Текст книги "Незнакомцы (СИ)"

Автор книги: kraska-91

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

– Просто чудовища… – внемлет Набару мертвечьим эхом, – Бесчувственные, жестокие чудовища! – выкрикивая громче, оставляя удар сдобренной ярости в мужскую грудь. Выплескивая вновь уже было начавшие затихать эмоции. Отталкивая того единственного, кто так отчаянно стремится быть рядом. И лис размыкает кольцо рук отшатываясь, – Демоны убийцы, правильно вас так называют! – И голос вопреки настрою срывается, полнясь вновь нотами истерии, тлеющими слезами, чем-то страшным. Отмечая, как мужчина напрягает линию челюсти. Как зрачки его сужаются до размеров узкой полоски.

– Томоэ! – вдруг окрикивает его Рей по имени, так некстати появившаяся на крыльце, она так спешно надевает дзори, что даже не поднимает головы, чуть возится с ремешками, малость пыхтит.

– Я забирал жизни лишь тех, кто бросался на меня с мечом! – в конец не выдерживает Лис. И горло спирает. Кадык на мужской шее быстро дергается. Вверх и снова в низ. – Не моя вина в том, что люди так ничтожно слабы. – да это же просто невозможно. Лишь с ненавистью, с агрессией, со злобой. Да так сильно, что хочется рычать. Вновь и вновь. Клейменый преступлением, что не совершал.

И тишина.

– Томоэ! – вновь звонко повторяет Рей, – Я забыла сказать, вчера приходила Госпожа Акеми, – добавляет девушка, так скоро стараясь донести суть своих слов, что казались ей такими важными. Резво спускаясь с невысокой лестницы энгава, придерживая длинную юбку и замирает в ошеломлении, как наконец поднимает глаза, застывая взглядом на Нобару.

И снова тишина в которой каждый старается справиться с собой.

– Гони её прочь, если снова заявится, – рычит мужчина так яростно, обернувшись к прислужнице, уже даже и не пытаясь сдержаться. В конец потеряв все незыблемое спокойствие. Так, что та чуть ли не подскакивает на месте округляя глаза. И взгляд его теперь темный, искрящий эмоциями стылыми.

– Но она же ваша… – начала было возражать Рей. Всегда такая тактичная и рассудительная, вдруг совершила такую оплошность.

– Выполняй! – поднимая голос не меньше, чем на тональность. Гневно и звонко. – Ты сама захотела служить мне. Забыла? – дополняет и Рей не поднимая головы, чувствует, как Лис направляет к ней, как почти не слышно хрустят опавшие листья под его ногами. Заставляя её непроизвольно напрягаться все больше, с каждым следующим шагом. И она вдыхает глубже прикрывая дегтярные глаза.

– Нет, – тихо отвечает прислужница с опаской, но твердостью голоса. – Я не забыла. Я все сделаю Господин Томоэ. – стиснув зубы, сквозь легкий полу поклон. С почти обаятельной легкой улыбкой. Умелой и искуссной.

– Впредь не перечь мне, – шикает Лис поравнявшись. – Пригляди за ней. – и кивок в сторону Нобару. – А если снова попытается сбежать, то отправишься следом. И не моя станет забота, как ты будешь выживать.

Комментарий к Забавы

Буду очень благодарна, если после прочтения вы поделитесь со мной сложившимся впечатлением. Отзывы от читателей это лучший стимул шевелиться над новой главой, так что не стесняйтесь выражаться ^_^ но в меру приличия конечно, если что не понравилось, выбирайте тапочек помягче))

========== Он ждет ==========

Нобару не улыбается и почти не говорит. Не спрашивает и не рассказывает. Наверное даже ненавидит весь мир. Тошно. Больно и так одиноко. Но продолжает дышать так же ровно и спокойно. Рей заходит к ней часто, каждые несколько часов, приходила что бы расчесать волосы свалявшиеся в целый колтун или просто находится рядом, присаживаясь на край футона. И тогда порой Нобару подолгу всматривается в черты ее лица, удивительно покойная, практически заинтересованная. Уходя глубоко в себя. Но ровно до того момента, пока на лице прислужницы не отражается печальная улыбка, и тогда девушка снова отворачивается, а Рей уходит, понимая, что та просто хочет побыть одна.

Человеческая жизнь для ёкая – лишь миг. Яркая, кратковременная вспышка, но слепящая до рези в глазах, бьющая в самый зрачок. Нобару не носит маски, скрывая свои тайны от других, прикрываясь фальшью. Не играет. Просто не умеет так. Открытая, как книга сейчас перед ней. Слабая. Боящаяся и так сильно нуждающаяся. И тогда Рей пугается. От мысли, что может стать слишком человечной находясь подле нее. Стать слишком чувствительной. Чувствительность для ёкая присуща иного рода – скупая, шершавая, скорее черствая. Скрывающая его от всего мира под толстой скорлупой. Конечно, она все еще слишком молода, все еще слишком неопытна и несведущая. Юная девчонка, шалунья да проказница. Возраст её еще не существенен для демона. Да и людей других она ранее никогда не встречала. Может от того и мысли такие посещают голову.

Рей поджимает губы спиной опираясь на закрытые седзе, стоя позади лиса. Тупит свой взгляд о его спину, зная, что он ждет услышать причину её прихода к нему. – Томоэ… – переминаясь с ноги на ногу, подбирая слова, – Зачем ты заставляешь её испытывать эти странные чувства? – тихо спрашивает она, понимая, что ей не стоило задавать такой вопрос, но все равно продолжает, – Ведь ты же сказал, что Нобару твоя гостья.

– Не я виновник её страданий, – отзывается мужчина, глядя на прислужницу в пол оборота, и тогда Рей кажется, что подобная тоска стелет и его взгляд. Тяготит, да давит.

– А ёкаи могут любить? – шепчет Рей тихо, будто боясь услышать ответ. Будто тема эта запретная. – Она их любила? А мы способны так же? – и смотрит так внимательно, но ответа и не приходит. И Рей понимает, что так молчат те, кто знает слишком много. Так молчат те, кто не желает сказать о своем уразумении, предоставить его миру. Чужим ушам и лицам.

Лис приходит к ней той же ночью, и каждую следующую после нее. В полупрозрачной тьме. Мерно оседая подле спящей девушки, когда луна дарит серебристое сияние хрустального света. Во сне она видится ему такой спокойной, и линии лица её почти разглажены. Он сидит долго, чертя невидимые глазу узоры на раскрытой женской ладони, сгибая в суставах тонкие фаланги. Сплетая свои пальцы с её. Отмечая, что пахнет от нее простотой и почему-то медом.

Когда Нобару просыпается, резко распахивая глаза, то дергается от него, как будто не узнает. И на лицо её снова набегает тень, снова тот взгляд. В котором слишком много боли, отчаяния, немого упрека. Но хуже всего-тоска. Такое едкое чувство, которое, кажется, потрошит саму кровь. А ему отчего-то хочется, чтобы она улыбнулась. И глаза его, сидящего рядом, сужаются всматриваясь в нее. – Ты меня мучаешь, – вдруг порывисто выдыхает мужчина. И веки её широко распахиваются от этих слов, изменяя лицо. Обескураженной. Сбитой с толку.

Кажется он ей сейчас таким близким, таким живым. И рядом… Так, что глаза её изумрудные снова блестят. А Лис, стирает соленую влагу с женского лика мягкими ладонями. Находясь так близко, что она чувствует его дыхание на своем лице. Губы его такие же теплые, кровь в нем такая же горячая, и тело такое же твердое. Нобару всхлипнет, так по-женски, оторвавшись от чужого рта, опустит голову, уткнувшись макушкой в широкую грудь. И это будет достаточно чтобы прижать её теснее, обхватив тонкий, женский стан крепкими руками.

Быть может у них будет все…

Как лед сходит по весне, так и печаль исчезнет из женского сердца, растопленная пылкими объятиями мужчины. Да зазвенит прозрачная капель, возвещая о начале новой жизни. И будут робкие, трепетные взгляды девушки снизу вверх, брошенные, как бы невзначай, и так скоро отведенные в сторону при встрече с долгим и внимательным взором Лиса. Будут снова улыбки, вначале едва заметные, а после все ярче да ярче. И снова засияют глаза.

Быть может будет все… а пока…

Женские ладони упрутся в мужскую, стальную грудь, отстранившись от чужого тела. И она снова одарит демона взглядом, полнящимся отчаяния и сожаления. Наверное даже понимания, что он бы очень хотел помочь. Но прошлое не воротишь. Вновь не переживешь. Зато настоящие ему вполне подвластно. И глаза у Лиса понимающие, словно душу безмерно скорбящую читает насквозь. Она же перед ним, лишь простой человек. Иногда такой горячечный и порывистый в выражении своих эмоций и чувств по воле юности лет. Демон молчит не говоря больше ни слова, лишь смотрит на женское лицо, а после тихо поднявшись исчезает.

Каждую следующую ночь Лис станет проводить подле нее. Наполняя комнату ароматом свежих груш, что непременно будет приносить с собой. Сядет, спиной прислонившись. И взгляд его задумчиво заскользит по календарю появившемуся здесь совершенно недавно. Не понимая, зачем его Рей здесь вообще повесила. Ёкаи не ведут счета дням, не считают месяцы. Век их бесконечен, его не меряют бумажным временем. Все это придумали люди, боясь скорости своей жизни. Ему бы содрать его к чертям, ни к чему он тут.

Но мужчина прикроет глаза, мерно вдыхая горчащий дым из кисеру, наслаждаясь ночным птичьим говором и шепотом леса. Поднимет голову взглянув на звезды, что видны в широкое окно. – Альтаир и Вега, – молвит мужчина и Нобару вскинет глаза, уловив его голос сквозь ночную тишину, крепче обняв руками подушку. Но так и не спросит, что это значит. А в приоткрытое окно влетает ночной ветер, бьет длинные пряди, щекоча остро очерченный подбородок. И в одну из таких немногословных ночей, Лис начинает понимать причину своих поступков. Одну простую вещь. Он усмехнется одними уголками губ, тряхнув копной светлых волос. И кажется, где-то глубоко внутри, все встанет на свои места.

И теперь он ждет.

Ждет, когда свет одних звезд погаснет, а других засияет все ярче и ярче. Так же, как Ткачиха да Пастух ждут дня, когда слетятся сотни сорок, сомкнут свои пестрые крылья, что бы возвести мост над водами небесной реки.

Ведь время милосердно. Отмеряя свои дни, только оно лечит, забирает любую боль в прошлое, притупляя растерзанные чувства. Время успокаивает, укрощает гнев, наводит в душе порядок. Расставляя по своим местам. Но вместе с тем и месяц в синеве неумолимо истончался. Заставляя мужчину недобро искажать черты лица. А значит все вновь заполыхает.

– Скоро свет луны спадет, – упомянет Лис однажды, опираясь плечом на тонкую стену. Наблюдая, как Рей счастливо жмурится. Подставляя свое темное лицо под палящие лучи солнца, резво кружится по опавшим листьям. Радуется будто ребенок.

– Ты можешь и не приходить к нему. Ведь тебе никогда не были нужны причины для отказа, – весело отзовется девчонка остановившись. Переводя дыхание.

– Верно, – чуть усмехнется мужчина, такой простоте ответа, – Могу и не идти. Вот только еще меньше мне нужно, что бы Брат явился сюда сам. – он скрещивает руки на груди. Отмечая как крапинки плещутся в ее непроглядной радужке.

– Мне не нравится Акура-оу, – вдруг задумчиво дополнит прислужница тише, покачиваясь с пяток на носок. И мужчина неодобрительно покачает головой.

– Тебе вообще мало кто нравится, – ответит он чуть помедлив. А на лице его мелькнет чуть заметная, плутовская улыбка. Которую непременно подметит девчонка насторожившись.

– Мне… – она запинается на мгновение, словно теряя суть, и мнется, не решается, – мне нравится Нобару, она настоящая, – а мужчина от этих слов вскидывает брови.

– Лучше займись тем, чем должна. – и теперь она замечает длинный сагео, что он хитро припрятал за своей спиной. Поджидая лучшего момента, что бы наградить лентяйку этим неприглядным шнурком. – Будь ты не так ленива, в доме было бы меньше пыли. – вот теперь Рей недовольно щерится демону в удаляющуюся спину. Украдкой фыркая нелесные ругательства про лисью натуру.

Комментарий к Он ждет

Если кому то станет не ясно, но интересно. То Альтаир и Вега это отсылка к одному скзанию о влюбленных. На основании этой истории возник празник Танабата.

========== Ожидание ==========

Сливовое вино приятно сладкое. Скорее даже откровенно приторное. Кровавый Король от этого лишь сильнее морщит нос, сжимает крепкой рукой округлый токкури, темными губами к горлу припадая. На вид мужчина кажется весьма задумчив, и даже отстранен. В себя погруженный. Слуга его где-то возится, а ведь ему бы стоило поспешить. И отругать бы его за эту неспешность, за нерасторопность. Медлительность. Показать ему, чего стоит непослушание Темному Демону, взять один палец, и кожу содрать с него, оставить мясистый, ярко-алый обрубок с кости. Да наблюдать, как глаза тот закатит от боли врущей. Мужчина даже ухмыляется этим мыслям, оголяя оскал белых клыков. Встряхивая алую гриву непослушных волос. Но тому везет. Акура сейчас слишком озадачен иными вещами, чтобы раздаривать свое нравоучения каждому встречному.

– Принеси еще этого вина, – говорит демон, вскидывая на появившегося слугу яркие глаза, – Да поживее. Не люблю, когда меня заставляют ждать.

А Лис заставляет. Вновь и вновь. Заставляет. И от того демон бесится. Тот кивает молча головой, пятится к двери спиной вперед, не смея взглянуть на Короля и быстро исчезает за ней, оставляя мужчину вновь в томящем одиночестве. Акура вытягивает ноги под высоким столом, затянутые в кованые черные сапоги, с тяжелой подошвой, рукой когтистой трет шею и глаза янтарные на окно косит. Вечереет.

Тяжелая, огромная дверь скрипит снова, и Акура вновь поднимает помутневший, тяжелый взгляд дьявольских глаз все на того же слугу. Демон губы темные в своей улыбке недоброй кривит. Усмехается. Слуга делает несколько поспешных шагов к столу, подходя ближе. Суетится, возится. Видно, что руки его трясутся от волнения. Демон токкури тому протягивает, мол, наливай давай, не стой так просто. И пара капель сладкого вина, бордового, яркого цвета вдруг падает на темный рукав Короля, но мужчина смотрит на это безразлично, холодно, а тот вновь пятится громко сглотнув. Откровенно боится уже. Трясется. И даже возникает азартное желание спугнуть его ради потехи, да смеха, увидеть, как глаза его расширятся округлившись, как отразятся в них так хорошо знакомые молодому демону эмоции. Такие неподдельные, искренние. Яркие. Но у того сегодня «счастливый день», не иначе. Акура озабочен, даже озадачен. Ему совершенно не нравится эта постоянная заносчивость Серебристого Лиса. Что вновь и вновь заставляет ждать. Что так не любит делать огненный демон.

– Эй, – окликает слугу Акура, – подойди, – тянет мужчина, – Как думаешь, чем мне занять себя сегодня?

Слуга замирает у самой двери. Стоит, так же трясется, руку медленно к ручке округлой тянет. Такой холодной и чужой. Акура наблюдает за ним лениво. Вальяжно, изучая реакцию. Вглядываясь в чужое лицо. Есть что-то изумительное и даже волшебно-приритягательное в том, как боятся, как скукоживаются, желая пропасть, исчезнуть, раствориться на мельчайшие частицы. Желая стать настолько незаметным, невидимым глазу, насколько это только возможно. Насекомые не иначе.

– Отвечай, мальчик, – и та нота угрозы, что появляется в голосе Темного Короля, заставляет слугу медленно повернуться. Опустить свою голову низко-низко, взглядом быстрым на сером, каменном полу начать выискивать ответ на такой казалось бы простой вопрос.

– Господин, Акура-оу, – голос паренька тихий, и даже боязливый. Но и то не без причины. Мужчина глядит на него едва ли насмешливо, ожидает слов. – Мне кажется, без Господина Томоэ вы не найдете себе развлечение по нраву.

– От чего же? – интересуется демон, – Отчего же не найду? – повторяет Король приглушенно, тихим голосом с хрипотцой. Откровенно забавляется. Едва заметно меняя интонацию, и с легкой усмешкой наблюдая, как изменяется лицо чашника.

– Потому что в ином случае вас тяготит одиночество, – и сразу в глазах юноши отражается испуг, когда он осознает, что сказал лишнее. Ну надо же. Какой-то юнец, неизвестно откуда, у которого еще материнское молоко на тощих губах не обсохло, вдруг так открыто ставит самого Кровавого Короля в шаткое положение. Но Акура улыбается. Нет, это действительно забавно, откуда столько смелости взялось. – Господин, я хотел не это сказать. – опоминается тот.

– Хотел, конечно же хотел, – отзывается повелитель огня без промедления, – А потому выметайся. Чтобы не видел я тебя здесь больше! – но глаза остаются безучастны. Лишь темнеют сильнее – зрачок яркую радужку все больше заволакивает. Затягивает собой.

Дверь хлопает с силой. Быстро. Да звонко. Слуга семенит ногами по лестнице вниз. Вот теперь демон раздражается еще больше прежнего, мысли лишнее в голове его целый рой рождают. Дарят хаос, да беспорядок. А быть может малец в чем-то и прав? Акура плечами передергивает. Нервы успокаивает. Ожидание тяготит. И больше всего он сейчас хочет что бы в этом замке вообще хоть что-то случилось. Что-то, из того что удивит, заставит испытать богатейший калейдоскоп эмоций, вдохнет жизнь наконец вновь. Подарит желание двигаться. Дышать. Вечность накладывает на все свои отпечатки, блекнут краски мира за ненадобностью. И все меньше остается того, что способно зажечь искру. Подогреть желание.

И вот тогда Акура снимает меч со стены сильной рукой, достает из ножен, откидывая те в сторону. Хлопает дверью большого зала. Сейчас демон развеется. Стряхнет с себя пыль. Он преодолевает широкие ступени, длинные коридоры, гремит своими сапогами. Позволяя плащу виться черными крыльями летучей мыши в след. А у самого в груди сердце начинает колотиться от предвкушения, биться быстрее, с удвоенным ритмом. И этот сладкий, знакомый вкус скорой наживы, легкой опасности, будоражащий кровь. Наконец то.

Лезвие его меча скулит и ропщет, со свистом рассекая воздух. Каждое движение неумолимо точное. Единственно правильное и верное. Клинки их бьются со звоном. Железо скрежещет нарушая тишину вечера. И лязг метала словно песня окутывает соперников в этом поединке. Огненный демон делает выпад, производя шаг вперед и Лис отражает попытку приставить клинок к основанию шеи.

Акура чуть смеется опуская руки. Снимает напряжение в кисти. Пальцами удобнее перехватывая рукоять катаны. – Ты задержался. Снова пришел в последний момент.

– Уж извини, что не явился так сразу, – кидает в ответ «светлый демон», с прищуром следя за другом. За каждым следующим шагом, за каждым движением тела. Глядя на Брата едва ли снисходительно. Даже скорее слишком надменно. И Акура будто подмечает эту почти незаметную перемену в нем. Как что-то кроется где-то глубоко внутри. И брови сводит выискивая причину. Да клянет себя за неверие.

И вот белокипельные пряди летят словно покрывало за мужчиной, блестят в последних закатных лучах алого солнца. Снова звон стали бьет по ушам. Скрещенные катаны. Новые удары, следующие один за другим. Звонкие, хлесткие. И пусть они лишь забавляются, словно играют друг с другом, но внутри каждого есть то, что необходимо сейчас выплеснуть. Легкий уворот, уверенный шаг в сторону и лезвие проходит мимо, в допустимой близости. Едва задевая черную одежду.

Акура улыбается, чувствуя такое нужно предвкушение в крови, бьющее прямо в голову, будоражащее само естество. – Ты скрылся в тот раз раньше, чем я нагнал. – раздается звонкий голос мужчины, – Ушел не простившись. Так торопился. – наигранно и азартно.

– Столько дней прошло, а ты все обиду держишь. – отзывает Лис стоящий напротив, медленно переводя дыхание, оставаясь на лицо практически незыблемым. Ведомый столь присущим ему видимым спокойствием нрава. Но Акура подмечает тот шальной огонек, искрящий в тайной синеве глаз. Все же это развлечение по нутру обоим. И огненный демон улыбается шире, хрипло посмеиваясь.

– Вырвал девчонку из моих рук, отпустил так просто. Дал возможность сбежать. – и удар от его катаны проникает в запястье до самой кости. Отдача сильна и беспощадна. – Думаешь тебе это так легко сойдет. – дополняет, резко разворачиваясь, парируя ответный выпад Лиса.

– Несомненно, ты найдешь чем ответить. – становясь вновь в боевую стойку. Оба ловкие. Оба тренированные. Крепкие. Пышущие жаром, силой. И клинки их блестят на солнце холодным сиянием.

– Если бы сразу сказал что она тебе приглянулась, я быть может даже и уступил. – скидывая прилипшие волосы с глаз. Выставляя мечи вперед, принимая более устойчивое положение.

– Не неси чепуху, или все ни как забыть её не можешь? Неужели замену не нашел? —пальцы, его едва побелевшие, крепко держат катану в руке. Грудь быстро поднимается и так же быстро опадает под суконной тканью одежды.

– Нашел и даже по сговорчивее, да по покладистее. – от таких слов Брата, губы Лиса трогает легкая улыбка. «Своевольная девчонка попалась, не иначе.»

***

А Нобару все ждет, плод округлой формы в руках перекатывая. Кожура у груши едва шершавая, запах ароматный бередит воспоминания. Засохший лист на короткой веточке чуть царапает пальцы, цепляется за кожу женской руки. И она улыбку спрячет в складках рта, вспоминая мужчину с лисьими ушами. Что почти не говорил, а просто был рядом, но вместе с тем будто тьма на сердце отступала. И дышать становилось легче. Но сейчас не пришел. А может и вообще больше не появится, кто их, ёкаев поймет. А ей бы хотелось, что бы снова его чуть слышные шаги нарушили покой тихой ночи. И вновь взгляд украдкой на «дверь» кидает, лелея надежду внутри.

А может не стоит его ждать. Может приходил из опаски, что она снова сбежит, стоит ему лишь отвернуться. Отказывался от сна в угоду меньшим хлопотам. Может думает, что девчонка людям другим расскажет, где демон свой дом скрывает и народ сюда приведет. Разрушив его покой. И часы летят незаметно, унося томительное ожиданье с собой. Нобару лицо в подушку прячет, не понимая, когда Лис стал занимать столь много мыслей в её голове. Ведь раньше жила спокойно не печалясь и не заботясь, ни о чем и ни о ком. А теперь…

Хотя может сама виновата, что больше видеть её не желает. Наговорила она тогда много всего, возможно и неуместного вовсе. Хотя от чего же неуместного, возмущается Нобару молча, но пылко. Сказала как есть, ничего не тая. И держит он её тут как в клетке, лишая необходимой свободы. Надругался, позабавился да и запер. Заставил сидеть на месте смирно, словно верный пес на цепи. Век не перед кем не прогибалась, и сейчас не станет подобного делать, решает она сгоряча, вскидывая голову. Руки на груди скрещивает. А взгляд хоть искоса, но все за седзе следит.

Рассвет проникает в комнату нехотя, сквозь закрытое окно, лучами яркими задорно по женскому лицу скользит. Разгоняя ночные чары Морфея. И все вокруг остается как есть, так же, не измененное чужой рукой. А может случилось с ним чего не доброе, а она же и не спрашивала даже. И стоит бы проверить, да узнать наверняка. Быть сможет помощь какую могла бы оказать.

Нобару в «дверь» чужую едва слышно стучит, пальцы гнет на руках, время занимая. Но потом сама медленно седзе двигает, не выдержав, и с удивлением отмечает, что и по ту сторону так же никого нет. Футон не тронут, а в комнате легкость и свежесть летнего дня царит. Кисеру на невысоком столе покоится. Нобару берет её тонкими пальцами, в руках с интересом вертит, разглядывая изящный спиральный узор, понимая, что и та совсем холодная. Оставлена здесь за ненадобностью уже давно.

А книги на полках все так же манят. Если заглянуть в одну пока не видит никто? Хоть это и мелкая проказа, но все же, о позволении она ведь не спросила никого. Нобару украдкой оглядывается, хитрая улыбка тайком оживляет черты её лица. А пальчики уже цепляются за старый корешок, потянув тот на себя. На старых страницах красуется острый, прямой почерк, буквы, словно жало, не щадящие взгляд, тонкие, аккуратные. Черным по белому рассекают бумагу, как тонкие лезвия клинка. Заточенного остро, да верно. И тогда приходит скорое понимание, это не книги из-под печатного станка. Это рукописи. Их так много и кажется каждая о разном. Различные пометки, да записи.

– Нобару, – окликивает Рей внезапно, подмечая ту сидящей в дальнем углу комнаты Лиса. Но даже кажется не придает тому нужного значения. Просто подхватывая девушку за руку с теплой улыбкой, словно старую подругу, утягивая спешно за собой, зовя скорее на улицу, с обещанием налить крепкого, пряного, сладкого чая. А открытые старые книги так и останутся дальше лежать на татами.

Поначалу Нобару даже пыталась узнать о причине отсутствия Лиса, но Рей с умелым мастерством уводила разговор все в новое и новое русло не отрывая этой темы. Вежливо пресекая любую попытку. Да и к чему ей знать. Вернется, когда посчитает нужным. Так было всегда и сейчас ничего не изменится. А Нобару все пила чай с ожиданием подвоха, каждый следующий день слушая скучные, бесконечные истории. Тонкие, фарфоровые чашки с пёстрыми цветочными узорами так и норовили выскользнуть из её не крепких рук. Но в ответ на резкий звон, прислужница только улыбалась одними губами собирая осколки. Подвоха не было, время шло, ночи сменяли дни и ничего не нарушало спокойствие. Только Нобару все больше вновь печалилась.

========== Оброненные слова ==========

Нобару пальцем по бумаге белой ведет. Той, что на стене уже давно висит и календарем зовется. День своих несостоявшихся смотрин она помнит прекрасно, это было третье число шестого месяца. И она ждала его, даже очень. В тот день Тётушка все утро помогала надевать кимоно. Затягивала пояс потуже на талии, волосы помогла собрать, даже напутствия снова давала. Повторяла каждый раз, перед каждым визитом к свахе. Да, вот только не сгодилось ей все же это. А после подготовки, Нобару поспешила в лавку к травнице, лишь рукой на прощанье махнув, в надежде все успеть за этот день. Только, видимо, не успела ничего. Хотя, кто знает теперь.

На первые числа восьмого месяца этого года, была назначена свадьба её подруги Иоши. А ведь она была младше почти на год. Наверное ей повезло, во всяком случае, так судачили все в округе. Нобару плечами лишь теперь пожимает, вспоминая слова поздравлений, что ей говорила сама. Вспоминая, как та показывала ей своё белоснежное кимоно сиромуки, приготовленное для этого дня. Но вот жениха её Нобару ни разу не видела, лишь слышала мельком в разговорах, что он был из соседнего села. Со знатным чином и большим домом. Жизнь ей с ним пророчили спокойную, полную благ различных. Слышала так же, что была у него ранее уже жена, да умерла та при родах первенца, и лишь спустя почти двадцать лет, он наконец решил привести другую женщину в дом. Наверное из нежелания остаться без потомков.

Нобару глаза изумрудные задумчиво на окно косит, туда где слепит яркое солнце, где птицы задорно щебечут. Бывает, что сватают с детства, тогда будущего мужа знаешь с ранних лет. Наверное вот им действительно повезло, и есть время узнать друг друга хорошо. Но бывает, что берут невесту помоложе, да поздоровее. Если женился бы тот в первый раз, например, в двадцать, да плюс добавим двадцать сверху. Тогда получится где-то сорок.

Хотя, Иоши на этот вопрос лишь глаза в пол опускала отмалчиваясь. А ведь девчонкам всегда интересно узнать, побольше да в подробностях. Не уж то больше сорока могло быть уже? Для мужчины это возраст почтенный, состоятельный и стариком назвать наверное не совсем правильно будет. Конечно, к таким годам уже положено занять свое место в обществе, подняться, да на ноги встать устойчиво. Но для девчонки в шестнадцать… Семнадцать лет… Бывает к такому возрасту и зубы во рту уже не все остаются, тело дрябнет, да волосы падают с головы. А дальше Набару и подумать не решается, как оно может быть. Ладошку к губам теснее прижимает, тихо выдыхая. Хмурится. А может, зря тогда она её так поздравляла, когда та со знакомства вернулась опечаленной и поникшей. Зря подруга все на дорогу ссылалась, что ехать ей было долго, да тяжело. Дорога то, меньше полу дня занимала всего, и не пешком та была.

А каков может быть возраст Томоэ? Наверное, не намного больше, чем её. Ну, оно и понятно. На лицо не стар, взгляд его чистый, фигура статная. Но вроде, бытует поверье средь народа, что ёкаи не старятся. Что молодость лет им присуща на протяжении всей жизни. Хотя, это наверное не более чем россказни, и не стоит верить всему, усмехается Нобару таким суждениям. Рей говорила, что он скоро вернется. Она повторяет это каждый день, стоит лишь Нобару снова заикнуться. Да поглядывает на нее хитро после, может даже и посмеивается втихую. Наверное, не вежливо так часто спрашивать. Да и нужно быть терпимее.

Его нет уже пятый день. Нет, не то что бы девушка Лиса сильно ждала. Конечно нет! И даже дни не считает, просто так получается…если прикинуть. Нобару по натуре упрямая, в подобном даже себе никогда не сознается. Просто присядет под окном, подперев голову рукой, колени ближе к груди подожмет. И вздохнет поглубже тихонько. Да и опять просидит так большую половину дня думая о самом разном. И если бы Рей её сейчас спросила, от чего она так интересуется отсутствием демона, то наверное Нобару бы даже и не знала, что на такой внезапный вопрос можно ответить. Хотя внезапный ли?

В одно следующее утро все небо было затянуто тучами еще с ночи. Гроза не кончалась слишком долго, солнце не проглядывало, казалось, с прошлого вечера еще. Погода стала прохладна, неприятна. Просыпаться и вставать не хотелось вовсе. Но, ровно до того самого момента, как потянувшись, женская рука случайно не задела глубокую чашку с грушами. Покоившуюся подле матраса видимо не столь давно.

Нобару подскочила резко. И даже показалось, что неприятная прохлада утра, уже не имела значения. Она верно и сама не очень то помнит, как именно миновала порог своей комнаты. И как именно получилось так, что одной своей ногой она зацепилась за другую, и тихо пискнув, весьма не грациозно растянулась на деревянном полу подобно ковру. Во всяком случае, Нобару и сама очень надеялась, что пискнула действительно тихо. И что, до чужих ушей, её жалкий визг не успел долететь.

Она конечно всегда была неуклюжей. Говорила, что говорить не надо было, а после жалела. Бывало запиналась, да врезалась в прохожих на улицах, падала на ровном месте, как и сейчас. Но вот именно сейчас, она пожалуй была благодарна своему невезению больше всего. Куда действительно она так понеслась? Нельзя так просто взять, и растерять все чувство собственного достоинства, за какието пару секунд. И как это вообще могло выглядеть со стороны? Собравшись, оглянувшись по сторонам и удостоверившись, что этого промаха никто не заметил. Нобару мысленно взвесила все плюсы и минусы сложившейся ситуации.

Можно действительно попробовать найти Лиса, пожелать хорошего начала дня, да учтиво поблагодарить за внимание. А можно остаться в комнате, как делала все дни прежде, смиренно дождавшись его визита к ней. Но, вот только когда это еще случится? Но и навязчивой быть слишком тоже не следует. И все же поднявшись с колен, отряхнувшись и поправив юкату, Нобару спокойным шагом направилась дальше. Скорее всего и сама не очень то определив причину, что подталкивала к этому действию. Искать долго не пришлось. Мужчина мерно раскуривал кисеру, сидя на открытой энгава, находясь спиной к девушке.