Текст книги "Девять ночей (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Он скалится в животном оскале, до боли растягивая губы, усеянные белёсыми шрамами. Смеётся до хрипа, пряча в этом смехе боль, унижение и ненависть, когда Хеймдалль грубыми толчками вбивается в его тело. Запах плесени и прохлада воды смешиваются с по́том и жаром, а от стен эхом отбиваются яростные рыки, дьявольский смех и громкие шлепки кожи о кожу.

Перед разрядкой Хеймдалль всегда ускоряется. Каждое его движение отзывается болью в чужом теле. Наливающимися синяками на затёкших запястьях и скуле; треском в черепе, который, кажется, чужая рука вот-вот раздавит; кровавыми царапинами на груди от трения об острый шершавый камень. Хеймдалль рычит громче и яростней, будто и вправду превращается в животное, когда узость и податливость горячего тела под ним окончательно сводят его с ума.

Он бьётся пахом о чужие ягодицы и замирает. Локи чувствует, как внутри него разливается горячее семя, и усмешка ломает губы ненавистным презрением и отвращением.

Они всегда считают нужным кончать внутрь него. Будто мало ему унижений и без того – они помечают его своим семенем, словно жену, что от него должна зачать ребёнка. Вот только Локи – не жена, что бы там ни думали эти похотливые ублюдки, и за каждое подобное унижение, когда придёт время, все они расплатятся.

Хеймдалль выходит так же резко, как и начинает. Даже не смотрит на распростёртое тело под ним. Забирает то, за чем был послан, и уходит, оставляя Локи в одиночестве. Конечно, он знает, что своими действиями лишь ещё больше распаляет ненависть в ётунском ублюдке, но вместе с тем…

Хеймдалль отличается от остальных асов и тем самым роднится с ненавистным любовником. Ведь с каждой новой встречей чёрная ненависть и ярость разгораются в груди стража всё сильнее и сильнее. Лишь для того, чтобы в итоге достичь своего апогея.

И вылиться в последнее противостояние, ценой которому будут их жизни.

========== Вопрос 10 ==========

Комментарий к Вопрос 10

«Ответьте на вопрос в несвойственной себе манере»

«Расскажи об облике Рига»

Отец мой, великий Один, прародитель асов и людей, странствовал много и многое видел. Многие тайны были открыты ему и многие знания. Обучил их он и нас, своих детей, однако не все смогли постичь их.

Я – Страж, Тот, Кто Оберегает. Я – Защита и я – Человек. Мне были даны руны и их я постиг. А после…

Отец мой дал мне девять дней для путешествий.

«Ты должен выполнить свой долг, родитель людей», – так он мне сказал тогда, и я не мог ослушаться.

Девять дней провёл я в Мидгарде, девять ночей. Род людской в ту пору был немногочисленен и жалок. Отец мой, великий Один, дал ему дух, вдохнул в него жизнь вместе с двумя своими товарищами, но более не было у людей ничего.

Самое главное – у них не было Знания.

Три дома приняло меня, три семьи. По три дня провёл в каждом из них, разговаривая с хозяевами, обучая. По три ночи делил я с ними ложе, по три ночи зачинал я в чревах хозяек детей. Тех самых, что должны положить начало многочисленному роду людскому и его сословиям. Рабы, бонды и ярлы – все они происходят от моего семени, и все они помнят имя своего отца.

Имя ему – мне – Риг, и тот он, – я – кто дал своё семя, зачиная род людской.

Нечасто мне приходится воплощаться в облике этом, ведь главный мой долг наблюдать и бдеть. Но иногда норны призывают его, и вынужден я оставлять свой пост на своего отца и спускаться к потомкам своим. И вновь путешествовать девять дней, и вновь приходить в чей-то дом, и вновь три ночи делить ложе с хозяйкой дома, пусть даже замужем она уже. Сеять семена на плодородной почве и ждать могучие всходы.

Доблестных воинов рожают жёны от моего семи. Доблестных конунгов и первых идущих в сражениях. Все они после пируют в Вальхалле, в чертоге моего отца, подле него, равные ему, а когда придёт время, возглавят они воинов-берсерков, что будут сражаться, пока мир не рухнет.

И я, Риг, их зачинатель, буду идти перед ними.

========== Вопрос 11 ==========

Комментарий к Вопрос 11

«Каждому Богу люди подносят дары, будь то сладости или дорогие сокровища. Расскажите о своих самых любимых приношениях и что Вы чувствуете, заполучив их?»

«Ответ в стилистике заклинания-обращения к вашему божеству»

«Ответ на иностранном языке»

К Хеймдаллю взываю я, к Стражу Богов. Стоит он на Биврёсте, и его Гьяллархорн слышен будет в День во всех девяти мирах. Могучий защитник и отец всех людей – он не откажет мне в своей милости.

Я несу ему крепкое тёмное хмельное пиво в чаше из ясеня, священного древа. Ему я также посвящаю убитого мною зверя, добытого в честной охоте и борьбе. Пируй, Страж Богов! Даже твоим зорким глазам нужен отдых пока Тор-Громовержец раскалывает черепа ётунов и трусов.

К Хеймдаллю взываю я, к тебе, отец мой и всего моего рода. Следи за мной своим зорким взглядом, защити меня своим несокрушимым могуществом. Режу я на руках своих руны твои и отдаю себя на милость твою.

Кровь моя – твоя кровь; дары мои – твои дары. Милость твоя – моя милость. Отныне ты мой палач и мой судья, покуда к тебе я взываю в своей мольбе.

========== Вопрос 12 ==========

Комментарий к Вопрос 12

«В день Рагнарока ты должен будешь при помощи рога оповестить асов о начале конца. А были ли случаи, так называемых, “ложных тревог”? Если да, то по какой причине ты стал трубить в рог? Был пьян? Проиграл спор?»

Взять, что называют смертные, «на слабо» Хеймдалля всегда было очень сложно. Бесстрастный ас несокрушимой скалой стоял на страже своих обязанностей и не поддавался ни на какие провокации. А провокации были, и были частенько, ведь ничто так не распаляет азарт и соревновательный дух, как желание покорить априори недостижимую вершину.

Вот как раз Хеймдалль был такой вершиной. А потому периодически сдерживал набеги на проверку границ своего воистину божественного терпения.

Так вот, взять Хеймдалля на слабо было невыполнимой миссией. Собственно, как и споить. Как минимум потому, что Хеймдалль крайне редко появлялся на каких бы то ни было пирах, как максимум же – кто-то из его девяти матерей озаботился этим вопросом и, хорошенько поколдовав, наградил любимого сына стойкостью к алкоголю и опьянению. Так что даже под хмелем Хеймдалль продолжал оставаться неприступной скалой, на которую поди взберись. И это… доставляло некоторые неудобства.

А всё потому, что любопытство асов было ничуть не меньше любопытства смертных, и практически всем им до одного (разве что кроме Тюра и Видара, похоже) было невероятно интересно.

А что, собственно, случится, если Хеймдалль затрубит в Гьяллархорн до наступления Рагнарёка?

Вопрос этот волновал многих, даже всезнающего Одина. В первую очередь всезнающего Одина, ибо именно он предпринимал больше всего попыток склонить бесстрастного сына к тому, чтобы тот протрубил в свой рог. Все эти попытки, ожидаемо, обернулись крахом, и любопытство продолжало пожирать жителей Асгарда.

– У меня есть идея, – именно с этими словами в итоге на тинге выступил быстроногий Хермод, гонцом снующий по всем девяти мирам. – Если ни силой, ни хитростью мы не можем сокрушить принципы Хеймдалля, то тогда должны мы действовать его же методами.

– Встать рядом с ним на Биврёсте и стоять как истуканы? – иронично вскинул бровь Локи, который, вообще-то, уже давно подумывал о том, как бы так незаметно умыкнуть Гьяллархорн куда подальше.

– Нет, – ничуть не смутившись, покачал головой Хермод. – Испытать его честь – уж если и ей он предпочтёт свой долг, то тогда придётся ждать нам всем Рагнарёк, чтобы услышать звук Гьяллархорна.

– И как мы это сделаем? – скептично вскинул бровь Один, заинтересованно глядя на сына. Тот в упор посмотрел на Тора.

– Что? – тут же напрягся Громовержец. – Я не пойду испытывать честь и границы терпения Хеймдалля.

– Ты – нет, – согласился Хермод. – А вот твой пасынок, удачливейший из нас, вполне может, – посланник асов расплылся в широкой лукавой улыбке, в то время как у Улля, ещё не подозревающего о такой подставе, просто не осталось другого выбора.

В конце концов, да, именно его и делегировали на Биврёст к мрачному хмурому стражу. Не то чтобы Улль был в восторге от выпавшей ему чести, но с другой стороны послушать Гьяллархорн и вправду было интересно, так что сопротивлялся он недолго.

– О светлейший из числа асов! Ты, что неустанно бдит и охраняет Асгард от врагов! – поприветствовал Хеймдалля Улль, на что тот одарил его мрачным неприветливым взглядом.

– Зачем явился? – буркнул он, всем видом демонстрируя нежелание с кем-либо общаться и контактировать аж примерно целое никогда, но Улль профессионально проигнорировал его. Вместо этого хитро сверкнул глазами, а в руках его ударились друг о друга игральные кости.

– Ты единственный, брат моего отца, с кем мне ещё ни разу не доводилось играть, – это, вообще-то, была чистейшая правда, так что всеасгардская афера убивала Уллю сразу двух зайцев. – Быть может, тебе улыбнётся удача обыграть меня, м-м?

Вообще-то, Хеймдалль не был азартен. Но он всё-таки был сыном своего отца, а потому худшие черты его характера иногда весьма некстати проявлялись и у невозмутимого Стража. А потому долго противиться предложению Улля у него всё-таки не получилось.

– Сыграем на желание, – прежде чем выбросить кости, предложил тот.

– Идёт, – скупо кивнул Хеймдалль, и Улль сделал первый ход.

Исход игры, в общем-то, был ожидаем. Никто не мог переиграть удачливейшего из асов, и даже суровый Хеймдалль потерпел поражение.

– Загадывай своё желание, – стойко принимая проигрыш, в конце концов произнёс он. Улль расплылся в довольной улыбке:

– Протруби в Гьяллархорн – всегда мечтал услышать его звук до наступления Рагнарёка.

Несколько мгновений Хеймдалль молча смотрел на терпеливо ждущего юнца, словно размышляя, сказать ему правду или не стоит. В конце концов, он кивнул, пожав плечами, встал со своего места, удаляясь куда-то, а после возвращаясь, держа в руках рог.

– Ты уверен? – на всякий случай максимально бесстрастно переспросил Хеймдалль, на что Улль решительно кивнул.

Страж Биврёста снова пожал плечами. Приставил рог к своему рту, дунул и… ничего не произошло.

– Э-э-э, – многозначительно выдал Улль, взирая на невозмутимого родственника, откладывающего рог в сторону. – Он что, сломан? – выдвинул самое логичное объяснение, на что Хеймдалль вдруг лукаво ухмыльнулся.

– Нет, он абсолютно исправен, – возразил, едва сдерживая смех. – Просто голос его, которым он оповестит о гибели мира, сейчас находится во временном пользовании… некоторых других существ, – поманив ничего не понимающего Улля за собой, Хеймдалль пальцев указал перед собой. – Вот у них.

Перед Уллем, взирающим с высоты Биврёста, важно прохаживал петух. Распушив перья, он набрал полную грудь воздуха… и пронзительно закукарекал.

– То есть, петухи не просто так орут по ночи, да? – у Улля сделалось очень сложное лицо, на что Хеймдалль невозмутимо кивнул. – Они просто готовят нас заранее к грядущему Рагнарёку…

– Именно, – важно отозвался страж Биврёста, и день, когда тайна Гьяллархорна открылась асам, стал днём их величайшего разочарования.

И сомнительного ожидания, ведь в Тот Самый День вернувший утраченный голос Гьяллархорн должен призвать их на битву громогласным петушиным криком.

– Надеюсь, Сурт не помрёт со смеху, когда его услышит, – сдержанно произнёс Один.

– Это было бы весьма кстати, – хмыкнул Фрейр, явно пытаясь представить себе эту картину.

В любом случае, тайна была раскрыта, и асы в очередной раз получили то, что хотели. Пусть, в итоге, это и оказалось не совсем тем, на что они рассчитывали, но не всё, как известно, случается в жизни так, как хочется, а потому…

Жаловаться им было не на что.

========== Вопрос 13 ==========

Комментарий к Вопрос 13

«Отвечающие, расскажите, почему вы выбрали именно таких богов?»

Хеймдалль… На самом деле, я не знаю, почему взяла его. В принципе, как и, в общем-то, со всеми богами, за которых я отвечаю, сработала тяга. То есть, был какой-то внутренний зов к тому или иному божеству, словно оно само призывало меня попробовать свои силы, как бы самонадеянно это ни звучало.

С Хеймдаллем сработала та же история. Не могу сказать, что я была очень сильно против.

Но с Хеймдаллем сложно. Так же, как было сложно с некоторыми другими. Я не могу почувствовать его сходу, сразу, так, как это было например с Тюром или Тором. Каждый вопрос и каждый ответ – попытка нащупать почву, поймать характер и настрой. Это непросто, и я, вероятно, лажаю перманентно, но это определённо интересно.

Хеймдалль мрачен и сдержан, понять и прочувствовать его сложно, но возможно. Несмотря на то, что меня тянуло к нему так же, как ко всем остальным, из скандинавов я дольше всего колебалась именно с ним, стоит ли мне брать и пробовать, или нет. В итоге, решила всё-таки рискнуть.

Ну а насколько удачным было это решение – судить уже не мне.

========== Вопрос 14 ==========

Комментарий к Вопрос 14

«Расскажи о Химинбьерге»

Небесный чертог Химинбьёрг скромен и невелик. Располагается он высокого в горах там, куда не способна ступить нога человека. Прячется он на заснеженных вершинах, скрытый белоснежным пухом облаков. Не видим он глазу ни смертного, ни бессмертного.

То – вотчина светлейшего из числа асов, зоркого Хеймдалля, стража богов.

Стоит там один-единственный дом. Сбит он из крепких тёмных досок, высится мрачной тенью на широком каменистом горном плато. Окружён он снегом, редкими деревьями и обрывом, глубокой бездной, дно которой заволокло туманом да тонкой дымкой облаков. Здесь отвесная скала заканчивается, а под ней – бездонная пропасть, оканчивающаяся твёрдой холодной землёй.

С другой же стороны прямо в гору упирается широкий мост, сверкающий в косых, ярких лучах солнца. Переливается он всем спектром цветов и слепит глаза неподготовленным, глядящим на него.

То – Биврёст, Радужный мост, граница между мирами и проход в Асгард, который защищает самоотверженный Страж.

Чертог Хеймдалля одинок, суров и неприветлив – как раз под стать хозяину. Впрочем, Стража это вполне устраивает. Никто не отвлекает его от работы, никто не мешает исполнению его долга – лишь единицам, да и то по очень важному делу, дано пресечь все трудности и попасть в Химинбьёрг, чтобы повидаться с его хозяином.

Хеймдалль не жалует в вотчине своей гостей, но если уж они приходят к нему, то не пренебрегает законами гостеприимства. Принимает приходящих как того требует обычай, но без особого рвения и охоты.

Ведь ему некогда отвлекаться от своего долга. И именно потому, в итоге, жилище его такое же неприветливое и недосягаемое, как и он сам.

Идеальное место жительства – по крайней мере Хеймдалль менять его уж точно не намерен.

========== Вопрос 15 ==========

Комментарий к Вопрос 15

«Модерн!АУ. Список хедаконов или полноценный ответ»

– комендант студенческого общежития. Его ненавидят не только студенты, но и профессора.

– как-то раз развернул и не пустил в общагу нового проректора. На восклицания о том, что это новый проректор, с самой невозмутимой миной ответил, что он выглядит как алкаш, а потому в общагу не пройдёт.

– местный аналог мема «Ты не пройдёшь!».

– по просьбе Тора, тщетно борющегося с любовью пасынка к азартным играм, присматривает за Уллем и бдит, когда тот приходит и уходит из общаги.

– тот самый чел, который больше всех зае… кхм, устал от всего творящегося вокруг дерьма.

– за свою комендантскую карьеру повидал тысячу и один способ, как пронести в общагу бухло и травку, и левых людей.

– стоит ли говорить, что ни один из них так и не сработал?

– больше всех ненавидит Локи, который часто и подбивает старшекурсников творить всякие непотребства.

– у них, кстати, негласное соревнование кто кого: изворотливость Локи или всевидящее око Хеймдалля. Учитывая, сколько Локи мотает сроков, счёт явно не в его пользу.

– местная кличка Хеймдалля среди студентов – Всевидящее Око.

– «сердобольные» студенты пару раз пытались «помочь» Хеймдаллю устроить личную жизнь. В итоге, и потенциальных «спутников жизни», и нерадивых студентов ждала ночёвка под окнами общежития.

– для всех, кстати, тайна за семью замками, какой же комендант ориентации.

– об этом догадывается только Тор, но он молчит, опасаясь вызвать гнев брата.

– вообще-то, тот ещё грёбаный мизантроп.

========== Вопрос 16 ==========

Комментарий к Вопрос 16

«Если бы кто-нибудь попытался подкупить тебя, чтобы подсмотреть или подслушать что-нибудь в его интересах – что бы ты сделал?»

Хеймдалль суров, беспристрастен и неподкупен. Всевидящий и всеслышащий – Страж Богов, что исправно выполняет свой долг и защищает Асгард от угроз.

У него нет права на слабость, а душа его должна быть лишена любых соблазнов.

Она, собственно, и лишена, равно как и практически лишена чувств. Ненужного балласта, лишь мешающего подчас исправно выполнять долг.

Договориться с Хеймдаллем потому практически невозможно. Твёрд и принципиален он в выполнении собственной работы, и дух его непоколебим. Трудится неусыпный Страж на благо Асгарда, а не собственной выгоды, и несёт ответственность за множество жизней, доверенных ему.

Он не может подвести их ради чьих-нибудь мимолётных прихотей.

Немногие потыкаются и рискуют обращаться к Хеймдаллю. Заискивать перед ним, предлагать мнимые блага за то, чтобы ненадолго зоркие глаза его ослепли, а острый слух оглох. Немногие рискуют, потому что знают, что исход у такого мероприятия неизменно будет один.

Химинбьёрг находится высоко в горах, скрытый облаками. Окружён он отвесными скалами и глубокими обрывами, и полёт с такого обрыва всегда долгий, а главное надёжный – никому не дано его пережить, на самом-то деле.

Дерзающих глупцов Хеймдалль без лишних слов толкает вниз, в долгий полёт с одним концом. Знает он, что бесчестны они раз просят пренебречь долгом ради своих эгоистичных стремлений, а потому не сомневается и не раскаивается в своих действиях. Будут одни в назидание другим, и никто больше не рискнёт проверять границы терпения Стража.

========== Вопрос 17 ==========

Комментарий к Вопрос 17

«Ну, что дражайшие боги и богини. Побугуртим?»

ТЫ – ХЕЙМДАЛЛЬ, СТРАЖ БОГОВ, СВЕТЛЕЙШИЙ ИЗ РОДА АСОВ

@

В САМОЙ ПОПУЛЯРНОЙ ЭКРАНИЗАЦИИ ТЕБЯ ИГРАЕТ ЧЕРНОКОЖИЙ АКТЁР

@

ПРЕДПОЧИТАЕШЬ ОБ ЭТОМ НЕ ДУМАТЬ, ИНАЧЕ ОБОЗВУТ РАСИСТОМ

@

ПЛЕВАТЬ ПРИ ЭТОМ НА ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ, ИСТОРИЮ И СКАНДИНАВИЮ IX-X ВЕКОВ

@

СТОИШЬ СЕБЕ НА БИВРЁСТЕ, НИКОГО НЕ ТРОГАЕШЬ

@

К СЧАСТЬЮ, ТЕБЯ ТОЖЕ НИКТО НЕ ТРОГАЕТ

@

НАСТОЛЬКО НЕ ТРОГАЕТ, ЧТО НЕТ НИ ОДНОГО МИФА С ТВОИМ УЧАСТИЕМ В ГЛАВНОЙ РОЛИ

@

УШЁЛ НА САМОИЗОЛЯЦИЮ ЕЩЁ ДО ТОГО КАК ЭТО СТАЛО МЕЙНСТРИМОМ

@

ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ТЕБЯ НИКТО НЕ ВИДИТ И НЕ СЛЫШИТ, НИКТО ТОЛКОМ НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ТЫ ВООБЩЕ ИЗ СЕБЯ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ

@

ИМЕННО ПОТОМУ В ОДНОМ МИФЕ ТЫ ТОНКО ТРОЛЛИШЬ ТОРА, А В ДРУГОМ ИДЁШЬ ПИЗДИТЬ ЛОКИ

@

НА САМОМ ДЕЛЕ ЭТА СЛАДКАЯ (зачеркнуто) ЕБАНУТАЯ (опять зачеркнуто) ПРОСТО ПАРОЧКА ТЕБЯ БЕСИТ

@

ТОР, БЛЯДЬ, ТЫ УБИЙЦА ТУРСОВ, ТЫ ДОЛЖЕН ВЪЕБАТЬ ЛОКИ, А НЕ ДРУЖИТЬ С НИМ!!!

@

НО ТОРУ НАСРАТЬ

@

ОДИНУ ТОЖЕ

@

КАК И АСГАРДУ, СОБСТВЕННО

@

ПОХОЖЕ, ТОЛЬКО ТЫ ОДИН АДЕКВАТНАЯ ЛИЧНОСТЬ, КОТОРАЯ ЗНАЕТ, КАКОЙ ПИЗДЕЦ ТВОРИТСЯ В ГОЛОВЕ ЭТОГО РЫЖЕГО ПРИДУРКА

@

АХ ДА… ТЫ ЖЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ ЗОРКИЙ АС С ЕЩЁ И ПРОКАЧАННЫМ СЛУХОМ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО…

@

СТОИШЬ НА БИВРЁСТЕ, УНЫВАЕШЬ

@

ПССС, СЫНА, МЫ ТУТ С СЁСТРАМИ ТЕБЕ МОРСКИХ ВКУСНЯШЕК ПРИНЕСЛИ

@

НУ, МАААМ

@

ВСЕ СЫНОВЬЯ КАК СЫНОВЬЯ И ТОЛЬКО У ТЕБЯ АЖ ДЕВЯТЬ МАТЕРЕЙ

@

ТЫ НИКОМУ В ЭТОМ НЕ ПРИЗНАЁШЬСЯ, НО У ТЕБЯ ДО СИХ ПОР ТРАВМА ОТ ТОГО, КАК БЛЯДЬ ТЕБЯ РОДИЛИ

@

ДОЧЕРИ ЭГИРА ТАИНСТВЕННО УЛЫБАЮТСЯ, ОДИН ПРОФЕССИОНАЛЬНО УХОДИТ ОТ ТЕМЫ

@

ТЕБЯ НАЧИНАЮТ ТЕРЗАТЬ СМУТНЫЕ СОМНЕНИЯ

@

ИДЁШЬ ЗА ПРУФАМИ К ЭГИРУ НА ПИР

@

ЛОКИ ЗАХЕЙТИЛ ТВОЮ ПРОФЕССИЮ ОХРАННИКА

@

«Я для вас какая-то шутка что ли?»

@

НАСТРОЕНИЕ: ПОЙТИ БИТЬ ЛОКИ ЕБАЛО

@

ОП, А ВОТ И РАГНАРЁК ПОДЪЕХАЛ

@

СО СПОКОЙНОЙ СОВЕСТЬЮ ИДЁШЬ БИТЬ ЛОКИ ЕБАЛО

@

ЗА БИВРЁСТ И ДВОР СТРЕЛЯЮ кхм КОПЬЁМ В ЖОПУ В УПОР

@

НА ЭТОМ ВАШЕМ РАГНАРЁКЕ И ТАМАДА ХОРОШИЙ, И КОНКУРСЫ ИНТЕРЕСНЫЕ

@

С ЧИСТОЙ ДУШОЙ ЛЕЖИШЬ ПОСЛЕ МАХАЧА С ЛОКИ И ПОЧТИ РОМАНТИЧНО УМИРАЕШЬ ВМЕСТЕ С НИМ В ОДИН ДЕНЬ И ОДИН ЧАС

@

«У меня только один вопрос, Тор. КАКОГО ХРЕНА С ЛОКИ ВОДИЛСЯ ТЫ, А УМИРАЮ С НИМ ВМЕСТЕ Я?!»

@

Но это уже совершенно другая история…

========== Вопрос 18 ==========

Комментарий к Вопрос 18

«Открываем аудиоальбом, ставим на рандом песни и пишем по первой, которая заиграет, ответ»

На Радужном мосту спокойно и тихо. Уже давно никто не рискует незаметно проскочить по нему в Асгард, чтобы навредить его жителям. Опасаются они не только Громовержца-Тора, в первую очередь опасаются они бесстрастного Стража.

Они знают, что Хеймдалль не просто так стоит на своём посту.

Они знают, что за холодным равнодушием его скрывается ярость сотни берсерков.

Они знают, что значит для Хеймдалля быть стражем Биврёста.

Химинбьёрг – холодный, суровый и неприступный чертог. Завывают в нём ветра и сковывают землю морозы, заметают метели. Редкая птица умудряется долететь до него, и бо́льшую часть времени царит в нём тишина и покой. Хеймдалль, равнодушный и статичный, единственный, кто наполняет его жизнью.

Неблагодарная и скучная обязанность, на самом деле. Никто добровольно не ищет её.

Хеймдалль, собственно, тоже принимает её не по своей воле. Но он исправно выполняет свой долг и никогда на него не жалуется.

Как и никто не жалуется. Потому что жаловаться некому.

Врагов, что хитростью пытаются пересечь Радужный мост, всегда поджидает забвение. Чёрная бездна, в которую их сбрасывает Страж, толкая в спину и сбрасывая с Биврёста вниз. Эхом в горах теряются предсмертные вопли их и затихают они, возвращая обратно в Химинбьёрг в прямом смысле мёртвую тишину.

Поэтому они знают, что Хеймдалля не проведёшь. Но вместе с тем они знают, что конец близок.

Однажды Страж вынужден будет покинуть свою вахту и свой дом и вот тогда…

Никто не останется в живых.

========== Вопрос 19 ==========

Комментарий к Вопрос 19

«Что думаешь о Локи?»

Локи – хитрец, чья душа темнее бездны Гиннунга. Хеймдалль видит его помыслы и знает его суть. Никогда не доверяет он побратиму Высокого и вряд ли когда-нибудь станет.

Локи хитёр и коварен. Скрывает в своей душе он тёмные помыслы, и то, что говорит он, всегда отличается от того, что он думает. Желчь и обида, вечная как мир, переполняют его всего, и есть лишь одно чувство, в котором он всегда искренен.

Ненависть.

Ненависть сильна в нём, она подпитывает его. Она – сама его суть, обманчиво переменчивая и иррациональная. На самом деле, всё, что Локи ни делает, ведёт лишь к одному закономерному концу, и Хеймдалль, кажется, единственный, кто об этом знает.

Хаос и разрушение – то, чем Локи всегда был на самом деле. Ложь и обман – единственное, в чём он действительно был хорош. Вся его суть была скрыта в них.

Изменчивый и переменчивый, не стоящий на месте – порядок и покой были чужды ему, вызывали они в нём отвращение и отторжение, и лишь одно призвание было у побратима Обманщика.

Везде, где бы он ни появлялся, разжигались распри и ссоры, были смерти и обман, уловки и хитрости, скрывающие сердца и очерняющие души. Локи отдавал миру часть своей тьмы и всегда, кажется, был невероятно доволен проделанной работой.

Ненависть и разрушения, деструкция, которая раз по разу ломала его душу и склеивала её снова в невероятной и хаотичной форме. Постоянное движение и изменения – личное проклятие Локи, что сводило его с ума, не давая времени на передышку. Хеймдалль видел всё это; Хеймдалль знал всё это.

Он ничем не мог помочь, даже если бы и хотел. Никто не мог, кроме самого Локи. Но он падал в бездну всё глубже и глубже, и пути назад из неё у него уже давно не было. Хеймдалль наблюдал за этим и в один прекрасный момент поймал себя на единственной мысли.

На самом деле, ему было жаль Локи.

========== Форсети. Вступление ==========

В сияющих палатах Глитнир всегда многолюдно. К нему приходят многие в поисках истины и справедливого судилища. Сын блистательного Бальдра, он по определению не может быть бесчестен и лукав.

Форсети, единственный отпрыск убитого обманом прекрасного сына Одина, ещё в раннем детстве поклялся отомстить за отца. Не так, как это сделал Вали, а куда более жестоко и безжалостно.

Он дал нерушимую клятву искоренить зло и преступность. Уничтожить обман и ложь, которыми был сражён его блистательный отец.

И теперь изо дня в день Форсети исполняет свою клятву.

Его суд всегда честен и беспристрастен. Каждый несправедливо обвинённый, кто обращается к нему, всегда знает, что будет услышан судьёй и оправдан. В то время как каждый клеветник, вор или убийца непременно найдёт свою кару, что будет оглашена устами справедливого вершителя суда.

Не наскучивает Форсети, не надоедает его занятие. Неустанно трудится он в первую очередь во имя своего павшего родителя. Изо дня в день потихоньку уничтожает чудовище, пожирающее сердца своими чёрными щупальцами, побуждающими к преступлениям. Изо дня в день привносит он в мир каплю света и торжества правды.

Снова и снова выходит он на справедливый суд. Снова и снова восседает на стуле судьи. Снова и снова взирает спокойным рассудительным взглядом на тяжущихся. Снова и снова выносит свой единственно верный приговор.

И лишь по вечерам, когда последний проситель уходит, позволяет себе Форсети немного отдохнуть. Забыть ненадолго свои судейские обязанности и побыть обычным асом.

По крайней мере до тех пор, пока к нему не заходит Вали – тот, кто отомстил за убийство его отца другим убийством. Странным образом именно он выражает Форсети наибольшее почтение своими частыми визитами.

Возможно потому, что знает, что вечными судами сын тоже мстит за своего отца.

– Расскажи мне, судья, как много преступников ты покарал сегодня, – Вали всегда суров и хмур, что не мешает ему, однако, спрашивать с искренним интересом.

Форсети в ответ лишь улыбается, отвечая всегда с не меньшей охотой.

– Я расскажу тебе, брат моего отца, доблестный мститель, как много преступников я покарал сегодня…

========== Вопрос 1 ==========

Комментарий к Вопрос 1

«Все восхищались твоим отцом. Не думаешь ли ты, что ты никогда не сможешь стать таким как он? Не является ли для тебя тягостью эта связь?»

Своего отца Форсети не помнит. Он был слишком мал, когда блистательный Бальдр был убит, и от него в памяти отпрыска остаётся лишь смутный силуэт. Однако Форсети этого оказывается достаточно: то, чего не помнит он, ему с лихвой компенсируют окружающие.

Чужие взгляды всегда оценочны. Они смотрят, насколько Форсети ликом пошёл в отца и статурой. Они смотрят, присматриваются, насколько же сын во всём остальном похож на отца. Они смотрят и видят в Форсети лишь тень Бальдра и никогда – самого Форсети.

Они всегда разочарованы.

Поначалу Форсети это печалит. Он старается изо всех сил, старается не подвести память о своём отце, но он никогда не получает ни снисхождения, ни похвалы. Лишь повсеместное разочарование – ты не Бальдр, мальчишка, и никогда им не станешь. Ты даже не его тень, пусть в тебе и течёт его кровь.

В конце концов, Форсети устаёт. Устаёт от того, что все видят в нём его ушедшего отца. Устаёт от того, что все желают, чтобы он стал новым Бальдром, таким же прекрасным и идеальным.

Но Форсети – это Форсети, и он никогда не будет точно таким же, как его блистательный родитель.

Первым это особенно выделяет Вали. Его тяжёлая рука ерошит светлые волосы юнца, и дядя одобрительно улыбается.

– Запомни, – он басит, больно тыкая племянника в худую грудь, – ты – это ты. И ты не должен слушать других и пытаться стать кем-то чужим. Ты не должен терять себя лишь для того, чтобы оправдать чужие надежды. Наш блистательный брат давно почил, и ты никогда не займёшь его место – ты и не должен. Потому что ты – не Бальдр, ты – Форсети.

И он принимает чужие слова. И он не хочет быть кем-то ещё, кроме самого себя. Он – Форсети, сын Бальдра и Нанны, и он будет тем, кем сам пожелает быть.

Пусть для этого ему и придётся разочаровать всех остальных.

========== Вопрос 2 ==========

Комментарий к Вопрос 2

Текст на первоапрельский ивент, где божества – дети

Форсети думал, что у него идеальное, самое лучшее и счастливое детство. У него были самые лучшие любящие родители, прекрасная, светлая пара, а он был воплощением их любви друг к другу. Они были молоды и красивы, и полны сил, и Форсети смотрел на них всегда с восхищением.

Мама, прекрасная золотоволосая Нанна, кроткая и добрая. Её улыбка освещала всегда ярче солнца и согревала своим теплом. Её тонкие руки всегда были нежны и ласковы, аккуратно баюкали Форсети и перебирали светлые вихры его волос.

Мама была солнцем и теплом. Радостью, освещающей сердце и душу. Форсети любил её сильно-сильно и всегда тянулся к ней в поисках ответной любви и ласки.

Папа, блистательный Бальдр, самый лучший и прекрасный среди всех созданий девяти миров. Он очень добрый и спокойный, миролюбивый – везде, где бы он ни появился, затихают распри и устанавливается мир. Уходят тьма и злоба и сияют свет и доброта. Чуткий и добросердечный, он всегда подхватывал Форсети подмышки и поднимал высоко-высоко, позволяя ему, кажется, обозревать весь мир.

Папа был благородным теплом и спокойствием. Идеалом, на который хотелось равняться. Форсети всегда смотрел на него с гордостью и всегда говорил, что когда вырастет, станет таким же.

Мама смеётся тихо, одобрительно поглаживая сына по волосам; папа улыбается мягко, и от его глаз разбегаются солнечные лучики-морщинки. А сердце Форсети переполняет радость – он самый счастливый ребёнок из всех детей девяти миров.

А потом они забирают их. Сначала папу – мама, не выдерживая от горя, сама уходит следом, и Форсети остаётся один. Он смотрит непонимающе и действительно не понимает, куда в один момент исчез весь свет и радость из его души.

Он стоит в стороне, среди взрослых и незнакомых асов и смотрит на пылающий костёр. Там, на нём, лежат его мама и папа, молодые и прекрасные, и словно спящие. И Форсети хочется броситься к ним, разбудить их собственными руками и увести домой. Ему хочется, чтобы эта ужасная и совершенно не смешная шутка, наконец, закончилась.

Но это не шутка. А погребальный костёр догорает до тла. И Форсети, счастливейший из детей во всех девяти мирах, одномоментно стал самым несчастным из них. Одиноким ребёнком, потерявшим мать и отца, никому не нужным и брошенным. Враз лишившимся всего света и радости. Однако…

Грубая твёрдая рука, что всё равно аккуратно и осторожно сжимает тонкую детскую ладошку, несёт с собой робкую надежду на то, что крохотный лучик света остался припасённым для Форсети. И когда Вали, суровый и строгий Вали, единственный, кто берётся опекать покинутого племянника-сироту, поднимает его на руки, Форсети обвивает своими ещё по-детски тоненькими ручонками широкую сильную шею.