Текст книги "Девять ночей (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Память и осознание оказываются лучшими защитниками его одиночества и обособленности, а молодость очередной ипостаси отягощает словно древняя-древняя старость.

Что, вообще-то, не далеко от правды.

Его очередное «рождение» должно было стать смертью, но жизнь берёт своё, и в старом мире могучее божество исчезает для того, чтобы внезапно возникнуть в мире новом. Взрослым, умелым, опытным мужчиной, что, на самом деле, так устал от всего этого.

========== Вопрос 12 ==========

Комментарий к Вопрос 12

«Расскажи о Хюмире. Как к нему относишься?»

Рядом с инеистыми великанами Тюр всегда чувствовал себя неуютно. Возможно, сказывалась вражда, что, кажется, текла по жилам асов и ётунов вместе с кровью; возможно, напоминали о себе давние обиды и претензии обоих народов друг к другу; возможно, причина крылась ещё в чём-то. Тюр не знал наверняка, да и никогда не стремился разобраться в этом вопросе.

Но великанов он определённо не любил.

Это было иронично даже, учитывая, что его мать как раз-таки была великаншей. Тюр, впрочем, не любил и её и едва ли испытывал к ней сыновьи чувства, хоть и уважал не меньше, чем своего отца Одина.

А после она вышла замуж. Тоже за великана, которого звали Хюмир.

Суровый и хмурый, жестокий и неприветливый, Тюру он предсказуемо не нравился. Хотя он явно не был тем, кто мог повлиять на выбор своей матери, которую новый супруг вполне устраивал. Лишь принять отчима или нет – вот два доступных варианта для сына Аурбоды.

Хюмир смотрит на пасынка тяжёлым взглядом. Тюр, однако, без малейших проблем выдерживает этот взгляд. Великан усмехается сам себе, и лёд в его глазах едва заметно оттаивает. Не то чтобы он ожидает, что с сыном своей жены у него сложатся приятельские отношения, вовсе нет. Но по крайней мере, это ас не раздражает ётуна своей заносчивостью и высокомерием.

При желании с ним даже можно будет найти общий язык. И сохранять относительный нейтралитет. Во время редких визитов пасынка к своей матери, по крайней мере, уж точно, пусть Тюр и не становится желанным гостем в доме своего отчима. Ведь он – доблестный и благородный муж, что никогда не нападёт на хозяина гостеприимного дома. Что никогда не нарушит сам законы гостеприимства и не доставит неудобства жене и детям хозяина.

Тюр, в общем-то, к этому и не стремится. Хоть Хюмир оказывается самым обычным великаном, таким же, рядом с которым ему не очень приятно находиться, провоцировать его на конфликт самому благородному из числа асов вовсе не хочется. Так что равнодушный нейтралитет, к которому они приходят по общему согласию, его более чем устраивает.

========== Вопрос 13 ==========

Комментарий к Вопрос 13

«Правда ли, что изначально на месте всеотца должен был ты? Как бы тогда шли события?»

«Расскажите о том, как вас почитают. Изменялось ли человеческое представление о вас или нет? Если изменялось, то как: вас превозносили или, наоборот, вы отходили в тень?»

«Что вы чувствовали, когда люди стали забывать вас? Когда на ваше место приходили другие боги (не обязательно только христианский, вы могли быть вытеснены богами и/или других религий, или же родной вам)»

«Не было ли желания поменяться местами с каким-нибудь другим Богом?»

Долгое одиночество делает Тюра смиренным. Он привыкает к нему так же, как к собственной однорукости. Как к косым взглядам других асов. Пренебрежению, веющему от них.

«Да кто ты вообще такой?» – так и просматривается на их лицах, и Тюр молчаливо усмехается.

Действительно. Кто же он вообще такой?

Когда-то давно он стоял на вершине. Возглавлял пантеон, был самым главным и самым любимым божеством из всех, кого знали смертные. Когда-то его любили и уважали, боялись и искали его заступничества больше, чем чьего-либо ещё. Ему посвящали копья, которые ныне посвящают Одину; его считали главным покровителем вступающих в бой, как ныне считают Одина; его почитали Всеотцом и хранителем мира, как ныне почитают Одина.

Человеческая память, изменчивая и податливая к изменениям, перекраивает и картину мироздания, небрежной рукой смахивая фигурки и в очередной раз не глядя переставляя их.

Воплощение сменяется воплощением, и теперь Тюр – тот самый Тюр, утративший своё значение и часть обязанностей. На самом деле – не то чтобы он уж очень был против, ведь его основная суть претерпевает малые изменения.

Он всё также покровитель честности и справедливости. Защитник сражающихся в честном бою и заступник тех, кто даёт нерушимые клятвы.

И неважно, что теперь он отходит в тень. Теряет своё значение, супругу и детей. Неважно, что теперь его место занимает другой – он, видимо, достойней Тюра и справится с этими обязанностями лучше неподкупного и благороднейшего из числа асов.

Такова, видимо, его судьба. В то время как судьба Тюра уйти в тень и заслужить долгожданный покой, о котором он так долго мечтал.

Однорукий ас улыбается, прикрывая глаза удивительного цвета небес, озарённых северным сиянием. В сложившихся реалиях смертных хитрый и изворотливый Один действительно справится лучше. Он – тот прогресс, который безостановочно движет людей вперёд, в то время как Тюр – что-то, чему давно пора уйти во мрак прошлого.

Он, в общем-то, и не против. И, откровенно говоря, он даже рад, что всё в итоге заканчивается именно так. Поэтому если бы Один вдруг предложил своему старшему сыну занять свой пост и стать тем, кем он уже был когда-то, Тюр, не колеблясь, ответил бы ему решительным отказом.

========== Вопрос 14 ==========

Комментарий к Вопрос 14

Ивентный вопрос на 14-е февраля; пейринг с божеством другого отвечающего

Звуки стихают на поле недавней битвы. В воздухе ещё витает запах мокрой земли, взбитой ногами воинов, крови, пролитой их мечами, и металла. Чёрные вороны кружат над мрачным пиршеством смерти, и их голоса разгоняют зависающую над этим местом вечную тишину.

Тяжёлая поступь благороднейшего из числа асов – единственное присутствие жизни здесь, где Смерть вступает в свои права. Он – покровитель доблести и благородства, честного боя, в котором есть лишь один исход.

Для павших воинов – это вечный сон или вечное пиршество для избранных, тех, кого Всеотец отметил своей благосклонностью. Для остальных же – переменчивость холодного мёртвого мира, где каждый находит свой последний чертог.

Вернее, им помогают сделать это.

Тюр замирает в настороженности и отдалении. Щурит глаза цвета небес, озарённых северным сиянием, вглядываясь в фигуру чужака, что не принадлежит этому месту. Но неизменно приходит тогда, когда бою покровительствует Тюр.

Он называет себя Анубисом. Проводником душ в Царство мёртвых. Не человек и не зверь, волк, что не похож на волка. Но когда Тюр видит его впервые, ассоциации сами приходят ему на ум.

Тем более случается это тогда, когда Глейпнир обретает своего пленника.

– Почему ты приходишь? – Тюр нарушает молчание, отвлекая жнеца от своего занятия.

Тот, правда, не прекращает сбор душ, лишь скашивая в сторону глаза. Щёлкает челюстью и скалит пасть, хрипло смеясь странным смехом, от которого по коже бегут морозные мурашки.

Он никогда не отвечает на вопросы. Он никогда ничего не говорит в принципе. Лишь представляется в самом начале, и на этом их общение заканчивается. В этот раз же всё совсем по-другому.

– Ты сам хочешь видеть меня, – голос Анубиса глубокий и спокойный, как и подобает слуге смерти. От него веет неизбежностью и предрешённостью, и Тюр непонимающе хмурит брови. – Ты сам призываешь меня после каждой битвы.

Анубис замолкает, продолжая собирать вокруг себя потерянные души, которых ждёт последняя дорога. Тюр смотрит долго, пытаясь понять, о чём говорит Проводник и Привратник, но смысл слов ускользает от него.

Голос Анубиса ещё долго звучит в голове Тюра. Благороднейший из числа асов долго пытается понять, что значит чужой приговор.

Понимание приходит внезапно. А Анубис вдруг улыбается. Приходит после очередного сражения и снова молча выполняет свою работу.

– Вина и раскаяние коварны, воин, – шакал скалит пасть и ухмыляется. – Но правда в том, что во мне ты не найдёшь того, к кому обращены все твои помыслы. Я же лишь выполняю свою работу… и делаю это там, где не должен делать.

Тюр смотрит долго и с горечью понимания. Он должен смириться и отпустить, но вместо принятия его поглощает тоска. И малодушное желание сбежать от того, что было его судьбой.

И Анубис – его избавление и проклятие – вечное напоминание о свершившемся грехе и слепое стремление к искуплению. Покою и успокоению, что благородный ас находит в хаосе и агонии этих неправильных встреч.

========== Вопрос 15 ==========

Комментарий к Вопрос 15

«Боги, в современном мире вы «вышли на пенсию». Расскажите о своих занятиях в XXI веке. Кем вы работаете? Что делаете? Посвящаете себя своим хобби или незаметно продолжаете выполнять свою божественную работу?»

Тюр открывает своё кафе раньше всех остальных. Он любит свою работу, но ещё больше он любит своих посетителей, которые всегда захаживают к нему в любое время года и суток. Его кафе никогда не бывает пустынно, и даже в самую раннюю рань находится душа, которой необходим заряд бодрости на целый день или наоборот долгожданный, но по каким-то причинам недоступный покой.

Все эти люди, они ищут утешение и понимание в стенах уютного кафе, пытаются разделить с ним и его хозяином мгновения радости или горя, находят отдых и приятное умиротворение в одиночестве или беседах с угрюмым, но добрым барменом. Ещё более всё это проявляется в компании необычных четвероногих помощников хозяина, которых каждый случайный или постоянный посетитель начинает любить уже с первого взгляда.

Это, собственно, одна из причин, по которым Тюр открывается раньше всех.

Собаки в собачьем кафе Тюра все дружелюбные и очень умные. Самые разномастные – здесь обитают как безродные дворняжки, так и благородные породы. Маленькие, смешные, почти плюшевые пёсики и огромные, ростом в полчеловека, настоящие защитники и охранники – все они удивительно спокойно уживаются друг с другом, как и стоят друг за друга горой, словно одна большая семья.

Хотя почему «словно»?

Тюр всегда сам выводит на утреннюю прогулку всех собак своего собачьего кафе. Он охотно возится с каждым псом, перед выходом проверяя поводки и уделяя каждому своему четвероногому другу внимание на улице. Чешет довольно хекающих собак за ушами и скупо, но искренне улыбается в ответ на их собачьи проявления любви.

Он бегает вместе с ними наперегонки под заливистый радостный лай своих четвероногих соперников. Он играет вместе с ними, поощряя их дурашливость и любовь к мелким проказам. Он тренируется вместе с ними, поддерживая в хорошей форме не только собачье здоровье, но и своё. Воплощает в жизнь свою давнюю мечту и действительно чувствует себя счастливым.

Когда-то давно, явно не в этой жизни, его лишили возможности заботиться и любить. Его оставили в одиночестве и с грузом вины предательства, отобрав того единственного, кто мог его понять и принять таким, какой Тюр был.

Он ведь, тот, другой, был таким же, на самом-то деле, – уж это Тюр хорошо помнит.

Теперь же никто отнять у него его любимое дело не мог. А он принимал в своё собачье кафе всякого, кто нуждался в тепле, любви и ласке. Ни для кого не делал он исключения и никого не обделял своим вниманием, если в нём была необходимость. Собаки за это неизменно благодарили ему гробовой преданностью и щенячьим обожанием. Любовью, которую, казалось, после этого могли дарить всему миру.

В первую очередь, конечно, Своему Человеку.

Тюр, на самом деле, мало чем отличается от них. И обретая дело своей души, он наконец-то находит и своё место в этом мире.

========== Вопрос 16 ==========

Комментарий к Вопрос 16

«Почему ты единственный ас без супруги? Правда ли, что ты был женат на Ангрбоде?»

Одиночество – это его вечный удел. Своеобразное наказание за страшное преступление, которое он добровольно взвалил на свои плечи. Тюр принимает его с достоинством; Тюр принимает его с пониманием; Тюр принимает его с благодарностью.

В конце концов, таков его удел, и он мало что может сделать с этим. В конце концов, к одиночеству ему всё же не привыкать. Вот только…

Возвращаться к нему после того, как пустота была наполнена смыслом, каждый раз всё тяжелее и тяжелее. Поэтому он не хочет привязываться; поэтому он не хочет любить. Но раз за разом то и дело попадает в одну и ту же ловушку.

Этот раз не становится исключением.

Великанша Ангрбода, наречённая его невестой, так никогда и не становится супругой доблестного аса. Ему она предпочитает мужчину из своего племени, коварного, хитрого, изворотливого. Побратима многомудрого Всеотца – возможно лишь это спасает его от смерти от руки Тюра.

Впрочем, до Локи ему всё равно никогда не было особого дела.

Однако когда в Асгард приводят его детей, чудовищ, порождённых монстров, но всё ещё детей, насильно отобранных у матери, Тюр чувствует лёгкий укол между рёбрами. Удивление мелькает в его глазах цвета небес, озарённых северным сиянием, но благороднейший из числа асов гонит его прочь, мягко ероша чёрную шерсть пугливого волчонка.

Быть может, это сожаление: ему Ангрбода, наречённая его невестой, так никогда и не подарит детей.

Быть может, это жалость: дети не виноваты в том, кем родились.

Быть может, это сострадание: ни один из этих троих не заслуживает вечных мук одиночества.

А быть может, это просто попытка сбежать от самого себя: Тюр ведь мало отличается от своих братьев, и в глубине души он тоже хочет кого-то любить и отдавать своё тепло.

Уж если не своим детям, так чужим. Уж если не своей жене, так чужой.

В Железном лесу, куда он в итоге приходит, мрачно и холодно. Ётунхейм в принципе всегда такой – мрачный и холодный. Тюр ступает осторожно, проваливаясь в снег, но это препятствие не может остановить его перед достижением цели.

Его невеста, так и не ставшая женой, по-прежнему скрывается в пещере. Смотрит волком, и в её взгляде Тюр явно читает пожелания ему скорейшей смерти. Он усмехается уголками губ и молча качает головой.

Не сегодня и не от твоей руки, дорогая.

Он сам не знает, зачем приходит к ней. Что хочет найти в холоде и мраке неприветливой пещеры. В компании той, что так никогда и не стала его. Но тем не менее он приходит снова и снова, садится на камень у входа в пещеру и долго сидит, не произнося ни слова.

Почти всё время они молчат. Ангрбода всё ещё хмурится недовольно, но с каждым новым приходом Тюра её напряжённое тело, готовое в любой момент броситься в бой, расслабляется всё больше и больше. Они не говорят друг другу ни слова, но это им, в общем-то, и не нужно – в молчании каждый из них находит то, чего ему особенно сильно не хватает.

И на краткую долю мгновения Тюр чувствует себя нужным и в полной мере живым. Глейпнир, однако, находит своего пленника, и благороднейший из числа асов снова теряет всё то, чем дорожил.

Он прячется от глаз своих братьев так же, как когда-то пряталась Ангрбода. Остаётся один на один со своей виной и долгим ожиданием возмездия.

До тех пор пока Ангрбода, невеста, что так никогда и не стала женой, не находит его в его одиночестве. Она сама приходит к нему, гордая и прекрасная, и Тюр смотрит в её чёрные глаза с непониманием. Он подвёл её, предал её сына, отправив его на мучения. Он ведь недостоин быть рядом с ней, поэтому он и не приходит более в Железный лес.

Ангрбода же лишь легко улыбается уголками губ. Уж она как никто знает, насколько, на самом деле, её жених, так и не ставший мужем, был достоин. А потому…

Теперь её очередь отплатить ему добром за его добро.

========== Вопрос 17 ==========

Комментарий к Вопрос 17

Ивент, где божества меняли пол на противоположный и выбирали свою судьбу из трёх претендентов

Тюр всегда была такой: строгой, недоступной, холодной. Она любила честь и справедливость, но не нашёлся ещё ни один мужчина, который был бы честен и открыт с ней.

Она была единственной дочерью царя могущественной и богатой страны. И привлекала к себе авантюристов и алчных, удальцов, ищущих лишь славы и приключений.

Привлекала даже не она. Привлекало её богатство. Власть и статус, которые приобретались в браке с ней. Сама же она была никому не интересна. Тюр ненавидела это.

Отец, однако, в своём приговоре жесток: он ставит Тюр перед фактом. «Ты выйдешь замуж, дочь моя, и родишь наследника нашему славному престолу». И Тюр могла бы смириться, если бы не была столь своенравна.

– Хорошо, – она покорно склоняет голову, демонстрируя мнимое поражение. – Но я выйду замуж за того, кто сможет преподнести мне самый дорогой и ценный подарок.

Претендентов на её руку всегда было хоть отбавляй. Все они заискивают, пытаясь выделиться, но всех их Тюр отвергает. В этот же раз, когда отец ставит её перед фактом, трое ожидают свой приговор.

И получая условие, каждый из них уверен, что сможет сразить прекрасную царевну.

Кришна, прекрасный юноша, принц дальней восточной страны, славящийся своей красотой и изящными манерами, решает раздобыть царевне самый драгоценный артефакт своей родины. Прекрасную золотую диадему Верховной Богини, украшенную переливающимися самоцветами, чья красота не сможет затмить красоту Тюр, но лишь подчеркнуть её.

Аполлон, сладкоголосый, златокудрый королевич из запада, решает увековечить Тюр в искусстве. Он приказывает отлить величественную золотую статую царевны, точную копию прекрасной девы, что сохранит лик её красоты на века.

Вулкан же, единственный сын короля небольшого королевства на юге, трудолюбивый воин и искусный кузнец, решает подарить Тюр свою любовь. Единственную ценность, которой он располагает в своём маленьком бедном королевстве. И доказать её он решает не простыми словами, а тем, что у него получается лучше всего – упорным и честным трудом, несущим пользу нуждающимся.

Земли на границе его маленького королевства и величественного царства Тюр были сухими и бесплодными. Воды протекающей невдалеке реки обходили их стороной, заставляя жителей терпеть невзгоды. И тогда Вулкан решил, что даже если не сможет поразить своим поступком неприступную Тюр, то сможет хотя бы помочь несчастным людям.

Он решил повернуть русло реки и создать оазис, орошающий земли своей благодатью.

Месяц кипела, не утихая, напряжённая работа. Каждый из претендентов старался постараться на славу, дабы поразить своим мастерством прекрасную царевну.

Зорким взглядом тайно следила за каждым из них благородная Тюр. Оценивала работу и наблюдала за характером каждого претендента, пытаясь понять, кто из них кто.

И есть ли среди них хоть кто-то, кто соревнуется за неё саму, а не её богатство.

Тщеславному храбрецу Кришне всё-таки удалось раздобыть мифический артефакт. По дороге ему пришлось одолеть немало врагов, но вместе с тем пришлось ему и обмануть своего проводника, согласившегося добровольно провести его к храму, где хранился артефакт. Старец был жрецом Богини, добрым и честным человеком, доверившимся тому, кому не следовало доверять. Он отвёл Кришну в старый покинутый храм, где хранила своё сокровище Богиня.

Кришна забрал его, не спросясь, выкрал и тем самым навлёк на себя её гнев. И чтобы избавить себя от него, он принёс в жертву доброго старика, покинув его погибать под завалами камней.

Аполлон, меж тем, сладкоголосый, златокудрый красавец, больше всего на свете любивший свою красоту и богатство, любовался статуей, что медленно возводили его рабочие. «Царевна будет в восторге!» – восхищённо думал он, зная, что никто не преподнесёт ей подарка дороже. Он ценил роскошь статуи и её материал сильнее той, чьим обликом он должен был быть украшен.

А что же Вулкан? Доблестный воин трудился в поте лица наравне со своими людьми, разбивая твёрдые камни, чтобы открыть водам реки проход. Тяжёлая работа, наградой за которую были лишь тоненькие ручейки, пробивающиеся сквозь скалы, и слёзы счастья на глазах людей – это то, ради чего Вулкан старается в первую очередь, зная, что если будет процветать народ, то процветание не покинет и его правителя.

Тюр наблюдает за каждым и делает свой выбор ещё до того, как претенденты предстают перед ней.

– Кришна из восточного королевства, ты бесчестный и жестокий человек, – Тюр смотрит прямо и говорит безжалостно. – Ты предал смерти того, кто был добр к тебе. Ты предатель и эгоист – тебе не быть со мной, – холодный взгляд мгновенно перемещается на следующего, и Тюр продолжает: – Аполлон из западного королевства, ты самовлюблённый и жадный человек. В золотой статуе ты увековечил не меня, но в первую очередь себя – тебе не быть со мной, – безжалостный приговор отвергает очередного претендента, и взгляд Тюр прикован к последнему. – Вулкан из южного королевства, ты благороден и отзывчив. Вместо того, чтобы сражать меня бездушными безделушками, ты решил помочь своему и моему народу. Ты смог сделать то, что не удавалось сделать моим предкам, честно трудясь в поте лица, ты подарил надежду и процветание тем, кто был её лишён. Останься со мной, если ты всё ещё этого хочешь.

Тюр всегда была такой: строгой, недоступной, холодной. Она любила честь и справедливость, и наконец нашёлся тот мужчина, который был честен и открыт с ней. Который смог завоевать её любовь и подарить ей взамен свою.

Тюр нашла его.

========== Вопрос 18 ==========

Комментарий к Вопрос 18

«Создаём текстовую эстетику»

Тюр – удары оружия о щиты. Ритуальная песня, призывающая справедливейшего из числа асов на поле боя. Грохот древков копий о землю, высекающие комья промёрзлой земли и пыль. Басистые голоса воинов, читающих священные клятвы.

«Друзей оберечь в битве берусь я»

Тюр – рассекающее воздух копьё. Тяжёлый удар, впивающийся в землю так, что остаётся его лишь сломать. Посвящение битвы и священная жертва – тебе отныне принадлежим все мы, благороднейший из числа асов.

Тюр – грохот битвы, лязг металла о металл. Удары щитов о щиты, со свистом летящие во врагов секиры. Яростный клич битвы и стоны умирающих. Ржание коней неистовых валькирий, которых он направляет к избранным.

«Путеводная звезда никогда не свернёт»

Тюр – сила и благородство. Смелость и молчание. Честность и верность, и вечное сожаление. Груз одного-единственного предательства, что давит на могучие плечи. Вечное одиночество и отстранённость, и долгая дорога, в которой никто не сопровождает.

Тёмный холодный зимний лес и беззвёздное небо. Растекающееся по чернильному полотну мерцающее северное сияние. Переменчивое, переливающееся холодным спектром, словно кто-то небрежной рукой пролил краски, текущие и смешивающиеся друг с другом.

Северные сияния в глазах и мудрость перерождений. Покорность предопределённой судьбе и терпеливое ожидание.

Тюр – принятие и смирение. И бесстрашие в последнем бою. Багряная кровь и хруст костей, окрашенные в алый желтоватые, острые, как кинжалы, клыки. Смолянисто-чёрная шерсть и полные ярости глаза. Искупление смертью и долгое ожидание.

========== Вопрос 19 ==========

Комментарий к Вопрос 19

«Среди твоих братьев любимцем отца был Бальдр. Какое твоё к этому отношению?»

От своей семьи Тюр был отстранён. Он мало общался с братьями, лишь с Видаром, более всего походящим на него, поддерживал наиболее тесные, если можно так выразиться, отношения.

Но всех их всё равно всегда затмевал Он. Бальдр.

Идеальнейший из всех созданий девяти миров, где бы он ни появился, там всегда становилось солнечно и спокойно. Там всегда все взгляды сразу приковывались к нему. Там всегда каждый мечтал снискать его благосклонность.

Не то чтобы Тюра это как-то задевало.

Однако глядя на Бальдра, сам он не чувствует ни душевного подъёма, ни беспричинной радости. Возможно, всё дело в том, что он слишком стар и прошёл слишком много перерождений. Возможно, всё дело в том, что он намеренно пытается отдалиться от всех. А может, дело и вовсе в чём-то другом – Тюр, на самом деле, никогда особо не задумывался над этим. Однако…

Странным образом даже в его огрубевшую и затвердевшую душу Бальдр приносит покой и тепло. Он успокаивает сомнения и дарит Тюру краткие мгновения примирения с самим собой. То, чего сам он не мог достигнуть уже очень и очень давно…

Пожалуй, за это он Бальдру даже благодарен. И хоть это звучит эгоистично, лишь ради этого иногда ищет общество младшего брата.

Тоска и понимание, что свет ушёл, его забрали, унынием тянет душу тогда, когда рука Хёда направляет на Бальдра смертоносную стрелу. Тюр горюет вполне искренне по смерти идеального брата. Вот только…

Горе его так же эгоистично, как и стремление быть рядом с Бальдром. И в награду за свой эгоизм Тюр несёт очередное наказание.

========== Вопрос 20 ==========

Комментарий к Вопрос 20

Текст на первоапрельский ивент, где божества – дети

Его детство было в суровых условиях. Он – старший из сыновей Одина, прошедший больше их всех перерождений. Он с самого своего рождения должен быть сильным и смелым, должен быть достойным своего отца, который, вообще-то, и отцом ему никогда не был-то.

Тюру поэтому всегда было не до игр с мальчишками и другими детьми.

Он рано учится искусству боя, и его ещё по-детски тонкие руки отягощает оружие в тот самый миг, когда Тюр умудряется его поднять. Он рано учится метать копьё и стрелять из лука, хоть и эти виды оружия никогда ему особо не нравились.

Он рано учится, учится, учится…

И в его глазах цвета небес, озарённых северным сиянием, не мелькает на дне зависть и лёгкая горечь, когда, выглядывая в окно, он видит, как галдят друг с другом мальчишки. В своих игрищах они тоже упражняются, перетягивают канаты и борются друг с другом. Сражаются почти как самые настоящие враги, лупят друг друга едва ли не до полусмерти, а после неизменно гордые и довольные собой расходятся по домам. Тут даже те, кого поколотили, не чувствуют себя униженными, а рассказывают отцам о своих успехах с гордостью.

Ведь дух в большей мере закаляют не столько победы, сколько именно поражения, и мудры те, кто это понимают.

Но Тюр… Ему никогда не суждено вот так играть с другими. Едва завидев его, они тут же всегда расступаются с почтением и склоняют перед ним головы, глядя из-подо лба с уважением, смешанным с завистью. Той самой, с которой мальчишки смотрят на воинов, возвращающихся из походов; с той самой, с которой они смотрят на богатства, переходящие во власть чужих. С той самой завистью, в которой так и читается «когда-нибудь я тоже стану таким».

Тюр усмехается уголками губ и прикрывает глаза, отворачиваясь от окна. Он желает, конечно, этим мальчишкам, чтобы они выросли в доблестных мужчин, и вместе с тем искренне остерегает их.

«Одиночество не стоит никакого богатства и славы. Какой в них смысл, если в конце концов не будет никого, кто мог бы их сохранить и приумножить?..»

Тюр отходит от окна. Мальчишки всё-таки ещё совсем дети. А он вынужден был рано повзрослеть.

Тюр вздыхает и крепче сжимает в руках боевую секиру. Его детство было суровым, да и, вообще-то, можно сказать, что его и не было. Не было ни беззаботности, ни игр, лишь обучение, обучение, обучение.

Тюр в очередной раз выходит в учебный бой. Ведь завтра ему двенадцать, и отец возьмёт его с собой в бой реальный.

========== Вопрос 21 ==========

Комментарий к Вопрос 21

«У Вас есть свой ОС? Напишите как встетились Ваше божество с ним и что произошло дальше»

На территории этой страны когда-то его почитали. Теперь же сюда, уже очень давно, правда, пришёл другой Бог, и все остальные отошли в тень. Кого-то поглотило забвение, кто-то просто ушёл на покой, а кто-то, как Тюр, спустился к смертным и стал жить среди них одним из них.

Ну, почти.

Это, в свою очередь, порождает некоторые проблемы, ведь в те времена, когда их было много, не все, как Тюр, отвечали за благородные и достойные вещи и не все были заступниками и помощниками людей. Были среди них и те, кого смертные боялись и сторонились, не желая пересекаться с ними лишний раз.

Но если этого не желали смертные, ещё не значит, что этого не желали боги.

Тюр уже давно хотел встретиться с ним. Последние вести о нём, однако, затерялись ещё в далёком 1624 году. Ходили слухи, будто какому-то смертному удалось убить его, но Тюр знал, что это неправда.

Не каждому божеству будет под силу убить Чернобога. Что уже и говорить о каком-то смертном.

Тем более тогда, когда он смог воплотить самое страстное желание каждого, подобного им, и оставил после себя наследника. Сына, унаследовавшего силы своего отца.

Дар и проклятие, что бедный ребёнок делит вот уже более трёхсот лет.

Свои поиски Тюр решает начать именно с него. Знает ведь, что его отец попытается воспользоваться сыном, чтобы восстановить былые силы и могущество – для большего наследник ему, в общем-то, и не нужен. Лишь как подстраховка в опасной ситуации, сосуд, которым можно воспользоваться – потому практически каждый из них так и стремится соединиться с кем-нибудь из смертных.

Не от большой любви к смертным и не от большого желания оставить потомство, а ради своей эгоистичной выгоды. Ради того, чтобы всегда иметь подстраховку на случай, если собственные силы начнут подводить.

Германия, только-только ставшая Германией, встречает Тюра странной беззаботностью, смешанной с готовностью и предвкушением. Жители этой страны как и раньше, как и всегда, полны энергии и воинственности, а потому мир здесь не затянется надолго.

Тюр тяжело вздыхает. Он уже давно не божество воинской доблести и чести, да и войны уже давно не такие, к каким он привык.

В Магдебурге, однако, тихо и спокойно, и Тюру приходится изрядно попотеть, прежде чем он находит того, кого ищет. Находит то, что ожидает найти в самую последнюю очередь.

Мужчина, которого он видит, и не божество, и не смертный. Проклятый своим происхождением – до скончания веков ему предначертано влачить своё существование. Сейчас же минует лишь третий век, и Тюр ожидает увидеть более юную и уязвимую версию Чернобога. Однако…

От этого ребёнка веет благородным спокойствием. Несмотря на свою проклятую сущность, человечности и чести в нём оказывается больше, чем в некоторых людях. Да, он холоден и отстранён, но всё-таки в большей мере лишь потому, что он знает, что расставание со смертными всегда тяжело и болезненно. Вот только…

Любовь расцветает в его одиноком сердце. Тёплое, прекрасное чувство, что освещает его существование. Она искренняя и сильная – вряд ли кто-то из подобных ему когда-либо действительно чувствовал нечто подобное – она читается в его тёмных глазах, которыми он смотрит на молодую женщину подле себя. Он наклоняет к ней, нежно целуя её, и рука его плавно скользит по её округлой фигуре.

Только сейчас Тюр замечает, что возлюбленная подруга этого ребёнка сама носит под своим сердцем дитя.