Текст книги "Девять ночей (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Кто они?

Он не помнит своих братьев. Ни как они выглядели, ни как звучали их голоса. Лишь отзвуки их имён всплывают в водах памяти Одина там, где должны мерцать их светлые лики.

Один ничего не помнит о них.

Лишь первое путешествие и два одиноких печальных дерева, лишённых судьбы и жизни. Вили дал им дух, Ве – тепло и лицам румянец, а Один вдохнул в них дыхание…

Или же тогда с ним были не его братья, а кто-то другой?..

Один хмурит брови и пытается вспомнить. Пытается найти среди разрозненных осколков нужные, узнать в безымянных лицах собственных братьев, но все его попытки как одна тщетны.

Что он делает не так?

Воин, шаман и странник – три брата, три судьбы, три дороги, которыми расходятся идущие, чтобы больше никогда не встречаться. Тогда почему другие вспоминают его братьев, словно видят их перед собой вживую тогда, когда сам Один не может вспомнить ничего, кроме их имён?

– А ты вообще уверен, что у тебя были братья? – безымянная вёльва хитро щурит косящие глаза и улыбается жуткой безмятежностью кривого рта. Один вздрагивает, в хмуром замешательстве глядя на неё и думая, уж не обезумела ли старая провидица.

Уверен ли он, что у него были братья?..

Если да, то почему он совершенно не может вспомнить их?

Вёльва смеётся скрипучим зловещим смехом, и холодный ветер уносит мрачные звуки, пока Один пытается понять, в чём сокрыт истинный смысл её вопроса.

Пока он, наконец, не вспоминает.

Трое из асов, пришедших к морю, нашли на берегу два дерева, лишённых судьбы. Хёнир, отданный ванам почётным заложником, дал им дух, Лодур, которого переменчивый цикл ныне изменил практически до неузнаваемости, дал им тепло и лицам румянец, а Один, один из троих и трое в одном, вдохнул в них дыхание.

Пока он, наконец, не понимает.

Воин, шаман и странник – три судьбы, три дороги, которыми расходятся идущие, чтобы больше никогда не встречаться. Три ипостаси единого целого, открывающиеся в познании и посвящении. Три уровня постижения, достичь и пройти которые дано не каждому.

Пока он, наконец, не осознаёт.

Его братья – это он сам.

========== Вопрос 8 ==========

Комментарий к Вопрос 8

«Боги, в современном мире вы «вышли на пенсию». Расскажите о своих занятиях в XXI веке. Кем вы работаете? Что делаете? Посвящаете себя своим хобби или незаметно продолжаете выполнять свою божественную работу?»

Много времени проходит, утекает, словно песок сквозь пальцы. Много зим сменяет друг друга, и мир вокруг меняется до неузнаваемости. Всё в нём другое, не такое, к чему привык он, и люди в нём тоже другие, совершенно не такие, к каким привык он.

Мир меняется, и казалось бы, он должен измениться с ним, но этого, почему-то, не происходит.

Один, статный, представительный, уже давно немолодой мужчина, всегда безупречно элегантно и аккуратно одет. В его одежде чувствуется вкус, и глядя на него, невольно проникаешься уважением и харизмой этого сдержанного человека, глядящего лишь одним тёмным глазом. Взгляд его при этом всегда оценочный, и ты не знаешь, что скрывается за ним.

Как и не знаешь, что скрывается за самим Одином.

Он путешествует молча. Практически никогда ничего и никому не говорит. Не задерживается на одном месте надолго и, накидывая на седую голову глубокий капюшон длинного, но неизменно элегантного чёрного или тёмно-синего плаща, скрывает себя и своё лицо от окружающих. Ходит из города в город, из страны в страну и смотрит, наблюдает…

Прям как когда-то.

Он всегда путешествует незаметно. Так, как люди, дабы иметь возможность лицезреть мир так же, как они. Высокий мужчина в элегантном плаще едва ли может привлечь к себе ненужное внимание, а если же кто-то всё-таки на него и оборачивается, случайно задетый лёгким шлейфом приятного парфюма или же его спокойной харизмой, то видит лишь толпу и чужие скучные спины.

Пока Один продолжает свою неспешную прогулку дальше.

Он никогда не устаёт и никуда не спешит. Идёт уверенным, но размеренным шагом, чеканно постукивая тростью по заиндевевшему асфальту. Иногда рядом с ним, вывалив языки и громко хекая, трусцой бежит два чёрных волкодава; иногда за ним вьются, каркая наперебой, словно споря друг с другом, два чёрных ворона. Но чаще всего его свита невидима, однако она никогда и ни на мгновение не оставляет своего хозяина в одиночестве.

Мир вокруг меняется до неузнаваемости, люди тоже меняются под стать ему, однако Один, Всеотец, не меняется совершенно, оставаясь в стороне от любой эпохи – в конце концов, он знал, что так рано или поздно случится.

Один сдержанно улыбается.

========== Вопрос 9 ==========

Комментарий к Вопрос 9

«Расскажи, зачем ты отдал глаз»

Ничего в жизни не желал Один так сильно, как мудрости. Знание обо всём, о прошлом и грядущем, о судьбах мира, о начале и конце. Желал его Один всем сердцем, и практически с самого начала своего существования пытался он найти его удовлетворение.

Но все поиски были тщетны и бессмысленны. Все они были пусты и не приносили Одину результат. Лишь разочарование и пустоту.

Но Один не сдавался и продолжал нелёгкий поиск.

Он обошёл мир, много стран он посетил, много мудрых он повстречал. Слушал он их и говорил с ними, но всего этого было ему недостаточно для того, чтобы самому называться мудрым и всеведающим.

И тогда узнал он о существовании источника в корнях предвечного ясеня, на самой границе холодного тёмного Ётунхейма, где стражем стоял его родственник по имени Мимир. Он черпал холодную, хрустально чистую воду источника глубоким рогом и пил неспешно, не давая пролиться ни капле драгоценной влаги.

Драгоценного знания.

Источник мудрости – вот ответ на все мучающие Одина вопросы, и бесстрашному асу неважны препятствия и опасности, стоящие на его долгом и нелёгком пути.

Девять дней и девять ночей длится долгое путешествие. Оно почти равносильно последнему путешествию в мрачное и холодное царство Хель, и ледяные безжалостные ветра точно также хлещут Одина по лицу. Но он лишь скрипит зубами и упрямо продолжает свой путь, не обращая внимания на трудности.

В долине, где из-под земли виднеются толстые чёрные корни исполинского ясеня, стоит полный штиль и тишина. Серая молочная дымка тумана и безжизненная голая пустыня – так выглядит обитель мудрости, до которой Один так долго добирался. Тихое журчание бездвижной прозрачной ледяной воды и такое же тихое плескание окунающегося в неё рога, из которого проливаются тяжёлые капли.

Сгорбленная фигура великана-хранителя, бережно лелеющего вверенное ему детище.

Один вдыхает полной грудью морозный воздух и, выдыхая пар, делает шаг вперёд.

– Я ждал тебя, сын моей сестры, – голос великана Мимира безмятежен и спокоен, и Один не удивляется тому, что он узнаёт вторженца даже сидя к нему спиной. – И я знаю, зачем ты здесь.

– Многомудрый родственник, – Один в почтении склоняет голову, подходя ближе и представая пред подёрнутыми дымкой глазами великана. – Я пришёл испить из твоего источника вечной мудрости. Долго она ускользала от меня, но сейчас, когда я здесь, я могу, наконец, постичь её.

– Нет, – Мимир откликается всё также безмятежно, и Один хмурит брови, тяжёлым взглядом глядя на него. – Я не дам тебе выпить воду этого источника.

– Я не прошу много, – Один умудряется обуздать вспыхнувший гнев и делает фигуральный шаг назад, проявляя смирение. – Всего один глоток из твоего рога под твоим присмотром.

– Нет, – Мимир, кажется, абсолютно непреклонен. – Ты не готов ещё, малыш Один.

– Почему ты так считаешь? – ас душит внутри всклокотавшую обиду, скрывая её за смирением.

– Отдай мне свой правый глаз, – великан щурит собственные незрячие глаза, подёрнутые молочной дымкой пелены, пристально вглядываясь в своего родственника. – Это будет твой залог, малыш Один; это будет твоя плата за ту мудрость, которую ты так отчаянно желаешь постичь.

Один знал, что расплата неизбежна. Ничто в этом мире не давалось за просто так, и даже мудрость имела свою цену. А потому, даже несмотря на слова родственника, он был готов.

Ритуальный кинжал отражает на гладкой поверхности зеркальную гладь воды. Он холодит ладонь, а после вонзается в плоть, окропляясь алым теплом и вырывая из груди могучего аса крик, разносящийся эхом по пустынной долине.

Пока окровавленные пальцы бережно сжимают хрупкий, скользкий, ещё тёплый шарик.

Мимир улыбается удовлетворённо, забирая из рук племянника его дар и бросая его в воду. Глаз опускается на самое дно источника и оттуда, словно живой, продолжает взирать на мир. Второй же рукой великан протягивает Одину наполненный до краёв рог, и чужие руки не дрожат в самый ответственный момент, забирая его.

Ледяная вода кусается, обжигает холодом, но Один делает глоток за глотком, до последней капли осушая рог. Он чувствует, как божественным мёдом в нём растекается мудрость и древнее знание, яркими образами встающее перед единственным глазом.

Который Один открывает медленно. Которым отныне он видит дальше и больше, туда, куда раньше не доставал его взор. Вот только…

Мудрость омывает память одноглазого аса, и вместе с ней приходит понимание, что этого всё ещё недостаточно. Недостаточно для того, чтобы утолить его истинное желание. Однако водам холодного источника не дано утолить эту жажду. Другая жертва нужна для неё, и Один пока что не знал, какая именно.

Но он всё равно готов был её принести.

========== Вопрос 10 ==========

Комментарий к Вопрос 10

Текст на новогодний ивент, тематикой которого было рождение

Своего рождения Один предсказуемо не помнит. На самом деле, он даже не уверен в том, рождался ли, или же внезапно возник в какой-то один определённый момент.

Это был сложный вопрос.

Себя как ребёнка, незрелую личность Один не помнил совершенно. Он не помнил, чтобы отец или мать чему-нибудь наставляли его, учили и воспитывали. Одину в принципе казалось, что на этот свет он появился вполне себе взрослой сформировавшейся личностью.

Вопрос был лишь в том, а как он вообще появился?

Смертные приписывали ему родителей – по всей видимости, где-то они действительно были. А может, их и не было: смертным просто всегда было проще проецировать собственные реалии даже на мир божественного и того, что априори за гранью их понимания. Однако именно потому, что оно за гранью их понимания, они и старались как-либо упростить это.

Так вот, у Одина, очевидно, где-то были родители. Что всё равно не давало исчерпывающий ответ на вопрос о том, откуда и как он появился.

Лишённый детства и периода становления, нет, ну действительно, он просто взял и возник в один прекрасный момент таким, каким есть сейчас. Ну, разве что чуточку глупее и с двумя глазами, да.

На этом все знания и понимание Одина, собственно, и исчерпывались. И факт собственного появления приходилось принимать как данность.

Не то чтобы Один был против, вовсе нет. Но мысль о том, что где-то за гранью его памяти и разума остался немалый, а самое главное важный кусок его жизни, не давала покоя и крепкого сна.

Судя по тому, как усмехался понимающе Тюр, старший из его сыновей, Один не был далёк в своих подозрениях от истины.

– Ты не вспомнишь, – Тюр констатирует факт с такой лёгкостью, словно сам он с подобным смирился уже очень и очень давно. – Когда-то ты, как и я, был другим. Но ты не вспомнишь. Тогда ты не был лишён всего того, что забыл сейчас. Но это было слишком давно, и ты с тех пор прожил не одну жизнь.

Один хмурится и задумывается надолго. Он действительно многого не помнит: его память начинается резко с определённого момента, а всё остальное, всё, что было до, остаётся во мраке, словно отрезанное чьими-то невидимыми ножницами.

И Один уже никогда не вспомнит и не узнает, что же там было. По крайней мере, сам, своими силами. Однако память и разум не только у смертных оказываются изменчивой вещью, и ключ к пониманию оказывается ближе, чем Одину казалось изначально.

Что ж… значит, пришло время заглянуть за завесу тайны и узнать ответы на все мучающие вопросы.

========== Вопрос 11 ==========

Комментарий к Вопрос 11

«Расскажите со стороны божества об отвечающем»

– Она интересная, – Один долго молчит, прежде чем дать ответ на поставленный вопрос. Задумчивым взглядом единственного глаза смотрит куда-то вдаль, поглаживая бороду. – Нельзя назвать её необычной, но вместе с тем она всё равно не перестаёт быть интересной.

Он усмехается, словно вспоминает что-то забавное, и чуть щурит глаз, внимательно глядя на собеседника.

– Чем-то мы с ней даже похожи, – тянет всё также задумчиво и кивает своим словам, словно соглашается сам с собой. – Хотя она, конечно, более честная и прямолинейная, чем я. Хитрости и дипломатичной гибкости ей явно не хватает. Оно и неудивительно: недаром, в конце концов, первым среди нас она выбрала Тюра, – Один размышляет так, словно знает гораздо больше своего собеседника, словно знает гораздо больше той, о ком идёт речь.

Вероятно, так оно и есть на самом деле: соревноваться с мудрейшим из числа асов во владении тайным знанием было настоящей глупостью.

– Но тяги к знаниям и обучению ей всё же не занимать, – Всеотец одобрительно усмехается в бороду. – Как и интереса к вещам, недоступным каждому встречному. И у неё действительно могло бы что-то получиться, если бы было меньше вопросов и чуть больше веры. А не закостенелый панцирь, сквозь который она сама не может пробиться. Это, на самом деле, значительно усложняет работу. Ещё более – делает её неполной, незавершённой.

Один, конечно, знает, о чём говорит. И как никто знает разницу между тем, что видно сразу, и тем, что спрятано глубже.

– Хотя у неё неплохо получается, – он соглашается без неохоты, – с ней приятно вести беседу и находить общий язык. Она чувствует тонко и видит всё очень чётко, но, к сожалению, лишь одну сторону картины, – качает головой, прикрывая глаза. – А жаль. Из неё могла бы получится хорошая вёльва, ведь внутренних сил и энергии, необходимых для этого, ей не занимать. Однако норны распорядились иначе, и сделали из этой девочки более воина, чем колдуна, – Один неопределённо повёл плечами, возвращая своё внимание на собеседника.

Он не считал, что это было плохо, вовсе нет. Это в конце концов, всё равно не помешало им неплохо найти общий язык и начать сотрудничество хоть так. Девчонка быстро училась, во многом, конечно, заблуждалась, но пытливого ума и любопытства ей всё равно было не занимать для того, чтобы познавать своего божественного собеседника. Одну из многих его сторон, не так сильно скрытых в тумане тайного знания.

– Так вот, о чём это я? – Один усмехается в свою бороду снова и лукаво сверкает глазом. – С ней действительно приятно иметь дело. Но за более детальным рассказом советую всё-таки обратиться к Тюру: он точно от вас ничего утаить не сможет. А что до меня… – Всеотец хмыкнул. – Я понаблюдаю за ней ещё немного.

========== Вопрос 12 ==========

Комментарий к Вопрос 12

«Открываем аудиоальбом, ставим на рандом песни и пишем по первой, которая заиграет, ответ»

Идущие в бой не боятся смерти. Не боятся ранений и агонии, страданий и боли. Они воздают свои молитвы тем, кто в силах их защитить.

Самый благородный из числа асов, покровитель честного боя. Тюр.

Всевидящий, всезнающий, всемогущий. Всеотец. Один.

Он тот, кому предназначено охранять всё живое на этом свете. Он тот, кто ведает судьбами всех и каждого. Он тот, кто обозревает мир, сидя на своём вечном троне Хлидскьяльве.

«Великий ас, ты тот, кто сеет надежду в самом сердце смерти»

У него много имён, много ипостасей и много форм. Он скрывается в мире, охраняет всё то, о чём ходят легенды. Наблюдает за течением Жизни и застаёт обрывы Смерти, вечный странник и страж, чью участь не дано никому постигнуть.

«Мудрейший ас, ты тот, кто проносится над нашими судьбами»

Хранитель и проводник сквозь радости и разочарования. Счастье и боль, лишения и муки. Он знает, как выглядит жизнь, знает, что за ней скрывается – ему как никому другому известна эта недоступная тайна. Он податель долголетия и мудрости, что приходит с опытом, и судья, что вынесет самый честный приговор тогда, когда идти больше не будет куда.

«Первый из числа асов, ты тот, кто наполняет нашу кровь светом и храбростью»

Идущие в бой не боятся смерти. Они вручают свои жизни в ведение самого достойного воина. Храбрейшего конунга, чьё копьё сломается лишь однажды. Тогда, когда мир будет подходить к концу.

Ну а пока идущие в бой не боятся смерти. Их защищает и ведёт вперёд лучший из всех воинов. И он всегда дарует им победу – мимолётный земной триумф, либо вечный непрекращающийся пир – разница, на самом деле, невелика.

И эйнхерии весело восседают в зале пивном.

========== Вопрос 13 ==========

Комментарий к Вопрос 13

«Помнишь ли, что было в самом начале?»

В самом начале была тьма. Леденящий душу холод и тихий звон разбивающихся капель подтаивающих льдов Нифльхейма. Обо что они разбиваются? О землю ли, о воду ли? Куда они стекают и где пропадают? В бездне ли, на землях ещё одного мира?

В самом начале было одиночество. Гигантское тело Имира, от которого произошёл весь мир, и существующие где-то ещё дети, рождённые так же, как он. Кто они? Великаны ли, родоначальники иных народов? А кто он? Такой же, как они, или отличный от них?

В самом начале было незнание. Что он? Кто он? Каково его предназначение? Что он делает и что он должен делать? Есть ли что-то за границами холодной чёрной бездны Гиннунга, в которой слышно лишь таяние льдов Нифльхейма и редкие всполохи огней Муспельхейма?

В самом начале было решение. Неспокойный дух, стремящийся вперёд. Голодный, алчный до знаний и познаний – он не мог быть стеснён клеткой, в которой он был рождён. В которой он возник так же, как и те до него. Он требовал свободы и стремился к созиданию, к тому, что ему следовало постичь и познать.

В самом начале было убийство. Созидание, что было невозможно без разрушения. Воздвижение нового из старых материалов и наполнение ледяной бездны смыслом. Разнообразием миров и их жизней, тысячей новых рождений и смертей.

В самом начале были встречи. Были союзы и было рождение. Было торжество жизни и мрачная хода смерти. В самом начале было два дерева, лишённых судьбы, и было три аса, что дали им её.

В самом начале был самый конец. Точка, в которую мир вернётся, когда цикл завершится. И он снова возникнет во тьме безжизненной бездны для того, чтобы начать всё сначала.

========== Вопрос 14 ==========

Комментарий к Вопрос 14

Ивентный вопрос на 14-е февраля; пейринг с божеством другого отвечающего

Знание никогда и никому не давалось просто так. Одину за его обладание пришлось заплатить своим глазом и жизнью. Умереть и переродиться вновь, чтобы сокрытое от непосвящённых явилось ему.

Тайное знание похоже на узкую тропу, вход на которую закрыт массивным камнем. Один видит это ясно ещё тогда, когда конает на Иггдрасиле. Тогда он видит, как этот камень тяжело и с грохотом откатывается в сторону, приоткрывая Страннику проход.

Один посвящает немало времени путешествиям не только реальным, но и метафизическим. Дурман и шаманский транс для него такая же привычная вещь, как рокот сражения или непроходимые заросшие тропы Мидгарда. Он вступает на узкую дорожку бесстрашно, но движется по ней осторожно.

Кто знает, в конце концов, куда ведёт знание, которым обладают лишь единицы?

Тропинка петляет, а после и вовсе ветвится, словно ветви Иггдрасиля, открывая перед Странником бесконечное множество путей. У Одина, конечно, много времени, чтобы исходить и исследовать их все.

Тысячи миров открываются пред ним. Знания, постигнуть которые не дано ни одному смертному и даже бессмертному. Но Один всегда был жадным до них, а потому пока мог брать их, не брезговал делать это.

– Помни, чужак, не бери больше того, что можешь унести, – Один вздрагивает всем телом от неожиданности, когда в один прекрасный момент слышит чужой голос.

Шелестящий, словно прохладный ветерок в летний зной, спокойный и успокаивающий, он раздаётся внезапно и теряется в яркой, сочной, вечно зелёной листве пёстрого мира, куда Одина заводит очередная из дорог. Он первый за все путешествия Странника заговаривает с ним и нарушает его привычное уединение.

До него все путешествия были безмолвны и тихи, словно в мирах, куда заходил Всеотец, не существовало жизни. Но здесь же, в этом обилии красок и цвета, появился этот голос, что не гнал чужака с земель, не принадлежащих ему, но предостерегал от чрезмерности, что могла навредить. Как любопытно…

– Кто ты, владыка солнечного мира? – Один проявляет почтение, что не скрывает его интерес, и осторожно касается шершавой коры одного из дивных деревьев, тянущихся вверх и изгибающихся причудливыми формами.

– Вопрос неверный, чужак, – голос не меняется, всё также плавно и спокойно течёт, словно обволакивая гостя со всех сторон. – Я не владыка и не правитель.

– В таком случае, кто ты таков? – любопытство подогревает нетерпение, и Один кожей чувствует, как его невидимый собеседник усмехается.

– Ты ещё не готов, чужак. Помни, знание – оружие обоюдоострое. И если ты им пресытишься, то лишь навредишь сам себе. Уходи и приходи тогда, когда будешь готов.

Один сводит брови на переносице, пытаясь понять, в чём смысл слов хозяина заморского края. Что он подразумевает под готовностью? И как он, Один, должен понять, что время пришло?

– Ты должен сам найти ответ, сын моей сестры, – голова Мимира, мудрейшая среди мудрейших, лишь загадочно сверкает подёрнутой дымкой синевой слепых глаз. – Если действительно хочешь овладеть этим знанием. Будь терпелив, мальчишка, и усмири страсти своей души.

Один хмурится и раз по разу погружается в транс, ступая на тропу, что никак не хочет открыть ему своё скрытое сокровище. Снова и снова Странник приходит в дивный жаркий лес и снова и снова блуждает среди пёстрых, ярких зарослей в поисках понимания.

Пока однажды он всё-таки его не находит.

Терпение и смирение, и то, на что Один никогда не обращал внимания, открывают пред ним истину. Кроткая улыбка спокойного Бальдра, что как будто светится изнутри солнечным светом. Ценность, которую идеальный отпрыск ставит превыше всего того, чем дорожат его родственники, – мир, а не война, процветание, а не кровь, – вот тот ключ, что вновь и вновь ускользал от взора всевидящего Одина. Всё это снова он видит в худой фигуре мужчины, сидящего к нему спиной.

Смуглая кожа испещрена ритуальными шрамами и татуировками, длинные тёмные волосы свободными змеями струятся по плечам. В них виднеются пёстрые перья и листья деревьев, а сам незнакомец словно изнутри светится солнцем и теплом. Он сидит в медитативной позе на краю обрыва, путь до которого для Одина открылся впервые.

– Кто ты, хранитель и защитник здешнего края? – Странник повторяет свой вопрос и снова чувствует кожей, как собеседник усмехается.

Он тихо, но глубоко вдыхает, легко и плавно поднимаясь на ноги. Лёгкая светлая льняная ткань его широких штанов колышется от этого действия. Словно танцуя, он поворачивается к Одину, являя ему испещрённое ритуальными шрамами и татуировками тело – своя собственная плата за мудрость и знания. Смотрит пронзительным взглядом тёмных узких глаз и улыбается удовлетворённо.

– Моё имя Кецалькоатль, гость из далёкой страны, – его голос такой же спокойный и успокаивающий, как и в первый раз их общения, и Один внимает ему с почтением и уважением. – Ты смог пройти моё испытание. И в качестве награды я скрашу твоё путешествие здешними мирами и утолю твою жажду познания этого мироустройства…

Это будет долгое и интересное путешествие – Один не сомневается в этом. Как и не сомневается в том, что в это место он явно вернётся ещё не единожды.

========== Вопрос 15 ==========

Комментарий к Вопрос 15

«Как вы с Локи стали побратимами? Для чего это было нужно и как ты к этому относишься?»

Голос вёльвы ещё долго эхом отбивается от стен сознания. Пророчество, что было им услышано, вызывает тревогу и надежду. Мир будет разрушен, но он же и будет возрождён.

Но если разрушения можно избежать, то почему бы не сделать это?

В ту пору он был молод и глуп. В ту пору он ещё не знал, что у всего есть своя плата и ничто не даётся просто так. В ту пору он ещё не знал, что цикл невозможно поколебать или разорвать.

И что бы он для этого ни делал, результат всё равно будет один и тот же. Ведь отныне каждое действие лежит в основе цепи событий, ведущей к логичному концу.

Однако в ту пору он был молод и глуп, а потому решил найти ётуна по имени Локи, что был упомянут многомудрой вёльвой.

Его дети уничтожат мир. Он сам, разорвав свои путы, возглавит тех, кто сразит благородных асов.

Однако Один ведь может этого и не допустить, правда? Он ведь может обхитрить судьбу и сделать так, что сильнейшее обязательство не позволит Локи обернуться врагом могущественному Всеотцу и тем, кто идут за ним.

Рыжеволосый ётун ухмыляется, щуря глаза. Смотрит на нежданного визитёра без страха, но с настороженностью. Он, так же как Один, знает, зачем он пришёл, но первейшему из числа асов не за чем забивать голову этой информацией.

– Зачем ты здесь, отец всех богов, первый среди ненавистников турсов, убийца Имира? – Локи в любопытстве наклоняет голову в сторону, и губы его растягиваются шире. Те самые губы, что в скором времени будут уродовать ужасные шрамы за лживые грязные речи, что будут проливаться из них.

Один и сам пытается найти ответ на чужой вопрос. Вернее он пытается исхитриться и скрыть истинную суть от того, кого он искал так долго.

– Я предлагаю тебе священный союз, – Всеотец прячет причины, но протягивает руку вперёд. – Ты – умнейший и хитрейший из племени Бергельмира, и ты принесёшь нам ещё немало бед. Тор, убийца турсов, раскроит твой череп, как орех, если ты допечёшь ему, и ты знаешь, что не сможешь укрыться от его гнева. Никто из твоего рода не сможет сделать это, Локи.

Рыжий ётун ухмыляется шире и хищно сверкает глазами. На его лице с острыми чертами застывает любопытство, а худая, гибкая фигура плавно и грациозно скользит, приближаясь к Одину.

– И что же ты предлагаешь мне, первый из числа асов? – его голос крадётся вкрадчивой ходой, отбиваясь от стен пещеры, где хитрец коротает своё время. – Какое тебе дело до безродного ётуна, вроде меня?

– Я предлагаю тебе священный союз, – Один повторяется вновь. – Защиту, что сбережёт тебя от гнева богов. Но ты взамен направишь свои умения нам на благо и пользу и будешь сосуществовать с нами в мире и согласии, практикуя свои многочисленные умения на врагах, угрожающих Асгарду.

Локи смеётся в ответ хрипло, но смех его отбивается от холодного влажного камня зловещим эхом. Он знает, каков истинный смысл, что кроется в сказанных Одином словах.

«Священная клятва даст власть над твоими детьми»

«Священная клятва не позволит тебе обернуть свою ярость против незыблемой твердыни девяти миров»

Локи смеётся – Один, удивительно наивный в собственной хитрости, даже не подозревает о том, что не он один может презреть любую клятву. Для Локи они, как и для самого Всеотца, практически всегда лишь пустой звук. А что до его предложения… Что ж, в будущем лишняя, к тому же ещё и законная защита побратима уж точно ему не помешает.

– Хорошо, первейший среди асов, убийца Имира, клятвопреступник. Давай смешаем с тобой кровь в древнейшей и священнейшей клятве и станем братьями не по родству, но по крови и духу…

========== Вопрос 16 ==========

Комментарий к Вопрос 16

«Открываем новостную ленту и пишем ответ по первой увиденной записи. Чем не обычнее она будет – тем лучше!»

Со своей женой Один знакомится на съёмках. Фильм – очередная кассовая бессмыслица, полтора часа отключения мозгов и наслаждения спецэффектами.

Погони, драки, перестрелки, взрывы. Крутой главный герой и сексуальная главная героиня. Предсказуемая ещё до начала фильма любовная линия, которая непременно ознаменуется поцелуями и постельной сценой, за счёт пикантности которой фильм поднимет рейтинг.

Всё слишком банально. Всё слишком скучно. А Одину просто нужны деньги.

Фригг улыбается таинственно, когда режиссёр впервые знакомит их. Точёная фигура, белокурые длинные локоны, идеальное лицо – она могла бы быть одной из тех безликих актриссок, которых так любит зритель, но у которых за красивым личиком нет больше ничего. Но Фригг не такая.

От неё веет таинственностью и загадкой. Самой настоящей головоломкой, и Один, заинтригованный, оказывается ещё и очарован.

Дешёвка, очередное штампованное клише, а не фильм, внезапно преподносит ему дорогой сюрприз.

Фригг улыбается загадочно, и в её необычных сине-зелёных глазах горят лукавые искры. Она удивительная женщина, шкатулка с сюрпризом – когда Одину кажется, что он подобрал к ней подходящий ключ, замок в очередной раз меняет свою форму.

Поцелуи с ней, пусть и экранные, сносят голову, заставляя кровь закипать в жилах. Сладкие мягкие губы прекрасной женщины – словно райский фрукт, который хочется вкушать и вкушать, не пресыщаясь им. Фарфоровая гладкая кожа и плавные изгибы тела, по которым легко струятся сбрасываемые одежды, манят и зовут к себе, и словно светятся изнутри в полумраке освещения. Стереотипный штамп, кочующий из фильма в фильм, вдруг приобретает поразительный смысл, и здравый рассудок окончательно покидает Одина.

Фригг околдовывает его собой окончательно, и съёмки отходят на второй план, воплощаясь в жизнь. Постельные сцены оказываются не все до одной пошлыми и грязными и даже в них можно вложить чувственность и глубину.

В конце концов, быть может, только это и поможет не затеряться фильму в море таких же посредственностей.

Фригг улыбается, и в её глазах пляшут весёлые искры. Один, очарованный, отдаёт ей всё, что может отдать, – в фильме и в реальной жизни – и ждёт лишь один-единственный ответ на вопрос, который может его в равной степени окрылить и убить.

Фригг улыбается – снова – и тихо смеётся, обвивая изящными руками сильную шею, повергая Одина в так несвойственное ему замешательство, пока камеры папарацци ослепляют вспышками своих объективов, запечатлевая новую сенсацию.

– Я согласна, – она выдыхает ответ прямо в губы и тут же запечатывает его поцелуем словно самый дорогой секрет.

========== Вопрос 17 ==========

Комментарий к Вопрос 17

Ивент, где божества меняли пол на противоположный и выбирали свою судьбу из трёх претендентов

Один все знали как волевую и сильную девушку. Твёрдый характер и несгибаемая воля – немногие могли смириться с ними и принять, а потому её окружение было до смешного немногочисленным. В то время как девчонки-ровесницы весело щебетали с подружками да бегали на свидания, Один наблюдала за ними со стороны с флегматичным спокойствием.