Текст книги "Дети Абсолюта. Храбрость и Скромность (СИ)"

Автор книги: Клена Харб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Нет! Я думаю, что вы как нельзя лучше вольетесь в наш коллектив.

Увидев, что она все же колеблется, роен добавил:

– Мне кажется, что такова воля Абсолюта.

– Ах, Абсолюта, – девушка усмехнулась. – Ну тогда передай ему, что я согласна!

Она надела рюкзак, взяла Пепина за руку и позволила Мечте вести себя дальше.

****

Я никогда раньше не встречала подобных чудовищ! Прозрачная, склизкая на вид кожа переливалась изнутри радужными разводами – будто черный кофе налили в грязную кружку. Десятки щупалец обрамляли его туловище, увенчанное покрытой бородавками мерзкой рожей. Из него же тянулись три искалеченных руки: две с левой стороны и одна с правой. Существо висело в воздухе и извергало из сочащихся мутной жидкостью отростков электрические разряды.

– Вот это урод! – раздался сзади знакомый голос.

– Появись ты неожиданно в людном месте, про тебя сказали бы так же. Только уменьшаться не вздумай, а то весь эффект сведешь на нет.

– Зачем мне это делать? – обиделся мой собеседник.

– Ради развлечения.

– Я предпочитаю другие развлечения!

– Да ладно тебе, Прау, – я обернулась к Стражу. – Это была шутка!

Он подошел ко мне ближе и поинтересовался:

– Нравится наблюдать за чужими жизнями? В своей собственной впечатлений не хватает?

– Могу то же самое и у тебя спросить. Обитаешь здесь уже кучу лет, следишь за всеми. Это же какое-то психическое заболевание! Ты самый настоящий преследователь!

– Нет, милая. Я сторонний созерцатель. И редко вмешиваюсь в жизнь людей. У меня другая задача.

– Охранять некие Ворота? – нахмурилась я. – Кому они вообще нужны?

– Что это ты раскапризничалась сегодня? – мягко произнесло Высшее Создание, придвигаясь ко мне вплотную. Он, кажется, совершенно не был знаком с понятием личного пространства.

Я решила раскрыть истинную причину недовольства своим новым другом:

– Мне просто любопытно, чем ты здесь таким важным занимаешься, что не можешь воплотиться в человека.

– А зачем мне воплощаться в человека?

– Это же интересно! – воскликнула я. – Быть человеком. Ты можешь строить отношения с другими людьми, заниматься творчеством, воспитывать детей, поднимать бизнес или путешествовать. Это как веселая игра в реальном времени. А что такое Тоннель Душ? Метафизическое фрактальное пространство. Здесь невероятно интересно, но разве он тебе не надоел за столько времени?

– Все это я уже проходил! Да и знала бы ты, какую важную миссию мне доверили выполнять.

– Ну так расскажи, что это за Ворота такие! – потребовала я.

– Переход на другой уровень. В место, где обитают мои сородичи – другие Высшие Создания. Они спускаются оттуда по каналам и воплощаются в инициированных, трансформируя их в Детей Абсолюта. Если Ворота начнут закрываться, этот процесс вряд ли кто-нибудь сможет остановить – в течение нескольких лет инициации прекратятся, а мои собратья погибнут вместе со своими носителями. Я был первым, кто спустился в Тоннель Душ, и отчасти поэтому сам вызвался стать Стражем. Понятно?

– Нет, – покачала я головой. – Почему и каким образом ты появился здесь первым? Как образовался этот переход? Зачем в нашем мире нужны Дети Абсолюта? Неужели нельзя будет открыть новые Ворота, соединяющие ваш уровень с Тоннелем? У меня еще вопросы есть, но ты, наверное, сам ничего толком не знаешь.

– Кое-что знаю, но тебе не расскажу. По крайне мере сейчас.

– А когда? – от нетерпения мои руки сжались в кулаки.

– Всему свое время, – улыбнулся Прау.

Я снова отвернулась к экрану, где бесновалось чудище.

– Это тоже Высшее Создание?

– Да. Ты смотришь на него глазами реально жившего человека, – голос Стража наполнился теплой ностальгией. – День уничтожение Ивиса...

– Я смотрю чьими-то глазами через эти поверхности? Мне казалось, что я попросту вижу чью-то жизнь. А ты знаешь его?

– Того, кто спас Даммар от разрушения? – ухмыльнулось Высшее Создание. – Как себя самого!

– Подожди! – у меня захватило дух. – Ты был когда-то настолько значимой персоной?

– Не хочу хвастаться, но я и сейчас считаю себя значимой персоной, – нехотя ответил он.

– Так вот почему я не видела рядом мужа моей соседки, – задумчиво произнесла я, пропуская слова Стража мимо ушей. – Я смотрела его глазами на жену и дочку...потрясающе!

Мы оба замолчали.

– Ты ушла от Саладона? – как бы между прочим спросил Прау.

– Да.

– И где ты сейчас?

Я пыталась поднапрячь память, но ничего не вышло.

– Ты же следишь за мной, вот и скажи!

Он вздохнул.

– Я за тобой не слежу, потому что иначе наше общение стало бы совершенно неинтересным. Все эти всезнания, всеведения и всевидения тем и плохи, что не оставляют в окружающем нас мире никакой загадки. Но раз ты здесь, значит, ты жива, по крайней мере.

– Вроде бы я выступала на улице в Эрите, а потом ко мне подбежал какой-то мальчик манарийской принадлежности и пригласил спеть на ужине для его семьи. Я пошла, потому что он что-то про Абсолют сказал, а потом...вспомнила! Он привел меня в дом, познакомил со своими родителями. Там еще были какие-то люди. Они спрашивали, откуда я. А потом я стала им петь...

– У тебя получилось воспользоваться своим Даром, поздравляю, – одобрительно произнес Страж. – Правда, не слишком удачно, по всей видимости, иначе бы тебя не забросило в Тоннель.

– Значит, я сейчас там валяюсь без чувств? – ахнула я. – Иблис! А вдруг с моим телом что-нибудь случится?! Мне нужно срочно вернуться обратно!

– Подожди! – Прау схватил меня за руку. – Я знаю этого мальчика и его родителей – наблюдал за их инициацией. Они хорошие люди и вреда тебе не причинят. А вот со мной ты еще не скоро встретишься.

– Разве я не смогу попасть сюда по собственному желанию? – взволнованная положением дел спросила я, но вырываться не стала.

– Тоннель Душ – это не карусель, на которую можно взойти, когда тебе заблагорассудится.

– Точно! В последнее время у меня нечасто выходило, – задумалась я.

– Если бы Саладон не расшатал твой канал, у тебя и прежде бы не получалось возвращаться сюда в любое время. Обычно в Тоннель можно попасть только во время использования Дара. Когда-нибудь ты во всем разберешься. И раз ты уже подобрала для себя занятие по душе, я могу объяснить, как пользоваться полученной силой.

– Я так понимаю, просто играть и петь – это не то?

– Тебе нужен был объект любви, – принялся объяснять Прау. – Нечто, способное вызвать в тебе искреннее преклонение и восхищение. Не другой человек, а именно явление. Наслаждаясь музыкой, ты подчиняешь ей себя, а ее себе. Она становится непосредственным инструментом твоего откровения. Производя колебания звука особым образом, ты открываешь потоки энергии, связанные с каналом. Тебе нужно будет долго заниматься, управляя ими. Они напрямую связаны с твоей женской сутью, так как зарождаются в твоем чреве. Поэтому мужчины, слушая тебя, будут наполняться силой, а представительницы прекрасного пола вспомнят о своем природном обаянии. И все они на краткий момент ощутят совершенную, ничем не ограниченную, бескрайнюю божественную любовь.

Страж остановился на секунду.

– В какой-то мере это один из самых сильных Даров, Эйвери. Но я уверен, что ты достойно справишься со своим предназначением.

– Во всяком случае, я буду стараться. Спасибо, что уделил мне время. Я была рада тебя увидеть.

Мне не хотелось возвращаться к малознакомым людям и объяснять, почему меня вырубило на середине выступления. Но Прау не пытался продолжить нашу беседу, и я, отойдя от него, принялась наблюдать за чьей-то жизнью через экран.

– Эви, – тихо произнес Страж, когда я уже была готова попрощаться и уйти.

– Что еще?

– Нам необязательно заниматься этим снова... – многозначительно начал он.

– Абсолютно необязательно! – воскликнула я, кивая.

– Но для уверенности...

– Да! Вдруг мы что-то пропустили.

– Конечно, если тебе нужно возвращаться...

– О, думаю, этим милым людям все равно, сколько именно времени я пролежу у них в доме без сознания.

– Тогда иди ко мне.

Дважды меня не нужно было просить.

****

8-е число Месяца Стуж, 1056 г. Палир, Эрит. Манарийское поселение. Проявившая доверие.

– Ну и как там Даэр'Эргара? – спросил у девушки огромный манариец, когда все приступили к завтраку.

– Простите, но я не понимаю вас.

– Тоннель Душ. Как там Тоннель Душ?

– Стоит, – Эйвери уткнулась в тарелку, чтобы скрыть свое смущение. Она пришла в себя всего полчаса назад и еще не могла отойти от соединения каналов со Стражем Ворот. – Что с ним могло случиться?!

– Ну, всякое! – усмехнулся роен. – Он же нематериален и сугубо индивидуален для каждого. Ты знала об этом?

– Да, мне говорили, – было видно, что ей кусок в горло не лезет. – Сколько времени я проспала?

– Часов пятнадцать. Сущие пустяки, дело молодое! Ты что любишь больше: чай или кофе?

– Мне, пожалуй, пора идти. Я итак достаточно злоупотребила вашим гостеприимством.

– Наш дом – твой дом, Любовь, – улыбнулся манариец. Сидящий рядом с ним Пепин закивал, а стоящая у плиты темнокожая женщина с кудрявыми волосами громко заявила:

– Эй, подруга! Никто не смеет оскорблять многоуважаемое семейство Йен отказом!

– Тиши, Габ! – засмеялся роен. – Так ты ее еще сильнее напугаешь. Посмотри, Эви же совсем юное Дитя. С момента инициации и пары месяцев не прошло. Дай ей привыкнуть!

– Путь привыкает! – милостиво соизволила она. – Но хорошие манеры никто не отменял! Я разве не права? Да поразит меня благословенный Яах, если это не так!

– Мы вчера вскользь познакомились, и, думаю, нам следовало бы повторить процедуру. Это моя супруга, Габриель. Абсолют дал ей имя – Ирония. И поверь, милая, человека с меньшим чувством юмора встретить сложно, – манариец ловко увернулся от брошенной женой вязаной прихватки и отправил в рот еще одну ложку каши. – Это наш единственный ребенок – Пепин, Мечта. Он постоянно приводит в дом новых Детей. А я – причина, по которой ты находишься здесь. Меня зовут Артур Йен.

– Великие Девы! – воскликнула Эйвери. – Вы тот самый знаменитый певец, Черный Ягуар?

– Ты же родом из Атарии, да? – прищурился он. – Я был в вашей стране с гастролями пару раз. Нравятся мои треки?

Эви пожала плечами.

– Моя бывшая соседка любит их слушать, а для моих ушей ваша музыка слишком тяжелая.

– А чем она отличается от твоей? – роен так посмотрел на гостью, что та сжалась в стену.

– Ну, сказать по правде, у меня нет своих законченных произведений, – смутилась она.

– На чем играешь? – Артур окинул Эйвери оценивающим взглядом

– Немного кручу пластинки, немного владею клавишными, немного пою, немного играю на кандашире и на некоторых видах барабанов. Распыляюсь, одним словом!

Хозяин дома отрицательно покачал головой.

– Ты недостаточно веришь в себя. Я слышал вчера, как звучит твой голос. Да, тебе нужно заниматься. Но заниматься нужно всем и всегда. В нашем деле нет совершенства! У тебя есть чувство ритма, но мало опыта. Тот бубен, на котором ты вчера играла – безделушка для туристов, но даже с ним ты прилично исполнила композицию. И самое главное, ты обладаешь неповторимой индивидуальность. Во внешности, в тембре, в манере игры. Мне нравится твой стиль! Поверь, уж я-то знаю о чем говорю. Абсолют дал мне имя Слух, и хватит лишь одного взгляда на мои достижения, чтобы понять, насколько я соответствую своему призванию. Тебя ждет большое будущее, вот увидишь!

– Подождите, – задумчиво проговорила Эйвери. – А вы из оппозиции или из Мотивационного Содружества?

– Из оппозиции. Я один из ее лидеров.

– А какую должность в вашей организации занимает Саладон?

– Аналогичную моей.

– После встречи с ним у меня сложилось не самое хорошее мнение о вашей деятельности.

– Я не поддерживаю его методов и не разделяю его мировоззрения, как и большинство наших коллег. Не стоит по одному человеку судить об остальных.

– А сколько всего у вашей оппозиции лидеров? Сколько раз мне еще предстоит пережить чудеса знакомства с настолько интересными личностями?

– Вообще, это тайна мирового масштаба! Но ты же будешь держать язык за зубами? – многозначительно произнес Артур.

Эйвери смерила роена пренебрежительным взглядом.

– Сила, Красота, Власть, Хитрость, Восторг и мы с Мудростью. Сколько это в итоге?

– Понятно, – вздохнула Эви. – Еще пятеро.

– Прибавь еще четырехсот! – улыбнулся Слух. – И это только те, кто состоит в оппозиции официально. Некоторые Дети просто взаимодействуют с нами время от времени. Лидеров у нас выбирают демократично, за их поступки. Тех, кто обладает большим авторитетом.

– Значит, в вашей организации все круто? И это только мне не повезло, раз я попала к Саладону. А против чего вы выступаете?

– Мы скорее за. За человеческую индивидуальность, – высокопарно ответил оню

– Да уж, – ядовито процедила Эйвери. – Ваш товарищ дал мне реализовать индивидуальность на полную катушку!

– Но ты же выбралась! Ты смогла уйти от него!

– А если бы не смогла?! – яростно выкрикнула Любовь. – Знаете что? Мне плевать на вашу оппозицию и на ваши дела! После того, как один из ваших лидеров вздумал запудрить мне мозги, про вас уже слышать тошно. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое! Ясно?!

Эви, пылая, поднялась из-за стола и попыталась выйти под удивленное молчание членов семьи Йен. Когда она выбралась, Артур начал говорить, поправляя широкие кожаные браслеты на запястьях:

– Я не стану тебя останавливать. Ты – свободный человек, Эйвери. Но то, что с тобой случилось – воля Абсолюта, а не моя вина. Ты можешь и дальше бежать, страдать, жалеть себя, а можешь смириться со своим прошлым и начать жить настоящим.

Она повернулась и недовольно посмотрела на Слуха.

– И это называется "Я не стану тебя останавливать"?

– Иди! – махнул рукой Артур. – Наши двери всегда открыты для тебя на вход и на выход. Но что ты будешь делать дальше? Петь на улице? Не смеши меня!

– А что ты предлагаешь?

Он встал из-за стола.

– Пойдем покажу!

Слух провел Любовь вглубь дома. В одной из комнат находилась лестница на второй этаж. Они поднялись наверх и очутились в просторном помещении, обшитом ковролином и оборудованном под студию. В нем стояли мониторы, несколько лэптопов, различные грувбоксы, семплеры, клавиатуры, микрофоны и еще какая-то техника. Но, несмотря на многообразие аппаратуры, пол в комнате не был усеян проводами, и вокруг царил идеальный порядок.

Слух оглянулся и осмотрел лестницу, прежде чем закрыть дверь. Затем он, заговорщицки подмигнув Эйвери, извлек из шкафа портсигар и достал пару сплифов.

– Про нас, манарийцев, говорят, что мы много травы курим. А как же ее не курить, раз Яах засеял нам ею поля и дарует каждый год щедрые урожаи?

– Да я не против, – руки Любви потянулись к самокруткам.

– Нет, подруга, и не проси! Иначе потом будешь говорить, что все лидеры оппозиции стараются тебе мозги запудрить. Она же, собака, башню сносит! Ну, ладно, ладно, не смотри на меня так.

Артур и Эви сели на диван и закурили, наполняя комнату ароматным дымом.

– Нам о тебе Прозрение рассказал, – ни с того ни с сего начал глава семьи Йен. – Мол, такого-то числа в Кенсвуде инициируется Дитя с могущественным Даром. Они драться за тебя тогда были готовы! Ну, остальные лидеры. А в итоге ты сейчас сидишь рядом со мной. Знаешь что, ну ее в топку эту политику! Не хочешь вступать в оппозицию – не вступай! Я тебе другое предлагаю: давай музыку играть. Познакомлю тебя с нужными людьми, аппаратуру организую для занятий. И мне сейчас как раз женский бэк-вокал для новой бомбы нужен. Пойдешь своей дорогой, реализуешь Дар – вот за что мы, оппозиция, боремся. Я не я буду, если тебя просто так отпущу!

Он загасил недокуренный сплиф.

– Позволь продемонстрировать тебе свои способности...

Слух встал и принялся настраивать инструменты. Когда все было готово, в сознании у Эйвери изрядно помутнело. Ей уже было не до лидеров ТО с их интригами, Любви было интересно наблюдать за узорами, которые образовывали ворсинки на стенах и потолке. Артур между тем достал микрофон, подключил его к луп-станции и начал накидывать голосом ритмические рисунки. Когда композиция была готова, он запел богатым глубоким тембром, проникающим в самое нутро.

Эйвери не до конца усваивала смысл песни из-за своего состояния, а может быть, потому что Слух пел на родном языке. Но ее тревога и неприятие ситуации в скором времени начали сменяться симпатией к этому человеку и к семье, ее приютившей. Эви поняла, что здесь ей ничего не угрожает, и расслабилась. Артур колдовал с техникой, создавая все новые и новые мелодии своим речевым аппаратом или семплером – Эйвери не всегда могла уловить разницу. Его музыка, объемная и живая, как теплое облако, затягивало сознание Любви в себя. Это было похоже на то, что они делали с Прау, но не так тотально, не так интимно.

– И как ты себя чувствуешь теперь? – голос Слуха вывел Эви из транса, когда все закончилось.

– Иблис, приятель, у тебя потрясающая музыка, – заплетающимся голосом ответила она.

– Не слишком для тебя? – со смешливой заботой спросил Артур.

– Нет, она великолепна! – Любовь постепенно приходила в себя. – Но что в ней такого? В чем твой секрет?

– Это мой Дар – я управляю человеческими чувствами и эмоциями через музыку. Знаю, в какой последовательности сыграть ноты, чтобы вызвать в людях нужные переживания. Могу и тебя научить основам, но настолько точно могу только я. Сама понимаешь!

– Но мне никогда раньше не нравилась то, что ты делаешь. Почему сейчас по-другому?

– Это смэшфул, милая. Особенная музыка для особенных людей. Быстрый синкопированный ритм. Ломаная бочка, – увлеченно жестикулируя, ответил Слух.

– Я часто слушала электронную музыку, – призадумалась Любовь. – Но мне хотелось воспроизводить только ту, где бочка звучит на сильной доле. Остальная казалась невнятным, бьющим по ушам шумом. Я уговаривала соседку выключить, но со временем как-то притерпелась.

– Здесь все дело в музыкальных вибрациях! В нашем мире все обладает дополнительным подтекстом: мысль формирует реальность, эмоция – действие, чувство – отношение. Музыка тоже имеет энергетическую начинку. Каждая – свою особенную. Когда у человека сознание замусорено, он воспринимает один вид книг, кинофильмов, картин и так далее. Чаще всего это нечто безвкусное, попсовое. Но как только индивидуум наводит порядок в своей голове, он начнет выбирать сам. Тогда его взгляд обращается на то, с чем сонастроена его душа в данный момент. Смэшфул обычно привлекает людей с закаленным характером. Которые выстояли, прошли. Стали тверже, гибче. Это не хорошо и не плохо, просто каждому свое. Но если заинтересуешься – дам послушать кое-что из моей коллекции. Может, найдешь что-нибудь для себя, – он сделал паузу и, усмехнувшись, озвучил то, что хотел сказать с самого начала. – Оставайся пока у нас. Дом большой – есть несколько свободных комнат.

– Я не знаю, насколько это уместно, – неуверенно ответила Эйвери.

– Ты сможешь уйти в любой момент, как только пожелаешь. Что ты потеряешь, если попробуешь?

– Может быть, ты и прав. Но, надеюсь, вы не станете заставлять меня жить по своим порядкам.

– У роенов все гораздо либеральнее, чем у юстиорцев. И неофициальный матриархат почти в каждой семье. Женщины у нас горячие, – мечтательно протянул Слух. – Но в общине живут не только мои земляки – мы привлекаем сюда множество людей из других принадлежностей. Так заповедовал нам Яах – один мир для всех! Одна любовь!

– Хорошо, – пик трипа прошел, и Эйвери снова была уверена в осмысленности своих слов. – Я останусь с вами.

– Только, – голос Черного Ягуара стал серьезным. – Не говори никому о том, что ты инициирована. Конечно, здесь есть и другие Дети Абсолюта, но подавляющее количество жителей – обычные люди. Им не нужно знать о нас. Вдруг кто-нибудь захочет тебе навредить. А если пожелаешь – я познакомлю тебя со своими учениками.

– Как скажешь. Но я не из тех, кто треплется о своих секретах направо и налево.

Так прошло несколько месяцев. Все это время юная Любовь постигала основы мастерства: вокал, игра на шитаре, сведение пластинок, работа в студии, а на следующий день – все по новой. Эви помогала Иронии по хозяйству и гуляла с младшим Йен, а вечером вместе с Артуром они принимали гостей и устраивали джем-сейшены до самого утра.

На протяжении жизни в манарийском поселении Эйвери познакомилась со многими людьми. Среди них были и ученики Слуха, состоящие в оппозиции: Азарт, Покорность и Умиротворение. Один раз ей даже удалось увидеть еще одного лидера – Силу, приехавшую по делам в столицу. Среди тех, кто еще не познал счастье вновь открытого канала, тоже были занятные персонажи. Во всем Палире вообще, наверное, сложно было найти скучного, зашоренного человека, неспособного радоваться жизни и проявлять свои чувства к миру.

Больше всего Эви нравился Закери – один из музыкантов, частенько захаживающих к Артуру. У него были длинные светлые волосы, заплетенные в толстые дредлоки, и миндалевидные зеленые глаза. Сложно было определить его принадлежность, но Зак рассказал, что является на одну четверть фростарионцем, а на три – атарианцем. Он создал себе образ бывалого путешественника, но Любви казалось, что антураж ее нового друга был своеобразной маской. Если бы он захотел, то тут же переоделся бы в дорогой костюм и поехал на бизнес-встречу с деловыми партнерами. И никакие дредлоки бы его не остановили.

Закери также проявлял к Эйвери огромный интерес. Он обладал невероятным музыкальным талантом, поэтому Любовь старалась поводить с ним как можно больше времени. В отличие от экспрессивного Артура, он был спокойным и созерцательным, как сытый кот. А через некоторое время отношения между ними стали настолько близкими, что Эви и Зак приняли решение жить и творить вместе.

****

20-е число Месяца Вод, 1056 г. Атария, Кенсвуд. Квартира Кайлена. Опустившийся на дно.

Все случилось так, как и предсказывала Мэгги. Фелтер действительно появилась через несколько месяцев. Только вот почему-то не в родной провинции, а в Палире.

В конце года Эви позвонила Грегу, чтобы проконсультироваться по поводу каких-то там диджейских штучек. А Грег, зная об ее исчезновении, тут же связался с бывшей любовницей, дабы радостно заявить о том, что их пропажа обнаружилась. Когда же Мэгги решила сама пообщаться с беглянкой, оказалось, что Эйвери больше не нуждается в старых друзьях и никаких контактов с ними поддерживать не желает.

В тот момент Кею было решительно все равно, что творится с Эви. Ради забавы, он, разумеется, разнес пару комнат, окончательно убедив текущую любовницу, что с ним не стоит иметь дело. Но сейчас Кайлена по-настоящему беспокоил лишь джанк – хватит ли его до следующей поставки или нет. Поначалу Кей задумывался над тем, почему же их редкие дружеские употребления психоделиков и накурки превратились в его личную зависимость. И почему никто, кроме него, на все это счастье не повелся. Но вскоре подобные мысли стали для него слишком сложными. Вся жизнь Кайлена превратилась в бесконечную череду боли, уколов, кайфа, рвоты и поиска денег.

Их валдаарская компания окончательно развалилась. Но теперь у Кея появились новые друзья – опиаты и гражданские каналы на видеотрансляторе.

Глава 11. Жизнь в ломаном ритме.

«Надежда – самая великая и самая трудная победа из всех, какие человек способен одержать над своей душой». Ж. Бернанос.

1-е число Месяца Рождения, первый день Сезона Пробуждения, 1057 г. Палир, Эрит. Кафе-кондитерская «Тонкий вкус». Хитер МакЛейн.

В Атарии не отмечали начало нового года. Люди просто меняли календари и какое-то время ошибались, проставляя дату на документах. Такое пренебрежительное отношение к смене сезона обосновывалось тем, что местные не видели ничего торжественного в привычной жизни природы. Они не хотели опошлять естественный ход вещей пьянками и посиделками. Для правильных пьянок и посиделок у нормального человека в любой день итак нашлась бы тысяча поводов.

Вот палирцы к первому числу Месяца Рождения относились диаметрально противоположено. Так как в этом государстве повсюду разместили островки собственной культуры более тридцати принадлежностей, то праздники здесь проводились весьма специфично. Каждый народ шумно и с размахом отмечал свои собственные, не лишая возможности остальных посещать их с целью просвещения или ради кутежа. А мероприятия, наподобие первого для Сезона Пробуждения, справляемые в большей части стран Даммара, проходили помпезно и феерично. Каждое поселение представляло свой вариант того, как нужно провожать старый год и встречать новый. Даже выходцы из Атарии и прочих стран, где Первый День был не в чести, присоединялись к общему ажиотажу. Набожные приезжие из Санта-Геллы читали на улицах священные песни, прославляющие их Творца, чье имя носила страна. Страстные ильдениканцы и куртуазные веранцы устраивали танцевальные турниры, выставляя на суд зрителей исполнение старинных номеров. С ними всегда пытались соперничать манарийцы со своими уличными плясками, сопровождаемыми читкой под ломаную музыку, но искусство роенов подвергалось остракизму со стороны утонченных жителей континента. Фростарионские реконструкторы облачались в одежду древних викингов и вместе с атарианцами ставили масштабные битвы, пиры и балы, соответствующие разным эпохам. Изысканные лотарианцы исполняли отрывки из известных оперных произведений, коими славилась их страна. Палирцы представляли огненное шоу, ставшее весьма популярным среди молодежи на континенте. Даже таврийцы, не желая оставаться в стороне, привозили с родины редкие виды растений и плодов, делясь ими со всеми желающими.

Я всегда хотела попасть в Эрит в разгар первой недели Месяца Рождения. И наконец мне это удалось. Вот только приехала я сюда не для того, чтобы наслаждаться угощениями и зрелищами. Сегодня мы с Тимом оказались в столице Палира, чтобы выполнить очередную миссию МС. А это означало, что никаких развлечений не предвидится.

Сирин неслучайно отправила нас на задание в разгар праздничной недели. Мы со Скромностью слились с огромной толпой туристов, решивших посетить Эрит, и поэтому могли бродить где угодно, не привлекая особого внимания.

Мне пришлось соврать Тому, что я еду в Палир, для того чтобы принять участие в конференции "Итоги года в сфере музыкального менеджмента". Милосердие снабдила меня бейджем участника, а мое имя значилось во всех списках. Я чувствовала себя подавленной, но не оттого, что нужно было лгать любимому. Скорее поводом для печали выступало затухание моей деятельности в роли концертного администратора. Я не была способна к искусству, но желала быть причастной к нему хотя как-нибудь. За время, проведенное с Дагом, я многое узнала о закулисах богемной жизни – обзавелась связями, научилась находить общий язык с любыми исполнителями и организаторами мероприятий. Несколько лет моя карьера шла в гору, но ни один из моих подопечных так и не добрался до вершины: группы распадались, мотивация угасала, отменялись важные концерты. Может, таким образом Абсолют говорил мне: "Успокойся, МакЛейн, ищи себя в другом!". Но ничем иным я заниматься не хотела. Мне нужен был человек, которого бы я возжелала сделать Большой Звездой.

Еще у меня появилось ощущение, будто негативные эмоции, которые я испытывала на протяжении всей своей жизни, не растворялись бесследно, а накапливались и вскоре собирались выскочить нарывом на самом видном месте. Любовь Томаса не стала панацеей. Она лишь прикрыла пробитую насквозь дыру в моей душе. Или же я попросту поддалась тому аспекту человеческой натуры, когда что тебе не дай – все мало? В любом случае я если и не чувствовала себя несчастной, то была крайне близка к этому. Но сейчас мне не стоило размышлять о подобных вещах. Не в Палире, где каждый второй мог оказаться шпионом оппозиции.

– О чем задумалась? – как оказалось, Тим уже доел десерт и теперь пристально наблюдал за мной. Мы сидели в крохотной лотарианской кондитерской. Я не могла отказать себе в ее посещении, так как сладости у лотарианцев, по моему мнению, получались даже лучше вина.

Я оглянулась по сторонам, убеждаясь, что за нами никто не следит.

– О нашем задании. Боюсь, оно пройдет тяжелее, чем в Таттаренаре. Сегодня раздобуду оружие у лояльного перекупщика, и завтра днем мы с тобой отправимся в Хранилище.

– А разве нам не нужно встретиться с местным агентом?

– Ложь работает под прикрытием и не всегда может выйти на связь. Милосердие передала ему наши координаты. Так что если он захочет, то сам нас найдет. Но независимо от того, уставим ли мы с ним сообщение или нет, нам придется выполнить миссию. Общаться с разведчиком необязательно.

– Кстати, о госпоже. Пока мы летели в Палир, я думал кое о чем. Меня, конечно, волновать это не должно, но тема все же любопытная, – интригующе начал Тим.

Я закурила.

– Это не связано с вашими постельными играми?

– К счастью, они уже давно в прошлом, – мой напарник с облегчением улыбнулся. – Я думал о дуальном партнере Сирин...

– Что? – я удивленно рассмеялась. – Даже мне за столько лет не приходило в голову подумать о чем-то подобном. И почему же тебя заинтересовала эта тема?

Скромность пожал плечами.

– Не знаю. Вот у меня есть ты, а у тебя есть я. Мы друг у друга единственные, когда дело заходит о деятельности МС или о проблемах с инициациями, Дарами и прочими необычными явлениями. А как госпожа одна справляется со всем этим? У нее есть огромный штаб техников и агентов, личные помощники, непонятные нумерованные мужики с цветными поясами. Но есть ли у нее напарник?

– Даже если и есть, мы вряд ли его когда-нибудь увидим. Так же, как и других агентов, – я стряхнула пепел.

– Просто любопытно – какой он! Мужа у Сирин, насколько я знаю, нет, да и любимого человека тоже, – принялся рассуждать Тим. – Значит, ее дуальный партнер либо скрывается, либо еще не инициирован.

– Либо он один из клевретов оппозиции, – усмехнулась я. – Представляю, какую головную боль причинял бы госпоже этот факт, был бы он правдой.

Мой коммуникатор, лежавший на столе, разразился трелью. Это было неожиданностью для меня. Номер, подключенный в данный момент, не знал никто, кроме Милосердия и Тима. И пользовались мы им только в крайних случаях. Я поспешила ответить на звонок, и то, что сказали на другом конце, привело меня в крайнее изумление.

****

Жизнь вернулся в юстиорское поселение за неделю до начала нового года. Но к разочарованию Бейни, он был не один. С собой Безымянный привез экзальтированную молодую веранку. Бейни чувствовала, что между этими двоими происходило нечто более интимное, нежели дружба, к тому же Жизнь практически не обращал на нее внимания. Все больше времени он проводил либо со своей новой любовницей, либо в ссорах с Саладоном по поводу злополучной инициированной. По вечерам, когда Бейни тайком подходила к бунгало приятеля, она слышала его страстный шепот и сдавленное хихиканье веранки. Раньше подружки Безымянного не причиняли Бейни столько страданий. За несколько дней, проведенных в поселении, он поговорил с ней всего один раз – поблагодарил за то, что она помогла Эйвери убежать из общины. О другом совместном времяпрепровождении речи даже не заходило. Конечно, Жизнь никогда и ничего не обещал. Он предупреждал, что не хочет ввязываться в серьезные отношения. Но до этого момента он не приглашал своих фавориток провести в поселении дольше одной ночи. Так больше не могло продолжаться.