Текст книги "Незнакомцы (СИ)"

Автор книги: kraska-91

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

– Поцелуй, – так же тихо повторяет Лис, и она чувствует, его влажные губы на своих, и озноб бьет по всему телу от этой чумной близости. Он припадает к ней с мягкой настойчивостью, вынуждая раскрыться ему. Опасаясь спугнуть, крепче сжимая объятия.

Целуя в равной степени и нежно, и невероятно властно.

Отмечая в изумрудных глазах страх, растерянность, стыд, желание еще тысячу других чувств, что так тесно мешаются меж собой. И она не подается назад, ладонями робко касаясь плеч. Следуя чужим словам, словно и не является хозяйской своего тела и разума, растворяясь в теплом дыхании и кольце мужских рук на своей талии.

Он высок, силен и статен. Не дурен собой, скорее даже откровенно красив. Ладони его широкие, мягкие. Тело твердое, крепкое, с рельефностью мышц. И пахнет от него так хорошо. Голос словно бархат, что хочется в него завернуться. И на лицо не многим старшее её. Или возможно, просто хмельное сознание сейчас играет с ней злую шутку? Заставляя видеть то, чего нет. Да даже если и так. Пускай…

Прикосновения манящие по телу, скользят по изгибам, дурманят разум. Мягкими касаниями очерчивая полукружия молодой груди. И она тянется к нему ближе, выдыхая первый тихий стон удовольствия. А тот возможный муж, какой он будет. На сколько старше, на пять, на десять, на пятнадцать лет. А может и вовсе старик. А будет ли биться сердце так же как сейчас? А будут ли столь же манящи его прикосновения? Ведь не ей выбирать супруга. Такова женская доля. С которой должна мириться каждая. Нобару вздрагивает от таких мыслей, стараясь сразу от них отмахнуться. Да и кто возьмет теперь её без невинности. Но все это потом, не сейчас. Сейчас только он. И глаза с глубокой синевой напротив. Он и она. И чувство такое, что будто в бреду.

Влажными губами Лис скользит по линии челюсти. Поддаваясь порыву, с рыком за волосы наклоняет её голову в бок, слышит тихий всхлип, его ласковый шепот и отпускает. Ладонью спускаясь по спине вдоль позвоночника, вынуждая её инстинктивно прогнуться к нему. Припадает к шее отбрасывая волосы, кусает едва сдерживаясь, что бы не впиться слишком сильно, зализывая следом свежие царапины. И чувства абсолютного блаженства накрывает её в момент. Низ живота тянет так сильно и так восхитительно приятно, вяжет тугим узлом желания, страстного, горячего, пылкого. Что она жмурится сильнее, едва дрожа от этих волн наслаждения.

Хочется просто быть ближе, вновь ощущать его размеренные, неспешные движения, каждое неизмеримо долгое и так быстро испаряющиеся мгновение.

И маленькие ладони хватаются за его за плечи, за одежду. Чувствуя тепло его тела. Веки плотно сомкнуты. Она впитывает все прикосновения его нежных и умелых губ. Он тянет за ворот со спины вниз юкату, обнажая женские плечи, очерчивает поцелуями линию ключиц. Дыхание рваное, бьет в голову. Вновь поднимается, припадая с новым поцелуем. Теперь жестким, грубым, выпивающим без остатка, забирающим дыхание. И она старается успевать, старается отвечать, старается подстраиваться под него с полной отдачей. Языки трутся, ладони рвано обхватывают мужскую шею, пальцы путаются в длинных светлых волосах. Душно, жарко, горячо. И не хочется останавливаться. Хочется больше. Хочется ближе.

Одежда падает с нее, оголяя желанное женское тело, повисает на локтях. Опять Нобару не заметила, когда Лис успел развязать широкий пояс. Сейчас ей даже показалось это немного забавным. Но тут же заливается румянцем, начиная задыхаться от стыда за свою наготу, порываясь отстраниться, прикрыться. Рывок и она с тихим вскриком падает на мягкое ложе. Опять придавленная его телом. Сильные мужские руки, словно тисками, сжимают тонкие запястья, на которых еще с утра синяки остались… И лукавая улыбка на тонких губах, тайный отблеск в синеве глаз.

– Больно, – отзывается Нобару, поддаваясь легкому чувству страха, от неожиданности этих действий. Как сразу чувствует свободу от его рук, что заскользили по телу, нежно потянули грудь, вырывая вновь тихие стоны из её рта, сквозь новый поцелуй. Его ладонь неторопливо опускалась вниз, поглаживая подтянутый живот, все ниже и ниже. Влажный язык жадно скользил по шее отвлекая. И вот она уже сама ведет бедрами навстречу его руке, открываясь, отзываясь, дивясь своей смелости, отмечая насколько развратно сейчас выглядит. Утопая в пьянящей, безрассудной близости, от которой нет сил и желания отказаться. Вновь чувствуя мягкие и такие желанные прикосновения его когтистых пальцев к её плоти. Лицо пылает, сердце стучит так что отдается в ушах. Жар и поминутно усиливающаяся пульсация внизу живота. Умелые, неспешные прикосновения, влажными от смазки пальцев, лишь снаружи, но и этого хватает. Что она невольно впивается своими ноготками в его плечи, делая резкий прерывистый вздох и тело сводит легкой судорогой блаженства.

И Лис чувствовал, как она так сладко задрожала в его руках. Как задышала часто-часто, вызывая невольную улыбку с которой он припал ко рту целуя, отмечая её готовность принять его. Приподнимается, нависая над ней, она сама разводит бедра шире позволяя быть ближе, полная желания отдаться. Чувствует, как он упирается в нее. И ту же напрягается всем телом, поджимая искусанные губы. Чувство панического страха от воспоминаний болезненности прошлого раза накатывают сильнее, дыхание сбивается. Руки упираются в мужскую грудь. Глаза панически мельтешат по его лицу. И вся эта взвинченность не укрывается и от него.

– Не бойся, – шепчет Лис, незамедлительно проникая, с легким нажимом, с почти незаметной, вязкой болью, медленно растягивая, заполняя до самого конца, даря чувство восхитительной наполненности. Замирает на мгновение, чувствуя, как уже она расслабляется под ним, как дыхание успокаивается. Наслаждаясь теснотой её лона, её жаром. И Нобару видела, как демон закатил глаза от наслаждения, утопая в этом блаженстве. И это удивительное чувство дарить удовольствие другому.

– Томоэ… – она и подумать не успевает, как его имя само соскальзывает с губ. И его улыбка в ответ насколько ошеломляет, что кажется исчезает весь мир вокруг, заставляя почувствовать себя на удивление счастливой, словно для него ее и создали. Словно то, что она делает единственно правильное, единственно верное. Поцелуй манящий, сладкий, полный нежности. Нобару тянется ближе не желая отпускать и его первый толчок в её теле.

Сладко. Горячо и так необходимо, что каждая клеточка сжимается. И нет того бешеного ритма, как в прошлый раз. Все более чувственно, по другому. Глаза в глаза, утопая, дышит шумно с надрывом, сильные руки прижимают ближе. Его запах с примесью горчащего табачного дыма окончательно сводит с ума, и она старается вдохнуть его как можно глубже, словно сделать частью себя. Веки широко распахнуты, боясь потерять и секунды этой близости. И руки сами скользят по его спине, по плечам, держится за поясницу.

Красивый. Хищный. Страстный. И волосы их путаются сливаясь в единый каскад. Она гнется бесстыдно в его руках, такая влажная и податливая, что-то шепчет, тихо вздрагивая. Прижимается теснее, льнет каждой клеткой своего тела. Не желая прекращать этот жадный поцелуй, что неумолимо кружит головы обоим. И он целует её со всей отдачей, словно стремясь доказать, что все это значит нечто большее, нечто сокровенное, настолько сакральное. Лис не отпустит. Не позволит кому-либо быть к ней ближе. Никому. Никогда. Раскрытая, пылающая, нежная, дрожащая и только его. Лишь для него.

Он приподнимается, движения становятся чаще. Резкий рывок. Глубже. Снова и снова. Слегка больно, но до безумства хорошо. Её гулкий, несдержанный вскрик и она откидывает голову, теряясь в эмоциях и чувствах, хватая ртом воздух. Еще рывок в её тело и новый стон. И не важно даже если Рей услышит, ведь сама же привела к нему. Да её просто поврет, если не даст накалу чувств выйти через чертов рот. И не важно как выглядит, как звучит и прочее. Сейчас не до этого. Все тело горит и будто плавится в его руках. Его глухой рык, и он почти падает на нее, утыкаясь носом в шею, чувствуя как её тело еще трясет от остатков ощущений. Чувствуя её пульсацию вокруг себя. И кожа горит от его сбитого дыхания.

И они замирают, каждый думая о своем. Лис, пытаясь успокоить тело и дыхание. Она, наслаждаясь теплом объятий сильных рук и ощущением его все еще напряженной плоти внутри. Наконец Лис приподнимает голову, удовлетворенно, тепло улыбаясь и глаза его блестят неподдельным, истым чувством. Мягко касается ее губ своими. И не раздумывая, Нобару целует в ответ так же нежно, углубляя, словно все это было не порывом необузданных, взаимных желаний.

– Это был не только поцелуй, – шепчет она, сквозь тихий смех ему в рот. Тонкими пальчиками убирая длинные светлые пряди за широкие плечи на спину.

– Я заметил, – так же чуть посмеиваясь отзывается Лис, откидываясь, ложась на спину.

Следом за ним присев, Нобару спешно натянула на плечи безнадежно измятую юкату, стараясь не показывать насколько сильно её смущение, от его изучающего взгляда, таких неестественных, кошачьих глаз, что медленно скользил по манящей женской фигуре.

– Тебе нечего стыдиться, – с хитрой усмешкой медметил Лис, то как снова залились румянцем её щеки. Чуть приподнявшись он ухватил её за предплечье, увлекая обратно, вынуждая вновь лечь рядом. И она почти упала, тихо ойкнув, ни сколько не противясь, накрытая странным чувством внутреннего покоя и зыбкой усталости. Повернулась на живот, крепко обхватив руками одну из подушек. Чувствуя, как веки постепенно смыкаются. Чувствуя, как демон повернулся к ней. Ощущая его теплое дыхание на своем лице, зная, что сейчас он легко касается её спутанных волос, разглаживая их. Почти уверенная, что на лице его снова та сама хитрая улыбка. И слыша уже почти в полудреме:

– Спи, Нобару…

Эту ночь они провели вместе, там, на подушках, средь мягкого отсвета фонарей, что горели по углам спальни, под тихий рокот дождя шумевшего за окном. Подле невысокого стола, на котором осталось покоиться большое блюдо с различными яствами, и две пиалы с недопитым хмельным напитком, что так неумолимо закружил головы обоим.

***

Рассветные лучи мягко проникали в раскрытое окно, прохладный, влажный воздух холодил кожу, обволакивая, забирая все сохраненное тепло с прошедшей ночи. Нобару поежилась сквозь чуткий сон, с нежеланием поднимая тяжелые веки, с трудом фокусируя взгляд на лице мужчины, что был напротив. Постепенно понимая где находится. Она вскочила резко, оглядываясь, прикрыв ладонью рот. Осознавая произошедшее. Клеймя себя всеми бранными словами, что знала. Коря за необдуманность легкомысленного поступка. Называя гулящей, развратной девкой. Чувствуя стыд, граничащий почти с презрением к самой себе. В первые в жизни упавшая настолько низко, окунувшаяся в грязь настолько глубоко, что теперь не отмыться от этого клейма доступности до самой смерти. И как она сможет объяснить все случившиеся Тетушке, и поймет ли та, примет ли, опозорившую её доброе имя обратно. Да и если даже выставит на улицу, то поделом и будет.

Нобару поднялась на ноги быстро, стараясь не создавать лишнего шума. Запахнула юкату, потуже, подвязавшись поясом и еще раз украдкой глянула на Лиса, что был окутан крепким сном, веки его были плотно сомкнуты, дыхание ровным. Ах, если бы она могла изменить прошлое. Если бы только могла исправить случившееся, то за это отдала бы многое. Очень многое.

Тихими шагами добравшись до «дверей», Нобару тихонько распахнула их и тут же закрыла за собой, выйдя в пустующий коридор, еще раз оглянулась. Не было никого, должно быть Рей тоже еще не поднималась, возможно это даже и к лучшему. Девушка шла по коридору неспешно, мягко переступая с ноги на ногу, крадясь точно кошка. Стараясь вспомнить дорогу, которой вела её вчера прислужница, и то, как они оказались на энгава. Немного поплутав и все же добравшись до заветной цели, Нобару вздохнула поглубже, стараясь унять взбесившееся сердце, боясь поверить в свою столь скорую удачу и снова оглянулась с опаской быть хоть кем-то замеченной. Никого. Видать подниматься в такое раннее время для ёкаев было совсем не привычно, решила она. И вскоре подхватив длинную юбку легкой юкаты, Нобару быстрым бегом скрылась в зеленой кроне раскидистых деревьев. С твердой уверенность, что обязательно сможет хотя бы к вечеру добраться до ближайшего поселения, а там и дальше посмотрит, как быть.

Комментарий к Доступная

Надеюсь, что все же вам, мои дорогоие читательницы эта глава понравится. Времени у меня на нее ушло значительно больше чем обычно, много переписывала, убирала, дополняла. И конечно теперь с нетерпением буду ждать ваши отзывы. Какое у вас впечатления сложилось, какие мысли, что ждете в дальнейшем.

========== Беглянка ==========

Материя ее платья стелется за ней по земле, волосы медовые колышутся, цепляются за колючие ветки. Она плутает уже давно. Все здесь не так. Другое, дурное, не иначе. И от того не уютно. Очень. Нобару ткань на длинных рукавах в ладонях сжимает, пальцами цепляет, давит на свои запястья. Она блуждает меж высоких деревьев, могучих стволов, что подобно столпам тянутся в самое небо, и корни их вросши глубоко в землю. Они качают кроной, скрепят ветками, листвой своей шелестят. Точно переговариваются. Могучие словно исполины, внушительные, великие, вековые. Душа у них есть, черная, злая, не иначе.

Она бродит уже так долго, что мысли путаться начинают, словно покрывалом их кутают, морок насылают, ясность ума затмевая. А может пересечь лес и вовсе невозможно, а книги лгут? И в нем так много первобытного, затаенного, опасного. И сейчас она это все так явственно видит. Нет, глупости это, детей малых пугать, что бы со двора не ходили. Нобару усмехается сама себе и таким думам. Но если идти только вперед крепко зажмурившись, да руками посильнее уши закрыть, что бы не слышать все то чего нет. Быть может тогда и кончится эта темная глушина, куда и свет лучей солнца просачивается с трудом. И шепот, шепот, шепот, гулом голосов окружает. Чужих, не ясных. А может зря она бежала без оглядки?

Обернувшись на всплески воды, Нобару видит реку, что тянется серебристой лентой, окруженная не высокими берегами по обе стороны. Не спуститься так просто. Знать, бежит та уже здесь давно. Она приседает рядом, на подвернувшуюся старую корягу, сжимает пальцы в кулак, наблюдая легкую дрожь и покалывания, не нужно думать о плохом, лучше отдохнуть и расслабиться, лесного, прохладного воздуха в легкие побольше набрать.

Нобару баламутит темную гладь речной воды, камни, что под ногами находит, кидает в нее. И этот всплеск отвлекает от общего гула, он резкий, прерывистый, нужный. Она вернется в чужой одежде, на следующий день. Вот о чем нужно побеспокоиться. Люди злословны, Нобару знает это не понаслышке. Никто не послушает, все решат за нее.

– Твои камушки тревожат мой покой, – и Нобару подскакивает на ноги, озираясь вертит головой, стараясь найти источник утробного, вкрадчивого женского тона, словно чьего-то глубокого шепота. – Посмотри вниз, человек, и узри.

И Нобару подчиняется, делая шаг вперед. Она всматривается в ровную и спокойную гладь темной, речной воды несколько долгих секунд. Сначала не видит ничего, но чуть позже водную толщу словно прорезают два огня. Ярких, охровых огня, они все приближающихся и приближающихся, наливаясь ярчайшим сиянием, так, что режет глаза. Нобару падает на спину, делая шаг назад, запинаясь о ту же корягу, а на поверхности показываются чья-то макушка. И она видит женщину, с темными волосами и такими же темными, как смоль глазами, не разглядеть в них ничего. Тело её стройное, тонкое, мокрые волосы льнут к белесой коже, липнут к лицу, скрывая его. Она смотрит на девушку вкрадчиво и пристально, не сводя этого странного, вязкого взгляда. И Нобару чудится, что воздух кругом тяжелеет, как уплотняется.

Она поднимается выше, так, что становятся видны её ногие плечи, головой ведет, осматривается. И взгляд её тяжелый и вязкий вновь возвращается на девушку, что побелев, все так же сидит на возвышенности перед ней.

– А тебя тревожит что-то, – молвит женщина тонким голосом, смотрит пристально, пробираясь в самую душу. Мысли читает, чувства, желания. – Помоги мне выбраться от сюда, и я помогу тебе, – добавляет она протягивая свою бледную руку, но лицо все не показывает.

И Нобару, опутанная странным наваждением, точно тайной магией обманутая, уже готова последовать её просьбе. Подползает ближе, подхватывая длинный рукав юкаты, наклоняется. Как в этот самый миг перед ней вспыхивает синее пламя. Словно разрушая все наваждения, что застилало разум. Нобару взграгивает одергивая руку, а шар обогнув её, точно осмотрев вдруг исчезает. Девушка встряхивается, приходя в себя. – Синим огонь ведь не бывает… – шепчет она тихо-тихо, широко распахивая глаза. Нечисть бесовская с ней играет не иначе. Путает. Обманывает. Лучше идти от сюда пока не поздно.

– Посмотри на меня! – вдруг кричит женщина и девчонку окатывает ледяной водой, тут же пропитывающей её одежду, волосы облепляют плечи, лицо и шею. И Нобару взвизгнула прикрываясь рукой. Туша гигантская, синего цвета чешуя, точно, как со змеиным хвостом, ловит на себе редкие блики солнца. Существо извивается всем телом, поднимаясь ввысь и обрушивается на девчонку, опутывая тугими кольцами. Руки, ноги вяжет. Душит её, гортанно хрипит, шипит. И теперь Нобару видит её звериную пасть, что раскрывается до невероятных размеров, полную острых клыков.

Нобару кричит настолько истошно, когда жуткая голова срывается с шеи, и взгляд остекленевших очей застывает на ней. Голова падает так быстро, и грузное змеиное тело давит на ребра лишая дыхания. И кровь густая теплая бесконечным сильным потоком растекается по грудной клетке, исторгаясь из звериного тела. Вязкая. Липкая. Красит одежду, клеит волосы. И чувство незыблемого страха безысходности стелет сознание. Трясет и колотит. И воздуха нет. Руки зажаты, не двигаются и не выбраться самой. Нобару вскидывает голову, судорожно с хрипом глотая кислород. Натянутая словно струна, тонкие пальцы в кулаки сжимает и чувствует, как сквозь фаланги просачивается рдяная горячая жижа. До агонии в сердце, до бешеного тока крови. Бормочет, кривится. Она так отчаянно извивается, рвясь к мнимой свободе, бьется в окружении железных змеиных колец.

Как слышит вдруг свое имя. И сильные руки отбрасывают мертвечье тело, высвобождая из этой ловушки. – Ты в своем ли уме? – рычит лис, и когтистые пальцы сцепляются на ткани одежды, хватая за ворот, рывком заставляя подняться на ноги. – На что ты надеешься? Чего хочешь добиться? – продолжает он, встряхивает её с такой силой, что голова словно у безвольной марионетки дергается вслед за телом.

– Там не осталось никого из тех кого ты знала, – дополняет казалось в тщетной попытке вразумить и видит, как она медленно все же поднимает взгляд.

– Это не правда, – Нобару тихо покачивает головой, давя ужас осознания, стараясь отрицать очевидное. Слепо отказываясь верить в услышанное. Взлохмаченная, бледная и измученная.

– Все сожжено до пепла, – говорит Лис уже тише, отмечая это опустошения в ней, то, как сгорбились плечи, как губы дрожат, – тебе просто не куда идти, – тыльной стороной ладони стирая еще не запекшийся карминовый развод на точеной женской скуле. – Это правда, Нобару.

– Нет, – отрицание её словно в никуда. Не для него, не для себя. И перед ним сейчас не та девчонка, чей живой смех заставлял замереть сердце. – Не правда, – словно выжженная изнутри тем же пламенем. С погасшим огнем задорной кипучей энергии.

– Не обманывайся, – настаивает, давит не отводя глаз от лица усеянного алыми росчерками. И она замолкает, надолго. Кажущаяся сейчас настолько непривычно слаба.

Он был готов совсем не к этому, когда спешил отыскать так, как никогда не спешил. Гонимый чуждым чувством внутренней тревоги. Готовый найти её с новым вызовом, брошенным ему в глупой, пылкой борьбе. Со вскинутой головой. В этой вечной игре, где он заведомо победитель. С легким привкусом опаски, что она всегда старалась так безуспешно скрыть. Словно с пониманием истины вскрылись все старые, зияющие раны укрытые годами. И теперь Лис корил себя за несдержанность слов, что обмолвился, открыв ей излишнюю правду. Стоило смолчать, как сделал это ранее, ведь изменить что-либо она не имела возможности ни тогда ни сейчас.

– Это все… – говорит Нобару тихо-тихо, – все из-за тебя, – еле ворочая языком, распухшим, давящим все звуки. – Они все умерли из за тебя, – и чувствует, как черная патока отравляющих эмоций медленно разливается внутри оглушая разум. – Ты виноват во всем, что случилось! Ты привел демонов! – наконец вскидывая голову, и крик её столь не похожий сейчас на человеческий, режущий лезвием барабанные перепонки, слишком тонок и высок.

– Нет не я, – выдыхает он в пустоту её отчуждения.

– Ненавижу, – вдруг слетает с женских губ.

И взгляд его выражает настолько противоречивое состояние, казалось не ясное даже для него самого. – Ненавижу, – повторяет Нобару все яростнее, тверже, с хриплым ужасом рыданий в горле. Рвется в его руках со всей доступной лютой силой, созревшей болью в её утлом теле. Преследуя лишь одну цель. Скинуть чужие ладони со своих плеч. И Лис отпускает, отступая на шаг. Он смотрит будто с неверием, брови светлые сводит, и губы его размыкаются силясь нашарить хоть какието слова, да только с них ничего не слетает. – Нобару, – наконец произносит демон её имя. И голос звучит настолько неестественно, стыло, отчужденно. Что и ему становится не по себе.

– Зверь, – добавляет она и ее трясет настолько сильно, что кажется кости вспорют тонкую кожу, шея проступает так рельефно и явно, словно оголяет скелет, все связки и узлы. Взгляд стал волчий, голос сдобрен глухими всхлипами, что рвут на части распухшее горло. – Дикий зверь! Не приближайся ко мне! – и голос снова сходит на крик отступая от него дальше на шаг. И нет ни страха, ни прежней опаски, ни остроты.

Истерика настолько сильная, и глаза такие красные, горящие. Что демон смотрит на нее практически с болью, что чужда ему по натуре, с вялой грустью аквамариновых глаз. Не находя в ней и частицы того, что пленило ночью. Тень и пепел той живой девчонки. Сломавшаяся с треском костей, замкнувшаяся в коконе своих эмоций.

– Да, я лис в людском обличии, – наконец говорит демон осторожно, – Ёкай, не такой, как ты. Но я не дикий, Набару, – он подступает к ней протягивая руку, как она вдруг ныряет под нее подхватывая юбку. И с губ мужчины слетает чертыханье. Он ловит её за талию, с силой прижимая к себе брыкающуюся и извивающуюся, что-то кричащую так яростно. Казавшейся в конец потерявшей рассудок.

Наверное лучше бы было убить её как можно безболезненно, так сразу, еще там, в том поселении, на пыльной, пустующей улице, почти гуманно, позволив прекратить сердцу биться, а дыханию – вылетать из приоткрытого рта. Но каждое его движение вопреки всему будто говорит за себя. Не отпущу.

– Жаль, что я оказался настолько ненавистен тебе, – шепчет демон на ухо, а она пальцами с такой силой насилует материю его рукавов, в попытках вырваться из хватки, что та может пойти трещинами, разорваться по швам. – Но тебе же хуже если так, – дополняет, крепче смыкая руки на талии, прижимая женскую спину к мужской груди.И искры синего, ярчайшего света запрыгали перед глазами размывая очертания мира.

Комментарий к Беглянка

Ох…дописала.

Оставляю на суд моим читателям. Буду ждать ваши отзывы, очень надеясь, что текст не разочарует ваше ожидание.

========== Забавы ==========

Лис отпустил её резко, так, что она практически рухнула. Промокшая до последней нитки, пропитанная смрадной, алой жижей, вся в земле и песке. Потухшая. Опустошенная. Присмиревшая. С поникшей головой. И дрожащая так мелко, так хаотично, практически припадочно, будто в лихорадке. Не от холода ледяной речной воды или боли еще не зажитых ссадин, а от пережитого. Казалось, в полностью поглотившем омуте отчаяния. Фаланги её изгибаются так неестественно. Искривленные темной силой чумных эмоций и нечеловеческой боли, когда она пальцами зарывается во влажную, еще после ночи землю, собирая ту в кулак.

Лис поднимает голову, отводя от нее взгляд, смотрит куда-то бесцельно вперед. Тяжело выдыхая. Высокий, статный, стройный, с белокипенными волосами. С напряженной линией плеч, сжимая крепкой рукой меч, что покоится в ножнах. Набору же лишь крепче стискивает ноги в коленях, и пальцы ее режет острый камень, зажатый в ладони так, что кожа краснеет, расползаясь цветастым пятном под ним. А взгляд все так же стеклянный, пустой. Она замирает подобно статуе, высеченной из мрамора. Холодная, неживая, отчужденная.

– Нобару, – произносит демон её имя, наклоняясь. Подавая руку, с надеждой, что та возьмется за нее. Вложит свою ладонь в его. Но она лишь еще ниже рывком опускает голову, и столь спешно. Что перед глазами на короткое мгновение все мутнеет от соленой влаги. Стремясь скрыть те чувства, что искажают черты лица. Эту слабость, которую он и так видит в ней.

Лис молча наблюдает, как она будто сжимается все больше, как плечи её вздрагивают в глухом, и от того лишь еще более страшном рыдании. Зная, что сейчас её чудные, изумрудные глаза полнятся брызгами хрусталя, что они утопают в соленой поволоке. И это незнакомое, щемящие чувство тоски, кажется передается и ему. А ветер подхватывает светлые волосы, кидая их в лицо, цепляя за густые ресницы.

– Нобару, хватит, – просит демон её тихо и как можно ласковее, беря под локоть. Позывая подняться с колен. Выпрямится. Встать.

– Почему? – Едва-едва отзывается она, так, что ему приходится даже чуть наклониться к ней. – Почему ты не помог им? – даже не стараясь глушить рыдания. Пальцами стирая воду с глаз.

Вся её жизнь, которая казалось только-только начинала складываться в правильном русле. Все то, к чему она так стремилась, все то к чему была так близка. К чему начала привыкать. Все то в чем стала нуждаться. Что наконец обрела. Лица соседей, знакомых, подруг. И просто людей, что окружали каждый день и те мимолетные встречи, случайные разговоры. Да просто целый мир вокруг, в котором жила. И она, почти нашедшая своё место в обществе. И общество, которое почти приняло её. Но все разбилось вновь на не видимые осколки, вновь утекло сквозь пальцы как песок. Её личный Танатос с остро заточенной косой, режущий хрупкую душу под самый корень. И снова одиноко отчужденная. Без крова и семьи.

– Я забрал тебя, этого хватит, – и от его слов она так резко вскидывает голову, выдергивая руку из мужской ладони.

– Меня? – шепчет девушка ломаным голосом, со слабым поскуливанием глотки. Чужим и неживым. Будто мертвым. – Ты для этого приходил двумя днями ранее? Приглядывал себе девку? – и голос полнящийся болью.

– Я никого не приглядывал, – отвечает демон твердо, выдерживая её взгляд. Такой вязкий и тяжелый, опуская руку, но не отступая от нее

– Тогда почему я здесь? – глазами шаря по его лицу, будто выискивая причину идти дальше. Со взглядом странными, не человечьим. – Зачем? – тихим шепотом.

– Я так захотел, – небрежно и просто. Просто для него. Но не для нее. И губы ее то размыкаются, то смыкаются вновь не издавая ни звука. Такие тонкие и дрожащие, искусанные до глубоких порезов.

Хотя, быть может есть что-то еще, о чем он не скажет. То, что и сам пока не до конца понимает. Ведь была же причина, что подтолкнула на столь несвойственный поступок, когда лисьи уши уловили её первый вскрик, от щелчка по лицу когтистой рукой. То, что скребется теперь тихонько внутри, поселившись там, где никто не мог.

Возникшее с простым, легким взмахом, движением хрупкой, женской руки, звонким смехом средь ночи и блеском больших глаз. Промелькнувшее, когда он смотрел на нее при их первой встрече, через шумную и галдящую улицу, – место, где было полно самых разнообразных лиц. Когда пожирал ее взглядом. И следил за каждым движением ее рта. Как губы её смыкались на контуре тонкой чашки. Как кончик розового языка едва мелькал, и тут же терялся в горячей и жаркой полости рта. Как она прятала кокетскую улыбку, когда её глаза в ответ замирали на нем. Пусть и наблюдал он тогда с напущенной ленцой, но неподдельным интересом.

С возникшим, странным желанием знать, как она сладко прогнется в талии. Как спина её будет изгибаться дугой, когда он очертит контуры ее тела своим ртом. С желанием чувствовать каждую мышцу в ее стройной фигуре. С желанием знать каждое вкусное место, от которого в горле её будет застревать дурящий голову стон. Маленькая, невысокая девушка, оказавшаяся сладкой, как патока, манящей словно мечта иль видение.

Ставшая теперь в его руках теперь лишь хрупкой, тлеющей оболочкой из клети костей, сухожилий и сосудов. С казалось иссякшим истоком кипучей, бьющей жизни, что он видел в ней. И от того внутри теперь так сильно печет. Горит первородным огнем синего пламени, выжигая нутро. Чувствуя на себе, такой, казалось бы чуждый, колющий отголосок вины, за это её состояние. За то, что чем она стала в столь короткий срок. Надломил. Порушил. Сломал.

Прости…

– А если бы оставил с тем красноволосым ёкаем, тогда бы все было иначе? – внемлет наконец она, ладонями закрывая лицо, прячась в искусственной тьме, как за ширмой. Вновь так стремительно оседая на землю. И чувствует, как сильные, мужские руки сжимают её запястья. И женское лицо упирает в какую-то мягкую ткань, так охотно впитывающую всю влагу.

– Возможно, – ничего не скрывая, отвечая открыто, как есть, без тени лукавства. И вновь крупная дрожь бьет все тело. – Не надо больше, Нобару, – просит снова Лис так тихо, говоря ей куда-то в макушку. Смыкая руки за женской спиной. Прижимая к себе теснее, будто делясь силами. Становясь точно крепкой опорой. И чувствует надрывный вдох.

– Тогда бы лучше оставил, – и лишь прерывисто как-то шмыгает носом, вжимаясь в чужое тело, принимая его тепло и даже как-то обмякает. – Тогда бы мне не было так тяжко и больно сейчас, – и он лишь крепче сжимает её в объятиях, замерзшую, с легким ознобом тела. Теплой ладонью ласково пройдясь по волосам.

– Поверь, Нобару, если бы не я, то Акура бы наградил тебя истинной болью сполна, – заглядывая в стеклянные глаза, приподняв опухшее от слез лицо за подбородок. – Настоящей, не мнимой, как эта, – продолжает он так же тихо, заводя светлую прядь за ухо. – Лучше бы о себе подумала. Ведь он не сжалится, я знаю все эти забавы. – отмечая как та вздрагивает в его руках.

–Забавы? – голос её тихий, хриплый. И простое слово, что прозвенело внутри с пугающим гулом. – Знаешь… все эти забавы?! – стиснув его одежду в своих руках до боли и зуда суставов.