Текст книги "Перелом (СИ)"

Автор книги: Лисkey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 42 страниц)

И какого черта он не может перебороть самого себя, когда ему прямым текстом сказали что его хотят, но, черт возьми, без согласия не тронут! Всё вновь путается. Джек не может подобрать, что говорить и что делать, если вернется. Он не знает, как себя вести. И хочется, и не понять, что дальше делать, как не бояться, как…

Фрост качает головой, словно сам отрицает. Думает, что все мысли в голове лишены смысла и дальнейшего существования. Он просто обычный Зимний Дух, по сути – молодой парнишка, который умер слишком рано, и целовался-то, всего один раз в жизни и то, украдкой, в щечку, когда было двенадцать лет, притом с девочкой. А потом, стал Духом, закрылся от всего мира, создал образ весельчака и прекратил думать о себе и о своей личной, черт её дери, жизни. А теперь…

Джек рассмеялся, понимая, что часть истерики всё еще находится внутри.

Теперь он имеет свой дом, пусть и не такой какой мечталось, зато большой, теплый и очень добрый, как бы это не звучало по отношению к самой тьме и теням. У него есть тот, кто стал безумно дорог и плевать, что несколько лет назад они чуть не поубивали друг друга. А главное, у этого Древнего Ужаса есть к нему ответные чувства. Он его защищает, ценит, учит, черт возьми, да он переживает и боится за него и за каждую царапину оставленную Пустотой!

И Джек никогда не думал, что будет у него тоже нечто подобное семье, дому и личным отношениям. А самое паршивое и пакостное – он боится всего этого. Боится, что исчезнет, боится, что прекратится, боится, что отберут. И, конечно, боится показаться глупым, совсем несмышленым и неопытным. Он боится, он ревнует, он думает, что несовершенен. А Кромешник любит идеальность.

Ледяному Духу хочется впасть в истерику, даже позорно зареветь, но он гневно мотнув головой, только сильнее зажмуривается.

Страх, что ему причинят боль? Страх, что он переспит с кем-то? – Нет. Он боится вовсе не этого. А как будет выглядеть, как сможет перебороть в себе ту черту, которая обозначается словом – стыд. Он не знает, что будет дальше, и вдруг…

– Ты идиот, Фрост! – ругает себя парнишка. Неосознанно создает в руке светящийся шар ледяной магии, крутит его и думает. Вновь думает. Проклинает свою неопытность, поминает недобрым словом свой молодой возраст, по крайней мере тот, при котором стал Духом. Он так боится что-то сделать не так. И при этом Джек так хочет продолжения. Хочет этого невыносимого и порой злого Короля Кошмаров.

Ночь опускается матовым, черным пологом на таежный лес. Филины вылетают на охоту и вдалеке кричит сыч. Ледяной улыбается. Думает, что ему пора к Хранителям. Помочь, чем сможет, пусть и нет больше того чувства друзей и доверия, но помочь он хочет искренне. А после отпроситься на ночь улететь. Прилететь домой… и пусть будет то, что будет. Больше своих мыслей и предположений, которые облачаются в отвратительные страхи, Джек боится одного – потерять своего Короля Кошмаров.

«Интересно, еще кто-нибудь в этом мире влюблялся, в свои триста двадцать четыре, в Черного Ужаса всея магического мира?» – невесело усмехнувшись, Морозный Дух поднимается с ледяного настила и улетает на Северный Полюс.

– А я вам говорю…

– Банни! – хором заставляют заткнуться взбешенного и всклокоченного Кролика все остальные Хранители. Даже Песочник укоризненно грозит пальцем разбушевавшемуся Хранителю Пасхи.

Джек Фрост утомленно рычит и сползает по деревянной балке на пол, недоуменно оглядев нервного кроля.

Они уже полтора часа обсуждали о методах выловки Безликого, о защите детей и Лабиринта на Пасху, и конечно же методах борьбы с прозрачными существами.

Джек проклял Пустоту и всё, что с ним связано. Ибо Хранители действительно взялись за обсуждения и действия, и никто на эту ночь не собирался уходить к себе. У Кролика кипела работа сама по себе и он мог каждые пол часа прыгать и проверять через тоннель. У Феи дома, крохи собирали и рассортировывали зубки, и с десяток йети охраняли зубной дворец, впрочем Туф могла тоже с помощью телепортов проверять всё ли дома в порядке. Сэнди послал нескольких красивых кондоров рассыпать золотой песок по тем городам, где уже властвовала ночь, но сам пока тоже был в замке. Всё было так, как надо. Как правильно и нужно. И Джек действительно мог бы порадоваться за Хранителей, если бы настолько не устал. Он незаметно поднялся, и отошел на балкон, смотря на темнеющий горизонт. Хотелось спать. Хотелось домой. Очень сильно.

– Джек? Все нормально? – позади появился Северянин. Ледяной развернулся и кивнул Хранителю Рождества.

– Что надумали по поводу Пустоты? – невесело оглядев Хранителя, спрашивает молодой Дух.

– А что тут… Нужно его загнать в ловушку. Выловить. Понять, кто ему помог и снова ослабить.

– Если не ошибаюсь, последний раз это делал Кромешник. Не думаешь позвать его? – Джек спрашивает специально, словно заинтересованно. Заодно и хочет узнать отношение Николаса к Королю Кошмаров в этой ситуации.

– Незачем. Мы сможем справиться сами. Но даже, если он и сможет помочь сам, вновь выловив Безликого. Мне кажется… его тьма или как их… Кошмары, не такие уж и сильные, раз не могут сдержать Пустоту.

Джек фыркает про себя, думая, что тьма и Кошмары, тем более дикие, настолько сильны, что Хранителям и не снилось. Поведение и слова Николаса наталкивают только на то, что он специально выгораживает Безликого и его силу, и указав на якобы слабость тьмы, не позволяет думать о том Духе, что помог освобождению. Словно этот «кто-то» совсем не имеет значения, и Безликий и так бы вырвался.

– Я не знаю, Николас, – поддерживая разговор, пожимает плечами Фрост, – Мне как-то всё равно, какая у него тьма. Главное, чтобы это всё побыстрей закончилось и в Пасху Безликий не устроил нам тотальную заварушку.

– Да… Будет не на руку. Хм… Об этом я не подумал, – Северянин задумывается, отводя взгляд. А Джеку слишком подозрительной кажется его последняя фраза. Словно он случайно сказал то, что не нужно было говорить вслух. Но это можно было обдумать дома. Сидя возле камина, вместе с Бугименом.

– Послушай… – начинает Фрост, и как бы неловко улыбается, – Я очень устал… и тут слишком шумно. Я хочу улететь на всю ночь, а завтра вернуться и помочь.

– Я понял тебя. Да, Джек, ты, конечно же, заслуживаешь отдых. Кстати, ты куда собираешься?

«Домой!»

– На Гималаи. Как всегда, – невинно улыбается Ледяной Дух.

– Ясно, – Северянин хмыкает, и подумав, вытаскивает из кармана новый шарик, – Вот, держи, если что случится – позови нас. И будь осторожен, Ледяной Джек. Завтра утром жду тебя на собрании. Будем продумывать финальную битву.

– Спасибо большое! Обязательно прилечу! – Джек кивает, демонстративно засовывает шарик в карман и добро улыбнувшись, взлетает вверх, улетая с Северного Полюса.

«Опять шарик, да он что – издевается?!» – возмущенно думал Джек, покручивая в руках кругляшек со следящим маячком.

К тому времени, когда он его достал из кармана, он был уже возле Гималайских гор. Да, специально пролетел несколько тысяч километров, чтобы Николас убедился в его словах. В конце концов, в расщелинах высоких гор тоже клубиться тьма и через неё ему открыт проход домой.

Снежные и острые вершины ярко виднелись над облаками, и Джек подумал, что пора уничтожать шарик. Он начал медленно опускаться вниз, быстро вымораживая блестящий золотым маячок. Послышался характерный треск волшебного стекла, и Фрост мимолетно улыбнулся, как неожиданно его с силой что-то ударило в спину.

Вскрикнув и потеряв равновесие, Ледяной Дух начал падать. Ему повезло, и многометровый слой снега смягчил падение. Конечно же, для Духа не грозила смерть от падения об острые скалы, но было бы неприятно. Джек, резко оборачивается, взлетая со снега и немного зависая в воздухе. Ничего странного на небе нет, зато он замечает белую вспышку по левую сторону.

Помянув очень недобрыми словами сущностей Безликого, Джек вовремя выставляет щит, и белые иглы разбиваются о него. Всего одно человекоподобное существо кружит совсем близко, почти невидимое, но в темноте его выдают светящиеся глаза, прям как у самой Пустоты, но чуть тускнее. Духу Зимы некогда церемониться и, к тому же, он слишком устал.

Он поднимает снежную бурю, благо снега и холода для этого полно. Создает последний, за эти сутки, смерч, и замораживает марионетку, медленно покрывая его прозрачное тело белым инеем и в конце, когда тот застывает белой статуей, находясь в эпицентре смерча, Джек со всей силы кидает в него льдисто-серебряный кинжал, и сущность рассыпается, переставая существовать.

Буря постепенно успокаивается, а Фрост потратив последние силы, загнанно дышит. Он слишком устал. Поудобнее схватив посох, он подходит к острому краю горы, там, где белый снег переходит в белые облака, Джек понимает, что внизу крутой обрыв и делает шаг вниз.

Пара секунд свободного падения, ловкое лавирование меж острыми уступами, и уже видно темноту одной из расколовшихся частей горы. Дух Зимы незамедлительно летит в темноту, и как только оказывается в ней, опускается на холодные скалы, делая шаг в самый темный участок нависающих отовсюду камней.

Просьба или скорее приказ высказан. Джек чувствует легкую волну тепла, сгусток тьмы буквально выталкивает его в другое пространство и вот уже под ногами чувствуется «живой» черный ковер, а напротив него горит камин. Ледяной облегченно выдыхает. Он дома.

«Неужели?» – с довольной, но слабой улыбкой думает Джек, когда еще одна дымка появляется рядом с камином, и в следующую минуту из неё появляется сам Король Кошмаров.

– Я первый вернулся, – невпопад говорит Джек первое, что приходит в голову, осматривая злого и потрепанного Кромешника. Благо никаких ран он не видит, это заметно поднимает настроение и успокаивает молодого Духа.

– Рад видеть, что не только у меня день не задался, – осмотрев Фроста с ног до головы, подло ухмыляется Питч. Он отпускает незначительные остатки тьмы, что у него остались после всех невозможных перемещений по миру, и делает шаг по направлению к Джеку.

– Скажи, что ты его выловил и вновь временно похоронил под каким-нибудь черным саркофагом? – почти жалобно спрашивает Ледяной Дух.

Он на автомате отпускает посох, но звука падающего дерева не слышно: тьма услужливо подхватывает магическое оружие и прячет в одной из темных зал. Джек не стесняясь и, в принципе, не боясь, медленно скользит взглядом по Бугимену и думает, что сегодня пережил его личный Ужас Ночи. Какие битвы выиграл и какие подляны ему устроил Безликий. Фросту нестерпимо хочется подойти к Питчу и крепко обнять, прижаться плотней и понять, что всё хорошо. Он соскучился. Он боялся за него. И пусть – пусть чувствует и считывает этот страх. Этот можно.

– Не смог. Прыткий, бешеный, злой. Он ведь оставлял за собой нечто на подобии ловушек? – Кромешник не уверен, но чувствует подсознательно, полагаясь на многотысячелетний опыт и интуицию. Ведь не мог прозрачный Дух быть таким довольным всё время боя в разных местах мира.

– Ловушки? – Джек хмыкает, – Это легко сказано. Сферы белые, думали они детей могут уничтожить. Каждый кинулся врассыпную по миру. А там по две мощные сущности. Одна человекоподобная в белой броне, а другая… в виде животного. Кролик потом весь день плевался из-за птицы, загнавший его на Косцюшко.

Бугимен понимающе ухмыляется. Подходит к Джеку и смотрит в усталый серебряный взгляд.

– Сильно досталось?

– Нет. Всё благодаря твоей тьме и кстати саблезубке. Я её позвал, и она пришла, – Фрост улыбается, и теперь полностью расслабляется, поняв, что наконец дома. Пусть и на одну ночь. Ведь впереди у них начнутся самые тяжелые дни, и вскоре предстоит главное сражение. Настоящее сумасшествие. Но этот вечер, пусть хотя бы он, будет спокойным и лично для них.

Джек медленно поднимает руку и осторожно проводит по-острому плечу затянутому в черную теневую ткань. Судорожный выдох и Ледяной Дух больше не может терпеть: скидывает маску веселья и устало роняет голову на грудь Короля, осторожно приобнимая его. Горячие руки незамедлительно прижимают ближе, обнимая за талию, и его аккуратно целуют в белую макушку.

– Сумасшедший, просто сумасшедший день, – тихо бормочет Джек, сильней прижимаясь к Кромешнику и потераясь щекой о мягкую черную ткань, – Он совсем оборзел. Столько марионеток. А еще Хранители. Их страх, паника. Выходка Северянина.

– Какая выходка? – Питч приподнимает голову молодого Духа за подбородок и сразу целует его в губы. Больше этого несносного Снежного он сегодня не отпустит. Хватит с них битв.

Джек жмурится, прижимается ближе, перемещая руки на шею своего личного Кошмара, и позволяя углубить поцелуй, слабо постанывает.

– Он… – с трудом оторвавшись, судорожно начинает рассказывать Дух Зимы, – Он голову марионетке отрубил. Хотя не надо было. В нем уже мои пики были.

Джек откидывает голову назад, позволяя Королю Кошмаров спуститься ниже, целуя шею.

– Мне так страшно стало…

– Значит я верно почувствовал твой страх, – мягкий поцелуй на щеке, и Питч с удовольствием запускает пальцы в белые волосы парнишки, – Еще раз так испугает тебя или дернется со своей жестокостью, лично, ему самому голову оторву. – предупреждающе выговаривает Кромешник. Он перемещает одну руку вниз, задирая холодную толстовку и оглаживая ледяную, идеально гладкую, кожу своего Снежного Духа.

«Безумие», – проносится красной вспышкой в голове Фроста. И он не понимает, как дошло до таких времен, такой жестокости и подлости. Но всё медленно стирается из памяти, потому как сейчас он отпустил себя, и нет дела до того, что происходит наверху. Есть он, есть его Король. Есть погружающаяся в мягкий сумрак зала, выходы из которой медленно закрываются тенями. Джек знает, что его не собираются отсюда выпускать. Уж точно на эту ночь. Улыбка на лице легкая и усталая. Тихий всхлип от болезненного укуса на шее, и молодой Дух Холода выгибается сильнее.

Страх, терзавший его до этого, медленно, словно нехотя, уходит на второй, а после и третий план. Пересиливает тоска. Он настолько наскучался за этот день, намаялся и испугался, что все домыслы становятся вовсе незначимыми и несущественными. Он вновь улыбается, обнимает крепче своего Короля и довольно щурится от теплых рук пробравшихся под толстовку. Легкая дрожь пробегает по телу, приятными искорками впитываясь в кожу. Словно ему именно этого и не хватало эти пятнадцать часов. Беловолосый парнишка облизывается, вскидывает голову и пристально смотрит в горящий золотом взгляд Древнего Ужаса. Его Ужаса.

Так просто оказывается сказать: «Я скучал» и мягко прижаться к теплым губам в просящем поцелуе. Просто поддастся под умелые ласки и откровенно застонать, царапая короткими ногтями черную ткань, желая её скинуть или порвать в эту же секунду. Джек расслабляется, последний раз взглядывает, как закрывается плотными черными плитами из тьмы выходы из смежной залы, и для самого себя качает головой.

«К черту… К черту всё! Закрой, закрой их скорее!» – нетерпеливо вскрикивает подсознание и Джек поддается внутреннему голосу. Улыбается в развязный страстный поцелуй, и жмется к сильному горячему телу. Он хочет эту ночь сделать общей. Он хочет своего Темного Короля. Он соскучился по нему, он безумно за него боялся.

Кромешник отстраняется лишь на миг, заглядывает в серо-дымчатые глаза мальчишки, нарочито медленно проводит по гибкой спине, и с легкой усмешкой подцепляет когтем морозно-синюю ткань толстовки. В золотых горящих глазах веселье и довольство, что теперь этот неугомонный мелкий Дух рядом, яркое желание и всего грамм той самой серьезности и трезвости, которая не позволяет переступить грань. Не сейчас, не до того, как Фрост сам позволит. Питч приглушенно рычит, склоняется ближе, и медленно проводит кончиком языка по мягким губам парнишки, дразня его.

«Разрешишь?» – вопросительно смотрит на Джека Король Кошмаров, – «Что ты мне хочешь разрешить сегодня?»

Провокационно, молча, только глядя в глаза.

С этим вопросом приходит столько чувств и эмоций. И столько их может нахлынуть еще, когда Джек ответит. Древнему Духу ужасно хочется, чтобы Фрост ответил положительно, хочется, чтобы мальчишка поддался. Но ведь этот Снежный мальчишка единственный, кому не сможет навредить Бугимен. Потому и ждет, заглядывая в родной серый взгляд. Джек немного потерян – совсем чуть-чуть, больше распален, удивлен и что-то усиленно продумывает в своей голове.

Сам Фрост знает – это последняя черта, последний их перелом. И только от него сейчас зависит всё, что будет твориться через несколько минут или часов. Джек тяжело сглатывает, знает, что тянуть нельзя, да и самому тошно от этого бездействия. Он хочет ласки, хочет прикосновений и поцелуев. Но той самой, не затуманенной желанием, частью сознания понимает и оценивает выбор предоставленный ему. Раздумывает еще секунду и поддается под новый поцелуй, всего на микросекунду, а отстранившись, мимолетно улыбается.

– Всё... Всё, что захочешь разрешу, – невозможно тихий шепот в горячие губы, и Джек закрывает глаза, концентрируясь на ощущениях. Он думает, что послать к черту все свои страхи не такая уж и плохая идея.

Тени по приказу закрывают светящиеся кристаллы на потолке, и в зале остается относительно немного света только от ярко горящего огня в камине. Но двоих, увлекшихся друг другом, это теперь не волнует. Молодой Дух Холода откровенно льнет к Королю Кошмаров, обнимая крепко, наслаждается и растягивает удовольствие в медленном поцелуе, совсем не приторном, но для Джека очень сладком.

А Черный Дух усмехается, позволяет до конца скинуть официально-представительный тон, совсем не главным, но важным приказом оставляя многих Кошмаров и теней на входе в подземелья. Ведь ему самому уже не до слежения за безопасностью. В его руках теперь этот постанывающий, идеально изящный парнишка, который так откровенно ластится, наслаждается и не скрывает теперь своих эмоций, охотно притираясь всем телом, и легко вздрагивая от каждого нового прикосновения.

Ненужная и давно мешающая синяя толстовка в одно из растянувшихся мгновений стягивается Кромешником и неизвестно куда швыряется, а главное его мальчишка остается без верха, и можно вдоволь наласкать его, покусать, зацеловать и поставить метки на белой согревающейся коже. Питч не скрывает от него своего голодного взгляда и плотоядной усмешки, когда демонстративно медленно спускается на ключицы и также медленно ведет языком по выпирающим косточкам. Джек всё же чертовски вкусный и морозный.

А Фросту кажется несправедливым, и он старается, как можно скорее, содрать ненужную теневую одежду со своего Ужаса Ночи. К его счастью это удается быстро, тьма сама, а возможно от ленивого приказа, рассыпается. И Джека моментально прижимают к горячей серой коже, от чего парнишка сладко вскрикивает, запуская тонкие пальцы в черные волосы Короля.

Ему теперь так хочется огласить вслух то, что было показано вчера ночью. Простое «хочу тебя» не умещается в словах. Не должно звучать так сухо. Джек всхлипывает, царапает плечи Черного Духа, настойчиво кусается и трется пахом о бедро мужчины, мелко подрагивая. Питч отстраняет парнишку всего на несколько мгновений, смотрит в глаза, ищет ответ на свой невысказанный вслух вопрос, находит и, с усмешкой, резко дергает Джека на себя, перемещая руки на аппетитные ягодицы и крепко сжимая, вплотную прижимая к себе и давая почувствовать свое возбуждение.

Джек сегодня не выглядит тем самым олененком, он только ластится, вскрикивает и стонет – протяжно, громко. Король Кошмаров целует податливые уже многократно раз покусанные губы Снежного и утягивает его за собой, по мере возможности лаская все доступные части тела юного Хранителя. А Джек – маленький чертенок, царапается и руками тянется к поясу черных брюк Короля, что развеивает последние опасения последнего.

– Тише, ну же… Тише, Снежный мой, – почти ласково лизнув в мягкие губы, как может успокаивает Кромешник. Мотнув головой, он спешно проводит горячими ладонями по острым лопаткам парнишки, подводя его к тому самому круглому и, на счастье, плоскому куску камня.

– Иди ко мне... – шепот в самые губы, вынуждая Джека сперва сесть на прохладную, почти черную, поверхность, целуя настолько нетерпеливо, пока последняя деталь одежды осыпается теневой дымкой.

Фроста вновь ведет: он постанывает, страстно отвечает на новый поцелуй и притягивает к себе своего Короля, послушно, желанно разводя ноги в стороны и позволяя старшему Духу придвинуться к нему вплотную. Он ложится на холодный серый камень, вздрагивая от каждого легкого прикосновения к своему телу, но ему вновь нетерпится прикоснуться к горячей коже быстрее, ощутить серый бархат под руками, языком очертить изгиб шеи, и получить за это горячий поцелуй в губы. Внизу всё начинает беспрерывно тянуть, а возбуждение теперь невозможно скрыть. Впрочем, он больше и не хочет скрывать, позволяя себя трогать и рассматривать. К черту, к черту все...

Ледяной шумно дышит – выгибается дугой, совсем неприлично и откровенно. Острые черные когти нежно царапают плоскую грудь, слегка задевают левый сосок и скользят вниз, на живот, останавливаясь на кромке начинающихся бридж. Усмешка на тонких губах, и тихий рык перед остро-пьянящем поцелуем. Джек вздрагивает сильней и немного отстраняется, впиваясь серым взглядом в золотые, полные желания, глаза напротив. Его Король склоняется ближе и, прикусывая за нижнюю губу, острым когтем чиркает по шнуровке на бриджах. Пояс легко ослабляется, и последняя ткань постыдно сползает вниз, исчезая в клубившейся темноте у пола.

Кажется, что кожа покроется ожогами в тех местах, где касаются ладони его персонального Ужаса. Беловолосый парнишка нетерпеливо прогибается, не сопротивляясь, когда Питч самозабвенно целуя его в губы, и разводит ещё шире стройные ноги в стороны. Новая, более острая, и от этого болезненная волна возбуждения проходится по всему телу, огненной тяжестью скапливаясь внизу. А Фрост пошло стонет и почти сходит с ума.

Мальчишку так и хочется потрогать всего – везде. Кромешник не упускает возможности и, продолжая вылизывать теплый ротик Снежного Духа, проводит руками по влажным от испарины бедрам, с удовольствием обводя пальцами тазовые косточки и спускаясь на внутреннюю часть бедра, раздвигая еще шире, прижимаясь собой к распалившемуся мальчишке. Джек вздрагивает в первую секунду, и вскрикивает во вторую, когда обжигающе горячий Король прижимается к нему, всем телом опускаясь на него, и едвали сдерживая свой вес на одной руке.

Мягкие пальцы, с которых исчезли смертоносные когти на правой руке, начинают поглаживать теплые ягодицы и медленно, словно издеваясь, проходятся по ложбинке, слегка раздвигая, поглаживая, скользят дальше. Длинные пальцы охватывают влажный от смазки член молодого Духа, и тот громко вскрикивает, но долго не задерживаются, всего несколькими движениями огладив или нагло подразнив, исчезают, и вновь скользят вниз.

Король многообещающе поглаживает левую ягодицу, нетерпеливо при этом покусывая красноватые от поцелуев и укусов губы Фроста. Ему хочется взять этого мальчишку прямо сейчас. Но Ужас Ночи не был бы собой, если бы не считал все страхи юного Духа Холода. В том числе и тот, где Джек боится за свой первый раз.

«Юный. Чистый. Мой!» – взбешенный зверь утробно рычит внутри, но Питч пока его игнорирует. Своему он не причинит боли.

Последние силы и здравая часть мозгов уходит на приказ, и в следующую минуту, скрыв в поцелуе победную ухмылку, Черный Дух чувствует вязкую черную субстанцию на пальцах. Времени выискивать в мире, даже в ближайшем городе, смазку нет, даже если это займет секунды, а создать из подручной тьмы вполне можно, особенно если живешь больше десятков тысяч лет. Удобная субстанция не будет пачкать чернотой идеально-белую кожу, она просто выполнит свою функцию смазки. Так удобней и, тем более, быстрее. Слишком сильно желание взять этого постанывающего мальчишку. Слишком мало времени на формальные детали.

Отвлечь глубоким поцелуем, легким покусыванием юркого язычка мальчишку, пока сразу два пальца проталкиваются в сжатое колечко мышц. И Питч благодарит невесть кого за то, что Духи по-другому ощущают боль. Тихая, почти незаметная ухмылка, когда Джек расслабляется, едва до этого вскрикнув, и медленно продвигаться дальше, осторожно растягивая. И плевать на собственное состояние, раздирающее возбуждением. Этому существу Король не причинит боли, и, уж точно, не собирается спешить, как бы не хотелось его.

Протяжный стон Снежного и мелкая дрожь прошедшая по изящному телу. Питч ухмыляется, переключается на шею, и вновь надавливает на заветную найденную точку внутри, а Джек выгибается, запрокидывает голову назад, и пошло стонет. Кромешник отвлекает его – поцелуями, удивительными узорами, выводящимися по правой стороне ребер острыми когтями левой кисти, пока длинные тонкие пальцы, на которых черная влажная смазка, медленно растягивают непослушно ерзающего юного Хранителя. Питч отвлекает его резким укусом прям под левой ключицей и легко добавляет третий палец, мысленно ухмыляясь такой послушности, и замечая неопытные попытки молодого Духа поддастся под движения, насаживаясь сильнее.

– Не дразни меня… – почти угрожающе приказывает Бугимен севшим от страсти и возбуждения голосом, мягко прикусывая красную кожу на горле Морозного Духа. Хотя так хочется взять этого развратного мальчишку сиюминутно...

Через несколько мучительно долгих минут, кажется, что даже Королю становится невыносимо жарко и он из-за духоты мотает головой, шумно выдыхая и рваными короткими поцелуями выцеловывая Джека везде, где может дотянуться. А парнишка дышит загнанно, через раз, шумно постанывая, но не сопротивляясь, ему мало уже того, что с ним делает его Дух Страха. Он хочет еще, хочет по-настоящему, хочет большего. Развратного, пошлого, жаркого...

Когда Питч затыкает Снежного грубым поцелуем, заменяет пальцы своей возбужденной плотью, и одним резким движением полностью входит в мальчишку, тот громко вскрикивает, но крик заглушается настойчивым поцелуем. Сердце, ставшее как человеческое и отбивающее бешеный ритм, готово выпрыгнуть из глотки, и Джек впервые не ощущает, что он ледяной, чувствуя, что его тело всё горит, а внизу и вовсе – всё плавится лавой. Питч дает ему минуту на привыкание, хотя из-за нетерпения и желания двигаться в мальчишке, камень крошится с двух сторон от Джека, и глубокие борозды от черных когтей останутся теперь навсегда.

– Питч… Пожалуйста... – едва ли хныкает Фрост, капризно выгибаясь и тут же вскрикивая от новых ощущений, – Прекрати без…бездействовать. Я.. я... Че-е-ерт! Питч!..

Нетерпеливый голодный рык над покрасневшим ушком, и плавно выйдя наполовину, мужчина несдержанно подается вперед, больше не желая терпеть. Джек выгибается до хруста в позвоночнике и кричит в голос, вцепляется ногтями в плечи своего Короля. Он хочет после всего этого рассмеяться, громко и довольно. Все его глупые страхи развеялись. Действительно, сейчас все его придумки казались настолько по-детски глупыми и нелепыми. Фрост и не знал, что бывает настолько... невероятно хорошо. Когда сносит крышу и ты растворяешься в удовольствии и в огненном желании. Ледяной переводит на нет сбившееся дыхание и кидает просяще-соблазнительный взгляд на своего Короля, медленно облизываясь и прося нового поцелуя.

– Пожалуйста... – нетерпеливый всхлип, – Сильнее... – касаясь губ, загнанно просит младший Дух. Фросту на все плевать, уже на все, и больше он не в силах сдерживать удовольствие от этих грубых движений, и сумасводяще стонет, в задворках подсознания желая, чтоб следующий день не наступил.

Ему не больно, даже несмотря на его первый раз, и плевать это из-за того что он Дух или из-за черной смазки, которой растягивал его Кромешник. Джек закусывает губу пытаясь сдержать стон, но тут же горячие тонкие губы прерывают его занятие и он охотно отвечает, всхлипывая, и отдаваясь грубым движениям.

Серебряные глаза становятся темно-грифельными и зрачок из-за возбуждения почти скрывает тонкий грифель ободка, а в глазах напротив, – горящих золотых и ярких, столько эмоций и желания, что даже от этого Фроста ведет и он царапает сильнее серую кожу на спине, и протяжно сладко стонет, закидывая голову назад и подставляя горло опасному хищнику.

Голодному хищнику, который не собирается останавливаться и с силой вбивается в податливое и такое отзывчивое тело. Впервые, наверное, Король Кошмаров благодарит за то, что он Дух, именно в аспекте близости. Ведь не люди, и после первого раза не нужно будет делать передышку, впрочем, как и после второго или даже четвертого, пятого…

Питч коварно ухмыляется. Целует парнишку, ловя губами новые крики и жаркие соблазнительные стоны, хотя и самому хочется зарычать – грозно, утробно, и поставить как можно больше меток на желанном мраморном теле. Идеальном, изысканном, на котором уже под два десятка, или больше, разнообразных меток в виде укусов, засосов и легких незначительных царапинок.

Джек невообразимо пошло стонет, Джек царапается, он податливо извивается под горячим телом. Джек хныкает – тянется рукой к своему полностью эрегированному члену, истекающему смазкой и требующему скорейшей разрядки, но неизвестная черта собственника и доминанта в Короле взыгрывает, и он моментально перехватывает руку Фроста, закидывая вверх и удерживая над головой. Он не даст мальчишке прикоснуться к себе. Жестко зарычав в приоткрытые, блестящие от частого облизывания, губы молодого Духа, Питч пресекает его попытки. Он желает, чтобы его Снежный кончил так, не прикасаясь. Он хочет сам довести его. Подвести к феерической черте и перешагнуть вместе. Одновременно. Хочет чтобы Джек это запомнил, срывая голос в громком страстном крике.

Тряхнув головой и понимая, что сам на грани, равносильно потерявшемуся от дикого желания мальчишке, старший проводит языком витиеватую дорожку по всей груди Снежного соблазнителя, не забывая прикусить соски и вылизать сладкую кожу. Юный парнишка выстанывает и привлекает к себе внимание: несдержанно выгибаясь, сгибая ноги в коленях и закидывая на пояс мужчины. Они встречаются взглядами, и Джек поддается вверх, крепко обнимает за шею и целует, а в глазах похотливая мольба.

– Пожалуйста… прошу… – задыхаясь, умоляет он, и Питч знает о чем.

Он перехватывает мальчишку, крепко обнимая и усиливая толчки, грубо входя в Джека, дурея от развязных стонов и вскриков мальчишки. Еще чуть-чуть. Только удержать под собой вырывающегося от, граничащего с болью, удовольствия молоденького Духа. Впиться требовательным жадным поцелуем в губы, прерывая пошлые крики и понимая, что искры уже пляшут в собственных глазах, и доводя мальчишку, впрочем, как и себя, до грани.