Текст книги "Дети Абсолюта. Храбрость и Скромность (СИ)"

Автор книги: Клена Харб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Это было не самое мое тяжелое задание, но и не самое легкое. Я рада, что оно закончилось благополучно для нас. Позавчера мне позвонил Том и предложил встретиться. Это хорошо, наверное, – Хитер погрустнела и начала наматывать на палец кончики волос. – С сердцем все в порядке – здоровье у меня отличное. Лучше расскажи о своих впечатлениях. Выглядишь ты неплохо, кстати.

– Чувствую себя еще лучше! – я потянулся. – Прости, что не позвонил раньше, мне нужно было прийти в себя, но теперь я восстановился и вернулся жить домой.

– А где же ты жил раньше? – удивленно спросила она и даже перестала мучить несчастный хвост.

Я почувствовал себя неловко.

– У Сирин...

– Мне стоило догадаться! – МакЛейн азартно хлопнула ладонью по столу. – Не переживай, я не буду тебя укорять из-за этого.

– Спасибо.

Мы одновременно неловко замолчали.

– Я рад, что встретил тебя, Хитер! Ты самая лучшая напарница, которая могла бы у меня быть.

– Мы дуальная пара, Тим. Дополняем друг друга как черное и белое.

– Прости, но я не понимаю тебя... – я попытался вспомнить что-то подобное из рассказов Мари или Милосердия, но ничего не приходило на ум.

– Сирин не объясняла тебе принцип формирования групп в МС? – Храбрость изумленно приподняла левую бровь. – А о типах Дара она рассказывала?

– Да, вроде бы я билдер.

– Немного оригинально для билдера ставить щит, отражающий чужой взгляд, ну да ладно. Кстати, ты не был удивлен, когда тот парень в Кариадоне начал в тебя стрелять?

– Шутишь, что ли? Да я чуть в обморок не упал! А ты знаешь, что это было? Он тоже не такой, как все?

– Я бы сказала: он такой, как мы, – разъяснила напарница. – Это чудо, но даже в Таттаренаре, с их извечным социальным бардаком, иногда появляются инициированные. Только курировать его, бедняжку, там было некому. Ни МС, ни оппозиция – никто не хочет лезть в ту страну. Неблагодарное это дело. Скорее всего, тебе встретился какой-то редкий тип интуита, который видит все, как оно есть на самом деле. Но я не думаю, что ты слишком часто будешь встречаться с подобного рода товарищами. Надеюсь, это был единичный случай. Хорошо, что тебе попался удивленный необученный дикарь, а не тренированный агент оппозиции. Так вот, вернемся к дуальным парам...

Рассказ Хитер занял около получаса. За это время нам принесли еду, и МакЛейн изредка замолкала, чтобы перекусить. Я попивал чай и радовался тому, что подобные истории теперь звучали для меня не как фантасмагорический бред, а как обыденная реальность. Вкратце, дело было вот в чем.

В Мотивационном Содружестве инициированных агентов формировали в группы по два человека. Чаще всего результат отбора кандидатов зависел от их способностей и от того, для каких целей организовывалась данная группа. Но имелся один фактор, который перечеркивал любые другие: дуальная совместимость партнеров. Это был достаточно редкий случай, и Содружество трепетно относилось к подобным отрядам. Им полагались некоторые вольности, и они сами могли выбирать способы выполнения заданий. Агенты таких формирований славились высокой плодотворностью своей работы и сплоченностью внутри коллектива, также они эффективно дополняли друг друга. Например, я и Хитер. Она была, безусловно, опытным и умелым бойцом, но порой не могла вовремя остановиться из-за своей горячности. Я же обычно сначала думал, а потом действовал. И способности наши, как показала миссия в Кариадоне, результативно синхронизировались. Также Связь между напарниками в дуальной группе была намного крепче, чем в любой другой. Мы живо реагировали на состояние нашего партнера и буквально считывали его настроение и чувства.

Пока Хитер говорила, я заметил, что она расстроена, и решил не лезть сегодня со своими проблемами. Мне показалось хорошей идеей поспрашивать Храбрость о чем-то более нейтральном, чтобы она перестала переживать о вещах, в данный момент занимавших ее мысли.

– Та девушка, Мари, с которой я познакомился в аэропорту, она тоже инициированная?

– Я точно не знаю, но вряд ли. У нас же тут политика конфиденциальности! – фыркнула МакЛейн. – Милосердие бы ни за что не позволила одному из своих агентов так светиться.

– А эти парни, с числительными вместо имен?

– Привратники Сирин? Ну, нет! Они лишь проходят боевую подготовку и молчат всегда для большей помпы, а в основном это обычные мужчины. Госпожа Милосердие, наверно, платит им чистым золотом, вот они и стараются. Еще какие-нибудь вопросы? Ты не стесняйся, спрашивай, – Хитер высыпала в чашку пару пакетиков сахара и принялась размешивать кофе. – Я, может, откровеннее всех тебе отвечу. Мне-то скрывать нечего!

– Ну, раз уж ты разрешила, то не удивляйся теперь. Это нормально, что я не получил никаких психических травм после пережитого?

– Если ты оказался здесь, Тим, то, видимо, психическую травму ты получил задолго до этого момента.

– И потому меня не шокировала гибель тех людей? – усмехнулся я.

– Отношение к смерти, да и ко многому другому, после инициации существенно меняется, – задумчиво произнесла Храбрость. – Ты еще только осознаешь новую реальность, но уже чувствуешь, что физическая кончина – это еще не финал. Это лишь переход на новую ступень. Конечно, человеческая жизнь – великая ценность, и не нужно убивать всех налево и направо просто так. Но это и не единственный шанс у индивидуума в данном мире. Те, кого мы любим, снова будут с нами, так или иначе. Все мы связаны Сетью.

– А можно ли вспомнить свою прошлую жизнь?

– Говорят, есть пара людей, которые могут и это. Но лично я их еще не встречала. Ты все равно интуитивно найдешь тех, кого оставил. Станешь собственным правнуком, начнешь посещать один воспитательный дом с детьми лучшего друга из прошлого или другим способом будешь контактировать с теми, с кем установил связи в течение предыдущей жизни. Ты просто видишь человека и понимаешь, что уже был с ним когда-то знаком.

– И как долго будет длиться эта цепь перерождений на Даммаре?

– Не знаю. Мне кажется, что ты просто перейдешь на новый уровень после очередной смерти и станешь его обитателем. Мы, инициированные, можем присутствовать там в качестве гостей. Например, мы попадаем на него во время инициации, когда получаем Дар.

– А как мне снова туда попасть?

– Сама я ничего подобного не умею, и в МС этому не учат, – с некоторой грустью проговорила МакЛейн. – Я слышала, что существуют особые техники, практикуемые в Палире и Юстиоре. Но Сирин говорит, что в этих странах власть присвоили лидеры оппозиции, поэтому мы не контактируем с их мотивационными парламентами, даже не знаем имен тех, кто в них состоит. Думаю, можно самим попробовать отправиться в то место. Получилось ведь один раз, значит, получится еще.

– Я вот совсем не помню, что там было – только огромный Глаз в неестественно ярком небе и все. А ты, Хитер? Что ты видела?

Храбрость взяла со стола пачку сигарет, достала одну и закурила, рассматривая скатерть.

– Я не люблю вспоминать об инициации. Последний раз я говорила о ней с Сирин шесть лет назад, когда меня вербовали.

– Это такая большая тайна? – насторожился я. – У меня тоже есть секрет, связанный с инициацией. Я даже Сирин о нем не рассказывал. Может, обменяемся?

– Тим, моя история не слишком веселая, – вздохнула напарница. – И это не то, чем я могу гордиться.

– Я же не из простого любопытства спрашиваю. Мне первый раз в жизни захотелось узнать о прошлом другого человека. Ты же не откажешь своему младшему товарищу?

– Уговорил, – она грустно улыбнулась. – Но пообещай, что ты никому об этом не расскажешь. Иначе я не стану вытаскивать тебя с поля боя снова.

Хитер потушила недокуренную сигарету и тут же закурила еще одну. Через некоторое время она наконец начала рассказ. И чем больше я узнавал о ней, тем яснее понимал: моя тайна ни в какое сравнение не шла с тем, что пришлось пережить Храбрости.

Восемь лет назад в семье Джорджа МакЛейна, человека с безукоризненной репутацией, произошла страшная трагедия. Его старшая дочь Хитер, умница и красавица, одна из лучших учениц в гимназии, убежала из дома с патлатым алкоголиком Дагом Стивенсоном, вокалистом группы "Гром и Молния". Вместе с ней "убежали" и часть семейных драгоценностей, а также наличные сбережения, спрятанные миссис МакЛейн в раритетной супнице.

В те годы о таком явлении, как "групи", мало кто помнил. Так называли девушек-фанаток, занимающихся обустройством быта своих кумиров и оказывающих им интимные услуги. Тридцать-сорок лет назад, во времена расцвета рок-музыки, многие поклонницы хотели занять это место. Некоторым даже удавалось в итоге выйти замуж за своего стареющего избранника, желающего остепениться. Несколько групи вскоре и сами стали успешными исполнительницами, но большинство людей относилось к ним с презрением и насмешкой. Именно это слово с пеной у рта повторял мистер МакЛейн, день за днем проклиная родную дочь.

– Это вертихвостка стала иблисовой групи! Я отдал тысячи ризо на ее воспитание и обучение, а она променяла свою семью на этого урода!

О том, что Хитер в тот момент исполнилось лишь пятнадцать лет, он и думать не хотел, его волновало лишь общественное мнение. Поэтому он не стал заявлять в департамент розыска о побеге непослушного ребенка, а друзьям и соседям рассказал, что девочка поехала учиться в Ильденикану. Миссис МакЛейн же была женщиной инфантильной и боялась идти наперекор супругу.

Следующие два года юная бунтарка прожила в многочисленных съемных квартирах, где останавливался ее возлюбленный со своей группой. Дела у "Грома и Молнии" в то время шли из рук вон плохо. Дагу и его ребятам приходилось из кожи вон лезть, чтобы выбить себе гастроли. Хитер представилась возможность посетить, наверно, все самые неуютные маленькие городки Атарии за то время. Когда у группы был мертвый период, Даг брал гитару и играл на улице или в переходе, а свою девушку заставлял выпрашивать у людей деньги.

"Малышка, метнись за пивком!".

"У Мейсена баба залетела, поправилась сильно. Это платье стало ей мало. Вот, примерь, может, тебе подойдет".

"Иблис, Хитер! Я устал и хочу жрать! Тащи сюда свою костлявую задницу и корми меня!".

Сейчас Храбрость с содроганием вспоминала о тех временах, но тогда подобное обращение делало ее счастливой. Что же заставило настоящую Клушу кардинально измениться?

В какой-то момент друзья Дага поняли, что скакать по провинциям и петь песни о безрадостном будущем и несправедливом правительстве, это не то, чем бы они хотели заниматься всю свою жизнь. По этому поводу "Гром и молния" решили закатить грандиозный скандал с выбиванием стекол и зубов, а Стивенсон, прихватив юную подружку, вернулся в Кенсвуд. Без группы, без друзей, без работы. Хитер утешала его как могла и однажды пообещала своему кумиру попросить денег у родителей. Она надеялась, что отец сумел простить дочь за два года, проведенных в разлуке. Но Джордж захлопнул дверь у нее перед носом, а мать даже не вышла поздороваться.

Даг воспринял подобное отношение как личное оскорбление. В тот вечер он много выпил и решил сам поговорить с мистером МакЛейном. Хитер сразу не понравилась эта идея, но остановить разбушевавшегося приятеля она не смогла. Ей оставалось только поехать с ним и попытаться смягчить назревающий конфликт.

Когда они подъехали к дому, был поздний вечер. В окнах не горел свет – вся семья уже спала. Стивенсон вышел из машины и остановился возле забора. Набрав в легкие побольше воздуха, он заорал что есть мочи:

– Старый вонючий тюфяк, я два года содержал твою дочь! А ты пожалел для меня денег? Забирай свое отродье и плати мне за передержку! Я не нанимался нянькой для твоей соплячки!

Будущая Храбрость в оцепенении слушала Дага. Его слова причиняли Хитер нестерпимую боль. До того момента она считала Стивенсона своим женихом и даже не сомневалась в том, что он любит ее.

Неудачливый музыкант кричал еще пару минут, но не получил ответа. Окончательно рассвирепев, он открыл калитку и прошел на участок. Вздрогнув, Хитер выскочила из машины и побежала за ним. В окнах загорелся свет. Когда Стивенсон подходил к двери, она открылась, и на порог вышел сонный мистер МакЛейн.

– Что случилось? Что вам нужно? – он не понимал, что происходит. – Хитер! Почему ты здесь?

Даг схватил его за ворот халата и затащил в дом. На некоторое время они исчезли из поля зрения МакЛейн, а когда появились снова, Стивенсон избивал ее отца. Беглянка не испытывала к Джорджу привязанности, уважения или любви. Но она не могла допустить, чтобы рассвирепевший здоровяк причинил ему вред. Подбежав к своему парню, Хитер попыталась остановить его, но он с легкостью оттолкнул ее на пол. Несчастная сильно ударилась головой, а Стивенсон, взяв с полки канделябр, начал избивать им семейного диктатора.

На шум спустилась миссис МакЛейн и, громко закричав, бросилась обратно. Ее дочь лежала на полу и молила Деву-Воительницу о защите семьи. Наверху стояло несколько коммуникативных аппаратов. Хитер надеялась, что мать догадается вызвать патруль департамента расследования, а потом спрячется в комнате сына вместе с ним. Но Даг заметил движение на лестнице, отшвырнул прекратившего сопротивление мистера МакЛейна и последовал на второй этаж. Хитер попыталась встать, но деревянный пол словно притягивал ее обратно. Предметы теряли свои очертания, в комнате началось какое-то неясное шевеление. В нос ударил резкий химический запах, и преданная фанатка потеряла сознание.

Ей снился невероятно яркий и цветной сон. С самого детства моя напарница не видела настолько детальных грез. Она стояла посреди лужайки перед отчим домом в окружении незнакомых людей. Земля у входа была покрыта белой пеной, а стена у двери и возле окон – черной копотью. Даже во сне моя партнерша ощущала душный смрад. Послышался щелчок, и вокруг МакЛейн началось медленное движение. Как будто она попала в фильм на видеотрансляторе, а чья-то рука отматывала ленту назад. Появились люди в одежде работников госпиталя, затаскивающие в дом три красных пакета – два больших и один поменьше. Следом за ними работники департамента завели туда Дага. Его лицо и одежда были испачканы гарью, руки скованы за спиной. Он остановился в дверях, безумно посмотрел на Хитер и плюнул ей под ноги. Время начало двигаться быстрее. Оранжевые плащи огневиков заполонили лужайку. От них рябило в глазах, разъедаемых дымом. Послышался женский крик и плач ребенка. Это рыдал маленький Сандрес МакЛейн, не успевший сделать ничего важного за свою короткую жизнь. Запах гари исчез. Хитер снова стояла в коридоре и смотрела, как Даг поливал квартиру жидкостью из канистры. Поливал задом наперед. А потом задом наперед убивал ее отца. Она не могла пошевелиться. Она могла лишь наблюдать, как капли крови взлетали с паркета.

– Это дочка их старшая, беглая проститутка. Позор семьи! Довела мать с отцом, теперь даже прощения у них не сможет попросить.

– Она дом-то подожгла?

– Любовничек ее бешеный. Орал тут полночи. Увели его уже, проклятого!

– Стоит, смотрит. Хотя бы поплакала для приличия. Жалеет, наверное, что вместе с семьей не померла.

– Отойдите, дамы. Это место преступления, а не модная инсталляция на тему отцов, детей и пожаров. А ты, милая, пойдешь со мной.

Для Хитер сон все еще продолжался. Несчастная погорелица повернулась на голос, интуитивно понимая, что "милая" – это она. Перед осиротевшей девушкой стоял ничем не примечательный мужчина, державший в руках теплую куртку. Он набросил одежду на плечи страдалицы и осторожно развернул ее лицом к дороге.

– Не беспокойся, о тебе теперь позаботятся как следует.

Конечно, она не беспокоилась. Кто же беспокоится во сне?

Они сели в машину и поехали прочь от ужасов этой ночи – от пожара, от Дага, от МакЛейнов, завернутых в красные пакеты.

В салоне Хитер постепенно пришла в себя. Она уже осознавала, что все происходящее ей вовсе не мерещится. Ей не хотелось плакать, разум захватило тупое безразличие ко всему. Она выглянула в окно и увидела в ночном небе огромный Глаз.

– Ну вот я и сошла с ума...

– Абсолют тебя уже нашел? – неуместно бодро спросил мужчина, ведущий автомобиль. – Тогда держись, девочка. Тебе понадобятся все моральные силы, чтобы не сойти с ума окончательно. А давай, чтобы тебя не мучить, мы сделаем так – усни!

МакЛейн не успела спросить, как именно и что конкретно они должны будут сделать. Ее разум погрузился в холодную, равнодушную тьму, сменившуюся вскоре разноцветным парадом фрактальных образов. Они составляли длинный, причудливо извивающийся коридор. Хитер шла по нему, будто путешествуя вглубь самой себя. Внезапно к ней пришло уверенное знание, что это место не было продуктом ее воображения. Более того, по своей природе оно отличалось от мира сновидений, и уж тем более отличалась от обыденной реальности. Здесь не было понятно, где находится верх или низ. Казалось, привычное восприятие пространства в этом месте утратило свою силу. МакЛейн остановилась и начала рассматривать пульсирующую стену, покрытую движущимися самоподобными фигурами. Хоть от них и кружилась голова, Хитер никогда не видела ничего более фантастического. Но, пройдя чуть дальше по коридору, она изменила свое мнение.

Стены тоннеля расширились, пропуская Хитер в просторный грот. Его высокие стены служили своеобразным экраном, на который незримый аппарат проецировал случайный, на первый взгляд, видеоряд. Роскошный пир в древнем замке, нос корабля, рассекающий водную гладь, обнаженные женщины, поле боя – все это сопровождалось энергичной песней на незнакомом языке и напоминало псевдоисторические фильмы, которыми так любили грешить в последнее время атарианские режиссеры. Песня становилась все тише, пока окончательно не умолкла. Образы исчезли. Вокруг снова стало темно.

МакЛейн не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она попала в этот мистический сон. Оно, как и пространство, не играло здесь никакой роли. Ей оставалось лишь послушно ждать, когда те, кто поместил ее сюда, снова себя проявят. События прошедшего дня, даже всей прошлой жизни теперь ничего не значили для Хитер. Наверно, это и была смерть, которую все так боялись: ты потихоньку теряешь свою индивидуальность, свои воспоминания, а потом и исчезаешь вовсе. Сам для себя.

Потом, в этой тотальной тишине, в которой, казалось, не существует даже воздуха, раздались голоса.

– Она так сильно доверяет людям?

– Думает, что ее никто и никогда не сможет обидеть.

– У нее нет никакого чувства самосохранения!

– А зачем оно ей? Это тот случай, когда храбрость идет рука об руку с безрассудством.

– Но она ведет себя не слишком смело! Предпочитает бежать от проблем.

– Теперь многое изменится. Она всегда будет идти до конца.

– И как мы ее назовем?

– Ну, это ведь совершенно очевидно! Мы назовем ее Храбростью.

После этого Хитер погрузилась в неглубокую дремоту и провела какое-то время в блаженном небытие. Очнулась она уже в доме Милосердия, как и я, но, в отличие от меня, помнила о своем путешествии во время инициации.

Кроме госпожи, в комнате был еще один человек. Так как его тело скрывал плащ цвета хаки, а лицо – маска, МакЛейн ничего больше не могла о нем рассказать.

Неизвестный подошел к сонной сироте, с трудом приходящей в себя, и провел рукой в перчатке по ее лбу. Потом, обратившись к Сирин, он произнес странным механическим голосом:

– Теперь ее память в полном порядке, госпожа.

– Спасибо, Мнема. Ты можешь быть свободен.

Человек поклонился и ушел, а Милосердие, мягко улыбнувшись, поведала Хитер ту же историю, что и мне, предложив присоединиться. Конечно, она также напомнила новой подопечной, что у нее теперь нет ни семьи, ни дома, ни любимого человека, тем самым поставив МакЛейн в безвыходное положение. И многострадальной инициированной ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Узнав о своей способности управлять временем и воздействовать на реальность, моя напарница решила предотвратить страшный пожар. Она загружала себя изнурительными тренировками, пока не поняла, что не может воздействовать на прошлое, а только на будущее. Погрузившись в глубочайшую депрессию, Хитер приняла решение спасти свою семью. Так или иначе. Даже ценой собственной жизни.

На тот момент новый агент МС могла прокручивать время на неделю вперед или назад, а со дня гибели ее семьи прошло уже несколько месяцев. Но отсутствие чувства самосохранения и отчаяние все же привели последнюю из МакЛейнов к останкам их родового гнезда. Свежеиспеченная Храбрость изо всех сил старалась вырваться за пределы недельного срока и снова пережить тот день, но это было не в ее власти. Так она провела несколько часов, терзая себя морально и физически, пока полностью не истощила имеющиеся силы.

И снова Сирин спасла беднягу. Она заметила, что воспитанница отсутствует и, видимо, прибегнув к способностям других своих подчиненных, установила местоположение МакЛейн. Милосердие лично приехала к сгоревшему дому, но не одна. С ней снова был тот человек в плаще и маске. Только потом, спустя несколько лет, Хитер узнала, что Мнема – искусный слайер, умеющий считывать, блокировать и корректировать воспоминания. Именно это он и сделал с Храбростью. Целых три года моя напарница была уверена, что с Дагом она рассталась по своей инициативе из-за его ужасного поведения, а ее семья уехала жить в другую страну. К тому же Сирин иногда приносила ей поддельные письма от них, и не состоящей в близких отношениях с родней Хитер этого было достаточно.

Когда же МакЛейн окончательно вжилась в роль агента Содружества и зарекомендовала себя как чрезвычайно стойкую личность, ее память привели в норму. Сначала моя подруга переживала по поводу своего прошлого, правда, не слишком долго. Она смирилась с тем, что кровных родственников не вернуть, а о мести не могло быть и речи – сокамерники Дага оказались менее терпимыми, чем его предыдущие знакомые. Так что, возжелай бы Храбрость ему отомстить, ей бы оставалось только плюнуть на заросшую сорняками могилу на тюремном кладбище.

Моя напарница держалась довольно спокойно во время рассказа, иногда даже шутила. Только курила больше обычного. Когда же она внезапно замолчала, я растерялся, не зная как реагировать на услышанное.

– Вот только не надо меня жалеть, парень, – усмехнулась Хитер. – Я не стану тебе подружкой, с которой можно рыдать друг другу в жилетку. Просто знай, что это было в моей жизни.

– Вообще, я хотел отвлечь тебя от невеселых мыслей разговором. Мне показалось, что тебя что-то беспокоит. Я и не знал, что все зайдет настолько далеко, – принялся оправдываться я.

– Не парься! Я волнуюсь о завтрашней встрече с Томом. После Дага я старалась не подпускать мужчин близко к себе. Но с Томасом все иначе. Мы часто разговариваем по коммуникатору, и я чувствую, как между нами рождается нечто необъяснимое. Но мне нужно быть аккуратнее. Я не хочу, чтобы он понял, что я отличаюсь от него. Ведь если журналист начнет совать нос в дела Содружества, Сирин уберет его. Как минимум из моей жизни, – Храбрость грустно закусила губу.

– Он наверняка сочтет тебя необычной, но ведь это и добавляет тебе обаяния. Даже я не смог устоять перед твоей харизмой!

Лицо Хитер осветила улыбка.

– Ты презабавный парень, Тим. И я до сих пор жду твой секрет.

Меня бросило в холодный пот. Мало того, что моя история ни в какое сравнение не шла с историей Храбрости, так я еще и остатки решимости успел растерять за это время.

– Хорошо, но для начала позволь поделиться с тобой одним своим наблюдением, – я старался оттянуть нежелательный поворот беседы. – Ты благодарна Сирин за то, что она для тебя сделала?

Хитер поерзала на стуле и призадумалась.

– Я считаю, что она заменила мне тетю или старшую сестру. Госпожа была для меня не просто начальницей, она стала моей наставницей. Моим другом. Да, я ей невероятно благодарна. А почему ты спрашиваешь?

– Сирин делает для меня воистину удивительные вещи. Мою семью нельзя было назвать счастливой, но сейчас все кардинально изменилось. Родителям будто бы мозги прочистили. Они ведут себя как парочки в рекламе еды быстрого приготовления. Это немного шокирует, но я рад видеть их такими. Еще она позаботилась о том, чтобы мои близкие не переживали обо мне. Я безумно признателен ей за покровительство, но тебя не удивляет такая доброта? Госпожа не слишком похожа на бескорыстного благодетеля, – я выразительно посмотрел на напарницу.

– Тим, но мы же работаем на нее. Как любой хороший руководитель, она заботится о своих подчиненных, – предположила Храбрость.

– Но это выходит за рамки обычной заботы. Она делает нас должными ей. За свою уникальность, за выполнение миссий мы получаем щедрую оплату. Зачем превращать нашу жизнь в сказку, максимально ее облегчая? Здесь что-то неладное. Ты общалась с другими агентами? Что они говорят о своих отношениях с Сирин?

– С другими агентами? Шутишь? – усмехнулась МакЛейн. – Ты еще ни разу не бывал на общих собраниях? Я не знаю прозвищ большинства коллег, имен – тем более. А о внешности могу лишь догадываться. Мы не устраиваем корпоративных посиделок с выпивкой и конкурсами. Мы даже не общаемся друг с другом, если это не предусмотрено заданием.

– А твои прошлые напарники?

– У меня не было напарников как таковых, – задумалась Хитер. – Я работала каждый раз с разными агентами. И мы обязаны были появляться друг перед другом в маскировке. Тут уж не до дружеской болтовни. И я не считаю поведение Сирин подозрительным. Хватит уже мне зубы заговаривать! Давай выкладывай все свои грязные тайны!

Тяжело вздохнув, я рассказал партнерше про инициацию, опустив некоторые подробности о нас с Сирин. Про незнакомку с фото я говорил крайне неохотно, но не увидев на лице Хитер выражения презрения или насмешки, немного осмелел.

– Я понимаю, это звучит глупо. Особенно на фоне твоей истории. Но ничего не могу с собой поделать. Когда мне тяжело, я разговариваю с ней. Просыпаясь, я здороваюсь с фотографией и желаю ей спокойной ночи, когда отхожу ко сну. Я просто обязан узнать об этой девушки больше!

– Ты просто сумасшедший, Тимоти Филтон, – помотала головой моя напарница. – Правильно, что не рассказывал никому об этом. И не рассказывай дальше! То есть, искать, спрашивать, конечно, можешь, но без этой ерунды про общение с духами.

– Дело в том, что я совершенно не понимаю с чего начать! Вообще, у меня есть одна мысль, но мне понадобится твоя помощь. Могу ли я на нее рассчитывать?

– А мне не придется разговаривать с фотографией мертвой девушки? – усмехнулась МакЛейн.

– Нет, Хитер. Ничего такого, что может пошатнуть твою хрупкую психику.

– Тогда я в деле. Когда начнем?

– Как можно раньше! Желательно завтра. Это не займет много времени.

– Надеюсь. Мне не хочется начинать наше с Томом первое свидание с рассказа о том, что я опоздала, потому что помогала Скромности с поиском его не слишком живой подружки, – скептически произнесла она.

– Да уж, это слишком эксцентрично даже для тебя! – усмехнулся я.

Храбрость поднялась из-за стола, наклонилась и легонько ударила мне по лбу чайной ложкой. Я ойкнул от неожиданности и потер место ушиба. Моя напарница, игриво приподняв одну бровь, приняла высокомерную позу.

– Ну что, салага? Нанесешь ответный удар?

Обижаться на нее было невозможно. Но я пообещал самому себе, что все же нанесу МакЛейн ответный удар, когда она меньше всего будет этого ожидать.

Мы посидели еще полчаса, обсуждая детали завтрашней встречи и после этого разошлись. Наконец мои поиски сдвинулись с мертвой точки.

Глава 4. Взаимодополняющие желания.

14-е число Голубого Месяца, 1056 г. Атария, Кенсвуд. Тайное жилище Кайлена. Ночной житель.

Чудесное пробуждение, наполненное позитивными эмоциями, когда ты сладко потягиваешься, улыбаясь солнцу, и благодаришь мир за еще один день, отпущенный тебе на этой планете...Кайлен не помнил, когда в последний раз с ним случалось нечто подобное. Либо новое утро было пасмурным, либо вчерашние развлечения давали о себе знать.

Как раз сегодня, пожалуй, причин огорчаться по поводу прерывания сна у Кея было максимальное количество. Во-первых, отвратительный звук будильника, который дрелью врезался в барабанные перепонки и порождал резкую мигрень. Во-вторых, совершенно банальные следствия чрезмерного употребления различных жидкостей: нездоровая жажда, проблемы с перемещением в пространстве и ноющая боль во всем теле. В-третьих, незнакомая неаппетитная блондинка с размазанной по лицу косметикой, мечущаяся по квартире в поисках исподнего. А когда здоровье было относительно поправлено, и небесноокая гурия полетела по своим делам, произошло еще одно событие, почему-то раздосадовавшее Кайлена окончательно.

Это был безобидный звонок на коммуникатор от Эви. Кей не удивился бы, если б узнал, что ее голос, наполненный счастьем и энергией, привлекал из соседних лесов всех птичек, зайчиков и оленят. Его же голос был, словно в противовес, каким-то мятым, хриплым и захваченным вселенской болью.

– Как поживаешь, милый друг? Ты уже встал или еще не ложился? Если я не ошибаюсь, у тебя сегодня встреча в "Приюте". Может быть, увидимся там? Я собиралась заскочить к Мэгги перед тем, как пойти домой отсыпаться.

– Спасибо, что напомнила. Я спущусь туда минут через двадцать, – откашлявшись, просипел он.

– Как вчера погуляли? – не успокаивалась Эви.

– Если была бы возможность вернуться в прошлое и не делать этого, я бы ее с радостью воспользовался, – пробурчал Кея.

– Ты почти каждый раз так говоришь! – поучительно заявила Фелтер.

– Я отвратительный, слабохарактерный тип! И мою жизнь контролируют пагубные пристрастия. Все, отстань!

Кайлен не стал слушать, что она ответит и отключил связь. Не хватало еще, чтобы девчонка учила его как надо жить. А она бы обязательно начала! Да если бы и не начала, говорить с ней все равно не хотелось.

На душе становилось все паршивее. Кей по-быстрому принял душ и сел на диван, чтобы, как говорится, собраться в кучу.

Эта квартира, располагавшаяся рядом с "Приютом Сумасшедшего", была их с Остином кооперативной задумкой. Арендованная по поддельным документам третьими лицами, достаточно недорогая – она выполняла роль дома свиданий со случайными подружками, а также изредка предназначалась для встреч и посиделок. Главная ее задача заключалась в выполнении функции склада для запрещенных препаратов. Иногда кто-нибудь из парней оставался здесь переночевать после тяжелой рабочей смены, но большую часть времени помещение стояло нежилым.

Одевшись, Кайлен подошел к зеркалу и без особой надежды оценил свой внешний вид. Сейчас он был похож на родную бабушку. Все бы ничего, но бойкая старушка покинула этот мир более десяти лет назад. По привычке уложив волосы и надев наушники, Кей вышел из квартиры.