Текст книги "Я подарю тебе тьму (СИ)"

Автор книги: Лора Олеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Глава 35

Дела, дела. Куча дел!

– Сегодня на службу не поеду, – заявляет Тиэрен. – Есть более срочные дела.

Я согласно киваю. Ну понятное дело: заняться обезвреживанием атомной бомбы по имени Астра для этой планеты несравнимо важней.

Часа два Тиэрен учит меня, как сливать руны для чар. Кроме руны-соединителя для этого есть и другие приемы.

– … В этих двух рунах есть общий элемент, Астра, – неторопливо показывает мне по учебнику маг, ведя пальцем по строчкам. – Если использовать в заклинании обе эти руны по отдельности, это может дать усиливающий эффект. Иногда это и в самом деле полезно. Но порой нарушает баланс. Чтобы так не получилось, две руны сливают в одну. Делают так: создают новую руну, присоединив дополнительные элементы к общему. Разумеется, все не так просто. Я тебе сейчас покажу несколько способов, как это делать…

Я впитываю каждое слово. Тиэрен превосходный учитель: спокойный, терпеливый. Никогда не раздражается, если я его переспрашиваю. Не ругается, если чего-то не понимаю. И хвалит, хвалит меня за любой успех. Я сливаю руны, окрыленная, и с радостью спешу показать ему результат каждого выполненного творческого задания.

После учебы мы переходим уже к изготовлению артефакта для госпожи Мапрель, одержимой клерром. Знаки я старательно рисую не меньше часа: и чернилами, и красками, – пока не получаю полное одобрение от Тиэрена.

– Я в лавке вот такой чокер купила, – говорю я, показывая кожаный ремешок с тремя камешками-подвесками. – Не так уж уродски выглядит. И широкий вдобавок. Тут можно на внутренней полосе все руны расположить.

– Сначала попробуй на похожей поверхности, – предлагает маг.

Я безропотно рисую заклинания на разных материалах, близких к гладкой коже чокера, потом вопросительно смотрю на мага.

– Во имя Света! – благословляет меня маг.

Я взволнованно сглатываю комок в горле и опускаю магическую кисточку в баночку зачарованных чернил. И застываю. Краска поблескивает, намекая на согласие сотворить чудо по моему приказу, но я не могу и пальцем шевельнуть.

– Астра, девочка. – мягко говорит Тиэрен. – У нас у всех были свои неудачи. Я тебе потом расскажу про то, что натворил Льерен, когда первый раз пытался артефакт создать.

– А что он сделал? – с любопытством спрашиваю я.

– Ну-у-у… скажем так: целую неделю после этого ему было трудно сидеть на стуле. И было чем заняться после учебы. Кажется, даже пара мозолей появилась от усердного труда, – я прыскаю. – Так что главное: это суметь потом двигаться дальше, несмотря на страх. Поняла?

– Поняла. Если упал с велосипеда, надо заставить себя снова сесть на него.

– Не знаю, что такое велосипед, но верю тебе.

Я уже уверенней берусь за кисточку. Прицеливаюсь и, не останавливаясь ни на секунду, рисую заклинание на украшении. Руны привычно вспыхивают зелеными искрами и быстро сохнут.

Тиэрен внимательно разглядывает, что я там сотворила, и одобрительно хмыкает.

– Я сам отвезу артефакт супругам. А ты можешь отдохнуть.

– Господин Нэрвис! – умоляюще смотрю я на мага. – А как насчет моей новой идеи? Я вам за завтраком рассказывала.

Тиэрен улыбается.

– Я смотрю, тебе нравится лестраль.

– Очень!

– Я постараюсь донести до Льерена, – серьезно говорит Тиэрен, – что нельзя подрезать вольной птице крылья. Это никому счастья не принесет, – я смущенно розовею. – Ну показывай!

– Я вот тут придумала такую комбинацию… – говорю я и показываю свою задумку магу.

– Хм. Руну «свет» я бы заменил на руну «сияние».

– А это не одно и то же?

– Нет, Астра. Руна «свет» получилась из изображения солнца. То есть это яркий дневной свет. А руну «сияние» сделали из рисунка луны. То есть это свет мягкий, ночной, приглушенный. В твоей ситуации он подходит как нельзя лучше.

– Вы правы. Я правда эту руну еще не тренировала, но думаю, что быстро справлюсь.

– И попробуй при мне сделать чары. Мне так спокойней будет. Давай, Астра, действуй!

И я начинаю выписывать новую руну в альбом, чтобы набить руку.

– Тиэрен! – обращаюсь я к магу, углубившемуся в документы, пока я тренируюсь. Маг поднимает на меня глаза и подбадривающе кивает. – Я хотела спросить насчет клерра. А почему он показывает все время один и тот же сон хозяину тела, в которое вселяется?

Тиэрен откладывает книгу. Встает, разминая спину, и прохаживается по кабинету.

– Этого, Астра, достоверно никто не знает. Вероятно, он снова и снова возвращается к самому страшному моменту своей жизни. И хочет им поделиться с другой душой. Недаром госпожа Мапрель ощущала ужас во время сна.

– А клерр может контролировать сон?

– Думаю, что может.

– Но почему он тогда хочет вытеснить душу Марвы? Я так поняла, что кузен к ней очень хорошо относится. Возможно, был даже влюблен в нее.

– Сначала клерр вселился в ее мужа. Явно хотел занять его место и быть рядом с дорогой ему женщиной. А потом его выгнали из этого тела, и ему пришлось переместиться в другого человека. А дальше не знаю, Астра. Мы все – это гремучая смесь эгоизма и самопожертвования, любви и ненависти, щедрости и зависти. И вот что окажется сильней в какой-то момент нашей жизни? Этого никто не знает, пока не пройдет через горнило такого события. А уж тем более смерти. Что останется от этой гремучей смеси там, за чертой, во тьме? Что перевесит? Желание жить – любой ценой, даже ценой жизни другого человека? Или что-то иное?

Тиэрен говорит это задумчиво, глядя в окно, по своей излюбленной привычке. Я молчу. Это действительно сложные вопросы, и ответов у меня нет.

– Ну как, получилось? – спрашивает маг.

– Да, кажется, – показываю я магу вязь рун, ровными строками украшающую страницу моего альбома.

– Тогда давай попробуем.

Я с робостью достаю кусочек ткани. Смотрю на нее и размышляю.

– Тиэрен, а вы не могли бы зачаровать мне все краски? Кроме баночки черных, которыми я тренируюсь?

– Почему бы и нет? Сегодня магия меня так и переполняет, – говорит маг, закатывая рукава рубашки. И бормочет себе под нос: – Интересно, почему бы это?

Я краснею и отворачиваюсь. Расставляю перед Тиэреном все свои баночки и наблюдаю, как краски по очереди превращаются из обычных в магические. Макаю кисточку в синюю краску и наношу заклинание на кусочек ткани. Мы с магом наблюдаем за эффектом, и он превосходит мои ожидания. Не выдержав, я хлопаю в ладоши.

– И снова умница, Астра! – говорит маг, вставая. – Я поехал. А ты не шали без меня.

Он с улыбкой грозит напоследок мне пальцем, затем убирает артефакт против клерра за пазуху, и покидает кабинет. Не шали! Скажет тоже! Если у меня на уме одни проказы. Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость! Я предвкушающе потираю руки.

Отрез белого атласа я купила уже давно. Слишком уж мне понравились ткани у госпожи Вильмы. Арвета помогла мне нарезать нужные заготовки и обработать края. И она же накрахмалила готовые изделия так, что ткань стала твердой.

– Зачем тебе это, детка? – с любопытством спрашивала она и с удивлением слушала мои объяснения.

Идеей не прониклась, но послушно помогла мне все сделать. С выражением на лице «чем-бы-дитя-не-тешилось-лишь-бы-не-вешалось». Но, услышав, что я за это планирую получить живые деньги, сильно призадумалась. К счастью, во время катаклизма все заготовки еще сохли где-то у Арветы, поэтому их не постигла участь быть аннигилированными. Свою старую шляпку служанка отдала беспрекословно.

Я провожаю из окна взглядом экипаж, увозящий Тиэрена, и развиваю бурную деятельность. Придвигаю кресло и склоняюсь над столом.

Строчка прописанных рун. Тренировка на схожей поверхности. Обмакиваю кисточку в нужную краску и вывожу заклинание. Любуюсь результатом. Повторяю на другой заготовке. Еще на нескольких. Хорошенько отмываю кисточку. И все заново. Тренировка. Чары. Перемена краски.

– Вычислить путь звезды-ы-ы,

И развести сады-ы-ы,

И усмирить тайфу-у-ун –

Все может магия-а-а…

Песня сама приходит мне на память, и не надо быть психоаналитиком, чтобы понять причину этого. Я с упоением напеваю и рисую. Через час любуюсь столом мага, который превратился в волшебный ковер. Достаю простенькую шляпку Арветы, нитки, иголку и принимаюсь за шитье. Заканчиваю свою работу и убираю шляпку в глухую коробку. В другую такую же прячу неиспользованные заготовки. Хватаю их и бегу одеваться.

День сегодня выдался с ледком. Голубое небо похрустывает не хуже луж, чей хрусталь я разбиваю каблуком ботинок из озорства по дороге к центру Агнуриса. Листья на мостовой опушились кристаллами инея. Я зябко кутаюсь в свой осенний плащ и муфточку. Нет, надо позаботиться о зимней шубке. В моем родном городе на Земле температура и до нуля никогда не доходила, а тут еще осень не закончилась, а на улице такая холодрыга. «Не то что на моей родине, в Залифе, где зимой редко бывает снег», – жеманным голосом произношу я про себя, представляя, как говорю это в здешнем обществе. Не удержавшись, хихикаю, и мое настроение взмывает вверх и цепляется хвостиком воздушного шарика за ветви деревьев.

Весь Агнурис я, естественно, не изучила. Но по центру побродить успела, а уже дорожку около торговых лавочек исходила вдоль и поперек. Это оказалось таким интересным – любоваться на товары средневековых ремесленников. А многие работают прямо на глазах прохожих. Так я увидела работу кружевницы и стеклодува, полюбовалась, как плетут ковер, как… Да я столько интересного увидела! К тому же здесь я постепенно становлюсь барышней обеспеченной, которой ничего не мешает потратить туда-сюда пару медяшек или даже серебрушек. Поэтому я не только любуюсь, но и покупаю себе разные безделушки.

Сегодня сначала я должна отдать кесарю кесарево, то есть выполнить свои обязательства перед господином Капраком.

Сапожник радуется мне как родной. Говорит, что не успел послать в дом мага новую партию осенних сапог, чтобы зачаровать их от слякоти.

– Погоды нынче стоят такие, – лебезит он, – что того и гляди зима нагрянет. Не окажете ли вы любезность, госпожа Астра, начать уже и зимнюю обувь зачаровывать?

– Окажу. Отчего же не оказать? – улыбаюсь я.

– А туфельки ваши готовы, – радостно улыбается сапожник. – Примерьте, пожалуйста!

Он приносит бархатные туфельки с бантиками, расшитыми стразами. Красота да и только! Я с упоением топаю ногами, проверяя, не жмет ли мне новая пара, изучаю ровный шов у подошвы, но ни одного изъяна не нахожу.

– Мне еще обувь нужна. Домашние туфли, – говорю я и, подумав, добавляю: – Лучше в двойном количестве.

Конечно, миресосы я больше изобретать не собираюсь, но мало ли… «Солите вы их там, что ли?» – так и читается во взгляде сапожника, но он только расплывается в подобострастной улыбке.

– И у меня есть к вам еще разговор, касающийся одного важного момента нашего делового сотрудничества. Вы слыхали такое слово, господин Капрак, – эксклюзивное право на продажу?

– Нет. А что это? – весь подбирается сапожник. – Да вы садитесь, госпожа Астра…

Через полтора часа я выхожу из сапожной мастерской, улыбаясь, как Наполеон после Аустерлица. Господин Капрак утирает вспотевший лоб, машет мне вслед и, кажется, рад от меня избавиться. Что ж, я молодец! Обувь себе заказала, процент вознаграждения за чары увеличила, новую обувь зачаровала уже по новой ставке. Так что мой кошелек снова приятно оттягивает мне пояс. Ай да Астра! Просто акула бизнеса! И это только начало. Впереди у меня новая цель.

Шляпный салон я заприметила еще в первый день своей прогулки с Льереном. Второй салон находится в конце улицы и выглядит гораздо скромнее. Этот же располагается на первом этаже просторного дома с черепицей красивого шоколадного оттенка. Над окнами маркизы ярко-брусничного цвета, а сквозь стекло видны вешалки с разными шляпами: роскошными и изящно-скромными, широкополыми и узкими в полях, с высокой тульей и с низкой, с россыпью свисающих перьев и украшенные самоцветами, – одним словом, с головными уборами для дам, не жалеющих денег, чтобы украсить себя, любимых.

Колокольчик звенит, сообщая владелице о моем приходе. Она как раз разговаривает с покупательницей, стоящей ко мне спиной. Я приветливо улыбаюсь, хозяйка салона отвечает мне дежурной улыбкой. Покупательница поворачивается, и тут улыбка сползает у меня с лица. Ой мамочки! И угораздило же меня!

Глава 36

Кто-то теряет, кто-то теряет, а кто-то находит…

Нет, я, конечно, понимала, что рано или поздно судьба сведет нас с Маленой. Говорят, даже Москва – большая деревня. А что уж говорить о средневековом городке с несколькими десятками тысяч жителей. Да мой родной город и тот был намного люднее, чем этот. Но все же в глубине души я надеялась, что моя встреча с несостоявшейся невестой Льерена случится очень и очень нескоро. Лучше всего через пару лет или даже десятилетий. Вот, например, столкнемся мы с ней на улице уже убеленными старушенциями, ведя за руку внуков или правну…

– Подумать только! Это кто же тут пожаловал? – сощурив на меня глаза, пропевает брюнетка.

– Кто же? – фальшиво удивленно интересуется владелица шляпного салона.

– Помнишь, дорогая, как я рассказывала тебе, что Льерен подобрал в каком-то борделе грязную шлюшку и из жалости приютил у себя? – говорит Малена, с удовольствием смакуя каждое слово. Я чувствую, как у меня загораются щеки.

– Неужели? – прежним тоном осведомляется шляпница и смотрит на меня, как на гусеницу, случайно упавшую на ее рукав.

– Да. А эта еще и рыжая – ну чистая ведьма! Могла и подлить бедняжке какого-нибудь приворотного зелья.

– А разве маг?..

– Ах, Льерен такой доверчивый. Бедный мальчик! Как он мог противостоять чарам такой шалашовки?

Я свирепею. Эта драная кошка воображает, что может превзойти в брани меня? Меня? Да ей и не снилось, как мы обзывались в детдоме! Ах ты ж ночной горшок с ручкой внутрь, думаю я, да чтоб ты всю оставшуюся жизнь пассивной некрофилией занималась!

– Как я рада вас видеть, Малена! – вместо этого растекаюсь я ядовитой патокой. – Пришли шляпку прикупить? Под ней вши и плешь не так заметны?

Теперь пришла очередь краснеть и бледнеть брюнетке. От возмущения она открывает рот и хлопает им, как рыба, не в силах найти достойный ответ.

– Милочка! – вмешивается хозяйка, удивленно приподнимая брови. – Ты работу ищешь? Но мне поломойки не нужны.

Понятненько! Эта склизь решила подружку поддержать.

– Какое досадное недоразумение! – качаю головой. – Я, вообще-то, решила шляпку себе присмотреть.

И снова приветливо улыбаюсь.

– Какие тебе шляпки! – шипит пришедшая в себя Малена. – Ты только вчера из навоза выползла, деревенщина.

Господи, откуда столько экспрессии? Ну не сдерживайся, набери в рот говна и плюнь в меня!

– У нас тут шляпки только для дам из высшего общества, – высокомерно заявляет хозяйка салона. – Вы ошиблись дверью, дорогуша!

Ну ясненько, ясненько! Отвали, моя черешня, я черемуху люблю! А я так надеялась на взаимность.

– Жаль, жаль, – окидывая прощальным взглядом салон, со вздохом говорю я, трясу тяжелым кошельком, и мои монетки отвечают мне приятным звоном. Лицо хозяйки из презрительного становится сожалеюще-презрительным. – А то мне вон та шляпка понравилась. С голубыми перьями.

Хозяйка переводит взгляд с моего тугого кошелька на шляпку, а со шляпки на Малену. Бледная от гнева брюнетка грозно супит брови и отрицательно качает головой. Что ж, генеральная линия партии очевидна.

– Боюсь, что эта шляпка уже продана, – уклончиво говорит хозяйка.

– А вот та с розовым бантиком? – еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, интересуюсь я.

Владелица салона мнется. Понятно: терять новую платежеспособную клиентку ей обидно, но и подругу она не хочет расстраивать. Ну уж нет, милочка, на две стороны поворачиваться у тебя не получится.

– Что тебе не понятно! – не выдержав, взвизгивает Малена. – Пошла вон отсюда, замарашка! Для таких, как ты, есть лавка старьевщика!

– Ой! А я и не знала! – фальшиво изумляясь, говорю я. – Спасибо, что подсказали мне, где обычно одеваетесь! Я бы сама ни в жизни не догадалась. Тогда всего хорошего!

Я любезно наклоняю голову и выхожу из магазина.

– Нет, ну ты видала! Какова хабалка!.. Да как она!.. – успеваю я услышать, прежде чем дверь отрезает от меня все звуки внутри лавки. Господи, да прекрати ты свой ультразвук, я ж тебе не дельфин!

Не теряя достоинства, я медленно иду по улице и стараюсь не расплакаться. В душе все дрожит и рвется от обиды. Живо вспоминаю, как вечность назад так же, оплеванная, брела от «Тигридиума», где с друзьями тусовался Костик. И так же ощущала себя вторым, нет, даже третьим сортом. С чего бы это? Это там, в том мире, я была девочкой без прошлого и будущего. Но даже там я собиралась чего-то добиться в жизни. А здесь… А здесь у меня оказался талант, имеющий большую ценность. Я особенная. Да-да, именно так! И Льерен меня любит такую, какая я есть. И Тиэрен хвалит. Ну и чего я тогда расклеилась? Плакать? Вот еще! Не дождетесь! Я смахиваю слезы с ресниц и гордо распрямляюсь. Ну и ладно, у каждого Наполеона был свой Ватерлоо. Я не позволила этим мегерам смешать себя с грязью. Нет, больше никому не позволю этого! Вперед, Астра! Вперед и с песней!

Второй салон, который я заприметила, выглядит не таким пафосным, как первый. Он теснее, и шляпок тут значительно меньше. Колокольчик тренькает, когда я вхожу в лавку. Кладу свои коробки на стул и с любопытством оглядываюсь. Шляпки здесь более скромные, но кажутся мне более изящными. Возможно, я субъективна. А кто не был бы?

Лишь через пару минут в лавку вбегает молодая женщина в переднике, на ходу вытирая им руки.

– Простите, барышня! – кланяется она.

Вслед за ней из-за занавески выскакивает трехлетний малыш, испуганно округляет на меня глаза и вцепляется в юбку матери.

– Простите меня! – снова повторяет хозяйка и сердито шепчет: – Я тебе что сказала! Иди обедать!

– Мама, а это ведьма? – громким шепотом спрашивает малыш, указывая на меня грязным пальцем.

– Ты что! – краснеет мать. – Вот беда с ним! Извините меня, ради Света, извините!

– Да будет вам извиняться, – добродушно говорю я и приседаю на корточки перед ребенком: – Я не ведьма. Но я волшебница. Вот будешь слушаться мамы, быстро съешь все, и я тебе одно чудо покажу. Договорились?

Малыш еще больше округляет глаза и бежит назад в дом.

– Спасибо вам! А то сладу с ним нет. Цепляется за мной, как хвостик. А оставить не с кем. Это мой старший. Младшая еще в люльке лежит. Хоть хлопот с ней нет.

– Ничего. Я понимаю.

– А вы шляпку пришли выбрать?

Я вижу, что она с любопытством косится на меня, но удерживается от расспросов.

– Я так понимаю, что вы знаете, кто я, – полуутвердительно, полувопросительно говорю я.

– Да уж весь город жужжит, – простодушно отвечает женщина. – Не иначе как невеста господина темного мага. О вас разве что только глухой не слышал.

– И что про меня говорят? – интересуюсь я.

– Да разное болтают. Кто плохое, кто хорошее. Как обычно, – улыбается женщина.

– Как вас зовут?

– Зоулия. А вас госпожа Астра, так ведь? Так вам шляпка нужна? Зимняя уже, наверное. Только у меня больше скромные. Если вам прямо нарядная и дорогая нужна, то это к госпоже Эминии. Ее лавка дальше по улице.

– А я к вам пришла, – говорю я. – Или вы против?

– Ну что вы! Я очень рада. Просто подумала, что вы же невеста самого его милости виконта Мирчеллия!

– Ну и что?

– Ну как хотите! Так-то я очень рада вас видеть у себя. Выбирайте любую шляпку. А если надо, я и на заказ вам сделаю.

Я иду вдоль полок, разглядывая шляпки.

– У вас хороший вкус, – говорю я. – Вам бы только побольше отделки, и ваши шляпки будут даже лучше, чем у госпожи Эминии.

– Ну скажете тоже! – розовеет мастерица, но невольно расплывается в улыбке. – Но на перья, на стразы, на тесьму золотую и серебряную ведь деньги нужны. Мы с мужем и так, чтобы салон открыть, дом родительский продали. Если прогорим, то вообще без медяшки останемся.

– А если, предположим, я вам предложу продавать такие вещи, каких ни у кого нет? – пускаю я пробный шар.

– Это какие еще? – удивляется Зоулия.

– Я вам сейчас покажу.

Я открываю коробку и достаю оттуда шляпку – плод моих длительных усилий. Зоулия ахает.

– Это как?..

На тулью шляпки и на поля я прикрепила бабочек, сделанных из атласа. Каждая бабочка светится своим светом – алым, изумрудным, ультрамариновым, золотистым… Свет матовый, теплый, но не яркий. А на краях крылышек целая россыпь искр. Вместе шляпка напоминает то ли кусочек новогодней елки, то ли еще что-то праздничное.

– Сказочно! – говорит мастерица и задумчиво вертит шляпку.

– Я подумала, – объясняю, – что можно было бы использовать такие светящиеся аксессуары на шляпках и в прическах дам. На моей родине… в Залифе… – вспоминаю я наконец название своей лже-родины, – дамы очень часто сажали в прически светлячков.

– Живых?

– Да. Но вот такие магические светящиеся бабочки лучше.

– Очень эффектно. Это может произвести фурор, – соглашается Зоулия. – Но у вас тут их слишком много. Как-то… Только не обижайтесь! – спохватывается она.

– Да на что мне обижаться-то? Я всего лишь художник-артефактор. Шляпки – это по вашей части.

Из-за занавески выглядывает прежний малыш. Он снова испуганно жмется к матери. Оттуда смотрит восхищенно на шляпку.

– А открой-ка вот эту коробку! – предлагаю я. – Там еще немало таких светящихся волшебных бабочек.

Малыш после одобрительного кивка матери снимает крышку. И замирает. Тянет руку к одной из волшебных бабочек, но мать бьет его по руке.

– Ничего. Можно, – разрешаю я. – Дарю одну тебе.

– Я тоже могу взять? – спрашивает моего разрешения Зоулия. Я киваю.

Мастерица ловко выхватывает тройку бабочек, берет одну из своих шляпок с полки и задумчиво смотрит на нее. Потом убегает в глубь лавки и возвращается с ножницами и кусками материи. Я усаживаюсь на стул и любуюсь ее точными профессиональными движениями. Через полчаса передо мной лежит шедевр.

Зоулия прямо на моих глазах сотворила из обрезков зеленого бархата веточку с изящными листьями и прикрепила ее к шляпке. Среди листьев она расположила пышные бордовые цветы, похожие на мальву. А среди них разместила три светящиеся бабочки. Все сделано и подобрано с таким вкусом, и так гармонично распределено, как я никогда бы не смогла. Я восхищаюсь Зоулией.

– Я бы еще в середину цветов стразы добавила, – повертев в руках шляпку, говорю я.

– Прекрасная идея! – соглашается Зоулия. – У меня есть несколько.

Она снова бежит за занавеску и возвращается с маленькой шкатулкой. Через десять минут шляпка готова окончательно.

– Это просто шедевр! – искренне говорю я.

– И все благодаря вам! – ответно радуется Зоулия.

– У меня есть к вам деловое предложение, – говорю я.

– Пойдемте на кухню. Пить чай, – предлагает хозяйка.

– С удовольствием!

Через два часа я выхожу из лавки, довольная как слон. За эти два часа мы успели построить план аж на целых полгода, если не на год вперед. Мы договорились о том, какие еще украшения можно сделать светящимися, как можно их продавать. Ну и, понятное дело, о цене тоже сговорились. Зоулия, кажется, выгребла всю свою кассу и заставила меня взять деньги за готовых бабочек. Обещала изготовить первую партию украшений, которые я потом зачарую. А за уже готовую шляпку и следующие она ожидает выручить приличные деньги.

Мой кошелек стонет от обжорства и обещает лопнуть поперек шва. Что ж, дружок, я тебя спасу. Следующий пункт – это мастерская портнихи. А уж там-то я хочу заказать много платьев. Причем, за срочность выполнения заказа, возможно, придется приплатить. Но меня это нисколько не беспокоит. Потому что я придумала, что могу предложить и госпоже Вильме. У меня столько идей! Странно, что никто не использовал в Агнурисе магию для бытовых целей. Видимо, потому что темные маги мужчины. И ключевое слово здесь «темные», то есть отсталые! К тому же, мужчины, как известно, мало интересуются бытом. Этого даже в моем мире навалом. «Дорогая, зачем тебе стиралка и посудомойка? Чего там мыть-то? И ручками сможешь!» Нет уж, пора это исправлять! И как можно скорей! Внесем луч света в беспросветный мрак жизни Гроста!