Текст книги "Девять ночей (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

– Мой царь, вы ненастоящий! – в конце концов, не выдержав, возмущённо воскликнул очередной тяжущийся.

Это было чрезвычайно смелое заявление, отчего в зале суда повисла гробовая тишина. Осирис, хоть изо всех сил пыталась сохранять свою невозмутимость, всё-таки, кажется, слегка побледнела, отчего зелёная кожа приобрела ещё более насыщенный зелёный оттенок. Я незаметно переглянулась с Анубисом, шестым чувством чувствуя, что ситуация медленно приближается к отметке «тотальный пиздец».

– Да как ты смеешь! – снова неосознанно вскочив со своего трона, Осирис возмутилась почти натурально, но мелькнувшая на мгновение в её глазах паника выдавала её с головой.

– Вы последнюю вечность не отрывали свою жопу от трона столько, как сейчас! – обвинительно выбросив вперёд руку, пальцем указала на растерявшегося царя душа – откуда, правда, ей была известна эта информация, никто тактично уточнять не стал.

Дело, меж тем, запахло жареным. Нужно было что-то срочно делать. Ну я и сделала.

– Анубис, подвинься, – оттеснив офигевающую Анубиса в сторону, я лихо перехватила одной рукой папирусный свиток и палочку.

Освободившейся второй рукой схватила с весов сердце наглеца и, прицелившись получше, понадеялась на удачу, запустив пульсирующий орган прямо в наглую рожу нахала.

Впрочем, не успело то долететь до своего бывшего владельца, как на лету его лихо перехватила Амат, довольно клацнув челюстями. И пока никто не успел опомниться и осознать, что произошло, я быстро накарябала в папирусе свой вердикт.

– Виновен! – на весь зал суда рявкнула я, и как только пропащей души и след простыл, по очереди посмотрела на Осириса и Анубиса.

На их лицах застыли очень сложные выражения, а в глазах так и читался тот самый не самый цензурный вопрос.

– Что? Я запаниковала! – оскорблёно произнесла я, и прежде чем мои сёстры по несчастью опомнились, особенно громко крикнула: – Следующий!

«Ну Тот, чтоб я ещё хоть раз повелась на какую-то из твоих авантюр, пернатый засранец!» – мысленно скрипя зубами, подумала я, сжимая в руке палочку для письма.

Впрочем, к нашему невероятному счастью и облегчению, следующая душа оказалась последней. Её приговор я с особым удовольствием нацарапала своим самым неразборчивым почерком – хоть так, но я должна была отомстить этому экспериментатору хреновому, затянувшему меня во всё это дерьмо! Вот пусть теперь и расшифровывает мои иероглифы, которые ничуть не проще египетских рисунков!

Домой после такого насыщенного дня, честно говоря, я вернулась едва живая и, так сказать, преисполнившаяся. Теперь я с самой чистой совестью могла сказать, что повидала всякое дерьмо в своей жизни и меня было уже ничем не удивить.

Тот, конечно, вернулся ещё задолго до меня. Выглядел он при этом донельзя довольным, и от желания хорошенько вмазать ему меня остановило только осознание того, что в первую очередь я наврежу своему собственному телу.

– Как прошёл день? – как ни в чём ни бывало поинтересовался бог мудрости, излишне довольно ухмыляясь.

– Замечательно, – сквозь зубы процедила я, с содроганием вспоминая весь тот поток душ, который прошёл через, так сказать, мой список. – А у тебя? – что-то мне подсказывало, что я не хочу этого знать, но не спросить я тоже не могла.

– О-о-о! – мои глаза загорелись, и честно говоря от этого мне стало немного не по себе. – Мы чудесно поболтали с твоими преподавателями. Они очень приятные собеседники, хотя, конечно, компетенция их оставляет желать лучшего…

– Я надеюсь, ты им этого не сказал? – поморщившись, на всякий случай уточнила я, и я, вернее Тот, расплылся в загадочной улыбке.

– Я ненавязчиво намекнул им, что не помешало бы актуализировать знания, – туманно отозвался бог мудрости, и я простонала, пряча лицо в руках.

– Боже… Меня и так на факультете ненавидят, так теперь ещё и кафедра присоединится к общефакультетской тенденции! – скорбно резюмировала я, вздыхая, на что Тот лишь дёрнул плечом.

– Не переживай, – бодро произнёс он. – Ничего страшного не произошло. Поверь мне, моя дорогая, ты отлично написала свой экзамен, а после сегодняшней беседы тебя возьмут с распростёртыми объятиями, – Тот загадочно улыбнулся, а я одарила его полным скепсиса взглядом.

Впрочем… Он ведь был богом мудрости, значит, по идее, знал, что делает… Хотя меня это, честно говоря, не слишком обнадёживало.

Радовало одно: за собственное унижение и ворох новых проблем с универскими бюрократами я отомстила Тоту тотальным судовым фиаско.

С трудом подавив гаденькую ухмылочку, я вздохнула и махнула рукой. Что сделано, то сделано, как говорится, и после завершения этого странного эксперимента нам обоим придётся разгребать последствия – вот уж точно скучать не придётся, ага.

Скуки в принципе не будет ещё очень долго – самого заклятого врага Тота, из-за которого он и придумал всю эту авантюру. А значит, что вместе с кипучей деятельностью вернётся хоть какой-то маломальский покой, что само по себе не могло не радовать. А со всеми трудностями… мы уж как-нибудь разберёмся.

По крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь из нас не найдёт себе новое приключение на пятую точку.

========== Вопрос 20 ==========

Комментарий к Вопрос 20

«Ты придумал настольные игры, даже с Хонсу успел сыграть. А не играл ли ты с другими богами в настолки? Как они реагируют на проигрыш?»

На самом деле, этим своим изобретением Тот гордился едва ли не больше всего. Настольные игры, интеллектуальные и сложные, были прекрасны в своём изяществе. Требовали они задействования разума и заставляли думать и размышлять над каждым новым действием. Требовали немалого терпения и внимательности, ведь даже малейший промах мог в итоге привести к поражению.

Практически так же, как и в реальной жизни.

Игры были не только играми. Не только увеселение и интерес дарили они. Игры были обучением, тонким, многогранным, развивающим личность не только у смертных, что в них играли. Игры заставляли думать и анализировать, просчитывать каждый свой шаг и видеть его последствия – навыки, бесценные для любого мудрого правителя и полководца.

Жаль только оценили эту новую придумку Тота лишь единицы.

Приятней всего играть было с Хонсу, разумеется. Он лишь казался легкомысленным и юным, но годы одиночества и скуки вынудили его изощриться на многие хитрости, не позволяющие его разуму заржаветь. Играть с ним было приятно и отчасти непредсказуемо. Хонсу мыслил стремительно и неординарно и часто поступал так, как поступил бы сам Тот.

Ну а ещё само его общество было приятной и весьма желанной компанией.

Интересно играть было также с Анубисом и Осирисом. Сын и отец были слишком спокойны и рассудительны, неспешны и текучи. Партии с ними превращались в долгие философские беседы, что лились словно воды источника, лениво несущиеся течением. Ценность их была даже не столько в игре, – предлоге – сколько в этих разговорах, тренировках ума и красноречия.

К сожалению, часто играть с Анубисом или Осирисом Тот не мог. Не до того было владыкам Дуата, и мудрейший среди всего сонма не мог их в этом винить.

Забавно было играть с Гором и Бастет. Оба они чем-то напоминали в такие моменты детей: сбрасывались их суровые и надменные личины, обнажая искреннее любопытство на грани азарта. Распалялось в сердцах их нетерпение, что толкало зачастую их на необдуманные поступки. Притупляло внимательность и сопровождалось ошибками, на которые Тот всегда указывал им.

Бастет в такие моменты всегда хмурилась и демонстративно фыркала. Но её дёргающиеся уши выдавали её интерес и внимательность, с которыми она слушала чужие замечания. Гор же забавно хмурился, впиваясь взглядом в доску, и мысленно воссоздавал картину, которую озвучивал Тот, анализируя свои промахи.

Оба они, защитники и воины, как и подобает, учились на собственных ошибках, стараясь более не допускать их в будущем. Ведь было это чревато последствиями куда более пугающими, чем проигрыш в партию сенет.

Внимали они с уважением и благодарностью науке мудрейшего Тота и знали, что без проигрышей не бывает побед. И лишь с поражениями их ценность возрастает во стократ.

Однако вместе с тем были и те боги, играть с которыми было просто невозможно. Огненный нрав их был слишком жесток и буен, и не принимали они ничего, кроме побед.

Пусть даже эти победы выбивались кровью, болью и бесчестьем.

Тот не любил играть с такими богами, но как назло именно они чаще всего и искали компанию бога мудрости, чтобы разделить с ним партию. Скучающий в пустыне Сет, да не простившая ему обман Сехмет – отчего-то именно они были первыми среди таких желающих.

Быть может, своей яростью и несдержанностью они просто хотели вызвать подобную ответную реакцию у всегда спокойного оппонента?..

В любом случае игры с ними всегда заканчивались погромом и попыткой членовредительства. Тот, впрочем, уже давно научился уворачиваться от летящих в него фигур, да защищаться от вспышек чужого гнева. Это выматывало, конечно, но и в этом был всё-таки свой определённый шарм. Однако…

Особенно часто проверять его Тот не любил. А потому куда охотнее оставался в одиночестве, играя с самим собой, чем выбирался на партию с кем-то из подобных импульсивных личностей. Так… чисто из соображений безопасности и целостности не только собственных, но и окружающей среды. А то мало ли…

========== Вулкан. Вступление ==========

В божественной кузнице всё горело жаром, пульсирующим и обжигающим. Воздух пропитался им, превратившись в огненную массу, сжигающую дыхательные пути всякого, кто вдохнёт его.

Всё пылало жаром, дышало им и отдавало его. Плавило металл и клокотало огнём в негасимом очаге, энергия в котором никогда не иссякает.

Кипела работа, неустанная и непрекращающаяся. Огонь был повсюду и так и норовил сорваться, вырваться из оков, сдерживающих его, и направиться вовне, уничтожая на своём пути всё, что стесняло его и мешало.

Но хозяин здешнего чертога крепко и уверенно держал его в узде. Кажется, вовсе не замечал он никаких неудобств и свободолюбивый огненный нрав вовсе не мешал ему заниматься тем делом, которым занимался великий мастер. Трудился он в поте лица, и тяжёлый молот то и дело с грохотом опускался на раскалённый металл.

В божественной кузнице, спрятавшейся внутри великой Этны, работа не прекращалась ни на мгновение. Трудился без устали мастер, держатель огня, неистовый и неудержимый. Вспыльчивый, но отходчивый Вулкан, чей гнев и недовольство всегда несли самые страшные разрушения, утихая лишь серыми пепелищами и пустотой.

Благословения его ждали и желали всегда с не меньшим трепетом, чем благословения прекрасной Цереры или Вертумна. Дарил он смертным огонь и тепло, согревающие и защищающие, такие, что не могли более дать другие боги, как бы ни молили их об этом.

Великий мастер и покровитель ремесленников, работающих с металлом, – ценили его римляне не меньше чем Януса или Марса, ведь без покровительства Вулкана никогда не было бы у них того оружия, которым они повергают своих врагов.

Бьёт кузнечный молот по металлу, высекая искры – содрогается Этна, горящая жаром и нетерпением, сдерживающая в себе огонь и энергию. Великая кузница, в которой создаёт свои шедевры великий и грозный Вулкан – никто не рискует нарушить его рабочий процесс и потревожить его, отвлекая от дела.

Однако, быть может, всё же найдётся такой смельчак?..

========== Вопрос 1 ==========

Комментарий к Вопрос 1

«Зачем ты устроил извержение Везувия? Это вышло случайно или смертные чем-то тебя прогневали?»

Огненный нрав был у того, кто держал власть над огнём. Вспыхивающий в одно мгновение, словно лесной пожар от малейшей искры. Неистовый, неудержимый, буйный – с жаром и натиском его мог посоперничать даже воинственный Марс.

Вулкан определённо был тем богом, которого гневить не стоило ни другим богам, ни тем более смертным. Но, кажется, стали они забывать об этом, раз позволяют себе пренебрегать им.

Стали они забывать об этом, раз всё больше и больше забывали о нём.

С тем, что он отошёл в тень, уступив своё место другим богам, в частности тому же Юпитеру, Вулкан смирился. Не сразу, не легко, но со временем, с огненным буйством, что он выпускал наружу, он всё-таки смирился. Принял свою второстепенную роль, хоть и была оскорблена его гордость, а обида надолго затаилась в его сердце. Но он принял новую данность, он смирился с ней, он пытался уживаться с ней.

Но смертные обнаглели ещё сильнее. Начали забывать, что он отнюдь не мирное и спокойное божество. Начали забывать, что тот, кто управляет огнём, имеет этот самый огонь в собственной крови и сердце. Непостоянный, неудержимый, всеразрушающий.

Пренебрежение их и забывание о нём, игнорирование его праздников и открытое попустительство раздражают и уязвляют и без того задетую гордость. Чем он, Вулкан, хуже Сатурна или Юпитера? Почему их праздники проходят всегда с размахом и помпой, а на его – лишь приносятся праздничные жертвы и жрец, запинаясь, читает архаичные молитвы?..

Вулкан, никогда не отличающийся терпением, терпел долго. Но он был гордым и могучим богом, он знал себе цену и цену своей благосклонности. Смертные же, словно специально насмехаясь над ним, даже в его законный праздник, в его день, не отдавали ему и половины её. Так почему тогда он должен был их жалеть?..

Везувий, вторая его кузница после Этны, долго хранит в себе огонь и энергию, что Вулкан высвобождает в гневе своём или во время работы. Томится, ожидая, и с радостью отдаёт накопленное миру, повинуясь малейшему желанию хозяина. Взрывается огнём и пеплом, превращая располагающиеся рядом города в одну сплошную раскалённую братскую могилу, принося Вулкану щедрую жертву – он без жалости и сомнений забирает то, что принадлежит ему.

Ведь если смертные или боги забывают о границах его истинной мощи, он всегда готов напомнить о них.

========== Вопрос 2 ==========

Комментарий к Вопрос 2

«Отвечающие, расскажите, почему вы выбрали именно таких богов?»

Это было самое спонтанное, неожиданное и быстрое решение из всех, что мне доводилось принимать по поводу божеств, за которых я отвечаю. Вообще-то, я не думала о том, что решусь заполнить лимит по максимуму, так сказать. Девять ролей меня более чем устраивало и о десятой я даже не задумывалась.

Решение, однако, взять ещё и Вулкана, как я уже сказала, пришло ко мне внезапно и спонтанно. Я работала над одной из глав своей книги, над моментом, посвящённым вулканалиям – празднику Вулкана. На этом моменте один из героев рассказывал главной героине о Вулкане как о боге и чему он покровительствует. И вкладывая в его уста это описание, я почувствовала, как на меня снизошло озарение и чёткое представление образа и характера этого бога.

Прекрасно зная, что римлян не особо любят и знают, а ещё отчаянно не желают воспринимать как отдельных божеств, а не «кальку» с греков, я отдавала себе отчёт, что Вулкана я не увижу ещё долго. Поэтому, недолго сомневаясь, я и решила сама попробовать свои силы.

Кроме того, я очень тесно занималась и занимаюсь римской историей, поэтому не буду скрывать, что на римских божеств поглядывала уже давно. В большей мере, конечно, на Януса, но так как его занял другой прекрасный отвечающий, то я поглядывала и на других. Вулкан был в их числе, но, как и огненная гора, названная в его честь, долгое время он дремал, не спеша приходить ко мне целостным образом. Однако когда подходящий момент настал, он пробудился, и вот теперь он с нами, один из тех, кого моя скромная персона пытается воплотить и раскрыть.

Ну а насколько хорошо у меня это получается, судить уже не мне.

========== Вопрос 3 ==========

Вулкан всегда был строг и суров. Смертные боялись его и почитали, искали его милость и опасались гневить. Повелитель огня, могучий и грозный, он был великим богом. Одним из первых, кому римляне воздавали свои молитвы и приносили жертвы, суровым и безжалостным, самым жестоким и несокрушимым.

Даже Янус, даже Юпитер, даже Марс склоняли свои головы перед подателем огня, равно согревающего в очагах и сжигающего дотла.

Помнят они, великие боги, даже то, что смертные со временем стали забывать. Помнят они жестокие жертвы тех, кто добровольно прыгали в пламя, посвящая себя самому грозному и опасному из их числа.

Помнят они, великие боги, что прежде чем уступили они престол Юпитеру-Громовержцу, именно он, Вулкан, жестокий и неистовый, был держателем небесного огня зарниц, сверкающих в затянутых тяжёлыми тучами небесах.

Помнят они, великие боги, что в праведном гневе своём Вулкан-огнедержец был опаснее и могучее даже Нептуна, держателя морей.

Помнят они это, хоть и смертные стали забывать. Впрочем, память их всё равно хранит достаточно для того, чтобы Вулкан продолжал сохранять своё могущество и величие. Пусть ему и приходится, как и другим, уступить своё место Юпитеру и отдать ему свои громовицы, власть над огнём по-прежнему остаётся за ним.

Огнём дающим, согревающим; огнём разрушающим, сжигающим – помнят смертные, знают, как опасен он на самом деле, как жесток и безжалостен, а потому не смеют пренебрегать им так же, как другими.

И пусть ему приходится в чём-то уступить им, подчиниться влиянию времени и непостоянству памяти, быть менее важным и могучим богом Вулкан от этого не перестаёт. А если кто-то в этом сомневается… Что ж, он всегда не против напомнить.