Текст книги "Повесть о великом мире"
Автор книги: Кодзима-хоси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)
7
О БИТВЕ ПРИ ЯРУНАНОЭ
Тем временем, в двадцать девятый день той же луны Оки-хоган и Сасаки Дандзёдзаэмон с юга и с севера перешли в наступление с силами более, чем три тысячи всадников. К северу Фунаноэ продолжается большими горами, а с трёх сторон от неё поверхность земли понижается, и белые облака, что цепляются за вершину горы, окружают её подножье. Поскольку замок был сооружён внезапно, в нём не прорыли ни одного канала, не оштукатурили ни одну стену, и только в разных местах срубили немного больших деревьев и натащили веток с колючками, наломали черепицу с монашеских келий и устроили завалы.
Нападающие силами более, чем в три тысячи всадников, поднялись до середины склона и замок, несомненно, увидели. Но в густой тени зарослей сосен и дубов не могли определить, много там сил или мало. Однако было видно, как четыреста или пятьсот знамён разных домов колышутся, словно облака, и отражаются на солнце.
Значит, здесь собрались все войска из ближних провинций, – думали нападающие, – их трудно атаковать только этими нашими силами. Нападающие сомневались, могут ли они продвигаться вперёд. Противнику не было видно войско в замке; укрывшись в тени деревьев и в траве, он время от времени стрелял, и так, пуская дальние стрелы, провёл весь день.
В этой обстановке его милость Сасаки Дандзёдзаэмон, нападавший с одной из сторон, находился в отдалении на склоне горы, как вдруг был поражён в правый глаз прилетевшей откуда-то стрелой и тут же упал замертво. Из-за этого подчинённые ему пятьсот с лишним всадников растерялись и сражаться не могли. Садо-но-дзэндзи, имея под своей командой больше восьмисот всадников, зашёл в тыл противнику, но внезапно свернул знамя, снял шлем и сдался в плен.
Оки-но-хоган ничего этого не знал. Он решил, что войско, заходившее с тыла, наверное, уже приблизилось к противнику, двинулся на внешние ворота замка и, вводя в бой всё новые и новые силы, без перерыва атаковал замок. Когда солнце уже готово было спрятаться за западные горы, небо вдруг заволокло тучами, подул ветер, пошёл крупный, как тележные оси, дождь. Загремел такой гром, будто рушились горы. Перепуганные нападающие тут и там столпились в тени деревьев, а Тародзаэмон Нагасигэ и Кодзиро Нагатака, младшие братья Нава Мататаро Нагатоси, послали лучников налево и направо, и те нещадно расстреливали их. Передние ряды врагов тряслись от страха, их рубили там и сям, где только могли, и поражали стрелами.
Тысячу с лишним всадников из нападающих погнали вниз, на дно долины, и те пронзили друг друга мечами и алебардами и лишились жизни. Число их неизвестно.
Только Оки-но-хоган спас свою горькую жизнь, сел в маленькую лодку и бежал назад в свою провинцию. Однако расположение жителей провинций резко переменилось. Он ни в одной бухте не мог выйти на берег, и его несло по волнам и влекло ветрами, так что принесло к порту Цуруга в провинции Этидзэн. А вскоре, когда Рокухара пали, он покончил с собой в придорожной пагоде Бамба в провинции Оми, вскрыв себе живот.
Хотя и говорят, что наступила эпоха ухудшения нравов, небесный принцип, как будто, ещё действует. Удивительно, что Оки-но-хоган, который причинил так много страданий государю, был уничтожен за какие-то тридцать дней, а голова его была надета на копьё с флажком, укреплённое на воротах.
Когда прошёл слух, что государь возвращается из провинции Оки и находится в Фунаноэ, к нему, не переставая, поскакали воины из провинций. Первыми прискакали больше, чем с тысячью всадников губернатор Идзумо Энъя-но-хоган Такасада и Фудзина-но-хоган. После них больше восьмисот всадников Асаяма Дзиро, отряд в триста с лишним всадников Канадзи, семьсот с лишним всадников-монахов с горы Дайсэн, а в трёх провинциях, Идзумо, Хоки и Инаба, не было ни одного воина, имевшего дело с луком и стрелами, который бы не прискакал.
Не только они. Из провинции Ивами прискакали семейства Сава и Масуми, из провинции Аки – Кумагаи и Кобаикава, из провинции Мимасака – семья Канкэ, Эми Хага, Сибуя, Минами Санго, из провинции Бинго – Эда, Хиросава, Мия, Миёси, из Биттю – Ниими, Нариаи, Насу, Мимура, Косака, Кавамура, Сё, Макабэ, из Бидзэн – Имаги, Одоми-но Таро Ёсинори, Увада Бинго-но Дзиро Норинага, Тима-но Дзиро Тикацунэ, Фудзии, Инокоси Горо Саэмон Норисада, Кодзима Накагири, Мино-но Гонносукэ, Вакэ-но Ядзиро Суэцунэ, Осико Хикодзабуро. И кроме них, как передавали, были даже воины с Сикоку и Кюсю. Каждый старался прискакать раньше других, и эти силы переполнили горы у Фунаноэ. С четырёх сторон от подножья на два-три ри не было такого места, где бы под деревом и даже в тени трав не было людей.
СВИТОК ВОСЬМОЙ
1
О БИТВЕ ПРИ МАЯ И О БИТВАХ ПРИ САКАБЭ И СЭГАВА
Прежний государь уже прибыл в Фунаноэ. После того, как Оки-но-хоган Киётака проиграл сражение, все воины ближних провинций скачут туда, – с такими сообщениями в Фукухара один за другим спешили срочные гонцы. Те, кто слышал их, теряли цвет лица, считая, что уже дошло до дел чудовищных.
В такой обстановке вряд ли можно позволить противнику обосноваться в ближних к столице местах, – решили в Рокухара. Сначала нужно двинуться на замок Мая в провинции Сэтцу, а потом подчинить Акамацу. К войску Сасаки-хоган Токинобу и Хитати-но-дзэндзи Токитомо добавили стражей от сорока восьми сигнальных костров, столичных воинов и более трёхсот монахов храма Миидэра, и эти пять с лишним тысяч всадников направили против замка Мая. Это войско оставило Киото в пятый день дополнительной второй луны и в ту же луну в час Зайца[586]586
Прим.1 Свиток 8:
Час Зайца – шесть часов утра.
[Закрыть] одиннадцатого дня осадили южное подножье горы у замка Мая со стороны Мотомэдзука и Яхатабаяси.
Увидев их, монах в миру Акамацу послал к подножью горы сто или двести пеших лучников чтобы заманить противника в неудобные места, и велел пострелять дальними стрелами и вернуться в замок. Больше пяти тысяч победно настроенных нападающих, теснясь, поднимались по крутому южному склону горы. Люди и кони не переводили дыхания.
На эту гору вела крутая узкая тропа по названию Семь Изгибов. Дойдя до этого места, нападающие не смогли дальше подниматься и остановились. Наставник в монашеской дисциплине Акамацу Сокую и Акума Куродзаэмон-но-дзё Мицуясу вдвоём спустились к южному склону горы и открыли непрерывную стрельбу, не жалея стрел. Нападавшие несколько смешались, стали прятаться друг за другом. Видя их растерянность и попытки спрятаться в тень, сын Вступившего на Путь Акамацу, губернатор Синано Норисукэ, губернатор Тикудзэн Саданори, Саё, Кодзуки, Кодэра и Хаями с отрядом в пятьсот с лишним человек, дружно подняв вверх острия мечей, с двух вершин свалились на них, будто разрушилась большая гора. Осаждавшие побежали от нападения сзади и, хотя им командовали, чтобы они повернули, эта команда не достигала их ушей. Каждый бежал, обгоняя других.
Их путь проходил либо по глубокой колее, где конские копыта увязали по колена, либо по густым зарослям терний. Проход становился всё уже поэтому назад было не повернуть, и не было таких признаков, что они намерены защищаться.
Из-за этого от стен замка до западного берега реки Муко на протяжении трёх ри дорога была завалена мёртвыми людьми и лошадьми, так что пешие по ней идти не отваживались. Ходили разговоры о том, что силы Рокухара, когда они сюда направлялись, состояли из семи тысяч всадников, теперь же еле-еле тащилась назад всего тысяча всадников. Какой же это был удар для столицы и Рокухара! Тем не менее, некоторые считали, что они не слышали, чтобы у противника было настолько много сил, чтобы они сами поднялись из ближних провинций, а поэтому пусть он одержит и одну, и две победы, – это ни о чём не говорит. Но если всех противников считать мобилизованными, то несмотря на отступление, боевой дух не потеряешь!
В то же время стали говорить, будто по большей части управляющие на местах и прямые вассалы сёгуна в провинции Бидзэн стали противниками военных властей, поэтому вначале на замок Мая двинули небольшой отряд стрелков, а в двадцать восьмой день той же луны – ещё одну армию в десять с лишним тысяч стрелков.
Услышав от этом, Вступивший на Путь Акамацу сказал:
– К войску успех приходит от неожиданности. Нужно у большой армии противника подавить боевой дух, а дальше опережать его.
Сказав это, он покинул замок Мая во главе трёх с лишним тысяч всадников и занял лагерь в Кукути и Сакабэ.
Когда ему стало известно, что в десятый день третьей луны Рокухара уже прибыли в Сэгава, Акамацу решил, что наутро быть сражению, но повёл себя несколько небрежно. Внезапно пошёл дождик, и Акамацу, чтобы вытереть капли с доспехов, вошёл в маленькое жилище, а пока он ждал, чтобы небо прояснилось, на него напал Ава-но Огасавара с тремя с лишним тысячами всадников, сошедших с кораблей из Амагасаки.
Хотя у Акамацу было всего пятьдесят с лишним всадников, они поскакали в гущу превосходящих сил противника и начали безоглядно биться, а большое войско противника не могло их одолеть. Сорок семь человек было сражено, остались только шесть отцов и сыновей.
Эти шестеро воинов выбросили все свои отличительные знаки, чтобы противник не опознал их. Они смешались с большим войском противника и, положившись на судьбу, все благополучно прискакали в самую гущу своих войск из трёх с лишним тысяч всадников, которые ждали их к западу от почтовой станции Кояно, словно избежали смерти в пасти тигра. Войска Рокухара увидели во вчерашнем сражении отвагу и энергию противника и поняли, что к нему нельзя относиться легкомысленно, даже если его силы и малы, и отошли к почтовой станции Сэгава.
Акамацу тоже не начинал сражение – он решил собрать своих разбитых воинов и подождать отставшие войска. Но, хотя полевые ставки у них были порознь, исход сражения определить было нельзя. Бойцы, в которых играла кровь, на биваках скучали без дела, из-за чего стали уже подумывать, что могут потерять нюх на врага, поэтому в одиннадцатый день той же луны три с лишним тысячи всадников Акамацу двинулись на полевой стан противника и, когда сначала они посмотрели на общий вид его лагеря, то увидели, что с востока и с запада от почтовой станции Сэгава под верховым ветром развеваются две или три сотни боевых знамён воинских домов. Было видно, что те войска составляют двадцать или тридцать тысяч всадников.
Хотя семеро всадников – Саданори, губернатор провинции Тикудзэн, Саё-хёго-но-сукэ Норииэ, губернатор провинции Ното Уно-но Куниёри, Накаяма-но Городзаэмон-но-дзё Мицуёси, Акума Куродзаэмон-но-дзё Мицуясу и двое их вассалов – увидев это, подумали, что, если их войско сравнить с войском противника, то окажется, что с сотней неприятелей надо будет сражаться одному или двум их воинам, и всё же были готовы как один просто погибнуть, потому что способа победить без сражения не бывает.
Они выехали, поднявшись из тени бамбука на южный склон горы. Увидев их, противники немного пошевелили краями щитов, показывая, будто они собираются нападать. Семеро всадников, наблюдая общую суматоху, соскочили с коней, встали за стволы деревьев в бамбуковой роще и открыли ураганную стрельбу из луков.
В тридцати с лишним те к югу и к северу от станции Сэгава противник набился, словно гвозди на подошве обуви, поэтому ему трудно было рассредоточиться, и двадцать пять всадников противника, которых смогли достичь стрелы, упали под стрелами вниз головами. Поэтому там использовали павших как щиты, боясь, что стрелы поразят их коней. Молодые люди из войск Хирано-но Исэ-но-дзэндзи, Саё, Кодзуки, Танака, Кодэра, Яки и Кинугаса ударили по своим колчанам и издали победный клич: «Противник показывает, что проиграл!» Семьсот с лишним всадников бросились в атаку, выровняв уздечки своих коней.
Когда дрогнули основные силы, армия Рокухара уже не могла вернуться на прежние позиции, а тыловые части не последовали за нею. Дороги были узкими, и хотя раздавалась команда: «Двигаться тише!», – никто её не слушал. Сыновья бросали своих отцов, слуги не узнавали хозяев. Отступали наперегонки, большая половина армии была перебита, мало кто возвратился в столицу.
Акамацу велел в Сюкугавара отсечь и повесить головы более чем трёмстам раненым и пленным и хотел опять вернуться в замок Мая, когда вперёд выступил его сын, наставник в монашеской дисциплине Сокую, и промолвил:
– Преимущество в сражении достигается преследованием убегающих, когда побеждаешь. Послушав на этот раз перечень имён тех, кто нам противостоит, я понял, что размеры войск в Киото пошли на убыль. Последние четыре-пять дней эти войска вели неудачные сражения, поэтому ни люди, ни кони не смогут подняться на новую битву. Почему мы не можем низвергнуть Рокухара в одном сражении, покуда не почувствовали в себе присутствие бога робости? Может быть, это вошло в книги по воинскому искусству Тай-гуна[587]587
Прим.2 Свиток 8:
Тай-гун (Тайгун Ван) – древнекитайский теоретик воинского искусства, наставник Чжоуского Вэн-вана.
[Закрыть] и содержало самую большую тайну в сокровенном сердце Цзы Фана[588]588
Прим.3 Свиток 8:
Цзы Фан – см. Свиток 2.
[Закрыть]?
Так он сказал, и все с ним согласились. В ту же ночь они разом оставили Сюкугавара, по дороге предали огню жилые дома, освещая их пламенем себе путь, и бросились преследовать убегающего в столицу противника.
2
О БИТВЕ В ДВЕНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ТРЕТЬЕЙ ЛУНЫ
В Рокухара такого не видывали и во сне. Когда их главные силы отправлялись на замок Мая, они спокойно рассчитывали, что не пройдёт и дня, как противник битву проиграет. Этого ждали с минуты на минуту, слева и справа, и вдруг получили сообщение, что нападающие разбиты и убегают в столицу. Однако всей правды там ещё не слышали и думали: «Что будет дальше?».
Когда было ещё многое неясно, что же произошло, лишь в час Обезьяны[589]589
Прим.4 Свиток 8:
Час Обезьяны – 4 часа пополудни.
[Закрыть] в двенадцатый день третьей луны в тридцати с лишним местах в стороне Ёдо, Акай, Ямадзаки и Нисиноока зажглись огни.
В столице заволновались:
– Что это?!
– Войска западных провинций уже придвинулись с трёх сторон!
Оба Рокухара испугались, ударили в колокол павильона Дзидзо, чтобы собрать столичные войска, однако основные силы под ударами войск из замка Мая разбежались кто куда и попрятались. Кроме них собрали четыреста или пятьсот всадников из тех людей, о которых говорят, что они растолстели на службе в управлении губернатора и на местах. Их посадили на коней, но все они только вызывали удивление и настоящей армией не были.
Управляющий Северным округом Рокухара Левый Ближний военачальник Накатоки заметил:
– Глядя на теперешнее положение дел, я думаю, что, во всяком случае, недвижно ожидать противника в Киото – это тактика ущербная.
Двадцать с лишним тысяч всадников, бывших в столице, он передал двум инспекторам, Суда и Такахаси, и направил в сторону Имадзайкэ, Цукуримити, Западной Сюсяка и западной части Восьмой линии, Хатидзё[590]590
Прим.5 Свиток 8:
Улицы и дороги в пределах Киото.
[Закрыть]. Так он рассчитывал дать бой на берегах реки Кацурагава, потому что в эту пору южные ветры растапливают снег, и наступает время, когда вода покрывает её берега.
Тем временем, Вступивший на Путь Акамацу Энсин разделил свои три с лишним тысячи всадников на две части и ударил со стороны Коганаватэ и западной части Седьмой линии, Ситидзё. Когда эти главные силы прибыли на западный берег реки Кацурагава, они увидели на противоположном берегу войско Рокухара. На осеннем горном ветру со стороны Тоба развевались знамёна воинских домов, от западных ворот южного императорского дворца Сэйнан до самых Цукуримити, Ёцудзука, восточных и западных ворот Расёмон и западного въезда в Ситидзё всё было заполнено войсками, словно облаками и туманом. Однако этим войскам было велено обороняться только перед рекой Кацурагава и, соблюдая этот приказ, реку никто не пересекал.
Нападавшие тоже подумали, что это, против их ожидания, главные силы противника, и без толку в них стрелять не стали. Оба войска, разделённые рекой, проводили время в лучной перестрелке.
Один из стрелявших, наставник в монашеской дисциплине Сокую, спешился и встал на землю. Он рывком развязал пучок стрел и, стоя за однослойным щитом, стал одну за другой беспрерывно посылать стрелы в противника, но затем сказал себе, что исход сражения одной перестрелкой не решишь. Тогда Сокую набросил себе на плечи снятые было доспехи, завязал шнуры на шлеме, подтянул подпруги у коня, в одиночку спустился с берега и собрался пересечь реку, держась за удила.
Его отец, Вступивший на Путь, увидев это издалека, подал коня вперёд, подъехал к нему и сказал, преградив сыну путь:
– В прежние времена Сасаки Сабуро переправился через Фудзито, Асикага Мататаро переправился через реку Удзигава[591]591
Прим.6 Свиток 8:
Указание на прецеденты из междоусобной войны XII в., описанные в эпическом произведении «Описание расцвета и гибели Минамото и Тайра» (Гэмпэй сэйсуйки).
[Закрыть]. Они заранее рассчитали место переправы, приметили, где сил у противника меньше, и пустились вперёд. Сейчас снег в верховьях реки тает, вода прибывает. Разве можно переправиться через большую реку, на которой не распознать глубоких и мелких мест, если переправляться, совсем не имея об этом представления!? Например, хоть конь и мощный и переправиться может, но, если в главные силы противника проникнет отсюда только один всадник, без стрельбы не обойтись. Проблему благополучия и мятежей в Поднебесной нельзя окончательно решить в единственном сражении. Разве ты не хочешь продлить свою жизнь, чтобы дождаться нового воцарения государя?!
Так он повторял и два, и три раза, силой удерживая сына, поэтому Сакую остановил коня, вложил обнажённый меч в ножны и бросил:
– Если бы наши силы были настолько велики, чтобы противостоять противнику, тогда бы и без моих усилий можно было видеть, как судьба решает исход сражения. Но у нас всего три с лишним тысячи всадников, а у противника в сто раз больше. Не решившись напасть быстро, пока противнику ещё не видно, насколько нас мало, мы не сможем победить, даже если будем сражаться. Именно от этом Тай Гун, говоря о воинском искусстве, сказал: «Искусство побеждать – это тайно разведать расположение неприятеля, внезапно воспользоваться благоприятным случаем, быстро напасть и лишить его воли». Разве для нашей армии, испытывающей трудности, это не способ разбить сильного противника?
Он пришпорил доброго коня на разлившееся мелководье и, подняв волну, пустил его вплавь.
Увидев это, в воду один за другим въехали пять всадников: Акума Куродзаэмон, Ито-таю, Каварабаяси Дзиро, Кодэра-но Сагами и Уноно Куниёри, губернатор провинции Ното. Уно и Ито, понукая своих коней переправились по прямой, как знак «I», линии. Кодэра-но Сагами развернулся, и его коня отнесло течением. На волнах был виден только купол его шлема. Он то плыл поверх волн, то погружался под воду, но переправился раньше всех и, стоя на другом берегу, выливал воду из доспехов. Посмотрев на то, как ведут себя эти пять человек, и решив, что они также не одиноки, двадцать с лишним тысяч всадников Рокухара на своих конях подались кто куда, и не было среди них никого, кто пожелал бы вступить в сражение.
Кроме того, у них заколыхались края щитов, а Нории-сукэ, губернатор провинции Синано, и Саданори, губернатор провинции Этидзэн, видя, что противник бежит, воскликнули:
– Не дадим же пострелять своих, вперёд! – и больше трёх тысяч всадников под командой Саё и Кодзуки все, как один, разом въехали в реку, так что вода покрыла противоположный берег, разделившись на многие струи, сразу же устроила на суше пучины и отмели.
Три с лишним тысячи всадников вынеслись на противоположный берег, и войско Рокухара видя доблестных воинов, которые продвигаются вперёд, нимало не задумываясь о смерти, подумало, что вряд ли справиться с этими воинами будет им по силам. Прежде, чем начать сражаться, то войско побросало щиты, потащило за собой знамёна – одни отступали на север по дороге Цукуримити в сторону Восточного храма, Тодзи, иные же вверх по ложу реки Такэда, бежали по тракту в направлении храма Победы дхармы, Хоссёдзи. По этой дороге на протяжении двадцати-тридцати тё брошенные доспехи устилали землю и утопали в пыли от конских копыт.
Тем временем, войска, верные прежнему императору, на западе Седьмой линии, Ситидзё, – воины Саэмон-но-сукэ, сына младшего полководца Такакура, а также Кодэра и Кинугаса – быстро входили в столицу и в пятидесяти с лишним местах в стороне Омия, Инокума, Хорикава и Абуранокодзи зажгли сигнальные огни.
Кроме того, чувствовалось, что между Восьмой и Девятой линиями, Хатидзё и Кудзё также происходят стычки – всадники на взмыленных конях скачут кто на восток, кто на запад, боевые кличи оглашают небо и землю. Казалось, что одновременно случается три вида великих бедствий[592]592
Прим.7 Свиток 8:
Три вида великих бедствий – пожары, потоп и бури (будд).
[Закрыть], будто весь мир поглощает всепожирающий огонь[593]593
Прим.8 Свиток 8:
Всепожирающий огонь – огонь, в котором сгорает мир при его конце, огонь кальпы (будд.).
[Закрыть]. Сражение внутри столицы происходило среди ночи поэтому в ночной темноте ничего не было видно, боевые кличи слышались то тут, то там; ни размеров войска ни его построения было не разобрать – куда ни направишься, неизвестно, как следует вести сражение. Войска, бывшие в столице, первым делом собирались на берегу реки в районе Шестой линии, Рокудзё и толпились там, сбитые с толку.
