Текст книги "Батор (СИ)"

Автор книги: L.Luft

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Снегири любят свет, не так ли? – паясничал Васюткин. Трое отступили от него и наступали на девчонку, которая, снова оглянувшись на светлое пространство, вздёрнула голову и огрызнулась:

– Как и любые птицы. Я тебе что, справочная? Или учебник биологии? – Она хмыкнула, делая ещё шаг и поглядывая на тех, кто зашёл с боков. – Сожалею, Васюткин. – «Снегирь» посмотрела на него прямо. – Справочники ещё не разговаривают, их читать надо. А это слишком сложная для тебя задача.

Кто-то в классе присвистнул, вроде из детей – тех, кто из семей. Шестёрки остановились, а Олег нахмурился, не понимая, для чего девчонку намеренно выгоняли на свет. Волков, оценивая, прикинул: если он свистнет, то сможет создать манёвр для прорыва. Он посмотрел на девчонку, тут его взгляд пересёкся с её сизым, и она обратила внимание на Васюткина снова.

– Биология-шмология, – потянул Васюткин.

– Вот видишь, – она сделала шаг ближе к доске, и Олег всё понял. Поддавшись интуиции, он медленно стал пробираться к дверям, – даже предмет не можешь прочитать!

Провокация запестрела алым. Класс зашептался. Лицо главаря «шкетов» покрылось багровыми пятнами.

– Гоните её! – свистнул он.

Но было поздно: девчонка метнулась к доске. Сдёрнув ведро, она швырнула его в обидчиков – ударившись, воду вылило не только на них, но и на тех, кто сидел за первыми партами. Послышался крик тех, кого также задело. Олег улыбнулся, осматриваясь, и удивился – девчонка не дала им опомниться, и как только «шестёрки» более-менее очухались, кинула в них до прочего стул. Те бросились в стороны.

Гвалт металла смешался с раздавшимся звонком. Олег зажмурился от шума, а, опомнившись, увидел, как «снегирь» воспользовалась образовавшимся зазором и сбежала. Оставшиеся позади «шестёрки» оказались напрочь в мутной меловой воде, пахнущей соответственно, а снаружи на скверные проклятья расщедрился Михаил Петрович. Завучу Иоганне Григорьевне оставалось отреагировать коротким и осуждающим обозначением имени-отчества трудовика-технолога, а останавливать ребёнка никто не стал – девчонка уже скрылась.

Технология была последним уроком по вторникам, но время пребывания в школе растянулось на выяснение всех обстоятельств. Олег воспользовался начавшейся выволочкой «шестёрок» и улизнул, мысленно делая засечку предусмотреть в иллюстрированной иерархии место для учителей школы. Только скорее за её пределами, быть может, положения, схожего с Волковым, но наделённое властными полномочиями.

Олега терзало предположение, потому, подгоняемый азартом, он спустился в раздевалки, где неспешно надел курточку, сменил обувь, а уж потом принялся искать или опровержение, или подтверждение своей догадке. Среди висевших ближе к дверям вещей ему особенно бросились в глаза несколько сиротливо висевших мешков для сменной обуви, только трое из них обладали серым цветом, какой совпадал с тем, в каком выдавали мешки в детдоме и лишь единственный содержал бирку с женским именем «Маргарита Снегирёва. 6 «А». Причём в таком шрифте, в каком подписывала все их вещи Ольга Петровна. Закинув её на плечо к своей, Олег кивнул: не только догадка оправдалась, но и стало понятным короткое «снегирь».

Уже на улице он осмотрелся, пошёл вдоль высокого чёрного забора и остановился у начала сквозного строительного пролёта, который огибал здание кухни и столовой, у какого часто останавливались пузатые грузовики, и уводил на закрытый задний двор школы. Решётки забора там были погнуты, что делало его более чем открытым. Волков стал выжидать, и ждал он недолго.

Стоило «шестёркам», ругаясь жаргонно, пройти мимо и свернуть с улицы, как ещё через примерно минут десять донеслась поступь приближающихся шагов. Из строительного пролёта выскочила дебоширка, да так и замерла, почуяв присутствие другого. Крутанувшись, Маргарита уставилась на Олега. Он проявил к ней схожее внимание и вскоре постановил – от краснопёрого вестника зимы девчонке разве что раскрасневшиеся из-за мороза щёки и достались. В остальном она была белой, как надетая на её голове шапка или как снег, каким полнились улицы.

– Чего надо? – выпалила, наконец, Снегирёва, складывая руки в карманах.

– Замёрзнешь, – коротко парировал Олег и, сдёрнув с плеча её сменку, протянул девчонке.

На серый мешок она так и уставилась, широко распахнув глаза. Моргнув несколько раз, Маргарита вдруг сильно нахмурилась, посмотрела на свои ноги, на которых были надеты босоножки, и как-то отстранённо-нелепо протянула:

– А я-то думала, почему так холодно.

Олег хмыкнул и опустил руку, когда Марго забрала мешок. Держась на безопасном расстоянии и так, чтобы в любой момент сбежать, воспитанница переобулась, осмотрелась и внимательно изучила Олега. Волков ей не мешал, только разве что уделял схожий интерес. А девчонка, видно, приценивалась, решая, доверять или нет – такое было совершенно привычным на улицах, и вряд ли модель менялась и в иерархичном детском доме.

Стоило ей расправиться с обувью и зафиксировать сменку поверх рюкзака, Маргарита поднялась и вдруг протянула раскрытую руку.

– Меня Марго звать, – представилась она. – Полным Маргарита Снегирёва, – плечики приподнялись, и Марго продолжила почти что грозно:

– Но если будешь Маргаритой или Ритой звать, меж глаз так и получишь.

– Да и не собирался, – улыбнувшись, Олег отошёл от стены и, сняв перчатку с руки, пожал такую же голую, но холодную ладонь. Марго зацепило движение, да и рукопожатие у неё вышло слабым, а Олег, наконец, представился:

– Олег Волков.

– Знаю. – Сизый взгляд метнулся на него.

Оба воспитанника опустили руки. Свои Марго тут же спрятала в карманах, а Олег вернул на ладонь перчатку.

– Знаешь?

– Угу, – коротко просипела Марго. – Новеньких всегда видно – они не сразу понимают, кем быть в баторе.

Марго кивнула в сторону улицы, Олег принял невысказанное предложение начать путь до детского дома, и меж тем нахмурился. Слово «батор» за всё время он слышал несколько раз от воспитанников, но ещё не до конца разобрался, какой за ним был смысл.

– Батор смутило?

Волков, вскинув брови, посмотрел на улыбнувшуюся Марго.

– Бывает, – продолжила она. – Меня первые месяцы тоже смущало. – Вдохнув, Марго отвернулась и почти важно, как технолог-трудовик пояснила:

– Батором мы детдом зовём.

– А. – Олег помрачнел сильней. – Почему?

Оба переглянулись, и с широкой улыбкой Снегирёва пояснила и это:

– Потому что от слова инкубатор. Почему и как появилось – не спрашивай. Но оно было до меня и будет после нас, понимаешь? – Марго помедлила. – Ба-а-атор!

– В принципе, – протянул Олег, ощущая, как в сознании ме-е-едленно скреплялись концы логики друг с другом. Не то, чтобы он был знатоком инкубаторов, но кое-какое представление имел, в частности о том, что устройство использовалось для тепличного и скорого взращивания птенцов. Поймав на себе цепкий взгляд, он закончил начатое:

– Согласен.

Марго это устроило, и она отвернула голову. Некоторое время они шли в тишине, только под ногами слышался хруст неубранного снега, да ревели проезжающие машины. Олег осматривался, припоминая уже заученную и протоптанную дорогу до дет… батора. Выпавший вчера ночью снег примял засохшую грязь, а на деревьях создал искрящиеся снежные сосульки. Задержав взгляд на последних, Волков опасливо покосился на крыши домов, где его уже ответным вниманием наградили сосули во много раз побольше. Оценив расстояние, Олег хмыкнул – не зацепит.

– Та-а-ак, кем ты хочешь быть? – вдруг спросила Марго.

– А есть выбор? – парировал Олег.

Оба повернули друг к другу головы, осмотрели друг дружку, и Марго просипела:

– Вопросом на вопрос не отвечают, – фыркнув, она отвернулась.

Олег призадумался, продолжив осматривать улочку. Впереди уже виднелась крытая автобусная остановка, вокруг которой и внутри шумели дети – многие из них уезжали по семьям или направлялись друг к другу в гости. А стоявшие между них взрослые, многие из которых косились на шумную ребятню, добавляли комичности ситуации. Путь детей из батора лежал дальше, потому, миновав автобусную остановку, они продолжили идти, только Олег вдруг предложил:

– Я отвечу на твой вопрос, ты ответишь на мой, идёт?

Марго, очнувшись от собственных мыслей, кивнула с коротким:

– Идёт. – И, вдохнув, повторила:

– Так кем ты будешь?

– А я и не знаю, кем быть.

Марго замерла. Прошедший дальше Олег остановился и обернулся на неё. Девчонка фыркнула, втянула голову в плечи и, нагнав его, буркнула:

– Это не ответ.

– Так поясни, тогда я смогу сказать больше.

– Ла-а-адно.

Набрав побольше воздуха, Марго отстранённо и прежним важным голосом затянула:

– В баторе всё просто: либо ты с кулаками, либо ты под кулаками.

– Но ты ведь бегаешь.

– Ш-ш-ш, – зашипела на него Марго. – Не мешай, – фраза прозвучала почти обиженно, да Олегу в бок прилетел тычок локтем. – Так вот. С кулаками – это наша братва. Вечно считают, кто кому и сколько жить. – Она фыркнула, а Олег воспользовался опустившейся тишиной:

– Считают, что им все должны и обязаны.

– Факт.

Марго выдохнула, потёрла пальцем нос, шмыгнула им и вернулась к рассказу, пряча руку обратно в карман:

– А есть те, кто под кулаками. И здесь дно делится на несколько категорий: либо ты бегаешь, либо ты обладаешь знаниями, какие полезны братве, либо терпишь. – Марго вдруг вышла вперёд и, повернувшись, окинула взглядом Олега. – Так кем ты будешь?

– Никем.

Оба резко остановились друг напротив друга. Марго нахмурилась – белые брови сдвинулись, округлое лицо наполнилось морщинками, а ноздри почти «птичьего» носа раздулись от частого дыхания. Олег принял игру в гляделки, только более спокойно, но когда ноги закололо холодом, он всё же пояснил:

– Не хочу диктовать, как жить, но и не хочу жить под кулаками.

– А-а-а, – просветлев, протянула Марго. – Хочешь быть вне иерархии. – Она кивнула. – Ну тогда соболезную. Не выживешь. Знали таких.

Развернувшись на пятках, она быстрым шагом, будто сбегая, притрусила дальше по улице. Олег следом, пытаясь не обращать внимания, как закололо на её слова в груди, да щёки вспыхнули и едва ли от мороза. Нагнав дебоширку, Волков почувствовал, что слегка поостыл, потому проговорил почти спокойно:

– Моя очередь.

– Не твоя, – поймав его взгляд, Марго пояснила:

– Я тебе за иерархию объяснила.

– Я предложил тебе пояснить, а не спрашивал, потому вопрос всё ещё за мной.

Снова Марго осталась позади. Снова Олег обернулся к ней, улыбнулся, да словил на себе угрюмый взгляд. Весёлая спесь отхлынула с её лица и перекинулась на лицо Волкова, который был уверен – теперь грудь кололо у насупившейся напротив. Впрочем, Марго быстро взяла себя в руки, потому вскоре оба поравнялись и продолжили идти по улице.

– Гони вопрос.

– Почему тебя притесняют?

Марго покосилась на него, вскинув брови. Олег осмотрел её, моргнув несколько раз, затем девчонка на вдохе со словами «непутёвый» вышла, повернулась к нему лицом и, продолжая идти спиной вперёд, пожала плечами.

– А ты как думаешь?

Олег присмотрелся к ней: к белым волосам, собранным в растрёпанную косу, белым бровям, сизому, почти серому взгляду, белой коже и… Собственно, если бы не синяя кофточка и серая униформа школы, Марго начала бы резонировать с окружающей обстановкой.

– Белая больно, – устав от молчания, подсказала Марго и, отвернувшись, продолжила шагать нормально. – И солнце мне вредно.

– Болеешь? – выпалил Олег.

– Что-то около, – уклонилась от ответа Марго.

– Так почему не в коррекционке? – логично, как показалось ему, предположил Волков и тут же словил на себе очередной взгляд, каким смотрели старшие на непутёвых. Не хватало только обозначить последнее вслух.

Марго так не поступила, только ограничилась коротким:

– Твои вопросы кончились.

– Ну и ладно, – парировал Олег.

Улица заканчивалась, потому воспитанники вскоре свернули на другую и, пройдя несколько кварталов, заложили путь вниз и вниз. Там, на самом конце, пока небольшим виднелось здание детского дома «Радуга», окружённое забором и стоявшее особняком от других.

Марго и Олег более не разговаривали, каждый думая о своём. Олег прикинул, что в его нарисованной иерархии следовало внести изменения, но, как он ни пытался забыть слова Марго о детях за пределами иерархии, они всё равно били почти по живому. «Разберёмся», – коротким словом попытался договориться он со своими внутренними переживаниями и отвлёкся, когда сбоку донеслось осторожное:

– Слуш.

Олег повернул голову к Марго.

– Это ты, выходит, с чудиком живёшь?

– С Сергеем Разумовским? – прикинул Олег, припоминая мальчишку-соседа.

– Ага, он. – Марго кивнула.

– Живу, и что?

Марго слишком многозначно потянула носом воздух и выдохнула, следом вдруг остановилась снова. Олег замер напротив и осмотрел перекрёсток, у которого они оба помедлили. Воспитанница чересчур внимательно изучала его, затем посмотрела на пешеходный переход и устремила взгляд, в конце концов, на увеличившееся здание батора.

– Чудик он. И всего-то. После какой-то стычки его все сторонятся, думала, может, ты чего знаешь.

– Не знаю. А ты тут недолго, выходит? – догадался Олег.

– Ага, только как два года, – подтвердила Марго и вдохнула глубже вновь. – Плохо нам вместе показываться. Но, если хочешь, можем вечером в библиотечной встретиться. Позаниматься или ещё вопросы позадавать.

– Если только стульями кидаться не будешь. – Олег протянул руку.

– Во, непутёвый, – Марго хохотнула. – Если ты не будешь задирать, никто в здравом уме и кидаться не будет. Незачем. Но ладно, – она пожала ладонь, – забили.

– Тогда до вечера.

– Вечера, – бросив через плечо, воспитанница изучила проезжую часть и перебежала на противоположную сторону улицы.

Олег дождался, пока Марго пройдёт квартал, затем пошёл дальше по своей части улицы, раздумывая над её словами. Вспомнив «чудика»-соседа и его вечные ночные копошения, Волков, в конце концов, покачал головой и прикинул: может права была мать, когда говорила, что черти в омуте водятся.

Вот только какого толка черти будут в этот раз?..

========== Сергей Разумовский ==========

Чудик.

По правде, все в Баторе так или иначе были чудиками, даже сам Олег Волков, шатающийся от всех отдельно и рисующий на полях или задниках тетрадей геометрические фигуры и «загогулины». Но если все вокруг чудики – размышлял он как-то перед сном, пока сосед на другой кровати снова устраивал «баррикады» – то, может, это и есть категория нормальности? Но что же тогда «нормальность» в понимании взрослых?

На эти два вопроса Олег пока не подыскал достойного ответа, зато чудик угомонился, и он смог уснуть. Ненадолго. Олег уже подстроился, что раза два за сон Сергей точно запутывался в старательно обустроенных баррикадах, которые на утро превращались в самое настоящее непонятное нечто из подушки и одеяла, и просыпался. Однажды он и, как говорят взрослые, джек-пот словил: Сергей-таки грохнулся на пол во время своей «ночной битвы» с невидимым Олегу существом или существами. Понаблюдав немного за валяющимся на полу соседом, который, видимо, решил продолжить сон там, Волков смиловался, подошёл и, сдёрнув край его же одеяла с постели, накрыл Сергея. Помогло это делу или нет, Олег не разбирался, но весь остаток дня Разумовский потом ходил с отлёженной щекой и с яркими заломами дощечек на ней.

Чудик.

Чу-у-удик.

Олег шмыгнул носом, покосившись на Сергея в другой стороне класса.

«Но умный чудик», – он осмотрел мирно сидящего Разумовского, который одним из первых сдал листок с контрольной, а теперь что-то чёркал карандашом в своей излюбленной манере. Причём свободной рукой он накрывал ухо, чтобы так отгородиться от других учеников, просящих помощи. Олег вздохнул и, сверившись с заданием на доске, затем с оставшимся временем до конца, обречённо принялся дальше писать на перечёркнутом листочке решение. Как догадывался, неправильное – в четвёртом он не только с упрощением не справился, но и с решением, и куда там до ещё двух задачек чего-то из разряда «посложнее».

«Ну и ладно, кому сдалась эта математика», – решил Олег, заканчивая писать так и не упрощённое выражение: ну, на пару скобок стало определённо меньше, тоже по-своему упрощение, нда? Посмотрев на престарелую учительницу Евдокию Алексеевну, Олег покривил губами – интуиция подсказала: упрощение из раздела «так себе».

Прозвенел звонок. Сергей первым собрал вещички и устремился прочь из класса, остальные также начали собираться, часть из них упрямо дописывала, стараясь успеть, за что схлопотала грозный тон, а Олег вообще плюнул на контрольную – сдал без оконченного в четвёртом решения. «И так сойдёт», – Волков положил листок в стопку, распрощался с Евдокией Алексеевной, которая приподняла брови, увидев его «измалёванный» перечёркиваниями листок с контрольной, и ретировался за пределы класса.

– По крайней мере, я пытался, – утешающе приободрил Волков себя и сделал мысленную засечку спросить у Марго: вдруг та уже отработку по этой контрольной делала, ведь «А» класс всегда писал раньше, а потому, может, чего подскажет. Хотя особо-то надежд он не питал: Снегирёва в математике была такой же, как и он сам.

Оставив думы, Олег огляделся. Коридор постепенно наполнялся вываливающимися из классов учениками, шум становился громче и выталкивал детские голоса. Где-то посреди этого моря скользили старшеклассники и учителя. Некоторые из последних порой останавливались, чтобы сделать замечание особо неугомонным детям. Помогало ли это? Слабо. Стоило «властной фигуре» отвернуться, как дети продолжали гонять друг друга.

Олег хмыкнул и устремился вдоль стены к боковой лестнице. Не так далеко от неё пятиклашки уже организовались в подобие круга, да начали передавать через ладони очередь со словами детской игры про корову, летевшую по небу.

Воображение тут же попыталось представить героиню данной игры: пятнистая с крыльями, (а иначе как летать) да в копытах зажата газета. Или лучше наполовину сжёвана? Олег покачал головой, спускаясь – какие ещё коровы с крыльями и с газетами…

В школе, в принципе, сегодня был такой же день, как и другие. И даже на первом этаже разворачивалась привычная для боковых лестниц картина: «шестёрки» их батора нашли очередную жертву, а вокруг опасливо держались другие ученики, которые не то отворачивались, не то наоборот пялились во все глаза. Волков на вдохе оглядел толпу и уже прикинул, как обойти её, чтобы свернуть в коридор, когда глаз зацепился за мелькнувшую в центре макушку, а слух выцепил следующее:

– Сколько тебе, пыжий, объяснять, а? Будешь делиться – целее будешь!

Олег резко повернул голову на стычку. «Мгм, понятно», – Волков сделал вдох, припоминая сегодняшнюю контрольную, и быстро спустился с лестницы. Снизу донёсся шелест. Олег отстранённо отступил, потупил взгляд и приметил, как кроссовок оставил едва заметный след на порванном листке. Волков поднял его, следом в груди всё съёжилось до мельчайшей точки.

Скомканный лист был порван надвое, и на клочке клетчатой бумаги полоса «ранения» шла по нарисованному аккуратно лицу. Женщина, чьи руки были изображены схематично, касалась своих плеч, а дальше… рисунок обрывался. Чудик не закончил его. Олег выдохнул, оглаживая помятый край бумажки так, будто это как-то могло помочь склеить его обратно или убрать чудовищные заломы. Память услужливо напомнила слова отца и деда о рисунках людей, затем сказанное матерью. Сипло потянув носом воздух, Олег сложил вдвое порванный лист, сунул его в боковник рюкзачка и осмотрелся: властных фигур в коридоре не появилось. И Волков поймал себя на иронии – когда те нужны, их, что говорится, днём с огнём не сыщешь.

Толпа ахнула, с центра донёсся треск, и Олег, вновь осмотревшись, с мыслью «ужи подколодные» начал пробираться через зевак.

Сергея загнали почти в угол, где слева высилась дверь в мальчишеский туалет, а справа находилось окно. Васюткин – «звезда» их потока – наступал с другими «шкетами». Олег увидел, как рюкзак соседа был вывернут. Учебники, тетради, скромные пишущие принадлежности – всё валялось на полу, где также обнаружилось больше порванных листов. Волков замер, прицениваясь к обстановке.

– Бойкота не хватило, а? Ещё хочешь? – взревел Васюткин и оглянулся.

Олег нахмурился, припоминая слова Марго о случае, после которого Сергея стали сторониться. Кое-какая часть мозаики сложилась. Сжав крепче лямку, Олег дёрнул плечом и, когда «шкеты» схватили Сергея за руки и уже потащили в туалет, Волков всё же вступился:

– Эй, додики, – свистнул он, выходя.

Толпа ринулась в стороны, когда оставшиеся двое незанятых «шестёрок» крутанулись к «выскочке».

– Чего тебе, общёпышь? – рявкнул Васюткин.

– У нас что, снова партии появились, а? – припоминая рассказы Екифовича, Олег поймал взгляд главаря и, удерживая контакт, продолжил наступать.

– Какие партии? – растерялся обидчик.

– Ну как, какие? Такие, что безвозмездно помогали на чистом желании. Но там хотя бы членство что-то несло, сечёшь, додик? – выдохнул Олег почти ему в лицо.

И…

– Ты чего попу…

Хр-р-рясь!

Сложенная в кулак рука зарядила промеж глаз Васюткина. Сдёрнув с плеча рюкзак, Волков кинул его в стоявшего сбоку второго «шкета», и тут со стороны донёсся крик. Олег резко дёрнулся – там Сергей зубами вцепился в ладонь ближайшего обидчика, на что Волков хмыкнул.

Прокатился рёв.

Васюткин опомнился, поднялся, а вот нос его кровоточил. Кровь залила низ и капала на серую форму. На Олега накинулись с боков сразу двое. «Погано», – промелькнувшая мысль также быстро угасла. Олег ощутил, как его попытались скрутить, но он вывернул руку, схватил левого за грудки, ударив того по стопам и лишив тем самым равновесия, и дёрнул вперёд, почти к ногам правого. Почти. Но на полу тот оказался. Остался правый. Волков потянул его на себя, следом с ноги зарядил по животу. Не удержав равновесия, обидчик рухнул в толпу. Зеваки посыпались, дёрнули в стороны и вдруг совсем стали редеть.

Не успел Волков подумать, почему, как услышал сбоку Васюткина:

– Шухер! Валим!

«Шкеты» кинулись к лестнице, бросив обоих, и были таковы. Олег встряхнул руками, огляделся и действительно заметил, как от холла шла пожилая учительница истории – крикливая, но слепая. Приглядевшись, он приметил, что та очков не носила и вскоре и вовсе зашла в кабинет, какой был недалеко от столовой. Потому видать испугала «шестёрок» только её фигура. Присмотреться к лицу не успели, а думать, что было бы, присмотрись они, Волков не стал.

Трель звонка оповестила коридор, который стал окончательно пустеть. Вскоре в пространстве у боковой лестницы оба воспитанника остались одни. Олег снова встряхнул рукой и, приглядевшись к ней, провёл пальцами по содранной на костяшках коже. Болело. И ныло.

«Ну и ладно». Оставив в покое ушибленную руку, Олег осмотрелся. Сергей не убежал – снова держался ближе к углу и выглядел растерянно: поджимал нижнюю губу, сцепил руки вместе – причём пальцами одной он обнимал запястье другой – да следил за Олегом странно помутневшим взглядом. Привычно голубые глаза его будто стали почти синими-синими. Волков сдавленно кашлянул.

– Жив?

А в ответ тишина.

Олег по-глупому моргнул, снова оглядел чудика, после отвёл взгляд на разбросанные на полу вещи. Осознав, что у того были последствия шока – а Волков видел такое у тёток, у каких воровали беспризорники постарше с ножами по ночам, Олег подобрал свой рюкзак, закинул его на спину, следом черёд настал рюкзака Сергея. Изучив его, воспитанник приметил оторванную верхнюю ручку.

– Ольга Петровна не обрадуется, – желая больше нарушить тишину коридора, протянул Олег и провёл пальцами по ошмёткам из ткани и ниток. Он глянул на Сергея – тот молчал и пялился, только губу перестал закусывать.

«Кхм», – Олег принялся собирать тому в сумку вещи: закинул учебники, тетради, достал из-под батареи укатившиеся карандаши, и краем глаза всё подмечал, как тот продолжал как птица-тупик стоять и пялиться, и пялиться, и пялиться, и пялиться.

– На вот. – Волков протянул ему рюкзак, ухватив его за целую лямку.

Сергей совершенно отстранённо посмотрел на протянутый рюкзак, подобно тому, как когда-то на свой мешок пялилась Марго, вот только Олег, присмотревшись к нему, подловил себя на почти пуганной мысли: «Дышит ли он вообще?» Волкову показалось, что нет. Сосед продолжал не реагировать, даже когда он потряс рюкзаком.

«Да чтоб тебя… Я что, ещё нянькаться должен?» – огрызнулся он, не озвучив вслух, и резко ткнул рюкзак в Сергея.

– Держи уже и не теряй. – Фраза вышла глупой. Сергей, наконец, отмер и ухватился руками за сумку, после по-глупому на неё уставился, будто Олег не тряс ею все эти секунды, пытаясь как-то привлечь к себе внимание. – Бывай.

Обернувшись, Олег махнул рукой и направился уже в холл, как вспомнил ещё кое-что. Он крутанулся, поймал на себе снова острый взгляд и вернулся обратно.

– Вот ещё. – Руки машинально достали с боковника подобранный рисунок. Олег как можно бережнее разгладил его и, скользнув взглядом по женщине, ткнул тому также в грудь. – Красиво. – Сергей его перехватил, а Олег продолжал:

– И это… Если одну сторону тетради карандашной стружкой наполнить, затем перерисовать, то оно это… Отпечатается. Восстановить так можно и…– Волков посмотрел на Сергея, вновь словил на себе мутный взгляд, почти раздражённо фыркнул про себя: «Да чего ты лупишься так, а?»

И, вдохнув, всё же не сдержался:

– Да ну тебя.

Махнув на него рукой, Олег отвернулся на пятках и притрусил в холл, отчаянно пытаясь не думать, какую околесицу нёс, и вспомнить, где он договорился встретиться с Марго.

Марго обнаружилась на их условном месте. У строительного пролёта. Только держалась в нём самом, ибо к столовой подкатил грузовик, который разгружали рабочие. Из открытых дверей столовой тянуло булочками, запах которых почти заставил позабыть Олега о приключившейся стычке.

– Вот и герой. – А Марго словно намеренно вернула его обратно к ней. Девчонка отпрянула от стены, захлопнула книгу, на чёрной обложке которой он углядел иностранное название.

– Поттер наскучил? – попытался увести тему Олег.

– Нет. – Марго спрятала книжку в рюкзак и, закинув его на спину, улыбнулась. – Я параллельно читаю.

– А это?.. – протянул Волков.

– Звёздные Войны. Последний приказ, – грозно и важно презентовала Марго. – Синемордый хмырь против Хана, Леи и Люка.

Ни словосочетание «синемордый хмырь», ни имена «Хан, Лея и Люк» ни о чём не говорили Олегу, потому он только сдавленно кашлянул и посмотрел на сияющую воспитанницу – главное то, что ей нравилось, а там пусть хоть красномордыми будут.

– Фантастика и фантастика выходит? – предположил Волков.

Отвернувшись, он направился на уже протоптанную тропу до батора. Марго кинулась следом.

– Технически, – она поскребла пальцами ухо, – фантастика и фэнтези. – Олег на неё так и уставился, теперь напоминая оставленного в коридоре птицу-тупика. – Фэнтези – это меч и магия, фантастика – технологии, – пояснила она.

– Как у тебя всё не мешается? – почти искренне удивился он.

– Математику с географией выкинула, вот и умещается, и не мешается. Только если иногда. – Оба обменялись улыбками. – И всё же. – Марго стала серьёзной. – Всё же решил быть вне иерархии?

– Молчи, – фыркнул Олег, понимая, что расспросов всё же не избежать. Марго хохотнула.

Дальше до остановки они шли почти в тишине, да только Олег понимал, что долго не протянет. Воспитанница продолжала хитрюче поглядывать на него, и Волков осознал: не ответит сейчас, она достанет его вечером в потайном угле библиотечной, где оба делали уроки. И всё же, прежде чем ответить, он нагнулся, набрал горсть снега и только тогда уточнил:

– Ты-то откуда знаешь? – Комкая горсть до узкого снежка, Олег приложил его к ушибленным костяшкам и тихо шикнул.

– Девчонки подсказали, когда со школы шли. Говорили о стычке, где новенький вступился. Ну я и расспросила, а там сложила два и два. – Марго вдохнула. – Соседа решил защитить?

– Угу. Не люблю, когда чужое портят.

– А тебе какое дело?

Олег почти обиженно посмотрел на неё и остановился, а Марго вторила его действиям.

– В смысле? – потерялся Волков.

– Ну не твои же вещи портят. – Голос Марго дрогнул, да и взгляд она отвела, словно смутилась заданному вопросу.

– В какой-то мере мы всё же соседи, да и… просто смотреть на всё это. Не то, чтобы дело правильное. Не стоять же в стороне.

Ответ вышел скомканным, но уж каким вышел.

– Если готов нести последствия. – Марго кивнула на руки, на что Олег сжал ушибленную в кулак. – Они же теперь вообще не отстанут. Думаешь, готов?

– Что сделано, то сделано, – словами матери парировал он, выпрямляясь. – Будем решать по ситуации.

Марго растянула звонкий звук «м» и внезапно дёрнула головой в сторону. Она осмотрела оставшиеся позади кварталы, да причём ещё сощурилась, будто действительно что-то там приметила. Вторивший её движениям Олег не заметил ничего: только разве что толпу школьников на остановках, да птиц, садящихся обратно на переборки мусорных баков.

– Выходит, – отвлекла его Марго, – тебя толкнул на поступок долг? – Она нахмурилась, склонив голову к плечу.

– Не сказал бы.

– Тогда честь? – перебрала вариант воспитанница.

– Что-то вроде, хотя слишком громкое слово, – смутился Олег, мысленно признаваясь, что слова Марго внесли смуту – он и сам не до конца понимал, почему вид почти разорванного рисунка толкнул его на защиту соседа. Более того, только сейчас до него стало доходить, что Марго в какой-то мере оказалась права: своими действиями он переключил внимание «шестёрок» на себя. И если эти долгое время выжидали и наблюдали, Волков сам создал ситуацию, где не оставил им выбора.

– О таком только в книжках пишут, – прошептала она, отворачиваясь.

Марго продолжила идти, Олег нагнал её и услышал медленный выдох, какой подсказал, что она определённо знала что-то больше о всей ситуации с чудиком-соседом, либо что осуждала его выбор, но не рискнула об этом сказать. Волков пока не торопился допытываться, зато продолжил водить по ладони импровизированным и тающим холодным компрессом. Постепенно стало легче.

– Вот что, – в конце концов, начал Олег, когда они подошли к перекрёстку, и компресс окончательно растаял. Встряхнув руками, он спрятал их в карманах, поймал заинтересованный взгляд Марго и продолжил:

– Что за бойкот?

– Бойкот? – Белёсые брови приподнялись в удивлении.

– Ну… – «Может, Марго и не знала?» – мелькнул вполне логичный вопрос, но отступать было поздно:

– Васюткин упоминал за бойкот, какой они учинили Сергею.

– А-а-а, – протянула понимающе Марго, привлекая к себе внимание. – Бойкот.

«А может, чего и знала». Но с ответом воспитанница медлила. Она осмотрела перекрёсток, и вдруг пошла прямо, вместо того, чтобы свернуть вправо. Опомнившийся Волков нагнал её и уже раскрыл рот, чтобы поинтересоваться причиной смены маршрута, как Марго опередила его: