Текст книги "Я подарю тебе тьму (СИ)"

Автор книги: Лора Олеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Лора Олеева
Я подарю тебе тьму

Глава 1
Неожиданное приглашение

Его рука скользит по моему бедру. Практически точечное касание – как россыпь искр. Но меня тут же начинает бить дрожь.

– Ты знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? – хрипло шепчет он мне на ухо, и ледяная змейка, пробежавшая по моей спине, вдруг обнаруживает свою истинную ипостась и начинает заворачивать меня в огненные кольца.

Я отчаянно трясу головой. Сказать я ничего не могу – мне страшно до рези в животе. В горле пересохло, и я напрасно пытаюсь сглотнуть. Его невозможные голубые глаза обжигают и леденят одновременно. А руки начинают медленно раздевать меня. Уверенно снимая слой за слоем – и моей одежды, и моей души.

Дышать больно – воздух застревает в груди, а потом выталкивается наружу рывком, царапая горло. Я лежу полностью обнаженная на каменном ложе. Он наклоняется ко мне, и я вижу, как перекатываются мышцы у него под гладкой блестящей кожей.

– Помни, что на тебе моя печать! – снова шепчет он…

– Астра! Очнись! Ау, подруга!

Ленка машет у меня перед глазами рукой. Я пытаюсь сфокусировать взгляд на подруге. Светлые волосы с отдельными прядками, окрашенными в зеленый цвет, торчат у нее в разные стороны: этакий артистический бардак на голове. С отвращением гляжу на зелено-белую маску зомби и черные круги под карими глазами. Морщусь. М-да.

– Да плюнь ты на этого козла! – кричит мне в ухо Ленка и хлопает ладонью по поверхности барной стойки, едва не задев полную скорлупы тарелку.

Бармен косится на нее и мимоходом забирает тарелку, направляясь к клиенту, который отчаянно машет ему из-за голов других.

– Девчонки, тусите одни? – раздается сзади нас мужской голос.

Мы с подругой синхронно поворачиваемся. За нами стоит, чуть покачиваясь, Джек Воробей с двумя стаканами пива. Воробей какой-то неправильный: и косички не те, и глаза голубые, и вообще… Разве что разит от него пиратом, не принимавшим душ все полгода плаванья и чистившим зубы исключительно ромом и рыбьими хвостами.

– Отвали! – мрачно говорим мы с Ленкой в один голос, и Джек Воробей, пожав плечами, понятливо исчезает в толпе, неся пиво в поднятых вверх руках и изредка щедро поливая им окружающих.

В этом дешевом клубе на Хэллоуин не протолкнуться. Народ танцует практически впритирку друг к другу. Мы чудом пробились сквозь толпу и смогли захватить два крайних стула за барной стойкой. Над нашими головами крутится подвешенная на ниточке вырезанная из бумаги летучая мышь, то и дело пропадая во тьме и снова появляясь во вспыхивающем серебряном свете стробоскопа. Среди бутылок на полках оранжевеют тыковки. Я заглядываю в почти полный бокал с коктейлем и делаю еще один глоток сладкого пойла. Снова морщусь. И спиртное отстойное, и клуб третьесортный, и жизнь полное дерьмо.

– А давай мы соломенную куколку Костика сделаем и будем в нее булавки втыкать? По очереди. Сегодня самое оно, – снова пытаясь перекричать рев музыки, предлагает Ленка.

Я кручу пальцем у виска. Костик, конечно, козел, но даже в шутку пытаться наслать порчу или болезнь на другого человека…

Мне жутко хочется зарыдать, но безумно жаль макияж, который мы с Ленкой старательно наводили целый час. А ведь все так прекрасно начиналось!

* * *

Я сама не поверила, когда Костик пригласил меня праздновать Хэллоуин в своей мажорной тусовке. Костик – сын директора сети супермаркетов в нашем городе. Высокий, спортсмен, с восхитительно уложенными светлыми волосами. И ездит на «Лексусе». Я знала, что мне до него, как пешком до луны, но продолжала влюбленно пялиться на всех лекциях и парах. Испуганно отводя взгляд, когда он оборачивался на меня.

На прошлой неделе Костик вдруг сам подошел ко мне. Ленка, изумленно округлив глаза, понятливо слиняла.

– Астра! Тут тусовочка намечается. В клубе у знакомого. В «Тигридиуме». Хочешь с нами рвануть?

– А-а… – только и смогла выговорить я.

– Там на Хэллоуин костюмированная вечеринка будет. Сможешь? – Костик наклонил голову и обаятельно улыбнулся.

– Смогу, – едва дар речи вернулся ко мне, произнесла я.

– Запиши мой номер.

Я послушно натыкала дрожащими пальцами цифры.

– Что это было? – ошарашенно спросила я Ленку, которая, как выяснилось, ожидала в коридоре окончания нашего разговора.

– Понятия не имею, – пожала плечами подруга. – Вокруг Костика столько девок ошивается. А он тебя позвал. Ты поосторожней с ним.

– В смысле?

– Я к тому, что за все есть плата, – рассудительно сказала Ленка. – Или ты готова с ним после клуба…

– На что? – покраснела я.

– Нет, ну Костик для первого мужчины очень даже неплох, возможно… – ухмыльнулась Ленка.

– Да иди ты к черту! – вспыхнула я. – Я вообще не собираюсь с ним ничего делать!

– Ты, может, и не собираешься, а он, возможно, очень даже собирается. Короче, думай сама.

Ага. Естественно. А кто же еще за меня думать будет? Не Пушкин же с Илоном Маском!

На хэллоуинскую вечеринку я собиралась целую неделю.

– Ты пойдешь со мной! – заявила я Ленке. – Одна я боюсь.

– А вдруг меня не пропустят? Там же фейсконтроль.

– Я попрошу тебя пропустить, – уверенно сказала я. – Без тебя не пойду. Это же клуб, в конце концов. Одним человеком больше, одним меньше…

Погода в этом году стоит аномально жаркая. Уже конец октября, а на улице плюс восемнадцать днем. Вода, конечно, ледяная, и после захода солнца становится прохладно, но с моря ночами дует теплый ветер, и на набережной полно гуляющих. Поэтому идти на вечеринку мы решили, надев только легкие курточки.

Мы красились полдня. Ленка сказала, что будет изображать зомби. И в любом случае у нее нет нового красивого платья. Поэтому мы дурачились: разрисовывали ее старую футболку и дырявили ее. А старые джинсы с прорехами на коленках и так подошли идеально. Но мне хотелось поразить Костика своей неземной красотой.

– Давай ты будешь ведьмой? – предложила Ленка. – А что? Платье у тебя есть красивое, фиолетовое.

– Ага, – иронически сощурилась я. – Это мне что-то напоминает. «Почему в Средние века жгли на костре женщин в синих юбках?» – «Потому что гладиолус».

– Ну гладиолус или не гладиолус, мне фиолетово, – парировала Ленка. – Но на колпак ведьмы у тебя денег все равно нет. А идти в клуб с котлом подмышкой неудобно.

– Угу, – согласилась я. – А попрусь с метлой, меня отправят сразу к уборщицам. Через служебный вход.

– Ну подожди! – не сдавалась Ленка. – Мы тебя хной покрасим в рыжий цвет. У тебя волосы светло-русые, на них хна хорошо ляжет. А еще макияж сделаем: черная обводка вокруг глаз, ярко-красная помада, какой-нибудь знак на щеке нарисуем мистический. Лак черный. Так, что еще?

– Еще кота на плече и избушку на курячьих лапах вместо такси, – засмеялась я.

Но все равно получилось так, как хотела Ленка.

Глава 2
На шабаш!

Сны. Они приходили волнами. Всю последнюю неделю. Словно росток тьмы и безумия проклевывался в почве моей души, бередя ее и тревожа, проталкиваясь сквозь бетон реальности и серую пелену будней. В этих снах я видела его, и взгляд голубых глаз жег меня даже днем. Я смущалась и розовела, вспоминая эти сны, совершенно неприличные и жгуче-мучительные. Лодка моей жизни раскачивалась на этих волнах, грозясь вот-вот оторваться от причала рационального и унести меня в бушующий океан неведомого…

В день икс мы были с Ленкой во всеоружии. Макияж зомби для Ленки мы закончили первым. Подруга так смеялась, что я чуть было не попала ей контурным карандашом в глаз.

– Отпад! – прокомментировала она, разглядывая себя в зеркало. – И пусть только попробуют меня, такую красивую, не пропустить в гроб… То есть в клуб. Сегодня, – заключила она, – я буду лишь оттенять твою красоту. Но если мне попадется клевый зомбяра, то я тоже пойду в отрыв.

Мне всегда нравилась Ленкина бесшабашность. Может, поэтому мы и сошлись: я, более спокойная и рассудительная, и она, авантюристка по натуре.

Для меня выбрали сиреневое коротенькое платье и бархатные лодочки на высоких каблуках. Рыжий цвет волос подходил к моему сегодняшнему облику идеально.

– Сейчас мы из тебя сделаем ведьмочку, симпотную и жутко сексуальную. Губы надо карминовой помадой, – колдуя надо мной, приговаривала Ленка. – Так, глаза просто классные получились. Давай еще метку на щеке сделаем?

– Какую метку?

– Айн момент!

Ленка быстро пролистала страницы в телефоне.

– Зацени!

Она тыкнул в какой-то непонятный круг со странным знаком посередине – не то перевернутая елочка с точками-ягодами, не то скелет листа.

– Сейчас я тебе его намазюкаю, – с оптимизмом заявила она.

– Может, не надо?

– Ну ты что? Сегодня же Хэллоуин! А как же призраки, вервольфы и прочие кошмарики? У-у-у!

– Не напугаешь! – отмахнулась я. – Ладно, рисуй, Айвазовский!

Ленка взяла пробку от бутылки и обвела ее по контуру.

– Может, ну их, эти точечки? – пожаловалась она, срисовывая знак с экрана.

– Нет уж, – зловредно сказала я. – Раз откопала такую метку, то ваяй все до последних мелочей.

– Ну это же ты у нас художница, а не я.

– Твоя идея, вот и мучайся!

Ленка вздохнула, но продолжила пыхтеть.

– Готово! – воскликнула она. – Теперь ты просто супер! Идем!

Я подушилась моими любимыми духами, надела курточку и бросила последний взгляд в зеркало. Голубые глаза, обведенные жирным контуром, аккуратный носик, тщательно прорисованные пухлые губы, рыжие волосы, распущенные по спине. Я себе очень нравилась. Откинула прядь волос с лица… На секунду черная метка на моей щеке вспыхнула зеленым светом, ярко вычерчивая тонкие линии и извивы рисунка, и обожгла меня. Я вскрикнула и испуганно застыла, но метка уже потускнела и налилась чернотой. Я невольно потянула руку к кружку на щеке.

– С ума сошла! – зашипела Ленка. – Не смей трогать: смажешь!

– Но она… – испуганно произнесла я.

– Так, Астра, я переделывать не буду, так и знай. Да и времени мало. Идем!

Я еще раз посмотрела на странную метку. Может, все же показалось?

* * *

Клуб, адрес которого скинул мне заранее Костик, гремел так, что было слышно за квартал. Вся набережная, где стояли сплошные рестораны, магазины и развлекательные центры, светилась сегодня огнями. Публика вываливалась из ресторанов, пропадала в дверях клубов. От моря доносились пьяные крики и смех.

«Тигридиум» был одним из самых пафосных и дорогих. Я невольно заробела, подходя к нему.

– Не тушуйся! – подтолкнула меня Ленка. – Тебя же пригласили.

Перед входом змеилась очередь из дементеров, зомби, вампиров, скелетов, мавок и бог знает еще какой нечисти, отечественного и импортного розлива. Красные светодиоды, покрывающие фасад здания, отражались в затемненных стеклах то и дело подъезжающих «Мерседесов» и «Ауди». Из них выпархивали очередные стильно костюмированные девицы или парни, и, минуя очередь, шли ко входу. Там стоял амбал со сложенными на груди руками, играя роль живого барьера. Маленькие рожки на его квадратной голове смотрелись смешно и неуместно. Цербер отходил в сторону, пропуская блатных гостей, на которых завистливо косилась очередь. Время от времени охранник получал приказ по наушнику и после краткого визуального осмотра, одобрительно рыкнув, разрешал нескольким отобранным из очереди пройти внутрь.

– Не робей, подруга! – подтолкнула меня к охраннику Ленка.

– Меня там ждут, – стараясь казаться уверенной, поведала я Церберу.

– Кто? – с недоверием скосил глаза охранник.

– Константин Никитин.

Я назвала свое имя.

– Спрошу. Ждите! – отрезал охранник и отвернулся, что-то бормоча в рацию.

– Таких в списке нет, – равнодушно бросил он через минуту и отвернулся.

– Как же так? – растерянно спросила я.

Меня оттеснила парочка стильно одетой Мертвой невесты и графа Дракулы. Охранник пропустил их и снова встал грудью на защиту входа в клубную преисподнюю, откуда гремела музыка.

Мы с Ленкой отошли.

– Может, встать в очередь? – предложила подруга кисло.

– Позвоню Костику! – отрицательно мотнув головой, сказала я. Настроение стремительно летело вниз, и обида щипала горло. Однако ради подруги я решила поступиться гордостью. Ответили мне только на четвертый звонок.

– Это кто? – раздался веселый и чуть пьяный голос однокурсника.

– Это я, Астра, – облегченно закричала я в трубку. – Мы с подругой пришли в «Тигридиум», но нас охранник не пускает.

– Это кто там? – услышала я голос одного из дружков Костика на фоне грохочущей музыки. Бормотание Костика в ответ.

– На хрен тебе эта дешевка нужна? – прокричал друг. – У нас тут и так уже полный комплект.

– Астра! – снова сказал в трубку Костик. – Слушай, тут у нас планы немного поменялись. Короче, сегодня никак не судьба.

Я нажала на отбой, не ответив.

Слезы щипали мне глаза. Я отвернулась и решительно направилась прочь от клуба.

– Ты куда? – догнала меня подруга. – И даже не смей плакать из-за этого куска говна.

– И не подумаю, – горько рассмеялась я. – Еще скажи: я тебя предупреждала.

– Я скажу так: тебе повезло. Хуже было бы, если бы… Короче, все, что ни делается, к лучшему. Пойдем отрываться!

И мы пошли.

Но веселье явно не удалось. Настроение было гадкое. Я действительно ощутила себя дешевкой. Хотя, казалось бы, чего мне обижаться? Я и есть дешевка. Моя мамаша, лишенная за систематическое пьянство родительских прав. Детский дом. Хорошо хоть мне предоставили льготное место в институте. Правда, совсем не там, где мне хотелось бы учиться. Но ведь дареному коню в зубы не смотрят?

– Я отойду в туалет, – говорю я подруге, оставляя недопитый коктейль на стойке.

В туалет, откуда тянет сладковатым дымком, стоит очередь, и я пристраиваюсь в конце. Меня сразу же снова начинает разъедать обида. Поэтому, как только до меня доходит очередь и я запираюсь в прокуренной кабинке, то даю волю слезам. Они текут и текут, пока глаза не начинает щипать от туши. Я выскакиваю из кабинки, кладу сумку на край раковины и начинаю смывать макияж косметическим молочком из сумки. Потом мылом. Пока я умываюсь, старательно тру кожу и глаза, в туалете пустеет. Мне повезло: странным образом образовалось затишье. И почему-то музыки тоже почти не слышно. Я поднимаю голову и замираю. Метка не смылась! Недоверчиво слюнявлю палец и тру еще раз. Но нет, черные линии по-прежнему остаются на моей щеке. Мистика какая-то! Вроде бы Ленка использовала обычный карандаш для подводки глаз.

Вдруг метка снова обжигает меня. И в тот же миг зеркало, отражающее желтый кафель и серые дверцы кабинок за моей спиной, покрывается рябью. А затем вместо отражения меня на фоне туалета появляются ночной лес и странная луна, плывущая над зазубринами черных вершин. Луна тоже черного цвета, с яркой обводкой по краям – белой с фиолетовыми оттенками. Затмение! – сразу же приходит мне в голову. Я смотрю обалдело на переменившееся зеркало несколько секунд, а затем в душе вспыхивает гнев. Еще не хватало оказаться жертвой пранка. А я видела такой в интернете: зеркало заменяют экраном, на котором показывают разную хрень, и снимают на скрытую камеру реакцию людей. Перебьетесь, злюсь я. Трогаю рукой стекло экрана. И в тот же миг меня затягивает в зеркало.

Глава 3
Может быть, когда с тобой умрем, мы в тот лес направимся вдвоем

Лес. Вершины елей, загораживающие свет редких льдистых звезд. Черная тень сползает с луны, луна растет на глазах и, уже полностью круглобокая, озаряет мертвым светом скелеты облетающих деревьев, покрытые мхом толстые стволы, огромные муравейники в рост человека и прижатые к земле стылым туманом осенние травы. Мамочки мои! Куда это меня занесло⁈ А сюда городской транспорт ходит?

За курточку, оставленную в гардеробе клуба, я, кажется, отдала бы сейчас полцарства. И еще всю наличку. Сырость мгновенно облизывает меня ледяным языком, не давая усомниться в реальности происходящего. Какая, мать вашу, иллюзия, если мне в лодыжку впивается острая ветка, а каблук ломается, стоит мне сделать лишь шаг по ковру из мертвой хвои.

Где-то ухает… или не ухает? А вон из той ложбинки, в которой, как в ведьмином котле, зловеще перемешиваются белесые языки тумана, кажется, что-то чвакает. Этот лес как самый худший из моих кошмаров. «В том лесу белесоватые стволы выступали неожиданно из мглы. Из земли за корнем корень выходил, точно руки обитателей могил…» Но почему я оказалась в одном из своих кошмаров? И можно ли от него проснуться? Только мне кажется, что, я не проснусь от него, а напротив, засну в нем навсегда.

Как и почему я сюда попала? Вдруг я вскрикиваю, потому что щеку снова обжигает что-то. А-а! Чертова метка! Ну Ленка! Выберусь из этого гиблого места и убью ее! Это ведь все из-за метки? Неужели такое могло произойти из-за криво накаляканного кругляша? Нет, не хочу, чтобы так было! Хочу домой!

Я обламываю каблук дрожащими руками и, хромая, начинаю осторожно передвигаться по лесу. Надо найти выход отсюда. Может, покричать? Ну, типа: спасите! Но меня останавливает мысль о том, что неизвестно, кто или что придет на крик. И зачем оно придет, если уж на то пошло. Я кожей ощущаю опасность, караулящую меня. Нет, в этом лесу я могу играть только одну роль – роль жертвы.

Судя по ощущениям, я где-то за Уралом. В наших краях не бывает такого пронизывающего холода в это время года. Туман, клочьями наматывающийся на суходол, оседает на моих голых ногах мелкой моросью. Черт! Да я же скоро умру от переохлаждения. И почему меня затянуло сюда без теплой одежды, сумки и мобильника? Нет, надо кричать, несмотря на опасность. Выбора нет.

– Эй! Помогите! Я тут заблудилась! Помогите мне!..

Мой голос жалко срывается. Лес вокруг настороженно замолкает. Даже уханье и чваканье прекратились. Вдруг я слышу ответный крик вдалеке, причем, тоже женский и такой же испуганный.

– Эй! Кто там? Люди! Помогите!

Я радостно вскидываюсь и спешу на зов. Пусть женщина только дождется меня. Даже если она, как и я, заблудилась, вместе же не так страшно, да? Живой человеческий человек в этом проклятом лесу. «Под покровом ярко-огненной листвы великаны жили, карлики и львы. И следы в песке видали рыбаки шестипалой человеческой руки». Нет-нет! Там человек! Одного со мной пола!

– Я иду! Вы где? – отчаянно кричу я, оскальзываясь на мокрой палой листве.

Я успеваю перебраться через поваленное дерево, пачкаю корой руки и платье. И застываю с занесенной над следующим лежащим стволом ногой.

Ответный женский крик вдруг переходит в леденящий душу визг. Ему вторит чье-то рычание. А потом наступает резкая, звенящая до боли в ушах тишина. Холодный ветер проносится по вершинам, и я почти ощущаю, как волосы шевелятся у меня на голове. Ноги слабеют, и я просто сползаю в мокрые заросли. Сижу на корточках и слушаю, как мои зубы в тишине выбивают дробь.

Господи! Что это было? Ее же не могли?..

Я всхлипываю, зажимаю рот руками, потом вскакиваю и начинаю перебираться назад через поваленное дерево, царапая ноги об острые сучки. Бегу, ковыляя в туфлях разной высоты, по лесу в противоположном направлении от того, откуда раздался крик, сменившийся мертвой тишиной. Крадусь от дерева к дереву, ежесекундно оглядываясь и вздрагивая.

Это-то меня и подводит, потому что я спотыкаюсь обо что-то и падаю плашмя на землю. Поднимаюсь вся грязная и мокрая, оборачиваюсь и кричу как ненормальная, забыв об опасности. Забыв обо всем.

То, обо что я споткнулась, явно было человеком. До того, как его порвали на куски. Я успеваю увидеть кровавую кашу на месте живота, остекленевшие глаза, устремленные к бледной луне, искривленный в навек застывшем крике черный провал рта, обрывки платья убитой женщины, и тут меня выворачивает. Я едва успеваю отбежать пару шагов в сторону, упасть на землю на четвереньки, и из меня начинает извергаться сегодняшний ужин. Однако инстинкт самосохранения говорит мне, что надо бежать. Я вскакиваю, шатаясь, и бегу вперед, стараясь оказаться как можно дальше от трупа. И тут же замираю.

Ко мне приближается тень человека. Нет! Я вскрикиваю и срываюсь в сторону. В душе понимая, что не успею, что выхода нет и что убийца меня догонит. И он действительно догоняет.

– Стоять!

Я резко меняю направление, бегу в другую сторону, спотыкаюсь об очередную корягу, падаю, вскакиваю.

– Да стой же, зараза!

Я вскрикиваю, когда меня хватают за руку. Начинаю отбиваться и дергаться.

– Пустите меня!

– Замри! – рычит мужчина.

Таких называют косая сажень, Мощный, квадратный в плечах, одетый в странную одежду то ли исторического реконструктора, то ли ролевика: кожаная куртка, перевязь с болтающейся шпагой, высокие ботфорты, плащ свернут и перекинут через плечо.

– Не перестанешь, убью! – рычит мой преследователь и замахивается для удара.

Я отшатываюсь и падаю на колени.

– Пустите! Я вам ничего не делала! Я вообще тут случайно оказалась.

Я дергаюсь. Платье трещит, и я умудряюсь вырваться из рук убийцы, оставив ему обрывок рукава. Собираюсь дать деру на четвереньках, когда меня хватают за лодыжку и тянут по земле назад. Мне в рот забивается хвоя, и я отплевываюсь. Меня грубо вздергивают и ставят на ноги.

Я оказываюсь нос к носу с этим мордоворотом. Его лицо пересекает шрам, а нос был явно переломан, и не один раз. Мужик, не особо церемонясь, хватает меня за горло и тянет к себе. Я хриплю задушенно и царапаю его руку ногтями.

– Ничего, смазливая, – равнодушно заявляет мне косая сажень.

Перехватывает меня за талию и прижимает к себе, обдавая запахом… Черт! Меня снова начинает мутить. По сравнению с этим давешний пират из бара пах, как майская роза. От лесного же мужика разит застарелыми носками, которые месяц вымачивали в кислых щах. Этого мой и без того травмированный организм не выдерживает, и изо рта прямо на насильника извергается очередная порция рвоты.

– Да грах-х-х тебя побери! – ревет детина и отшвыривает меня, так что я снова падаю.

Поднимаюсь и застываю на месте, с ненавистью глядя на противника. Вытираю рот оставшимся рукавом платья. Сердце стучит, как молот по наковальне. Воздух режет горло осколками льда. Мне так плохо, что где-то в глубине души всплывает секундная малодушная зависть к тому распотрошенному телу в лесу. У нее-то, по крайней мере, все уже позади. А вот что со мной сейчас сделают? Хоть бы только убил не мучительно, обреченно думаю я.

Детина мрачно отирает изгаженную куртку и снова делает шаг ко мне с явно нехорошими намерениями.

– Не трогайте меня! – умоляюще шепчу я, инстинктивно шарахаясь от него, хотя и понимая всю безнадежность моей просьбы.

Упираюсь спиной в острые сучки дерева, догадываюсь, что мне пришел конец, и визжу – отчаянно и безнадежно.

– Заткнись! – раздраженно бросает детина и рывком дергает за руку на себя. Я слышу треск второго рукава платье. Отбиваюсь кулаками, но это как бить прутиком по каменной глыбе. Детина мерзко ухмыляется, явно забавляясь моим страхом, и тянет к себе.

– Хорошая девочка, – заявляет он. – Придем домой и побалуемся с тобой в кроватке. А пока задаток.

Я упираюсь в него изо всех сил, не желая сокращать расстояние между нами, бью коленкой в пах, но, видимо, недостаточно сильно, потому что детина рычит яростно и угрожающе, лишь на секунду выпустив меня из рук. А потом снова тянет ко мне свои лапы. Неужели конец?

Вдруг мордоворот странно то ли икает, то ли рыкает. Недоуменно скашивает глаза себе на грудь. Я следую за ним непонимающим взглядом. Вижу торчащий из груди и остро блестящий в лунном свете алый клинок и вскрикиваю от испуга. Клинок с противным звуком втягивается в рану, откуда тут же начинает хлестать кровь. Детина опускает протянутые руки, поднимает помутневшие глаза, и через миг валится к моим ногам.