Текст книги "Sweetly Broken (ЛП)"

Автор книги: LadyKenz347

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Драко? – из-за бархатной оградительной ленты доносится пронзительный писк. Это та девушка с шелковистыми волосами, и она улыбается мне. Её рыжеволосая подруга плетётся следом за ней.

– Твои друзья? – Блейз улыбается девушкам.

– Едва ли, – бормочу я.

– Ну, друзья Драко – мои друзья! – он хлопает в ладоши и машет охраннику, чтобы тот позволил им пройти.

Девушки садятся за наш стол, хихикая и болтая о какой-то ерунде, в то время как Блейз наполняет их бокалы большим количеством ликёра, разбавляя апельсиновым соком.

Я едва могу уследить за их болтовней, все мои силы сосредоточены на том, чтобы не заснуть.

– Вы, ребята, отрываетесь сегодня? – кричит мне в ухо Трейси, её дыхание обдувает моё лицо, и я почти вздрагиваю от неожиданной близости.

– Нет, – отрезаю я.

– Какая жалость, милый. А где твоя девушка?

Трейси дерзкая, надо отдать ей должное. Её руки скользят по моему колену вверх, и мой взгляд останавливается на том, как она слегка сжимает моё бедро, пока её глаза бросают в меня кокетливые взгляды. Она хорошенькая – пухлые губы, яркие глаза и волосы, по которым можно провести руками без страха запутаться. Её кожа больше кремовая – слоновая кость, и у неё нет веснушек… она не Грейнджер.

– Она не моя девушка.

Её губы растягиваются в улыбке:

– Ну, её поражение – моя победа.

Мне почти дурно от того, как она смотрит на меня. Было время, когда я был готов трахнуть каждую красивую девушку, бросающую на меня подобные взгляды. Но сейчас это кажется неправильным, и я не знаю причин почему. Я хочу домой.

– Думаю, мне нужно на воздух, – поднимаюсь, она встаёт с дивана, чтобы пропустить меня. Я машу на прощание Блейзу, который уже шепчет рыжей девушке какую-то очередную соблазнительную похабщину.

Спотыкаясь, я пробираюсь сквозь толпу, вздрагивая от каждого прикосновения к моему телу. Глубокий грохочущий бас наполняет тёмный клуб. Моё сердце стучит в такт музыке. Я практически падаю на тротуар, когда ночной воздух обрушивается на меня, и удаляюсь от толпы у дверей, по пути ослабляя воротник, чтобы стало легче дышать.

Прислоняюсь к кирпичной стене клуба, положив руки на колени и сгорбившись.

– Ты в порядке, милый?

Блять.

– Вполне, – шиплю я.

– Выглядишь не слишком хорошо, дай мне осмотреть тебя, – она делает шаг ко мне, её бёдра упираются в мои. Я выпрямляю спину, откидывая голову назад.

Чертовски близко. Я чувствую, как она жарко прижимается ко мне, и её руки касаются моего лица, зачёсывая назад волосы, которые не были подстрижены с тех пор, как Грейнджер укоротила их на чердаке. Я избегаю её взгляда, не спуская глаз с проходящих мимо людей.

Я хочу оттолкнуть её, но я чертовски пьян, а эти прикосновения почти приятны. Чем дольше я не смотрю на неё, тем больше забываю, кто передо мной.

Мой взгляд останавливается на приближающейся паре. Кудрявая девушка облизывает ложку от мороженого, в то время как парень рядом с ней изучает её своим острым взглядом. Она убирает ложку ото рта и смеётся. Моё тело напрягается.

Блять.

Они всего в нескольких шагах от нас. Передо мной Трейси, обхватывающая моё лицо руками. Я абсолютно не понимаю, что делаю, когда мои руки находят тонкую талию и притягивают к себе – я подталкиваю Трейси к ближайшей арке и прижимаюсь к ней всем телом.

Её пальцы путаются в моих волосах, и я врезаюсь своим пьяным ртом в мягкие губы, позволяя ей запустить свой язык мне в глотку. Её руки блуждают по моему телу. Она везде.

От этих прикосновений мне снова становится дурно.

Алкоголь превращает её поцелуи в слишком развязные. Но и я чертовски пьян, поэтому разрешаю своим рукам спуститься к её обтянутой бархатом заднице и крепко сжать. Хриплый стон врезается в мои губы.

Она прерывает поцелуй, тяжело дыша; её помада некрасиво размазана.

Я поворачиваюсь и вижу там её, с ложкой во рту и широко раскрытыми глазами, уставившуюся на нас двоих. Кормак разинул пасть, как грёбаная рыба, и как бы мне ни хотелось подойти и врезать ему так, чтобы челюсть встала на место, я только снова притягиваю Трейси к себе, не сводя глаз с Грейнджер.

– О! – голос Трейси похож на звон колокольчика, и это действует мне на нервы. – Э-э… приятно снова тебя видеть, – она хихикает, глядя на Гермиону, а потом утыкается головой мне в шею, пьяно выдыхая.

Грейнджер вынимает ложку изо рта и поджимает губы, проглатывая гнев.

– Мило, Малфой, – усмехается, печально качая головой. – Мило.

Она уходит прочь. Мне хочется оттолкнуть от себя эту маленькую пьяную идиотку и побежать следом, умоляя забыть обо всём. Мне хочется сказать ей, что я без ума от неё и хочу только одного – чтобы всё снова стало хорошо.

Кормак бросается за ней, и, когда он берёт её под руку и целует в макушку, я чувствую, как желчь и ликёр поднимаются к горлу.

Блейз находит меня склонившимся над кучей блевотины, и провожает до своей квартиры за углом, к счастью, оставив девушек, которые явно разочарованы тем, что их планам на эту ночь не суждено состояться.

– Всё будет хорошо, приятель. Ты найдёшь кого-нибудь другого. Ты же Драко Малфой! – подбадривает он меня, когда я падаю на его диван, обхватывая себя руками, и отчаянно пытаюсь игнорировать его. – Поспи немного. Мы в два счёта вылечим тебя – завтра вечеринка у Паркинсон. Это поднимет тебе настроение, друг.

–Отхмхх, – моя попытка сказать «отвали» проваливается, и он со смешком уходит.

Глаза закрываются, и, прежде чем провалиться в сон, ко мне приходит окончательное понимание, что я, чёрт возьми, всё испортил.

========== 11. Пустота ==========

I’ve been drinking

I’ve been doin’ things I shouldn’t do

Overthinking

I don’t know who I am without you

I’m a liar and a cheat

I let my ego swallow me

And that’s why I might never see you again

I’m alone in my head

Looking for love in a stranger’s bed

But I don’t think I’ll find it

‘Cause only you could fill this empty space

James Arthur – Empty Space

***

Я стою на балконе, облокотившись на стеклянное ограждение. Позади меня вечеринка в полном разгаре, и я медленно потягиваю свой первый за ночь огневиски. Квартира Паркинсон, шикарная и современная, оформлена в минималистическом скандинавском стиле. Пэнси принадлежит первому поколению чистокровных девушек, которые не переехали сразу после Хогвартса ни к своим мужьям, ни обратно к родителям. Всё это невероятно ново и, скорее всего, заставило бы большинство наших матерей стыдливо покраснеть. Но большинства наших матерей больше нет.

Я пресекаю любые попытки разума вернуться к событиям прошлого вечера – чувствую стыд каждой клеткой тела. И каждый раз, когда в памяти всплывают всё новые детали этой катастрофы, я отмахиваюсь от них – как будто могу соврать самому себе. Что бы я ни делал, я не могу избавиться от кадра, где Грейнджер с широко раскрытыми глазами облизывает ту проклятую ложку, пока к ней приходит осознание, кого именно она видит около магловского клуба в объятиях грёбаной Трейси.

В день, когда я буду анализировать тот самый момент, когда я упустил свой последний шанс с Грейнджер, я могу просто вспомнить вчерашний вечер. Закусываю щёку изнутри, большой палец разрывает кожу кутикулы.

– Наслаждаешься вечеринкой?

Пэнси.

– Да. Спасибо за приглашение, – бормочу я, перегибаясь через перила огромной террасы.

Она встаёт рядом со мной, касается моей руки и смеётся.

– Я не приглашала, – смотрит на меня со знакомой усмешкой, и я не могу не улыбнуться в ответ. Пэнси и Блейз – такая же часть моего взросления, как квиддич и подростковый максимализм. Она выхватывает мой огневиски и подносит его к своим губам для изящного глотка, а затем возвращает обратно. – Слышала, тебя бросили, – говорит она, поворачиваясь и прислоняясь спиной к стеклу.

– Мы не встречались, – хмурюсь.

– Я слышала другое.

– Ну, чёрт возьми, сейчас ты слышишь именно это, – я допиваю остатки своего напитка и выпрямляю спину.

– Успокойся, Драко. Я не осуждаю или что-то в этом роде, – Пэнси закатывает глаза и взмахом волшебной палочки призывает бутылку огневиски через толпу незнакомцев. Она делает первый глоток прямо из горла и протягивает мне.

Я усмехаюсь и следую её примеру. За что, чёрт возьми, она может осуждать Грейнджер? Какого хрена она всё ещё считает себя лучше других? Эта мысль нелепа и смешна, но в наши дни у меня и так мало союзников, поэтому я держу рот на замке.

– Знаешь, «Малфой Энтерпрайзис» ещё ждёт тебя. Совет директоров следит за бизнесом, но это место станет твоим, как только ты будешь готов. Тебе не нужно оставаться в этом дерьмовом маленьком офисе или в печальной квартирке. Это… это не твой мир, Драко. Твоё место здесь.

Я оглядываюсь через плечо и вижу пьяную магическую элиту. Рождённые в роскоши, умирающие в богатстве. Я уже не знаю, что мне нужно от этой жалкой жизни, которую я по большей части растратил впустую, но только не это. Это не моё.

К нам с озорной улыбкой подходит Блейз и останавливается рядом с Пэнси.

– Вы, ребята, готовы поднять эту отстойную вечеринку на новый уровень?

– Блейз, отвали, ладно? – усмехается Пэнси.

– Сейчас ты изменишь своё мнение, – Блейз достаёт из кармана пиджака маленький фиолетовый флакон, в котором мерцает звёздная пыль.

Я впадаю в грёбаную панику. Тело и нуждается, и отвергает это желание одновременно. У меня перехватывает дыхание, и я чувствую, как горячий пот выступает по всей коже, отбивая холод осеннего воздуха.

– Что на этот раз? – Пэнси выхватывает у него пузырёк, поднимает и крутит его.

– Дилер называет это Вега. Один вдох поднимает настроение; два сносят башню, – Блейз подмигивает, и Пэнси откупоривает маленькую бутыль.

Я не могу дышать, чёрт возьми, и отшатываюсь назад, как будто кто-то наставил на меня палочку. Спина врезается в каменную стену, разделяющую террасу подруги моего детства с соседним балконом.

– Ты в порядке, приятель? – глаза Блейза внимательно смотрят на меня в настороженном замешательстве.

Я сглатываю. Ощущение, будто проглотил кучу осколков стекла. Это война, в которой я, блять, никогда не выиграю. Я буду сражаться в борьбе с этой неутолимой нуждой до конца своей грёбаной жизни.

Я не хочу сдаваться, но, чёрт, было бы так здорово проиграть бой хоть на мгновение, хоть на одну ночь. Я не могу вспомнить состояние ломки или боль; всё, что я помню – это то, что мне никогда не было больно ни физически, ни морально, пока действовала Небула.

В квартире раздаётся трель смеха, и это привлекает моё внимание. Я ищу её на вечеринке. Её здесь нет, но смех настолько похож, что я позволяю себе на секунду поддаться надежде. Она – единственное, что держит меня в плену моей трезвости.

Грейнджер.

Мне нужно просто добраться до Грейнджер. Она мой новый наркотик, даже если я ей не нужен. Чувства к ней гораздо ценнее кайфа.

– Мерлин, Драко. Ау! – Пэнси машет руками перед моим лицом и кладёт ладонь на мой лоб. – Ты слишком бледный. И весь мокрый.

– Простите. Кажется, мне нехорошо. Мне надо идти, поговорим позже, – я выбегаю из квартиры, чувствуя, как сила крошечного флакона тянет меня обратно. Аппарирую в Косой переулок, задыхаясь от облегчения. Соблазн далеко. Чем ближе я подхожу к «Флориш и Блоттс», тем меньше чувствую тягу. Я молюсь, чтобы сегодня вечером была её смена. Даже если я смогу увидеть её только в окне, даже если я смогу просто…

Заворачиваю за угол и останавливаюсь как вкопанный, застыв от ужаса, пытаясь осмыслить происходящее передо мной.

Этот ублюдок Маклагген заправляет волосы ей за ухо, наклоняется, чтобы коснуться губами её губ – губ, которые я целовал всего неделю назад. Тошнота подкатывает к горлу, когда она закрывает глаза и впускает его в своё личное пространство.

Я делаю шаг назад. В тень, где мне самое место. Навсегда изгнанный на задворки своей же жизни, наблюдающий и желающий выйти из-за кулис.

Она причина, по которой я вытащил себя тогда с чердака и сегодня с балкона. Она причина, по которой я был сильным, и внезапно… это уже не имеет никакого значения.

Ей на меня наплевать.

Она теперь его.

Воздух резко выходит из меня, глаза крепко сжаты. Я отказываюсь признавать то, что только что увидел. Мне нужно попасть куда-нибудь, где я могу чувствовать себя в безопасности, но я не могу думать ни о чём, кроме грёбаной дозы. Я хватаюсь за волосы и царапаю кожу головы.

И почему бы мне не принять сегодня? Что мешает мне наслаждаться ночью с моими друзьями? И это же не значит, что я собираюсь нюхать каждый день или подсесть на систему. Это всего лишь одна ночь, и не похоже, что в этом мире есть кто-то, кому не плевать, сдержусь я или нет.

Я чувствую, как оживает жила на моей шее – дикое, безумное желание, которое я больше не могу игнорировать. Резко подняв подбородок, я бью ладонью по щеке так сильно, что остаётся след. Как я ни стараюсь отрезвить себя – мой разум пропитан огневиски – и сила воли летит к чёрту.

С жутким рычанием, вырывающимся из груди, я разворачиваюсь и исчезаю прочь.

***

Вега отличается. У неё нет резкого запаха, как у Небулы; она мягче, и я не чувствую подобного расслабления. Я чувствую… чёрт возьми, я чувствую себя счастливым.

Я раскачиваюсь от смеха, пока мы передаём по кругу бутылку огневиски. Яркие воспоминания, от которых я пытался избавиться, возвращаются ко мне в новом цвете. Я снова вспоминаю поместье, но ещё до того, как оно было во власти тёмной магии и смерти. В голове всплывают видения, как я прячусь от матери в розовых кустах, а она притворяется, что не видит моих светлых волос за листвой; как отец с самодовольной ухмылкой наблюдает за моим первым полётом на метле.

Я вспоминаю Пэнси в ночь на Святочном балу и мысли, что буду любить её всю оставшуюся жизнь, когда она позволила мне снять с её плеч красивое бледно-голубое платье.

Я вижу всё это. Нет никакого намёка на тьму. Тьма исчезла. Я даже могу спокойно думать о Грейнджер. И при этом чувствую себя отлично.

У меня уже болит в боку от смеха, когда Блейз рассказывает о своей маленькой блондинке фрейлине из Германии, которая будучи довольно властной личностью в постели, часто заставляла его стоять на четвереньках, пока сама хлестала его по заднице, как какое-нибудь животное. Он клянётся, что это был лучший секс в его жизни, и что я просто обязан попробовать, но я не могу думать ни о чём другом, кроме как о мяукающем на четвереньках как кошка Блейзе. Я не могу перестать сгибаться от смеха, и Панси хватается за мою руку, когда сама почти задыхается.

Всё снова чертовски правильно, и я должен был понять, что трезвость не была выходом.

Трезвость – это грёбаная проблема.

Может быть, это из-за Небулы… Возможно, Небула просто мне не подходит. Она мой проводник в депрессию.

Всё. Теперь это Вега. Вот что мне нужно – вокруг всё снова хорошо – всё сияет, и прикосновения Пэнси ласкают мою кожу. Я даже не думал, что так по этому соскучился.

В ней всё знакомо, и для меня это достаточный аргумент для того, чтобы заключить её в объятия и исступлённо целовать. Ещё одни губы на этой неделе, но они не новые – я целовал их сотни раз. Мы, не разрывая объятий, подходим к её кровати, она смеётся оттого, что моя щетина щекочет её шею, и снова смеётся, когда я спотыкаюсь о свои брюки и падаю на неё сверху.

Когда я вхожу в неё, это кажется неловким и неправильным… но также и чертовски правильным. Правильно – хотеть чувствовать себя настолько хорошо; а тому, кто не хочет, чтобы я ощущал это блаженство, просто плевать на меня.

Тонкие пальцы впиваются в мои плечи, в ткань рубашки, комкая, заставляя прижиматься ближе, когда я начинаю медленно двигаться, глядя в распахнутые глаза.

В комнате становится душно – открытое окно никак не спасает ситуацию – огонь внутри нас. Я скольжу руками по её бархатистой, нежной коже, и, когда мои глаза закрываются, я больше не с ней – я в маленькой квартирке с потёртыми гобеленами и огромным количеством книг.

Усиливаю толчки и чувствую, как её изящные тонкие руки впиваются в мои волосы, а влажные дрожащие полустоны, начисто срывающие крышу, легонько щекотят ухо.

Нет, это не шелковистые волосы щекотят мой нос. Это беспорядочные непослушные кудряшки – я с силой дёргаю их, чтобы открыть доступ к шее, и прикусываю нежную кожу.

– Скучал по тебе, – рваный выдох перебивает собственные слова. Я вжимаюсь в неё, терзая шею и плечи поцелуями и вбиваясь в мягкое тело всё глубже – она подтягивает своё колено к моему бедру. – Я так по тебе скучал. Мне так жаль.

– Всё нормально, – шепчет она, и я чувствую облегчение. Я снова нахожу её губы, и, может быть, они не совсем те, но они сейчас здесь, поэтому я увлажняю их своим языком и проникаю внутрь.

Сжав её тонкие руки, я переворачиваюсь на спину, и когда она садится сверху, я открываю глаза и смотрю на неё – моё лицо бледнеет. Понимание обрушивается холодной волной.

Это не она.

Не Грейнджер.

Пэнси погружена в собственные ощущения, она закусывает губу и сжимает левой рукой свою грудь. А меня тошнит. Мои руки дрожат на её бёдрах, пальцы сжимают их слишком сильно, и я знаю – она думает, что так я даю ей сигнал ускориться, что я хочу, чтобы она продолжила – глубже, резче. Но моё возбуждение проходит мгновенно.

Прежде чем член полностью обмякает в ней, она просовывает руки под подол своего короткого платья и ласкает себя, стонет и дрожит; и меня тошнит всё сильнее, когда она, содрогаясь, падает на меня сверху.

– Извини, любимый, – её голос приглушён простынями. – Я не знала, что ты уже… – обрывает фразу и слезает с меня, ложась рядом и опаляя горячим дыханием кожу моей шеи.

Сглатываю. Лицо зеленеет, живот скручивается в узлы, а конечности обмякают. Слишком много наркотика в моей крови. Я зажмуриваюсь и до боли впиваюсь ногтями в лицо.

– Чёрт, тебя отпускает? – Пэнси приподнимается на локтях и внимательно смотрит на меня. – Блейз предупреждал, что отпускать может жёстко. Просто поспи здесь; утром тебе станет лучше.

От её пронзительного голоса у меня вот-вот польётся кровь из ушей, мне нужна долбаная тишина, я уже с трудом удерживаю желчь и огневиски в животе.

– Боже, избавь меня от этих грёбаных страданий, – издаю протяжный громкий стон. Моя рубашка расстёгнута, брюки и трусы давно отброшены. Безжалостная боль пронзает голову, и я царапаю свой череп ногтями.

– Ох, ты убиваешь и мой кайф, Драко. Я принесу тебе зелье сна без сновидений, – Моя голова резко поворачивается в сторону, и едкая жёлтая желчь вытекает изо рта, обжигая горло. – Чёрт возьми, – бормочет она, и я чувствую, как матрац сдвигается подо мной, когда меня снова рвёт. – Я принесу двойную порцию.

Комментарий к 11. Пустота

Если вдруг кто-то ещё не видел, то в официальном клипе песни из эпиграфа James Arthur “Empty Space” снимается Том Фелтон. Приятного просмотра:)

========== 12. Парализован ==========

When did I become so numb?

When did I lose myself?

All the words that leave my tongue

Feel like they came from someone else

I’m paralyzed

Where are my feelings?

I no longer feel things

I know I should

I’m paralyzed

Where is the real me?

I’m lost and it kills me – inside

I’m paralyzed

NF Paralyzed

***

Глаза щурятся от раннего утреннего света, проникающего в комнату.

– Блять, – хриплю, в горле пересохло.

Слева от меня доносится шум, и я подпрыгиваю, когда вижу разбросанные по подушке тёмные волосы Пэнси.

Пульсация в голове растёт в геометрической прогрессии при виде моей бывшей девушки со мной в одной кровати. О чём я, чёрт возьми, думал?

– Пэнси, – шиплю я, присаживаясь на край кровати и протягивая руку за трусами. – Что за херня? – голос слабый.

– Заткнись, Драко, – Пэнси хватает подушку, на которой я только что лежал, и закрывает ею лицо.

– Какого чёрта мы делали прошлой ночью?

– Если ты не можешь понять, то ты ещё глупее, чем я думала, – стонет она.

– Я должен работать сегодня утром, – желчь готова вырваться из моего горла, и несложно догадаться, что пол этой комнаты я уже осрамил не раз. – Мне ужасно дерьмово.

– Чёрт, как ты меня раздражаешь! – Пэнси садится и тянется к тумбочке, открывает верхнюю полку, и я слышу звяканье стекла. Она бросает что-то на кровать рядом со мной и снова прикрывает голову подушкой, пока её ноги выталкивают мою задницу с кровати.

Я смотрю на флакон, тот же яркий фиолетовый оттенок, что и прошлой ночью, и всё остальное меркнет. Я осторожно поднимаю его и перекатываю раз, другой, третий – пробуждая пары.

Хотелось бы, чтобы в голове началась какая-никакая внутренняя борьба, хотя бы тревога. Но это не так. Выбор сделан ещё до того, как я подношу флакон к ноздре, резко вдыхая и чувствуя, как холодный порыв облегчения захлёстывает мой разум.

Сухой смех щекочет мне горло, голова откидывается назад. Боль утихает, я чувствую покалывание в уставших мышцах.

С удивлением оглядываюсь на теперь уже почти светящийся пузырёк, кайф обостряет все чувства. Вега.

Я подношу его к губам, целую прохладную бутылочку и убираю её в карман. Пэнси снова бьёт меня ногой в спину. Я слезаю с кровати, собираю по комнате вещи и отправляюсь на работу.

***

Я стою посреди магазина. Глаза отражают блестящий калейдоскоп цветов, пестрящих отовсюду. Переливающиеся пузыри лопаются на фоне оранжевого интерьера. Вокруг меня толпа, и я клянусь, что чувствую дыхание каждого посетителя магазина на своей коже.

Воздух, щекочущий мои волосы, кажется осязаемым. Я жажду прикосновений. Любых прикосновений. Я прохожусь ладонями по всей длине предплечий – ощущения глубоко проникают в мои кости. Я практически стону оттого, как это чертовски приятно.

Протягиваю пальцы и, сухо посмеиваясь, беру перуанский порошок мгновенной тьмы; как будто я держу в ладони вулканическое стекло. Осматриваю чёрные грани и края и резко бросаю его к моим ногам.

Облако густого дыма вырывается из камня, как и ужасный крик из моего горла, когда я падаю на колени. Чёрный туман окутывает меня и нескольких окружающих посетителей.

Паника. Я ничего не вижу и чувствую, как сердце колотится в горле. Провожу руками по грязному кафельному полу. Гладкая поверхность заземляет меня, и, когда туман рассеивается, я жадно вдыхаю от облегчения.

Продолжаю сидеть на корточках, пока моё дыхание наконец не успокаивается. Глаза задерживаются на маленьком аквариуме с невероятными существами, покрытыми мехом различных ярких цветов. Мои глаза удивлённо расширяются.

Почему я никогда не видел их раньше? Или видел?

Может, и так… не знаю. Они чертовски красивы, и я осторожно беру одного, позволяя ему распушиться в моей ладони. Я снова опускаюсь на пол, на этот раз прижимая пушистика к груди, тру свою щетинистую щёку о его длинную шелковистую шерсть и не могу сдержать смех, когда он щекочет меня в ответ.

– Маааалфой, – знакомый протяжный голос прерывает интимный момент с новым крошечным другом, и мои глаза лениво ползут вверх по аномально высокому телу моего коллеги.

– Чёрт возьми, ты всегда был таким высоким? – усмехаюсь и снова прижимаюсь к маленькому существу.

– Примерно с пятнадцати лет. Встань, мать твою, – его голос пронизан злостью, и я таращусь на него, оскорблённый тем, что он вообще осмелился так со мной разговаривать.

– Ты видел их? Боже, они просто очаровательны, – глаза маленького пушистика расширяются, когда я поднимаю его, чтобы хорошенько рассмотреть, его мех увеличивается вдвое. Теперь это похоже на волосы Грейнджер. Я разражаюсь диким смехом, противная судорога накрывает меня на мгновение, пока я валяюсь на полу.

– Малфой. Я не собираюсь просить дважды, – когда я снова смотрю на него, я поражаюсь, какой он жилистый; все части его тела слишком длинные, бледное ранее лицо теперь красное от гнева. Его одежда фиолетового и оранжевого цветов слишком яркая для моих глаз, отчего я щурюсь.

Он рычит непристойности и вырывает пушистика из моих рук, и я тянусь к нему, требуя вернуть существо обратно, когда он больно дёргает меня за подмышку – щелчок – и мы в моей квартире. Он толкает меня на диван.

Я делаю глубокий выдох, приоткрыв рот, и хлопаю в ладоши.

– Просто блестяще, друг, – улыбаюсь ему снизу вверх.

– Ты под кайфом, придурок, – он злобно смотрит на меня. Меня пугает негативная энергия, которую он излучает, и, подчиняясь ложным инстинктам, я отклоняюсь от его слов, как от удара.

Он опасен.

– Я не под кайфом, – лгу с самодовольной улыбкой на лице.

– Нет, чёрт возьми, ты под кайфом. Какого хера, ты делал там с моими карликовыми пушистиками?

– Уверяю тебя, это было по обоюдному согласию, – стараюсь говорить серьёзно, но даже вибрация моих голосовых связок кажется блаженством, и я смеюсь в кулак. – Хочешь немного нюхнуть? Это не Небула, но, чёрт, это даже лучше, – чувствую, как бурлящее чувство безудержного счастья течёт по моим венам, и я не могу думать ни о чём, кроме того, как чертовски хорошо себя чувствую.

Я хочу поделиться этим со всеми – всем надо это попробовать. Как это может быть неправильным? Ничто, что дарит такие эмоции, никогда не может считаться неправильным.

– Я больше не чувствую себя опустошённым, приятель, – продолжаю с усмешкой. – Я полон. Я снова целый. Я могу чувствовать всё, и, наконец, я действительно хочу чувствовать. Ты должен попробовать это, друг, – достаю пузырёк из кармана и протягиваю ему. Он должен понять меня – понять, что это делает меня счастливым, что так должно быть всегда. Но он явно злится.

– Ты облажался, Малфой. Возьми выходной и отоспись.

Я едва слышу его, едва замечаю, что он уходит, пока дверь не захлопывается.

Думаю, что мне нужно ещё.

Я выдёргиваю пробку и подношу флакон к носу, позволяя запаху маминого розового сада и свежих булочек с корицей окутать меня, прежде чем полностью и самозабвенно провалюсь в забытье.

***

Я просыпаюсь на том же диване. Голова пульсирует. К счастью, солнце уже не светит, вместо этого темнота давит на окна моей квартиры. Я прижимаю ладони к глазам, затем подношу пальцы к вискам и массирую в попытке противостоять нарастающему давлению.

– Блять. Мерлин, – шиплю в пустоту и тянусь к карману с заветным флаконом. Зелья практически не осталось.

Я резко вдыхаю остатки и чувствую облегчение, но этого недостаточно. Это даже, чёрт возьми, не близко. Я вскакиваю на ноги, хватаю плащ с надверной вешалки и бросаюсь к двери, бормоча что-то про замок.

Проходя через магазин, чувствую, как прилив адреналина опасно смешивается с последней дозой. Я не могу думать ни о чём, кроме добавки. Магазин не заинтересовывает меня в этот раз, и я решительно прохожу мимо щебечущих карликовых пушистиков и светящихся пузырьков дешёвого любовного зелья.

– Малфой!

Я не обращаю на него внимания. Он просто хочет остановить меня – я не могу смириться с мыслью, что кто-то пытается заставить меня отступить. Я только начал. Этот чёртов колокольчик над дверью звенит, оповещая о моём уходе, когда я пробираюсь в Косой переулок и набрасываю плащ на плечи.

– Малфой! – Джордж хватает меня за локоть. – Куда ты, чёрт возьми, собрался?

– Отвали, Уизли, – я выдёргиваю руку и отталкиваю его уже двумя свободными в грудь. – Ты не мой грёбаный телохранитель.

– Да? Что ж, он тебе очень нужен. Ты всё испортишь, если сейчас отправишься в Лютный, слышишь? Я не допущу, чтобы ты изо дня в день выставлял себя идиотом в моём магазине. Тебе это дерьмо не нужно. Разве ты не видишь, что у тебя есть всё это? – он указывает на магазин – на всё, что принадлежит ему, на все его достижения, к которым он, кажется, пытается приписать и меня.

У меня такое чувство, что мой мозг выжимает остатки сока из своей плоти, словно апельсин. Он разваливается сам по себе, глухой и бесполезный. Я хватаюсь за лицо, чувствуя тягу и неизбежную яму, в которую, как я знаю, прыгаю добровольно.

– Всё не так, как раньше, – вру я, в основном самому себе, – это ненадолго. Пока я не смирюсь с тем, что Грейнджер с этим…

– Это не так, чёрт возьми, работает, и ты это знаешь. Сегодня это Маклагген, а завтра на его месте кто-то другой, и точно не ты, если не выберешься из этой грёбаной задницы.

Я изгибаю губы в кривой усмешке:

– А кто сказал, что я хочу быть на этом месте?

Его гнев, кажется, ослабевает.

– Я знаю, что ты любишь её. Это слишком очевидно, ясно? Но так не пойдёт – она тебе этого не простит, – руки Джорджа спрятаны в карманы, плечи сгорблены. Он снова бросает на меня этот грёбаный взгляд – взгляд, который говорит, что он волнуется за меня; взгляд, от которого у меня сводит живот.

Тянется долгая минута тяжёлого молчания. Пытаюсь представить себе, каким он меня видит сейчас: взъерошенные после обморока на диване волосы, красные от усталости глаза и снова серая кожа.

– Я не способен на любовь.

Он открывает рот, чтобы возразить, но я поворачиваюсь спиной и исчезаю в собственном водовороте магии, который несёт меня на угол Лютного переулка.

По прибытии я бросаю параноидальный взгляд через плечо. Мои дорогие туфли из драконьей кожи стучат по брусчатке и уводят меня всё глубже в темноту.

Прямо за углом есть аптека с весьма сомнительным владельцем, и, если у него нет того, что я ищу, он точно должен знать, где можно достать. Меня передёргивает от неприятного звука капающей на улицу воды, и клянусь, что слышу плач ребёнка в доме над магазинами. Я хочу сорвать с себя кожу. Это точно отобразило бы моё внутреннее состояние.

Ночь давит, душит, поглощает.

Наконец в поле зрения появляется пыльный тёмно-красный навес, и я резко выдыхаю. Магазин точно такой же, каким я его помню с пятого курса, когда Блейз притащил меня сюда, отчаянно нуждаясь в зелье, о котором он слышал – оно заставляло девушек быть более готовыми… ну, готовыми делать всё, что хочешь, или быть кем угодно. Он чуть не выпрыгивал из своих штанов от восторга, когда вышел с пузырьком из магазина, взволнованно рассказывая мне, что это будет точно его год; он собирался трахнуть Дафну Гринграсс. Уже тогда я понимал, что это отвратительно – накачать девушку наркотиками, чтобы она легла с тобой в постель, но я только подшучивал над ним по поводу того, что ему нужны подобные зелья в то время, как я уже год трахался с Пэнси.

От этого воспоминания у меня скручивает живот.

– Приветствую, – хрипит дряхлый, возможно, уже разлагающийся владелец магазина, выходя из-за тёмного занавеса, покрытого толстым слоем пыли.

– Здравствуйте, да. Мне нужна… помощь, – сглатываю и одёргиваю воротник рубашки, который, кажется, душит меня, хотя на нём уже расстёгнуты две пуговицы.

Его глаза изучают меня слишком пристально, и я чувствую каждый дюйм его взгляда на своей коже – сильная дрожь пробегает по спине, капельки пота выступают на лбу, словно у меня жар, и я лихорадочно вытираю их тыльной стороной ладони.

– За чем пришёл? – его волосатые, покрытые старческими пятнами руки лежат на стойке, и я не могу скрыть отвращения.

– Вега, – выдыхаю я. Он понимает.