Текст книги "Девять ночей (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Рассеянный свет блестит на мягких белых снежных сугробах. Снег переливается мерцающими драгоценностями, чей блеск слепит неподготовленные глаза не хуже алчного блеска злата. Косые лучи скользят по тёмным тисовым стволам, мерцают на изумрудно-зелёных иголках, проваливаются в тропы из следов, которые по себе оставляют жители здешнего чертога.

Улль грузно проваливается в мягкий пушистый снег. Он хрустит под ногами, окутывает почти по колена, затрудняя движение. Снега в зимней тисовой роще всегда много и падает он каждую ночь, тихо укрывая собой здешнюю землю.

Она никогда не плодоносит – ей и не положено, и снег для неё – холодная данность, покрывало, что держит её в холодных объятиях безжизненности.

Идалир – чертог небольшой. На его отшибе у высокого обрыва, там, где заканчивается или наоборот начинается тисовая роща, стоит одинокий дом. Дом Улля, в котором, однако, он бывает редко. Неприметный и небольшой – многого его хозяину и не надо. Лишь очаг да жёсткая кровать, где изредка можно уснуть и согреться, когда морозы и льды чрезмерно сковывают прямо изнутри.

Ведь в Идалире тихо, почти мертвецки, потусторонне тихо, и царит вечная не проходящая зима, не дающая ни тепла, ни надежды. В Идалире сплошное, вечное одиночество и отрешённость, с которой Улль взирает на остальных…

С которой остальные взирают на Улля, на самом-то деле.

Впрочем, Улль привыкает. И чертог его – идеальное место для него. Идеальное воплощение его, которое Улль вряд ли смог бы променять на что-нибудь другое.

Вряд ли захотел бы.

========== Вопрос 27 ==========

Комментарий к Вопрос 27

«Откройте любую книгу на 61 странице. Ответ по последнему целому предложению на странице, или как-то связанный с ним»

Христианский Ад был не самым приветливым и жизнеутверждающим местом. Стенания, крики и проклятия доносились здесь отовсюду. Из каждой щели, из каждого круга плач и страдания становились усладой для ушей тех, кому надлежало вечно следить и бдеть за грешными душами, мающимися под гнётом безжалостных мук.

Уллю относительно повезло: он был стражником. Охранял он вход на территорию мрачного города Дита и сторожил переправу на седьмой круг. Работа не пыльная и в принципе даже спокойная – насколько слово «спокойствие» в принципе применимо к Аду.

Многим другим бывшим богам и языческим идолам не повезло, вообще-то, куда больше. Так что просто стоять и охранять вход в один из кругов Ада было вполне себе завидной участью.

Улль и не жаловался. Исправно выполнял свой долг. Скучновато, конечно, здесь было немного, но ничего: в моменты редких перерывов со своего поста удавалось заглянуть в гости к кентаврам первого кольца вверенного ему круга и вместе с ними посоревноваться в мастерстве стрельбы из лука прямо по грешникам, выглядывающим изредка из раскалённых могил. Иногда же везло больше и получалось спуститься ниже, на второе кольцо того же круга к страдающим в вечных мучениях игрокам, при жизни проигравшим, кажется, даже собственные души. Толку от них, обращённых в деревья да терновые кусты, правда, было немного, но хотя бы словесно сыграть с ними снова можно было. Ощутить почти забытый азарт и пьянящий вкус очередной победы…

Ну а что? Они ведь уже всё равно обречены. Да и кару несут именно за свою безграничную азартность. А Улль, вроде как, местный страж – чем не повод проинспектировать кающихся и не очень грешников?!

В общем да, работка у него была та ещё. Но жаловаться не приходилось, так-то. Уллю, ну, насколько это было в принципе уместно, даже нравилось. По крайней мере, он точно привык, да. Никаких форс-мажоров, никаких преждевременных потрясений, обычная спокойная адская рутина, в которую постепенно вливаешься и от которой ничего не ждёшь. Ни потрясений, ни каких-то событий – скучное и уже такое привычное однообразие…

А потом в один прекрасный момент в Преисподнюю вошёл живой человек…

========== Вопрос 28 ==========

Комментарий к Вопрос 28

«Создаём текстовую эстетику»

Улль – морозный воздух, пекущий, опаляющий лёгкие, сбивающий дыхание при долгом беге. Свежий и чистый настолько, что им тяжело дышать, не задыхаясь. Весь Идалир, вся тисовая роща пропитана этим воздухом, и Улль сам, кажется, вместе с ней.

Везде, где бы он ни появлялся, от него веет суровым морозом, треском расползающимся по стёклам богатых усадьб. Веет холодом и снегом, тем самым, в котором он заперт в бесконечном чертоге Идалира.

Улль – зима, суровая, холодная зима. Зима, не щадящая никого и ничто, сжимающая в своих ледяных объятиях, превращающаяся в голод, холод и нужду.

Лишь самым стойким и сильным дано пережить её. Бездельники и лентяи замёрзнут насмерть, окоченеют и снизойдут с позором в суровое царство неподкупной равнодушной Хель.

Улль – свистящий в ушах ветер, растекающийся по крови азарт. Напряжённая охота или стремительная погоня на лыжах – не много развлечений есть у того, кто уже давным-давно покорил все вершины и превзошёл всех соперников.

Тягаться с удачливейшим из асов не имеет смысла, ведь исход любого спора с ним известен далеко наперёд.

Улль – треск гнущейся древесины в умелых руках мастера. Пение тетивы и рассекающий воздух свист летящей стрелы. Всегда они достигают своей цели, пронзают её, какой бы малой и недосягаемой она ни была.

Никогда лучник не промахивается и делает для этого своё оружие на славу. Всегда следует за идеалом, хотя однажды следовало ему всё же схалтурить.

Но Улль – ярость соблюдения всех данных клятв. Чтящий обычай и справедливость умелец, что не позволяет предавать данное слово и обещание. Обращающий ложь в наказание для любого, кого он уличает в ней.

Как в итоге иронично, что сам же он попадает в свою ловушку, предавая собственное обещание. Единственное обещание, которое он клялся выполнить несмотря ни на что.

========== Вопрос 29 ==========

Мир после Гибели Богов пышет жаром и истекает кровью. Дожди постепенно гасят полыхающие пожары и смывают угар безжалостной сечи.

Улль – один из немногих, кому удалось её пережить. Но для него, на самом деле, самая страшная и важная битва ещё впереди.

Выживших в безумном танце сражения единицы. Из сонма богов, тех, кого Улль знает, это лишь двое братьев его отца, великих мстителей за предначертанные смерти, да двое его собственных братьев, волками глядящих в уставшее, залитое кровью лицо.

Пусть цикл начнётся заново, для них он всё равно почти что предатель да пособник вероломного убийцы.

Улль прикрывает глаза, снося на себе чужое недовольство. Не оно на самом деле тревожит его сердце сверх меры. Другая встреча тяготит его ожиданием и сковывает робостью его душу.

Но Бальдр и Хёд ожидают его. Особенно Хёд.

И он в конце концов выходит к ним.

Бальдр смотрит на склонившего русую голову Улля с мягким теплом. Нет в его взгляде ни осуждения, ни злости. Понимание – все они были вовлечены в обман, и обманщик понёс за него справедливое наказание.

Равно как и Улль раскаянием от свершившегося преступления, к которому он частично оказался причастен, разобрал и собрал заново своё сердце, снедаемое виной.

– Ты достойный сын своего отца, иначе тебе бы не было суждено пережить Рагнарёк, – голос Бальдра звучит спокойно, но он лишь частично несёт лучнику облегчение.

Впрочем, прощение его придаёт ему сил, и Улль всё-таки поднимает голову, чтобы столкнуться взглядом со слепыми глазами Хёда. Друга и возлюбленного, которого он так опрометчиво подвёл к гибели тогда, когда клялся защищать от всего.

– После всего, что произошло, – голос подводит Улля, но слова даются ему удивительно легко. – Моя жизнь принадлежит тебе. Ты можешь отнять её взамен так, как посчитаешь нужным.

Это – достойная плата. Справедливая и единственная жертва, которую Улль может предложить. Он отдаёт всё, что имеет, и каков бы ни был исход, он примет его любой. Но Хёд…

Он улыбается со странной безмятежностью. Делает шаг вперёд и обнимает крепкими сильными вновь горячими руками, отчего Улль в недоумении может лишь молча распахнуть глаза.

– Наконец-то я могу сделать это, – Хёд хлопает его по спине как старого друга и отстраняется, опуская руки на плечи. – Я скучал, мой друг, – улыбка его становится чуть шире и открытие, и Улль замирает, словно поражённый громовицей своего почившего отца.

По щекам его скатываются горячие слёзы.

Комментарий к Вопрос 29

«Предположим, ты пережил Рагнарёк. Какой будет твоя встреча с другими богами, особенно близнецами Бальдром и Хёдом?»

========== Вопрос 30 ==========

Комментарий к Вопрос 30

«Каждому Богу люди подносят дары, будь то сладости или дорогие сокровища. Расскажите о своих самых любимых приношениях и что Вы чувствуете, заполучив их?»

К Уллю взывают редко. Не самое любимое и не самое почитаемое он божество для того, чтобы искать его заступничества.

Призывать как дарующего удачу? – это легко, это пожалуйста, ведь всем известно, как удача легкомысленна и ветрена.

Призывать как свидетеля и хранителя клятв? – это уже сложнее, и смертные здесь начинают юлить.

Потому что всем им известно, что Улль не потерпит предательства и нарушенного слова. Как никто чтит он данные клятвы и никому не прощает он их пренебрежение.

Так что с дарами просящие приходят к нему нечасто. Лишь самые смелые и стойкие, те, кто клянутся честью, правдой и верой и не боятся призвать в свидетели самого пристрастного из числа асов. Приносят они к его хёргам священные кольца, на которых дают клятвы, что не могут быть преданы и расторгнуты, и Улль принимает себе эти дары.

Следит он зорко за выполнением данных поручений и обязательств, безжалостно карает тех, кто смеют пренебрегать ими или пытаться перехитрить. Не щадит он лжецов и клятвопреступников, ведь дары, что посвящают ему, у него уже никто отобрать не может. Тенью отмщения и наказания следует он за дерзающими, мнящими себя выше и умнее божества.

Редко потому обращаются к нему и приносят кольца. Вероломна и слаба часто человеческая природа, а наказания Улля безжалостны и никогда не минуют тех, кто их заслужил.

Впрочем, не только в свидетели клятвы призывают его. Иногда охотники, отчаявшиеся или наоборот надеющиеся на удачу, несут ему пиво, хлеб и меха. Пытаются задобрить первейшего из охотников и испросить его удачу и мастерство на богатую дичь.

Улль, скучающий один, не отказывает их компании и выходит с ними на охоту вместе. Азарт пьянит его, вместе с кровью растекаясь по жилам, заставляет чувствовать себя живым. Всегда удачны такие походы, всегда богаты – Улль по чести отплачивает тем, кто добровольно согласился разделить с ним компанию на охоте.

Всё реже и реже, однако, случаются такие и без того редкие призывы. Смертные забывают о нём, обращают свои взоры более на других божеств. Хёрги Улля зарастают травой и мхом, и подношения на них становятся настоящим праздником или случайностью. Почти не получает он даров более и коротает время в собственном одиночестве своего чертога.

Привыкает к этому достаточно быстро и больше вообще не ждёт, что когда-нибудь вновь кто-то захочет добровольно обратиться к нему.

========== Вопрос 31 ==========

Комментарий к Вопрос 31

«Как ты отреагировал на смерть Бальдра?»

Тревожные, мрачные вести долетают до Идалира леденящим душу предзнаменованием. Прекрасный Бальдр убит рукою своего собственного брата-близнеца, и волосы на загривке Улля шевелятся против воли.

Птицы, животные, ветер, отдалённые шепотки – все снова и снова твердят, кричат, вопят: «Бальдр мёртв! Убит! Убит! Твоя стрела, лучник, поразила его в самое сердце! Выпущена она была рукой Хёда-слепца, друга твоего и любовника!».

Улль не может поверить в то, что слышит. Голоса раздаются отовсюду, осуждающие, полные ненависти и презрения. Вопят они в агонии отчаяния: «Предатель! Предатель!» – и Улль давится полузадушенным всхлипом. Вцепляется пальцами в жёсткие волосы и расширившимися глазами смотрит в слепящую белизну снега, что, кажется, тоже осуждает его.

Бальдр мёртв. Убит. Это невозможно! Это не может быть правдой!..

Как и омела не может быть материалом для стрел…

Он падает на колени, и крик, неистовый, отчаянный, преисполненный боли, ломает его рёбра и раздирает в кровь глотку. Нет-нет-нет! Этого не могло случиться! Это какая-то шутка! Это неправда!..

Осуждение и безжалостность давят на него со всех сторон. Бальдр мёртв, из-за тебя мёртв, лучник, из-за твоей стрелы, из-за твоего сговора с братоубийцей. Забрали вы оба лучшего из нас всех. Забрали вы оба наш свет – за это будете вы страдать вечность во тьме, кровью и слезами искупая своё злодеяние!

Крик, вопль, переходящий во всхлип, странный хрип – осознание и ужас, искреннее горе и отчаянная боль. Калёным железом выжигают они внутри Улля сердце и душу. Страшнейшее преступление, которого никто из них не желал, было совершено их руками. Страшнейшее преступление, от которого им теперь было не отмыться и не избавиться, не заработать искупление – лишь вечные муки и страдания.

Безысходность, в завершении которой лишь смирение. И искренняя ненависть самого себя ещё более сильная, чем ненависть окружающих – таков исход, такова цена и плата за жизнь совершеннейшего из них.

И во мраке беспросветного отчаяния и боли Улль заслуженно несёт своё наказание.

========== Вопрос 32 ==========

Комментарий к Вопрос 32

«Спейрингуйте себя со своим божеством»

Это был спорный вопрос, кто из нас ещё с кем сошёлся и кто из нас в действительности кого терпел: Улль меня или я Улля. Скажем так, скверными характерами наделены были мы оба и наделены в изобилии. Создавалось от того такое впечатление, что именно этим мы друг друга и привлекли.

Рыбак рыбака, как говорится, видит издалека. А нам обоим определённо нужен был кто-то, кто мог бы понять наши душевные терзания. Ну и кто мог бы побыть грушей для битья тоже, да, куда же без этого.

Правда, как-то так получалось, что грушей для битья чаще был Улль, чем я, из-за чего я постоянно чувствовала себя неловко.

Улль был спокоен, как скала, и сдержан. Отстранён, я бы даже сказала, так что, наверняка, мои душеизлияния просто проходили мимо него. Сдерживать гнев и раздражение, которые, особенно в последнее время, достаточно часто накатывали на меня, получалось у меня из рук вон плохо, а реагировать на каждую их вспышку это же никаких нервов не напасёшься!

Поэтому Улль по большей части меня честно игнорировал. Но смотрел всегда с таким пониманием, что я не могла на него злиться. Наоборот, чувствовать вину за свинское поведение, которое я совершенно не знала как сгладить.

Нет, иногда я бывала милой. Но в последнее время, почему-то, чаще включался режим злопамятной стервы. Я сама себя терпеть в такие моменты не могла, что уже и говорить об окружающих!..

Но Улль терпел. И, что примечательно, не мстил мне в ответ. Знал, наверно, что я и так прекрасно знаю, как отвратительно выгляжу со стороны, а может, просто не видел в этом смысла – этого я не знаю.

Наши отношения в принципе были странными. Я даже не была до конца уверена в том, а можно ли их вообще назвать отношениями. Мы ведь редко куда-то вместе выбирались, даже друг с другом встречались редко, предпочитая личным встречам долгие переписки. И честно говоря…

Мне было комфортно. Менять ничего не хотелось, как и не хотелось слишком много времени проводить вместе, вмешиваясь в планы и личное пространство друг друга. Уллю, вообще-то, такой формат общения тоже нравился куда больше, и это с одной стороны успокаивало, а с другой как-то угнетало.

Наверно, сказывалось долгое одиночество каждого из нас. Самодостаточность и комфорт в бытии один на один с самим собой. Но мне, почему-то, от подобных отношений в голову лезли только самые мерзкие и дурацкие мысли.

Я точно была какой-то неправильной. И, очевидно, построить правильные отношения тоже не могла. Хотя что было «правильным» в моём понимании, тоже весьма непростой вопрос.

Наверно, в какой-то мере на меня давили стереотипы и мои странные, слишком завышенные ожидания, не соответствующие моей натуре. Потому что никто, кроме меня самой, не давил на меня постоянными сомнениями и разными глупостями, занижающими самооценку. Главное – не давил Улль, такой же неправильный и неспешный, как и я, и наверно потому понимающий меня, как никто другой.

И я была за это ему благодарна.

========== Вопрос 33 ==========

Комментарий к Вопрос 33

«Какие у тебя отношения с матерью?»

«Какие у тебя отношения с родителями?»

«Расскажите о своей любимой семье и отношениях с ближайшими родственниками :3»

У Улля были прекрасные отношения с родителями – до того момента, как холодный Идалир навсегда стал его тюрьмой и избавлением, уж точно. Добродушный громовержец Тор и прекрасная, милая Сив… Они были замечательной, гармоничной парой, что как никакая другая дополняла друг друга. Глядя на них, Улль чувствовал, как сердце его переполняет гордость и радость, и думал о том, что если ему суждено будет познать все прелести брака, то он должен быть только таким.

Своих родителей Улль любил. Пусть отец был ему не родным по крови, именно он вырастил и научил Улля всему тому, что он знал и умел. Так что не всегда кровь была важна и решающа, хоть, конечно, значения её Улль никогда не преуменьшал.

Тор научил Улля быть настоящим мужчиной, смелым, сильным, умелым. Он учил стрелять из лука, ходить на охоту и в походы. Он же, случайно правда, привил ему любовь к азартным играм.

Всем Улль обязан был Тору-Громовержцу. Всем, что он знал и умел.

Отчим – нет, всё-таки отец – для Улля – пример для подражания. Сколько он себя помнит, столько восхищается могучим Тором, принявшим его и вырастившим как своего родного ребёнка. Отец для него – лучший друг и товарищ, на которого всегда можно положиться и который никогда не подведёт.

Нежная и добрать мать же – самый надёжный тыл, в который возвращаешься с радостью и охотой после тяжёлых битв и долгих походов. Всегда ласковая и улыбчивая для мужчин своего дома, она ждёт их с вкусным ужином и мягкой заботой, теплом домашнего очага.

Мама – это всегда тепло. В объятиях её всегда нежность и ласка, и Улль, как бы холоден он ни был, каким бы взрослым он ни был, вновь чувствует себя в них мальчиком. Ребёнком, что ищет и находит утешение лишь в милой матери, которая мягко перебирает волосы и шепчет слова успокоения.

Она никогда не отречётся от своего сына, сколь страшное и ужасное преступление он не совершил бы.

Последнее время Улль редко бывает в отчем доме, коротая дни в своём собственном чертоге. Но закрывая глаза, мыслями он часто возвращается в те беззаботные дни и вспоминает приветливость родного дома и материнскую заботу, которой прекрасная Сив щедро одаривала всех своих детей.

Как жаль только, что теперь всё это время осталось в далёком прошлом.

Улль улыбается горько – лишь мать да сестра по-настоящему остаются с ним. Лишь в их глазах не видит он осуждения и презрения, но в глазах прекрасной Сив теперь – не проходящая боль и печаль.

Улль знает: они разочарованы. Разочарована мать, но ещё более разочарован отец. Разочарованы в нём, Улле, что пусть косвенно, но повлиял на смерть лучшего из них.

Улль и сам в себе разочарован из-за этого.

Но мама мягко дотрагивается до его плеч. Легко завлекает в объятия и запутывается пальцами в русых волосах на затылке сына. Улль сильно, но не больно сжимает её точёный стан в своих руках… и лишь на её плече может спрятать всю свою боль и жгучие слёзы.

Мама поймёт. Мама не предаст. Самое главное – мама не осудит. Ведь со всем этим Улль и сам прекрасно справляется.

========== Вопрос 34 ==========

Комментарий к Вопрос 34

«Скади была твоей женой? Это правда или всё же вымысел?»

Как-то так получилось, что брак никогда не интересовал Улля. Не то чтобы он был слишком легкомысленен для этого, но вот как-то никогда не было для брака времени. То охота, то поход, то тренировка – время за ними всегда летело незаметно.

Улль, на самом деле, и не стремился. Он был самодостаточен, ему было хорошо и одному. Но когда Один созвал всех неженатых мужчин, дабы из них гордая воительница выбрала себе мужа, ослушаться не мог.

Тогда-то он и познакомился со Скади.

Она была сильна, крепка, сурова – многие женщины её рода были таковыми. Ничем не уступающие, а подчас и превосходящие мужчин – такая женщина может стать добрым другом и боевым товарищем. Но, по скромному мнению Улля, не женой, нет.

Не то чтобы, конечно, у Улля были какие-то предрассудки или он был подвластен стереотипам, вовсе нет. Он просто никогда, на самом деле, об этом не думал. Не хотел, да и не зачем ему это было, а тут…

Со Скади знакомство у Улля достаточно поверхностное. Он слышал о воинственности и доблести девы из Ётунхейма, мельком видел её однажды, когда пришла она в Асгард за мужем – откупом за убийство своего отца. На более знакомство их не растягивалось, и всё, что Улль знал о Скади, ограничивалось лишь слухами.

Но они были похожи друг с другом, даже слишком. Холодные лыжники, покровители зимы, если можно так выразиться – схожесть их рождает в умах смертных определённое тождество, сводящее вместе тех, кому доводилось лишь слышать друг о друге, не более.

Улль ведёт плечом, хмыкая. Пусть ётунхеймская дева и не была счастлива в браке, но, кажется, определённые узы всё же крепко связывали её с мужем её. И женщина её толка никогда не пошла бы на добровольное предательство хотя бы из уважения к супругу. Но а что до Улля…

Ему и так было хорошо.

========== Тор. Вступление ==========

Золотые колосья мягко качаются на ветру. Их тяжёлые головы гнутся к земле – они ждут, когда же придёт тот, кто подарит им облегчение. Ветер запутывается в листве, шумит волшебной песней, прогуливаясь по полю.

Зерно дозревает и ждёт того, кто соберёт наконец его богатый урожай.

Бонды трудятся в поте лица, носить тяжёлые снопы им помогают рабы. Работа кипит пока солнце стоит высоко, освещая и слабо согревая своими лучами землю.

Среди них, свободных земледельцев и их слуг, был и он. Могучий, самый могучий среди асов, доблестный воин и самый надёжный защитник, – он был среди простых рабочих и так же, как и они, резал колосья и собирал щедрый урожай.

Он трудился без отдыха и передышки, шутил и смеялся громоподобным смехом, скрашивая тяжёлую работу людей, заводил низким раскатистым голосом песни-заклинания и был лучшим и самым желанным другом-компаньоном каждому мужчине.

Ведь, в конце концов, ничто не сближает так сильно, как общий труд и общее дело.

Солнце горело в зените, когда крестьяне ушли на краткий отдых после своей работы. Лишь Тор, могучий ас, остался работать в поле, не чувствуя усталости. Доблестный воин и благородный муж, на которого всегда можно положиться.

Однако неведомо это одинокому путнику, проходящему тропой, что стелется мимо родящего поля. И могучий воин, самый надёжный защитник, занимающийся делом селян, пробуждает в нём жгучее любопытство.

Ещё более – целую охапку вопросов.

– О-о, доблестный странник, тебя интересует, почему ас-воин в поте лица трудится в поле? – могучий Тор смахивает со лба капли пота, и широкая добродушная улыбка посвящается его внезапному собеседнику. – Садись сюда, дорогой гость, раздели со мной сладкие мгновения отдыха. Я расскажу тебе о полевой работе и отвечу на все остальные твои многочисленные вопросы…

========== Вопрос 1 ==========

Комментарий к Вопрос 1

«Боги, которые так или иначе умирали, расскажите о своей смерти»

Вигридр усеяно телами павших в бою. Почва пропитана кровью, влажная и мягкая. Идти по ней – всё равно что идти по болоту: ноги проваливаются в чвакающую землю, окровавленную и мокрую.

Так выглядит конец мира.

Так выглядит последняя битва богов.

Так выглядит Рагнарёк.

Тор, самый могучий из числа асов, стоит в самом сердце сражения. Его рука сжимает Мьёллнир, кустистые брови сходятся на переносице, скрывая льдисто-голубые глаза.

Он видит, как заживо сгорает Фрейр.

Он видит, как во все стороны летят куски разодранного тела Одина.

Он видит, как мощные клыки прокусывают, ломая кости, шею Тюра.

Он видит, видит, видит…

Сотни смертей, тысячи: падают доблестные асы, падают благородные ваны, падают исполинские турсы – никого не щадит жестокая сеча.

Тор крепче сжимает в руке Мьёллнир.

Тело гигантского Змея Мидгарда извивается, выпрямляясь вверх, возвышаясь над полем битвы. Его голова закрывает кровавое солнце, и Тор сильнее хмурит брови.

Он давно должен был это сделать.

– Вс-с-сгляни на меня, Тор, – шипящий голос Ёрмунганда звучит вкрадчиво и, Тору чудится, насмешливо. – Ты больш-ш-ше не смош-ш-шеш-ш-шь привяс-с-сать меня к с-с-сос-с-сне, – гигантский раздвоенный язык дрожит на пропахнувшем гарью и кровью воздухе.

Тор лишь вызывающе ухмыляется в ответ – ему больше и не надо привязывать змея к палке, чтобы усмирить его.

Молот искрит молниями, Змей шипит, подаваясь вперёд, и хтоническое чудовище сходится в схватке с самым надёжным защитником.

Бой продолжился недолго. Могучий молот одним ударом размозжил змеиный череп, и Ёрмунганд, издав предсмертный клич, с грохотом повалился на землю, придавливая телом тех, кто не успел отбежать в сторону.

Тору, к сожалению Змея, удалось уйти от столкновения. Но не так далеко, как следовало бы.

– Ты не уйдёш-ш-шь от моей мес-с-сти, Хлорриди. В чертог моей дорогой с-с-сес-с-стры мы попадём вдвоём, – Ёрмунганд смеётся сипло, из последних сил широко раскрывая пасть.

От чёрного ядовитого дождя не укрыться никому, кто попадает под него. А яростный крик боли от заживо слезающей с костей кожи звучит сладостней любой песни для умирающего Змея. Он, в конце концов, выполняет своё обещание, забирая за собой следом жизнь своего главного врага.

========== Вопрос 2 ==========

Комментарий к Вопрос 2

Хэллоуинский ивент, темой которого была окончательная смерть

Тор знает, что рано или поздно этот момент должен был настать. Нет ничего вечного во всех девяти мирах, и даже голод вечно голодного Нидхёгга рано или поздно будет утолён, а несокрушимое Мировое Древо падёт. Он же в сравнении с ним и вовсе мелкая песчинка.

Тор улыбается странной улыбкой. Его льдисто-голубые глаза вспыхивают и тут же гаснут.

На самом деле, он и так задержался непозволительно долго.

О да, он продержался дольше их всех. Дольше асов, дольше ванов, дольше альвов и двергов, дольше ётунов и турсов. Все они уже давно ушли, не оставив после себя ни следа.

Сначала их было пятеро. Тех, кого помнили и уважали в своё время больше всех остальных. После их осталось трое – столько же, сколько было в самом-самом начале. А затем…

Затем он остался один.

Удручённый одиночеством и заблудившийся – не было никого рядом с добродушным могучим Тором. Ни мудрого отца, ни красавицы-жены, ни беспокойных сыновей и воинственной дочери, ни смешливого пасынка, ухмыляющегося лукаво. Одиночество – вот вечный удел доблестного защитника Асгарда и Мидгарда.

Однако и ему вот-вот должен был прийти конец.

– Прости, благородный Тор, я подвёл тебя, – старый жрец режет последнюю руническую вязь. Дрожащими руками обтёсывает камень, отчего прямые линии искривляются и дрожат. Он улыбается безмятежно, слепыми глазами глядя туда, куда не дано посмотреть ни одному зрячему.

Тор улыбается смертному в ответ и в жесте поддержки сжимает его плечо.

– Тебе не о чем беспокоиться, юный Ивар, – громовержец басит громовыми раскатами, пока по впалым бледным щекам человека текут прозрачные ручейки слёз. – Не стоит бояться, юный Ивар. И смертные, и боги, в конце концов, подчиняются одним и тем же законам, – Тор, защитник и помощник людей, осторожно придерживает слабое дряблое тело, помогая ему опереться спиной о рунический камень алтаря.

Старый, но для аса всё ещё юный Ивар выдыхает устало, и взгляд незрячих глаз угасает, пока дыхание его подхватывает ветер. Тор улыбается странной улыбкой, глядя на последнего смертного, что верил в него, и сам прикрывает глаза.

Наконец-то он сможет встретиться со своей любимой семьёй.

Дует порыв ветра, тревожа траву и листву деревьев; несколько опавших листьев подпрыгивают вверх и оседают. На рунический алтарный камень падают первые капли робкого дождя, но до них никому нет дела.

Ведь на одинокой лесной поляне не было больше ни одной живой души.

========== Вопрос 3 ==========

Комментарий к Вопрос 3

«Расскажи о сватовстве Альвиса. Почему так жестоко отказал ему?»

Рыжие волосы воительницы топорщатся в стороны, а в ярко-голубых глазах сверкают молнии. Дева-валькирия, прекрасная Труд, стискивает кулаки и сжимает губы в тонкую бледную линию, и Тор всецело разделяет негодование своей дочери.

Что бы какой-то дверг стал зятем самого Громовержца!

– Он сватался без твоего присутствия, – басит Магни, кладя сестре руку на плечо.

– Он не получил твоё согласие, – брату вторит Моди, выступая со второй стороны сестры.

– Проучи его, отец, – Труд успокаивается немного, но в голосе её всё ещё слышна оскорблённая обида. – Не престало деве щита пятнать свою честь подобным позором.

Альвис, дерзкий и многомудрый дверг, как только переступил порог невестиного дома, не нашёл себе друзей в её семье. Лишь врагов и скорую кончину – ни одному асу, ни одному вану, ни одному альву, двергу или турсу не дано омрачать честь семьи могучего Хлорриди.

Тор хмурит брови и скрещивает руки на груди. Наглый карлик набирается смелости дерзить и смотреть на него с высокомерной ухмылкой.

– Не быть более Труд неистовой валькирией, – он похваляется обручением, которого ещё не было. – Ведь станет она за мной, своим мужем, – он похваляется женой, которой ещё не смог добиться, и ярость вскипает в горячем сердце Тора.

А вместе с ней впервые приходит коварство.

Пусть бахвальствующий дверг падёт от собственного оружия!

– Девы любовь, моей единственной дочери, будет с тобой, гость многомудрый, – искусные речи никогда не были сильной стороной Тора, но ему всё же удаётся притворной любезностью смягчить свой голос. – Если ты сможешь о каждом мире поведать мне правду.

Альвис ухмыляется ещё более дерзко, и речь его льётся, словно ручей. И нет ни одного вопроса, на который он не даёт ответ. И нет ни одного мгновения, которое оказывается замеченным им.

– Нет никого, чья грудь вместила бы столько сведений древних! – в льдисто-голубых глазах Тора мелькает лукавство. – Но хитростью мощной тебя обманул я, – голос его вновь твердеет, и в нём звучит угроза. – Ведь солнечным светом застигнут ты в стенах этого дома! – последние слова не успевают стихнуть, как дерзкий карлик обращается в камень, который Громовержец с лёгкостью раскалывает на мелкие кусочки.

Ибо никому не дано смеяться над семьёй могучего Хлорриди!

========== Вопрос 4 ==========

Комментарий к Вопрос 4

«Давайте реакцию на изображение себя любимых в современной культуре»