Текст книги "Я подарю тебе тьму (СИ)"

Автор книги: Лора Олеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Глава 13

Какая неожиданная приятность!

Мужчина, идущий по улице, высок и худощав. Его лицо, изборожденное морщинами, полно горделивого негодования. Длинный плащ с большим черным меховым воротником оттопыривает шпага. В темных волосах блестят редкие вкрапления седины. За мужчиной пыхтит, словно взятый для карикатурного антагонизма, низенький толстяк в коричневом плаще с большой книгой под мышкой.

– Ваше сиятельство! – цедит Льерен сквозь зубы и делает холодный поклон мужчине.

– Ваша милость! – практически копируя тон и жест, отвечает мужчина.

Толстячок с амбарной книгой кланяется несколько раз магу.

– Прогуливаетесь, ваше сиятельство?

– Нет, инспектирую. А вы отлыниваете от службы, ваша милость?

– Нет, собираюсь как раз идти туда. А что за срочность?

Высокий аристократ громко хмыкает и обращается к своему спутнику, подобострастно взирающему на него снизу:

– Вы слышали, господин Пиерец? Его милость только что продрал глаза и собирается оказать честь службе своим посещением.

Толстяк, ежась, смотрит на мага и на высокое «сиятельство» и явно умоляет небеса не класть его между молотом и наковальней.

– Так собирается же, – примирительно говорит он.

– Ах так! – вспыхивает черно-плащный вельможа. – А ну-ка прочитайте, господин Пиерец, об ущербе, нанесенном городу за ночь!

Толстяк пожимает плечами, словно извиняясь перед магом и, отслюнявив нужную страницу, начинает перечислять:

– Двадцать бродячих собак, перекинувшихся в гарраки. Не считая любимой болонки ее светлости маркизы Саметри, с которой компаньонка как раз не вовремя пошла погулять до ветра, а она сорвалась с поводка и убежала…

– Кто сорвался с поводка? – уточняет маг. – Компаньонка?

– Болонка, – крякает осуждающе толстяк и продолжает: – Уничтожены на рассвете отрядом зачистки…

Я вижу, что лицо моего мага каменеет.

– Продолжайте, господин Пиерец! – приказывает черный, не отрывая пронзительных голубых глаз от Льерена.

– … С сотню взбесившихся курей забили сами горожане. Кошки опять же. Ну, тут уже никто не считал, – он захлопывает книгу.

– Но ведь без человеческих жертв? – холодно спрашивает Льерен, но я слышу в его голосе напряженность.

– А об этом вы должны были бы поставить нас в известность, ваша милость, – язвительно замечает черный, делая акцент на слове «вы». – И представить отчет о том, что произошло за ночь. Но я так понимаю, что у вас были более приятные занятия ночью?

Он брезгливо кивает на меня. Я невольно краснею, словно уличенная в чем-то постыдном.

– Мои приятности или неприятности вас не касаются, ваше сиятельство! – вспыхивает Льерен. – Равно и то, чем я занимаюсь ночью. Кажется, я исправно выполняю свой служебный долг, не так ли, господин Пиерец?

– Никаких претензий со стороны города, ваша милость! – соглашается толстяк и съеживается под тяжелым взглядом голубых глаз черного. – Я, пожалуй, пройдусь вперед, ваше сиятельство. М-м-м… Там есть пара лавок, которые я бы хотел проверить. Ваша милость!

И толстяк, поклонившись двум противникам, с явным облегчением торопится покинуть место схватки.

Двое мужчин остаются на месте испепелять друг друга взглядами. Мне кажется, что даже воздух между ними искрится и начинает пахнуть озоном, как при грозе.

– Если есть, что сказать, ваше сиятельство, то не медлите! – с угрозой говорит Льерен и кладет руку на эфес своей шпаги. Я вижу зеленые всполохи, бегущие от рукояти к ножнам, и пугаюсь.

Черный точно так же, откинув плащ, кладет руку на свое оружие. На его лице такая непримиримая вражда, что мне становится страшно. Кажется, эти два петуха сейчас передерутся. А мне что делать, если моего мага убьют? На меня другие темные начнут охотиться?

Я выступаю вперед и загораживаю собой Льерена.

– Стоп-стоп-стоп! Не знаю, что вы там двое не поделили, но как бы то ни было, у нас с Льереном есть важное дело. А на службу он и так собирался идти, сам же сказал.

– Кто это? – с непередаваемым презрением вопрошает черный.

– Меня зовут Астра, – сделав легкое приседание и искренне надеясь, что оно хоть немного похоже на местный способ приветствия, говорю я. – И мы шли сюда, – я тычу рукой в дверь лавки. – Вы не могли бы обождать с дуэлью до того момента, как Льерен купит мне нужные вещи?

Кажется, у черного даже челюсть отвисает от моей наглости.

– Где вы подобрали, ваша милость, эту шлюху? – рычит он, едва придя в себя. – Она что, не знает, как вести себя с графом Мирчеллием?

Мирчелий, Мирчелий… Где-то я уже слышала это имя, судорожно вспоминаю я.

– Это не шлюха, – вдруг весело хмыкает Льерен, обнимая меня за плечи. – Позвольте представить вам, ваше сиятельство, будущую виконтессу Мирчелий и вашу невестку.

Тут маг отвешивает черному издевательский поклон и, решительно взяв меня за руку, тащит в магазин. Я ошарашенно оглядываюсь и встречаюсь с не менее ошарашенным взглядом черного. Тут дверь за мной захлопывается, и мы оказываемся отрезаны от стоящего на улице разъяренного вельможи.

– Грахх тебя побери! – рычит теперь Льерен, обращая на меня свой так и не выплеснутый гнев. – Почему ты не сказала мне, что ночью в городе был Черный туман?

Хозяйка лавки, выглянувшая из-за занавески на звон дверного колокольчика, понятливо прячется снова за шторой, явно не желая попасть под горячую руку.

– Эй! – возмущаюсь я. – У вас провалы в памяти, а вы срываете зло на мне?

Маг молчит, и на его лице ходят желваки.

– Ты права, Астра, – наконец признает он. – Я не имею права сердиться на тебя. Это моя проблема.

– А это что, был ваш отец? – шепотом спрашиваю я, косясь на занавеску, куда спряталась портниха.

– Да, – проследив мой взгляд, шепчет мне на ухо маг. – Приятного тебе вхождения в семью.

– Да полный… – начинаю я и понимаю, что не знаю никаких ругательств на местном языке. Сам-то язык неведомым мне образом поселился у меня в голове, стоило мне только ступить на землю Холлина, а вот с ругательствами напряг. Страшная нехватка. Надо будет срочно восполнить этот пробел, решаю я.

– Ладно, Астра, – разводит руками маг. – Ну так уж тебе не повезло.

– Или вам, – с ехидной улыбкой заявляю я. – А за моральный ущерб три платья.

– Да ты меня в гроб вгонишь, – говорит маг, но я вижу, что он уже кусает губы, стараясь не рассмеяться.

Услышав слово-пароль, из-за занавески выплывает хозяйка.

– Добро пожаловать, ваша милость! И вы, барышня! – приседает она.

– Барышню одеть. Тепло, удобно, просто и не слишком расточительно, – отрывисто командует маг.

Мы с хозяйкой заговорщицки переглядываемся и одинаково лукаво улыбаемся.

– Все сделаю в лучшем виде, – журчит хозяйка. – А вот насчет простоты… – она копается за прилавком и вываливает на него стопку материй. – Так. Тафта. Есть еще вот такой изумительный голубой атлас. Если вы видели новое платье маркизы Стретил, то оно просто дерюга по сравнению с этим. А еще букле прекрасного оттенка для пальто. Если к нему подобрать мех белого цвета…

У меня загораются глаза. Льерен пугается и машет руками.

– Я на улице подожду! – стонет он, вылетая из лавки. – По цене потом договоримся. Не больше трех платьев, Астра!

Это последнее, что я слышу. Мы с хозяйкой снова переглядываемся.

– Садитесь, барышня! – она достает мне стул. – Это надолго. А его милость маг…

– Обождет его милость, никуда не денется, – киваю я. – Насчет простоты он погорячился.

– Ну разумеется! Разве можно одевать невесту такого важного человека, как жену простого чиновника?

– Вы слышали?

– Ну разве что краем уха… А вы правда его невеста?

– Я еще колеблюсь, – капризно говорю я. – Посмотрю на поведение господина мага. Но мои колебания не должны отразиться на заказе.

– Ну разумеется.

– Так что вы там говорили насчет голубого атласа? – интересуюсь я и тяну на себя отрез нежно-голубого цвета.

Глава 14

Последствия ночи

– Ради Тьмы и Света, Астра! Что можно было делать у портнихи полтора часа?

– А вы думаете, это так просто? Выбрать ткань, выбрать фасон, сделать мерки. Потом…

– Все! Все! – выбрасывает Льерен белый флаг. – Я понял.

– Мне через два дня на примерку надо будет прийти. А по поводу задатка вам госпожа Вильма напишет.

Портниха нашла мне одно простенькое платье, чтобы я могла сразу переодеться из того мешка, в который меня обрядила Арвета, и настроение у меня намного улучшилось.

– Кто бы мог подумать, что невеста – это так расточительно, – цокает языком маг, но я вижу, что он уже не сердится.

– Никто вас не заставляет жениться так-то, – резонно замечаю я.

– Да я и не собирался, – вздыхает Льерен. – Видишь ли, Астра, вряд ли я смогу сделать женщину счастливой. У меня, как ты видишь, с головой проблемы. Но Тиэр рассудил иначе.

– Второй вы?

– Вообще-то это секрет, – серьезно говорит Льерен. – И об этом, кроме тебя, знают только мои слуги и пара преданных мне людей.

– Я никому не расскажу, – обещаю я.

– Спасибо, рыженькая, – улыбается маг. – Мы заглянем на мою службу, Астра, а потом поедем домой обедать.

Льерен помогает мне забраться в экипаж, обнимает за плечи и притягивает к себе. Я смущенно отвожу взгляд. Мне совершенно не хочется показывать этому мужчине, что он меня волнует. А брак с ним так и вообще пугает до чертиков. Ну так мне же и не надо по-настоящему становиться его женой, да?

Мы подъезжаем к мрачному двухэтажному особнячку, стоящему недалеко от городской ратуши. Высокая башня с часами торчит над черепичными крышами и кажется высматривающей тайны города квадратной головой на толстой шее. Вот часовая стрелка сливается с минутной, и над городом разносится хрипловатый звон.

– Уже полдень! – недовольно цокает маг и открывает передо мной дверь.

Мы проходим через темный холл и оказываемся в зале с грязными окнами, где стоят два письменных стола и конторского вида мебель. Из-за бокового стола вскакивает белобрысый паренек, который встает по стойке смирно.

– Ваша милость! – кланяется он и таращит на меня полные любопытства васильковые глаза.

– Это мой помощник Ольвер, – представляет белобрысого маг и коротко рекомендует меня: – Моя невеста Астра.

– Насчет невесты пока спорно, насчет имени верно, – поправляю я.

– Очень приятно, – смущенно кланяется паренек.

Я скидываю на руки Льерену плащ, который он вешает в шкаф вместе со своим. Оглядываюсь, беру со стула стопку папок, перекладываю их на подоконник, а затем усаживаюсь на освободившееся место и складываю руки на коленях. Маг подходит к столу, и я поражаюсь тому, как из весельчака он преображается в сурового следователя. У меня по спине бегут мурашки. Может, и правда я перегнула палку, заказывая сегодня одежду? Я ведь Льерену не сказала, что кроме трех платьев, плаща с меховой опушкой и кучи белья еще и муфточку заказа…

Маг почему-то именно в этот миг бросает на меня свой взгляд, и я, зарозовев, начинаю резко интересоваться оплетенным паутиной потолком в их конторе. Надеюсь, Льерен не менталист и не читает мысли?

– Господин Нэрвис! – зовет белобрысый помощник мага, и по его тону я догадываюсь, что Льерена в конторе побаиваются. – Я тут отчет составил о том, сколько жертв в городе после прихода Черного тумана было. На рассвете отряд зачистки начал работать. Вас не было, вот я и…

– Молодец! – кивает маг. – Ты все сделал правильно, – васильковый юноша розовеет от удовольствия. – Мэру ты тоже отчет показал?

– Ну так господин Пиерец вместе с его сиятельством графом Мирчеллием заходили, вот я и…

– Ладно! – отрезает маг. – А теперь…

В дверях слышен шум, и в зал вваливается целая толпа. Вперед выталкивают избитого до крови мужчину со связанными за спиной руками. Его ведут двое: высокий блондин с яркими зелеными глазами и рыжеватый худощавый юноша.

– Ваша милость! – обращается блондин к магу. – Вот привели тут одного. Его односельчане чуть не забили до смерти. Мы работали в окрестностях города. Туман из леса вышел и полосой через деревню прошел.

Льерен коротко кивает и указывает рукой на табуретку, куда силой усаживают связанного. Тот смотрит на мага с ненавистью сквозь спутанные волосы и явно не склонен говорить.

– Основная зачистка закончена, господин маг! – добавляет рыжеватый.

Маг садится за стол и достает чернильницу и перьевую ручку для письма.

– Что сделал этот человек? – строго вопрошает он помощников. – Может, сами расскажете? – обращается он к мужчине.

Тот усмехается и только качает головой из стороны в сторону. Под глазом у него черный синяк, а губы разбиты в кровь.

– Что там произошло, Вестер? – обращается маг к блондину, и помощник начинает сухо рассказывать:

– Туман прошел через деревню и пошел в лес. Этот, – кивает блондин на арестованного, – живет на отшибе в конце деревни. Один парень оказался не дома. Туман отрезал его и от храма, и от домов. Он крикнул, что попытается спастись. Побежал от наступающего тумана к лесу, стучался в дом к этому, – Вестер снова указывает на связанного. – Это слышали и видели многие. Но задержанный не открыл ему. Пока парень стучался к нему в дверь, туман его окружил. Вот он и превратился в гаррака. На рассвете, когда мы пришли в деревню, пришлось его ликвидировать. А этого свои же избили.

Маг устремляет на связанного взгляд, и я снова содрогаюсь, каким льдом он дышит.

– Значит, не пустил погибающего под свой кров? – вопрошает он тихим голосом, от которого веет угрозой. – Не захотел спасти односельчанина?

– А нет такого закона, чтобы ночью пускать в дом кого ни попало, – хрипло произносит задержанный, и со словами из его рта вырываются брызги крови. Он сплевывает на пол, и я вижу, как каменеет лицо блондина. – Так что ни в чем вы меня не можете обвинить, господин хороший.

– Обращайся к магу «ваша милость», – бьет его по плечу Вестер.

– Идите! – коротко бросает помощникам маг, и те, поклонившись, уходят.

Остается белобрысый паренек, маг с задержанным и я. Льерен продолжает тяжело смотреть на мужчину. Тот пытается выпрямиться и с вызовом смотрит на мага.

– А раз нет закона, по которому судить меня можете, то и держать тоже не вправе, – добавляет мужчина.

– Ну как же нет? – пожимает плечами Льерен. – Есть такой пункт в законе: «Оставление человека в смертельной опасности». Ты ведь мог его спасти? Мог. Но не спас. Значит, виновен.

– Ну и судите тогда, – усмехается мужчина и разминает хрустящую шею. Связанные руки не дают ему нормально сесть, и он снова горбится.

– Я просто хочу понять, – складывая руки на груди и откидываясь на спинку кресла, спрашивает Льерен. – Как это можно слышать, как тебя умоляет спасти человек и не пошевелить пальцем? А потом слушать, как туман засасывает душу жертвы, превращая из человека в злобную тварь?

Я вижу, как мужчина кривит губой и тут же морщится от боли.

– Как? – усмехается он. – Да очень просто!

Они с Льереном продолжают, не отрываясь, смотреть друг другу в глаза.

– Значит, была причина? – спрашивает маг. – Почему ты не впустил именно этого человека?

Глаза мужчины мрачно вспыхивают.

– Может, и была.

– Ну так скажи какая.

– Не ваше дело! – грубит задержанный. – Ваша милость, – добавляет он.

– Слушай! Я не судья, и не мне решать твою судьбу, – говорит маг. – Я просто по-человечески хочу понять. Понимаешь?

– По-человечески? – вспыхивает мужчина. – Ах по-человечески! Ну так поздно уже! Да и не человек это был, а гнида, которую руки чесались самому убить.

– За что же?

– А за то что он дочь мою… – тут мужчина едва не всхлипывает, но отворачивается и поникает головой.

– Он что-то сделал с твоей дочерью?

– Жена у меня три года назад померла. Гаррак задрал. Одна дочь и осталась. Уж я смотрел за ней не знаю как. А этот скот ее… А она от позора руки на себя наложила. Я понять не мог, что ее заставило. А вчера соседка шепнула втайне, что случилось. Этот скот…

Тут мужчина замолкает и дышит тяжело. Я смотрю во все глаза, и только когда мои щеки обжигает чем-то горячим, понимаю, что плачу. Это замечает и Льерен, бросивший острый взгляд в мою сторону.

– Я сейчас, – коротко бросает он.

Подходит и хватает меня за руку, не больно, но сильно. Я невольно поднимаюсь и иду за ним. Маг хватает плащ из шкафа и выводит меня в холл. Там темновато, но пустынно.

– Ты что, Астра? – ласково спрашивает он, снова превращаясь в милого Льерена из сурового следователя.

Я быстро рукавом смахиваю слезы.

– Ну что ты, рыженькая, – ласково притягивает меня к себе Льерен. Гладит по голове, целует в лоб и уже деловым тоном говорит: – Я буду еще около часа занят, а ты пока прогуляйся по городу. Не потеряешься?

– Постараюсь, – шмыгаю я носом.

– И, Астра, – строго говорит маг, – никому и ни за что не говори, что ты из Туманного леса и вообще из другого мира. Это в твоих интересах.

– Почему? – испуганно шепчу я. – За мной другие темные будут охотиться?

– Могут и похитить, – объясняет Льеран. – Конечно, пока меня не убьют, они не смогут с тобой связь установить, но тебе от этого легче не будет, понимаешь?

– Понимаю, – киваю я. – А что говорить?

– Ну, скажи, что ты из Залифа. Это грахх знает, как далеко. И можно врать, что в голову взбредет. Понимаешь?

– Понимаю.

– А больше ничего не болтай. Чем меньше говоришь, тем меньше вранья. Чем меньше вранья, тем легче избежать ошибки.

– Ладно, – покладисто соглашаюсь я.

– Держи полсеребрушки. Это чтобы тебе не так скучно гулять было, – улыбается Льерен. – Но только…

– Поняла. Без фанатизма, – ответно улыбаюсь я.

Льерен смотрит на меня, его взгляд опускается на мои губы. Я розовею и отворачиваюсь. Потом выхожу из особняка. Я впервые на воле в этом мире. В почти нормальной одежде и даже финансово состоятельна. Есть чему радоваться! И есть что изучать.

Глава 15

Лавка

Я иду по городу и разглядываю каждый дом. Наверняка я кажусь туристкой, потому что верчу головой во все стороны, но мне это безразлично. Город красив какой-то суровой северной красотой. И нахмуренное небо очень ему подходит. Ветер свеж и влажен. Обрывки серых облаков бегут между черепичных крыш, сдувая дымы из труб. Город пахнет этим дымами и еще едой – тут мой желудок вспоминает, что давно забыл об утренних оладьях – и какими-то своими, местными запахами. А вон из той лавки тянет как-то странно и тошнотворно: словно там проводят химические опыты. Я с любопытством останавливаюсь и разглядываю железную вывеску, на которой почему-то нарисован жук. Пока я стою и пытаюсь понять, что могут продавать в лавке, где дурно пахнет, а на вывеске насекомое, из нее выходит женщина с корзинкой.

– Что-то хотите, барышня? – спрашивает она, бегло оглядев мою одежду.

Я мнусь, но потом честно говорю:

– Скажите, пожалуйста, а что вы продаете? Жуков?

На лице женщины сначала появляется удивление, а затем уголки глаз складываются в смешливые морщинки.

– Нет, конечно. Мой муж делает разные составы для окраски тканей, кож…

– Ой! – сразу же оживляюсь я. – А вы не скажете, где можно в городе купить разные инструменты художников? И краски?

Женщина снова показывает удивление. Затем говорит:

– А вы художница, барышня?

– Ну, я умею рисовать, – чуть смущенно признаюсь я.

– Пойдемте-ка, – вдруг говорит женщина и предлагает мне войти внутрь.

В лавке пахнет еще хуже, чем на улице. В ней полно глиняных горшков и горшочков, запаянных чем-то вроде воска. Я с интересом осматриваюсь.

– Неместная? – тоже с любопытством спрашивает женщина.

– Не-а. Я из Залифа, – вовремя вспоминаю я название королевства, которое назвал Льерен. Эх, надо бы узнать, чем они в этом своем Залифе промышляют. И вообще, попаданкам надо раздавать методички с пояснениями всех местных обычаев, традиций и социальных отношений. Я ведь даже не знаю, как обращаться к этой женщине. Госпожа?

– То-то я смотрю, как-то странно вы говорите, – добродушно подтверждает хозяйка лавки мои мысли. – И что, у вас так много там художников, что даже лавки для товаров специальные есть?

– Есть! – вру я с вдохновением. – Там краски продаются разные. В маленьких тюбиках и баночках. И кисти. Из беличьей шерсти, из нутрии. Короче, разные.

– Ну, это и у нас можно делать.

– И еще грунтовка для холста. И альбомы бумажные. Неужели у вас такого нет?

– В деревнях бывает, что балуются простыми рисунками на утвари, – разводит руками женщина. – Но какие там краски? Глину со смолой разведут да сажу из печи с той же смолой. Палочку возьмут, ею и рисуют. А благородным искусством рисования у нас мало кто владеет. Был один художник в Агнурисе, он с господином Нэрвисом работал. Так и тот в столицу уехал. А жаль. Мы для него специально краски изготавливали.

Видимо, разочарование отчетливо проступает на моем лице, потому что женщина спрашивает:

– А вам что, тоже краски нужны?

– А сколько они могут стоить? – беспокоюсь я. Льерен не давал мне разрешения покупать краски, но полсеребрушки подарил. Вот если бы ее хватило…

– У нас еще осталось немного от господина художника. Это уехавший который. Показать?

– Конечно!

Женщина ныряет куда-то в глубь лавки и возвращается с ящичком, где стоит несколько непрозрачных склянок, на крышках которых есть по пятнышку разного цвета. Я с благоговением касаюсь их.

Рисование всегда было моим спасением. В детстве, когда родители, напившись, начинали выяснять отношения, я уходила куда-нибудь в укромный уголок и старалась отрешиться от этих криков, погружаясь в мир моих фантазий. У меня тогда из красок только акварель была.

В детдоме я уже рисовала вовсю. Даже посещала художественную школу после уроков. Нет, профессионалом не стала. И людей мне рисовать тоже не нравилось. А вот мир народных росписей поглотил меня полностью. Я с увлечением разрисовывала разные тарелочки, ящички и все, до чего у меня дотягивались руки. Даже начала разрисовывать полку в нашей с Ленкой комнате в общежитии пермогорской росписью, но не закончила.

– А почему у вас жук на вывеске? – спрашиваю я женщину, разглядывая баночки с краской. Не так-то их и много, всего несколько основных цветов. Ну да мне и этого хватит.

– Ну так багрец же мы из жуков добываем, – как само собой разумеющееся говорит женщина. Ну конечно! Точно так же в древности на Земле из кошенили делали кармин.

– А эти краски можно купить? – спрашиваю я женщину.

– Да почему же нельзя? Господин художник уехал, а мы ему их наготовили.

– А сколько они стоят? – с замиранием сердца спрашиваю я.

– Ну, черная сажа да белила сущие медяки. Желтая и коричневая чуть подороже. Видите, барышня, несколько оттенков получилось. Вот эта ярко-красная дорогая. Пока этих жуков поймаешь да подавишь…

– Я поняла, – торопливо перебиваю я, стараясь не морщиться.

Мда, вот они реалии художников древних времен. Хорошо хоть зеленой краски здесь нет. А то я могла бы заподозрить, что в ее состав входит мышьяк. От так называемой парижской зелени в восемнадцатом веке погибло огромное количество людей, начиная с работников заводов, производивших пигмент Шееле, который входил в эту краску, и маляров до простых обывателей, воспылавших любовью к изумрудно-зеленым обоям, мебели и тканям этого оттенка. Даже королева Виктория обожала одежду из тканей подобного цвета.

– А вот синий дорогой, – цокает языком женщина. – Полностью иноземный. Мы его закупаем уже готовый. На него редкий минерал идет. Его в горах Агнерса добывают.

– Очень красивый, – соглашаюсь я, глядя на ярко-синюю каплю на крышечке.

Надо же какие допотопные способы используют в Холлине! На Земле уже древние египтяне вместо истолченного азурита начали использовать смесь из кремнезема, меди и извести, а тут такая отсталость! Или же хозяйке лавки задурили голову, чтобы набить цену?

– И сколько вы возьмете за эти краски? – спрашиваю я, выбрав несколько баночек.

Женщина мнется. Я прекрасно ее понимаю. С одной стороны, она хочет сбыть товар, который, кроме меня, вряд ли кто возьмет в ближайшее время, раз у них тут такая нехватка мазил, и не продешевить. А с другой стороны, ей хочется получить нового клиента.

– Если цена будет нормальной, то я еще у вас куплю, – обещаю я.

– Полторы серебрушки, – наконец заявляет женщина.

– У меня только полсеребрушки сейчас есть, – грустно говорю я, честно выворачивая карман.

– Вот ты где! – раздается за спиной голос, и я вздрагиваю, пойманная врасплох.

– Господин Нэрвис! – подобострастно склоняется перед магом женщина.

– Ты что тут делаешь, Астра?

Маг окидывает взглядом краски, которые я держу в руках, и его брови лезут вверх.

– Вот хотела порисовать немного, – смущенно говорю я. – Если позволите.

Наверное, мне надо на все спрашивать его разрешения? Одежда – это одно, а вот развлечения совсем другое.

– Ты рисуешь? – требовательно спрашивает маг.

– Немного умею, – сдержанно говорю я.

Ну, по меркам моего мира, я рисую очень посредственно. Художницей мне не быть. Поэтому изображать из себя Веласкеса я не собираюсь.

– Сколько за все? – спрашивает маг у хозяйки.

– Полторы серебрушки, – говорит она.

– Серебрушка, – жестко отрезает он, отсчитывает деньги и берет у хозяйки коробку с красками.

– Подождите, барышня! – говорит женщина. Уходит и возвращается со связкой кисточек. – Вот вам. Муж сам делал. Это в подарок.

– Спасибо! – радуюсь я.

– Буду вас ждать! – улыбается женщина.

Льерен берет меня за локоток и выводит из лавки. На улице стоит давешний извозчик. Кобыла осуждающе косит на меня глазом и фыркает. Ей явно кажется, что ее рабочий день затянулся, и она разве что с намеком не смотрит на циферблат часов на ратуши.

Льерен помогает мне забраться в коляску и снова обнимает меня за плечи.

– С работой сегодня покончено! – радостно сообщает он мне.