Текст книги "Sweetly Broken (ЛП)"

Автор книги: LadyKenz347

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Прежний Малфой, возможно, и смог бы, но он, вероятно, тоже был бы пьян в стельку. А этот Малфой совсем не такой.

– Грейнджер, – бормочу я, и мой голос звучит сдавленно даже для меня, когда я чувствую, как внимание её губ переходит к мочке моего уха. Мои руки сжимаются на изящных бёдрах, и я быстро притягиваю её ближе к себе, наслаждаясь такими острыми ощущениями близости её мягких изгибов. Я заставляю себя произнести слова, которые, уверен, погубят меня. – Мы не можем.

Она замирает. Я хочу засосать слова обратно и взять её здесь и сейчас. Но я только смотрю в её разочарованные глаза.

– Ты не можешь? – потрясённо шепчет она и отстраняется, опуская взгляд на мои брюки.

Шок и стыд окрашивают мои щёки, и я чуть не вскрикиваю, глядя на её печальное лицо.

– Мерлин! Грейнджер, я могу. Поверь мне, – строго смотрю на неё, крепко сжимая её в своих руках, и повторяюсь. – Я могу. Просто мы не можем, ты пьяна…

– Я не… – начинает она, но я обрываю её, подняв ладонь.

– Я не уверен, что это правильно. А это… – я киваю на пространство между нами и прижимаюсь губами к её лбу. – Я хочу, чтобы всё было правильно.

– Хорошо, – выдыхает она, и я вздрагиваю от тона её голоса.

Я должен просто трахнуть её – она же не настолько пьяна. Но нет, пожалуй, я откажусь от секса сегодня вечером. Отлично. Что может быть лучше?

В моей голове вспыхивает идея, когда я встречаю её разочарованный взгляд.

– Может, ты хочешь остаться на ночь?

Её глаза вспыхивают, а на губах неторопливо появляется улыбка.

– Да.

Обхватив ладонями её лицо, я ловлю чувственные губы в стремительном поцелуе.

– Ты голодна?

Она вздыхает. Очаровательная. Тихая. Безупречная.

– Нет, это была просто уловка, чтобы затащить тебя в постель. Но я не справилась, – она хмурит брови, и я снова целую её.

– Я купил телевизор, – говорю я, сглатывая. – Но он в спальне. Перетащить его сюда достаточно легко… – я внимательно смотрю на её реакцию, ожидая подсказок, которые скажут мне, о чём она думает. Если она пришла сюда с намерением переспать со мной, то, посмотреть фильм в одной постели было бы не так уж извращённо. Наверное.

– Не глупи, мы можем посмотреть в твоей кровати, – говорит она.

Я представляю её в своей постели, отчего мой член дёргается, и я делаю небольшой шаг назад, чтобы не выдать себя.

Она тихо вздыхает и осматривается.

– Можешь одолжить мне футболку?

Мои глаза закрываются, когда я пытаюсь снять штаны, в которых уже колом стоит член, и почти морщусь.

– Конечно, второй ящик справа.

– Чудесно, – она одаривает меня широкой улыбкой и разворачивается, убирая локоны с плеч и оголяя прямую спину. – Тогда не мог бы ты помочь мне?

Я прикусываю губу так сильно, что почти чувствую вкус крови, и дрожащими пальцами расстёгиваю молнию. На ней нет лифчика, и я вижу верх чёрных кружевных трусиков. Кто-нибудь, чёрт возьми, сжальтесь надо мной.

Сглотнув, отступаю назад и мельком представляю, как, сорвав платье с её плеч, прижимаю всем телом к стене. У меня такое чувство, что я буду щеголять с эрекцией весь остаток вечера. Это подозрение укрепляется, когда она оглядывается на меня через плечо и шепчет слова благодарности.

Грейнджер уходит в мою комнату с едва висящим платьем, и я должен принудительно опустить свой член. Потому что иначе опустить я его не смогу.

Я издаю мучительный стон, пытаясь придумать, в чём, чёрт возьми, мне придётся спать сегодня ночью, чтобы не выдать себя полностью.

Шныряю по кухне в поисках чего-нибудь, чтобы отвлечься от совершенно голой Грейнджер, переодевающейся в моей спальне. Всё срывается, когда она выходит в моей грёбаной футболке для квиддича, её длинные ноги полностью обнажены, и я резко опускаю голову в пол, смеясь. Это ведьма прикончит меня.

– Что-то тебя рассмешило? – спрашивает она с самодовольной усмешкой.

Ослабив галстук, я пересекаю комнату и останавливаюсь прямо перед ней в дверном проёме, прижимая её грудь к своей. Мой взгляд медленно скользит вниз, наслаждаясь тем, как она сжимает бёдра вместе, и румянцем, который окрашивает её щёки.

– Вовсе нет, – легко отвечаю я, поднимая руку, чтобы обхватить её за шею сзади, и провожу большим пальцем по её веснушчатой щеке. – Но тебе идёт зелёный.

Я отказываюсь заниматься с ней сексом, пока она пьяна. Отказываюсь.

Но ощущение её тёплого тела в кровати, прижатого к моему, сводит с ума. К середине фильма она тихо похрапывает у меня на груди, а я просто не могу оторвать от неё глаз. Чёрт.

***

Сон, который мне снится, просто фантастичен. Клянусь, я чувствую, как пальцы Грейнджер пробегают длинными линиями по моей груди, разливая тепло по телу. Запах её шампуня настолько реалистичен, что я почти ощущаю его аромат.

Когда она запускает пальцы под мою футболку и скользит ими вверх по животу, мои глаза распахиваются.

Это не сон.

Грейнджер здесь, смотрит на меня своими большими карими глазами, а её ладонь лежит на моём животе.

Моргнув несколько раз, я пытаюсь рассмотреть девушку в моей кровати, вспоминая события прошлой ночи. Вспоминая, что это невероятно совершенное создание любит меня.

– Грейнджер, – моё дыхание срывается, когда её пальцы скользят к низу живота, и она выгибается ко мне.

Я знаю, что не должен, потому что она, вполне возможно, всё ещё пьяна, но моя рука всё равно находит её талию, скользит вниз, и я хватаюсь за тонкую кофту, которая едва прикрывает её ягодицы. Кажется, у меня лихорадка.

Она изгибает спину, её губы касаются моих прежде, чем я успеваю заговорить. Поцелуй мягкий – даже робкий – и когда она отстраняется, её дыхание дрожит от нехватки воздуха.

– Действие шампанского прошло, – шепчет она.

Это всё, что мне нужно услышать.

Я переворачиваю её и врезаюсь в тело, проглатывая её тихий вздох и притягивая к себе. Провожу ладонью по мягким ягодицам и упиваюсь вырывающимися стонами, вызванными моими прикосновениями. Член упирается в плотную ткань трусов, уже не скрывая своего желания. Боже, я хочу – должен – похоронить себя в ней.

Я разрываю наш поцелуй, примыкаю к шее, оставляя влажные следы, и рука спускается по гладкой коже, обхватывает её колено и закидывает на моё бедро. Чёрт возьми, она безупречна. Я прижимаюсь пахом, и мы стонем, как грёбаные дорвавшиеся подростки.

– Драко, – голос дрожит, тонкие руки захватывают в тиски мою шею, и я возвращаюсь поцелуем к её губам. – Прикоснись ко мне, – едва слышно. Замираю на мгновение, рычание раздирает мою грудь. Непрошеное – неконтролируемое.

Я одержимый. Мне нужно почувствовать её всю. Нужно, чтобы её стоны заполнили комнату. Руки отчаянно стискивают низ её-моей кофты и разрывают ткань. Она явно чувствует трение эрекции о внутреннюю сторону её бёдра и еле слышно хнычет, изнывая от желания. Я сжимаю её грудь, обхватываю губами сосок, прикусывая зубами. Она задыхается, пытаясь что-то сказать, но стоны пресекают на корню всякие попытки.

Её рука несмело проскальзывает между нами и сжимает мой член через ткань трусов. Чёрт, я готов кончить прямо сейчас. Прошло уже достаточно времени с тех пор, как кто-то так прикасался ко мне, и только Мерлин знает, что это никогда не было даже близко похоже на эти ощущения. Это непомерно хорошо. Я подаюсь навстречу её движениям, стыдливо втягивая накалённый от остроты ощущений воздух.

Пока мой язык обводит её полураскрытые губы, рука нехотя покидает грудь, находит ягодицы и в последний раз сжимает их, прежде чем погрузиться в кружевную ткань трусиков. Её складки стали влажными ещё до того, как я касаюсь их, и я стимулирую самую чувствительную женскую точку, проводя подушечкой пальца вокруг клитора один раз – два – три раза. Гермиона всхлипывает и испускает протяжный стон, прижимаясь бёдрами к моей руке. Я ввожу в неё палец и стону от осознания. Моя.

Мне нужно быть внутри неё – нужно взять её на этом матрасе, за который заплатил слишком много. Изящная спина выгибается, когда я загибаю палец внутри неё, вызывая самые эротичные стоны, которые я когда-либо слышал в своей жизни.

Когда я нахожу темп, который заставляет её практически задыхаться, ввожу в неё ещё один палец. Мерлин, она чертовски отзывчива. Она кричит. Стонет. Извивается. Мой член болезненно пульсирует. Я бормочу ей дифирамбы, повторяя её имя, как мантру, погружая пальцы на всю длину в неё снова и снова, вырывая сдавленные стоны из пухлых губ.

Этого может быть достаточно. Я мог бы трахать её рукой, пока она не устанет, и оставаться счастливым до конца своих дней, но я хочу, чтобы она выкрикивала моё грёбаное имя, и когда я снова сжимаю её чувствительный маленький бутон, она издаёт визг.

Застигнув меня врасплох, она перекатывает нас и садится ко мне на колени, а я смотрю на неё снизу вверх. Стягивая остатки футболки с её тела, я с благоговением созерцаю, как её кудри каскадом спадают, частично прикрывая идеальные груди. Это лучшее, что я видел в жизни.

Факт. Да, я клянусь, я никогда не видел ничего более великолепного, чем почти голая Грейнджер, сидящая на моих коленях.

Мои руки лежат на её бёдрах, которые неистово трутся о мои, я вжимаюсь в неё не в силах сдержаться и начинаю дрожать от желания получить ещё больше.

– Твоё бельё значит что-то определённое для тебя, Грейнджер? – моё внимание приковывается к её тонкой ключице, я протягиваю руку, теребя её сосок указательным и большим пальцами.

Её взгляд едва заметно темнеет.

– Нет. Почему?

– Отлично, – раздирающий звук кружевных трусиков заставляет её вскрикнуть, и она падает на меня сверху, ловя мои губы своими. Руки исследуют каждый дюйм её тела, которое я воображал все эти месяцы. Она лучше, чем я мог себе представить.

Она встаёт и стягивает с меня трусы ровно настолько, чтобы высвободить член. Я не могу сдержать дикое рычание, которое срывается с моего языка, когда она снова садится, и её жар опаляет и без того уже напряжённый стояк.

– Чёрт возьми, Грейнджер.

Раскачивая бёдрами, я думаю лишь о том, как же сильно мне хочется проникнуть в неё, и она задаёт темп. Её бёдра медленно поднимаются и опускаются, как будто она тоже пытается запомнить каждый сантиметр моего тела. Влажный язык скользит по моей нижней губе, и она мягко погружается в мой рот. Дёрнувшись на члене, закатывает глаза и сжимает мои волосы в кулаки.

Удержать такой ритм практически невыносимо. Она сводит меня с ума своим медленным темпом. Мои руки обвиваются вокруг её тонкой талии, и я, наконец, толкаюсь в неё, жадно заглатывая всхлип, который она издаёт. Она садится так, что мне открывается безупречный вид на её изумительное тело. И когда её бёдра начинают раскачиваться взад-вперёд, я практически умираю от полного, ослепительного счастья.

Это уже слишком, чёрт возьми – когда она поднимается, чтобы сделать мощный толчок, я теряю контроль. В исступлении я скольжу руками по податливому телу снова и снова, пока не нахожу изгиб её бёдра, и начинаю двигаться быстрее.

Я хочу, чтобы она кончила. И она кончит.

Её ногти больно вонзаются в мою грудь, оставляя за собой красные следы, но я слишком отвлекаюсь на звук шлепков, с которым её ягодицы встречаются с моими бёдрами. Я рискую кончить прямо сейчас, блять.

Лёгкое жжение в сочетании с тугостью её влагалища – Мерлин знает, если бы я умер в этот момент, то умер бы самым счастливым человеком. Её стенки сжимаются вокруг меня, и когда её рука отрывается от моей груди, чтобы коснуться клитора, я скулю.

Я чувствую, как она распадается от собственного прикосновения, и её сдавленный крик заполняет комнату. Это то, что я никогда не хочу забыть. Она испускает облегчённый, сладкий вздох, её плечи опускаются в изнеможении. Без предупреждения я переворачиваю её так, что она опять оказывается на спине, и толкаюсь в неё снова и снова, пока её колени не подтягиваются вверх, а ногти не принимаются царапать мою спину, воссоздавая следы, которые она уже оставила на моей груди.

Её прежние всхлипы превращаются в безумные стоны, и я клянусь, что никогда бы не подумал, что Гермиона Грейнджер может так кричать, но, боже, она может, и за это я чертовски благодарен.

Когда она выкрикивает моё имя и её спина выгибается – мне конец, я изливаюсь в неё, выпуская приглушённое рычание в её кудри. Все мышцы в моём теле напрягаются, и мир вокруг кажется таким блёклым по сравнению с кайфом, который течёт по моим венам прямо сейчас. Я чувствую, как мои мышцы медленно расслабляются в блаженстве после оргазма, лёгкие начинают усиленно работать, отчаянно пытаясь доставить столь необходимый кислород к моему мозгу.

Я позволяю рукам ослабнуть, но всё ещё поддерживаю свой вес, чтобы не раздавить её. Я изучаю её лицо – глаза закрыты, но уголок рта приподнимается, пока она переводит дыхание. Когда её глаза распахиваются, она берёт меня за подбородок.

– Ты слишком красива, – признаюсь я и целую, прижимаясь всем телом. Отстранившись, я снова смотрю на неё и посмеиваюсь над тем, как она дрожит, отходя от этих ощущений.

Её руки обхватывают моё лицо, пальцы скользят по волосам.

– Я люблю тебя, – искренне говорит она, и у меня перехватывает дыхание.

Не думаю, что мне когда-либо надоест это слышать.

Я придвигаюсь к ней, чтобы обнять и никогда, никогда больше не отпускать.

– Я тоже тебя люблю.

========== 29. Большие планы ==========

I got real big plans, baby, for you and me

So love me for who I am and for who I’m gonna be

Ain’t got everything you want but got everything you need

So take a chance, take a chance on me

I got real big plans

Why Don’t We – Big Plans

***

– Драко, ты должен это сделать, – её надутые губы поистине очаровательны. Сомневаюсь, что она открыто признает это, но я теперь точно знаю, что если не натворил чего-то действительно ужасного, она только полает, но кусаться не будет.

Услышав моё фырканье, она закатывает глаза.

– Уж очень маловероятно. Я был не в своём уме, когда писал это, и, кроме того, мне не за что извиняться, – крайне непосредственно отвечаю я и пытаюсь пройти в комнату, но она слишком быстро обходит вокруг и встаёт на пути, буравя меня попыткой угрожающего взгляда.

– Я думаю, это пойдёт на пользу вам обоим.

Я пожимаю плечами.

– А я так не думаю, – пытаюсь обойти её, но маленькая рука тянется к моему запястью, и она смотрит на меня с таким выражением, что я, чёрт возьми, не могу сказать «нет». В конце концов, она была бы недурной слизеринкой.

– Ну пожалуйста! Если вы с Роном сможете хотя бы… сосуществовать, – её голос затихает, и она решает попробовать другую тактику. – Он никогда не сделает первый шаг, но для меня будет много значить, если его сделаешь ты.

Чёрт. Глядя на предельную искренность в её глазах, лёд вокруг моего сердца тает, и я качаю головой.

– За что собственно я должен извиняться? – спрашиваю я, прижимая её к груди и зарываясь лицом в кудри.

– Думаю признание того, что ты был полной задницей, подойдёт, – хихикает она. Мои пальцы начинают щекотать её под ребрами, и вскоре она отчаянно дёргается, пойманная в мои объятия. Когда её смех затихает, она смотрит на меня ярким нескромным взглядом, прежде чем обвить руками мою шею. – Если ты сделаешь это – и сделаешь красиво – я надену кое-что, что тебе понравится.

Мои губы кривятся в хитрой ухмылке, когда я прижимаю её назад к стойке, где мы разделили наш первый поцелуй много месяцев назад. К стойке, где мы с тех пор приготовили ещё с полдюжины лазаний и где она позволила мне взять себя не далее как три дня назад.

– Теперь это переговоры, в которых я готов поучаствовать.

Мои руки спускаются вниз по её талии, обхватают сзади и сажают на кафельную кухонную тумбу. Я встаю между её бёдер и прижимаюсь к шее, убирая локоны с плеча.

Она испускает тихий гортанный стон, сжимая свои бёдра на секунду, и слегка оттолкивает меня.

– Драко! – возмущается она. – Мы должны быть в Норе, и у тебя есть ещё один пункт в списке, прежде чем ты снова увидишь меня сам-знаешь-в-чём.

Соскочив со стойки, она идёт к нашему камину, и я с отчаянным голодом смотрю, как джинсы идеально обтягивают манящие изгибы. Гермиона оборачивается и кидает мне дерзкий подмигивающий взгляд, прежде чем бросить порошок и благополучно скрыться.

Когда зелёное пламя угасает, я сам мчусь к камину, рыча «грёбаный Уизли», прежде чем озвучить пункт назначения.

***

Мы с рыжим сидим друг напротив друга за столом, перекидываясь прищуренными взглядами и злобными гримасами. Молли и Гермиона стоят рядом, карауля нас.

– В конце концов, кто-то из вас должен что-то сказать, – вздыхает Молли.

– Я просто жду его извинений, мам, – произносит Рон, самодовольно приподнимая бровь. – Он извинился передо всеми, кроме меня, и вы не можете ждать от меня…

– Можем, – Молли и Гермиона говорят в унисон, но только Молли продолжает. – Я абсолютно уверена, что ты будешь вежливо и любезно себя вести. Может, сперва тебе стоит извиниться, Рональд?

Рыжий придурок издаёт громкий смешок и вертится на стуле.

– За что? За его арест? Вряд ли. Вообще-то, это моя работа. Я аврор…

– Младший аврор, – вставляю я с дерзкой усмешкой. То, как его лицо искажается в уродливой гримасе, приводит в экстаз.

Широко распахнув глаза, Рон указывает ладонью на меня.

– Ты понимаешь, о чём я говорю, мама? Он невыносим.

Гермиона негромко кашляет, и я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. И если бы мне не была гарантирована возможность взять её в том миниатюрном зелёном корсете, который я так люблю, я бы уже был у камина.

Мои челюсти сжимаются.

– Я прошу прощения, – с трудом выговариваю сдавленным горлом.

Лицо Рона озадаченно вспыхивает, и он наклоняется над столом, заложив руку за ухо.

– Что-что? Я не совсем расслы… Ой! Мам! – Молли внезапно бьёт его по затылку, и он потирает свою «рану» толстой ладонью. – Хорошо. Я тоже прошу прощения. Или вроде того… – со смехом уклоняется от следующего удара.

Мы долго смотрим друг на друга оценивающим взглядом, как делали это уже почти десять лет, и с натянутой улыбкой он протягивает мне руку в знак перемирия. Я осторожно беру её, и после нескольких быстрых пожатий мы оба отдёргиваем руки назад.

– О, я знаю! – восклицает Гермиона, ликующе хлопая в ладоши, прежде чем вытащить палочку и взмахнуть ею в воздухе. На столе между нами появляются волшебные шахматы, и мы недоумевающе смотрим на них, а затем друг на друга.

– Вот! – Грейнджер усмехается. – Вы двое боретесь со всей своей агрессией в игре, а, когда она закончится, вы официально оставите всё в прошлом и станете друзьями.

Уизли откидывается на спинку стула с самодовольной ухмылкой, которую мне хотелось бы стереть с его уродливого лица.

– Очень вряд ли, Миона.

– Боишься, Уизли? – бросаю я вызов, опершись локтями на стол.

Глаза Рона сужаются, и он зеркалит мою позу, вытаращившись на фигуры на шахматной доске перед нами.

– Ещё чего, Малфой. Ты ходишь первым.

Игра растягивается почти на два часа, но в конце концов он всё же выигрывает. Я рычу на разбитые остатки своего короля, мысленно ругая себя за глупую ошибку, когда Уизли снова протягивает мне руку.

– Хорошо сыграл, Малфой.

Я усмехаюсь, мои плечи всё ещё нависают над доской. Я никогда не привыкну проигрывать.

– Как и ты, Уизли.

– Временные друзья? – предлагает Рон, изогнув бровь.

Обдумываю его предложение, качая головой.

– Условные знакомые.

– Договорились, придурок, – он шепчет последнее слово, так как Молли и Гермиона сидят в другом конце кухни, следя за нами полными надежды глазами. Посмеиваясь, я встаю из-за стола и хлопаю его по плечу.

Выхожу на улицу и вытаскиваю из брюк рваный, испачканный чаем и ужасно потёртый листок. Я помню тот день, когда сел писать имена.

Прокручиваю в голове моменты, которые связывают меня с этими людьми после войны. Каждая история закрыта.

Мадам Розмерта

Кэти Белл

Пэнси

Гойл

Крэбб

Снегг

Дамблдор

Молли

Джордж

Рон (блять, серьёзно?)

Поттер

Грейнджер

Кончиком волшебной палочки я вычёркиваю последнее имя и не могу сдержать неподдельную улыбку, которая расползается по моему лицу, когда я смотрю на свой список, изумляясь тому, насколько далеко я продвинулся.

Хлопает задняя дверь, и через несколько секунд Грейнджер со спины обвивает меня руками.

– Спасибо, – бормочет она в мою рубашку, обнимая крепче.

– Да, да. Лучше поблагодари меня тем зелёным бельём, которое мне так нравится, – смеюсь я, поворачивая лицо через плечо.

– Может быть, оно уже на мне, – поддразнивает она. Её слова эхом отзываются в моём паху.

Дерзкая маленькая ведьма.

***

– Я просто-напросто не думаю, что у меня получится, Драко. Может быть, я останусь дома? – Грейнджер ёрзает в своём углу дивана. Нет, ей так легко не отделаться.

– Нет, – я накидываю на плечи дурацкую магловскую толстовку и хватаю бархатный мешок с кубиками. – Ты обещала мне все свои галлеоны, и поскольку я добровольно принял окончательное решение не обирать тебя до нитки, то хотя бы выполни обещание присоединиться ко мне сегодня. В каком виде ты будешь играть? Разбойница? Рейнджер? Волшебный мастер – слишком скучно.

– Ну, формально я это обещала, дорогой, – произносит с рычанием последнее слово, – но я никогда не думала, что у тебя проснётся такой небывалый энтузиазм к фантастическим ролевым магловским играм.

Я пожимаю плечами и провожу языком по зубам, глядя на неё в ответ.

Грейнджер чуть не подскакивает.

– А что, если я снова надену зелёный корсет?

В ответ я морщу нос и качаю головой.

– Я чуть не уничтожил его в прошлый раз, так что этот крошечный кусочек атласа вряд ли прикроет хоть что-то.

Она надувает нижнюю губу и скрещивает руки на груди. Я подбрасываю мешок с кубиками и ловлю в воздухе, когда её озаряет ещё одна мысль.

– А что, если…

– Просто надень что-нибудь приличное, Грейнджер. Это всего лишь игра, – обрываю я её, скучающе качая головой.

Её зубы вонзаются в нижнюю губу.

– А что, если я предложу тебе другую ролевую игру?

Мой подбородок дёргается от этой мысли, и я ловлю себя на том, что уже мысленно рассматриваю все различные вариации Гермионы, которые хотел бы трахнуть.

– Теперь я весь внимание, Грейнджер, – заявляю я, бросая мешочек на стойку.

***

Час спустя я сижу в той же самой дурацкой толстовке на краю нашей кровати и практически дрожу от предвкушения. К счастью для меня, у Грейнджер было всё необходимое для нашей маленькой ролевой игры, но она очень долго старалась войти в роль.

– Может, нам всё-таки стоит отправиться играть в «Подземелья и драконы»? – мычит она из ванной, и я кричу в ответ свой решительный отказ, прежде чем она успевает продолжить спор.

Её кудрявая голова выглядывает из-за двери. Должно быть, я выгляжу как ребёнок в рождественское утро, потому что, клянусь, я почти подпрыгиваю.

На ней чёрная школьная мантия, руки спрятаны за спиной. Она подходит вплотную ко мне.

Это была моя безумная фантазия почти с тех пор, как я заметил, что у ведьм есть формы, но она лучше их всех, вместе взятых.

– Грейнджер, если ты не хочешь…

– Я хочу, – обрывает она меня. – Но мне тоже кое-что нужно.

Вопросительно поднимаю брови, и она достаёт из-за спины мою старую зашитую квиддичную футболку и пихает мне в грудь. Я ухмыляюсь, глядя на сильно изношенную ткань в своих руках, и встаю во весь рост, сбрасывая толстовку и рубашку. Её глаза изучают линии моего пресса, и я подмечаю, как её щёки заливаются розовым румянцем.

Облизнув губы кончиком языка, я натягиваю через голову изумрудно-зелёную футболку, прилегающую к моей груди чуть плотнее, чем раньше.

Она робко улыбается мне, но её щёки уже горят. Мои руки хватают мантию на ней и распахивают её, обнажая униформу.

У меня отвисает челюсть, когда я окидываю взглядом свою коварную даму; она позволила себе некоторые творческие вольности со своей школьной формой. Подол юбки очевидно укорочен и едва прикрывает аппетитные формы, пуговицы кардигана натянуты на груди, еле сдерживаясь. Она надела эти уродливые шерстяные гольфы, натянутые до колен, а её галстук не туго завязан и уходит в декольте.

– Блять, – выдыхаю я, когда мои руки сбрасывают мантию с её плеч, а затем скользят вниз по спине и дальше под подол её юбки.

Она напрягается и хмурит брови, ругая меня:

– Минус десять очков Слизерину за нецензурную брань.

Я смеюсь и притягиваю её к своему стояку, отчего у неё перехватывает дыхание.

– Думаю есть у меня кое-что, что поправит положение, Грейнджер, – руки продолжают шарить под её клетчатой юбкой, и когда я обнаруживаю, что она без белья, гортанный стон слетает с моих губ.

– Продемонстрируй, а я подумаю, – говорит она, гордо вздёрнув подбородок. Я уже сто раз видел это выражение на её лице в классе.

Она обходит меня и садится на край кровати, и на мгновение я не совсем понимаю, что она собирается делать – пока её колени не раздвигаются.

Клянусь, я самый счастливый ублюдок в Лондоне, а может, и во всём мире.

Опускаюсь перед ней на колени, и её руки путаются в моих волосах, когда я целую её коленные чашечки, а затем мягкую кожу внутренней поверхности бедра. Я задираю подол её юбки. Вид просто сногсшибательный.

Обхватываю пальцами гладкие бёдра и подтягиваю её ближе к краю кровати, прежде чем схватить за воротник непристойно низко застёгнутую рубашку и разорвать её вместе с пуговицами.

Она задыхается, выгибая спину, красный галстук опускается между её обнажёнными грудями, и я безжалостно кусаю их. Отталкивая её назад, я зарываюсь лицом между её бёдер.

***

Уже практически полтора года я сижу на этом крохотном диване, и, несмотря ни на что, мне кажется, что этот чудной тип передо мной мне нравится.

Наши сеансы стали меньше посвящены исцелению и больше движению вперёд. Мы по-прежнему обсуждаем всё, что привело меня сюда, но теперь это уже не так больно.

– У меня есть кое-что для вас, – говорит Бреннер с сияющей улыбкой и кидает папку на стол.

Я внимательно смотрю на него, прежде чем осторожно взять в руки и открыть.

Освобождение от опеки #M8952

Я, Доктор Гарольд Бреннер, настоящим приказом освобождаю Драко Малфоя от своей опеки. За время, проведённое вместе, я пришёл к выводу, что он находится в здравом уме и не представляет угрозы для общества.

Кроме того, по моему профессиональному мнению, он должен быть досрочно освобождён от испытательного срока в Министерстве Магии.

Заверено,

Доктор Г. Бреннер

Мои глаза сверлят написанное в течение нескольких долгих мгновений, прежде чем я смотрю на него поверх папки.

– Что это такое?

– Вы справились, – ухмыляется Бреннер. – Вы проделали долгий путь, Драко. И я не вижу причин, по которым вам нужно продолжать еженедельную судебную терапию.

Мой взгляд темнеет, а пальцы слишком сильно сжимают бумаги в руке.

– Вы меня выгоняете?

Бреннер смеётся, снимая очки и протирая их о джемпер.

– Ни в коем случае. Но это вполне достойное достижение, и вы должны им гордиться. Моя дверь всегда открыта, Драко. Я не подтвердил нашу очередную встречу в четверг; и если вы хотите вернуться, то можете записаться сами. Никто больше не заставляет вас приходить сюда.

Я пытаюсь сглотнуть ком, вставший в горле. Я уже несколько месяцев не чувствовал принуждения во встречах.

– Я горжусь вами, Драко. Я знаю, что моё мнение не так уж много значит для вас…

– Значит, – перебиваю я, не отрывая глаз от пергамента. – Очень много значит.

Я захлопываю папку и бросаю её обратно на стол. Наконец, встретившись с ним взглядом, я протягиваю ему руку и вижу, как на лице Бреннера мелькает смущение, прежде чем принять её.

Встав, я направляюсь к двери, но останавливаюсь на пороге, стуча кулаком по косяку и оглядываясь через плечо.

– Значит, увидимся в четверг?

Губы Бреннера кривятся в улыбке, и он кивает мне в ответ.

– Тогда в четверг.

***

– Прости-прости-прости, – бросает Грейнджер, откидывая капюшон плаща и проталкиваясь сквозь толпу навстречу мне.

Я уже почти полчаса сижу, уставившись в стакан с водой. Когда она наконец-то появляется, я вздыхаю с облегчением. Любопытно, пропадёт ли когда-нибудь эта безумная тревога, что с людьми, которых я люблю, может случится что-то ужасное.

Она касается губами моей щеки, но я хватаю её за руку и притягиваю к себе для более глубокого поцелуя.

– Скучал по тебе, – бормочу я в её губы и чувствую истинное счастье, когда она улыбается мне в ответ.

– Я тоже скучала по тебе. И люблю тебя. Особенно в этом костюме, – она подмигивает мне, садится и берёт меню. – Больше всего мне нравится в твоей новой работе – дресскод. Ты выглядишь просто роскошно.

Мы, должно быть, смотримся вполне себе обычной парой: я в сшитом на заказ костюме, она в джинсах и розовой блузке с короткими рукавами.

Гермиона со всей страстью взялась за «Флориш и Блоттс», изменив систему каталогизации, а также анонсировав мероприятия, привлекая новых авторов и даже писательские мастерские.

Наблюдение за тем, как она преуспевает в этой роли, только заставило меня достичь успеха в своей собственной. Бывают моменты, когда мы, приходя в ночи, находим друг друга в простынях, чтобы просто погрузиться и потерять сознание от безудержного оргазма.

Когда я смотрю на неё, я вижу все свои планы на наше будущее. Большие планы. Важной частью которых является продолжать постоянно доказывать ей, что я собираюсь быть достойным её мужчиной.

Она копается в меню в поисках чего-нибудь съестного, крутит кольцо на левой руке – то самое, которое там уже шесть недель – пока я наблюдаю за ней с тихим весельем.

– Мистер Малфой? – официант прерывает мой транс.

– Да?

– Вам передали, – жилистый коротышка ставит стакан с огневиски рядом с моей рукой, отчего зрение на мгновение затуманивается. – От мистера Забини в конце бара, – мой взгляд следует в том направлении, куда он указывает, и, конечно же, в конце длинного бара стоит мой давний друг.

Облокотившись на барную стойку в самодовольной позе, он одаривает меня небрежной улыбкой и салютует стаканом, прежде чем поднести его к губам.

Кончик моего пальца на мгновение касается стекла, и я медленно моргаю, возвращаясь к реальности. Киваю ему. Мои губы складываются в тонкую линию, когда я беру стакан и салютую в ответ.

Самоуверенная ухмылка Блейза становится шире, но, когда я ставлю огневиски обратно на поднос официанта, она тут же исчезает, и я поворачиваюсь к своей будущей жене.

Её глаза искрятся тревогой. Она протягивает руку.

– Ты в порядке? – шепчет, крепко сжимая мою ладонь.

Я оглядываюсь на мгновение, поднимаю руку к жиле на шее, которая обычно давала о себе знать. Но она молчит.

– Абсолютно, – улыбаюсь ей в ответ.

И самое потрясающее то, что я говорю совершенно серьёзно.

Комментарий к 29. Большие планы

Ребята, мы это сделали. Это было увлекательнейшее путешествие.

Основная сюжетная линия подошла к концу.

Завтра я выложу дополнительную часть к истории и, наконец, нажму кнопочку ЗАВЕРШЁН.

И напишу честное и проникновенное спасибо, но, забегая вперёд…