Текст книги "Повесть о великом мире"
Автор книги: Кодзима-хоси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)
3
О ПОСЕЩЕНИИ РОКУХАРА ЕГО ВЫСОЧЕСТВОМ, ОСОБОЙ ИЗ ПАВИЛЬОНА ДЗИМЁИН
Советник среднего ранга Хино Сукэна и Старший Левый управляющий Хино Сукэакира ехали вдвоём в одном экипаже, а когда въехали в пределы императорского дворца, все четверо ворот там были раскрыты, и возле них не было ни одного караульного. Император[594]594
Прим.9 Свиток 8:
Император – Коме, второй сын императора Гофусими, император Северной династии (1336–1348).
[Закрыть] удалился в Южный дворец Он спросил: «Кто там?» Но охрана и придворные чиновники, управляющие и гражданские служащие куда-то удалились, и кроме двух человек – свитского письмоводителя и юного пажа – при особе императора никого не было.
Сукэна и Сукэакира вдвоём предстали перед особой его величества и промолвили:
– Правительственные войска ослабели в сражениях, и мятежники, не теряя времени, вторглись в столицу. Если Вашему величеству будет угодно так же оставаться на Вашем месте, то мятежники, как нам кажется, могут по ошибке внести беспорядки и в императорский дворец. Скорее соблаговолите забрать три священные регалии[595]595
Прим.10 Свиток 8:
Три священные регалии – меч, яшма и зерцало, три регалии императорской власти в Японии.
[Закрыть] и проследовать в Рокухара.
Император срочно вызвал паланкин, украшенный драгоценными каменьями, и проследовал от речного берега[596]596
Прим.11 Свиток 8:
Императорский дворец стоял на берегу реки Камо.
[Закрыть] в районе Второй линии, Нидзё в Рокухара. После этого в пути его сопровождали больше двадцати лунных вельмож и гостей с облаков под началом Старшего советника Хорикава, Действительного Старшего советника Сандзё Минамото, Советника среднего ранга Васиноо и Государственного советника Бодзё.
Когда слухи об этом распространились, в Рокухара направились также экс-император[597]597
Прим.12 Свиток 8:
Экс-император – отец правящего императора Северной династии, Гофусими (1288–1338; на престоле – в 1298–1301).
[Закрыть], монашествующий император[598]598
Прим.13 Свиток 8:
Монашествующий император – предполагают, что имеется в виду Ханадзоно, принявший постриг в 1335 г.
[Закрыть], принц из Весеннего павильона[599]599
Прим.14 Свиток 8:
«Принц из Весеннего павильона» – Ясухито, внук императора Гонидзе (1283–1308).
[Закрыть], императрица[600]600
Прим.15 Свиток 8:
«Императрица» – имеется в виду супруга Ханадзоно.
[Закрыть] и даже принц второго ранга Кадзаи, которые, смешавшись с войсками, как и свитские вельможи и гости с облаков, направились в Рокухара. Часто были слышны голоса высшей знати, чем в Рокухара все были изумлены. Внезапно там открыли северные покои и устроили в них палаты императора. Шум от всего этого был большой.
Вскоре на берегу реки возле Седьмой линии, Ситидзё оба Рокухара ожидали неприятеля. Увидев главные его силы, они подумали, что у противника их действительно неисчислимое количество. Однако противник, рассыпавшись тут и там, зажигал огни и издавал боевые кличи, сам же находился на одних и тех же позициях.
«Что делать? – подумали оба Рокухара, – мы считали, что неприятелей мало. Надо их рассеять!». Придав Суда и Такахаси больше трёх тысяч всадников, они направили их к въезду на Восьмую линию, Хатидзё. Две с лишним тысячи всадников придали Коно Куродзаэмону и Суяма Дзиро и направили их к павильону Короля Лотосового Цветка[601]601
Прим.16 Свиток 8:
Павильон Короля Лотосового Цветка – ныне: буддийский храм Сандзюсандо секты тэндай в киотоском районе Хигасияма.
[Закрыть].
Обращаясь к Коно, Суяма проговорил:
– Если мы будем сражаться, смешавшись с этим недостойным сборищем нападающих, мы станем без толку чинить себе помехи и вряд ли сможем свободно двигаться вперёд и назад. Если войска, которые нам передали их милости Рокухара, послать на берег реки возле Хатидзё и велеть им издавать там боевые кличи, то мы с нашими собственными вассалами вторгнемся от восточного крыла павильона Короля Лотосового цветка в ряды неприятеля, охватим его «паучьими лапками», разделим крест-накрест, погоним раздроблённого на части и вдогонку ударим из луков.
Коно согласился:
– Да, это будет лучше всего!
Больше двух тысяч всадников из приданного войска послали к дороге перед дорогой Сионокодзи[602]602
Прим.17 Свиток 8:
Дорога перед Сионокодзи – район Золотого храма (Конгодзи).
[Закрыть], от них отделились войско Коно в триста с лишним всадников и войско Суяма в сто пятьдесят с лишним всадников, окружив с востока павильон Короля Лотосового цветка.
Когда урочный час наступил, войско на берегу реки возле Хатидзё издало боевой клич, и противник, чтобы встретиться с ним, повернул своих коней на запад, а более четырёхсот всадников Суяма и Коно неожиданно издали боевой клич в тылу и вклинились в гущу превосходящих сил противника, ударяли с востока, с запада, с юга и с севера. Не нападая на противника в одном только месте, они сражались, то отходя, то ударяя, то снова отходя и опять ударяя, – и так делали многократно. Коно и Суяма сходились вместе и разделялись на две части; разделившись, сходились опять и ударяли так раз семь-восемь.
Пешие воины, утомлённые долгим путём, следовали за теми, кто сидел верхом, так что стрелявшие в них не знали их числа. Раненых бросали, и они валялись на дорогах. Войско начало в беспорядке отступать.
Суяма и Коно не обратили внимания на отступающего противника и со словами: «Беспокоимся, нет ли сражения в районе западной Ситидзё», – повернули на запад, поскакали наискось к берегу реки возле Седьмой линии, Ситидзё и остановили коней у святилища Ситидзё. Когда же они посмотрели в сторону дороги Красной Птицы, три с лишним тысячи всадников Суда и Такахаси стояли там в конном строю, остановленные двумя с лишним тысячами всадников Такакура Саэмон-но-сукэ, Кодэра и Кинугаса. Увидев это, Коно сказал:
– Думается, что здесь по нашим ударили. Ударим же и мы! – но Суяма остановил, заметив: «Минутку!» Он стал наблюдать со словами:
– Поскольку пока ситуация в битве между этими лагерями не определилась, наше выступление объединёнными силами в помощь его высочеству не послужит прославлению наших заслуг из-за злословия Суда и Такахаси. А если даже победит противник, в конце концов ничего особенного не случится.
Итак, Суда и Такахаси направили крупные силы, а Кодэра и Кинугаса – малые силы, а вернуть их обратно уже не могли. Некоторые стали отступать к Утино по дороге Красной Птицы, некоторые бежали на восток по Седьмой линии, Ситидзе, а те из них, которые остались без коней, против своей воли вступали в бой и погибали.
Увидев это, Суяма сказал:
– Слишком долго мы это наблюдаем, наши совсем ослабели. Ну, теперь к битве мы присоединимся!
– Точно! – отозвался Коно, и тут, объединив оба отряда, они врезались в середину большого войска и сражались, покуда сменился токи[603]603
Прим.18 Свиток 8:
Имеется в виду токи, единица времени. Продолжительность одного токи – два часа.
[Закрыть]. С четырёх сторон взломали вражеские укрепления, в доблести не уступая героям ста сражений, поэтому в этой битве нападавшие опять потерпели поражение и отступили на запад, к Тэрадо.
Братья Саданори, губернатор провинции Тикудзэн, и наставник в монашеской дисциплине Сокую в сражении с самого начала, с того времени, когда они переправились через реку Кацурагава, гнались за убегающим противником, не зная, что за ними никто не следует. Они с вассалами, всего шесть всадников, скакали к селению Такэда и по пути вдоль тракта, идущего мимо храма Победы дхармы, Хоссёдзи, выехали к долине реки у Шестой линии и стали поджидать своих сторонников, которые вторгнутся в замок Рокухара. Им подумалось, что те их сторонники, которые двигались со стороны храма Хоссёдзи, уже проиграли битву и повернули назад: куда ни посмотришь, – на восток ли, на запад, на юг или на север, – нигде не было никого, кроме врагов. «В таком случае, – решили они, – надо некоторое время ждать своих, смешавшись с противниками». Шестеро всадников оторвали и выбросили эмблемы со своих шлемов и держались все вместе.
Когда Суда и Такахаси, описав дугу, прискакали туда, они вскричали громкими голосами:
– Похоже, что сторонники Акамацу как-то затесались среди наших. Это враги, которые переправлялись через реку, поэтому не может быть, чтобы их кони и их доспехи не были мокрыми. Проверяйте это, набрасывайтесь на них и рубите!
Поскольку и Саданори, и Сокую очень рассчитывали смешаться с противниками, они подумали, что это плохо. Шестеро всадников, братья и их вассалы, тесной группой, верхом с громким криком вторглись в гущу двухтысячного противника, провозгласили там свои имена и стали сражаться. Противники, решив, что перед ними находятся такие малые силы, думали, что могут к нему приблизиться, и перемешавшись как попало, побили немало своих товарищей. Но, когда сталкиваешься с крупными силами противника, сил надолго не хватает, поэтому четверо вассалов стали рубиться и там и тут, а губернатор провинции Тикудзэн сражался в стороне от остальных.
Сокую, оставшись один, поскакал к улице Омия, на запад от Ситидзё, За ним погнались восемь вассалов Игу, губернатора провинции Овари.
– Ты хоть и противник, но похвалы заслуживаешь! Кто ты такой? Назови своё имя!
Сокую придержал коня и отвечал:
– Человек я недостойный, так что, если и назову своё имя, вряд ли оно знакомо вам. Возьмите мою голову и покажите её людям!
Пока он говорил это, противники приблизились. Сокую развернулся и, когда противники попятились, погнал коня и двадцать с лишним кварталов спасался бегством от восьми всадников противника. Когда же он выехал к южной стене храма на западной стороне Восьмой линии, Саданори, губернатор провинции Синано, с тремястами с лишним всадников, остудив ноги коней на мелководье перед воротами Расемон, собрал воинов разбитого войска. Они стояли лагерем, подняв свои знамёна. Обнаружив это, Сокую одним махом въехал в тот лагерь и услышал голоса гнавшихся за ним восьми всадников:
– Очень жаль, что человек, которого мы считали добрым воином, в конце концов погиб!
С этими словами они повернули коней. Через некоторое время с разных сторон – с речного берега у Ситидзё, с западной оконечности дороги Красной птицы – там собрались воины из рассеянных отрядов. Опять их стало больше тысячи всадников.
Акамацу послал этих воинов по малой дороге, проходящей с востока на запад, и в окрестностях Седьмой линии они опять издали боевой клич. Тогда войско Рокухара в семь с лишним тысяч всадников, оставив позади себя павильон Рокудзё, то наступая, то отходя, в течение двух страж нападало на своих. Тут Коно и Суяма, думая, что определить, чья здесь победа и чьё поражение невозможно, ударили с пятью с лишним сотнями всадников от улицы Омия, развернулись задом наперёд и разрушили тылы. Многих нападавших постреляли, и Акамацу с поредевшим войском вернулся в Ямадзаки.
Коно и Суяма, взяв верх, гнали противника до окрестностей дороги Сакудо, а Акамацу, постоянно оглядываясь на своё войско, готовое перейти в контратаку, скомандовал:
– Сражение закончено! Дальше не продолжать! – и от дворца Тоба повернул назад, взяв больше двадцати человек пленных и семьдесят три головы, пронзив их остриями пик. Окровавленные они поскакали назад в Рокухара.
Император Когон, повелев подвернуть шторы, смотрел на них. Оба Рокухара, сидя на шкурах, их осматривали.
– Коно и Суяма оба вели себя как всегда, особенно во время сражения нынешней ночью. Похоже, что если бы они опустили руки и не действовали так самоотверженно, они ничего бы не добились, – восхищённо повторили они несколько раз.
Той же ночью был срочно выпущен эдикт о назначении на должность. Коно-но Куро был назначен губернатором провинции Цусима и пожалован мечом. Суяма Дзиро был назначен губернатором провинции Биттю и пожалован конём из государевой конюшни. Поэтому воины, которые видели и слышали это, говорили: «О, какая честь для мастеров лука и стрел!» – некоторые с завистью, некоторые недоверчиво. Их имена стали известны во всей Поднебесной.
На следующий день после того, как сражение закончилось, Суда и Такахаси объезжали вокруг столицы, там и сям собирая в канавах и рвах головы раненых и убитых. Головы выставили на речном берегу возле Шестой линии, их количество составило восемьсот семьдесят три головы. Хотя настолько много врагов убито не было, воины Рокухара, те, которые в сражении и не участвовали, говорили: «Мы прославились!». Здесь были и посторонние головы жителей столицы и её окрестностей, на которых написали самые разные имена. Среди них было пять голов с бирками: «Вступивший на Путь Акамацу Энсин». А поскольку в лицо его никто не знал, напоказ выставили их все. Столичные мальчишки, увидев их, смеялись все как один:
– Людям, у которых эти головы позаимствовали, надо вернуть проценты. Тело Вступившего на Путь Акамацу множится и множится, так что конца врагам не будет!
4
О РЕЛИГИОЗНЫХ ЦЕРЕМОНИЯХ В ПЕЩЕРЕ ОТШЕЛЬНИКА[604]604
Прим.19 Свиток 8:
«Пещера отшельника» – дворец экс-императора.
[Закрыть] И В ПОКОЯХ ГОСУДАРЯ, А ТАКЖЕ О СРАЖЕНИИ ПРИ ЯМАДЗАКИ
В эту пору сильно разбушевались Четыре моря, боевые костры коснулись неба. Когда император Когон взошёл на престол, он не знал покоя ни весной, ни осенью, а военные его вассалы держали в руках копья, и не было дня, когда бы оставались в покое боевые знамёна. При помощи буддийского Закона мятежных вассалов было не усмирить, поэтому те времена спокойными считать нельзя. Из-за этого император велел провести большие церемонии и тайные обряды в буддийских храмах и в синтоистских святилищах. Принц Кадзии[605]605
Прим.20 Свиток 8:
Принц Кадзии – в монашестве – Сонъин.
[Закрыть] – брат императора, занимавший место настоятеля Горных ворот[606]606
Прим.21 Свиток 8:
Горные ворота – монастырь Энрякудзи на горе Хиэйдзан.
[Закрыть]. Установив в императорском дворце помост, он благоволил провести моление глазам Будды[607]607
Прим.22 Свиток 8:
Моление глазам Будды – эзотерический обряд вызывания благополучия.
[Закрыть]. Дзидзю-содзё из храма за перекрёстком дорог[608]608
Прим.23 Свиток 8:
«Храм за перекрёстком дорог» – храм Кофукудзи в Нара.
[Закрыть] вознёс моления будде Якута в пещере отшельника.
Воинские дома выясняли настроение монахов из Горных ворот, Южной столицы[609]609
Прим.24 Свиток 8:
Южная столица – г. Нара.
[Закрыть], храма Ондзедзи[610]610
Прим.25 Свиток 8:
Ондзедзи – буддийский храм на северо-западе провинции Оми. Другое название – Миидэра.
[Закрыть] и, чтобы монахи обратились с просьбами об увеличении чудесной защиты, повсеместно вносили пожертвования храмам и святилищам в поместьях, преподносили разные священные драгоценности, чтобы там молились за них. Однако способ правления знати неправилен, нагромождение дурного у воинских домов навлекает несчастья, поэтому как люди ни молились, боги жертв не принимали. Но сколько ни говори, разве людские желания бесполезны? Проходили дни, и из провинций непрерывно сообщали о надвигающихся событиях.
Акамацу потерпел поражение в сражении в двадцать второй день третьей луны, отступил к Ямадзаки и скоро остался один на один с преследователями, но задержать противника не смог. Тот потерял бдительность, подумав, что теперь-то ничего не случится. Тогда воины проигравшей сражение армии стали скапливаться в одном месте и скоро сделались крупной силой. Акамацу при покровительстве среднего военачальника Наканоин Садаёси назвался принцем Сегоин, разбил в Ямадзаки и Яхата лагерь, перегородил устье реки и отрезал дорогу в западные провинции. Из-за этого остановилась торговля в столице, передвижение солдат на помощь столице затруднилось. Оба Рокухара, услышав об этом, приказали:
– Акамацу один доставляет столице страдания. Сейчас же облегчите мучения солдат! Судя по сражению прошедшего двенадцатого числа, у противника не было таких больших сил. А если без разбору верить слухам, то противника допустили от границы до границы. Для воинских домов это позор до самой следующей жизни. Короче говоря, на этот раз правительственные войска надо двинуть на расположение противника, разбить оба его лагеря, Яхата и Ямадзаки, мятежников сбросить в реку, а их головы взять и выставить на речной долине у Шестой линии!
Стражи от сорока восьми сигнальных костров и воины, бывшие в столице, общим числом в пять тысяч всадников сосредоточились на речной долине у Пятой линии, Годзё, и в час Зайца[611]611
Прим.26 Свиток 8:
Час Зайца – 6 часов утра.
[Закрыть] в пятнадцатый день третьей луны двинулись на Ямадзаки.
Сначала это войско раздвоили, но дорога Нава[612]612
Прим.27 Свиток 8:
Нава – дорога от столичного района Фусими до Ямадзаки.
[Закрыть], проходившая между рисовыми полями, узка, поэтому, углубившись в поля, было нельзя свободно продвигаться верхом вперёд и назад, и после Восьмой линии оно соединилось, перешло через реку Кацурагава, с юга миновало остров на реке и после Содзумэ и Охара стало сближаться с противником.
Акамацу услышал об этом и разделил свои три тысячи всадников на три части. Одну часть из пеших лучников, отобрав в неё пятьсот с лишним человек, направил в обход горы Осио. Другую часть из тысячи с лишним человек бродячих самураев с небольшой долей верхоконных воинов послал вдоль берега реки Кицунэ. Ещё одну часть из восьмисот с лишним исключительно верховых копейщиков выстроил по порядку и спрятал в тени сосновой рощи позади пресветлого бога Мукау[613]613
Прим.28 Свиток 8:
Мукау – синтоистское божество, культу которого посвящено святилище на склоне холма в городке Мукау.
[Закрыть].
Войско Рокухара не думало, что противник может продвинуться до этих мест. Нечаянно углубившись в поля, оно подожгло крестьянский дом в Тэрадо, а когда его передовой отряд уже продвигался мимо пресветлого бога Мукау, от вершин Ёсиминэ и Ивакура пешие лучники со щитами в руках спускались к подножью, пуская стрелы. Увидев их, нападающие хотели отбросить их в конном строю, но горы были крутыми, и подниматься было невозможно. Хотели было выманить противника на открытое место и там побить его, но противник понял это и не попадался на уловки.
– Всё равно! Попадёшься на глаза этим ничтожным бродячим самураям, ни за что ничего не поделаешь. Бросим это, двинемся на Ямадзаки! – говорили они между собой, потом обошли Нисиока с юга.
В это время Бодзё Саэмон с пятьюдесятью с лишним всадниками выехал из сосновой рощи у пресветлого бога Мукау и врезался в середину большого войска. Там с пренебрежением отнеслись к малым силам противника, но как только окружили его у себя в середине и приготовились всех перебить, со всех сторон налетели по сто и двести всадников их Танака, Кодэра, Яги и Кандзава, готовых надвинуться на врага «рыбьей чешуёй» и охватить его «журавлиным крылом».
Пятьсот с лишним всадников войска на берегу реки Кицунэ, увидев это, задумали отрезать арьергард войска Рокухара, посмотрели, как лучше описать дугу по дороге между рисовыми полями и решили, что со столичным войском им, должно быть, не справиться, хлестнули коней и повернули назад.
Схватка была короткой, и хотя столичное войско много не потеряло, все кони и доспехи угодили в грязь, попадав в канавы, рвы и глубокие межи. Когда среди бела дня войско проходило по столице, среди людей, которые смотрели на него, не было человека, который бы не смеялся: «Ого! А если бы с вами столкнулись Суяма и Коно, вы бы и то не оказались такими грязными!».
Таким образом, столичное войско на этот раз потерпело поражение. Коно и Суяма, которые оставались в столице и в бой не вступали, весьма прославились своими заслугами.
5
О ТОМ, КАК ГОРНАЯ БРАТИЯ[614]614
Прим.29 Свиток 8:
Горная братия – монахи из монастыря Энрякудзи на горе Хиэйдзан.
[Закрыть] ДВИНУЛАСЬ НА КИОТО
В Киото началось сражение. Распространилась молва о Том, что правительственные войска упускают победу, поэтому от принца из Великой пагоды прислал гонца, который стал ожидать письменный ответ, и изволил уговаривать братию из Горных врат[615]615
Прим.30 Свиток 8:
Горные врата – монастырь Энрякудзи.
[Закрыть]. Поэтому в двадцать шестой день третьей луны братия собралась во дворе перед главным павильоном для проповедей.
– Итак, наш монастырь – это земля, где явлены перевоплощения Будды в семи святилищах, поэтому он и стал алмазным стражем монархов в ста поколениях. Когда великий наставник-основатель нашего учения[616]616
Прим.31 Свиток 8:
Основатель учения тэндай – Сайте (Дэнге-дайси, 767–822).
[Закрыть] начал строить его, он сосредоточился на постижении сущности вселенной, однако после того, как Дзиэ-содзё[617]617
Прим.32 Свиток 8:
Дзиэ-содзё – глава секты тэндай и настоятель Энрякудзи с 966 г. 912–985.
[Закрыть] стал настоятелем, он терпеливо надевал поверх монашеского облачения пояс «осенний иней», заставляющий сдаваться демонов зла. С тех пор, когда на небе появляются знаки бедствия, то есть колеблется авторитет Закона, пояс пресекает это. Когда, поднимая мятеж, приводят страну в беспорядок, то присваивают себе силу богов и оттесняют её в сторону. По этой причине бога называют Горным Королём. Сейчас, конечно, кругом царит смута. Наша гора называется Хиэй, Императорская. А посему она совмещает Закон Будды с законом монарха. Однако сейчас Четыре моря в беспорядке, Единственный[618]618
Прим.33 Свиток 8:
Единственный – император.
[Закрыть] неспокоен. Военные его вассалы нагромоздили зло, Небо, как и следовало ожидать, казнит их. Предзнаменования этого знают все, независимо от их ума или глупости. Пусть мы оставили этот мир. Но дело государя хрупкое. Поэтому, хотя братия и отошла от скверны этого мира, но в это время не иссякла наша верность стране в знак благодарности ей. Исправим же все прежние неправедные дела воинских домов хоть на час раньше, поможем двору в его критическом положении! – так говорило многолюдное собрание, и все три тысячи монахов, как один, одобрив это, возвратились в свои павильоны и долины, и после этого не было у них иных планов, кроме планов усмирения воинских домов.
В Горных вратах решили, что уже в двадцать восьмой день можно наступать на Рокухара, и тогда, не говоря уже о монахах из последнего храма и служителях из последнего святилища, вместе со всадниками из ближних провинций они сделались подобны облаку и туману. В двадцать седьмой день, когда войско прибыло к большой пагоде, в него было записано больше ста шести тысяч всадников. Как это и принято у монахов-воинов, они не помышляли ни о чём, кроме того, чтобы побыстрее проявить свою отвагу, поэтому их армия двинулась на столицу. В Рокухара, видимо, не останется никого: думалось, что все убегут, едва до них дойдут слухи об этом.
Всему войску было приказано не идти в Яхата и Ямадзаки на соединение с единомышленниками, а в двадцать восьмой день, в час Зайца, собраться у храма Победы дхармы. Поэтому монахи-воины, не надевая доспехи и не принимая пищу, направились туда от ближней дороги или спустились с Западного склона. Услышав об этом, оба Рокухара подумали, что в войске с горы Хиэйдзан, как ни будь оно велико, вряд ли найдётся хоть один всадник. Мы выберем здесь, – решили они, – верхоконных стрелков из лука, велим подождать противника на берегу реки возле Третьей линии, улицы Сандзё. Они либо рассеются, либо соберутся вместе, отвлекут на себя противника слева и справа и сверху будут стрелять, как на стрельбище[619]619
Прим.34 Свиток 8:
Стрельбище для конных лучников устраивали в виде квадратного загона из бамбука. Тренировались в стрельбе по живым собакам.
[Закрыть]. Как бы ни была воинственна горная братия, она пешая и скоро устанет. Тяжёлые доспехи оттянут плечи и утомят монахов в один момент. Так мы побьём малыми силами силы большие, слабыми победим крепких.
После этого семь с лишним тысяч всадников разделились на семь частей, заняли позиции на востоке и на западе речной долины в районе Третьей линии и стали ожидать. Монахи-воины об этом не подумали и остановились на ночлег, считая, что хорошо бы им раньше всех войти в столицу. Они рассчитывали распоряжаться драгоценностями, у каждого было по двадцать-тридцать именных табличек на постой. Прежде всего они собрались к храму Победы дхармы.
Если окинуть взглядом эти войска, можно увидеть, что они тянутся к Имамити, Нисидзака, Фурутогэ, Ясэ, Ябусато, Сагаримацу и Сэкисангути. Когда передовые отряды уже достигли храмов Победы дхармы и Синнёдо, задние ещё проходили по горе[620]620
Прим.35 Свиток 8:
«По горе…» – имеется в виду гора Хиэйдзан.
[Закрыть] и у подножья горы. На утреннем солнце доспехи сверкали точь-в-точь, как молнии. Знамёна развевались на горном ветру словно драконы и змеи. Если сравнивать войска на горе и войска в столице по размерам, то силы воинских домов не достигают и десятой части сил противника, «Действительно, эти силы мы сомнём легко», – в душе подумали горные монахи о Рокухара, и в общем для этого были основания.
И вот, после того, когда передовой отряд монахов прибыл к храму Победы дхармы, он стал поджидать задние отряды. На это место с трёх сторон напало войско Рокухара из семи с лишним тысяч всадников и издало воинственный клич. Монахи удивились боевому кличу, зашумели, хватая доспехи, мечи, алебарды и не успев взять то, что нужно, собрались у западных ворот храма Победы дхармы в количестве всего тысяча человек.
Самураи, как и было раньше задумано, как только напали на противника, развернули коней и стали отступать. Противник остановился, рассредоточился и начал их преследовать. Так повторялось шесть или семь раз. Все монахи были пешими, тяжёлые доспехи оттягивали им плечи, было видно, как они мало-помалу уставали.
Самураи от этого набирались сил, собирали лучников и вволю постреляли их. Стрелы поражали монахов, и те подумали, что не могут вести сражение на равнине, решили ещё раз затвориться в храме Победы дхармы, а житель провинции Тамба, воин по имени Сати-но Магогоро, поставил своего коня перед западными воротами поперёк пути, после чего мечом в пять сяку три суна[621]621
Прим.36 Свиток 8:
Пять сяку три суна – 160,59 см.
[Закрыть], каких прежде не было, троих противников зарубил, причём его меч немного отклонился и угодил в створку ворот. Он ещё подождал противников, обратясь лицом к западным воротам и удерживая коня.
Увидев это, горная братия – пошла ли она на попятный, или подумала, что и в храме Победы дхармы тоже имеются противники, только внутрь этого храма идти не захотела. Монахи, которые были перед западными воротами, направились на север и разделились на два отряда – перед пагодой Синнёдо и позади холма Кагураока – и вернулись исключительно на гору Хиэйдзан.
Среди них были знаменитые на весь монастырь дурные монахи по имени Гокан и Госэн, жившие в одной келье Дзэнти, что в долине к югу от Восточной пагоды. Их сотоварищи привлекли этих монахов к участию в битвах, но они против своей воли отошли к Китасиракава, и там Гокан окликнул Госэна:
– Бывает, что сражение заканчивается победой, а бывает, что и поражением, а поскольку всё зависит от везения на данный момент, то и стыдного не стыдятся. Однако все обстоятельства сегодняшнего сражения – это стыд для Горных ворот. Поднебесная будет насмехаться над нами. Возвращаясь вдвоём, мы погибнем от стрел. Если же лишимся жизни вдвоём, мы смоем позор с наших Трёх пагод[622]622
Прим.37 Свиток 8:
Три пагоды – иносказательно: монастырь Энрякудзи.
[Закрыть].
Госэн сказал в ответ:
– Нечего и говорить, это желательнее всего.
Оба монаха встали как вкопанные, остановившись перед северными воротами храма Хоссёдзи, и громкими голосами возгласили свои имена:
– Да будет известно, что из большого войска, которое вот так отступило, только двое повернули назад – это твёрдые люди из Трёх пагод! Наши имена вы, должно быть, слышали. Мы зовёмся Гокан и Госэн, живём в одной келье Дзэнти, что в долине к югу от Восточной пагоды, чьи имена знают во всём монастыре. Те самураи, которые считают себя первыми, приблизьтесь к нам, скрестите с нами мечи, покажите себя остальным!
С этими словами они стали будто крыльями водяного колеса вращать своими мечами длиной больше четырёх сяку, в прыжках рубить ими, высекая искры.
Монахи напали на самураев, которые приблизились к ним, рассчитывая их захватить, посекли многим коням ноги и поломали навершия у многих шлемов. Они вдвоём сражались на этом месте целый час, но за ними не последовал ни один человек. Стрелы, которые пускал враг, сыпались как дождь, оба монаха были ранены больше, чем в десяти места.
– На этом хватит! Теперь пойдём же вместе до путей потусторонних, – поклялись они, сбросили с себя доспехи, обнажились до пояса, полоснули себя по животу крест накрест и оба легли на одну и ту же подушку. Самураи, которые это видели, сказали:
– О, это самые мужественные в Японии люди! – и не было никого, кто бы не жалел их.
Монахи потерпели поражение у первой позиции и отступили, поэтому большое войско на второй позиции, не видя поля для сражения, отошло к Горным вратам. Слава Горных врат возросла только благодаря поведению Гонят и Госэна.
