Текст книги "Повесть о великом мире"
Автор книги: Кодзима-хоси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)
3
ОБ ИМПЕРАТОРСКОМ УКАЗЕ, ПОЖАЛОВАННОМ НИТТА ЁСИСАДА
Житель провинции Кодзукэ по имени Нитта Котаро Ёсисада[570]570
Прим.25 Свиток 7:
Нитта Котаро Ёсисада – знаменитый полководец, ставший сторонником императора Годайго. Одержал ряд блестящих побед над войсками Ходзё, погиб в бою. 1301–1338.
[Закрыть] – потомок в семнадцатом поколении Хатимана Таро Ёсииэ[571]571
Прим.26 Свиток 7:
Хатиман Таро – «Старший сын Хатимана», прозвище Минамото Ёсииэ, прославленного воина XI в., которое он получил в честь бога войны Хатимана. 1041–1108.
[Закрыть], отпрыск знаменитого рода Минамото. Но миром тогда владел род Тайра[572]572
Прим.27 Свиток 7:
Тайра – здесь: род Ходзё, представлявший одну из ветвей рода Тайра (Камму Хэйси).
[Закрыть], который был облечён властью над Четырьмя морями, поэтому Ёсисада должен был последовать приказу Канто и направиться в обход Алмазной горы.
В одном месте он однажды приблизил к себе командира собственного войска Вступившего на Путь Фунада Ёсимаса и промолвил:
– Исстари повелось так, что оба дома, Минамото и Тайра, служили двору, и когда род Тайра поднимал мятеж, дом Минамото усмирял его, а в те дни, когда от своего господина отворачивался род Минамото, его подавлял дом Тайра. Несмотря на свою глупость, Ёсисада понимает, что у членов нашего дома от поколения к поколению теряется слава искусных воинов. Сейчас же по поведению Вступившего на Путь из Сагами видно, что гибель его недалека. Я вернусь к себе в провинцию, соберу верных долгу совести воинов и успокою сердце прежнего государя. Однако без повеления августейшего мне это вряд ли будет по силам. Как бы это удостоиться повеления его высочества принца из Великой пагоды? Я смог бы тогда осуществить эту свою многолетнюю мечту.
Так он вопросил, и монах в миру Фунада спокойно ответил:
– Принц из Великой пагоды изволит укрываться среди окрестных гор, поэтому Ёсимаса должен обдумать способы и спешно получить повеление его высочества, – и вернулся на своё постоянное место в лагере.
На другой день Фунада послал больше тридцати молодых людей под видом мятежников, велев им среди ночи подняться на гору Кудзураки, сам же спустился к своему войску и утром под прикрытием тумана погнался за ними и преследовал около часа. Мятежники из Уда и Утинокори, увидев их, решили, что это их сторонники и, чтобы соединить их силы со своими, спустились с другой горы и приблизились к ним. Тогда Фунада окружил мятежные силы и захватил живыми до одиннадцати человек.
Фунада развязал пленников и по-секрету сказал им:
– Сейчас вас только захватили и никого не застрелили. Его милость Нитта намеревается, вернувшись к себе в родную провинцию, поднять государево знамя, но он не может обойтись без повеления его высочества, поэтому мы и захватили вас с тем, чтобы узнать местопребывание принца из Великой пагоды. Если вам дорога ваша жизнь, возьмите от нас проводника, ведите его в качестве посланника и идите в то место, где пребывает принц.
Так он сказал, и мятежники весьма обрадовались:
– Если таково ваше желание, это сделать очень легко. Освободите на некоторое время одного из нас. Велите ему вернуться и сообщить вам повеление его высочества.
Один человек отправился к особе принца, а остальных десять оставили. Ушедшего ожидали каждую минуту: вот сейчас, вот сейчас он вернётся, и однажды он пришёл с повелением его величества, начертанном на бумаге с гербом августейшего. Говорилось в нём следующее.
«Пожалованные мне речения его величества гласят: „Распространяя своё влияние, управлять тьмой провинций есть добродетель просвещённого государя, подавляя мятежи, утихомиривать Четыре моря есть обязанность его подданных-воинов. В последние годы закононаставник Такатоки и его единомышленники пренебрегают законами, установленными двором, и творят злые дела, как того хотят. Нагромождение зол уже проявилось в небесных карах. Наша обеспокоенность продолжается уже много лет, в результате поднимаются воины, стоящие за добро. К вам у государя самые глубокие чувства. И воздаяние будет немалым. Нужно поскорее определить план подавления Канто и привести Поднебесную в спокойствие. Именно таково высочайшее волеизъявление“.
Так повелел государь.
Первый день второй луны третьего года правления под девизом Гэнко.
Младший военачальник Левой стороны.
Его милость Нитта Котаро».
Текст государева повеления содержал слова Его величества, которые следовало иметь дома перед глазами, поэтому Есисада очень обрадовался, со следующего дня сказался больным и срочно выехал в свою провинцию. Воинские силы, которые должны были вести главные сражения, под тем или иным предлогом возвращались в свои провинции. Дороги для подвоза продовольствия воинам были перерезаны, и осаждающие замок Тихая теряли присутствие духа. Услышав это, из Рокухара к месту осады послали Уцуномия. Тот добавил к осаждающим больше тысячи всадников двух отрядов, Ки и Киёвара. Это были новые войска, не имевшие потерь, поэтому они срочно выступили под стены замка и десять с лишним дней атаковали замок, не переставая ни днём, ни ночью. За это время они разрушили все оборонительные заграждения у краёв рва, и было видно, что этим несколько затруднили оборону замка. Однако люди из обоих отрядов, Ки и Киёвара, не обладали плотью принца Хандзоку[573]573
Прим.28 Свиток 7:
Хиндзоку – Калмаса-пада, герой буддийской сутры «О благочестивых царях» (Нинъокё), принц из индийского княжества Магадха, сын раджи и львицы, за спиной имел крылья, а на ногах копыта, мог летать по воздуху.
[Закрыть].
Не обладали они и силой Рюхакуко[574]574
Прим.29 Свиток 7:
Рюхакуко – Лун Бо-гун, ван страны великанов из китайских легенд о чудесных краях (Шанхайцзин, Лецзи). Его рост превышал 60 метров.
[Закрыть], горы раскалывать не могли. Больше ничего делать не оставалось, нападавшие вели сражения с воинами, которые были перед ними, а из тех, кто находился сзади, каждый взял заступ или мотыгу и готов был подкопать и опрокинуть гору. И действительно, главную башню подкапывали ночью и днём трое суток и в конце концов обрушили. Люди, увидев это, стали говорить с сожалением: «Надо было с самого начала остановить сражение и вести подкоп». Но, хотя каждый стремился копать быстрее всех, было видно, что подкопать большую гору больше одного ри в окружности нелегко.
4
О ВОССТАНИИ АКАМАЦУ
Тем временем, услышав, что замок Кусуноки крепок, а Киото бессилен, Вступивший на Путь Акамацу Дзиро Энсин выступил из замка Кокэнава в провинции Хари-ма, перекрыл два тракта, Санъё и Санъин, и расположился лагерем между Яманосато и Нисигахара. Здесь по приказу из Рокухара в столицу двигались войска из провинций Бидзэн, Биттю, Бинго, Аки и Суо. Собравшись на станции Мицуиси, они прогнали из Яманосато войско. Об этом узнал Акамацу, прежний губернатор провинции Тикудзэн[575]575
Прим.30 Свиток 7:
Этот военачальник был вторым сыном Энсина.
[Закрыть], который занимал гору Фунасаки, и он захватил в плен больше двадцати главных соперников.
Однако Акамацу не перестрелял их, а отнёсся к пленникам весьма душевно, поэтому Ито Ямато-но Дзиро, почувствовав его благодеяния, внезапно изменил свою приверженность силам воинских домов и решил присоединиться к союзу армий императора. Сначала он занял замок на горе Мицуиси, которая возвышается над его особняком, но вскоре завладел горой Кумаяма[576]576
Прим.31 Свиток 7:
«Медвежья гора» в провинции Окаяма, в двадцати километрах к западу от горы Мицуиси.
[Закрыть] и собрал там добрых воинов. Ему проиграл сражение Кадзи-но Гэндзиро Дзаэмон, протектор провинции Бидзэн, который отступил в Кодзима. С этих пор, наконец, были перерезаны дороги в западные провинции, а центральные провинции пришли в беспорядок.
Он велел Ито остановить войско, направлявшееся в столицу из западных провинций, после чего, не тревожась о безопасности своего тыла, Акамацу быстро взял замок Токада Хего-но-сукэ и, не дав минуты отдыха своим ногам, напал на тракт Санъиндо. По пути к нему присоединялись вооружённые всадники, и скоро у него стало больше семи тысяч воинов.
Он полагал, что с такими силами победит Рокухара, однако, на случай, если сражения затянутся, сначала, для того, чтобы люди и кони отходили назад и некоторое время отдыхали, Акамацу построил замок в горном храме по названию Мая к северу от своего лагеря, сократив расстояние до соперника до двадцати ри.
5
О МЯТЕЖЕ КОНО
Ожидавшийся в Рокухара Уцуномия с его сильным войском отправился к замку Тихая, войска западных провинций не могли прибыть в столицу, отрезанные Ито. Было решено, что сейчас нужно направить к замку Мая войска с Сикоку, но в четвёртый день дополнительной второй луны из провинции Ие прибыл срочный гонец, который доложил:
– Дои-но Дзиро и Токуно-но Ясабуро перешли на сторону принца и подняли боевые знамёна. Сговорившись с воинами нашей провинции, они хотят вторгнуться в Тоса. В двенадцатый день прошедшей луны Кодзукэ-но-сукэ Токинао, военный комиссар Нагато, переправился в нашу провинцию на трёхстах с лишним боевых кораблях и принял сражение при Хосигаока. Войска Нагато и Суо потерпели поражение, но число убитых и раненых неизвестно. Кроме того, говорят, что неизвестно, куда ушли Токинао и его сын. После всего этого войска Сикоку полностью стали подчиняться Дои и Токуно. Шесть с лишним тысяч их всадников собрались в портах Утацу и Имабари и теперь намерены двинуться на столицу. Нужно быть наготове.
6
О ТОМ, КАК ПРЕЖНИЙ ИМПЕРАТОР ПОСЕТИЛ ФУНАНОЭ
Сражения в окрестностях столицы ещё не утихли, а на Сикоку и в западных провинциях начались волнения, так что люди в Канто были в тревоге, словно они наступают на тонкий лёд, и опасались за страну, будто заглядывают в пропасть.
«Начнём с того, что такие, как теперь, беспорядки в Поднебесной поднялись только благодаря помыслам прежнего императора. Надо быть очень и очень настороже, чтобы мятежные подданные не забыли о своём долге и не выкрали его».
Такое предупреждение послали в адрес Оки-но-хоган из Рокухара, и тот собрал местных управляющих из ближних провинций и прямых вассалов сёгуна, строго-настрого велев им установить постоянную дневную стражу и ночные обходы и запирать ворота в дворцовых покоях.
В последнюю декаду дополнительной второй луны Сасаки Фудзина-но-хоган, находясь на страже, закрыл центральные ворота, а сам в глубине души думал, как бы это освободить государя и поднять мятеж. Однако его беспокоило, что сообщить об этом его величеству не было возможности.
Однажды ночью от государя через посредство придворной дамы ему передали рюмку вина. Хоган, принимая её, решил, что случай этот подходящий, и тайно сообщил через эту даму:
– Наверное, его величество ещё не изволит быть осведомлён об этом. Кусуноки Масасигэ из дворцовой охраны выстроил на Алмазной горе замок, и говорят, что больше миллиона всадников из войск восточных провинций, следуя в столицу, пройти туда не могут, но с начала второй луны ведут сражения. Несмотря на это, замок стоит крепко, а нападающие уже терпят поражение. Кроме того, Ито Ямато-но Дзиро выстроил замок в местности Мицуиси, в провинции Бидзэн, и перекрыл тракт Санъёдо. В Харима Вступивший на Путь Акамацу Эсин, получив повеление принца, провёл наступление до провинции Сэтцу и остановился лагерем в местности Мая, в Хёго. Его силы насчитывают уже более трёх тысяч всадников, угрожают столице, сокращают её владения и действуют в ближних к столице провинциях. Дои-но Дзиро и Токуно-но Ясабуро из семьи Коно на Сикоку приняли сторону государя и, подняв боевые знамёна, нанесли поражение Кодзукэ-но-сукэ Токинао, местному комиссару из Нагато, который бежал в неизвестном направлении. После этого, как говорят, все войска Сикоку примкнули к Дои и Токуно и, погрузившись на большие корабли, должны направиться сюда, навстречу государю. Ходят также разговоры, что сначала они должны атаковать столицу, Я думаю, что постепенно приближается время, когда государь должен быть освобождён. Пока я, Ёсицуна, нахожусь на страже, государь мог бы скрытно выйти на своей лодке из порта Тибури, а от ветра лодка августейшего могла бы причалить в какой-нибудь бухте между Идзумо и Хоки и подождать некоторое время, а государю было бы угодно положиться на соответствующих воинов. Ёсицуна с трепетом сделает вид, что нападает на государя, и таким способом сможет присоединиться к его августейшей особе, – так он сказал.
После того, как придворная дама выслушала и доложила этот план, государь изволил подумать, не лукавство ли то, что этот человек говорил. Чтобы ещё и ещё раз поразмыслить о планах Ёсицуна, его величество послал к нему ту придворную даму. Хоган, сверх того, что ещё более проявил своё понятие о чести, до крайности полюбил даму, а потому проявлял всё больше и больше преданности его величеству.
– В таком случае, сначала поезжай в провинцию Идзумо, переговори с нашими единомышленниками и возвращайся назад, – повелел августейший, после чего Ёсицуна направился в Идзумо и побеседовал с Энъя-хоган[577]577
Прим.32 Свиток 7:
Энъя-хоган – Акасада из рода Сасаки, ответвления Мина мото (Уда-Гэндзи).
[Закрыть].
Энъя надо всем подумал, запер Ёсицуна и не дал ему вернуться в провинцию Оки. Государь изволил некоторое время подождать Ёсицуна, но, из-за того, что дело слишком затягивалось, он решил отправляться, вверив себя одной лишь судьбе. Однажды ночью, в полной темноте сказав, что приближается время родов придворной дамы госпожи Самми, и она должна выехать из дворца[578]578
Прим.33 Свиток 7:
Роды по синтоистским понятиям были делом нечистым, принимались в специальном «домике для рожениц» и не могли совершаться вблизи императорского дворца.
[Закрыть], государь велел подать для неё паланкин, а сам, в сопровождении одного только младшего военачальника Рокудзё Тадааки-асона, тайно выехал из своего дворца.
Но этим можно удивить людей. Кроме того отказавшись от паланкина, чтобы не было носильщиков, милостивый Сын Неба, совершивший десять добрых деяний, сам оставил на пыли яшмовые следы своей соломенной обуви и лично изволил ступать по грязной земле. Как это было прискорбно! Был двадцать третий день третьей луны, поэтому ночь стояла безлунная, тёмная, и государь изволил брести неведомо где по дорогам далёкой степи.
Ему хотелось уйти далеко, поэтому звук водопада в горах позади был едва слышен. Его величество изволил подумать со страхом: «Может быть, сюда явятся мои преследователи?» – и шаг за шагом продвигался вперёд, куда ему хотелось. Когда это государь мог научиться ходить по дорогам?!
Тадааки-асон тянул государя за руки, толкал его в бёдра с таким ощущением, будто они ступают по дорогам во сне, будто ходят по одному и тому же месту, тревожился о том, как быть дальше. Они брели по степным росам, утомляя свой дух и плоть. Когда опустилась совсем глубокая ночь, невдалеке в лучах луны послышался звон колокола, и ориентируясь на этот звук, Тадааки-асон вышел к какому-то дому и постучал в ворота.
– Как пройти к порту Тибури? – спросил он.
Из дома к ним вышел мужчина-простолюдин. Опознав его величество по внешнему виду, он, хотя и был грубым земледельцем, выказал ему глубокую почтительность и молвил:
– До порта Тибури отсюда всего пятьдесят тё, но дорога делится на южную и северную, так что вы станете сомневаться, которую из них выбрать, поэтому я лучше провожу вас.
Его величество легко согласился на это, и вскоре они прибыли в порт Тибури. Когда здесь послышались удары барабана, отбивавшего время, была ещё ночь, начиналась пятая стража[579]579
Прим.34 Свиток 7:
Начало пятой стражи – четыре часа утра.
[Закрыть]. Мужчина, бывший в дороге провожатым, быстро обежал вокруг порта, обнаружил торговое судно, которое возвращалось в провинцию Хоки, поговорил о том и о сём, поместил государя в каюту на судне и после этого успокоился и остался на берегу. Этот мужчина, наверное, на самом деле не был простым человеком.
После того, как гонения на государя закончились, нужно было вознаградить его особую преданность. Мужчину разыскивали по всем провинциям, однако не нашлось человека, который бы сказал: «Это я!»
Когда рассвело, корабельщики отдали швартовы, при попутном ветре подняли парус, и судно вышло из порта. Капитан посмотрел на особу его величества и решил, что человек это не рядовой. Он склонился в поклоне перед каютой государя и проговорил:
– Это время вы можете судном распоряжаться. Для нас это будет делом чести. Какую бухту вы ни выбрали бы, чтобы к ней приблизиться, мы повернём к ней судовой руль.
Вид у него был такой, что он действительно оставит все другие дела. Выслушав его, Тадааки-асон подумал, не замыслил ли тот втайне что-нибудь плохое, подозвал капитана к себе и сказал:
– Что мы можем скрывать сверх того, что ты предполагаешь? Особа, что находится в каюте, изволит быть хозяином страны Японии, милостивым вершителем десяти добрых деяний. До твоего слуха тоже, наверное, доходило, что с прошлого года его величество затворили в особняке Оки-но-хоган. Тадааки же выкрал его. Веди судно на подходящую стоянку где-нибудь между провинциями Идзумо и Хоки, быстро причаль и выпусти нас на берег. Если судьба будет благоприятна, я обязательно возведу тебя в самураи и сделаю владельцем поместья.
Капитан, судя по его виду, действительно обрадовался, взялся за руль и парус, поймал боковой ветер и пустил судно бежать на всех парусах[580]580
Прим.35 Свиток 7:
Боковой ветер считался для судна наиболее благоприятным.
[Закрыть].
Когда стало казаться, что по морю прошли двадцать или тридцать ри, в море увидели около десяти судов, которые шли под парусами при том же ветре и направлялись в сторону Идзумо и Хоки. Посмотрели, не суда ли это, следующие в Цукуси, или это местные торговые суда? Нет, это были суда Оки-хоган Масатака, преследующие государя!
– Вряд ли мы сможем тягаться с ними. Спрячьтесь, пожалуйста, – сказал капитан, глядя на них.
Он переместил государя и Тадааки-асона на днище судна, сверху на них под видом использованных навалил мешки с сушёной рыбой, на них встали гребцы и рулевой и стали грести вёслами.
Тем временем, один из кораблей преследователей догнал судно, на котором находился государь, причалил к нему, преследователи вошли внутрь каюты, искали тут и там, но ничего не обнаружили.
– Значит, это не то судно. Может быть, – спросили они, – здесь проходило какое-то необычное судно?
Капитан отвечал:
– На судно, вышедшее из порта Тибури сегодня ночью, в час Мыши[581]581
Прим.36 Свиток 7:
Час Мыши – двенадцать часов ночи.
[Закрыть], пришли два человека, которые показались нам людьми из высшей столичной знати. На одном было надето что-то вроде церемониальной шляпы, а на другом – шляпа «стоящий ворон»[582]582
Прим.37 Свиток 7:
Стоящий ворон – повседневный высокий головной убор киотоской знати, покрытый лаком.
[Закрыть]. Теперь это судно идёт впереди нас на пять-шесть ри.
– Тогда дело несомненное. Быстрее двигаемся!
С этими словами они подняли парус, взяли нужное направление, и их корабль быстро стал удаляться. После этого беглецы немного успокоились, но, оглянувшись назад, всего в одном ри снова увидели, что их преследуют более ста судов, которые летят за ними, словно птицы. Увидев их, капитан судна помимо паруса установил вёсла. Казалось, судно в одночасье пробежит десять тысяч ри. Но, как ни понуждали гребцов криками, судно с его величеством не двигалось совершенно: ветер утих, а течение было встречным.
Пока матросы и рулевой волновались, как быть, государь поднялся с днища судна наверх, извлёк кусочек священной кости Будды из своего нательного амулета, завернул его в тонкую бумагу и отпустил плыть по волнам.
Видимо, бог драконов[583]583
Прим.38 Свиток 7: Бог (царь) драконов – один из восьми охранителей Закона Будды.
[Закрыть] принял эту жертву. На море внезапно поднялся ветер и повлёк судно, где пребывал государь, на восток, а суда преследователей погнал на запад. Так его величество избежал опасности оказаться в пасти тигра, а его судно тотчас же пристало к берегу в порту Нава провинции Хоки.
Младший полководец Рокудзё Тадааки-асон один, раньше всех, сошёл с судна и спросил:
– Кто в этих краях слывёт лучшим мастером лука и стрел?
Шедший по дороге человек остановился и сказал:
– В этих краях есть человек по имени Мататаро Нагатоси из Нава. Это не настолько знаменитый воин, но дом у него богатый, родня обширная, а сам он человек весьма рассудительный.
Тадааки-асон разузнал о нём все подробности и сейчас же послал к Нагатоси посланника от имени государя со словами:
– Государь изволил убежать из особняка Оки-хоган. Сейчас он пребывает в этом порту. Нагатоси издавна пользуется известностью доблестного воина, поэтому его величество сказал, что можно обратиться к нему с августейшей просьбой. Можете или нет эту просьбу выполнить, ответить государю нужно сразу.
Как раз в это время Матагоро из Нава созвал родню, чтобы выпить и закусить всем вместе, но, услышав об этом деле, сделал вид что ему трудно определиться, обговорил с ними его и так, и этак, и тут его младший брат Котаро Дзаэмон-но-дзё Нагасигэ вышел вперёд и сказал:
– С древности и поныне есть два обстоятельства, желательные для человека, – это слава и выгода. Мы удостоились просьбы милостивого государя, вершителя десяти добрых деяний, и, если даже оставим свои трупы на поле битвы, мы передадим свои имена грядущим поколениям. Покуда живём, у нас будут воспоминания, а умрём, – честь нам и слава. Сейчас же для нас нет другого выбора, чем стоять на этом.
После этих слов все родственники, находившиеся там, начиная с Матагоро, числом более двадцати человек, сошлись с ним во мнении.
– Тогда нужно срочно готовиться к бою. Здесь наверняка скоро будут преследователи. Нагасигэ же пойдёт сопровождать государя и сразу поведёт его на гору Фунаноэ[584]584
Прим.39 Свиток 7: Фунаноэ – гора в провинции Тоттори (уезд Тохаку). Современное прочтение названия – Сэндзёсан.
[Закрыть]. Все присутствующие тоже должны быстро встать и последовать на Фунаноэ, – бросил он, надел доспехи и выбежал.
Пятеро из сородичей после этого взяли набрюшники, один за другим надели их через голову, затянули шнуры и все вместе пошли встретить государя.
Дело было неожиданным, и для государя не оказалось ни одного паланкина, поэтому Нагасигэ обернул свои доспехи грубой циновкой, поместил государя себе на спину и как птица полетел на Фунаноэ.
Нагатоси послал людей к окрестным жителям и велел:
– Везите в Фунаноэ любой провиант, какой захотите. Каждому, кто доставит рис из своего амбара, будет выдано по пятьсот монет.
Со всех десяти сторон прибыло пять или шесть тысяч человек, обгонявших друг друга. За один день доставляли больше пяти тысяч коку[585]585
Прим.40 Свиток 7:
Пять тысяч коку – девятьсот тысяч литров.
[Закрыть] провианта.
После этого он раздал все сокровища подчинённым и крестьянам, а свой особняк предал огню. Его силы в сто пятьдесят всадников переехали на Фунаноэ и стали охранять императора. Родственник Нагатоки по имени Нава Ситиро был человеком воинского склада. Он взял пятьсот полос белого полотна, сделал из них знамёна, закоптил дымом из зажжённой сосновой хвои и, расписав их гербами воинов ближних провинций, расставил под деревьями на этой горе. Эти знамёна развевались на позициях от дуновения горного ветра, и казалось, что гора переполнена войсками.
