Текст книги "Перелом (СИ)"
Автор книги: Лисkey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 42 страниц)
«Нет, нет, нет!» – в агонии мечется подсознание. В голове проноситься сотни мыслей, страхов, и Джек не может, не может вот так…
В тот момент, когда Кромешник исчезает, готовясь за секунды появиться перед прозрачным Духом, то за долю секунд, видимо на пике своих сил и эмоций, Джек преодолевает расстояние, разделявшее его и Безликого. Он оказывается первым перед Пустотой – вплотную. Фрост улыбается, смотря в белые глаза, улыбается хищно и победоносно, почти безумно, чувствуя, как его Древнее оружие проникает в прозрачное тело и пробив защиту, врезается в сердце Безликого. Джек улыбается, сверкает ликованием в сине-лазурном взгляде, и тихо шепчет: «Ты не посмеешь…». И он вспоминает:
Он хотел, чтобы его появление было неожиданным и тихим, потому Джек совершенно бесшумно и незаметно влетел в соседнюю с главной залу, и уже опустившись на паркет, прошел к нужной, туда, где раздавались громкие разговоры. Однако, как только стали слышаться голоса четче, явно разговаривая на повышенных тонах, Фрост замер. Он, не дойдя буквально метра до входа в залу, прислонился спиной к большой деревянной колонне, и стал прислушиваться.
– Ты… Ты что? – разъяренно рявкнул Кролик, Джек знал его голос лучше всех остальных, – Ты подыграл Безликому? Ты совсем спятил?!
– Да нужно было это! Луноликий уверен, что это самый оптимальный план! – рявкает в ответ Северянин.
– И для этого ты отдал лунный кинжал этой прозрачной недотвари?! Зачем? Чтобы он перерезал нас всех еще быстрее? – вновь выходит из себя Кролик и кажется что-то трескается. А тихий шелест песка говорит о том, что в споре участвует еще и Песочник. Но Джек шокировано продолжает молчать, и не верит, что там – за колонной, действительно те самые Хранители.
– Ты болван! Просто вспыльчивый идиот! – рычит Николас, – Этот лунный кинжал для Кромешника!
– Что?.. – пытающийся вновь заорать, осекается Банни, – Как?.. Зачем?
– А ты сперва подумай, а после уже ори! Луноликий еще в начале, когда Безликий начал уничтожать веру, подал мне прекрасную идею и до этого момента вел свою игру, – угрюмым голосом начинает вещать Санта, – В этом мире, как бы ты не хотел это признавать, есть на данный момент только два потенциально мощных и серьезных противника, это – Безликий и Кромешник. А теперь подумай, как будет всем проще и лучше, если в последней схватке они поубивают друг друга! То, что у Бугимена уже есть оружие против Пустоты я уверен, но вот подействует ли прозрачные кинжалы на Кромешника, я не уверен. И…
– И Луноликий специально создал лунный кинжал, а ты передал его Безликому, чтобы тот в последний момент убил им Кромешника, – поняв всю сеть игры, доканчивает пораженный Кролик.
– Правильно. Лунное оружие единственное, что может по-настоящему убить Духа Страха. Потому я и хочу, чтобы главный, кто будет сражаться с Пустотой, был он.
– Да твою ж! – не выдерживает Банни и всё же что-то разбивает, – А мне сказать не мог?!
А Джек крепко зажмурившись и пытаясь совладать со своей разбушевавшейся стихией, сползает по колонне вниз.
Хранители переходят на более нейтральный тон и начинают обсуждать детали, их так много, а Джек… Джек зажимает рот рукой, чтобы не зареветь или не заорать и внимательно вслушивается, запоминая каждую деталь, каждую мелочь, а глаза медленно начинают изменять цвет на лазурно-ледяной.
Не получится спасти. Не получится предупредить, не получится ничего… Всё продумано. И Купол, чертов Купол который откроется только после убийства двух Духов и никак иначе. Нет выхода. Они всё равно доведут дело до конца. И он не сможет рассказать, не сможет предупредить.
Убьют… самого родного и любимого.
Ледяной замечает страх, неподдельный страх в белых глазах перед тем, как они начинают затухать. Прозрачное тело медленно плавится, на этот раз точно исчезая и умирая.
Джек не может сдержать рвущийся наружу всхлип. Грудь разъедает немыслимой болью, и становится действительно трудно дышать. Он уже знает, что увидит, и отстранив от себя растекающееся тело Пустоты, видит только рукоятку светящегося серебром кинжала у себя в груди. Попал Безликий точно – в сердце.
– Джек?! – немного разозлено слышится позади, Питч еще не видит Фроста, только со спины. А Джеку больно и хочется зареветь. Но скорее эта боль от того, что причинит большую боль своей смертью другому существу. По замиранию Хранителей ясно, они всё прекрасно видели – ракурс другой, и сейчас видят. А Джек хочет скрыться… не хочет еще расстраивать своего Короля. Только вот сил мало. И всё что остается – попытаться вырвать клинок из груди. Но становится еще больнее, начинает течь кровь и становится обреченно страшно.
– Да какого черта, Фрост, повернись! – злобное рычание за спиной, и это самое страшное для Джека: его насильно разворачивают к себе. Секундная заминка, золотой взгляд скользит по неприлично бледному Духу, меняется, неразличимое даже в этой тишине – «нет» от Короля.
– Прости, ладно? – едва слышно выговаривает Ледяной Дух, и из-за боли и слабости начинает падать, но всё те же сильные руки быстро подхватывают, и вот он уже на снегу, крепко придерживаемый своим Королем.
– Почему? Почему не сказал? Почему… Потерпи, хорошо? Я тебя вытащу!.. – Питч не злится, эмоции вообще нельзя определить. Слишком много всего в этом взгляде. И, к тому же, не может самый могущественный темный и хладнокровный Дух быть таким потерянным и не знающим, что делать. Напуганным.
«Ты ведь знаешь, что нет…» – смотря в родные золотые глаза, мысленно отвечает Джек, сил вовсе остается мало. В прошлый его раз было проще умирать, но такое ощущение, что Духи мучаются дольше перед своей смертью. Ну не живут же люди столько минут после точного попадания в сердце!
– Джек! – слышится действительно взволнованный окрик Северянина, но один взгляд дикого зверя, а кроме этого определения Питча сейчас никак не назвать, и Хранитель остается далеко – на том же месте.
– Тише… – с легкой улыбкой и закусывая губу, слабо успокаивает Кромешника Джек, хоть энергия жизни медленно утекает, а пальцы немеют, он приподнимает руку и мягко оглаживает острую серую скулу. – Я не хотел, чтоб так получилось, но зато мой Ужас Ночи жив.
– Глупый… – тихое рычание, перехватывая очень бережно Джека поудобнее. И плевать, что руки дрожат, а внутри разворачивается настоящий ад, – Потерпи, маленький мой, хорошо?.. Я вытащу кинжал и тебя подлатаю. Мой Снежный, только потерпи и не смей закрывать глаза… Слышишь?.. Джек? Джек!
Зимнему Духу почти не больно, возможно почти бессознательное состояние играет роль, а возможно из-за сердца, которое делает последние свои удары, и без того медленные, и потому немеет половина тела. Питч с шипением перехватывает рукоятку лунного кинжала и, как может, аккуратно вытаскивает его из тела Фроста. Да, лунный кинжал пробивает любую тьму, и даже броня не спасла парнишку. Джек тихо вскрикивает и жмется ближе к Питчу. Он хочет на него зарычать или заорать. Пусть прекратит. Бесполезно. Они оба, черт возьми, знают это! И старший Дух знает лучше него! Единственное хорошее – это купол: он проходит мелкими зарядами и рушится.
– Питч, отпусти… мне и так говорить сложно. Отпусти. Бесполезно ведь… – он не хочет говорить, тем более не хочет говорить такой бред, но это единственное, что приходит в голову. И пусть больно, страшно, невыносимо, но Джек не может закрыть глаза, хотя в сон клонит как никогда. Чертово подсознание оглушительно орет, что так не должно быть, но Ледяному плевать, он свой выбор сделал еще в замке Северянина.
– Нет! – рык загнанного зверя, и тьма расползается по всему белому полю вокруг, – Ты у меня не исчезнешь! Не отдам!
Резкая боль проходящая по телу отнимает полностью все силы, и Джек точно знает, что ему конец через минуту или меньше. Он не может сдержать болезненного стона и закусывает до крови губу, впрочем этой боли не чувствует.
– Нет! Не смей! Глупый, ты понимаешь, что я тебя теряю… – срываясь на мандраж в голосе и не понимая, как с помощью тьмы «залатать» поврежденное сердце, Кромешник с ужасом оглядывает кровь на своих пальцах и саму рану, – Джек? Джек... Мой Снежный, не смей глаза закрывать!
«А хочется… так сильно»
Позади не вовремя слышится победоносное ржание, и личный Кошмар превращается в более чудовищное существо, изменяя свою форму. Из-за снятого купола он теперь может достать Короля. Зверюга, сверкая красными глазами, изменившиеся на смесь варана и тигра, приближается вплотную, но вот один единственный взгляд ярко-голубых глаз за спину Короля, и Кошмара отшвыривает на многие метры, и последнее, что может еще сделать Джек – поставить светящиеся легким льдистым щит на Кромешника, и в случае чего, Кошмар его не достанет. Молоденький Дух уже плохо видит, но понимает, что это за Кошмар, и что за страх у Короля. Он и не предполагал такого…
«Значит, хоть немного, но я ему важен?..»
– Зачем? Зачем ты тратишь силы на… эту мелочь? На себя потрать! Какой же ты глупый. Джек, да зачем ты, черт возьми, это сделал?! – создавая на руке древнюю магию, которой пользовались еще пару тысяч лет назад, и вкладывая силу в парнишку, уверенно прикладывая руку к кровоточащей ране. Питч ближе наклоняется, невесомо целует мальчишку в висок, – Зачем? Маленький мой… я ведь не стою того, Снежный…
«Стоишь, даже не представляешь, что я сделал бы для тебя это снова… и снова...» – Джеку почти смешно, он, насколько может, крепче прижимается к своему Древнему Страху и отсчитывая непроизвольно время, прикрывает глаза, утыкаясь в черную ткань на груди Короля Кошмаров.
– Может... я хотел, чтобы тот кого я люблю, жил... – слабо, на выдохе признается Джек. Так бы ни за что не сказал, а сейчас… не страшно, что ответит. А темнота вновь завлекает и он чувствует только крепкие объятья и легкое тепло, которое тоже исчезает.
– Снежный…
– Помолчи, – желая потратить последние силы и выдержку именно на еще одно признание, – Я просто не хотел говорить, знал, что не поймешь… И тебе такое не нужно. Но… это так. И знаешь, я не знаю, куда попадают Духи или растворяются они полностью, но даже, если в мироздание останется хоть частичка меня… я всё равно буду считать тебя своим. Ты только мой, Питч. Даже, если ты когда нибудь… полюбишь или у тебя будет Пара, даже крохотная часть меня, всегда будет считать, что ты мой.
– Джек, ты – моё снежное сокровище… Мне не нужно никого искать. Я уже нашел, у меня уже есть ты!.. – хриплый шепот прижимая к себе Снежного Духа.
Но Джек этого уже не слышал. Последний, слабый стук сердца был ровно на последнем слове юного Духа Холода.
Тьма его не поглощает, но если и поглощает, то не полностью. И из забытья его выдергивает болезненно-яркая вспышка, она становится всё больше, и в какое-то из мгновений проходится по телу, обдавая мертвым холодом. Джек резко распахивает глаза и вскрикивает. Он лежит на ледянющем полу, смотря в… космос.
Он не понимает, что произошло, и толком ничего вспомнить не может. Джек знает, кто он, помнит Хранителей, его трехсотлетнюю жизнь, но некоторые события, то забываются, то вновь вспоминаются, и картинка не четкая. Столько всего пропадает в этой вязкости из белого дыма. Но Фрост чувствует, что где-то в подсознании роится куча информации. У него странное чувство… словно забыл в придачу и все свои эмоции. Даже не может охарактеризовать, что сейчас испытывает, кроме легкого налета любопытства и растерянности.
Юный Дух Зимы думает, что ничего странней не было за его жизнь. Он оглядывается, понимая, что оказался в каком-то красивом месте, похожем не то на комнату, не то на какую-то длинную залу. Однако, потолка у этого сооружения нет, оно целиком и полностью выходит на ярко блестящие звезды. Но стены здесь, пол и дальние комнаты слишком яркие – кипенно-белые. Приходится щуриться. Все слишком… болезненно-белое. Даже для него.
Фрост удивленно встает на ноги, но подсознание вновь кричит, что так легко он не должен подниматься. Что-то случилось, и он не мог этого сделать. Но на странность Ледяной не помнит даже последних событий, словно, всё через дымку – плотную и непроницаемую.
– Джек Фрост, – раздается мелодичный голос совсем рядом, и в следующую минуту перед парнишкой возникает силуэт молодого, но старше него юноши, в серебряно-белом костюме. От этого существа исходит серебряный свет, он настолько яркий, что Джек даже не может толком посмотреть на этого… Духа. Он не может разглядеть ни лица, ни общих четких очертаний, кроме его яркого ориола.
– Луноликий? Ты? – сразу догадывается Джек, – Прости, но я не знаю, где я, и вообще… что здесь делаю?
Зимний Дух разводит руками и поняв, что через сияние он никак не сможет разглядеть самого Луноликого, отводит взгляд в сторону. Из-за притупленных эмоций ничерта невозможно понять, ровно, как и выявить у себя радость от встречи с Самим. Это неожиданно. Это для него немыслимо и непонятно.
– Очень долго пояснять, мой друг, – ласково и очень мелодично звучит ответ, – Но, понимаешь… произошла ошибка. Ты не должен быть здесь. Ты умер. Как Дух. Но тебя можно и вернуть.
– Как? – спохватывается Джек, не помня вообще ничего подобного, – В смысле вернуть? Что произошло?
– Неудачное стечение обстоятельств, – Лунный Дух разводит медленно руками, – Но так, как я тебя очень сильно ценю… Ты можешь вернуться. Однако с условием, Ледяной Дух. – тормозит обрадовавшегося Джека, сияющий Дух, и пока Джек не видит, слегка улыбается.
– С каким?.. – Джек начинает понимать, что как всегда попал в какую-то заварушку, что привело к его гибели. Но вспомнить не может, а тут еще и сам Луноликий может вернуть, но конечно же, какое-то условие… А еще этот туман из-за которого он не помнит. Зимнего Духа начинает нервировать вся ситуация, и он неосознанно начинает прорываться сквозь беспамятство, разрывая пелену.
– Выбор… – загадочно изрекает Луноликий, медленно оглядывая Фроста, – Будешь ли ты жить новой жизнью или вернешься к старой? Вот какое условие возвращения. Выбор одной из сторон.
– К какой еще новой или старой? – Фрост хмурится, оглядывает очень светлую и большую комнату, всю посеребренную к тому же. Что-то не складывается у него в голове. Всё слишком мутно, словно специально запеленали. И слова Луноликого наотрез отказывается принимать подсознание, поднимая странный бунт внутри.
Но в следующее мгновение молодой Хранитель Радости вздрагивает от едва различимого шепота, словно кто-то, помимо Луноликого, с ним разговаривает. Но Джек не может различить слова… только хриплый голос. Подсознание на секунды успокаивается, а после вновь начинает бунт. Только намного больший, и ему кажется, что эмоции и чувства которые он не может идентифицировать, скоро разорвут его изнутри.
– И мне всего-то нужно выбрать? Но чем отличается старое от нового? – пытаясь отвлечься от той чертовщины, что творится, задает вопрос беловолосый Дух Мороза.
– Джек, ты ведь хочешь вернуться к Хранителям, к своим друзьям, к Джейми?..
– Конечно же хочу! – но Джек уже внутренне знает, что не хочет. Он колеблется, не понимает, пытается сорвать с себя пелену, всю эту завесу.
Снежный…
Фрост по привычке закусывает губу, успев расслышать очень мягкое и словно родное к себе обращение. В груди становится больно, и вновь дрожь проносится по телу. Он что-то упускает. Что-то жизненно важное. И это обращение к нему, слишком знакомое, слишком мягкое, слишком…
– Значит, возвращаешься к Джейми и Хранителем? В свою старую добрую жизнь, где нет войны и страданий, Джек Фрост? – Луноликий подходит ближе, ожидая ответа.
А Фрост… Он сомневается, словно что-то ему не дает, но такие нужные и правильные слова Луноликого. Ведь, там его друзья, и дети, и Хранители… Он скучает от чего-то по Джейми. И хочет к защитникам детской веры. Хочет увидеть, как ребятня радуется снегопаду и…
Джек, ты мой. Маленький. Снежный. Самый родной, любимый... Вернись, моя Вселенная…
Джек вскрикивает, падая на колени. Он хватается за сердце, и от боли, и от страха, но раны нащупать не может – он моментально всё вспоминает, разрывая полог дымки. И этот теплый, отчаянный, на грани безумной боли шепот…
Его Король Кошмаров… Любимый Король Кошмаров.
– В чем дело? – интересуется Луноликий. Кажется, он даже не понял, что произошло, и продолжает стоять очень близко к Фросту.
– Так какой там у меня выбор, чтоб вернуться? – сипло переспрашивает Джек, и поднимает взгляд снизу вверх на Луноликого.
– Хм… Джек, кажется ты прослушал или как всегда витаешь в своих мыслях. Я говорил между старой и новой жизнью…
– Я уже слышал, – перебивает нагло Зимний Дух поднимаясь с колен, и стараясь выдержать сияние, смотрит на Лунного, – Не знаю, что за очередная игра, но будь любезен, раз произошло недоразумение, видимо по твоей вине, верни меня… в мое настоящее. Туда, на поле боя с этой тварью Безликим, которому ты так любезно позволил отдать лунный клинок.
– Это не так просто. Делай выбор, Зимний Дух, – прищуривается Лунный Дух, зная, что Джек не увидит, – Если ты вернешься к этому Темному, то ты должен чем-либо пожертвовать. И эта жертва – ты лишишься статуса Хранителя и дети тебя не будут видеть.
– А второй вариант? – столько проживший с Бугименом, Джек просто не может не узнать второй вариант, вдруг есть подвох, который сыграет с ним роковую шутку.
– Он намного лучше, – Луноликий снова становится более дружелюбным и расположенным к гостю, – Ты возвращаешься, становишься главным Хранителем. Джек, тебя будут видеть все дети в мире, и даже вновь Джейми. Но, ты должен будешь… забыть о Кромешнике. А в будущем, выступить против него.
Стоит ли говорить, за сколько секунд Зимний Дух принял решение? Он тихо усмехается, понимает всю расчетливость того, кого он считал лучшим и самым нужным, от кого ждал ответов целые сотни лет. Ледяной качает головой, подходит к Луноликому и преодолев сияние, заглядывает в безразличные ртутные глаза, на фарфоровой маске лица.
– Я согласен… отказаться от статуса Хранителя. А теперь, верни меня к Моему Королю! И подавись своей верой и вниманием! – шипит в лучших традициях Кромешника Фрост. Лунный сверкает гневным взглядом, хочет замахнуться на мальчишку, который впрочем даже не шелохнулся, но его что-то останавливает. Он сдается, сухо проговаривая:
– Ты сделал свой выбор.
– Давно, – равносильно сухо отвечает Джек.
А в следующую секунду парнишка чувствует рывок, адскую боль во всем теле и ребрах, и наконец Джек делает судорожный глоток воздуха. Серые глаза распахиваются, с искорками голубого. Морозный Дух в первое же мгновение встречается с золотыми глазами. Фрост приоткрывает рот, пытаясь сделать еще глоток воздуха, потом вспоминает, что он Дух, но все равно ему словно не хватает человеческой привычки.
– Джек! – родной, такой родной голос, только с незнакомыми интонациями, слишком мягкими, осторожными, неверящими, словно боясь спугнуть мираж. – Маленький Снежный, я думал потерял тебя навсегда…
Фросту кажется, что он слишком долго отсутствовал. Но черт возьми, всё та же поляна… Хранители, Кошмары. Он хочет ответить, но по новой боль врезается в сердце, молоденький Дух Холода выгибается в сильной хватке, запрокидывая голову, и вскрикивает в голос. Он ведь, черт, столько хотел сказать, а сейчас словно яд распространяется по телу… вновь. Джек запоздало ощущает, как знакомая энергия растекается по телу, вцепляется в плечо Питча, и найдя в себе силы, тихо проговаривает:
– Пустота…
Взгляд Короля меняется, Кромешник мотнув головой и тихо рыкнув, распугивает тень, которая была порванной броней на теле Джека. Знакомое прозрачно-белое пятно расползается уже на затягивающейся ране, но нити энергии всё еще живые. Черному Духу хочется поднять весь мир, а после опустить, и чтоб, к чертовой матери, все континенты разошлись, разорвалась земля, Духи погибли, люди, другие сущности, а главное паскудные Хранители и Луноликий.
Сказать, что он сошел с ума от боли и страха за это, не пойми как вернувшееся с того света чудо, это ничего не сказать. Таких эмоций Питч действительно никогда не испытывал, и по сравнению с болью от потери самого дорогого, его тьма и Кошмары, которые разрывали – сущий детский пустяк. Но Джек вернулся, неизвестно как… он ведь начал растворяться, прямо на его руках, но через чертову вечную минуту и неяркую голубую вспышку вернулся. А теперь пакостная энергия Безликого, которая судя по всему попала в хрупкое тело вместе с лунным лезвием, разъедает своей разрушительной силой.
Но с этим Кромешник справится. И тьма, бережно распространившись, уже поглощает все расползающиеся прозрачные паутинки энергии на мраморной коже. Быстрый взгляд на прижимающегося лбом к его груди мальчишку, и приходится взять себя под контроль, мягко оглаживая Снежного Духа по волосам.
– Терпи, – короткое и стараясь успокоить.
И Джек терпит, до середины, но после не выдерживает и кричит в голос: это невыносимое чувство, словно на живую медленными кусочками вырывают мясо, предварительно посыпав солью… Дрожь раскаленными мурашками проходится по телу, и всё что хочется Джеку – это свернуться в клубок и прижаться еще плотней к своему Королю. Он тихо скулит, прячась в надежных объятьях и понимая, что тьма бережно продолжает выжигать оставшиеся сгустки энергии. Но как же это больно и противно ощущается.
Приглушенный всхлип молоденького Духа, осторожный поцелуй на виске, Питч убирает последнюю ниточку белой энергии. И проверяет еще раз, с каким-то немыслимым облегчением понимая, что жизни его Снежному больше ничего не угрожает. Он думает, запоздало понимая, что это ощущение настолько яркое, что его любая победа, какой бы крупной не была за всю его жизнь, не идет ни в какое сравнение с возвращением Джека.
Питч удобнее прихватывает парнишку, прикрывая его черным плащом, и прижимает к себе. И теперь позволяет себе оглядеть поляну, испаряющуюся лужу – всё что осталось от Безликого, покореженных и просто перепуганных насмерть Хранителей и недобро рычит, собирая вокруг себя Кошмаров и теней. Джек тоже теперь может свободно вздохнуть, и сам обессилено кидает взгляд на Хранителей, думая, что сейчас уж точно всё закончилось и тихо севшим голосом проговаривает:
– Забери меня домой.
Когда Джек прикрывает глаза, поляна на мгновение исчезает, и в следующую минуту Питч переносит их домой. Приходится подняться, пройти пару шагов и уложить Джека на шкуры. Быстрый поцелуй в холодную щеку, приказывая тьме расползтись, и пока у самого остались хоть какие-то физические и моральные силы, ровно, как и эмоции еще под жестким контролем, Кромешник профессионально, ровно, как и в прошлый раз, перебинтовывает Джека черными бинтами из древнейшей тьмы.
«Глупый маленький Дух…» – крутится в голове, но он ни за что не назовет так Фроста сейчас. Единственное, что хочется – это обнять Джека, прижать к себе и просто мягко рассказать, как напугал, пересказать те слова, которые маленький Дух Снегов не услышал в последний момент, попросить прощения за то что ничего, в принципе ничего, не смог сделать. Питч осматривает полусонного Джека, усмехается его везению и такой же живучести. Он распускает быстро теней и закрывает полностью подземелья, разжигает по новой камин и приседает рядом на шкуры, поглаживая Фроста по волосам.
– Я не знаю, как тебе удалось выжить… Но лучшее, что когда-либо случалось в моей долгой жизни – это твое возвращение.
Беловолосый парнишка приоткрывает глаза, и благодаря слегка утихшей боли, может немного еще побыть в реальности и задержать надвигающийся сон. Он слабо, едва видимо, улыбается, довольствуясь теплыми прикосновениями на плече и на шее, где гладит его Бугимен.
– Ну, ты же звал меня… – сипло подтверждает Джек, а потом хмурится, и закусывает губу, – Ну, по крайней мере… Снежный точно было от тебя. На счет другого не знаю, может моя персональная фантазия…
– И как же звучали другие слова? – даже в этой неразберихе и бесконечно меняющихся эмоциях, своих и Джека, Кромешник вылавливает страх Снежного Духа и, наклонившись, внимательно заглядывает в любимые серебряные глаза,– Может, маленький? Мой родной? Любимый... Снежный? Моя Вселенная?
Взгляд Джека становится ясней, и он даже хочет привстать, внимательно осматривая своего Короля, но крепкая хватка и ему не позволяют даже пошевелиться. И Ледяной приоткрывает рот, желая сказать, но слова пропадают из головы, то ли от растерянности, то ли от бешеного счастья, которое взыграло из-за взаимности их чувств. А может из-за потери сил...
– Ничего не говори, хорошо? – мягко просит Питч. Он, не обращая внимания на свое порванное одеяние, забирается на шкуры, ложась рядом с Джеком, приобнимает его, и когда мальчишка утыкается холодным носиком ему в ключицу, магией медленно усыпляет Снежного, – Тебе нужен покой, а об остальном, позволь, позабочусь я, мой маленький Дух Снегов.
====== Эпилог ======
Где-то… совсем наверху, там, где глубокая тьма соседствует со звездами, в своем мирке – доме, бесновался Лунный Дух.
Вновь внезапный порыв, и из-за силы стены трескаются, осыпаясь белыми пластами и открывая вид на безмолвный и величественный космос.
Ломанные линии на руке идут выше уже подбираясь к предплечью, и Луноликий надсадно морщится. Его сила ему не помогает и он значительно ослаб за последнее время. За последние сутки. И всё из-за этих двух Духов. Видите ли, они друг без друга не могут! Видите ли, даже он не знал и не предполагал, что эти двое изначально должны были быть вместе. Луноликий думает о новом плане, но как только мысль формируется, теперь настолько знакомая ему боль прожигает руку, и он падает на пол, пораженно осматривая новую часть трещинок.
Нельзя идти Балансу наперекор. Он не имел право даже помогать Безликому, не говоря уже о том, чтоб подговорить Хранителей и торговаться с Ледяным, когда тот на несколько минут умер. Он должен был по-своему статусу сразу отправить его обратно. И, вообще, он не должен был позволить, чтобы от его оружия умирал неповинный Дух. Это непозволительно. Это недопустимо! Но всё вновь из-за желания властвовать и побеждать. А мощнейшая сила, которая ему подвластна, дана, чтобы следить и дарить добро, наказывать виновных и помогать людям. Но каждое последующее действие Луноликого было направлено во зло или во вред. Потому, сейчас собственная магия, по закону Баланса, отказывается от него, разрушая тело.
«Все должно быть не так!»
Но никто не слышит веками безмолвного Духа Света. И он больше не имеет право наносить вред. Ведь даже ему, рано или поздно, придется платить за свои поступки. Каждый Дух платит, если совершает зло. Впрочем, это Луноликий только начинает понимать, и только теперь на собственном примере.
Тихий сонный вздох, и Джек пошевелившись, и убедившись, что боли в теле нет, только легкое покалывание в районе солнечного сплетения, медленно открывает глаза.
Вздох полный облегчения, когда понимает, что действительно лежит дома. В голове мелькают картинки недавно произошедшего, а в душе всё равно тепло, потому что всё получилось так хорошо. Джек, помимо эмоционального спокойствия и умиротворения, понимает, что ему действительно тепло. Всё из-за пледа на голых плечах… и горячей ладони, которая прижата к его сердцу, а к нему вплотную позади прижался сам Кромешник.
«Всё, Фрост, расслабляйся. Всё позади. Теперь точно», – довольно оповещает подсознание, и эти слова пару раз, кажется, даже пробегаются перед глазами, уверяя на секунды замершего юного Духа Мороза о том, что он может теперь быть спокоен.
Джек может теперь позволить себе улыбнуться и еще раз, теперь уже расслабленно, будто сбрасывая последний груз с плеч, выдохнуть. Очень много событий произошедших, неизвестно сколько часов назад, потому что Ледяной Дух не знает сколько проспал, мелькают в памяти. Но кроме спокойствия и легкого, всего-то запоздалого гнева на недругов, нет ничего плохого. Он, главное, выжил и жив его Король Кошмаров, и они вместе. И... вроде как навсегда вместе? Фрост осторожно, кончиками потеплевших пальцев, касается худой руки, проводя вдоль длинных пальцев, чувствуя знакомый жар и бархат серой кожи. Это чтоб точно убедиться, что не фантазия. Подтверждение, что самый дорогой на свете Дух рядом. Однако, его манипуляции не проходят незамеченными, и парнишку очень бережно прижимают еще ближе, накрывая дополнительным слоем пледа, и ощутимо целуют в плечо.
– И почему ты не спишь? – почти недовольно раздается позади Джека, а он только и может, что улыбнуться и, вдоволь потянувшись, перевернуться сначала на спину, а после повернуться на левый бок, плотней прижимаясь к Черному Духу, закидывая под одеялом на него ногу и обнимая рукой за шею.
– Питч… – не скрывая своего настроения, сонно тянет Джек, – Ну и почему такой строгий с утра?
– Сейчас ночь, Снежный, – несмотря на тон, Кромешник закрывает пледом открывшуюся, прохладному воздуху, спину юного Духа, и целует мальчишку в висок, прижимая к себе ближе.
– Ну, тем более. Вроде ночь твое время суток, а ты строгий. Да и я выспался за эти часы...
– Часы? Фрост, ты спишь уже больше суток… – со смешком оглашает Король Кошмаров и чувствует, как на мгновение Джек замер, а после, сразу подорвавшись, отстраняется и встречается с ним взглядом.
– Как?
– Обыкновенно. Не забывай, что в бою ты потратил очень много своих сил. И к тому же…
Но Джек не позволяет ему договорить, замечая, как меняется взгляд Короля. Просто прикладывает ладонь к тонким губам и медленно качает головой.
– Я не хочу, чтоб мы поднимали эту тему... Я это сделал, потому что выбора не было, и о лунном кинжале узнал случайно, в тот же день. У меня не оставалось выхода. А эта штука... это ведь единственное оружие, которое может убить тебя. Да и купол… – Джек вновь роняет голову, обнимает крепче Кромешника и, передернув плечами, всё же решает рассказать:
– Зря ты тогда вытащил теней из замка, они бы… тебя предупредили. Черт. Всё так быстро завертелось. Сказать тебе я не мог. На замке в тот день стояли какие-то чары, и кто уходил оттуда, узнав этот разговор, никому больше не мог сообщить или даже намекнуть. Сказать тебе, что я не знал что делать, и только в последний момент принял решение, я не могу. Будет неправдой. Уже в Свальбарде точно знал и решил. Прости… Но ты единственное, что у меня есть, и терять тебя я не хочу. Да. До такой степени не хочу терять... – Джек зажмуривается и не шевелится, просто наслаждается теплом и ждет своего «приговора». Но его не следует, Питч только крепче его обнимает, закрывает самой тьмой, словно всеми силами желая защитить, и вновь целует в висок.
– Джек, мне не за что тебя прощать. Это только моя вина, что ты пострадал. Вся моя и без исключений. Утром я говорил, что больше тебе ничто не будет угрожать, а к вечеру чуть не лишился тебя. Нет… – Король Кошмаров мотнув головой, хочет вырвать – вернуть время вспять и голыми руками разорвать Безликого, и всех кроме Джека в той битве, – Я всё же потерял тебя на две минуты. Бездна, Фрост! Какой же ты, всё же, взбалмошный!.. Ну мог просто перенести битву?! Сказать мне, что не хочешь и всё объяснишь потом! Мог ведь придумать что-то! Мальчишка. Что же ты натворил...
