Текст книги "Повесть о великом мире"
Автор книги: Кодзима-хоси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
7
ОБ ОТЪЕЗДЕ ИЗ СТОЛИЦЫ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА И ПРОШЛЫХ ИМПЕРАТОРОВ
Тогда перед его милостью Рокухара выступил Касуя Сабуро Мунэаки, который сказал:
– Последователи, приверженные вашей милости, из столицы бежали; сейчас их осталось около тысячи всадников. Благоволите подумать, что этим вашим силам не продержаться перед крупным противником. Восточную сторону замка противник ещё не захватил, поэтому следует доложить об этом его величеству и прошлым императорам, поехать с ними в Канто, а потом, собрав крупные силы, нанести удар по Киото. Пришло сообщение, что Сасаки-хоган Токинобу обороняет мост Сэта, но и его вспомогательных сил было бы недостаточно. Если взять сподвижников Токинобу, они не смогут выступить первыми в провинции Оми. Говорят, что в провинциях Мино, Овари, Микава и Тотоми находятся войска противника, поэтому дорогу нужно преодолеть благополучно, чтобы по прибытии в Камакура прежде всего и безотлагательно решить дело с усмирением бунтовщиков. Его величеству и прошлым императорам следовало бы выехать и укрыться в замке, расположенном не очень далеко на равнине; разве знаменитому военачальнику не жаль было бы своё имя потерять под ударом меча простолюдина?!
Так он настойчиво произнёс и два, и три раза, и тогда оба главы Рокухара изволили подумать, что это действительно так. Они посоветовались и решили:
– Тогда прежде всего сначала нужно потихоньку послать дам свиты, монашествующих императриц, государыню, супругу канцлера и разных малолетних прислужниц, а потом со спокойным сердцем пробиваться через расположение противника.
Об этом через Когуси Горобэ-но-дзе доложили экс-императорам и государю, и тогда, опасаясь запереть в замке всех, вплоть до матери государя, государыни императрицы, придворных дам, супруги канцлера, дам, ведающих прислугой, мальчиков и девочек в услужении сановников, чиновниц высоких рангов, – их отправили, печалясь о негаданной разлуке, о том, какое их ожидает будущее. Они побрели босые, торопясь идти быстрее. Это было как распустившиеся летние цветы из сада Цзиньгу, увлекаемые бурей, разошлись они на все четыре стороны, точь-в-точь как туман из старинного сновидения[734]734
Прим.68 Свиток 9:
Намёк на образ древнего китайского загородного сада из стихотворения XI в. (антология «Бакан роэйсю», 1013 г.).
[Закрыть].
Накатоки, губернатор провинции Этиго, обращаясь к своей супруге, произнёс:
– В обычные времена тоже бывали случаи, когда столицу люди покидали помимо своего ожидания, и мы думали, до каких мест вас провожать. Но мы слышим, что противника полно всюду, на востоке и на западе, что он перегородил дороги, поэтому я не думаю, что мы сможем спокойно спасаться бегством до Канто. Вы женщины, поэтому для вас трудностей не должно быть. Мандзю ещё молод, поэтому, даже если его увидят противники, они, по-видимому, подумают, что это чей-то ребёнок. Сейчас нужно под покровом ночи куда-то потихоньку отправиться, укрыться где-то в сельской местности и некоторое время подождать, пока в мире станет спокойно. Если мы беспрепятственно прибудем в Канто, мы сразу же вышлем людей вам навстречу. Если же вы услышите, что по пути нас обстреляли, присоединитесь к каким-нибудь хорошим людям, во главу себе поставьте Мацудзю: он человек ответственный и станет священнослужителем. После нашей смерти отслужите панихиду.
Так говорил он уныло, и слёзы у него текли ручьём. Его супруга, удерживая губернатора провинции Этиго за рукав доспехов, говорила с плачем:
– Отчего это слышу я такие бездушные слова? Если в этом случае противники не узнают, кто таков этот молодой человек, они не смогут не думать о том, кто же здесь беглецы. Кроме того, когда я буду поблизости от человека, с которым знакома с далёких дней, мне будет казаться, что это меня разыскивает противник. Ничего, кроме стыда для меня в этом не будет. И будет печально, если тот молодой человек лишится жизни. Если в пути и быть чем-то озабоченным, так в любом случае, лучше делать это вместе. У меня, живущей под деревом, не бросающем тень, на которую можно положиться, засыпаемой осенними росами, нет такого чувства, что я проживу долго.
Хотя сердце у губернатора провинции Этиго и было отважным, оно, конечно, не было скалой или деревом, поэтому и отказалось от давнего замысла разлучиться с любящей супругой.
В старину ханьский Гаоцзу и чуский Сян Юй воевали между собой больше семидесяти раз, и в конце концов Сян Юй был окружён войском Гаоцзу. Когда уже собирались нанести ему на рассвете смертельный удар, ханьские воины услышали со всех четырёх сторон, как все чусцы поют. Это Сян Юй вошёл в шатёр и, обращаясь к своей супруге Юйши, с тоской о разлуке сочинил и прочёл песню:
Есть сила, чтобы ею горы пронзить,
Есть сила духа, чтобы ею покрыть
целый мир,
Однако судьба не играет
на руку времени,
Наши кони не продвигаются дальше.
О Юй, о Юй. Что же нам делать?!
В скорби лил Сян Юй свои слёзы, а Юйши, не в силах сдержать печаль, сама упала на меч и умерла раньше, чем Сян Юй.
На следующий день в битве Сян Юй во главе двадцати восьми всадников развеял ханьское войско в четыреста тысяч всадников и лично взял головы трёх ханьских полководцев. Обратясь к оставшимся в живых воинам, он сказал:
– Тот, кто в конце концов погиб из-за ханьского Гаоцзу, погиб не из-за неумения сражаться, – их погубило Небо.
Сам же, осознавая свою судьбу, покончил с собой в окрестностях Няоцзян, и не было воина, который бы, узнав об этом, не проливал слёзы.
Глава южного квартала генерал-инспектор Укон Токимасу ехал впереди августейшей процессии, но перед самыми Средними воротами к нему приблизился верхом на коне глава северного квартала, губернатор провинции Этиго. Он выехал со словами:
– Говорят, что его величество срочно вызвал к себе коней из государевой конюшни, так отчего вы не изволите так долго выезжать?!
Делать было нечего, Накатоки расстался со своей супругой и малыми детьми, цеплявшимися за рукава его доспехов, и от наружной галереи поскакал на коне. После того, как процессия от Северных ворот направилась на восток, оставшиеся люди, плача и плача, разошлись налево и направо и от восточных ворот побрели прочь.
Куда ни пойдёшь, плачущие в тоске голоса разносились далеко, а от тоски из-за мучительной разлуки дорога для уезжавших из столицы темнела перед глазами, и они продвигались вперёд, доверившись коням. Было такое чувство, что ни те, ни другие не знают, не окончательная ли это их разлука. Когда миновали четырнадцатый-пятнадцатый кварталы и оглянулись назад, то увидели, что над зданием управления Рокухара занялось, и с одной стороны поднимается дым и огонь.
Стояла тьма пятой луны, и из-за темноты ничего не было видно ни впереди, ни сзади. В окрестностях дороги Кудзумэ было полно скрывавшихся там воинов без командиров. Стрелами, которые они пускали со всех десяти сторон, был поражён в шейную кость и упал с коня генерал-инспектор Сакон Токимасу.
Касуя Ситиро спешился, выдернул те стрелы, и у раненого сразу остановилось дыхание. Было неизвестно, где находится противник, поэтому всадники не могли в него стрелять. Кроме того, они уезжали из столицы тайком, поэтому встречную атаку предпринять не могли, чтобы тем себя не обнаружить. Ничего другого не остаётся, – подумал Касуя, – кроме как покончить с собой на той же подушке и так соблюсти долг господина и подданного до самого грядущего мира. Поэтому Касуя, плача и плача, взял голову своего господина, завернул её в парчовые рукава доспехов, спрятал глубоко в поле рядом с дорогой, после чего разрезал себе живот и упал ниц, обхватив руками мёртвое тело господина.
Драконов паланкин уже изволил проследовать далеко от речной долины Четвёртого принца[735]735
Прим.69 Свиток 9:
«Долина Четвёртого принца» – местность где находился дворец четвёртого сына императора Нимме (834–840), Дзинко.
[Закрыть], когда со всех сторон послышался призыв:
– Проходят беглецы! Хватайте и снимайте с них доспехи!
Словно дождь, посыпались стрелы. Что же будет дальше? Ехавшие впереди всех Весенний принц[736]736
Прим.70 Свиток 9:
«Весенний принц» – наследный принц Северной династии Ясухито.
[Закрыть], сопровождавшие его сановники и гости с облаков рассыпались по сторонам, и теперь только старший советник Хино Сукэна, советник среднего ранга Кансюдзи Цунэаки, советник среднего ранга Аянокодзи Сигэсукэ, государственный советник Дзэнриндзи Аримицу сопровождали спереди и сзади драконов паланкин.
От столицы беглецов отделяли закатные облака, мысли их были сосредоточены на восточной дороге длиною в десять тысяч ри. Это вызвало в памяти Цзаньгэ[737]737
Прим.71 Свиток 9:
Цзаньгэ – труднопреодолимая местность которую проезжал по дороге в Шу танский император Сюаньцзун в 756 г., когда он бежал из столицы Чанъань после мятежа Ань Лушаня.
[Закрыть] из далёкой старины, доставляло августейшему страдания, как во времена мятежа годов правления под девизом Дзюэй[738]738
Прим.72 Свиток 9:
Дзюэй – девиз правления годов 1182–1183. В третью луну 2-го года правления под девизом Дзюэй Тайра Мунэмори (1147–1185) под ударами войск Минамото бежал из столицы вместе с малолетним императором Антоку (1181–1183).
[Закрыть]. Его величество и прошлые императоры не могли удержать слёзы.
Ещё не начинала светлеть короткая ночь пятой луны, в той стороне, где находится застава[739]739
Прим.73 Свиток 9:
Застава – застава Склона встреч (Афусака, Осака)на западе, в той стороне, где осталась столица.
[Закрыть], было ещё темно, из-за чего лошадей пока оставляли в тени криптомерии, давая им некоторое время отдохнуть, и тут прилетевшая неизвестно откуда шальная стрела ударила его величество в локоть левой руки. Суяма, губернатор провинции Биттю, быстро соскочил с коня, выдернул наконечник стрелы и обсосал рану августейшего, так что бежавшая кровь, которая окрашивала белоснежную кожу государя, пропала из глаз.
То, что милостивый повелитель десяти тысяч колесниц был ранен человеком низкого звания, что священный дракон внезапно попал в сети рыбака, – дело постыдное.
Тем временем, начало понемногу светать, и когда остался один только утренний туман, беглецы, посмотрев на края северных гор, решили, что видят бродячих воинов: человек пятьсот-шестьсот держали в руках щиты, готовясь отразить стрелы. Увидев это, все потеряли покой.
Тогда Накагири-но Яхати, житель провинции Бидзэн, выехал впереди процессии и, подпустив своего коня совсем близко к противнику, заявил:
– Во время августейшего выезда в Канто достойного благодарений государя всей Поднебесной кто это сотворил подобное безобразие?! Если это человек с искренним сердцем, он должен положить свой лук, снять шлем и удалиться. Если же это тип, не знающий правил поведения, следует пройти мимо с его отрубленной головой.
Бродячие воины расхохотались:
– Какому бы государю всей Поднебесной ни угодно было проследовать здесь, его судьба уже истощилась, поэтому он, изволив уезжать из столицы, собирается проехать здесь. Если государь хочет проехать без труда, то сопровождающие его воины должны оставить здесь всех своих коней и доспехи и со спокойной душой следовать дальше! – задиристо заявили они в один голос.
Выслушав это, Накагири-но Яхати сказал:
– Так себя ведут дурные типы! Возьмите же доспехи, которых вы так жаждете.
Пока он говорил, шестеро молодых всадников, выстроившись в ряд, подъехали к другим шестерым всадникам, алчным бродячим воинам, и те, как пауки ткут свою паутину, рассыпались по четырём углам и восьми сторонам.
Шестеро всадников разделились на шесть частей и преследовали беглецов на протяжении нескольких десятков кварталов. Но Якухати отнюдь не пал духом, он на скаку поравнялся с противником, который казался среди преследователей главным, и между крупами двух коней вместе с ним, перевернувшись вверх ногами, с шумом полетел в грязь рисового поля с обрыва высотой в четыре-пять дзё. Поскольку Накагири оказался внизу, он хотел было пырнуть того, кто лежал сверху, мечом и стал искать меч, но когда ощупал ножны, оказалось, что меч, по-видимому, выпал во время падения, и в ножнах его не было.
Противник сверху навалился на нагрудную пластину Накагири, ухватил его за пряди волос на висках и хотел было обезглавить, но в это время Накагири вместе с мечем противника крепко сжал кисть его руки.
– Послушайте, – сказал он, – я должен вам кое-что сказать. Отныне вам меня не позабыть. Если бы сейчас у меня был меч, он и определил бы победу. Кроме того, если бы за мной следовали мои сторонники, они поддержали бы меня, а в этой свалке мне помочь некому. Раз это так, то, если вы даже изволите забрать мою голову, вам не будет хватать её опознания, и славы вы не добьётесь. Я – низший вассал его милости Рокухара, зовут меня Рокуротаро, так что меня вряд ли кто узнает. Чем брать на душу грех, беря голову ни к чему не годного слуги, вы, может быть, лучше сохраните мне жизнь? В благодарность за это, поскольку я знаю, где его милость Рокухара спрятал свои деньги, шесть тысяч кан[740]740
Прим.74 Свиток 9:
Кан – крупная монета. В XIV в. за один кан можно было купить 1,5 тонны риса.
[Закрыть], я провожу вас туда и отдам их вам, – так он сказал.
Бродячий воин подумал, что это, наверное, правда, вложил в ножны обнажённый меч, поднял лежавшего внизу Накагири и не только даровал ему жизнь, но и всячески одарил, угостил сакэ, а когда привёз в столицу, Яхати отправился на пожарище в Рокухара и обманул его:
– Это на самом деле было закопано здесь. Не иначе, кто-то раньше нас выкопал клад и забрал себе. Я хотел сделать вас богачом; у вас тонкий слух, но нет везения, – потом деланно засмеялся и повернул назад.
Пока Накагири выполнял свой замысел, его величество прибыл на ночлег в Синохара. Здесь запросили паланкин грубого плетения, и пешие воины внезапно стали напоминать носильщиков паланкина и следовали впереди и позади паланкина августейшего. Местоблюститель секты тэндай принц второго ранга Кадзин до этого места изволил сопровождать государя, но он не думал, что сможет предстоящую дорогу преодолеть со спокойным сердцем, а потому раздумывал, где бы укрыться на некоторое время, и спросил:
– Есть ли здесь кто-нибудь из братии?
– В придорожной битве прошлой ночью, – ответили ему, – некоторые были ранены и остались, некоторые, видимо, дрогнули и бежали. Кроме двоих, советника среднего ранга содзу Кете, и второго ранга настоятеля храма Дзесе, нет ни одного сановника, исполняющего обет в храме, или священнослужителя.
Подумав что в этих условиях он вряд ли сможет совершить дальнее путешествие, принц отделился от остальных и направился отсюда в сторону Исэ. На собственных конях он со спутниками поехал по горам Судзука, изобилующим разбойниками, положив на коней серебряные сёдла. Считая, что они могут стать помехой в пути, всех коней пожаловали хозяину гостиницы, а настоятель монастыря[741]741
Прим.75 Свиток 9:
«Настоятель монастыря» – монашествующий принц Кете.
[Закрыть] в длиннополом монашеском одеянии набросил накидку из листьев веерной пальмы без подкладки, Кете-содзу в чёрном одеянии поверх белья держал в руках чётки из кристаллов и не передвигал ногами. Не было такого человека, который бы не подумал, что это беглецы.
Однако, видимо, благодаря защите Великого наставника[742]742
Прим.76 Свиток 9:
«Великий наставник» – один из почтительных эпитетов Будды.
[Закрыть] и богов Горного короля[743]743
Прим.77 Свиток 9:
«Горный король» – синтоистское святилище Хиёси у подножья горы в г. Оцу
[Закрыть] встреченные по дороге горные дровосеки и косцы, косившие траву на обочинах дороги, вытаскивали принца за руки и подталкивали в бёдра, так что он перевалил через горы Судзука. И вот принц уже настоятельно просит священнослужителя в святилище Исэ, и тот священнослужитель, имея благородное сердце, и не вспомнил о лишениях, которые ожидают его. Во всяком случае, когда он спрятал принца, тот укрывался у него больше тридцати дней, а когда в Киото стало немного спокойнее, изволил возвратиться назад и в течение трёх или четырёх лет жить в уединении в павильоне Бякугоин.
8
О ТОМ, КАК НАКАТОКИ, ГУБЕРНАТОР ПРОВИНЦИИ ЭТИГО И ЕГО ВАССАЛЫ СОВЕРШИЛИ САМОУБИЙСТВО
Между тем, когда стало известно, что двое из Рокуха-ра, потерпев поражение в Киото, отбыли в Канто, из Атака, Синохара, Хинацу, Оицу, Этикава, Оно, из павильона Сорока девяти обетов, Сурихари, Бамба, Самэгаи, Касивабара и других мест к подножью горы Ибуки и к окрестностям реки Судзука за одну ночь прискакали верхом две или три тысячи разбойников, воров и бродяг. Пятый сын прежнего императора[744]744
Прим.78 Свиток 9:
«Прежний император» – император Годайго.
[Закрыть] затворился от мира И втайне пребывал у подножия горы Ибуки. Об этом доложили великому полководцу, он высоко поднял парчовое знамя государя и поднялся на вершину Кояма, что находится к востоку от гостиницы Бамба на самом трудном участке тракта Тосандо, стал ожидать его между узкими дорогами, спускающимися с обрыва.
Когда рассвело, Накатоки, губернатор провинции Этиго, покинул гостиницу Синохара и поторопил императорскую процессию углубиться в громоздящиеся горы. До вчерашнего дня, когда она отбыла из столицы, воинов сопровождения было две с лишним тысячи всадников, теперь же, по-видимому, из-за того, что многие сбежали, осталось лишь меньше семисот всадников.
– Если нас будут преследовать, стреляйте! – приказал судья Сасаки Токинобу арьергарду.
– Если мятежники перегородят дорогу завалом, растаскивайте его и расчищайте путь! – приказал Касуя Сабуро, подъехав к передовому отряду.
Фениксов паланкин[745]745
Прим.79 Свиток 9:
«Фениксов паланкин» – паланкин императора.
[Закрыть] следовал сзади, а когда путники преодолели перевал Бамба, дорогу им перерезал многотысячный противник, который ожидал, выставив перед собой в ряд щиты и наконечники стрел. Касуя увидел его издалека и проговорил:
– Здесь наверняка собрались злодеи из этой и той провинции, чтобы содрать доспехи с павших. Если их сразу бросить им, вряд ли придётся сражаться, не жалея жизней. А ну-ка, одним ударом нападите и отбросьте их!
Вместе с этими словами тридцать шесть всадников построили в ряд своих коней. Пятьсот с лишним бродячих воинов, которые держали первую линию обороны, отогнали на далёкие вершины, и они смешались с воинскими силами второй линии.
Касуя в этой битве одержал победу над первой линией и, успокоившись, подумал: теперь злодеев больше нет. В одно время с тем, как стал рассеиваться утренний туман, стало видно далеко ту дорогу через последнюю гору, которую нужно будет пересечь. Там пять или шесть тысяч воинов с парчовым знаменем, развевающимся под порывами горной бури, ожидали беглецов в неприступных местах.
Касуя, увидев два лагеря крупных сил противника, остановился изумлённый. Если попытаться ещё раз прорваться, – и люди, и кони устанут, а противник продержится на крутом обрыве. Если сблизиться с ним и устроить лучный бой, то после того, как будут до конца израсходованы все стрелы, у противника ещё останутся очень большие силы. Так или иначе, решив, что это им по силам, беглецы спустились к подножью горы, где на перекрёстке дорог стояла пагода, и стали там поджидать силы арьергарда.
Губернатор провинции Этиго, услышав, что авангард ввязался в бой, пришпорил коня и прискакал туда. Касуя-но Сабуро, обратившись к губернатору Этиго, сказал:
– Есть правило, которое гласит, что те, кто владеет луком и стрелами, считают постыдным, если они не умирают там, где должны умереть. Мы – люди, которые должны были погибнуть от стрел в столице, однако, дорожа каждым днём своей жизни, бежали до этого места. Теперь мы попали в руки бродяг без роду и племени, а на наши трупы будут ложиться придорожные росы. Это достойно сожаления. Поскольку противник находится только в одном этом месте, мы можем с риском для жизни напасть на него и пройти насквозь. Но, как я предполагаю, семья Доки прежде всего и с самого начала находилась во главе заговора, поэтому мы не сможем, пользуясь случаем, не пройти через провинцию Мино. Семья Кира тоже часто не отвечает на приглашения властей; ходили слухи, что она строит замок в провинции Тотоми, поэтому мы вряд ли избежим столкновения с нею. Встретившись с такими противниками, уничтожить их, вряд ли по силам и войску в десять тысяч всадников. Более того, с тех пор, как мы стали беглецами, и люди, и кони у нас устали, не осталось сил выпустить даже одну стрелу, так до каких пор мы сможем ещё отступать?! Подождём только войско Сасаки из арьергарда, повернём на провинцию Оми, на некоторое время затворимся там в замке и подождём, пока войско из Канто двинется на столицу.
Тогда Накатоки, губернатор провинции Этиго, заметил:
– В этом смысл есть, но я думаю, что сейчас, может быть, Сасаки стал каким-нибудь мятежником и ненадёжен, и когда немного поразмыслил, над вашей просьбой, то решил, что о движении отсюда нужно спросить мнение разных людей. Это значит, что обязательно проведя в этой пагоде некоторое время, мы дождёмся Токинобу и посоветуемся.
После этого все пятьдесят с лишним тысяч всадников спешились во дворе пагоды, что у перекрёстка дорог.
Всего в одном ри за судьёй Сасаки Токинобу скакали триста с лишним всадников. Это было какое-то дьявольское поведение. Некоторые говорили:
– Господа из Рокухара окружены на перевале Бамба бродячими воинами. Перестреляли всех до одного.
Токинобу тогда заявил:
– Теперь я делать не должен ничего! – и от реки Эдзикава повернул назад, сдался в плен и поехал в столицу.
Однако Накатоки, губернатор провинции Этиго, считал, что Токинобу опаздывает, и ожидал его. Но срок ожидания миновал, обстоятельства изменились, и Токинобу, наверное, тоже стал противником. Куда поворачивать теперь, до каких пор можно бежать? Лучше вообще взрезать себе живот! – думал он и окончательно определился. Поведение его выглядело мужественным. В это время, обратившись к войскам, он сказал:
– Воинская удача постепенно клонится к упадку. Вижу, что гибель рода[746]746
Прим.80 Свиток 9:
«Гибель рода» – имеется в виду род Ходзе.
[Закрыть] близится, имена тех, кто владеет луком и стрелами, высоко ценятся, нет слов, чтобы, не забывая о своей давнишней приязни, выразить намерение следовать за ними по пятам до сих пор. Хоть и глубоки мысли о благодарности, но, поскольку судьба одного дома уже истощилась, как можно об этом сообщить?! После того, как сейчас я, господа, совершу ради вас самоубийство, после своей смерти я собираюсь сообщить о прижизненных для себя благодеяниях. Хотя я, Накатоки, личность недостойная, но я принадлежу к ответвлению рода Хэй, и поэтому думаю, что, если враги захватят мою голову, они получат во владение тысячу дворов. Поскорее возьмите голову Накатоки и передайте её в руки рода Гэн[747]747
Прим.81 Свиток 9:
Род Гэн – здесь: Асикага.
[Закрыть], а искупив прошлую вину, проявляйте верность долгу!
Так он сказал, и после этих слов снял доспехи, рывком обнажил кожу, полоснул себя по животу и упал ничком. Когда Касуя Сабуро Мунэаки увидел это, он уронил слёзы на рукава своих доспехов и проговорил:
– Мунэаки собирался, покончив с собой раньше, служить ему провожатым по путям потусторонним. Как жаль, что господин оказался там раньше! Я говорил ему, что при этом рождении раньше увижу собственными глазами рубежи нашей жизни. Дальше – пути потусторонней тьмы, поэтому я не смогу лично увидеть их. Подождите немного. Мы вместе перейдём гору Сидэнояма[748]748
Прим.82 Свиток 9:
Сидэнояма – гора на границе с миром тьмы, куда попадает умерший, блуждая по потусторонним путям.
[Закрыть].
Губернатор провинции Этиго выдернул меч, торчавший в животе покойного по самую рукоятку, и вонзил его в свой собственный живот, обхватил руками колени Накатоки и лёг, откинувшись навзничь. Начиная с него, прежний протектор провинции Оки, его сыновья Дзироэмон, Сабуробэ и Эйдзюмару, Такахаси Куродзаэмон, его родственники Магосиро, Матасиро, Ясиро Саэмон и Горо, его милость Суда Гэнсити Саэмон, его родственники Магогоро, его милость Тонай Саэмон, Еити, Сиро, Горо, Магохати, его милость Синдзаэмон, Матагоро, Тороку, и Сабуро, Вступивший на Путь Андо Тародзаэмон, его родственники Вступивший на Путь Магосабуро, Саэмон Таро, Саэмон Сабуро, Дзюро, Сабуро, Матадзиро, Синдзаэмон, Ситиро Сабуро и Тодзиро, Накабури Городзаэмон, Ивами Хикосабуро, Такэда Гэдзе Дзюро, Сэкия Хатиро Дзюро, Курода Синдзаэмон и Дзиродзаэмон, Такэи-но Таро и его милость Камон Саэмон, Ерифудзи Дзюробэ, Минагири Саке-но-сукэ и Кагэю Ситиробэ, Кояки-но Ситиро, Сиояки-но Ситиро, Сиоя Умано-дзе и Хатиро, Ивагири Сабуро Саэмон и его сыновья Синдзаэмон и Ситиро, Ураками Хатиро, Окада Хэйрокубэ, Вступивший на Путь Кикуносукэ, его сын Сукэсабуро, Ёсии Хикосабуро и Сиро, Ики-но Магосиро, Кубо-но Дзиро, Вступивший на Путь Касуя-но Магодзиро и его однофамильцы Вступивший на Путь Магосабуро, Рокуро, Дзиро, Ига-но Сабуро, Вступивший на Путь Хикосабуро, Фи Дзиро, Вступивший на Путь Дзиро и Рокуро, его милость Кусихаси Дзиро Саэмон, Нава-но Горо и Матагоро, Вступивший на Путь Харамунэ-но Сакон-секан и его сыновья Хикосити, Ситиро, Ситиро Дзиро и Хэйма Сабуро, Гокисо-но Сабуро, Нукария Хикосабуро, Нисикори Дзюро, Акидзуки Дзиробэ, Ханда Хикосабуро, Хирацука Магосиро, Майдэн Сабуро, Вступивший на Путь Ханабуса Рокуро, Миядзаки Сабуро и Таро Дзиро, Вступивший на Путь Ямамото Хатиро и Вступивший на Путь Ситиро с его сыновьями Хикосабуро, Когоро с сыновьями Хикогоро и Магосиро, Адати Гэнго, Микава Магороку, Хирота Горо Саэмон, Иса Дзибуносукэ с его родственниками Магохати и Сабуро с сыном Магосиро, Вступивший на Путь Катаяма Дзюро, Кимура Сиро, Сасаки, судья из провинции Оки, Вступивший на Путь Никайдо Идзо, Исии Накадзука-но-сукэ с сыновьями Магосабуро и Сиро, Эбина-но Сиро и Коити, Хирота Хатиро, Самэгаи Сабуро, Исикава Куро с сыном Матадзиро, Синдо Рокуро и Хикосиро, Мимбу-но-таю из провинции Бинго, оттуда же Вступивший на Путь Сабуро, Хикотаро из провинции Kara, оттуда же Маготаро, Мисима Синдзабуро и Синтаро, Такэда Кодзо, Мицувано Тодзаэмон, Икэмори Тонайбэ с однофамильцами Саэмон Горо, Саэмон Ситиро, Саэмон Таро и Синдзаэмон, Сайто Кунай-но-сукэ с сыновьями Такэмару и Кунай Саэмон и его сыновья Ситиро и Сабуро, Мимбу-таю из провинции Тикудзэн и оттуда же Ситиро Саэмон, Вступивший на Путь Тамура-накацукаса с однофамильцами Хикогоро и Хэйдзиро, малый секретарь из провинции Синано, Маками-но Хикосабуро с сыном Сабуро, Суяма Дзиро и Когоро, Комияма Маготаро и Горо, и Рокуро Дзиро, Такасака Магосабуро, Сионояно Ядзиро, Се-но Саэмон Сиро, Фудзита Рокуро и Ситиро, Канэко-но Дзюросаэмон, Макабэ Сабуро, Эма Хикодзиро, Комбэ Ситиро, Ното-но Хикодзиро, Ниино-но Сиро, Сами-но Хатиро Сабуро, Фудзисато Хатиро, Атаги Накацукаса-но-сукэ и его сын Ядзиро – все они как верноподданные, в общей сложности четыреста тридцать два человека, одновременно разрезали себе животы.
Кровь заливала их тела, текла, словно струи реки Когава. Мёртвые тела заполнили двор пагоды, и стали как туши в месте забоя скота. Когда-то в эпоху Тан в год Кигай[749]749
Прим.83 Свиток 9:
Кигай – циклическое обозначение 759 года.
[Закрыть] погибли в варварской пыли пять тысяч человек в куньих и парчовых шапках[750]750
Прим.84 Свиток 9:
По-видимому, речь идёт о воинах Ань Лушаня.
[Закрыть], говорят, что в сражении при Тунгуань миллион солдат погиб в водах реки.
Несмотря на то, что всё это, по-видимому, не превзойти, но теперешнюю сцену взгляд не выдерживал и рассказать о ней слов не хватало. Его величество и бывшие государи, увидев этих мёртвых людей, лишились печени и сердца и только сидели ошеломлёнными.
