Текст книги "Я подарю тебе тьму (СИ)"

Автор книги: Лора Олеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Глава 60

Кто?

Будит меня ласковое поглаживание по волосам. Льер! Я вскакиваю, и разочарование тут же окатывает меня холодной волной. На кровати сидит Лилия. У нее осунувшееся лицо и покрасневшие глаза. Я пугаюсь.

– Льер?..

– Он жив. Ох детка!

Лилия порывисто обнимает меня. Пару секунд я креплюсь, а потом не выдерживаю и начинаю рыдать в голос у нее на плече.

– Ну что ты, – дрожащим голосом шепчет Лилия и гладит меня по спине.

– Тиэр… он… Марсий сказал ему меня убить… Я думала… Так испугалась… А он… он… кинжалом, который граф Льерену дал. У-у-у… Если бы я в этот мир не пришла, то ничего бы не было… У-у-у… А Тиэр метку сделал, и меня сюда зашвырнуло… У-у-у… А Марсий, как услышал, что у нас свадьба в последний день осени, так совсем свихнулся. У-у-у…

– Так! – решительно отстранившись от меня, говорит Лилия. – Ты сейчас возьмешь себя в руки. Ты ведь сильная, Астра!

– У-у-у… И ничего я не сильная… Это когда Льер рядом был, а сейчас нет. У-у-у…

– А я говорю – сильная. Встаешь, умываешься, одеваешься. Я тебя жду внизу в кухне. Там ты мне все и расскажешь.

Я киваю, шмыгаю и наблюдаю, как моя свекровь, отерев слезы с лица и гордо выпрямив спину, удаляется вниз. Какая же она!.. Восхищение и стыд наполняют меня. Раскисла! А Лилия вон потеряла свою приемную любимую дочь. Почти потеряла сына. Да и сейчас исход неясен. А она держится! И еще меня утешает.

Я решительно спускаю ноги на холодный пол. Комната кажется странно светлой. Я выглядываю в окно и ахаю. Пока я спала, землю покрыл первый, еще неуверенный снег. Мир сразу заблестел, стал праздничным. Или оделся в саван, некстати шепчет мне внутренний голос. Да не каркай ты! Я бегу одеваться и умываться.

Через полчаса мы втроем – Лилия, Арвета и я – сидим на кухне и пьем чай. Я думала, что не проглочу и куска, но женщины наперебой уговаривают меня попробовать хоть ложку, и я понемногу начинаю есть: и горячую пшенную кашу с тыквой, и оладьи, и горячие рогалики с медом. Лилия маленькими глотками пьет травяной настой и слушает мой рассказ.

Я многое рассказываю им. И как мы едва не поссорились окончательно с Льреном, и как я узнала про проклятье, и как познакомилась с Марсием, и как выбирала свадебное платье. Тут Лилия и Арвета засыпают меня кучей вопросов по фасону и по деталям отделки. И я начинаю подробно описывать свой заказ. Смешно – разве это не потеряло теперь всяческий смысл? Но мы словно оттягиваем самый тяжелый момент рассказа – предательство Марсия и то, как Тиэрен решил убить себя.

– Я помню Марсия еще совсем подростком, – грустно говорит Лилия, глядя в чашку. – Он был таким спокойным, таким милым. Я всегда думала, что он хорошо влияет на Льерена, уравновешивает его взбалмошность и порывистость. А оказалось…

Ее губы дрожат.

– А кто сейчас с… – я не договариваю.

– Граф всю ночь сидел с сыном, – понимающе смотрит Лилия. – Поддерживал в нем жизнь. Как в тот раз.

У меня снова все проваливается в душе. В тот раз. В тот раз все было так плохо, что хуже не бывает. А сейчас… Как будет сейчас?

Днем Арвета укладывает Лилию поспать. Бедная мать сидела всю ночью напролет с сыном. Графиня отнекивается, говорит, что не сможет заснуть, но мы убеждаем ее, что она таки сможет. А я неприкаянно блуждаю по дому. Войти в свою комнату боюсь. А все мои рабочие инструменты, книги и тетради остались там. В кабинете мага я находиться не могу. Сердце рвется на части, когда я смотрю на перо, которое было у него в руках, на брошенную на кресло рубашку Льерена. Лицо так распухло от слез, что я, наверное, стану скоро мячиком. И я брожу, как тень, по дому. Пока Арвета, сжалившись надо мной, не дает мне задание на кухне. Я послушно чищу, режу, перебираю. Стою и снимаю пену с похлебки.

– Хватит ронять слезы в суп, – замечает Арвета.

Я слышу шаги в коридоре, бледнею и роняю шумовку прямо в котел. Служанка ругается, но я выскакиваю в коридор. Тут же наталкиваюсь на графа.

– Астра? – холодно спрашивает он. Неужели имя запомнил?

– Как он?

– Жить будет, – так же холодно сообщает мне граф. – Я на несколько дней ввел его в состояние магического сна. Так выздоровление пойдет быстрее.

Это как искусственная кома в моем мире, хочется мне сказать, но я лишь киваю.

– Можно я?.. – горло у меня снова перехватывает.

– Да, посиди с ним, – разрешает граф. – А я бы отдохнул.

Мой свекр выглядит так, словно разом постарел лет на десять. Не хочу даже представлять, что родители мага перечувствовали за эту ночь. Жалел ли граф, что был так суров с сыном? Или во время их последней встречи они смогли найти слова примирения? Зная характер Льерена и его отца, вряд ли.

Я занимаю почетный пост около больного.

Сейчас, при свете дня лицо мужчины уже не кажется лицом покойника. Он даже не такой бледный. Грудь мага спокойно вздымается. Сон его крепок. Я осторожно опускаюсь на пол и беру его руку. Она теплая, и слезы облегчения невольно начинают течь у меня по щекам. Я прижимаю руку Льерена к своей щеке, трусь об нее лицом. Очнется ли он?

* * *

И он приходит в себя. Спустя три дня. Все эти дни Лилия остается с нами. Ее устроили в спальне Льерена. А я сплю на коротком диванчике в гостиной. Не очень удобно и очень жестко, но разве это имеет значение?

– Он зовет тебя, Астра! – говорит Лилия, выскакивая из спальни. Я ахаю и бегу. – Расскажи ему все, детка. Только будь умницей.

Лилия осторожно гладит меня по спине, подталкивает к двери и отходит в сторону, закрывая лицо платком. Я холодею.

Осторожно вхожу в свою комнату. Закрываю дверь и приближаюсь к постели больного.

Глаза мужчины, кажется, смотрят мимо меня, такие голубые и холодные. Отстраненные. Я даже пугаюсь на секунду, что маг меня не узнает. Но нет.

– Астра! – слабым голосом говорит маг.

Я с бьющимся сердцем подхожу и сажусь в кресло, придвинутое к постели. Кто это? Тиэрен или Льрен? Почему-то больше всего меня беспокоит этот вопрос – кто?

– Как ты?

– Нормально. А что случилось? Мать ничего мне не захотела рассказать. Сказала лишь, произошло несчастье. И что ты мне все расскажешь…

– Льер?

– Да, это я. Знаешь, у меня такое чувство, что Тиэра больше нет со мной. В душе такая пустота. Такая пустота, Астра…

В голосе мага звучит боль. Слезы сразу же начинают течь из глаз. Господи! Значит, Тиэрен ушел? Навсегда?

– Ты только не волнуйся, – горячо говорю я. – Я сейчас тебе все расскажу.

– Что произошло, Астра? – смотрит на меня снова так, словно нас с Льереном разделяет ледяная стена. В голосе мага отчужденность, которой не было раньше.

Я сглатываю комок в горле и начинаю снова рассказывать все, что было после того, как Тиэр сменил брата. Эту историю я повторяла уже столько раз – и Лилии, и графу, и помощникам мага – что даже не сбиваюсь.

– Пророчество… – задумчиво говорит Льерен. – Так вот, значит, как оно исполнилось. Иномирная душа – это не твоя душа, Астра. Это душа Тиэрена, которая не принадлежала этому миру. А вот звездой явно была ты. Тут Марсий не ошибся.

В его голосе горечь и боль.

– Тебе что-нибудь надо? – шепотом спрашиваю я.

– Мне надо полежать одному, – говорит Льерен, отворачиваясь. – Ты можешь оставить меня?

Я киваю и выскакиваю из комнаты. Лилия, стоящая в коридоре, вопросительно смотрит на меня, но я лишь машу рукой и бегу в ванную. Мне нужно место, чтобы поплакать без свидетелей.

Нет, совсем не так я представляла наш разговор. Что это значит? Он винит меня в том, что Тиэрен ушел? Или… Сердце колет болью. Или он жалеет о том, что ушел Тиэрен, а не я? Меня прожигает боль и обида. Но почему я должна обижаться? Безусловно, родной брат Льеру дороже и ближе меня. Да мы знакомы меньше месяца! А Тиэр… Я вспоминаю слова Марсия: «Им трудно расстаться. Практически невозможно. Близнецы же…» А я ему еще тогда сказала: в нашем мире между близнецами тоже очень сильная связь. А Льер и Тиэр к тому же жили в одном теле много лет. Практически срослись душами. И теперь Льерен остался один. Потерял брата второй раз. Нет, я должна поддержать его в его горе. Забыть о своей обиде. Он переживет это, переболит свою боль, перестрадает и утешится. А я ему помогу, решаю я. И, умывшись и натянув на лицо улыбку, выхожу из ванной.

* * *

Черта с два! Через несколько дней мне уже хочется взвыть от горя. Маг еще слаб и мало встает с постели, но ум его ясен, как и прежде. После короткой схватки с нашей драконицей Арветой к начальству прорывается Вестер и Ольвер. Безусловно, им есть что обсудить. А вот ко мне маг вежливо безучастен. Нам даже не о чем поговорить. Любой разговор невольно заводит в тупик: мы снова вспоминаем Тиэра, и глаза Льерена тут же подергиваются голубой коркой льда. Он уходит в себя, пытаясь отыскать там отсутствующего двойника. Порой он начинает прислушиваться к чему-то, словно ожидает, что в комнату войдет Тиэр или его призрак. И даже не замечает, как я осторожно выхожу и закрываю за собой дверь спальни мага, куда Льерена перенесли, как только он пришел в себя.

Лилия больше не ночует у нас в доме, но каждый день приезжает на пару часов, чтобы посидеть с сыном. Она замечает, как изменился маг, и, возможно, мои переживания.

– Астра, детка, – говорит она с неловкостью. – Ты сама не своя. Чуть-чуть потерпи. Ему нелегко пришлось. Все наладится.

Мне кажется, что она и сама в это не верит.

– Я понимаю, – равнодушно говорю я и киваю головой.

– Завтра последний день осени. Ты не передумала выходить замуж за Льерена? Сама понимаешь, как это важно.

В голосе Лилии тревога.

– Я не передумала, – твердо говорю я, чтобы успокоить ее. – Я выйду замуж за вашего сына, чтобы снять с него проклятие.

Лилия открывает рот, явно желая спросить о чем-то еще, но передумывает. Ласкающе касается моей щеки пальцами, на секунду обнимает меня и уезжает.

Да, осень на исходе. Завтра в Агнурис должен прибыть жрец, чтобы провести ритуал между мной и Льереном. И я знаю, что будет потом. Это решение зрело в моей душе все последние дни, пока окончательно не упало мне в руки горьким плодом.

Глава 61

Свадьба

Жрец приходит в наш дом ближе к полудню. Я вижу из окна кухни, как от калитки идет одетый в меховой плащ мужчина с посохом в руке, все понимаю и бледнею от волнения.

– Иди одеваться! – говорит мне Арвета, и я ухожу в свою комнату.

На вешалке висит роскошное платье – белого цвета. Портниха сказала мне, что в Гросте нет правил относительно цвета свадебного платья, но мне захотелось белого. Я смотрю на пышную атласную юбку, украшенную золотой вышивкой, на кружевной лиф, на рукава с разрезом, оканчивающиеся тоже кружевами, и понимаю, что не хочу его надевать. Зачем? Зачем все это? Это должен был быть наш праздник с Льереном. А теперь все это потеряло смысл. Мне жаль до слез денег, которые потратила на мой наряд Лилия, мне жаль и Арвету, которая с раннего утра носится по кухне, чтобы приготовить праздничный обед. Я открываю шкатулку с ожерельем, которое мне подарила свекровь. Глажу напоследок бусины жемчуга и авантюрина и захлопываю крышку. Стираю рукой слезинки с щек. Что ж. Ничего тут не исправишь. Как получилось, так получилось. Надо просто сделать то, что запланировано, закрыть эту страницу книги и идти дальше. В любом случае, сдаваться я не собираюсь.

Меня ждут в гостиной. Там стоит нарядно одетая взволнованная Лилия, граф со своим неизменно раздраженным выражением лица, Вестер, второй помощник мага – блин, ну почему у меня такая дырявая на имена голова? – Арвета под руку с господином Кримиром. И жрец. Он одет в длинный балахон черного цвета с золотыми узорами на груди. Узоры похожи на руны, но сильно измененные. Седые волосы заплетены в косу, которая спускается ниже пояса.

Я смотрю на кого угодно, кроме жениха. Льерен сидит в кресле: он еще слаб, чтобы долго стоять, – но при виде меня встает. Одет он в нарядный камзол. Черные волосы зачесаны назад. Голубые глаза обращаются ко мне со спокойным вниманием, в котором, однако, я не вижу ни теплоты, ни радости. Мой подбородок начинает дрожать, но я сглатываю и заставляю себя гордо поднять голову.

– Деточка, ты почему не переоделась? – басом шепчет Арвета.

– Ничего, – останавливает ее Лилия. В ее глазах мелькает понимание, но она ничего мне не говорит. Вот и хорошо!

Льерен протягивает мне руку, и я вкладываю в нее свою ледяную. Пусть все побыстрей закончится, тороплю я про себя жреца.

Он смотрит на меня умными карими с прозеленью глазами. Берет тонкую короткую веревку и перевязывает наши с Льереном руки.

– Готовы ли вы? – спрашивает он.

– Да, – глухо отвечает Льерен. Я только молча киваю.

– Льерен Нэрвис виконт Мирчеллий, согласен ли ты взять в жены Астру Олеговну Николаеву, пришедшую в Холлин из другого мира?

В устах жреца мое полное имя звучит забавно, но мне сейчас не до смеха.

– Да, – таким же глухим голосом говорит Льерен.

Тогда жрец обращается ко мне с похожим вопросом. Я тоже отвечаю согласием. Мужчина касается веревки, и она начинает светиться ровным зеленым светом. Потом исчезает, оставив в воздухе лишь зеленые искры, которые тоже гаснут. Это и красиво, и страшно.

Жрец что-то говорит, но до меня его слова доходят с трудом. О какой любви, о какой верности он говорит? Да это все фикция, хочется мне закричать, но я, сжав зубы, отвечаю согласием на все его вопросы. Пусть только поскорей закончит!

– Объявляю вас мужем и женой! – торжественно говорит жрец.

Льерен впервые обращает на меня взгляд. Словно вопрошает о чем-то. Но я отворачиваюсь.

– Поздравляю! – басит Арвета и осыпает нас с Льереном крупой.

– Поздравляю, детка! – шепчет мне Лилия, на секунду прижимая к груди. Потом обнимает Льерена и целует: – Сынок!

Граф молча прикладывается к моей руке, холодно блестя глазами.

– Прошу к столу! – басит Арвета. – И вы тоже, ваше священство! – зовет она жреца.

Жрец хмурится и отрицательно качает головой.

– Нам не положено, – мягко говорит он.

Все выходят, чтобы проводить жреца. Я двигаюсь за всеми, когда кто-то хватает меня за руку.

– Подожди, Астра! Нам надо поговорить, – слышу я и оборачиваюсь на хмурого Льерена.

* * *

Мужчина подходит к двери и захлопывает ее.

– Нам надо поговорить, – говорит он снова, отводя глаза.

Ну просто капитан очевидность. А то, что я несколько дней этого уже добиваюсь, ничего? Ну ладно, посмотрю, что он мне скажет.

Я подхожу к креслу и усаживаюсь. Льерен тоже садится. Барабанит пальцами по подлокотнику. Молчит.

– Как твоя магия? – первая нарушаю я неловкое молчание.

Льерен, словно вспомнив, раскрывает ладонь, и на ней распускаются зеленые лепестки.

– Все в норме, Астра, – говорит он.

– Я рада за тебя, – говорю я искренне, хотя у меня к горлу подступают слезы.

– Мать рассказала мне все, – друг говорит Льерен.

Я непонимающе вскидываю на него глаза.

– О чем ты?

– Оказывается, тебе снились пророческие сны, – бросив на меня быстрый взгляд, говорит Льерен. – И ты знала, что Марсий попытается тебя убить, а Тиэр… – тут маг спотыкается.

– Что-о? – от возмущения глаза у меня округляются. – Ты хочешь сказать, что я во всем виновата?

– Да не виновата ты, Астра, – недовольно морщится маг. – Но почему ты мне ничего не рассказала? Возможно, я бы смог это предотвратить, что-то изменить…

Глаза у меня начинает щипать от обиды. Нет, конечно, в словах Льерена есть правда, но…

– Я не думала, что…

Не думала что? Я даже не знаю, что и сказать.

– Просто ты мне не доверяла, Астра, не так ли? Так, как Тиэрену? – припечатывает меня Льерен.

И оттого, что он прав, мне становится еще горше. Да, не доверяла. Да, несколько раз даже подумала, что маг и впрямь собирается меня убить. И может, Тиэру доверяла чуть больше, чем Льеру. Но какое это имеет сейчас значение?

– И вот как мы можем теперь доверять друг другу? – горько заканчивает маг.

Действительно. Я встаю с кресла.

– Да, наверное, мы и в самом деле не сможем, – соглашаюсь я. Горло щиплет. – Но давай это оставим в прошлом.

– В смысле?

– Я выполнила свое обещание. Наш брак состоялся. И он даже был скреплен, – чуть смущаясь, говорю я. – Магия к тебе вернулась. Я свою функцию выполнила.

– Что ты хочешь мне сказать, Астра? – вскидывает голову маг, едва ли не первый раз продемонстрировав живой интерес к разговору.

– Я хочу сказать… – слова болью обжигают мое горло, вырываясь изнутри, – что мы теперь ничем друг другу не обязаны. И нам нет нужды больше быть друг с другом.

Глаза Льерена вспыхивают. Неужели что-то еще может выбить его из апатии, в которую он погружен все последние дни?

– Что ты хочешь сказать, Астра? – чуть ли не с угрозой спрашивает он.

– Разве не ясно? Я ухожу из этого дома, – произношу я слова, которые собиралась сказать с самого утра. – Прямо сейчас. Вещи собраны.

– Я не понял, – растерянно говорит маг. – Ты уходишь от меня?

Мне хочется горько рассмеяться. А разве я нужна тебе, Льерен? Хочешь, чтобы я мозолила тебе глаза, служа вечным укором? Вечным напоминанием о твоей потери, причиной которой я стала?

– Я съезжаю, – строго говорю я и иду к двери.

– Астра!

Я застываю на пороге, держась за ручку. Оборачиваюсь. Льерен стоит в двух шагах от меня. Его губы шевелятся, словно он произносит что-то, но я не слышу и звука.

– Что?

– Ничего, – вдруг говорит маг. – Желаю тебе счастья!

Я дергаю ручку двери и рывком распахиваю на себя дверь.

– Астра! Ты куда? – пугается Арвета, когда видит, как я тащу большой плетеный короб к двери.

– Я ухожу, Арвета, – говорю я, и служанка меняется в лице.

– Но Льерен!

Я вытягиваю руки ладонями вперед в запрещающем жесте.

– Мы обо всем поговорили с господином Нэрвисом. Все обсудили. Мирно и спокойно. И пожалуйста, не мешай мне!

Последнее вырывается у меня помимо воли. Из кухни звучат оживленные голоса. Но я спешу к выходу. Распахиваю дверь и вдыхаю морозный воздух. Первый снег стаял, но серые тучи, обложившие небо, грозят новым. Зима уже пришла в Агнурис. Повисла на крышах, сжала в горсти последние листья, и они свернулись от холода, подобно птенцам, умирающим в замерзшем гнезде. Мостовая блестит.

– Госпожа Астра! – машет мне рукой Ивар, сидящий на козлах. – Я вас уже какой час жду.

– Возьми! – подаю я ему короб с вещами.

Многого я брать не стала. Но книги, что отдал мне Тиэр, мои краски и пару платьев с другими вещами я сочла возможным захватить с собой. Ивар слезает и помогает мне забраться в повозку. Я кидаю последний взгляд на дом мага и застаю его, стоящего у окна кабинета. Наши взгляды встречаются, но почти тут же я отвожу глаза. Вот и все. Хочется плакать, но я не должна раскисать.

– К лавке Зоулии, – командую я, и Ивар послушно понукает коней. Повозка трогается. Вот и все. С сегодняшнего дня у меня будет новая жизнь. И Льерену в ней места нет.

Глава 62

Новая жизнь

Первые несколько дней работы продавщицей в лавке Зоулии выматывают меня морально. Мне кажется, что каждая новая покупательница только затем и приходит, чтобы поглазеть на бывшую невесту темного мага и позлорадствовать. Наверное, я не права, ведь никаких бестактных вопросов от клиенток я не получаю, но мои нервы на пределе, поэтому и чудится разное. Каждую ночь я рыдаю в подушку, стараясь не потревожить хозяев, спальня которых за стенкой. Зоулия выделила мне маленькую, но чистую комнатку, которую они как раз отремонтировали, чтобы сделать из нее детскую.

– Дети еще маленькие, – успокаивает меня подруга, – поспят и с нами в одной комнате.

– Это только на время, Ули, – говорю я, и мое сердце переполняет благодарность. – Я потом найду себе жилье. Ты не беспокойся!

– Будешь жить столько, сколько надо, – твердо говорит подруга. – Хоть навсегда оставайся. И это не обсуждается!

Нет, нахлебницей и приживалкой я себе не ощущаю. Во-первых, я сделала достаточно много для того, чтобы лавка шляпницы начала процветать. А во-вторых, я знаю, что Зоулия и сама рада, что у нее теперь есть помощница. Я обслуживаю клиенток в лавке, а она может спокойно заниматься в мастерской. Заказов у нас стало намного больше, и будь шляпница одна, она бы физически не справлялась.

Лавка Эминии закрыта, и женщина под следствием. Маг и его помощники быстро нашли того возничего, который доставил нас с Ули в дом с ловушкой. А мужчина сдал свою нанимательницу. Эминия рыдала на допросе, что не хотела погубить конкурентку. Ну максимум попугать. Шутка такая была. Но получилось, как получилось. И теперь шляпницу обвиняют в покушении на жизнь. А это общественные работы, как минимум, и каторга, как максимум. В Гросте и так большая смертность, и каждая жизнь ценна, а поэтому и наказание за преступления жесткие. Но смертные казни редки. Так объяснил мне Ольвер, который случайно пробегал мимо лавки. Так он мне сказал. Правда эти случайные пробеги стали периодически повторяться, что уже стало наводить на определенные мысли.

– Ты ходишь, чтобы проверять меня, по поручению мага? – прямо спросила я в четвертый раз.

Ольвер так отчаянно мотал головой, что я ему даже поверила. Возможно ли, что интерес секретаря ко мне иной?

Если честно, он не один, кто поглядывает на меня с симпатией. Ивар заходит так часто, что даже Зоулия стала коситься на него с неодобрением. Но я, если честно, пока не готова к новым отношениям с мужчинами. Слишком кровоточит рана в сердце. И, если честно говорить, я все еще люблю Льерена. Злюсь на него, обижаюсь, но выкинуть из памяти не могу. И весь город постоянно напоминает мне о нем. Я даже стараюсь почти не выходить из лавки, потому что боюсь столкнуться с магом на улице. Конечно, вечно эта пытка продолжаться не может. Надо что-то с этим делать, но что, я пока не знаю. И я просто работаю в лавке, стараясь держаться с людьми, а особенно с мужчинами, строго, но вежливо.

Клиентов у нас реально привалило. Все дамы, которые пользовались услугами Эминии, теперь стройными рядами ринулись в нашу лавку. Я уговорила подругу закупить бархата, мехов и дорогих перьев, чтобы начать делать шляпки, которые удовлетворят богатых клиентов. Мы целый вечер сидели и прикидывали риски, делали подсчеты, не вылетит ли наше маленькое предприятие в трубу. Точку в наших колебаниях поставил муж Зоулии. Войдя в комнату с охапкой дров и послушав наши терзания, он выдал:

– Бог не выдаст, гаррак не съест. Действуйте! – и вышел из комнаты.

Первый визит, который выбивает меня из равновесия, происходит через неделю после моего бегства из дома мага.

Я вижу карету, остановившуюся у лавки, и мое сердце екает. Лилия вплывает в лавку, подобно королеве. Но ведь оно так и есть: графиня – правительница Кульвэра. Неудивительно, что все покупательницы, которые до этого неторопливо разглядывали шляпки, выбирали ткани и отделку, вдруг срочно вспоминают, что у них есть срочное дело, и обещают зайти попозже.

– Как ты, девочка? – спрашивает меня прямо Лилия, отбрасывая муфточку и стягивая перчатки.

– Нормально, – гордо задираю я голову: не хочу, чтобы меня жалели.

– Понятно, – грустно улыбается моя свекровь. – Я же говорю: ты сильная. Только…

Она не договаривает. Оглядывается вокруг.

– Хотите что-нибудь заказать? – спрашиваю я.

– Обязательно закажу, – обещает свекровь. – Но сегодня я приехала не за этим.

– А зачем?

– Астра! – голос Лилии становится тревожным. – Льерен очень страдает от вашего разрыва.

– Разве? – хмыкаю я.

– Поверь мне. Я мать, и я знаю своего сына. Вы так изумительно подходили друг к другу. Я была так рада…

Тут голос у нее срывается.

– Мне жаль, – я отвожу глаза. Ну зачем она приехала? Чтобы снова растравлять мою рану?

– Я не понимаю, что произошло, – говорит Лилия.

– Зачем вы рассказали Льерену о моих снах? – упрекаю я свекровь.

– Не надо было? – огорчается Лилия. – Я думала, что он знает.

– Он не знал.

– Вы что, поссорились из-за такой ерунды? Ну давай поедем к нему, вы объяснитесь.

– Не надо, – твердо отказываюсь я.

– Астра, я не могу видеть вас обоих несчастными. Пойми, детка, в супружеской жизни не все гладко. Надо уметь прощать и мириться.

– Да мы и не ссорились, – развожу я руками. – Просто… просто я вдруг поняла, что не нужна Льерену.

А может, и с самого начала не была нужна, вдруг приходит мне в голову. Вдруг это был фарс? Ему же нужен был брак, чтобы снять проклятие. Вот он его и получил. А жена, то есть я, ему не была нужна. И он воспользовался первым же моментом, чтобы избавиться от меня. А что? Чисто сработано.

– Ты ему нужна! – с жаром пытается убедить меня Лилия.

– Тогда пусть это сам скажет! – упрямлюсь я, и Лилия теряется.

Ну все ясно и понятно. Мне, по крайней мере.

– Детка, я хочу тебе передать кое-что от нас с графом, – говорит Лилия, и мешочек с монетами мягко звенит о прилавок.

Я бледнею. А вот и подтверждение. От меня хотят откупиться. Заплатить за работу, которую я сделала для мага. Лилия, видимо, читает все по моему лицу, потому что принимается убеждать меня:

– Астра, девочка, ты только не подумай что. Я просто не хочу, чтобы ты в чем-нибудь нуждалась.

– Я и так ни в чем не нуждаюсь, – чеканю я. – Уберите, пожалуйста, деньги.

– Но как же ты будешь…

– Как-нибудь да буду, – твердо говорю я.

Мне не хочется думать, что будет, когда у меня закончатся зачарованные краски, однако вечерами и в момент затишья я усиленно учу лестраль. Чем больше занятий, тем меньше в голове посторонних мыслей. Так что я наотрез отказываюсь от денег Лилии. Но мои новые родственники не оставляют меня в покое.

Буквально через пару дней в лавку заявляется сам его сиятельство граф Мирчеллий. Снова в сопровождении своего подпевалы-мэра. Кстати, интересно, как там Малена. Вот кому бы точно общественные работы не помешали. И это как минимум.

Как и при моем первом знакомстве с ними, эта парочка смотрится забавно: высокий и худой граф и похожий на коричневого ежа в своей шубе господин Пиерец. Мэру граф приказывает одним взмахом руки остаться на улице, тогда как сам входит в лавку. Зоулия, как раз в этот момент выскочившая в зал, ахает и сгибается в поклоне. Но ее постигает та же участь, что и колобка-мэра – небрежным жестом ее отправляют восвояси. Моя подруга не может не послушаться и уходит в глубь лавки, послав мне подбадривающий взгляд.

– Ваше сиятельство! – с достоинством поклонившись, приветствую я свекра.

– Ваша милость! – в тон мне ответствует граф.

– Чем обязана подобной чести? – сразу решаю я покончить с неприятным свиданием.

– Неподходящее место для виконтессы, не находите? – холодно заявляет мой свекор, коротко оглядев нашу лавку.

– Не нахожу, – отрезаю я. – И готова отказаться от почетного титула виконтессы. Насколько я знаю, брак легко расторгнуть. Могу сделать это в любой час дня и ночи. По первому же требованию, коего с нетерпением ожидаю.

В моей душе все кипит. Жду, что на меня опять посыплются разные оскорбления, и готова дать отпор. Если я терпела раньше графа, то только из-за Льерена, а сейчас не позволю никому себя оскорблять.

– А я ошибся в тебе, – неожиданно заявляет граф. – И даже несколько раз ошибся.

– И в чем же?

– Я думал, что тебе нужен титул сына. Или его деньги. Но Лилия сказала мне, что ты отказалась принять от нас денежную помощь.

– Если вы пришли с тем же, то повторюсь: мне от вас ничего не нужно.

Колючие глаза графа внимательно смотрят на меня.

– Я, собственно, пришел извиниться, – говорит он неожиданно, и я удивленно раскрываю глаза. – Был не прав в отношении тебя, Астра.

– Извинения принимаются, – бурчу я. – Но только извинения.

– Такая же упрямая, как Льерен, – почти весело хмыкает граф. – Да понял я, не надо повторять. Но от этого ты не сможешь отказаться.

Граф достает из рукава мешочек. Кладет на прилавок. Я с подозрением кошусь на него. Из мешочка мужчина извлекает маленькие склянки с крышками. У меня округляются глаза. Краски!

– Я наложил чары на все эти краски, – объясняет граф. – Этого тебе хватит на год при разумном использовании.

Я осторожно беру в руки одну из склянок и разглядываю. Этого мне хватит больше, чем на год. Раздумываю.

– Не отказывайся, Астра! – почти просит граф. Я колеблюсь, потом киваю. Ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

– Спасибо! – чопорно произношу я.

– А это кисть Миррада, – добавляет свекор и достает из мешочка деревянный пенал.

У меня округляются глаза. Я осторожно открываю крышку пенала и вижу там довольно потрепанную кисть с перламутровой ручкой. Беру ее в руки. Надо же какая ценность! Этой кистью рисовал руны сам известный маг, дядя Льерена.

– Даже не знаю, что и сказать, – растерянно говорю я.

– Просто скажи спасибо.

– Спасибо! – уже не таким ледяным тоном говорю я.

– И еще! – хмурится граф.

Ему словно неловко говорить это мне.

– Я вас слушаю.

– Его милость передал мне письмо. Для тебя.

Граф достает из-за пазухи конверт, запечатанный сургучом. Знакомый знак. Я бледнею. Это развод? То, о чем я только что в запале сказала, но чего, честно говоря, в глубине души опасаюсь?

– Спасибо! – в третий раз повторяю я, забирая письмо неживой рукой.

– Хорошего дня, ваша милость! – снова принимая гордый и неприступный вид, говорит граф и, кивнув мне, выходит из лавки. Колокольчик прощально звякает. На улице граф продолжает свое победное шествие по улице, а мэр, поклонившись мне через стекло, бежит догонять.

– Астра, все в порядке?

Обеспокоенная Зоулия выглядывает из-за занавески.

– Да, не беспокойся, – стараясь не выдать свои чувства, говорю я. Рассказываю ей про краски и кисть, но про спрятанное в карман фартука письмо даже не заикаюсь. Если честно, я и сама боюсь его читать.