Текст книги "Повесть о великом мире"
Автор книги: Кодзима-хоси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)
СВИТОК ДВЕНАДЦАТЫЙ
1
О ПОЛИТИКЕ УПРАВЛЕНИЯ ПРИДВОРНОЙ ЗНАТИ
После того, как прежний государь возвратился на престол, он вернул свой исконный девиз правления Гэнко, отказавшись от девиза Сёкю, который учредил возведённый вместо него император[885]885
Прим.1 Свиток 12:
Первый император Северной династии Когон учредил свой девиз правления в 22 день 3-й луны 2-го года правления под девизом Гэнко.
[Закрыть]. Летом второго года правления под прежним девизом дела в Поднебесной стали решаться в один приём[886]886
Прим.2 Свиток 12:
«…в один приём» – только решением двора, без санкции камакурских властей.
[Закрыть]. Награды и наказания, законы и указы стали определяться только придворной аристократией, поэтому весь народ стал как будто осиян вешними лучами солнца, согнавшими иней. В Китае жители боятся мятежей, как люди, опоясанные мечами, боятся оглушительного грома.
В третий день шестой луны того же года стало известно, что принц из Великой пагоды пребывает в пагоде Бисямон на горе Сиги[887]887
Прим.3 Свиток 12:
Сиги – гора в уезде Хэгури префектуры Нара, с восточной стороны которой расположен храм Бисямон, в просторечии – храм на горе Сиги.
[Закрыть], поэтому, обгоняя один другого, помчались всадники – не говоря уже о пристоличных и ближних провинциях, но и из дальних, так что войска принца стали весьма многочисленны, занимая большую часть Поднебесной.
Было решено, что в тринадцатый день той же луны принц должен будет войти в столицу, но этого не случилось: произошла задержка. Прошёл слух, что принц изволил вызвать к себе воинов всех провинций, велел им изготовить щиты, наточить наконечники стрел и готовиться к сражению. Поэтому, не зная с кем придётся им столкнуться, столичные воины в душе были очень неспокойны.
Его величество, посылая Правого главноуправляющего, советника Киётада, вымолвил:
– Поднебесная уже стала спокойной. В это время, когда в избытке представлены достоинства семи добродетелей[888]888
Прим.4 Свиток 12:
Семь добродетелей полководца: – воздерживаться от буйства, управлять воинами, сохранять большое, закреплять успех, успокаивать народ, быть в мире и согласии с массами, преумножать богатства.
[Закрыть], образуются великие перемены в девяти заслугах[889]889
Прим.5 Свиток 12:
Девять заслуг – это Шесть средоточий (вода, огонь, металл, дерево, земля и зерно), которые кормят народ, и Три обстоятельства (Истинная добродетель, Установление и Подъём благосостояния), благодаря которым управляется государство.
[Закрыть], но щиты и копья ещё перемещаются, солдаты собираются вместе. В чём необходимость этого? Далее: во время буйного мятежа среди Четырёх морей, чтобы избавиться от угрозы со стороны врагов, мы однажды принимали облик простолюдина, но после того, как мир уже стал спокойным, принцу надлежит сбрить на голове волосы, облачиться в чёрные одеяния и, отправившись в обитель монашествующего принца, ревностно исполнить своё дело, – так он изволил молвить.
Принц приблизил к себе Киётада и благоволил спросить:
– Сейчас на какое-то время среди Четырёх морей установилось спокойствие. Весь народ доволен тем, что перемен нет. Прекрасные и светлые добродетели его величества поддерживаются успешностью моего замысла. Однако таю из Министерства гражданской администрации Асикага Такаудзи, благодаря успеху всего лишь в одном сражении, теперь, как видно, стремился встать над десятью тысячами человек. Если теперь, пока они ещё слабы, его силы не разбить, будет так, что к силам Такаудзи присоединится изменник Вступивший на Путь Такатоки. Поэтому я и собираю воинов и упрёков за это не заслуживаю совсем. Что касается пострижения, то, если оно не осуществлено заранее, люди, которые не могут себе представить этого или не знают этого, от изумления высунут языки. Хотя сейчас бунтовщики внезапно исчезли, и Поднебесная потрясений не знает, мятежники ещё скрываются, и ждать, когда их не станет, нельзя. Если в такое время верхи не обладают влиянием, сердца у низов обязательно будут буйные и высокомерные. Тогда нынешний мир – это тот мир, которым должны править в одно и то же время люди просвещённые и воины. Если я возвращусь к облику монаха с бритой головой и в чёрных одеяниях и откажусь от славы отважного военного предводителя, кто же тогда будет охранять императорский двор силой оружия?! Собственно говоря, у всех будд и бодхисаттв способов избавления живущих от заблуждений существует два: сломить злого и подчинить доброго и привлекать милосердием.
– Те, кто привлечён милосердием, кротки и не переживают, если терпят разного рода обиды; сломить злого значит наказать его в форме сильного принуждения и проявления гнева. Тем более, когда добродетелям императора требуется поддержка мудростью или воинским талантом, то либо ушедшие от мирской пыли снова возвращаются к облику мирян, либо оставаясь в постриге, благоволят занимать монарший престол. Таких примеров много и в Японии, и в Китае. Так называемый бродяга Цзя Дао[890]890
Прим.6 Свиток 12:
Бродяга Цзя Дао – танский поэт. В молодости был буддийским монахом, затем вернулся к мирской жизни.
[Закрыть] ушёл из врат Шакьямуни. В нашей стране Тэмму и Кокэн, приняв монашеский облик, занимали престол ещё раз. Так вот: что будет для государства полезнее – то, что я затворившись среди вершин Хиэйдзан, стану охранять Учение или то, что, будучи высшим военачальником правительства, умиротворю большую часть Поднебесной? Я хочу, чтобы о двух этих возможностях услышал государь, и изволил выразить по этому поводу свою августейшую волю, – сказал принц и отослал Киётада обратно.
Его милость Киётада возвратился, всё это довёл до сведения государя, и его величество изволил внимательно его выслушать, промолвив:
– Занимая положение высшего военачальника, обеспечить приготовления к обороне до конца значит действительно ради интересов двора забыть о людских насмешках. Что же касается казни Такаудзи, – такое что представляет собой его предательство?! Поэтому не должно быть планов относительно тех, кто служил сёгуну. Такие планы, вплоть до тех, что относятся к подавлению Такаудзи, следует решительно оставить, – твёрдо вымолвил император и всемилостивейше изволил назначить принца полководцем-покорителем варваров.
Может быть, принц был этим огорчён, однако в семнадцатый день шестой луны его высочество оставил Сиги, на семь дней остановился в Яхата и в двадцать седьмой день той же луны въехал в столицу. Во время этой поездки и остановки в пути он до конца изведал великолепные виды Поднебесной.
Прежде всего авангард в тысячу с лишним всадников выдвинул Вступивший на Путь Акамацу Энсин. Вторым с семьюстами с лишним всадниками ударил Тоно-но хоин Рётю. Третьим ударил с пятьюстами с лишним всадниками младший военачальник Такасукэ с Сидзё, четвёртым – средний военачальник из Центрального павильона Тадахира с восемьюстами с. лишним всадниками. Следом за ними двумя рядами выступили опоясанные мечами пятьсот воинов в блестящих доспехах. Далее следовал принц в доспехах на основе из красной парчи. Пластины на доспехах были прошиты алым, а на свисающих золочёных рукавах контуром пионового цвета вырезаны шуточные фигуры львов, покрывающие их спереди и сзади, справа и слева. Низко свешивались пластины, прикрывавшие у доспехов подол; меч покоился в ножнах из шкуры тигра, сработанных в Хёго, белые, лишь со слегка покрытыми лаком узлами стебли стрел, за спиной возвышались закреплённые в колчане тридцать шесть боевых стрел с перьями малого лебедя, лук, в двух местах укреплённый побегами глицинии, с рукоятью, крест-накрест обмотанной серебряной лентой, белый конь с густой вороной гривой и хвостом, с мощными ногами, на мягком потничке положено седло, богатая попона словно только что выкрашенная, свисает низко. Его держат под уздцы двенадцать слуг, заставляя ступать шагом ржанки, идти по узким дорогам. В арьергарде – глава простых воинов средний военачальник Тадааки-асон с тысячью с лишним всадников. Кроме того, больше всего внимания уделялось предельной насторожённости телохранителей, а по малым дорогам спокойно продвигались три с лишним тысячи верховых воинов из провинций. После них помощник таю Юаса, Ямамото Сиро Дзиро Тадаюки, Ито Сабуро Юкитака и Като Таро Мицунао, собрав воедино силы из ближних провинций района Кинай, три дня продвигались с двадцатью семью с лишним тысячами всадников. Времена переменились, и перед всеми предстало редкое зрелище, когда патриарх секты тэндай[891]891
Прим.7 Свиток 12:
Патриарх секты тэндай – принц из Большой пагоды.
[Закрыть] в том мире, где всё сделалось не таким, каким было встарь, вдруг получил монаршее волеизъявление стать военачальником и одетый в доспехи в окружении воинов вступил в столицу.
После этого принц из Мёхоин, пагоды Удивительного Закона[892]892
Прим.8 Свиток 12:
Почтительное обозначение принца Мунэёси.
[Закрыть], во главе войска из четырёх провинций двинулся в столицу из провинции Сануки. Советник среднего ранга, его милость Мадэнокодзи Фудзифуса, в сопровождении инспектора, старшего советника из Министерства народных дел Ода изволил направиться из провинции Хитати в столицу. Суэфуса, высший чиновник службы принца из Весеннего павильона, успокоился в подведомственных ему землях, поэтому его отец, его милость Нобуфуса, когда всюду царила радость, пребывал в горе, на старости лет оплакивая своего сына.
А высокомудрый Энкан из храма Победы Закона, Хосёдзи, прибыл в столицу, сопровождаемый Вступившим на Путь Юки Кодзукэ, поэтому государь был очень доволен тем, что они прибыли в столицу благополучно и изволил пожаловать успокоившемуся Юки его прежние владения. Высокомудрый Монкан прибыл в столицу с острова Ивогасима[893]893
Прим.9 Свиток 12:
Ивогасима – остров в совр. уезде Осима префектуры Кагосима.
[Закрыть], Тюэн-содзё изволил вернуться из провинции Этиго. В общем, к тому времени, когда государь прибыл в Касаги, отовсюду были вызваны люди, которых освободили от их обязанностей, и потомки тех людей, которые были отправлены в ссылку за тяжкие преступления, так что в одно и то же время у всех у них свободно расправилась грудь.
В этих условиях воины из высокопоставленных и знатных домов, которые долгое время кичились своей военной властью и не считались с управляющими поместьями, некогда сделались родовой знатью, а теперь или бежали позади лёгких расписных повозок, или стояли на коленях перед зелёной чиновной мелюзгой.
В пору перемен в мире, его процветаний и падений, как о них ни сожалей, поделать нельзя ничего, а в такие дни, как ныне, если придворная знать в Поднебесной будет принадлежать к единой линии, тогда и протекторы в провинциях, и прямые вассалы сёгуна должны стать челядью и простолюдинами. Но как это ни удивительно, было много людей, которые думали, что в мире опять настанет время, когда властью среди Четырёх морей будут владеть воинские дома.
С третьего дня восьмой луны того же года, решив, что нужно жаловать воинские награды, государь благоволил назначить для этого его милость Тоин Саэмон-но-ками Санэё. На этом основании войска из провинций представили свидетельства воинской доблести; число людей, жаждущих наград, было неизвестно – сколько тысяч, десятков тысяч человек. Действительно, преданные люди есть. Прося награды, они не подхалимничают. Люди, лишённые верности, угодливы перед сидящими в переднем углу[894]894
Прим.10 Свиток 12:
«…в переднем углу» – в юго-западном углу дома, отводимого самым уважаемым людям.
[Закрыть], ищут расположения сидящих у печки[895]895
Прим.11 Свиток 12:
Места у печки отводились для прислуги.
[Закрыть]. Так они обманывали его величество в течение нескольких месяцев, поэтому распоряжения о наградах имелись только в отношении двадцати с лишним человек, и всё-таки, в тех случаях, когда эти распоряжения были ошибочными, его величество благоволил отсылать их обратно. В этой обстановке, решив сменить высших сановников, государь изволил выпустить августейший рескрипт о заменах для его милости советника среднего ранга Мадэнокодзи.
Получив этот рескрипт, Фудзифуса проверял, есть ли или нет у человека боевые заслуги и определяя, насколько они серьёзны, докладывал об этом государю и каждому определял награду. Благодаря этим секретным сообщениям даже тех людей, которые до сих пор являлись врагами династии, успокаивали, а тем, кто не предан, жаловали владения в пяти и в десяти разных местах. Фудзифуса давно отговаривал государя от этого и в конце концов под предлогом болезни оставил пост управляющего Наградным ведомством. Тогда, чтобы дело не застопорилось, решили, что его милость Кудзё, высший сановник из Министерства народных дел, повышается в чине, и его милость Кудзё Мицуцунэ изволил тщательно изучить преданность людей, подчинённых старшим военачальникам, и воздать им должное, а владения Вступившего на Путь из Сагами передать государю. Владения его младшего брата, Вступившего на Путь Сиро Сакон-но-таю велели передать принцу, возглавлявшему Военное ведомство[896]896
Прим.12 Свиток 12:
Военное ведомство возглавлял принц Моринага.
[Закрыть]. Бывшие владения Дайбуцу, губернатора провинции Муцу, перешли в собственность императрицы.
Владения прочих родичей особы из провинции Сагами и верных вассалов Канто жаловали по одному и по два без указания их заслуг группе исполнительниц старинных мелодий и песен, комедиантам и развлекателям, вплоть до стражей из дворцовой гвардии, придворных-дам и священнослужителей высокого сана, докладывая об этом государю. Теперь во всех шестидесяти шести провинциях Японии не осталось ни одной полоски земли, хотя бы такой узкой, как шило, чтобы её можно было пожаловать воину. В этих условиях, хотя его милость Мицуцунэ тоже пытался дать наградам беспристрастную оценку, он только впустую потратил годы и луны.
Кроме того, чтобы вынести решения по разного рода искам, в воротах Благоухания, Юхомон[897]897
Прим.13 Свиток 12:
Ворота Юхомон находились в южной части восточной стены дворцового комплекса.
[Закрыть] с левой и правой стороны были устроены места для их вынесения. Множество людей, относительно которых эти решения выносились, делились натри группы: выдающейся учёности и знаний высшие сановники, гости с облаков; знатоки истории и словесности, знатоки законоположений; секретари Высшего государственного совета и мелкие чиновники. В месяц было шесть дней вынесения решений.
Вообще внешне всё выглядело великолепно, однако не было способом управления миром и успокоения страны. Возможно, истцы подпадали под государев указ неофициально и добивались справедливости в местах вынесения решений. В таких местах первоначальных владельцев земли успокаивали, а земли, пожалованные неофициально, жаловали в награду другим людям, отчего всё и перепуталось так, что одна и та же земля выдавалась четырём-пяти человекам. Волнения в провинциях происходили без отдыха.
С начала седьмой луны того же года императрица занемогла сердцем и во второй день восьмой луны изволила сокрыться[898]898
Прим.14 Свиток 12:
В действительности императрица скончалась в 12-й день 10-й луны.
[Закрыть]. И не только это: в третий день одиннадцатой луны опочил принц крови[899]899
Прим.15 Свиток 12:
Возможно, имеется в виду сын императора Годайго принц Морикуни, который умер в 16-й день 8-й луны.
[Закрыть]. Всё это неспроста. Поговаривали, что те смерти навлекли разгневанные души погибших воинов. Для того, чтобы беды прекратились, чтобы отправить эти разгневанные души в доброе место – в Чистую землю – в четырёх крупных храмах каждый день переписывали пять тысяч триста свитков из Трипитаки, а в Хосёдзи, храме Победы Закона, отслужили по ним заупокойную службу.
2
О СООРУЖЕНИИ БОЛЬШОГО ДВОРЦОВОГО КОМПЛЕКСА И ОБ УСЫПАЛЬНИЦЕ МУДРЕЦА
В двенадцатый день первой луны следующего года вельможи, посовещавшись между собой, порешили:
– Дело государя – это забота о благополучном проведении всех церемоний, организация сотен служб. Теперешние покои феникса ограничены всего лишь четырьмя те, поэтому внутри их тесно, места для проведения церемоний нет. Можно расширить их на один те с каждой из четырёх сторон и построить павильон. Но и тогда он не сравняется размером со старинными императорскими дворцами. Нужно сооружать большой дворцовый комплекс, – так они сказали.
Было решено, что обеспечивать строительство будут провинции Аки и Суо, и с владений каждого управляющего поместьем и самурая, прямого вассала сёгуна, взимать одну двадцатую часть доходов.
В результате то, что называется Большим императорским дворцом, было построено по образцу дворца Чэнъянгун в столице первого императора династии Цинь[900]900
Прим.16 Свиток 12:
Первый император древнекитайской династии Цинь по имени Чжэн жил в 259–210 гг. до н. э.
[Закрыть]: с юга на север тридцать шесть те, с востока на запад двадцать те. Кроме того, были уложены камни Драконьего хвоста[901]901
Прим.17 Свиток 12:
Драконий хвост – пешеходная дорожка в южном направлении от дворца Великого Предела.
[Закрыть], а с четырёх сторон сооружены двенадцать ворот. На востоке это ворота Света, Емэймон, Ожидания Мудрости, Тайкэммон и Благоухания, Юхомон, на юге ворота Красоты и Счастья, Бифуку, Красной Птицы, Сюдзяку и Императорского Восхищения, Кокамон, на западе ворота Разговора с Небом, Даттэн, Стены водорослей, Сохэки, и Разрушенного счастья, Инфумон, на севере ворота Спокойного восхищения, Анка, Замечательного примера, Инкан, Достижения мудрости, Татти; кроме того, с востока и с запада по двое ворот на всякий случай охраняла дворцовая стража, которая обычно бывала начеку. Тридцать шесть задних павильонов[902]902
Прим.18 Свиток 12:
«…Тридцать шесть павильонов позади основного» – имелись в императорском дворцовом комплексе эпохи ранней Хань в древнем Китае. Здесь: множество.
[Закрыть] украшали собой три тысячи прекрасных дам[903]903
Прим.19 Свиток 12:
Три тысячи – здесь: бесчисленное множество.
[Закрыть], а в семидесяти двух передних павильонах ожидали высочайших повелений сто просвещённых чиновников, К востоку и западу от павильона Пурпурных покоев, Сисиндэн – павильоны Чистой прохлады, Сэйрёдэн, и Тёплого света, Уммэйдэн. К северу – павильоны Дзёнэйдэн и Тёгандэн (Целомудренных взглядов). Тот, что называется Павильоном Целомудренных взглядов, это павильон для пошива одежд позади городка императрицы. Там, где находится павильон, что именуют Сравнения книг, Косёдэн[904]904
Прим.20 Свиток 12:
Косёдэн – помещение императорского книгохранилища.
[Закрыть] прежде был павильон для стрельбы из лука к югу от павильона Чистой Прохлады. Покои Отражённого света, Сёёся окружены грушами, покои Светлых видов, Сигэйся, окружены павлонией, покои Летящих ароматов Хикиёся, окружены глицинией, покои Свернувшихся цветов, Гёкася, окружены сливами, а то, что называется Сюхося, покоями Внезапных Ароматов, окружено раскатами грома[905]905
Прим.21 Свиток 12:
Эти покои были предназначены для придворных дам и для отдыха начальника Правой императорской охраны. Говорили, что раскаты грома здесь напоминают шум водопада.
[Закрыть]. Раздвижные двери с нарисованными на них побегами хаги[906]906
Прим.22 Свиток 12:
Хаги – декоративный полукустарник.
[Закрыть], места для сидения на церемониях, двери у невидимого истока водопада, место кормления птиц, швейный павильон. Лагеря для воинов дворцовой охраны – слева ворота Сэнъёмон, Явленного Света, справа ворота Иммэймон, Сокрытого и Света. Двое ворот – Солнечного Цветка и Лунного Цветка находились слева и справа от этих помещений.
Здесь проводились церемонии Госэцу-но Энсуй, Пиршественной воды Пяти сезонов, и Дайдзёэ, Собрание Великого вкушения – в павильонах Дайгоку, Великого предела, и Коа, Малого покоя, башнях Соре, Бледного дракона, и Бякуко, Белого тигра, палате Бураку, Бурной радости, пагоде Сэйсёдо, Чистого управления.
Павильон Тюва – это центральный павильон, а павильон Найкёбо – это место исполнения гагаку[907]907
Прим.23 Свиток 12:
Гагаку – придворная церемониальная музыка.
[Закрыть]. Совершенствование законов его величество изволил наблюдать в павильоне Сингон, Истинного слова, вкушение пищи богами во дворце Синкадэн, Божественной радости, лучную стрельбу во время верховой езды и конские скачки – возле дворца Бутокудэн, Воинских добродетелей. То, что именуется Утренним павильоном, Тёдоин, есть общее здание для Восьми министерств.
Апельсиновое дерево у расположения Ближней правой гвардии удерживает аромат, навевающий воспоминания о старине, на заросли бамбука у дворцовой лестницы много поколений ложится обильная роса. Место, где средний военачальник Аривара[908]908
Прим.24 Свиток 12:
Аривара – Аривара Нарихира (825–880), пятый сын принца Ахо, знаменитый поэт и писатель. Здесь – намёк на эпизод из его повести «Исэ моногатари» (6-й дан).
[Закрыть] нацепил лук и колчан на исходе ночи, когда громыхал гром, находился возле строения, у которого не запирались двери, – это дворец Восьми ведомств Великого государственного совета, а то место, где старший военачальник, блистательный Гэндзи[909]909
Прим.25 Свиток 12:
Принц Гэндзи – герой романа Мурасаки Сикибу «Повесть о Гэндзи» (XI в.).
[Закрыть], тосковал ночью, освещённой тусклой луной, декламируя стихи о том, что такого больше нет, – это галерея дворца Кокидэн, дворца Щедрых наград. Когда в старину князь Оэ-но Отодо ехал по дороге Хокурикудо, он написал в тоске из-за своей разлуки длинное вступление к стихам: «Время будущей встречи далеко; встречаю рассвет в Коро. Накидка на груди у коня намокла от слёз». Это было его расставаньем с павильоном Корокан к югу от ворот Расёмон[910]910
Прим.26 Свиток 12:
Расёмон – южные ворота города Киото.
[Закрыть]. Комната демонов[911]911
Прим.27 Свиток 12:
Комната демонов – комната с изображениями пяти демонов в павильоне Чистой Прохлады.
[Закрыть], помещение для отдыха высших сановников, шнур от сигнального колокольчика[912]912
Прим.28 Свиток 12:
Сигнальный колокольчик висел в малом павильоне. Шнур к нему был протянут из императорского книгохранилища.
[Закрыть]. Ширма с изображением бушующего моря была установлена во дворце Чистой прохлады, ширмы с изображениями мудрецов[913]913
Прим.29 Свиток 12:
Имеются в виду шестнадцать ширм с изображениями деятелей древнего Китая от эпохи Троецарствия до эпохи Тан.
[Закрыть] установлены во дворце Пурпурных покоев. На востоке в одной комнате находились изображения Ма Чжоу, Фан Сюаньлина, Ду Жухуэя и И Чжэна, в другой комнате – изображения Чжу Гэляна, Цзюй Бована, Чан Цзыфана и Ти Улуня, в третьей – изображения Гуань Чжуна, Дэн Юя, Цзы Чаня и Сяо Хэ, в четвёртой – изображения И Иня, Фу Шо, Тай Гунвана и Чжун Шанбу; за западе в одной комнате были изображены Ли Цзи, Юй Шинань, Ду Юй и Чан Хуа, в другой Ян Гу, Ян Сюн, Чэнь Ши и Бань Гу, в третьей Гэн Жун, Чжэн Сюань, Су У и Ни Куань, в четвёртой комнате Дун Чжунчжу, Вэнь Вэн, Цзя И и Шу Суньтун. Изображения принадлежали кисти Канаока[914]914
Прим.30 Свиток 12:
Канаока – Косэ-но Канаока, художник начала эпохи Хэйан.
[Закрыть], хвалебные стихи к ним написаны Оно-но Тофу[915]915
Прим.31 Свиток 12:
Оно-но Тофу – Оно-но Митикадзэ, художник. 894–966.
[Закрыть].
Выстроенные в два ряда великолепные дворцы, у которых до облаков высились радужные коньки крыш, крытые фениксовой черепицей, словно летящей в небе, погибли от стихийных бедствий, сгорели в частых пожарах, так что теперь от них остались только камни фундамента. Если подумать о причинах этих пожаров, мы увидим, что такие мудрые государи, как Яо и Шунь[916]916
Прим.32 Свиток 12:
Яо и Шунь – легендарные императоры-мудрецы древнего Китая.
[Закрыть], хозяева четырёхсот провинций Китая, хотя они и следовали принципам Неба и Земли, передавали так: «Мискант на кровлях не обрезают, на стропила свежий хворост не употребляют». И тем более, добродетелям Неба не может не соответствовать повеление хозяина малой, как рассыпанные каштаны, страны построить такой дворец.
Если будущий монарх не добродетелен, но лишь желает, чтобы с лёгкостью построили его обиталище, из-за этого непременно иссякает финансовая мощь страны, – так предостерегал великий наставник с горы Коя[917]917
Прим.33 Свиток 12:
Великий наставник с горы Коя – основатель буддийской секты сингон Кукай (посмертное имя – Кобо-дайси, 774–835). На горе Коя он построил центральный монастырский комплекс секты сингон, в котором жил до самой своей смерти.
[Закрыть]. Когда выполняли каллиграфические надписи на воротах дворца, то, вырезая посередине дворца Великого предела иероглиф «Великий», написали «Огонь»[918]918
Прим.34 Свиток 12:
Иероглиф «Великий» и «Огонь» – очень похожи.
[Закрыть], а на воротах Красной птицы иероглиф «Красный» поменяли на знак «Рис»[919]919
Прим.35 Свиток 12:
Иероглиф «Красный» и «Рис» – очень похожи.
[Закрыть]. Увидев это, Оно-но Тофу осудил то, что дворец Великого предела назван дворцом Огненного предела, а ворота Красной птицы названы воротами Рисовой птицы.
Может быть, в виде предостережения о том, что это написано в то время, когда ещё не пришёл мудрец, явленный в великой инкарнации[920]920
Прим.36 Свиток 12:
Великая инкарнация – будды и бодхисаттвы, явленные миру в разнообразных обличиях, чтобы вести смертных к конечному просветлению. Мудрец, явленный в великой инкарнации – совершенномудрый подвижник.
[Закрыть], и в наказание за то, что был он человеком обычным, у Тофу после этого дрожала рука, и знаки, начертанные его трясущейся рукой, получались неверными. Однако в скорописи он был чудесным мастером, поэтому даже то, что написано его трясущейся рукой, и в таком виде показывало силу его кисти.
В конце концов из дворца Великого предела вырвался огонь, и здание Восьми министерств сгорело дотла. Оно было сейчас же отстроено заново, но когда сопровождавшее небесного бога из Китано[921]921
Прим.37 Свиток 12:
Небесный бог из Китано – деифицированный поэт и крупный чиновник Сугавара Митидзанэ (845–903). Посвящённое его культу святилище построено в киотоском районе Китано.
[Закрыть] божество грома и молнии пало на опорный столб дворца Чистой прохлады, оно сожгло его.
Так вот, тот бог Тэмман-тэндзин[922]922
Прим.38 Свиток 12:
Тэмман-тэндзин имя, под которым был деифицирован Сугавара Митидзанэ.
[Закрыть] – это обладатель вкуса, родоначальник изящной словесности. Восседая на небе, и воплощаясь в солнце и луне, он освещает страну, а спустившись на землю, делается помощником государя и изволит приносить пользу всем живым существам. Что касается самого начала всего этого, то когда-то в южном дворике усадьбы его милости советника Сугавара Дзэндзэна[923]923
Прим.39 Свиток 12:
Сугавара Дзэндзэн – Сугавара Корэёси, отец Митидзанэ. Учёный, доктор стилистики, глава «Университета», государственный советник, наставник принца крови. 812–880.
[Закрыть] прекрасноликий ребёнок лет всего лишь пяти-шести стоял в одиночестве, любуясь цветами, и слагал стихи. Увидев это, государственный советник Кан[924]924
Прим.40 Свиток 12:
Кан – китайское чтение первого из двух иероглифов, которыми пишется фамилия Сугавара.
[Закрыть] удивился и благоволил спросить:
– Ты откуда, из чьей семьи изволишь быть?
– У меня нет ни отца, ни матери. Моё желание – чтобы господин государственный советник стал моим родителем, – молвил в ответ ребёнок.
Советник обрадовался, взял его на руки и стал с любовью воспитывать его под покрывалом мандаринских уток[925]925
Прим.41 Свиток 12:
«…под покрывалом мандаринских уток» – вместе с супругой. Мандаринские утки (утки-неразлучницы) – символ любящих супругов.
[Закрыть]. А назвали мальчика младшим военачальником Кан. С тех пор, когда он ещё не обучался, мальчик осознал Путь, и стало очевидно, что у него ни с чём не сравнимый талант к учениям, а когда ему было одиннадцать лет, отец, государственный советник Кан, погладив сына по голове, спросил его:
– Может быть, ты сочинишь стихотворение-си[926]926
Прим.42 Свиток 12:
Си – стихотворение на китайском языке в жанре ши.
[Закрыть]? – и тот, как будто нисколько не задумываясь, тут же сложил ясными словами чудесное пятистишие о холодной ночи:
После этого он твёрдо усвоил в своих стихах все поэтические приёмы эпохи расцвета Тан, показал способность сочинять стихотворение семи шагов[928]928
Прим.44 Свиток 12:
Стихотворение семи шагов – согласно китайскому преданию, вэйский Вэньди под страхом смертной казни велел своему брату Цао Чжи сочинить стихотворение за то время, когда он сам сделает семь шагов. Тот сочинил:
Варили бобовый суп.
Процедив солёные бобы,
сделали подливку,
Под котлом разожгли бобовую ботву.
Заплакали бобы в котле:
«Мы с вами рождены от одного корня,
Как это ужасно – варить нас!»
После этого способность слагать стихотворные экспромты стали называть талантом стихотворений семи шагов.
[Закрыть], а что касается стиля, но он воспринял блестящий вкус эпох Хань и Вэй, помнил наизусть десять тысяч сочинений, и поэтому в двадцать третий день третьей луны двенадцатого года правления под девизом Дзёган[929]929
Прим.45 Свиток 12:
Дзёган – девиз правления императора Сэйва. 859–876 гг.
[Закрыть] выдержал экзамен на должность чиновника и в обществе сочинителей изволил сломить лавр[930]930
Прим.46 Свиток 12:
«…Сломать ветку лунного лавра» – успешно сдать экзамен.
[Закрыть]. Весной того года в доме То Кёрё[931]931
Прим.47 Свиток 12:
То Кёрё – китайское прочтение фамилии и имени Мияко-но Ёсика (834–879), поэта и учёного, доктора стилистики, специалиста по китайской литературе.
[Закрыть] собрались люди, и младший военачальник Кан пошёл туда, где стреляли из лука. То Кёрё подумал, что этот сановник каким-то образом собрал светлячков в окне учёности, но если он неотрывно набирался знаний только из старинных книг, то не знает, где начало и где конец у лука и насмешит нас, стреляя в цель.
Кёрё вложил в лук стрелу, протянул его младшему военачальнику Кану и попросил его:
– Начинается весна, так развлечёмся разок стрельбой из лука.
Младший военачальник Кан и не подумал отказываться. Он встал рядом со своим соперником, поднял рукав, обнажив белоснежную кожу, поднял и вновь опустил лук. Немного погодя, всё в нём, начиная с крепкой фигуры, мастерски выпущенной стрелы, звона тетивы, вида согнутого лука и всех пяти добродетелей лучной стрельбы было преисполнено мощью. Ни на один сун не отклоняясь от точки прицеливания, он в пять приёмов выпустил десять стрел. То Рёкё не сдержал восхищения, спустился к нему и протянул руку. Он провёл со стрелком несколько часов в пиршественном зале и одарил самыми разными подарками.
В двадцать шестой день третьей луны того же года, когда император Энги[932]932
Прим.48 Свиток 12:
Энги – девиз правления императора Дайго (885–930). В средневековой Японии годы Энги считались «золотым веком».
[Закрыть] ещё восседал в Весеннем дворце Тогу, он призвал к себе младшего военачальника Кан и молвил ему:
– Кажется, китайский поэт Ли Цяо[933]933
Прим.49 Свиток 12:
Ли Цяо – китайский поэт начала VIII в.
[Закрыть] за одну ночь сложил сто стихов. Разве ты не сравнишься с ним своим талантом? Так сложи в присутствии императора за один час десять стихов! – и предложил для них десять тем.
Младший военачальник Кан сложил десять стихов за полчаса.
Когда провожаешь весну,
Не используешь лодку или телегу.
Только с последней камышевкой
Да цветами опавшими
расстаёшься.
Если вешний огонь
Знает сердце разлуки моей,
Нынче ночью ночлегом
дорожным
Станет дом стихотворный.
Такие стихи о конце весны вместились в стихотворение из десяти строф по десять слогов.
Не было недостатка в восхвалении его талантов, его человеколюбия и справедливости, кои соединились в единое целое. Государь возвратился к добродетелям трёх монархов и пяти императоров[934]934
Прим.50 Свиток 12:
Имеются в виду добродетельные императоры Китая.
[Закрыть], вселенная управлялась ровно, как при Чжоу-гуне[935]935
Прим.51 Свиток 12:
Чжоу-гун – китайский политический деятель эпохи Чжоу.
[Закрыть] и Кун-цзы[936]936
Прим.52 Свиток 12:
Кун-цзы – Конфуций, древнекитайский мыслитель.
[Закрыть], – и всё это благодаря младшему военачальнику Кан. Так безмерно восхищался им государь, поэтому в шестую луну девятого года правления под девизом Канхэй[937]937
Прим.53 Свиток 12:
Канхэй (Кампё) – девиз правления императора Уда.
[Закрыть] он поднялся от должности советника среднего ранга до старшего советника, а вскоре стал старшим военачальником.
В десятую луну того же года, после того, как император Энги изволил занять свой престол[938]938
Прим.54 Свиток 12:
В действительности император Дайго занял престол не в 10-ю, а в 7-ю луну 901 г.
[Закрыть], все дела государственного управления вершил старший военачальник ближней дворцовой охраны. И регент, и высшие сановники не могли с ним сравниться. Во вторую луну второго года правления под девизом Сётай[939]939
Прим.55 Свиток 12:
Сётай – девиз правления в 898–900 гг.
[Закрыть] он стал министром-старшим военачальником.
В это время министр по прозванию Хонъин[940]940
Прим.56 Свиток 12:
Хонъин – прозвище Левого министра Фудзивара Токихира (871–909).
[Закрыть], потомок в девятом колене обладателя Большого тканого венца[941]941
Прим.57 Свиток 12:
Обладатель Большого тканого венца – Фудзивара Каматари (614–669), основатель рода Фудзивара.
[Закрыть], сын его милости Сёсэн[942]942
Прим.58 Свиток 12:
Сёсэн – посмертное имя Фудзивара Мотоцунэ (836–891), Первого министра и канцлера.
[Закрыть], старший брат императрицы, стал дядей императора Мураками[943]943
Прим.59 Свиток 12:
Мураками – 62-й император Японии (947–967), 16-й сын императора Дайго (926–967).
[Закрыть]. Его дом называли домом канцлеров[944]944
Прим.60 Свиток 12:
Домами канцлеров называли пять ветвей рода Фудзивара, из которых выходили регенты и канцлеры: Коноэ, Кудзё, Нидзё, Итидзё и Такацукаса.
[Закрыть], называли домом высокочтимым. Во всяком случае, он считал, что человека, равного ему, нет. А поскольку в чинах, титулах и наградах министр Кан превзошёл его[945]945
Прим.61 Свиток 12:
В действительности должность Левого министра, которую занимал Фудзивара Токихира, была выше, чем должность Правого министра, которую занял Сугавара Митидзанэ («министр Каи»).
[Закрыть], Токихира не знал покоя от негодования. Тайно договорившись с его милостью Хикару[946]946
Прим.62 Свиток 12:
Хикару – принц Минамото-но Хикару, сын императора Ниммё.
[Закрыть], его милостью Садакуни[947]947
Прим.63 Свиток 12:
Садакуни – сын Внутреннего министра Фудзивара-но Такафудзи (867–906).
[Закрыть] и Суганэ-но-асон[948]948
Прим.64 Свиток 12:
Суганэ – Фудзивара-но Суганэ, сын главы Правой гвардии Фудзивара-но Есинао (858–913).
[Закрыть] он вызвал старшего чиновника Ведомства светлого и тёмного начала, и в восьми сторонах императорского дворца они закопали кукол и вознесли молитвы богам Но хотя они и прокляли министра Кан, бедствия на него они не навлекли, потому что сами в душе не следовали по Пути Неба. Поэтому они решились на преступление, оклеветав его. Время от времени министр Хонъин стал говорить государю, что помощник Первого министра Кан при управлении Поднебесной своекорыстен, является зловредным вассалом, который наносит народу вред, горестей народных не знает, а своим принципом сделал несправедливость. Жаль, что по этой причине император стал думать, что Кан вносит в мир беспорядок, вредит народу, что он – зловредный вассал, а не верноподданный, которого можно увещевать воздерживаться от зла.
Можно согласиться со словами: «Кто это знает: искусство лжи подобно язычку у флейты. Он побуждает господина нос зажимать, а господин не зажимает. Господин может разделить мужа и жену как западную звезду с восточной. Господин просит – это пчела отнимает, а господин не отнимает. Из-за господина матери и сыновья становятся шакалами и волками»[949]949
Прим.65 Свиток 12:
Пересказ стихов Бо Лэтяня из сборника «Бо-ши вэньцзи».
[Закрыть]. Даже те, которые всегда должны быть в согласии, муж и жена, отец и сын, отдаляются друг от друга из-за лжи клеветника. Тем более, это бывает между господином и подданным.
В конце концов, в двадцатый день первой луны четвёртого года правления под девизом Сётай было решено, что помощник Первого министра Кан следует сослать на Цукуси заместителем начальника Дадзайфу[950]950
Прим.66 Свиток 12:
Дадзайфу – наместничество на о. Кюсю.
[Закрыть]. Перемена была невыносимо горькой. О своём безмерном горе он рассказал в стихотворении, которое послал в павильон Тэйдзиин[951]951
Прим.67 Свиток 12:
В павильоне Тэйдзиин, в Киото, после пострижения жил экс-император Уда.
[Закрыть].
Несёт как мусор
По воде меня.
Стань же запрудою,
Мой государь, —
Здесь задержи меня!
Увидев это стихотворение, монашествующий экс-император увлажнил свои августейшие одежды слезами. Поэтому, желая успокоить приговорённого к ссылке, он прибыл во дворец, однако в конце концов правящий император к нему не вышел, так что возмущённый монашествующий экс-император возвратился ни с чем.
После этого дело о ссылке было решено, и помощника Первого министра сейчас же отправили в ссылку в Дадзайфу. Из его двадцати трёх детей отцу отдали только четырёх мальчиков, а остальные были сосланы в провинции, лежащие во всех четырёх сторонах. В столице была оставлена только одна старшая дочь, а остальные восемнадцать человек, плача и плача, покинули столицу. Как же печален был вид страдающего отца, отправляемого в ссылку! Он оставил Кобайдоно, дворец Алой Сливы, где изволил проживать долгие годы, и при неверном свете заходящей луны у него оставался на рукавах только забытый аромат сливы. Теперь он думал о вёснах в родных местах, не в силах сдерживать слёзы.
Когда дует ветер с востока,
Пришли аромат
Сливы цветущей.
Думаешь, нет с тобой мужа,
Но о весне не забывай!
Так он продекламировал, считая, что сегодняшним вечером не переправится через Ёдо[952]952
Прим.68 Свиток 12:
Ёдо – речка, протекающая в районе Фусими в Киото, через которую была устроена переправа.
[Закрыть]. Но конвойные чиновники спешили в дорогу и вызвали экипаж. Не оттого ли, что всё, вплоть до лишённых чувств трав и деревьев, печалилось о расставании с привычным для него хозяином, восточный ветер вскоре навеял весточку от его слив тем сливам что росли во дворике в месте ссылки. Потом было сказано в вещем сне, что ломают их люди дурные, ибо летучие сливы в Дадзайфу – это они и есть.
Когда в прошлом, в годы правления под девизом Нинна[953]953
Прим.69 Свиток 12:
Нинна (Нинва) – 885–888 гг.
[Закрыть], младший военачальник Кан отправлялся на службу в провинцию Сануки[954]954
Прим.70 Свиток 12:
Сугавара Митидзанэ был губернатором провинции Сануки в 886–890 гг., после чего возвратился в столицу.
[Закрыть], отдали роскошные парчовые швартовы и, взявшись за вёсла из магнолии и за руль из багряника, повели судно под луной южных морей. А теперь, в годы правления под девизом Сётай, Процветающее Спокойствие, он изволил направляться по пути к месту ссылки и расстилал себе под голову рукава одеяний, пожалованных ему когда-то государем, на полу судовой надстройки и предавался раздумьям под облаками западной провинции.
Он думал с тоской о своей супруге и своей дочери, оставленных в столице, о том, что вчерашняя разлука с ними была окончательной, что остальных восемнадцать его детей увозят в неведомые провинции, что они, направляясь в нежданное путешествие, испытывают телесные страдания и душевные муки. Когда несчастный думал обо всём этом, у него не просыхали слёзы. Свои горестные думы во время остановок в пути он выразил в стихах:
