Текст книги "Незнакомцы (СИ)"

Автор книги: kraska-91

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Вот он. Тот самый вопрос. Такой важный, нужный, правильный. Он хочет знать. Просто хочет знать.

Почему.

Почему помог ей, почему отомстил за нее. Почему.

И тишина в ответ.

Они смотрят друг на друга вновь несколько мгновений не говоря и слова, пожалуй даже слишком длинных мгновений для случайного взгляда, но все же слишком коротких, чтобы понять по стремительно закрывающему золотую радужку зрачку, что на самом деле что-то произошло.

– Акура, – а вот этот тон голоса ему уже не нравится, настораживает, заставляет напрячься всем телом, кости затвердеть. – Нобару дорога мне. – Произносит достаточно тихим голосом Лис и уходит. Фигура его скрывается в сумрачных тенях дома.

А Акура так и остается стоять со скрещенными руками на груди, привалившись все в той же позе к колонне, с колотящимся сердцем за ребрами. Умник чертов. Неужели это так заметно? Его нервозность, этот гул в груди, эта прозрачность того, что между ним и этой девочкой что-то произошло, что-то сотворенное его руками, то, что может в корне изменить их отношения с Братом. Или это просто Томоэ такой внимательный? Акура не знает. И совершенно не по себе, когда вдруг лезут в душу, вот так, ненароком, толком ничего не спрашивая, просто понимая, улавливая по невербальным знакам, этой общей зажатости тела и моментов напряжения, когда разговор течет в нежелательное русло. Он ведь старался. Очень старался. Старался говорить как всегда, сверкать своими глазами на смуглом лице, быть все таким же привычным и лихим, с оскалом из острых зубов. А Брат его кажется просто взял и увидел, что-то о чем тот не договаривал. Может, он слишком старался, переборщил с ненатуральностью, лишил свое поведение естественности? Акура втягивает воздух носом. К черту. Все к черту. Теперь уже поздно. Да и что толку думать теперь об этом, когда Лис что-то понял, но он ведь все равно ничего ему не сказал? Да и разве вообще было хоть что-то? Не сказал об этой странной близости, отпечатавшеся в его памяти белесым пятном, тем эпизодом, к которому вопреки всему, он будет время от времени вновь и вновь возвращаться.

Акура трясет волосами на своей голове, Давит пальцами на глазницы. Прислушивается к доносящимся звукам. Все таки ему надо учиться пользоваться большей гибкостью нрава, носить умело маски усмиряя свой пыл. Надо. Только вот зачем? Этого он так и не знает и уметь не хочет. Ведь даже слишком прямолинеен для этого, слишком напролом, промеж глаз, в самое горло стальной хваткой. Лис вон как всегда с легкостью может, а он – нет. Просто не такой. И уж лучше будет вдохнуть глубже да и продолжить жить, как всегда. Пофигистично, броско и до отчаяния самодостаточно. Просто так, как он это умеет.

========== Воспоминания ==========

Комментарий к Воспоминания

Девочки, лапушки, солнышки!! Тороплюсь поздравить всех нас с приближающимся нашим днем. С легким весенним праздником оглашающим начало приходящей весны. Всегда будьте цветущими, чарующими и так по женски очаровательны!!

Акура садится на своей измятой кровати, на которой так и не смог уснуть ночью. Простыня вся сбилась в большой ком, подушка его измята. И в распахнутое окно влетает свежий утренний воздух, касается разгоряченного тела. Ему будто до сих пор видятся изумрудные глаза и шепчущий голос. Это все нервы, это все память, хранящая яркими картинами произошедшее, наполненные пестрыми красками холсты. Он помнит все. Помнит тактильно, помнит по запаху её, помнит по звукам. И Кажется совершенно точно знает лишь одно – именно этого всегда и хотелось. Касаться ее, вот так вот просто сжимая девочку в объятиях, такую доверчивую и нежную, говорить с ней видя ее улыбку, чувствовать дыхание ее кожей. И, конечно, какая-то часть него прошедшей ночью совершенно точно ликовала, возносясь едва ли не до самых небес. Безумная, неуправляемая, неконтролируемая часть – оголенные, искрящиеся эмоции. Но это дорогого будет стоить. Потому что кое-что Акура-оу знает даже более чем хорошо. Она – женщина его Брата. А значит все будет только наизнанку. Все по грани. А этого он совершенно точно не хочет.

Вот только как так получилось? Ведь у него на сердце точно броня, прочные стальные пластины. Он же весь такой, спаянный из железа, острых углов, смертоносного лезвия, грязных матов и оскала шакала. Щерящийся порой даже больше, чем надо. Но ведь и время и силы еще есть сделать все правильно? Не сидеть здесь, словно кролик в своей норе произошедшее перебирая, а выбраться на поверхность, залатать еще свежие дыры, не дав трещинам превратить прозрачность братской связи в сетку, не рухнуть в пропасть, манящую своими червонным зевом. Демон шумно втягивает воздух носом и резко встает на ноги, ступает босыми ступнями. Действовать, да. И как можно скорее.

Акура натягивает свою привычную одежду. Замок на его широком ремне от чего-то заедает, и мужчина чертыхается сквозь остроконечные зубы. Сапоги же он зашнуровывает лишь наполовину. Торопится. Хлопает дверью и гремит тяжелой подошвой по каменной лестнице. Раз, два, три. Фух. А ведь он и понятия не имеет, что именно скажет Лису.

Томоэ, я тут поговорить хотел. Ну, знаешь, я умолчал, но это все было по её просьбе. Ничего другого.

Или еще лучше и похлеще.

Знаешь, Томоэ, я думаю, что глупо играть в притворство, к тому же, у меня это всегда весьма херово получается. Как ты смотришь на то, чтобы дать мне порой время от времени играться с твоей девкой?

Или все же разумнее.

Давай просто более ни слова о вчерашнем.

А у самого на языке так и вертится лишь одно слово, так и вертится. Сбежал. Он ведь действительно сбежал. Практически сорвался с места без единой оглядки, как только стихли за спиной шаги его Брата. Может, все же стоило смотреть Лису прямо в глаза еще вчера, со свежей памятью в сердце и душе? Не тушеваться пялясь по сторонам, пряча глаза. Акура катает эту мысль в мозгу и на языке, мусолит ее, пробует на вкус. Она отдает горечью, тухлятиной и безнадежностью. Потому что все теперь может остаться вот так. А Томоэ всегда был тем единственным, к которому он без обиняков мог обратиться с любым вопросом. Он не отказывал, улыбался, говорил этим своим теплым, низким тембром, порой так надоедливо поучая. И от того так хочется взвыть. Словно попал в ловушку собственного разума, в распахнутую западню. Акура убеждает себя, что переболеет, перебесится, просто сможет и все пройдет. И снова будет все как всегда.

Ведь дружбу у него водить вообще не очень получается. Встречающиеся имена он едва ли помнит – запомнить не удосуживается, характер свой часто показывает – то драку устроит, то отборным матом обложит, то гогочет вдруг, пьяный вусмерть. Возможно от того почти и нет вокруг него никого. А он особо и не старался кого-то привязать к себе. Наоборот, щерился, словно куница, шипел, когти показывая. Предупреждая и словами и действиями не подходить к нему. И как-то так вышло, что подпустил лишь одного. Лис ему однажды сказал, что он неразумен. И конечно почти сразу оказался посланным известной дорогой. Но Томоэ после лишь улыбнулся, покачал головой раскуривая кисеру и заявил, что тот неисправим. Брат его ведь по сути такой же как и он – больше прикидывается, играет. Томоэ – в пофигиста, а он – в жестокосердную тварь. У обоих получается отменно. Но оба время от времени все же фальшивят.

Силуэт мужчины вырисовывается из багряной дымки рассеивающегося сгустка магии, И Акура сразу головой вертит оглядываясь. Здесь все как всегда, все на своем месте. Уже поднявшееся солнце слепит золотые глаза, заставляя щуриться, и демон чуть медлит двинуться вперед к своей цели, стоит переступая с ноги на ногу, облизывая темные губы. Нет, он не забыл то зачем пришёл, просто нужно хотя бы еще одно короткое мгновение, чтобы наконец то решить, что именно он сейчас хочет сказать Брату. У него мыслей своих в голове слишком много. Демон делает решительных вдох полной грудью, поднимая воротник под самую кромку непослушных волос. И вдруг случайно взглядом ловит её.

Мужчина сразу бровь изгибает, все же с некоторым облегчением для себя подмечая тот факт, что девчонка уже окончательно оклемалась. А вот Нобару своей внимательностью все же не столь отличается. Она ступает в меру быстрыми шагами по возвышающейся над землей энгава, пальцами юбку своей льняной юкаты цепляет, что бы идти не мешала, второй рукой хаори на плечах придерживая. Девушка раздвигает седзе находящегося в нескольких шагах от дома небольшого строения, и тут же за ними скрывается, окончательно пропадая с глаз.

И Акура-оу кривится глядя столь выжидательно на закрытые «двери», складывает руки на груди, разворачиваясь корпусом. Неужели эта дура опять чего затеяла? Бредово конечно, но и в прошлый раз от нее никто ничего не ожидал. Он смотрит еще где-то может с минуту времени, изучающе, пристально, словно оценивает всю эту ситуацию вокруг, сравнивает, и едва кивает самому себе, приходя к какому-то закономерному решению. Понимая, что ему просто не нужны новые сюрпризы, что девчонка может вновь что учудить и ему и себе. И только лишь потому мужчина развернувшись на пятках направляется за ней следом, замирает у закрытых створок седзе и еще разок для верности огнянувшись по сторонам, едва приоткрывает их. Все так же упорно не желая признаваться самому себе в одной, казалось бы такой простой истине. Ему ведь так отчаянно необходимо знать, что с этой дурной девкой все хорошо. Ему надо, чтобы с ней все было хорошо.

Нобару стягивает со своих плеч темное шерстяное хаори, оставаясь в легкой светлой юкате. Она присаживается на колени возле округлой формы купальни, едва теряясь в поднимающихся от поверхности нагретой воды клубов пара, и плещет воду на руки из какой-то посудины. Девушка чуть улыбается и распускает волосы из нетугой косы, они у нее длинные, щекочут почти самую поясницу. Она мочит светлые локоны, зарывается пальцами у корней волос, массирует кожу головы что-то втирая, прикрыв глаза. И вода заляпывает ее одежду, делая ткань почти прозрачной, заставляя прилипнуть к коже и очертить мягкую, округлой формы грудь, кнопку пупка, чуть выступающие ребра. И Акура сглатывает, понимая тот факт, что занимается едва ли не постыдным подглядываем за девицей. Но все так же остается стоять на своем месте, лишь чуть голову свою в лево клонит, чтобы лучше видеть.

Нобару немного наклоняется вперед, плещет воду на лицо, юката ее чуть съезжает на бок с хрупких плеч и мужчина глазами подмечает еще раз всю ее худобу тела. У Нобару ключицы острые и локти слишком колюче, запястья тонкие. Но даже несмотря на все это, она остается не менее привлекательной и красивой для него. Сейчас он видит это отчетливее всего. Вода придает свежий цвет ее лицу, проясняет глаза. Волосы липнут к спине, окончательно моча ее ночное платье. И Акура осознает, что пялится на девичью грудь, манящую под тонкой тканью, так и бесстыдно просящуюся в его жаркие ладони. Он закрывает глаза, шумно выдыхает. Только бы она не начала раздеваться дальше. Но девушка словно мысли читает. Она берется за пояс на юкате, развязывает пальцами петли узла, и тогда Акура окончательно осознает, что стоять так и далее сокрытым уже больше нельзя. Он и так видел даже слишком многое. Демон называет себя имбецилом, едва не скрипя зубами, бросает последний короткий взгляд на девочку. А потом закрывает дверь с обратной стороны, несколько громче, чем должно. С глухим хлопком.

С этим надо что-то делать. С этим, мать вашу, ему надо что-то делать!

Акура облизывает губы чеканя шаг в обратную сторону. Нет, ему надо поговорить С Братом. Не проигнорировать все это, не выпустить без узды свои желания. Поговорить с ним. Понять себя. Хоть что-то сделать, чтобы это странное, тянущее чувство к ней, так прочно и плотно поселившееся внутри, исчезло. Его не должно быть. Оно противное, оно нездешнее, оно не его, и просто мешает. Жить, думать, существовать. Акура втягивает носом воздух быстро преодолевая короткую лестницу крыльца дома. И тут слышит голос. Мягкий, едва растерянный женский голос. Её голос.

– Томоэ, спит еще. – Мужчина поворачивает к ней голову. Нобару стоит двух шагах от него, прямо за его спиной. Дышит шумно, видно что спешила. На ней уже другая юката, зеленоватого цвета, так выгодно оттеняющая большие глаза. Волосы мокрые, и от того она зажала спадающие с плеч пряди плотным платком в одной руке. – Я не стала его будить. – говорит дальше Нобару. И Акура усмехается взгляд в пол опуская. Братец его дрыхнет еще головы не поднимая, в то время как он глаза за эти сутки не сомкнул.

– Акура, – и снова быстрый взгляд на мужчину. Румянец мигом покрывает её щеки. Ей неловко, и он это прекрасно видит. – Пойдем, пока поешь со мной. Еще ведь только утро самое. – Нобару вдруг делает шаг навстречу, руку свою к нему тянет. Переставая как раньше шугаться его. Интересно, это потому, что он тут погеройствовал? Девочка улыбается как-то осторожно и демон чувствует тепло ее еще влажной ладони. От этого ощущения медовая патока разливается где-то внутри, мурашки бегут по позвоночнику и так отчаянно хочется, чтобы она пальцы свои никогда не разжимала. Ведь это оказывается сладко. Даже слишком сладко для него. Акура медлит мгновение, смотрит на Нобару пристально, выжидая ту самую секунду, чтобы понять, помнит ли она все так же отчетливо, как и он. А затем соглашается, едва только чувствуя, как она тянет его за собой. Похоже, что все планы его пошли прахом. Еще с того момента, как он только наткнулся на нее.

И вот они уже рядом сидят за округлым столом друг напротив друга, Нобару ноги свои укрыла одеялом котецу, сидит тихо-тихо. Занимается накручиванием своей пряди волос на палец. О чем-то думает молча. У нее теперь и улыбаться правильно ему не получается. Вообще никак не получается. Не даются ей даже слова. И Акура так же молча ногтем острым выводит какието узоры на дереве, сидит опустив голову. Надавит то чуть сильнее, то чуть слабее, стирая то ли собственный коготь, то ли полированную поверхность.

– Ну и как ты?

– Нормально.

Быстрая перекидка короткой фразы из двух слов. И во всей этой попытке их натужного общения, точно сквозит напряжение, что сковывает мышцы обоим под кожей. Тонкие струйки пара поднимаются от двух кружек с золотистым напитком чая внутри. Раньше было не так. Хоть и тоже было напряжение, даже раздраженность общая и цепкие слова с ядовитыми взглядами. Но точно никогда не было этой недосказанности глаз, когда за радужкой, в самом зрачке они видят правду. Каждый из них помнит, что было. Но каждый предпочитает молчать. В принципе, в этом есть резон.

Акура задумывается о чем-то своем на мгновение. Ставит локоть на стол, прикладывает пальцы к подбородку, чуть трет его большим и указательным, поворачивает голову в бок. И Нобару пользуясь моментом смотрит на него, не отрываясь. У мужчины резкие черты лица и слегка оттопыренные удлиненные уши, серьги дисков в них блестят призывно в свете лучей солнца падающих из окна, на шее его все так же неизменно покоится тот самый шнурок с нанизанными на него то ли клыками из пасти павшего огнедышашего змея, то ли это его же когти с могучих лап. О размере которых она может лишь примерно догадываться. Нобару щурит глаза, приглядывается, увлекаясь своими размышлениями, вновь вспоминая все его слова.

И Акура вдруг ловит ее взгляд, специально чуть голову свою опуская. Глаза у него внимательные, глубокие. А еще они улыбаются глядя на нее. Лукаво так. И Нобару тут же утыкается носом в стол, стискивая в своих руках чашку. Ей неловко. Она смущена. Всем вокруг и всей этой ситуацией. И чувствует, как темные губы демона дрожат в едва заметной насмешливой над ней улыбке. Ей даже не надо смотреть на него, чтобы понять это. Она ведь попалась. Попалась, как маленькая девочка на том, что рассматривала его. А ведь знает, что он это не любит.

– Что нашла?

– Ничего.

Да, окажись здесь сейчас Рей, все бы прошло максимально облегченно и гладко. Ведь подруга ее за словом в карман никогда не лезла, всегда знала как легко повернуть разговор в нужное русло. Нобару так не умеет, то ли гибкости характера не хватает, то ли ума. Да вот только смуглянка пропала куда-то. И с прошлого вечера, как девушка смогла встать, служанка ей на глаза так ни разу и не попадалась. Нобару хмурит брови, сводя их к переносице. Может ей стоит попробовать поступить, как она? Ведь все будет лучше чем высиживать это время – молча. И лишь бы не думать, не анализировать, не возвращаться мыслями к тому, что снедает, тревожит, и не дает покоя

– Поиграем на картах? – звучат её неуверенные слова. И тут же раздается смешок с другой стороны стола. Да она знает, что звучит по дурацки. И что мужчины с женщинами не играют. Но…

========== Одна на двоих ==========

Нобару чуть выгибает шею, стараясь немного подтянуться и приподняться на своем месте, ерзает, упирается локтями в стол. Хитрая улыбка так и просится у нее на лицо, но девушка всеми силами старается сохранить спокойное и сосредоточенное выражение лица. Сидит не сводя зеленых глаз с колоды карт в руках мужчины напротив, что тщательно ее тасует. Акура-оу все же позволил ей себя уговорить с завидной легкостью, согласившись так быстро, и вот теперь четырехугольные картонки с закругленными острыми концами так и мелькают в проворных и ловких пальцах демона.

– Раздаю, – голос у Акуры громкий, звонкий, полный сил. Томоэ всегда говорит тише и будто сокровенно. Нобару конечно не хочет их сравнивать. Это получается невольно, почти непроизвольно просто где то в её голове.

И карты летят на стол расписанной рубашкой вверх. Точные и ловкие броски демона, и Нобару пальцами прижимает каждую карту. Акура кидает на нее быстрый взгляд с легкой, почти призрачной улыбкой на своем лице, озорная грация и хулиганство граничат друг с другом в каждом его движении. И девушка все же не может сдержать улыбки в ответ.

– Ты проиграешь мне, – пышущая самоуверенностью фраза мужчины и девушка сводит брови к переносице закусывая нижнюю губу. И что это сейчас было его блеф или простая истина? Нобару косится глазами на демона смотрящего на свои карты. Лицо его недвижно, и от того становится жутко трудно понять, какой именно расклад ему выпал. Но думает она о его словах совсем не долго.

И вот, за небольшим столом уже стоит её переливистый смех и гомон их голосов, искры эмоций. Нобару заряжается атмосферой азарта. Шире улыбается, набирает новые карты в руку и трясет головой, раскидывая еще влажные пряди волос по плечам. Отвечает резво на все его фразы. И конечно проигрывает. Девушка делает страдальческое выражение лица, комично сдвигает брови и смеется уже более искренне принимая свое поражение. Что поделать, она ведь никогда не умела хорошо играть в карты. И то была лишь чистая импровизация.

Акура сидит подперев голову раскрытой ладонью, отстукивая пальцами неведомый игривый ритм. Смотрит внимательно на Нобару. За тем, как она собирает карты сгребая их со стола ближе к себе. Как открывает небольшую резную шкатулку, складывая туда ровной стопкой картонки. И тут ей вдруг кажется, что их будто стало меньше. Девушка тут же вскидывает голову к мужчине и встречает взгляд наглых золотистых глаз в ответ.

– Что-то не так?

– Акура, их стало меньше, – произносит она. И шкатулку к нему наклоняет, мол посмотри сам. – Ты обманул меня?

Внутри Нобару уже все бурлит праведным гневом. На лице застыло выражение, граничащее с возмущением. Пока она все еще ждет от него ответа, который мужчина и не торопится давать. Лишь смотрит на нее с насмешкой изгибая губы. Засранец. Да он провел ее, как малого ребенка.

– Ну и что же ты сделаешь? – говорит Акура после некоторой паузы и смешинки скачут в его глазах пестрыми огоньками. Пальцы с темными ногтями ныряют в рукав с пушистыми перьями по кромке, и вот в его правой руке уже красуются те самые карты. И не одна или две, их аж восемь. Целых восемь штук, так ловко ушедших их под её чуткого взора! У девушки перехватывает дыхание. Да он будто знал, что она не заметит!

– Засранец, – тихо, одними губами, теперь уже озвучивая все мысли в слух. Смеет он ее еще подначивать. Смеяться вновь над ней столь откровенно дразня. Крышка в ее руках звонко хлопает скрывая содержимое. – Верни и мы сыграем еще раз! – Но мужчина качает головой в отрицательном жесте. С лица его все не сходит это по-доброму насмешливое выражение над ней, по темный губам бродит улыбка.

Ладно.

Нобару обходит стол, поднявшись со своего места. Ощущая, как кажется начинает волноваться. Огненный демон возвышается над ней аж на добрую голову. Уголки его рта все так же приподняты, а глаза искрят предвкушением этой новой игры с ней.

– Отдавай, или я все равно заберу их, – грозит девушка протягивая раскрытую ладонь свою вперед. Вздергивает голову чтобы взглянуть в упор на его лицо, и тут же получает щелчок по носу этими же самыми картонками. У Нобару воздух в горле встает комом, она даже отшатывается назад не ожидая, и глаза ее сразу так широко распахиваются.

– Нет. – Акура улыбается бесстыдно, как-то шально, почти дико.

И кажется, вот тогда она срывается. Юркой лисой ныряя за своей целью, пальцами цепляясь за мужскую руку поднятую вверх, подскакивая на самые носочки чтобы дотянуться. Опирается ладонями на плечи. Дурачится. Веселится. А у него фигура вся напрягается, легкая волна дрожи бежит по телу, затихая на самых кончиках пальцев. Перед глазами его мелькает её тонкая длинная шея, пряди влажных светлых волос спадают ему на лицо. И рядом с ней точно что-то верное внутри становится на нужное место. Мысль, право слово, дикая, но почему-то в тот момент она кажется ему такой правдивой. Он же видит, как прекрасна она, мокрая и растрепанная. Такая живая рядом с ним.

Мужчина хрипло усмехается дразнящей улыбкой легко уворачиваясь от её рук, а Нобару ведь ему симпатична. Глупо это отрицать. И забавная она такая. Все еще девочкой остается. С телом женщины, но душой ребенка. А еще он точно знает, что не хочет пугать её снова. Ведь только она устраивает за его грудиной неведомую мешанину из чувств, самых разноцветных и пестрых, самых ярких, самых противоречащих друг другу. И кажется вот еще немного, и он наконец то сможет понять, что же именно эта девушка в нем так будоражит.

Акура обхватывает женскую фигуру свободной рукой, не позволяя ей упасть. Когда она ногой путается в длинной юбке своей юкаты, наступая на его сапог. Хватка у него странная – словно он хочет сжать ее крепче, но осторожничает. Нобару вдруг отчего-то обращает на эту деталь внимание. И тут же снова смеется звонко и переливисто, когда его пальцы быстрой волной проходятся по её чуть выступающим ребрам. Она брыкается игриво, извиваясь в его руках.

Нобару жмурится секунду и чувствует чужое жаркое дыхание на своем лице, золотистые сверкающие глаза оказываются слишком близко, в каких-то считанных миллиметрах. Они вруг замирают столь интимно друг к другу, и улыбка спадает с ее лица, девушка тут же вспыхивает краской, когда наконец понимает, что Акура обнимает ее практически любовно, да и сама она льнет к нему едва ли не как кошка к хозяину. И это ей не нравится. Совсем не нравится! Он ведь не ее мужчина. Нобару сразу хочет отстраниться, упираясь руками в его плечи, но демон лишь качает головой, удобнее перехватывая ее талию уже обеими руками, не позволяя сделать расстояние меж их телами больше. И ей становится вдруг так тошно и от себя противно. Нобару ощущает, как у нее потеют ладони, мышцы в момент точно как окаменели. И тут девушка осознает простую истину. Это все из-за Томоэ. Из-за её Лиса. Она слишком многим обязана ему, чтобы так предавать. Пусть даже не по собственной воле, пусть по силе и принуждению.

– Будь осторожней, – шепчет Акура, наклоняясь ниже, щекоча дыханием ее ухо. Улыбается обаятельно, и Нобару, кажется, знает, чего он хочет от нее сейчас. Сердце в женской груди ухает так, что закладывает уши.

Нет, только пусть не целует её снова…

– Отпусти, пожалуйста, – у девушки лицо еще более пылает, дыхание сбитое. Она упирается ладонями в его плечи сильнее, и чувствует, как он спасительно уступает ей, размыкая кольцо своих рук на женской талии. Глаза демона горят озорным лукавством, игнорируя её едва напуганный, но возмущенный взгляд. Акура улыбается бесстыдно, столь нагло, и самоуверенно, отступая на небольшой шаг назад. Что у Нобару в голове появляется лишь одна мысль – оставить на его коже цветастую отметину собственных пальцев, проучив наглеца на долгую память.

Но только девушка конечно этого не совершает, предпочитая продолжить делать вид, что ничего излишнего не было, она ведь сама позволила, повиснув на его шее. Переиграла. Перестаралась. Оплошала увлекшись и вот такой результат. Да и он на удивление не позволил себе лишнего в ее сторону, как делал это почти всегда издеваясь, и даются с ним все эти проказы оказывается так просто и легко. Так доступно, словно само собой разумеющееся. А Томоэ не такой, он серьёзнее, строже, но в этом тоже есть своя прелесть.

А еще он неожиданно будто изменился. Стал за последние пару дней более задумчив, хмур и отстраненнее. И точно стылым холодом отдает каждое его прикосновение к ней. Это стелет в душе девушки волнение и тревогу. Нобару поджимает губы погружаясь в свои размышления, чуть приседает поднять с деревянного пола оброненные карты, запрявляет прядь волос за ухо. И снова встает, крутит картонки в своих руках, пряча пальца в длинных рукавах. Смотрит молча уже серьезными глазами на демона.

Ждет чего-то, наблюдая за тем, как Акура не долго раздумывая, запускает ладонь свою в миску, стоящую на столе у окна. Как достает из сваленных грудой фруктов небольшую дикорастущую грушу, округлой формы, в желтой шершавой кожуре. И вдруг легко подкидывая, отправляет её одним броском девушке. Нобару даже теряется от такой неожиданности, едва успевая опомниться и поймать.

– А ты не больно то шустрая сегодня, – усмехается мужчина. И девушка снова хмурится. Нобару вроде думает ему сказать что-то, но вдруг замолкает на полуслове. И грустная улыбка чуть трогает её губы. Как только она осознает, что чувствует теперь в воздухе запах спелого, свежего, любимого фрукта. Запах, что навсегда будет ассоциироваться у нее с Лисом, с теми вечерами, когда он каждую ночь приходил к ней. С его теплыми руками, его голосом, его глазами. И внутри у девушки в этот момент селится лишь одно верное желание, идущие из самой глубины нутра.

– Я позову Томоэ.

И она покидает Акуру за считанные секунды, скрываясь за тонкими седзе. Он даже дергается в коротком движении к ней, на мгновение совершенно не заботясь, и не думая о том, что проявляет гораздо больше чувств, чем положено ему по натуре. В горле застревает слово – Постой. У мужчины ладони жжет, руки горят от этого невыразимого желания коснуться её снова, вернуть обратно девушку. Но только вот он вовремя останавливается, так и не совершив даже первый шаг. Сверлит взглядом стену перед собой. Чувствуя, как тело его все холодом обдает, и сам он словно к полу прирастает. А еще тянет рассмеяться. Жестоко, иронично и зло над собой. Он ведь едва ли не кинулся за ней следом. Едва не повелся, как сопливый мальчишка за девицей ладной, красивой и манящей.

Какого хера ты вообще творишь?

Акура трет лицо ладонями, зарывается пятерней под корни волос выдыхая шумно. Все это не правильно, ядовито и порочно. Это неясно и незнакомо, и все более начинает портить ему жизнь. Простая похоть к ней была бы лучше. Она была бы проще и ясней. Похоть – это трахни разок и пройдет. Ну может не разок, может два или три, но все равно пройдет. Плотью пресыщаешься, ищешь новые изгибы, новые стоны, новые искристые глаза. Похоть – это легко. Её же имя он теперь решает не упоминать даже мысленно. Хотя, развешь у него такое получится.

***

Когда Нобару заходит в спальню лиса переступая порог, то видит Томоэ уже поднявшимся и одетым. Звук раздвигающихся седзе привлекает внимание демона и он поднимает голову, смотрит мгновение пристально на пришедшую девушку. Кошачьи глаза сияют синевой и магией в лучах восходящего солнца, что падают из окна. В руке его зажата катана в ножнах, на плечах хаори карминового цвета.

– Ты уходишь? – – Интересуется Нобару немного растеряно, подходя к резному комоду из темного дерева и беря с него свой гребень для волос. Чтобы хоть чем-то занять руки и не обращать внимания на крутящее чувство внизу живота. На свое волнение.

– Да, и можешь не ждать меня. Я не вернусь. – Лис говорит это таким сухим голосом, тем спокойным тоном, который пугает больше, чем крики, истерики, слезы и вопли.Что Нобару замирает на месте. Стискивая в своих пальцах гребень, так и не проведя по своим блестящим прядям хоть раз. Не вернется… Материя на ее теле стынет, не колышется, сердце в груди бьется сильно, пульсацией отдаваясь в висках.

Она молчит пожалуй даже слишком долго, ощущая удушающее жжение в груди. Чувствуя, как нервы внутри нее лопаются с хлопком, как кости хрустят, как душа ломается, как крошится мир ее на мельчайшие осколки. В памяти разом всплывает та женщина, что была подле Лиса до нее. Акеми. И Нобару порывисто жмет ладонь второй руки ко рту, глуша тихий всхлип сорвавшися точно против воли. Так значит вот как оно бывает. Сначала она была «новенькой», а теперь придет другая.

– И думаю, что Акура-оу с немалым удовольствием скрасит твое одиночество сегодня. – небрежно прерывает повисшую тишину мужчина, и у нее ощутимо напрягается фигура.

– Почему ты говоришь так?

– Потому что я не глуп, не слеп и не туп, Нобару. – Вдруг повышает голос Томоэ раздражаясь так, что девушка даже вздрагивает.

Нобару спешно облизывает губы, смахивает соленую влагу с лица подрагивающими пальцами, и едва поднимает к нему голову. Демон не обращает на нее никакого внимания. Демонстративно. Уязвленно. Обиженно. И… ревниво? У девушки даже кажется голова идет кругом, и едва не подкашиваются ноги, когда она ощущает такую огромную волну облегчения, такую большую, что это накрывает ее с головой, тонкая материя стесняет грудь, мешает дышать. И Нобару улыбается. Красивой, той самой уютной, домашней улыбкой, полной любви и странного счастья. Несколько порывистых движений, и вот девушка уже обнимает его, лицом в шею утыкается. Руки Лиса сначала замирают в воздухе, а потом все же ложатся на её плечи. Так они и стоят. Она слушая его сердцебиение, а он чувствуя ее тепло.

– Нобару, – Томоэ прикрывает глаза, голос его строг, суров, рассекает воздух, но она кажется готова смеяться.

– А ты и правда глупый, еще и меня напугал, – выдыхает она, а он чуть давит руками на её плечи отстраняясь, недовольно смотрит на свою чаровницу, и никак не может понять причину ее столь резкого веселья.