Текст книги "Девять ночей (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Безжалостен с ними Форсети и строг. Но знает он, что иначе вести себя нельзя, и только так можно укротить своеволие и страсти тех, чей разум и взор затуманен бесстрашием перед законом.

А потому Форсети никогда не колеблется, вынося свой окончательный приговор. И точно знает, что делает всё правильно.

========== Вопрос 12 ==========

Комментарий к Вопрос 12

«Ответ за любое другое божество вашей мифологии»

«На один вопрос поменяйтесь с любым отвечающим ролью и ответьте на любой вопрос из его темы»

«Одним из твоих атрибутов является связка ключей. В чём же её сакральный смысл?»

Лёгкой поступью ступает госпожа по палатам светлицы. Она – хозяйка и полноправная владычица в этом доме, в доме её мужа, в который она вошла как его супруга, мать его детей и верная подруга, идущая с ним по жизни. Она – госпожа и распорядительница, хранительница очага и уюта, берегущая его и создающая.

Муж её путешествует в вечных странствиях да пирует с эйнхериями. Ведёт в бой конунгов да владычествует на тинге первый среди равных. Он укрепляет свой авторитет и власть, думы его заняты высокими тревогами и проблемами всего народа, который он возглавляет, и нет в них лишнего места для мыслей о собственном доме.

Да и некогда великому Одину, Всеотцу, Отцу ратей, ведущему в бой, тревожиться мелочными проблемами и переживаниями о своём собственном доме. Некогда… и не за чем.

Фригг, мудрейшая и прекраснейшая из жён, ведёт хозяйство и печётся о доме и домочадцах. Она, хранительница ключей, управляет слугами и доходами, она беспокоится о сохранности и добротности земель, принадлежащих мужу, она защищает их от посягательств недостойных и тех, кто смеют бросать вызов Одину и жителям его дома.

Фригг – хранительница ключей, жена воина и верная подруга, хранящая и берегущая его тыл, в который муж всегда возвращается. Уставший от битв, дел и лишений, он возвращается в свой дом, в уют, созданный умелыми женскими руками хозяйки и госпожи, и только в нём, в своём доме, он может действительно отдохнуть и сбросить на время груз своих забот.

Нет в этом никакой магии и никакой тайны – лишь гармония и взаимодействие, взаимодополнение супругов, каждый из которых верно трудится на своём поприще. И Фригг, мудрейшая и прекраснейшая из жён, супруга Одина, ничем не выделяется из всеобщего уклада жизни.

========== Вопрос 13 ==========

Комментарий к Вопрос 13

«Что Вы думаете о древних изображениях себя любимых? А о современных? Какие из них ближе к действительности и вообще довольны ли Вы тем, как смертные изображают Вас?»

Форсети не был почитаемым богом. Так, божество второго порядка, ещё и из младшего поколения – во многом ему просто повезло получить относительно знаковые функции и то только потому, что смертные начали забывать и оттеснять на периферию других божеств.

Так Форсети, младшее и второстепенное божество гораздо более позднего периода, стал воплощением и хранителем справедливости. Бесстрастным судьёй, творящим суд над бедным и богатым, свободным и рабом, смертным и богом.

Изображений с ним практически не было. Если и были его хёрги или ве, то редко когда встречались в них статуэтки, которые резали из дерева, посвящая их богам. Были лишь подношения да рунические ставы, призывающие милость божества и обращающие его взор на взывающего.

В сагах и летописях его тоже изображали крайне редко. Гораздо большую славу и хвалу смертные, даже после воцарения Единого Бога, продолжали воздавать Одину да Тору, Фрейру и Фрейе. Форсети не мог винить их, понимая прекрасно, что иначе быть не могло.

К тому же он не жаловался. Его изображения, пусть редкие, но всё же хранились среди памятников человеческих. И даже некоторые из них дошли до современных дней.

Он усмехается уголками губ, разглядывая рисунок из исландского манускрипта XVII века. Манускриптные рисунки никогда не отличались правдоподобностью и красотой, но в данном экземпляре не это представляет ценность, нет. Сам факт, само наличие рисунка, посвящённого ему, вызывает в груди Форсети прилив благодарственного тепла – всё же его не до конца забыли, были те, кто считали нужным запомнить его и запечатлеть для потомков.

Теперь, в современную эпоху, Форсети и подавно практически никто не помнит и не знает. Он непопулярен и почти забыт, и смертные часто даже не подозревают о его существовании. Обращаются больше в своём искусстве и возрождающихся культах к другим, более известным божествам, оставляя Форсети далеко позади.

Так что ему особо нечего рассматривать и анализировать, как и жаловаться не на что, ведь изображений его практически не существует. А те, что есть… Ну что ж, он хранит их бережно и с искренней благодарностью, осознавая тем самым то, что он всё-таки не забыт.

========== Вопрос 14 ==========

Комментарий к Вопрос 14

«Часто ли видишься с Идунн? Как-никак, а она сестра твоей матушки. Похожи ли они с Нанной?»

В жизни Форсети после смерти родителей остаётся не так уж и много тепла и света и ещё меньше – тех, кому до него есть дело.

Основное воспитание и заботу об осиротевшем племяннике на себя берёт Вали, единственный, кто помнит о братских узах, связывающих почившего Бальдра и остальных сыновей Одина. Однако Вали – суровый и холодный воин, что учит Форсети по своей подобе и всему тому, что знает и умеет сам. Растит из Форсети настоящего мужчину, доблестного мужа, которому предстоит стать гордостью погибшего Бальдра.

Это всё хорошо, это всё будет в будущем, да… Но сейчас правда всё ещё в том, что Форсети – ребёнок. Ребёнок, похоронивший вместе с отцом ещё и мать, чьей ласки и любви было непозволительно мало.

Идунн, кажется, единственная, кто об этом догадывалась.

Молчаливый, суровый и холодный Вали, рождённый в насилии и знающий из близких лишь брата-мстителя, вырастившего его в холоде и молчании Ландвиди, забирает всё внимание Форсети на себя. Он хочет вырастить из него настоящего воина, такого, что в час нужды сможет отомстить любому за нанесённую обиду. Но в то же время он не замечает, что эта наука – не совсем то, что нужно юному отпрыску Бальдра.

Отпрыску лучшего и добрейшего из них, светлейшего и чистейшего. Его порождению с тёплой, мягкой, ласковой Нанной, что всегда была намного добрее и светлее своей собственной сестры.

Идунн никогда не занять её место и не стать для Форсети той, кем Нанна так толком побыть и не успела. Впрочем, она и не стремится к этому, но поделиться с одиноким горюющим ребёнком своим теплом и светом готова вполне. Более того, она хочет этого всем своим сердцем, а потому даже недовольству Вали не остановить её.

Форсети восхищается тётушкой. Она вроде бы родная сестра его матери, но совершенно на неё не похожа. Да, она добра с ним и ласкова, но в спорах с Вали всегда стоит твёрдо и воинственно. Идунн импульсивней и вспыльчивей кроткой Нанны, что, казалось, и мухи обидеть не в силах. Идунн горит энергией и силой. Она – тепло и солнце, но всё же не такие, какими была её сестра.

Ведь Нанна всегда была ласковой и мягкой и никогда никому не могла никак навредить. Идунн же нежной была до поры до времени и недаром именно ей было поручено оберегать золотые яблоки вечной молодости.

Да, она не была похожа на свою сестру, но меньше нравиться от того Форсети она не стала. И если дядя учил его быть сильным и мужественным воином, то тётушка научила его быть прощающим и справедливым мужем. Лишь дополнила она сложную науку, что взвалил на свои плечи Вали.

И Форсети был ей за это благодарен.

========== Вопрос 15 ==========

Комментарий к Вопрос 15

«Как у тебя были отношения с дядей Хёдом до того, как он убил твоего отца? Вы вообще виделись?»

Хёда Форсети практически не помнит. Он был слишком мал, когда свершилось страшнейшее из преступлений, и память его плохо хранила детали и лица тех времён. Однако те воспоминания, что у Форсети остались, сложно было назвать ужасными.

Слепой близнец его прекрасного отца был и похож на него, и нет. Ликом они были практически идентичны, и Форсети, тогда ещё совсем ребёнка, это удивляло немало и вызывало восторг – у его папы был брат, который выглядел точь-в-точь как он!

Впрочем, на внешности сходство между Бальдром и Хёдом заканчивалось, ведь нравами и характерами братья были совершенно непохожи.

Хёд был молчалив и тих, и, размышляя об этом с высоты прожитых лет, Форсети может сказать, что в некоторой степени дядя был стеснителен и пуглив. Он был слеп, и окружающий мир был безжалостен и враждебен к нему, и именно это толкало его держаться большую часть времени своего близнеца – самого близкого и родного, того, кто никогда не подведёт.

Разом с тем, однако, обвинить Хёда в излишней мягкости и трусости было невозможно.

Дядя много времени проводил в их доме, и Форсети смутно припоминает те дни. Он колдовал над травами, создавал великолепные целительные мази и варил отвары; замечательно разбирался на ощупь и запах в их разновидностях, мог отличить один вид от другого. Ведал он также и руны, которыми заговаривал всякое своё лекарство, и слыл потому великим колдуном и целителем.

Единственный из сыновей своего отца, в силу врождённой слабости, перенял он от него его магическую мудрость и силу. Ещё в утробе матери заплатил свою цену за обладание ею, а теперь, после своего рождения, направлял её в полезное русло исцеления и созидания.

Форсети любил такие моменты. Тихо и бесшумно притаивался он в углу и, затаив дыхание, во все глаза наблюдал за тем, как ловко чувствительные пальцы перебирают листья и коренья. Заслушивался он низким голосом, читающим магические заговоры, и не было для него, ребёнка, более возвышенного и мистического действа.

Тогда Форсети мало что понимал, да. Но сейчас, вспоминая, он не может сдержать горькую улыбку. Конечно, дядя всегда прекрасно знал, как бы он, мальчишка, ни прятался, что за ним наблюдают. Но всегда делал вид, что мастерство сокрытия Форсети познал в полной мере. Варил свои снадобья, позволяя ребёнку наблюдать за этим, и читал заклинания, да… А потом, чтобы хоть немного дольше растянуть детский восторг и радость плавно завершал заговоры, переводя их в певучие стихи, которые умел сочинять не хуже Браги. Тогда Форсети не вслушивался в них, благоговея перед таинством и действом, за которым он наблюдал, но сейчас…

Сейчас Форсети не может сдержать горечь. Дядя всегда был добр и действительно был привязан к дому своего прекрасного близнеца. И то, что именно ему выпало стать жертвой чудовищной ошибки и в чужих руках орудием страшнейшего убийства, было несправедливо и по-особенному больно. Но с этим уже ничего нельзя было сделать, ничего нельзя было исправить, и всё, что осталось у Форсети, – лишь сожаления и редкие воспоминания.

========== Вопрос 16 ==========

Комментарий к Вопрос 16

«Внезапная смена пантеона на любой другой»

Косые лучи зимнего солнца ярко освещают долину. Отражаются они от шлемов, щитов и мечей гоплитов, стоящих в фаланге. Крепкие, сильные воины готовы к битве и ждут своего часа для того, чтобы вступить в бой. Ворваться в сражение на защиту своей родины и земли, своих семей и памяти своих отцов.

Хищным взором воинственная и воинствующая богиня окинула поле грядущей брани. Воинов, готовых и покорившихся своей судьбе, согласных встретить смерть в любое мгновение; великих стратигов, ведущих армию в бой; разящее оружие и местность.

Довольная скупая улыбка приподняла слегка уголки губ Афины вверх. В отличие от неистового Ареса, не запал битвы и огонь сражения привлекал её в войне больше всего. Приготовления, стратегия и тактика – судьба, решающаяся гением главнокомандующих, – вот то, что манит Афину и заставляет кровь в её жилах вскипать. Игры разума и превосходство гения над грубой силой – не все войны выигрываются столкновением одного войска с другим. Куда чаще исход целой войны может быть предрешён в палатке стратигов, обходящих своей прозорливостью и дальновидностью врага на несколько шагов вперёд.

Афина усмехается удовлетворённо. Один из этих стратигов её особенный любимчик. Наделён он умом и мудростью, и нет равных ему в продумывании стратегии и тактики боя. Ведёт он гоплитов в бой, и Афина не сомневается в том, что выйдут его люди из него победителями.

Сверкают азартом глаза богини-воительницы – это лишь первое сражение из многих. А значит, впереди ждёт её ещё много совещаний и бессонных ночей размышлений. Новых стратегических планов и тактических построений, и сражений с блестящими победами, на века входящими в историю – всё то, что так любит Афина. Всё то, что так безотказно развеивает её скуку.

И упускать момент она, конечно, не собирается.

========== Вопрос 17 ==========

Комментарий к Вопрос 17

«Вопрос для тех, у кого несколько ролей – даёшь шизофреническую общагу! Представьте, что боги, за которых вы отвечаете, пытаются “ужиться” друг с другом у вас в голове. Как они определяют между собой, за кого вы будете прямо сейчас писать ответ? Какие казусы между ними могли бы случиться? Может, вообще драку затеяли бы? Слушают ли они ваше мнение, как отвечающего? Пофантазируйте! Даёшь стёбный ответ»

Тот ивент я до сих пор вспоминала с содроганием сердца. И дёрнул же меня нечистый предложить такую щекотливую тему, в самом-то деле, ну!

Писать высокорейтинговые тексты всегда было непросто. По крайней мере, для меня их было писать непросто. Тут же было такое разнообразие потенциальных жертв, ещё и поджимающие сроки, что пришлось выкручиваться хоть как-то.

Ладно, с большей частью моих подопечных проблем не возникло. К моей радости, у них были жёны, а у тех, у кого жён не было, были потенциальные партнёры, с которыми, ну, худо-бедно можно было их связать.

(Хеймдалль, правда, потом ещё долго прожигал меня тем самым взглядом «я был лучшего мнения о твоих умственных способностях», но то мелочи)

Короче говоря, в принципе, я могла сказать, что справилась неплохо. Да и идеи на всех пришли мне практически сразу, отчего я могла спокойно идти воплощать их… На всех, да…

Всех, кроме Форсети.

С Форсети я тогда намучилась знатно, до последнего не зная, что про него писать. Известной в мифологии жены у него не было, ни с кем из других персонажей, кроме остатков родни и то не всех, он больше не общался. Сводить его для ивента тупо было не с кем, и тогда мне пришлось пойти на отчаянные меры…

– Серьёзно? – Форсети посмотрел на меня тогда таким уставшим взглядом человека, смирившегося со всем дерьмом, выпавшим на его голову, что мне захотелось тут же провалиться под землю. – Ты серьёзно написала обо мне и… дяде?

– Я запаниковала! – начиная паниковать опять, откликнулась я. – Идеи другой не было, а сроки поджимали! Мне пришлось писать… это, хотя я сама ненавижу инцест!

– Боги, ребёнок, ты серьёзно? – Форсети хлопнул себя по лбу, но вдруг весело улыбнулся. – Хотя знаешь, если захочешь ещё кого-нибудь взять из наших, Вали тогда лучше не трогай… Годик-другой так точно.

– Он рассердился? – виновато вздохнув, спросила я, на что Форсети неопределённо повёл плечами.

– Скажем так… – туманно откликнулся он. – Об этом… безобразии узнала тётушка Идунн. Она слишком близко к сердцу восприняла твой текст, – Форсети одарил меня красноречивым взглядом, а я понимающе прикусила губу. – Ты не представляешь, какую взбучку она ему за это устроила… Кстати, ты знаешь, что тётушка очень метко метает яблоки?

– Теперь буду, – опять вздохнув, я снова виновато посмотрела на Форсети.

Да, в конце концов, я не смогла придумать ничего лучше, как в итоге свести его с Вали. И только потом, много дней погодя, меня посетила гениальная в своей простоте мысль, которая могла стать избавлением от всех моих проблем.

Я просто вспомнила о существовании мастурбации…

========== Вопрос 18 ==========

Комментарий к Вопрос 18

«Каждому Богу люди подносят дары, будь то сладости или дорогие сокровища. Расскажите о своих самых любимых приношениях и что Вы чувствуете, заполучив их?»

Пожалуй, во всём пантеоне Форсети тот, к кому реже всего обращаются за помощью. Никто не помнит его, никто не знает, и справедливейший из числа асов остаётся в тени.

Не просят его помощи, не просят его заступничества, и Форсети уже сам не помнит, когда ему приносили какие-нибудь дары.

Требования его никогда не были высоки, принимал он всё, что смертные могли ему дать. Главное, чтобы делали это с чистой душой и открытым сердцем, и тогда покровитель справедливости внимал им.

Помогал он в разрешении споров, да в торжестве судебной справедливости. Никогда не оставлял невиновных и строго карал тех, кто пытались обмануть его и уйти от закона. Но теперь…

Смертные отвернулись от него. Смертные забыли о нём. Не несут ему более вырезанные на ясене руны, не несут ни хлеб, ни пиво, которыми угощался Форсети после тяжёлого дня. Не с кем из них делить ему трапезу, потому что все их взоры отвернулись от него к другим богам.

И Форсети мог с этим только смириться.

========== Вопрос 19 ==========

Комментарий к Вопрос 19

«Каково тебе было – потерять сначала отца, а следом за ним и мать? Не чувствуешь ли обиду на Нанну, ведь она с горя добровольно покончила с жизнью, оставив тебя круглым сиротой?»

«Расскажи о своих родителях»

Бальдр, прекрасный, совершенный Бальдр, лучший из всех живущих в девяти мирах. Форсети гордился тем, что он его сын, всегда смотрел на отца с восхищением.

Им невозможно было не восхищаться. Его невозможно было не любить. Весь мир признавал его как лучшего среди них, и не было никого, равного ему.

Но нашёлся тот, кто позавидовал ему. Тот, кто возненавидел его. Тот, кто решил отнять его у мира.

Это было жестоко. Определённо, это было очень жестоко. Но жестокая шутка, которая отбирает у Форсети отца, имеет куда бо́льшие и ощутимые последствия.

По смерти Бальдра горюет весь мир. В особенности – его семья. В особенности – безутешная вдова.

Некогда прекрасная, светящаяся изнутри теплом, светом и любовью Нанна угасает на глазах, превращаясь лишь в тень себя былой. Ничто не радует её более в этом мире, ничто не утешает. И даже Форсети, их с Бальдром любимое дитя, не может заслонить собой непомерную тоску.

В конце концов, сердце горюющей вдовы не выдерживает.

Нанна всегда сильнее других любила Бальдра. Любила его так, как может любить лишь жена. Верная, до последнего вдоха верная, она шла за ним и в огонь, и в воду, за светом своего сердца и любовью всей своей жизни.

Неудивительно, что в итоге она уходит следом за мужем, сгорая сначала фигурально буквально за считанные часы. Весть о смерти мужа убивает её сначала душевно, а лишь после ещё и физически. Она хилеет сначала и вмиг теряет тягу к жизни. Но не сама, не своими руками обрывает свою жизнь, как судачат некоторые, нет. Она позволяет слабости пожрать себя и забрать туда, куда нынче ушёл её единственный возлюбленный муж.

Горе и печаль раздавливают в своей железной хватке её сердце. И Нанна уходит следом за Бальдром, не выдерживая жизни без него. Не существует для неё жизни без него, и даже материнский долг не в силах удержать её и спасти от неминуемой гибели от разрыва сердца.

И Форсети остаётся в круглом одиночестве один на один с его собственной болью и непониманием, что делать дальше.

========== Тот. Вступление ==========

Знание – величайшая из всех сил. Многие стремятся ею обладать, но не многие могут действительно постичь её. Научиться управлять ею. Обуздать её. Это обоюдоострый клинок, который при неправильном использовании может ранить не только врага, но и хозяина.

Немногие в полной мере понимают это.

К знаниям нельзя относиться с халатностью. Знания не терпят пренебрежения. Хоть и кажется, что именно они – самая доступная и простая из всех сил, существующих на свете.

На самом деле знания – это искусство. И постигают его лишь единицы. Оно – словно капризная девушка, легко обижающаяся и отворачивающаяся от недостойного кавалера. Оно – тонкая работа мастера, зыбкий песок, утекающий сквозь пальцы.

Мудрецам требуются годы, чтобы собрать его воедино. Песчинка к песчинке, крошечная капля в бесконечном море никогда не дремлющего разума.

Знания коварны и опасны. Они никому не прощают легкомыслия и требуют к себе почтения и должного уважения.

Тот, хранитель мудрости, как никто другой знает это.

Щёлкает клюв величественного ибиса, и за ним не заметно, как ухмыляется хитро мудрейший из сонма богов. Щурит чёрные глаза и склоняет голову набок. Все они всегда приходят к нему за мудрым советом или ответами. Все они всегда приходят к нему, дабы помог он в трудной безвыходной ситуации. Знают они, что владеет Тот наимогущественнейшим оружием, и подчиняется оно ему легко, следуя каждому его слову.

Возвышается мудрейший Тот над ними всеми, но как и полагает мудрейшему, никогда не желает он быть первым. Остаётся в тени, но никогда не даёт забыть о себе, даруя мудрость и знания тем, кто вопрошает его.

Тихо смеётся умнейший из сонма богов. Приходит к нему очередной любопытствующий, и ибис стремительно срывается с места.

– Спрашивай, смертный! – в сильном голосе божества всегда слышна лёгкая насмешка, и сверкают чёрные глаза-бусины птицы. – Развей мою скуку своими вопросами! – ибис приземляется легко, в мгновение ока обращаясь высоким худым молодым мужчиной. – И я отвечу на все твои бесконечные вопросы, – он улыбается беззлобно, пока в его глазах пляшут лукавые огоньки. – Но помни, смертный, никогда не бери больше того, что можешь унести, – знанием пресытиться намного легче, чем финиками, и Тот тот, кто знает об этом лучше других.

«Однако прежде чем великие боги вновь призовут меня, я одарю тебя, смертный, своим благословением»

========== Вопрос 1 ==========

Комментарий к Вопрос 1

«Кроссовер с любым историческим событием»

Клеопатра оказывается занятной женщиной. Она не египтянка – о, место фараона, сына или дочери бога, уже давно не видело египетской крови! – но она полна уважения и такта и чтит заветы предков страны, которой управляет.

Она умна. Так же поразительно умна, как и красива, и возможно именно своим умом она в итоге и привлекает его.

Тот единственный из древних божеств, кто являет ей свой звериный лик. Он единственный и последний бог Египта, вновь ступающий на священную землю Та-Кемет.

О… Сколько же воспоминаний о былых делах она хранит! Сколько утраченных знаний похоронено в безжалостных песках пустыни!..

Он ухмыляется как всегда лукаво, в то время как клюв его тихо щёлкает, когда царица вздрагивает, с удивлением и лёгкой тенью страха глядя на него. Он кладёт правую руку на своё сердце и слегка склоняет голову в почтительности.

– Не ты должен кланяться мне, владыка мудрости, – её голос звучит уверенно и властно, но Клеопатре действительно хватает ума и величественности, чтобы не возгордиться тот час же, а вспомнить о своей слабой смертной натуре. – Я должна испросить твоей милости, дабы повергнуть всех своих врагов и вернуть былую славу Египта.

Чёрные глаза-бусины ибиса сверкают смеющимся интересом. Тот чаще других ходит среди людей, а потому ему легче всех менять свой облик на более привычный людскому глазу.

– Я верю, царица, – в его спокойном голосе всегда звучит странная насмешка, и губы молодого мужчины растягиваются в усмешке. – Ты единственная, кто сможет сделать это. Позволь же мне немного помочь тебе…

Тот, владыка мудрости, но даже ему неведомы все события наперёд. Не ведал он, что порабощение настигнет Египет. Не ведал он, что придут другие боги и люди, и забудутся те, кого чтили предки тысячелетиями. Не ведал он, что все они, в итоге, уйдут, покинут родной и священный Та-Кемет, оставят свои святилища и своих людей. Нет… Уже не своих…

Тот, владыка мудрости, возможно просто отчаивается в конце концов. Он просто хочет сохранить то, что ему дорого, он хочет уберечь свою страну от окончательной гибели и потому приходит к Клеопатре, видя в ней единственный – последний – шанс спасти то, что разрушается безжалостно.

Но человеческая природа всё также непостижима и переменчива. Внезапна и абсолютно непредсказуема – что уже говорить о природе прекрасной женщины-царицы, восседающей на троне и вершащей судьбы?..

Клеопатра умна и прекрасна, но падка на сладость любовных утех и мужскую ласку. Она, словно кошка, льнёт к прикосновениям и теплу, однако в отличие от кошки всегда привязывается слишком сильно.

И Тот, владыка мудрости, оказывается бессилен пред любовными чарами Кипрской искусницы, которыми она дурманит головы смертным.

– О царица! – Тот взывает к ней в последний раз, зная, впрочем, что это бесполезно. – Будь благоразумна! Римлянин принесёт погибель и тебе, и Египту!

Влюблённая женщина, конечно, его не слышит. Влюблённая женщина отдаёт всю себя своему мужчине – иностранцу, врагу, тому, чья судьба и на его родине уже принадлежит подземным богам. И вместе с ним влюблённая женщина погибает: вражеский клинок пронзает сердце её храброго, но безрассудного возлюбленного, а острые клыки змей даруют ей свой яд.

Триумфатор, которого нарекут Божественным и вознесут в сонм богов, поступью победителя ступает на земли некогда гордого, а теперь растоптанного Египта. Он входит в величественный дворец, и Тот видит из тени его гордый профиль.

Он улыбается печально – ничего уже не вернуть и не спасти – и оборачивается птицей. Следует за своими сородичами и вместе с другими богами навсегда покидает Египет.

Шорох сильных крыльев заставляет Гая Юлия Цезаря Октавиана вздрогнуть и с удивлением проводить взглядом вылетевшего в окно ибиса, что тут же скрывается в голубой дали жаркого египетского неба.

========== Вопрос 2 ==========

Комментарий к Вопрос 2

«Каково это – обладать величайшей мудростью?»

Знания – это сила. Величайшая мощь, острейшее и смертоноснейшее оружие – это знают и признают все. Пред мудрецами склоняют головы даже фараоны и уважают их даже великие боги.

Тот – первейший среди них. Он их покровитель и защитник, податель благодати и великий учитель. Его чтят и к нему прислушиваются, и никогда не пренебрегают его советами.

К нему обращаются в самых затруднительных ситуациях, зная, что лишь у него одного хватит мудрости и прозорливости с честью разрешить их.

К нему обращаются в поисках ответов и истины, зная, что лишь он один способен пролить свет на истинное знание и даровать его тем, кто этого заслуживает.

К нему обращаются как к доброму собеседнику, отцу и учителю, зная, что каждый, начиная от фараона и заканчивая рабом, – его верный ученик и ребёнок.

Тот – податель мудрости, умнейший среди всех богов и смертных. И никто на самом деле не знает, какая ответственность кроется за этим. Как истощает владение ценнейшим богатством, что даже у богов вызывает почтение.

Тот не видит будущее, но его знаний и ума достаточно для того, чтобы делать поразительно точные прогнозы.

Память Тота как и у всех склонна предавать забвению некоторые вещи, но его знания никогда и ничему не позволяют навсегда сгинуть в песках Вечности.

Тот мудр и рассудителен, поэтому Осирис часто зовёт его на свой Суд, где Тот должен быть беспристрастен. Он должен выносить справедливые приговоры и у него нет права на ошибку.

У Тота гибкий и быстрый ум, а потому в критических ситуациях именно он принимает решения. И он не может ошибиться, ведь ошибка может стоить слишком дорого.

Тот не обременён тяжким бременем власти. Он не сидит на троне фараона ни в царстве мёртвых как Осирис, ни в царстве живых как Ра. Он предпочитает держаться в стороне, однако вместе с этим он видит и знает всё, что происходит. Он обозревает миры, следит за каждым изменением и принимает мудрые решения тогда, когда его об этом просят.

Он собирает информацию, хранит её тщательно и заботливо до тех пор, пока она не пригодится. Он следит за тем, чтобы ценнейшее и опаснейшее оружие не обратилось против владельца и сам один распоряжается этим богатством так, как считает нужным.

И ему доверяют. К нему прислушиваются, и Тоту необходимо прилагать немало усилий для того, чтобы никого не подвести и дальше быть бесстрастным и рассудительным мудрецом.

Поэтому он никогда не сидит на месте, и ибис широко раскрывает крылья, взмывая в небо, и его падающая тень словно обхватывает целый мир.

Так же, как это делает мудрость великого Тота.

========== Вопрос 3 ==========

Комментарий к Вопрос 3

Текст на первоапрельский ивент, где божества – дети

Тот отличался от других детей. Чуть более спокойный, чем мальчишки его возраста, и не такой активный – его бы можно было назвать тихоней, книжным червём, ведь большую часть времени Тот проводил, изучая древние свитки и манускрипты.

Тот любил учиться. Действительно любил учиться, чем вызывал у своих сверстников неподдельное изумление. Из-за этого они даже считали его в какой-то мере странным. Но Тот никогда не обращал на это внимания.

Он улыбается хитро, и его чёрные глаза сверкают лукавым огоньком. Никто, на самом деле, никогда не рискнул бы упрекнуть его или унизить за его любовь к знаниям, но дети часто бывают слишком неразумны и заносчивы. Они жестоки и безжалостны и всегда пытаются уничтожить тех, кто не похож на них.

А Тот отличается от них от всех.

– Книжник! – мальчишка – глава местной банды – выплёвывает слово словно самое страшное оскорбление, и его товарищи смеются подобострастно, пытаясь возвысить своего главаря.

Тот тихо хмыкает в ответ. Его оппоненты слишком глупы для того, чтобы понять, что оскорбление на самом деле самая высокая похвала. А даже если бы оно и было самой страшной бранью, обращать на него внимание Тот тоже не особо собирался.

Он игнорирует обидчика, который пытается выделиться за его счёт. Лишь аккуратно и трепетно сворачивает папирусный свиток и проводит тонкими пальцами по шершавой поверхности.

Как жаль, что красоту и ценность Знания понимают лишь единицы!..

Задиру подобное спокойное пренебрежение явно задевает. Он смотрит на обманчиво-щуплого, худого мальчишку и явно думает о том, что наказать наглеца ему не составит труда.

Действительно, разве может какой-то книжный червь тягаться с сыном воина!?

Он глухо рычит, раззадориваясь от чужого пренебрежения ещё сильнее, и не замечает, как легко дёргаются уголки губ Тота. Он хитро щурит глаза, наблюдая из-подо лба, и знает, как сжимается в кулаке рука обидчика.

Сейчас он ударит, подаваясь всем телом вперёд. Хоть он и сын воина, но даже азы ведения рукопашного боя оказываются ему неизвестны: мальчишка будет полностью открыт, и даже кто-то, вроде Тота, сможет повалить его, если будет знать, на какие точки бить.

А Тот, разумеется, знает.

Он не воинственен, вовсе нет, но это не значит, что в случае необходимости он не сможет постоять за себя. Поэтому он откладывает свиток и легко скользит в сторону, уходя из-под удара. Его обидчик, вкладывая в удар всю силу, по инерции подаётся вперёд, заваливаясь, и Тот хватает его под локоть.