Текст книги "Миротворец (СИ)"

Автор книги: Ksenlaz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Ksenlaz
Миротворец

  Глава 1 – Тоскливые ветра

  Серая пустота. Мгла стелется низом, карабкается по изъеденным зубьям скал в недружелюбное небо.

  – Карс! – крик Погонщика разрывает пелену на грязные тряпки.

  – Каарс!! – откликается Стадо.

  Бредут по равнине нестройные ряды. Слышится стук пик по камням. Крошатся наконечники оружия, ведь камень на этой земле тверже металла.

  – Карс! – стегает хлыст и сыпятся электрические искры с его конца. Стадо ускоряет шаг. Вереница тянется к огромному десантному кораблю, занимающему половину долины.

  – Каар! – откликаются похожие на жухлые листья птицы и кружатся над самыми головами. Крылатые создания провожают воинов до самого корабля, оглашая местность ноющими воплями.– Каар!

   Корабль взмывает в небо. Птицы бросаются врассыпную. Когда корабль растворяется в вышине, над землей остаются кружить лишь тоскливые ветра. Еще одна война начата и выиграна. Как и всегда. Там, где проходит Стадо, не остается ничего, что могло бы попросить о мире и милосердии. Планету медленно заливает неистовый свет изменчивой звезды.

  – Поразительная скорость, словно саранча, да майор? – Мрачный Глеб поддел армейским ботинком серую пыль. Стая ободранных, точно траченых молью птиц, с криками поднялась с соседней скалы.

  – Феникс, нечего здесь делать, Стадо знатно поработало,– отозвался высокий сутуловатый Костик, который ползал на коленях, выискивая что-то через увеличительные линзы шлема.

   Я ловко поймал гладкий камушек, что перебросил мне Костя. Глянцевый и черный, точно обсидиан. Но отражение в нем было столько же перекошенным, как и весь сегодняшний день. Нос с легкой горбинкой превратился в крючковатый орлиный клюв. Чуть опущенные уголки глаз делали лицо маской печального клоуна. Тонкая складка губ выдавала законченного пессимиста. Лишь стоячий хохолок светлых волос не изменился. За этот вихор меня с детства прозвали "Фениксом". Рыжий чуб не брали никакие краски. А потом привык, в Военной Академии даже считалось стильным. Девушкам нравилось.

  Температура на поверхности стремительно и опасно понижалась, поэтому вихор уже покрылся изморозью от дыхания. Умный механизм затянул голову в яйцеобразный шлем, но по прежнему оставлял превосходный обзор. Вряд ли на планете, опустошенной Стадом всего несколько часов назад, могло остаться что-то живое, но я был подозрительным по натуре и привык ждать худшего. И в прошлых миссиях мой отряд частенько натыкался на неприятные ловушки. Погонщики знали, что мы идем за ними по пятам, и словно дразнили. Надеюсь когда-нибудь это знание обернется страхом. Хотя понять, как мыслят эти существа так же невозможно, как и Бога. Они были столь же непостижимы.

   Мы преследовали их с планеты на планету, по которым Стадо прокатывалось точно рой саранчи. Остановить их было невозможно, не с такими силами, какие мне дали. Но задачу руководство ставило другую – не остановить, а предотвратить тотальное уничтожение.

  Иногда мы успевали предсказать их курс и тогда эвакуационный корпус за день полностью очищал предлагаемую жертву. Людей переселяли на гигантские грузовые корабли, а когда Стадо миновало, возвращали обратно. Стадо было тупым, но упорным. Если им нечего "есть" – они просто бредут дальше. Но на этот раз мы проиграли. "Сверхточные" предсказатели аналитического отдела допустили погрешность и вот, чем все закончилось.

   Скрип зубов поглотил сухой ветер.

  – Возвращаемся! – бросил я по рации.

  – Уверены, командир? – помялся Глеб.– Здесь могут быть выжившие.

   Иногда они и правда бывали, но то, что оставалось от людей после встречи со Стадом, уже мало походило на прежних. Искореженная психика и тело. И не все из них хотели жить дальше.

  – Здесь не осталось никого, я чувствую.

   Глеб покачал головой, но спорить не стал.

   Краем глаза я заметил, как он покрутил у виска, глядя на Костю. Тот только плечами пожал и закинул на спину увесистый рюкзак вещдоков. Костя у нас был криминалист. До того, как попасть в отряд, служил в судебной экспертизе, но что-то пошло не так и его отправили к нам. У каждого здесь была своя "легенда". Хотя мрачный картежник Кирка, наш знаменосец, утверждал, что его подставили.

   Темная история была и у меня. По другому в наш отряд не попадают. И хотя я уже давно отработал свое, к тридцати четырем годам места в нормальном мире уже не нашлось и я не смог бросить парней.

  – У меня глаза на затылке,– предупредил я шутников. Глеб вытянулся по струнке и отдал честь.

  – Так точно, батя!

  Называть меня так было его причудой, впрочем, я не возражал. Пусть называют как хотят, главное, чтобы все мы вернулись домой живыми.

  – Несколько лет,– пробормотал я, запрыгивая на ступеньку трапа.

  – Ностальгия напала, командир? – ухмыльнулся Кирка, толкнув локтем Дуба – на моей памяти эта гора мышц, смуглый уроженец южных краев, не вымолвил ни слова. Но я был благодарен, этот хоть не обсуждал приказы. Хотя чего еще ждать от штрафников? Их выкинули на обочину жизни, лишив всех званий, пусть ведут себя как хотят, свою работу они делают на отлично.

  – Я похож на того, кто впадает в депрессию?

   Молчание было красноречивее всяких слов. Я усмехнулся, похоже, мои ребятки знали о характере командира больше, чем он сам.

  – Уходим,– наконец кивнул я. Глеб покрутил большим пальцем и свистнул парням, рассыпавшимся по долине. Отряд потянулся к кораблю. "Прозрение"– гласила полустершаяся надпись у него на боку. Денег на ремонт и тем более на полировку компания зажимала. Заскочив внутрь, я встретился с как всегда улыбчивым лицом Травки и на душе сразу полегчало.

  Травка была нашим механиком.

  – Уже закруглились? – вытерев ладони грязной тряпкой, девушка стянула с коротких медных волос повязку и зашвырнула ее куда подальше. Не удивлюсь, если в следующий раз она вместо повязки натянет на голову тряпку, а повязкой будет протирать механизмы. Травка была рассеянной, жизнерадостной и милой, слишком милой для нашего дела. Но свое дело девушка знала превосходна и любой из парней, ну разве что кроме Кирки, надает по морде тому, кто вздумает обидеть хрупкого хранителя механического сердца "Прозрения".

  – Быстро вы. Одни дохляки?

   Да и язычок у Травки был острым, точно осока. Таким же как и характер. Милая и добрая к членам экипажа, она была не прочь помахаться на ножах с теми, кто вздумает позариться на хорошенькую веснушчатую мордашку и вздернутый носик.

   Я кивнул, а Глеб перекинул девушке оплавленное и бесформенное нечто, что оказалось зеркалом в некогда искусной оправе.

  – Сувенир.

   Глеб долго и безуспешно пытался ухаживать за Травкой.

  – Спасибо,– даже не глядя, девушка швырнула его туда же, куда и ранее тряпку с повязкой.

  Глеб поскучнел и направился в дальний угол грузового отсека предаваться меланхолии.

  Я прошел в свою каюту. Удивительно дело, что на таком крохотном десантном корабле вообще осталось место для отдельной каюты. на деле же для этой цели я приспособил простую бытовку. Привинченный к стене стол и стул соседствовали с инструментами, канистрами со смазкой и охладителем, но я не жаловался. На столе лежала незаконченная картина паззлов. я выдохнул с облегчением, падая на стул. Все детали остались там же, где я их оставил, когда мы покидали корабль. Но никто не рисковал касаться детальки сложной головоломки, ведь это были мои мысли. Паззл должен был получиться. В идеале это королевский ирис. Цветов гордости и смелости. Не настоящий, но такой роскоши мне еще не скоро увидеть. Когда только начинаешь собирать, еще не видишь полной картины, но постепенно детали головоломки встают на свои места и ты видишь нечто – план, а может пока еще неясный путь.

   Раскладывая головоломки, я пытался мыслить категориями, которые были недоступны при обычном состоянии сознания. Поэтому никто не рисковал заходить, пока происходило это действо. Каждая деталь обозначала одну идею, одну мысль, одну вероятность или возможность. Способ мышления отличался от тех методов, которыми пользовались Аналитики компании, но он помогал мне. Иногда казалось, что я почти достиг предела возможного, что я почти увидел, почти постиг ход их мыслей – Стадо. Они тоже мыслили не линейно, они никогда не двигались к определенной цели определенным путем, они шли дорогой хаоса, почти не выбирая даже из вероятностей. Вычисления доступные лишь самым мощным компьютерам я пытался постигнуть с помощью простой головоломки-паззла, купленного в магазине "Все по тридцать" в последнем портовом городе.

  Одна деталь за другой, одна за другой вырисовывался общий рисунок, задуманный неизвестным художником. По видимому китайская школа. я плохо разбирался в живописи, но мне нравилась восточная культура. Менталитет восточного человека – в мельчайших деталях видеть элементы великого замысла, различать такие нюансы, которые недоступны вечно спешащему западным жителям.

   Я пытался постигнуть такую науку мышления, надеясь, что это поможет мне. Стадо не обладало мышлением тончайшего восточного философа, оно действовало коллективным разумом, но этот разум направляло чья-то воля. И вот этой волей я по настоящему восхищался. Тот, кто придумал Стадо, тот, кто его создал обладал складом ума, достойным великих философов древности.

  Мы опаздывали... каждый раз в последнее время мы немного не успевали. Почему? По какой причине начальство давало нам указания так поздно? Хотя координаты были на удивление точными. Одна единственная планета но в промежутке одного или двух дней. Невозможно... что-то здесь не складывалось. Или Аналитики все поголовно спились или... Последний паззл лег на место, Я потянулся к коммутатору.

  – Стас, дай связь с центром.

  – Командир, мы ведь и так собирались домой, разве нет? Успеете наговориться с нашей стервой.

  – Стас, когда мне понадобится твое мнение, я сам его из тебя выбью. – Пришлось ответить чуть резче, чем хотелось.

  – Есть,– протянул сонный голос Стаса, который был у нас за рулевого. – Только не занимайте эфир надолго, мне еще с девушкой назначить свидание нужно.

  – Нет у тебя никакой девушки, Стасик, последняя тебя отшила в порту Бриса,– донесся в эфире голос Травки. Безжалостна, как всегда.

   Я откинулся на стену, развернув к себе покрывшийся кристалликами льда экран, свисающий с потолка. Изморозь заволокла весь экран и с него взглянуло лицо " снежной королевы". Губки чуть дрогнули.

  – Мой Феникс, как всегда мне больно видеть твой хохолок. Когда ты его уже сбреешь.

  – Девушкам нравится,– отрезал я.– Госпожа Валерия, я готов предоставить доклад.

  – Не стоит,– отмахнулась красавица,– я и так знаю его содержание. Твое лицо как открытая книга. Опоздали.

  – Опоздали. И хотел бы я знать почему.

   Я старался не смотреть прямо. Глаза Валерии как и легендарной сказочной королевы обладали магическим действием. Обычно она получала от мужчин именно то, чего хотела, но не от меня. И дело было даже не в моем женатом статусе. Я бы твердым орешком, но это лишь раззадоривало такую дамочку как наша леди-босс. Всегда одетая с иголочки, всегда в слишком откровенным нарядах, всегда слишком яркий макияж – в Валерии всего было слишком много, не в фигуре – здесь все было на своих местах и самых приятных размеров – но она любила власть, и больше власти – лишь власть над мужчинами. А она была почти королевской, ведь Валерия Кайзер значилась главой всего Аналитического корпуса Суверенной Земли – как теперь звалась наша планета. Негосударственной организации, но с почти неограниченными полномочиями.

  – И мне приятно видеть твое хмурое лицо, мой Феникс.

  – Не зови меня так.

  – А мне нравится.

  – Ты же сказала, что хочешь, чтобы я сбрил волосы.

  – Женщины капризные существа, ты же женат, разве забыл?

  – Я не был дома несколько лет.

  – И правда. А что скажешь, если предложу тебе взять небольшой отпуск?

   По правде говоря такой поворот застиг меня врасплох.

  – Я хотел посетить аналитический отдел.

  – Вечно в работе. Как мне нравится эта твоя скорбная складочка на лбу. Люблю серьезных мужчин.

  – Госпожа Валерия...

  – Ладно-ладно, я подумаю над этим, но сначала – отпуск.

   Такая настойчивость была характерной для этой женщины, но не в вопросах личной жизни подчиненных.

  – Мне нужно проверить кое-что. Не нравятся последние тенденции. Мы снова не успели.

  – Выжившие есть? – хорошенькое личико Валерии наморщилось.

  – Естественно нет, ты же знаешь, как действует Стадо.

  – Естественно нет....– задумчиво повторила Валерия.– Я начинаю думать, что работа вашего отряда становится не настолько эффективной как должна быть.

  – Это твое мнение или мнение правительства?

  – Считай, что мое. Поэтому я и говорю, что тебе нужен отпуск. И это не предложение, а приказ. Следующие две недели ты и твоя банда полностью свободны. Можешь отправиться домой, навестишь жену, детей. Знаешь, в Клепсидре не так плохо, если можно потратить кругленькую сумму на что-то приятное.

  – Это отстранение?

   Валерия вздохнула.

  – Тебе никогда не говорили, что у тебя есть ужасная привычка рыть правду там, где это не нужно. Это отпуск. Так будет записано в твоем контракте.

  – Стадо не будет ждать, пока я отлеживаюсь под солнышком.

  – Это не твоя забота, дорогой,– голос Валерии внезапно изменился. Хорошенькие зубки стиснули мундштук длинной и тонкой трубки. – Сотрет ли Стадо еще одну планету или кто-то другое предотвратит это, ты отправляешься в оплачиваемый отпуск не просто так. Как прибудете в Клепсидру, зайди в отдел персонала, у тебя новый птенчик. Обучишь его всем премудростям за две недели – будет у тебя отличный боец. Ты ведь жаловался, что не хватает людей.

  – Еще один боец? – на этот раз она меня разозлила.– Вы забрали у меня парня, я до сих ничего не знаю о судьбе Кленова. Что вы с ним сделали? Если проштрафится, я сам мог вынести ему взыскание. Это был мой человек и вы не имели права забирать его! – я понял, что просто ору, но непробиваемое выражение Валерии вывело из себя.

  – Ты и все твои люди принадлежат ведомству. Ты мне нравишься, Феникс-птичка, но не забывай, кто выпустил тебя из клетки, так же просто окажешься в ней снова. Я могу навскидку придумать десять причин, по которым тебя отправят в Девятый корпус.

  – Чистильщики,– пробормотал я.

  – Чистильщики. Они подчищают за Стадом, но могут так же легко подчистить и тебя, если что-то не понравится Ягуару. ты знаешь, какой у него характер.

  Разумеется я знал. А еще я знал Валерию и ее методы.

  – Похоже у меня не остается выбора.

  – Конечно, выбор есть всегда. ты еще можешь заглянуть ко мне и мы чудесно проведем вечер.

   Прорычав что-то отрицательное, отключил связь. Пнув ногой ни в чем не повинный табурет, резко поднялся.

  – Глеб, Стас, Травка,– общий сбор через десять минут. Мы летим домой.

  Глава 2 – Искусственный рай.

  Клепсидра – искусственный рай, рукотворное чудо созданное Зеноном чуть больше полувека назад. Тогда в 2070 году подобное казалось по истине невероятным. Задействовав невероятное число ресурсов, щедро выделяемое правительством объединенной Земли, этот гений от архитектуры сумел всего за двадцать лет создать вокруг планеты еще одну Землю обетованную.

  Торус обтекал планету по последней возможной орбите. Мощнейшие машины создавали вокруг "баранки" Клепсидры барьер, недоступный для холодной пустоты космоса, искусственные солнца дарили свет и тепло влажной тропической флоре и фауне. Дом для избранных, место обиталища всех шишек из правительства. Здесь же была моя служебная квартира. Валерия не раз предлагала мне переселиться сюда со всей семьей, но я знал, какие проблемы это повлечет и предпочитал оставаться на старой, доброй Земле. Скромная квартира под Питером меня вполне устраивала.

   Но как бы я не хотел увидеть жену и детей, Валерия не простит, если прежде я не загляну в ее офис. Несмотря на то, что Аналитический отдел официально считался военным ведомством, по приемной Валерии это не скажешь.

  Часовой, похожий на разряженного швейцара в шлеме с плюмажем отдал мне честь.

  – Прошу прощения,– я легко постучал в дверь, на створке которой красовалось изображение белки. Удивительно, но это был настоящий дворянский герб, Валерия происходила из весьма древнего рода Кайзер-Гончарова и не уставала каждый раз подчеркивать свое знатное происхождение.

  Изящные ножки в туфельках на невероятно высоких каблуках были закинуты на стол, а неприлично короткая юбка слабо походила на элемент военной формы, какой полагалось носить всем в ведомстве. Высокий стоячий воротник не выдержал натиска шикарной груди. Однако, Валерия прекрасно знала свое дело и против представления не красила лаком длинные ухоженные ногти, а читала какой-то скучный доклад.

  Я даже не сомневался, что она специально готовилась к моему приходу. Эта женщина была терпеливой и настойчивой, точно пантера, она умела ждать и всегда получала свое. По крайней мере, так она не уставала повторять при каждой нашей нечастой встрече.

  – Быстро вы, надеюсь на этот вечер у тебя нет особых планов, мой птенчик?

  – С вашего позволения,– я отдал положенные знаки почтения,– я бы хотел воспользоваться возможностью и слетать домой. Я не видел жену пять лет.

  – Жену? – брови Валерии поползли вверх, будто не она только недавно предлагала мне то же самое.

   Я разглядывал безумное смешение стиля со строгой официозностью, царившее в ее кабинете.

  Роскошные вазы из венецианского стекла соседствовали с военными картами и чертежными приборами. Творческий беспорядок на столе состоял из флакончиков духов, тюбиков помад и тонн бумаги, по больше части смятой и почерканной. Валерия была старомодной, как она вечно повторяла, и могла потратить десяток листов невероятно дорогой офсетной бумаги лишь на то, чтобы написать какие-то заметки к своему расписанию.

  – Да, жену и дочерей.

  – Ну что ж, отпускные уже зачислены на твою карту,– поскучнела Валерия. -Лети, надеюсь отпуск будет удачным,– она крутанулась на кресле, делая вид, что полностью потеряла интерес к происходящему.

  – А моя просьба?– пришлось напомнить.

  – Отказ.

  – Почему? – я постарался не показать. насколько расстроен.

  – Ты упрям, но и я тоже. К тому же, аналитический отдел стал закрытым.

  – С каких пор? – я вздохнул.

  – Со вчерашнего дня.

  "Как раз когда мне понадобилось узнать нечто важное"

  – А могу я сделать запрос?

  – Как хочешь,– изящные пальчики махнули трубкой. Она слишком много курит.– Но положительного ответа я не гарантирую.

  – Конечно.

  – Можешь быть свободен.

   Я поклонился высокой спинке кресла и дымящейся трубке и уже пошел к дверям, но голос Валерии остановил меня.

  – Не забудь о новичке, теперь он под твою ответственность.

   По правде говоря она застал меня врасплох. Я уже полностью запамятовал, что на мою голову свалилась еще одна неприятность.

   Я надеялся, что хлопнуть дверью удалось как следует. В холле я остановился у единственного места, где, как правило, спускал пар после встречи с невыносимой начальницей. Это была мини-оранжерея. Прихотливый вкус дизайнера заставил экзотические растения расти на полу, на стенах и прямо на потолке, а струи фонтана, затянутой в кокон антигравитации, создавали невероятное переплетение из цветов и воды.

  Остановившись, я втянул носом терпкие, влажные, насыщенные запахи. нагнувшись, любовно понюхал раскрывающийся бутон в виде кораблика приторно-розового цвета.

  – Чертова стерва.

  – Цветок или женщина?

   За спиной послышался грубоватый голос.

   Я резко выпрямился и недовольно взглянул на того, кто потревожил.

  – Женщина.

   Он стоял, привалившись спиной к косяку.

  Есть люди, которые сразу внушают опасение и заставляют подозревать худшее. Русоволосый парень со стрижкой ежиком не внушал доверия. Я бы не доверил ему даже налить себе сливок в кофе. Если бы я пил кофе. Но потреблял я исключительно черный горький чай. А парень с продубленным ветрами и солнцем лицом каторжника явно был любителем приложиться к горлу. Пьяницей он не был, но судя по духу, неплохо погулял прошлой ночью. В голубых глазах плясали черти. Массивная шея как у быка. Каждый кулачище мог поспорить с кувалдами Дуба, а узловатые мышцы бугрились рельефнее, чем у Глеба. Одет по форме, но отчего-то на таких как он одежда всегда выглядела так, будто ее провозили по грязи и дали отвисеться на солнышке. Но разумеется все знаки отличия были безжалостно содраны, а значок в форме свитого кольцами хлыста – символ Аналитического корпуса – отметал последнюю возможность ошибки. Мой новобранец. Никем другим он быть не мог.

   Потирая квадратную челюсть, парень усмехаясь смотрел на меня.

  – Дамское у тебя хобби, начальник.

   Я отвернулся от цветов и прикрыл глаза. Похоже еще не все неопрятности за этот день я успел пережить. И Валерия была не главной из них. Этот тип уже начал раздражать меня куда сильнее.

  – Имя, звание, за что попал,– я медленно отчеканил каждое слово, так как не надеялся, что этот качок поймет меня с полуслова. – И когда обращаешься к старшему по званию, я хочу слышать обращение на "вы".

  – Да ну? Не думал, что командир отряда о котором я столько слышал, окажется таким скучным,– на лице парня отразилось все, что он думал обо мне. И это не понравилось еще больше. Неуважение. Если так начинается его служба, дальше будет только хуже. Но я не привык давать спуску таким как он и не буду давать слабину.

  – Имя, звание, за что сюда попал? – терпеливо повторил я.

  – Сложно нам будет сработаться, начальник.

  – Я не выбирал тебя. Эта чертова стерва просто повесила...

  – А, вот в чем дело, теперь все ясно. Элитный отряд да... Слушай, начальник, давай я сейчас побеседую с этой дамочкой по мужски,_ лишь миг спустя я понял, что парень на полном серьезе собирался вломиться в кабинет Валерии и высказать ей все. что он о ней думает. По правде сказать, мне не было дела, даже если она пристрелит его, пока что я даже не знал его имени, но после неприятности будут уже у меня и большие. Поэтому я рявкнул: Стоять! – надо признать с плохо сдерживаемым страхом, что вызвало еще одну ухмылочку до ушей у светловолосого увальня. Теперь он еще больше напомнил мне одного из древне-германских бойцов, которые во времена заката римской империи держали в страхе непобедимые некогда легионы. Такой же бесстрашный и столько же неисправимо упрямый.

  – Мне сказали, что я не обязан слушаться никого, кроме командира. а я все еще не знаю, где мне его искать? – парень сделал вид, что оглядывается.

  – Я твой командир, будь ты проклят, меня зовут Феникс. То есть для теб я буду Фениксом.

  – Вот это я понимаю, по нашему, с этого и надо было начинать. Тогда уж и я назовусь – довольный парень просиял улыбкой от уха до уха – меня зовут Род, вообще-то я просто Радим, но все зовут...– в следующий миг я сделал подсечку и вся эта улыбающаяся туша, размахивая руками, полетела на пол. Глядя как парень вылупив глаза, уставился на меня, я не мог не почувствовать слабое удовлетворение.

  – А это первый урок от командира, раз у ты нашел того, кого должен слушаться.– Командир всегда прав. И впредь будешь раскрывать рот только когда я спрошу.

  – А когда мне дадут должность! – лежа на полу поршень ухитрялся выглядеть победителем.

  "Может он просто малость туп?"

  – Когда у меня будет настроение,– я понимал, что ведусь на провокацию и уже плохо сдерживаю раздражение.

  – Ясно, значит я буду твоей... вашей,– поспешно поправился Род,– рукой. Спасибо за честь.

  – Это не...– я сжал лоб,– от этого шумного типа у меня начиналась мигрень. Мне бы слетать домой, проведать семью, а потом еще раз попытаться пробиться в аналитический отдел, а теперь весь намеченный план рисковал обратиться в пшик и все из-за этого шумного парня.

  – Командир, у вас на лбу скорбная складка, не думаю, что вы старше меня, расслабляйтесь побольше,– в следующий миг его урка схватила меня за ляжку, потолок и пол поменялись местами. Я не успел сообразить как оказался лежать на спине, хватая воздух точно выброшенная из воды рыба.

  – Ах ты гад! – последние остатки благоразумия снесла лавина ярости на Рода, который считал, что может вытворять что угодно.

   Однако, мой удар так и не достиг цели. Вместо этого руку мне вывернули за спину, да с такой силой, что затрещали суставы. Еще немного выше и ее бы просто вывихнули. Ну уже нет, я не проиграю такому как он.

  Приемами ближнего боя я владел если не в совершенстве, то на должном уровне. Поэтому уже спустя миг, парень сам оказался уложенным на живот, а его левая нога и правая рука сплелись в подобии браслета. Ни вдохнуть ни выдохнуть, ни шевельнуться он не мог.

  – Чертовски больно, командир, но хорошо разминает спину,– прокряхтел Род.

   " Он еще и издевается!"

   Размахнувшись, он пнул меня да так, что перекатившись через парня, я врезался в зеленое великолепие оранжереи, и поднялся отттуда, в земле и литья словно Бог мести.

  – Браво! Продолжайте! – послышались три хлопка. Затуманенным взглядом я нашел Валерию. Она стояла попыхивая трубкой, привалившись к дверном косяку. Как много она видела? Проклятье! Ужасно стыдно и невероятно глупая ситуация.

  – Вижу вы отлично поладите. Феникс, птичка, принимай пополнение, Похоже, посвящение в скауты он уже прошел. Вы оба

   Сопровождаемая скрежетом моих зубов, Валерия процокала обратно в кабинет, оставив нас наедине. Не произнося ни слова, я стряхнул с себя землю и листья, кое-как привел в порядок устроенное безобразие. И так же молча двинулся к выходу.

  – Мне с вами, командир? – донеслось следом.– Или как? надеюсь вы не в обиде, командир? – догнав меня, Род пристроился рядом. Бить его бесполезно, не поможет. У этого парня мозги вынесло напрочь. Поэтому, я решил избрать другую тактику – просто игнорировать его.– Мы летим знакомиться с парнями? Утроим хорошую гулянку? Вам ведь дажи отпуск?

   Язык у Рода был как помело. Отрежу при первом же случае – пообещал себе я.

  – Не знаю, куда идешь ты, но я домой, к семье, или такому как ты непонятно слово семья? тебе только с девками спать да пить с таким же огребьем как ты? наверняка угодил сюда за то, что свалил с полка в самоволку и соблазнил дочку какого-нибудь генерала....– я осекся, увидев выражение лица парня.

  – Не стоит говорить о том, чего не знаете, командир.

   Я отвернулся. Неужели было что-то, способное задеть даже непробиваемого типа вроде этого Рода? Похоже, в его истории было что-то похожее. Но я приказал себе забыть и не спрашивать. мне совершенно неинтересно. что там у него приключилось. Мне он вообще неинтересен. пусть будет тенью.

  – Предупреждаю,– напомнил я, когда мы садились в одну из подвесных прозрачных колясок, что двигались по сеточному куполу вокруг Клепсидры. нам нужно было добраться до ближайшему орбитального лифта, а до него не меньше десяти минут езды. – Если выкинешь что-то из своих штучек или ляпнешь лишнее при моей жене и детях, я тебе отрежу не только язык. Понял?

  – Понял, командир,– буркнул Род. Слишком тихий и смирный. Не нравится мне такое.

   Не думал я, что Род и правда заткнется, но он молчал всю дорогу, а я усиленно пялился в окно. Сверхуслужливый "майнд" предлагал на выбор прохладительные напитки, мороженное и даже веера. Похоже что-то испортилось с его температурными датчиками. Должно быть я подсознательно пытался сбежать от проблемы, потому как в приоткрытую форточку с воем задувал колючий ледяной ветер. Во время поездки под самым куполом по оси климат-контроль не работал. Да и кому захочется дышать пропитанными запахом соленого электричества и смазки. Но я был готов вынести даже это, лишь бы не вдыхать перегар, которым благоухал мой подопечный. Эти пятнадцать минут были самыми долгими в моей жизни. Но наконец кабинка зависла над гигантской чашей, сизой воронкой уносящейся к самой поверхности. Сверху орбитальный лифт походил на гигантский пылесос или трубку пищевода, которая засасывала в себя пневмокабинки и за счет разницы в давлении и сжатого воздуха за секунды доставляла желающих и грузы на поверхность.

  – Дом, милый дом,– протянул Род.

  – Будто такой дикий пес как ты может что-то знать о домашнем тепле и семье.

  – Конечно ничего, откуда мне знать, у меня никогда не было другой семьи, кроме соседей по детскому дому

  Все, что я собирался сказать как-то сразу стало лишним.

  "Хочешь сочувствия – не дождешься. У моих ребят истории печальнее. Надо заслужить, чтобы к тебе относились как к тому, кому можно доверять"

  – Наша капсуля,– я уверенно направился мимо спешащих разнокалиберных майндов и людей к свободному транспортному средству, похожему на пилюлю или стручок фасоли, прозрачной, с синими причудливыми прожилками энергетических схем.

  – А мне нравится эта

   Я заскрежетал зубами, но все же остановился и развернулся – Уже слабина. нужно было просто садиться в свою. Пусть делает что хочет. перекинув ногу в потрепанном ботинке необъятного размера, рода развалился на сиденье выбранной капсули.

  – И чем же эта лучше? Я заплатил за ту еще на подлете.

  – Эта лучше, она мне нравится.

   Дурацкий спор и дурацкое положение. Я спорил с подчиненным и правда состояла в том, что я ни черта не мог. Капсули были совершенно одинаковыми, разве что с разными порядковыми номерами – Моя была шестьдесят шесть, а Рода – пятьдесят. Но спорить – значило провести дома еще меньше времени. Ирина уже скинула мне сообщение, что на обед будет мой любимый капустный пирог. Опаздывать очень не рекомендовалось. Женщины становились крайне обидчивыми, если кто-то не ценил их готовку. А Ирина у меня была мастерицей.

  – Будь по твоему,– резко бросил я и запрыгнул в кабину.– Мне некогда спорить с тобой. Но когда вернемся, напишу на тебя рапорт.

  – Я думал командир имеет право сам наказывать провинившихся. Похоже, что нет. Ты всегда бежишь плакаться в юбку той рыжей ведьмы, когда пахнет жареным.

   Я замахнулся, но опустил кулак. Бить подчиненных на глазах у всей станции не самое мудрое решение. Поэтому я просто проплатил рейс до Санкт-Петербурга еще раз и отчалили. Плавно взмыв над посадочной площадкой, фасолина зависла над воронкой вместе с еще десятком таких же, ожидая, пока какое-нибудь течение затянет ее внутрь. Однако, еще одно происшествие задержало отбытие. Одна из пустых фасолин, стоявших на площадке, внезапно взбесилась. Встав на дыбы, она завертелась волчком, сыпя вокруг стеклом и искрами. Хрупкий механизм сжег сам себя за считанные минуты. О

  – Эй, а я это не наш номер? – как бы между прочим заметил Род. Я скрипнул зубами. Не слепой, тоже заметил, что обезумевший челнок заканчивался на шесть. А когда по громкой связи станции объявили: Пассажиры капсули номер шестьдесят шесть, просьба пройти к стойке регистрации для замены рейса. В связи с техническими неполадками, ваш рейс задерживается. Приносим извинения за неудобства" – я даже не удивился.