Текст книги "The Lie I've Lived (СИ)"

Автор книги: jbern

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 41 страниц)

– Похоже, ты задел за живое, Гарри. Шляпа, ты можешь составить компанию мне, – говорит Сириус, собираясь положить себе яичницы. Люпин спит – приближается полнолуние. Плюс я вчера изрядно вытер им пол.

– Как будто мне нужны остатки от дементоровой жрачки, – не задумывается над ответом та.

Сириус не обращает внимания на оскорбление:

– В случае чего могу вспрыгнуть на стол и обратиться. Похоже, тебе не помешал бы золотой душ в качестве завтрака.

– Неужели ты ещё способен мочиться из своего скукоженного больного придатка? Я думала, женщинам твоей породы нравятся размеры побольше. Ведь именно поэтому ни одна девчонка у тебя ни разу не продержалась дольше недели?

– Надо бы назначить её почетным мародером, – говорю я, накалывая сосиску. – Так как, вы полагаете, мне следует ответить Риддлу?

Шляпа рычит:

– Пошли ему в ответ голову младшего Малфоя. Око за око и всё такое прочее дерьмо.

– Лучше бы голову Снейпа, но Шляпа права. У тебя в школе полным-полно потенциальных рычагов воздействия против его последователей. А без своих прихлебателей он всего лишь сильный волшебник.

– Я предпочел бы не вовлекать школьников.

Шляпа смеется:

– Твои речи всё сильнее напоминают дамблдоровы, ЭйчДжей. Неужели ты сомневаешься, что Риддл не применет использовать против тебя Грейнджер, Уизли или кого-то ещё?

– Нет, но будем решать проблемы по мере поступления.

Бродяга меняет тему:

– Кстати о Дамблдоре: вчера вечером он связался со мной по камину. Говорит, подыскал тебе на сегодня специальных партнеров в дуэли и что сегодня они будут здесь. Похоже, у нас с Ремусом выходной.

– Посмотрим. Слышал, Дамблдор ищет возможности вновь отточить свои навыки. Давненько он не сражался на дуэлях. Если это будет он, тебя ждет такая взбучка, что все схватки со мной покажутся тебе поцелуйчиком на ночь.

Через несколько минут защита поместья активируется и информирует нас, что кто-то только что прибыл к нам портключом. Встаем поприветствовать гостей.

Представьте мое удивление, когда входят Флёр и мадам Максим. Флёр занята – она осматривает достопримечательности и красоты на входе, но при виде нас останавливается и тепло меня обнимает.

– Мы возвращались от Эйми. Она сегодня впервые заговорила.

– Я скучал по тебе, – первые пришедшие на ум слова – значит, с них и начну.

– О, ну разве это не мило? Сириус Блэк к вашим услугам, мисс Делакур, – эффектно кланяется он.

– Приветствую вас, мистер Блэк. Гарри много о вас рассказывал, – говорит она.

– Уверяю, он врал. Просто патологический лгун.

– Добрый день, мадам, – приветствую я великаншу.

– Альбус сказал, что вскоре присоединится к нам.

– Хорошо. Он приведет с собой мне партнера для практики.

– Нет, ваш партнер по дуэли уже здесь. Он придет покритиковать вашу работу, – с широкой улыбкой отвечает она. – Я должна выразить почтение хозяйке мэнора, мистер Поттер, а потом приступим.

Удивленный, осматриваю Олимпию Максим глазами дуэлиста. Воспоминания ДП о Хагриде подсказывают, что от своей родни он унаследовал устойчивость к магии. Он с легкостью отбрасывает малые заклинания, и по меньшей мере один Упивающийся, думавший, что Хагрида можно снять одним-единственным оглушающим, заплатил за это своей жизнью. Лучше уж перестраховаться и предположить, что подобное качество характерно и для неё.

Принимая во внимание факт, что она ещё и прекрасно обученная ведьма, с такой силой стоит считаться.

Пока женщина энергично поднимается по лестнице, Флер поворачивается ко мне.

– Присяга запрещает им обучать своих учеников непосредственно. Твой директор согласился поработать со мной.

– Насколько хороша твоя директриса?

– В моей школе ещё никто не сражался с ней на дуэли. С нетерпением жду зрелища.

***

Сражаться на дуэли с Олимпией Максим настолько же сложно, насколько это звучит. В памяти всплывает история о неподвижной цели. Она наблюдательная и опознает большую часть запускаемых мной малых проклятий и сглазов. Она попросту впитывает заклинание там, где противник попроще бы увернулся. Чары спотыкания, кандальные, ватноножные – все абсолютно бесполезны.

Поскольку она практически не двигается, ответные её атаки точны и мощны. Мне уже пришлось поднять для защиты от её продуманных до мельчайших деталей нападений два волховских щита, чтобы выиграть время для дальнейшего планирования.

Она бросает в меня три анимированных веревки, пытаясь обойти мой волховской щит. Отбрасываю их назад, превратив одну в волка. Мое творение, больше похожее на волчонка, прыгает на неё.

Её рука выхватывает щенка из воздуха, и женщина с легкостью сворачивает ему шею, одновременно посылая в меня мощнейшее ударное.

Мать-мать-мать! Резко ныряю вниз, откатываясь с пути, и кидаю пару соединяющих проклятий. Она ступает в сторону, оставляя мне в качестве цели лишь бок. Да, большой бок, но цель от этого не легче. Её разрубающее прикрывают пять малых сглазов, пущенных вслед. Она наколдовывает и увеличивает пять принимающихся бежать пауков. Испепеляю их палочкой, как магловским огнеметом, и направляю пламя на моего противника. Она впервые использует сильный волховской щит, по которому пламя и расплескивается. Пока она двигается, прикрытая щитом, увеличиваю интенсивность. Пусть её окружают жара и влага.

Как ни печально, поддерживать его я могу лишь двадцать секунд, но там должно быть сейчас жарковато. Олимпия может наложить – и накладывает – охлаждающее, но воздух в каждом её вдохе будет жарким и сухим.

В ответ она заваливает меня горой мерзости, я пытаюсь снова попятиться за щит, но мою ногу прошивает удар тока. За щит я в результате попросту уползаю. Раздается лающий смех Блэка, стоящего на позиции «непредубежденного» рефери. Это и утомляет, и расстраивает. Терплю. Пробую высокоскоростные резиновые шарики, чтобы получить основу для трансфигурации. Она пользуется каким-то липким щитом, поглощающим их, как мишень для дротиков. Липкая масса стекает к её ногам, и она трансфигурирует их в скромную такую гориллу. Ослепляю зверя вместо того, чтобы убить. Отбрасывающее отшвыривает животное ближе к ней, чем ко мне.

Надо загромоздить поле боя и заставить её следить за большим количеством предметов. Блуждающая ослепленная, да ещё и сердитая горилла – проблема для нас обоих, а ведь я в последнее время частенько дуэлировал. Она же все ещё не достигла пределов.

Только моя атлетичность помогает мне увернуться от её контратаки и приставить палочку к своему горлу. Сонорус усиливает мой крик до оглушительного. Сопровождаю его мощной вспышкой. Заклинания оказывают на неё ограниченное влияние, поэтому попробую другую стратегию – попытаюсь-ка я убирать её чувства по одному.

Вижу, как она часто мигает, стараясь сбросить последствия заклинания, резко отвечаю обезоруживающим, и то попадает, но не выбивает у неё палочку – черт, да что же это такое! Колдую, как будто передо мной разверзлись врата ада, и шлю в неё две анимированные цепи, орду Петтигрю и орла. Её бьет горилла, и женщина отбрасывает ту сокрушительным ударом руки, а затем поворачивается навстречу моей атаке. Она испаряет цепи, но это стоит ей дюжины крыс, спешно вцепившихся в кожу её дуэльного костюма, и женщина вынуждена рукой отгонять орла. Её палочка создает вихрь ветра, рассеивающий крыс и отбрасывающий орла ввысь.

Я устаю, но надо все-таки покончить с ней. Бью парой серьезных ударных. Первое, попав, заставляет её резко повернуться, а вот от второго она ограждается. Крысы перегруппировываются, да и орел снова идет в атаку. Она наносит удар своей палочкой, запустив уже свою вспышку света.

Черт, я не был к этому готов! Пускаю в ход волховской щит, пытаясь проморгаться. Через несколько секунд мой щит начинает трясти. Атака без всякого милосердия – чую, как моя защита начинает сдаваться.

Откатившись влево, накладываю дуэльный щит на руку и пытаюсь сосредоточиться. Отбиваю внезапный станнер и шлю в её сторону дротики – настало время банальной игольницы… будем надеяться.

Мадам Максим уничтожает мои дротики, но я вижу, что и на ней начинает сказываться усталость. Её прическа из-за орла напоминает воронье гнездо. Под ботинками у неё пронзительно пищат крысы. Пока я был слеп, она убила гориллу, орла и почти всех крыс, кроме пары, которую она практически игнорирует.

Мне нужно что-то, чего она ещё никогда не видела. Возможно, старое заклинание Снейпа, Левикорпус. Оно дергает её за ногу, но лишь заставляет споткнуться, тогда как у меня руку едва не выбивает из сустава. Однако мне все-таки удается её свалить. Кидаю в сторону распростертой фигуры пару оглушающих, но яркая вспышка света заполняет всё поле зрения. Слишком быстро, не удастся уйти от…

Мои глаза открываются – надо мной маячит лицо Блэка.

– Давай, Гарри, пора вставать.

– Черт, ненавижу проигрывать!

– Ну, формально это было ближе к ничьей. После твоего второго оглушающего она отключилась, но по стандартным правилам очнулась бы раньше, так что я отдаю победу ей. Удачи в следующей схватке, малыш.

Он рывком ставит меня на ноги, и я подхожу к победительнице. Сидящая в индийском стиле женщина почти что с меня ростом. Она потягивает воду из бутылки. Натянув на лицо маску «вежливого лузера», салютую:

– Спасибо за дуэль.

Она возвращает мне жест:

– Ты хорошо сражался, Гарри Поттер. Возможно, это я подрастеряла навыки, но я более склонна полагать, что это ты намного лучше, чем ожидалось, даже после предупреждений Дамблдора. Сегодня удача была на моей стороне. Избеги ты последнего отчаянного выстрела, победа была бы твоей – не моей.

Её слова проливают бальзам на мое сердце и смягчают боль поражения.

– С нетерпением буду ждать реванша.

– Как и я.

Когда я выхожу за пределы дуэльного поля, меня ждет старик.

– Ты преуспел, Гарри. Мадам Максим – серьезный противник, и ты оказался равен ей. Ну а теперь прости, но мне нужно оказать ответную услугу мисс Делакур.

Подхожу к волнующейся Флёр.

– Значит, именно так ты выкладываешься полностью, Гарри?

– Да.

– Тогда я довольна, что я не твой враг. Можно было бы пожалеть Крама, но он заслуживает своей участи. Дашь какие-нибудь полезные советы по дуэли с Альбусом Дамблдором? Искренне сомневаюсь, что способна на столь же впечатляющее зрелище.

Беру в руки её запястья и целую девушку в обе щеки.

– На удачу, Флёр. Он не слишком мобильный, но заклинания у него мощные, щиты быстрые, и ещё он точнее, чем твоя директриса. Используй скорость и рефлексы. Заставляй считаться со своими заклятьями. И самое важное: он хороший старик. Он хочет, чтобы у тебя получилось. Используй это против него самого.

***

Флёр продержалась против него только минуту. Это ведь всё-таки Альбус Дамблдор. Помогаю прийти ей в сознание, а потом смотрю, как он сражается с Флёр, Ремусом и Сириусом одновременно. Даже в таком возрасте он работает палочкой элегантно, движения точны и эффективны. Тройка пыталась отыскать путь сквозь его щиты, но напрасно. Ремус с его техничной точностью пал первым. Спущенная с цепи ярость Сириуса Блэка билась против него, как валы шторма против укрепленного берега, но тоже оказалась поймана.

Чувствовалось, что Дамблдор слегка устал, когда он отключил Флёр во второй раз.

Потом Дамблдор и мадам Максим отправились к Перенелле Фламель, а мы с Флёр пошли осматривать коллекцию старых метел, расставленных вдоль стен на втором этаже. Флёр снимает одну из новых – ну, сделанных в последние сорок лет – и пробует её.

– Эта ещё работает, Гарри. Не хочешь полетать? – говорит она, собирая волосы в пучок.

– Конечно, дай только найду ту, которая ещё на что-то способна.

– Не хочешь полетать со мной? – предлагает она.

– Мы вдвоем на этой древней реликвии? Она может быть старше нас, вместе взятых. Обычно самоубийцей называют меня.

– Ты показал свое умение сражаться на дуэли. Позволь мне продемонстрировать, как я умею летать.

Мне нравится её мысль, так что иду на балкон следом. Метла по современным стандартам медленная, но мне гораздо интереснее, где мои руки, пока Флёр вынуждает метлу показать все свои возможности. Свежо; она везет нас по землям поместья над верхушками деревьев, выжимая своим искусством максимум из этой древности. Звание профессионального гонщика Флёр получила отнюдь не за красивые глаза; прижимаюсь к её спине, наслаждаясь полетом. У неё такая тонкая талия… Кажется, мои руки могут дважды её обхватить.

После водопада я тяну её назад, в вертикальное положение, из напряженно-компактной позиции гонщика.

– Давай ненадолго остановимся здесь.

Её волосы подколоты и шея беззащитна перед моими поцелуями. Кожа мягкая, свободные пряди щекочут мне нос. Паря рядом с водопадом, она откидывается назад и опирается на меня; наши уши наполняет шум падающей воды. Метла скользит в такт движениям её тела, когда она чуть перемещает плечо, давая мне возможность для поцелуя. Целуемся.

Её губы нежные и суховатые от ветра. Увлажняю их изо всех сил. Мои руки странствуют по дуэльному костюму, она не возражает. Когда мой палец щелкает по одной из металлических пряжек, она приостанавливается и встречается со мной взглядом. Еле уловимым кивком велит мне продолжать. Остальные пряжки быстро постигает такая же судьба, и мои руки забираются под кожу костюма – ощущаю тонкую ткань её белья. Флёр еле слышно стонет, когда я ласкаю её грудь.

– Возьми метлу под контроль и отведи нас назад, от водопада, – шепчет она, одной своей рукой направляя мою левую к рукояти. Она вынимает одну ногу из стремян и ждет, пока моя нога не проскальзывает вдоль её, занимая стремя.

Когда я начинаю управлять метлой, та тут же теряет в высоте несколько футов. Флёр поднимает правую ногу вверх, под свой подбородок, и поворачивается на метле, пока не получается, как будто она сидит в дамском седле, и между нашими ртами снова начинается бессловесный разговор. Не самый лучший полет в моем исполнении, но я держу нас в воздухе.

– Отлично. Теперь двумя руками подними вверх, Гарри.

Понять, что она говорит о метле, удается лишь через несколько секунд. Как мне ни жаль, действие требует убрать руку от её груди, и я подчиняюсь. Она одной рукой тянется назад, ставя на метлу и прогибаясь, как гимнастка при акробатическом трюке. Быстрый толчок, ей бедра двигаются вперёд, и Флёр обнимает ногами мою талию. Чуть не теряю захват на метле, и мы секунду пикируем. Снова беру метлу под контроль, а она отпускает древко. Её руки обхватывают мои плечи и шею.

На метле сижу только я. Флер оседлала меня, медленно мучая мои губы своими, покрывая мою шею поцелуями. Метла качается под движениями наших тел как продолжение нашей страсти.

ДП многое повидал в своей жизни, и эротических сцен в ней было немало. Все они бледнеют по сравнению с реальностью – с тем, как Флёр сейчас ритмично трется об меня в воздухе, на высоте в пятьдесят футов, выдыхая звуки мне в ухо, пока я изо всех сил пытаюсь удержать нас от падения.

И тот полет на метле со сломанной ногой, на первом испытании, кажется в этот миг просто ерундой, но… твою ж мать, как же хорошо быть мной!

Флёр чуть откидывается назад, лоб к моему лбу, продолжая медленно вращать тазом. Я чуть прикусываю ей губы, пока меня не останавливают. Её рука касается моей щеки.

– Гарри, мы проведем ночь здесь, прежде чем вернуться завтра в Хогвартс. Я не собираюсь спать у себя в комнате. Мы были слишком осторожны, а я хочу большего. Пусть наши отношения будут такими же, как этот полет. Мне всё равно, закончится всё или нет. Сейчас я буду наслаждаться полетом по полной.

Я бы и сам лучше не сказал.

***

Через несколько часов мы с Флёр с комфортом лежим рядом, обнаженные, и ритмично дышим. Наслаждаюсь её близостью. Медленный танец, который мы вели последние недели, теперь завершился чем-то особенным. Стоило ли оно того? Да, черт возьми! Когда облака в небе затушевывают лунный свет, мы «танцуем» под мягким свечением её ауры.

– Флёр?

– Да, Гарри.

– Пришло время последней исповеди. Не хочу, чтобы межу нами были секреты.

Она, приподнявшись на локте, смотрит на меня:

– Приступай.

Шляпа будет меня дразнить. Я уже слышу её речи о том, как легко развязался мой язык, когда она раздвинула ноги, но всё равно скажу. Скажу о пророчестве. О воспоминаниях Джеймса Поттера и о том, почему не веду себя как подросток. Я сознаюсь во лжи, которой я живу.

Флёр слушает, время от времени прочесывая пальцами мои волосы. Она не задает ни одного вопроса, просто позволяя мне высказаться. Её глаза не судят.

Закончив рассказ, жду реакции и хоть какого-то заверения.

– Ну, что думаешь?

Она улыбается и целует меня.

– То, что ты сейчас со мной, значит гораздо больше, чем всё, что к этому привело. Отдохни, Гарри. Я хочу проснуться пораньше и посмотреть, как встает солнце, пока мы снова занимаемся любовью. Завтра наш полет продолжится, и тебе понадобятся силы.

Комментарий к Глава 22. Умение полоскать мозги

Следующая глава, надеюсь, будет где-то через неделю-полторы

========== Глава 23. Оскорбления и иные отвлекающие маневры ==========

– Как думаешь, что это значит? – спрашивает меня Гермиона. – Уверен, что не хочешь об этом поговорить?

– Гораздо больше я уверен, что это ты хочешь заставить меня об этом говорить. У вас тут ничего больше случайно не произошло, пока меня не было?

Обиделась. Похоже, у меня проблемы.

– Что ж, ладно. Я получила высшие оценки за эссе по Чарам и Трансфигурации. Рон пребывает в уверенности, что благодаря его усилиям место вратаря ему в следующем году обеспечено. Джинни подумывает о месте охотника и не прочь снова расстаться с Майклом Корнером.

Вздрагиваю из солидарности к бедному равенловцу. Джинни пересматривает свои приоритеты чуть ли не каждую неделю.

Гермиона продолжает:

– Невилла не было почти столько же, сколько и тебя, и он об этом тоже молчит. Ты там случайно уроков не даешь, Гарри? Такая аура тайны и мне бы не помешала.

– Попробуй напомнить мне после летних каникул. Посмотрим, получится ли у меня найти тебе местечко в следующей группе.

Она закатывает глаза.

– У Дина курс зелий от мононуклеоза, как и у Лаванды[1], – сам решай, что тебе с этим делать. Учитывая, насколько от нее без ума Симус, не удивительно, что он сейчас не разговаривает с Дином. Парвати все так же по уши влюблена в Рона, и мне – вот повезло-то! – приходится каждый вечер слушать ее щебетанье. Близнецы видели в Хогсмиде Маркуса Флинта и поинтересовались у него, не собирается ли тот вернуться в Хогвартс уже на девятый курс. Кэти в раздрае с тех самых пор, когда ты начал встречаться с Флёр, и Анджелина полагает, что это твоя вина. Ну, думаю, теперь ты полностью в курсе дел. А теперь поговорим о том, как во французском посольстве тебе прислали голову в коробке. Поверить не могу, что ты рассказываешь мне об этом только сейчас!

– Прости. Меня сразу же загрузили делами. – И совершенно случайно эти дела оказались во Франции.

– Ну-ну, – она раздраженно взлохмачивает волосы. – Хорошо, вернемся к небольшому такому инциденту в посольстве, s’il vous plait.

– Поверь, никто не считает этот эпизод особенно важным. Он даже в газеты не попал. Я тут заметил, что взрослых в мире магии – большинство из них – не волнуют обычные маглы. И начальник безопасности, и, твою ж м…, даже сопровождавший меня аврор вздохнули с облегчением, ведь им не придется особо возиться с бумагами, потому как парень был маглом.

– Кошмар! – потрясенно выдыхает она.

– Такие вот дела. Возьми, допустим, среднего чистокровного или полукровку. Большую часть знаний о магловском мире они получают именно здесь. Чем больше проходит времени после выпуска, тем быстрее они возвращаются в свой замкнутый мирок.

Она кивает своей объемной копной волос.

– Я не говорю, что это не имеет смысла, Гарри. – Она наклоняется ко мне поближе и оглядывается – не наблюдает ли кто за ней? Оказывается, нет; по привычке ставлю щит уединения. – Этим летом, – шепчет она, – мама с папой взяли меня с собой в хороший ресторан. Я так привыкла считать внезапно возникающую еду само собой разумеющимся – о, мне так стыдно! – что стала дергаться и раздражаться. Я понимаю, почему они свысока смотрят на маглов, Гарри, но ведь это не делает их правыми. Разве ты не видишь, что все ровно наоборот? Кто-то ведь должен позаботиться и о магах.

– Делаю все возможное, – упрекаю её я, – но я сейчас несколько занят.

Она краснеет:

– Прости, снова меня занесло, да? На чем мы закончили? На голове в коробке, правильно? Что он пытается этим сказать?

– Мы обсуждали это с Дамблдором. Ты знала, что Том Риддл был полукровкой? – Вообще-то, сначала это обсуждали Дамблдор с Джеймсом Поттером, но ей это знать незачем.

– Правда? Тебе надо выяснить, как это можно использовать против него!

– Вряд ли это имеет значение для его ближнего круга. Он из Гонтов, а их кровь берет начало от самого Слизерина. С его-то магической силой и прямой связью с основателем… да будь он хоть чертовым троллем на другую половину, им будет на это начхать.

Моя подруга морщится. По ее помрачневшему лицу танцует слабый отсвет камина.

– Вот вам и высокие идеалы с пресловутой чистотой крови… Мой папа не раз упоминал тот фильм – знаешь, про крестного отца? – и как там гангстеры присылают человеку голову животного, давая тем самым понять, что он следующий. Он черпает идеи в кино? Как думаешь, что он хотел сказать?

Пожав плечами, хлопаю по подлокотникам:

– Не знаю. Риддл рос в приюте, где его травили, а потом и сам начал травить других. Одна из теорий директора гласит: Риддл знает, как надо мной измывались в детстве, и голова – своеобразная искупительная жертва, чтобы прощупать почву, ну и тому подобная чушь. Черт, когда он впервые показался мне, то попытался торговаться – говорил, что вернет мне родителей. Если уж на то пошло, думаю, этим он хотел сказать мне, что знает о моей семье и о защите крови, которую та мне дает. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что во мне есть нечто способное сжечь его дотла. К счастью, под защиту попадают и Дадли с Петунией. Я не совсем уверен насчет Вернона; он может быть слабым звеном.

Не собираюсь уточнять, сколькими способами Вернона можно счесть слабым звеном. На свете не придумали еще такой цифры. Тетя Петуния удосужилась написать Гар… то есть мне единственное за всю жизнь письмо, прибывшее совой Ордена. Похоже, она верит, что я могу заставить «тех людей, околачивающихся по соседству» не привлекать к себе так много внимания.

Это мгновенно стало первым в моем списке необходимых дел. Ага, бегу, теряя тапки!

– Просто наглость с его стороны, особенно если он до сих пор всего лишь дух.

– Точно, Гермиона. Хотя, насколько мне известно, он мог уже вернуть себе тело. Не думаю, что он забился в какую-то дыру с этим предателем, ублюдком Петтигрю. Полагаю, он набирает сторонников и подтягивает больше ресурсов. И Дамблдор со мной согласен.

– Малфои? – как вариант предлагает она.

– Ничуть не хуже других отправных точек. Либо это, либо он предлагает Пожирателям рангом пониже, у которых нет никакого плана действий, реальный шанс стать частью «новой» старой гвардии в обмен на их лояльность.

– Как ты после всей этой ерунды с отрезанной головой? Если что, всегда готова с тобой поговорить.

– Я уже малость вырос из пеленок, Гермиона. Пусть мне не нравился Пирс, он, черт возьми, не заслуживал подобной участи. Но и образцово-показательным гражданином я его назвать не могу.

Получаю от Гермионы пристальный взгляд.

– Ты не должен такого говорить.

– Верно, но давай-ка сменим тему. Хватит уже про Пирса.

Она ехидно усмехается:

– О чем хочешь поговорить? Как я заметила, на этой неделе Флёр не было в то же самое время, что и тебя, Гарри.

Игнорирую подначки.

– Да, возможно, наши пути пересеклись, но я хочу поговорить о правде и о том, что я от тебя скрывал. Так, давай я помещу воспоминание в Омут, и мы вместе его посмотрим. – Флёр бы здесь просто отмахнулась, но она не знала меня, когда я еще не был ЭйчДжеем. История наших отношений с Гермионой куда длиннее, и Гермиона может не принять таких изменений в статус-кво.

На ее лице отражается беспокойство.

– Я не уверена пока насчет своей окклюменции.

– Все нормально. Командные соревнования уже подошли к концу. Какое-то время ты можешь продержаться и не пустить случайного легилимента в разум, а ублюдок, от которого следовало держать мысли подальше, да – он до сих пор в замке, но ты просто не смотри ему в глаза.

Двигаю палочкой старую чашу так, чтобы она стояла посередине между нами, и вытягиваю воспоминание из разума. Помешиваю его, и на затуманенную поверхность всплывают смутные образы. Реакция у нее должна быть весьма забавной.

– Сначала леди.

Ныряю в воспоминание следом.

– Добрый день, мистер Поттер. Готовы?

– Гарри, ты выглядишь как-то… стоп, это ведь не ты? Это твой отец!

– Да, сэр. Что бы вы хотели увидеть первым? – Джеймс Поттер крутит в руках палочку, полностью готовый демонстрировать свое мастерство.

Экзаменатор по практике уровня ТРИТОН, мистер Гордон, указывает на деревянный брусок на подставке и инструктирует:

– Органическое в неорганическое. Затем неорганическое и живое – сделайте… сделайте кота. Потом кота превратите в птицу, а птицу в хрустальную вазу. Наколдуйте цветок и поставьте его в вазу. У вас десять минут, мистер Поттер.

Сначала Джеймс левитирует кусок дерева на пол и увеличивает его. Заинтересовавшемуся причиной действий экзаменатору Джеймс поясняет, что ему нужно больше основного материала и пространства для работы. Он преобразует теперь уже гораздо большего размера брус в цельный блок гранита. Экзаменатор дотрагивается до камня, чтобы проверить текстуру, и разрешает Джеймсу продолжить.

Усмехаюсь – знаю, что будет дальше.

Серия быстрых взмахов палочкой Джеймса завершается широким росчерком, под который напевно произносятся чары. Гранит свертывается в себя, приобретая форму и размер. Вырастают четыре лапы и хвост; тело вытягивается, упорно стремясь к жизни. Неприглядный серый цвет меняется на желтый и коричневый.

Секунду спустя золотистый лев издает рык, уставившись на министерского экзаменатора.

– Желаете, чтобы я заставил его показать пару трюков? – спрашивает Джеймс. Он всегда был не прочь выпендриться.

– Боже, нет! Дайте мне посмотреть на него – пусть он не шевелится. Да, да – великолепная проработка мышц. Текстура меха сделана хорошо, хотя щетина кажется несколько жесткой и колючей. Вам следует больше сосредоточиться на проработке. – Мужчина благоразумно отступает на несколько шагов, и только потом предлагает Джеймсу продолжать.

Шея льва искривляется и вытягивается. Тело неуклюже шлепается на пол, а кожа белеет. Передние лапы болезненно, даже на вид, выкручиваются, и вот место льва занимает громадный лебедь.

Когда мы покидаем Омут, Гермиона все еще разливается соловьем, нахваливая навыки моего отца. Наконец, она поворачивается ко мне:

– Что ж, это объясняет, как ты так быстро умудрился поднатореть. Это прямо-таки гениально! Ты в прямом смысле слова учишься магии у своего отца.

– Гермиона, в твоем рассуждении есть один маленький такой недостаток. Омут появился у меня лишь в январе.

Она застывает, принимаясь анализировать то затруднительное положение, в которое попала. Могу видеть, как правда вертится у нее в голове, но я знаю, как работает ее разум. Она отбросит идею, поскольку та слишком нелепа. Интересно, что это говорит обо мне.

– Значит, директор все это время одалживал тебе свой.

Тон у нее, скорее, вопросительный, чем утвердительный.

– Правдоподобно, но совершенно не правильно.

– Если уж это не так, то в чем тут дело? – переходит она к сути.

– Воспоминания взяты не у Дамблдора. Я получил их у озера прошлым летом, когда мы с тобой сражались с дементорами.

Она упирает руки в боки и с сомнением заявляет:

– Чушь какая-то! Дементоры не раздают воспоминания, и даже если бы это было так, то точно не настолько приятные.

Грейнджер уже близка. Надо только чуть-чуть ее подтолкнуть.

– Что я говорил тебе о том, что со мной сделали дементоры?

– Что они разблокировали в тебе какую-то дополнительную силу. Минуточку, черт тебя побери! Это ведь не Дамблдор отдал тебе воспоминания, да?

– Мощь – это не только грубая сила. От Волдеморта мне достался талант; Лили Поттер одарила меня совершенно иным. Но и Джеймс кое-что мне оставил.

– Что именно?

– Всё, – отвечаю я и указываю на кресло: – Он часами целовался здесь с Марлен Маккиннон, чтобы заставить Лили ревновать. А та хотела показать своему бывшему парню, бросившему ее ради штучки, так скажем, погорячее, что тот потерял. Джеймс не был столь одарен в рунах, как ты, но, если хочешь, можем серьезно подискутировать на тему сравнительных подобий и различий древнеисландского и кельтского. Есть воспоминания о рождении его сына, о дуэлях с настоящим Аластором Хмури, о боях с Пожирателями Смерти, и даже последнее воспоминание о его смерти от рук Волдеморта.

Она ошеломленно откидывается в кресле.

– Ты всё ещё Гарри?

– Шляпа не зря зовет меня ЭйчДжеем. Я не Джеймс. Он был левшой и искал неприятностей на свою голову, тогда как меня неприятности находят сами. Но я все-таки несколько больше, чем Гарри. Тот был замкнут, и ему сильно недоставало реального опыта. Одно могу сказать точно: он понятия не имел бы, что делать с такой ведьмой, как Флёр. Не думаю, что он пережил бы кое-какие турнирные перипетии. Моих лучших навыков прошлого года было бы недостаточно.

Гермиона задумчиво потирает подбородок:

– Джеймс Поттер был анимагом.

– Помнишь вилорога, которого все искали пару месяцев назад?

– Так это был ты!

– Еще одно отличие: Джеймс умел превращаться в оленя.

– Сложно этому научиться? – Только Гермиона везде способна найти, чему поучиться.

– Сложнее, чем окклюменции, но не особо. Я могу указать тебе правильное направление и помочь с началом. Скорее всего, это займет у тебя большую часть следующего года, но готов поспорить: ты ослепишь своим блеском экзаменатора на СОВах.

– Было бы чудесно! – восклицает она, но тут же принимает более серьезный вид. – Понимаю, почему ты не рассказал мне сразу. О, и все твои отвлекающие маневры в этом году… Это сильно повлияло на твое отношение ко мне? А к Рону?

Присаживаюсь к ней поближе.

– Немного. Я, наверное, уже не так близок к Рону, как раньше, но он сейчас буквально помешан на Парвати. Мне бы хотелось думать, что к тебе я чуть ближе. Дружба всегда со временем изменяется. Люди сближаются и иногда отдаляются, но в наших с тобой отношениях сейчас все в порядке.

Она доброжелательно хлопает меня по плечу, улыбнувшись.

– Полагаю, не стоит больше смеяться над Флинтом. Ты у нас здесь который год? Одиннадцатый, да?

***

Медведь, покружив по комнате и примерившись к своему врагу, рыкает и бросается к размытой крупной фигуре. Здоровущие руки блокируют натиск, и противники сплетаются в неуклюжем подобии танца, где вздыбившийся на задние лапы медведь с силой бьет когтями монстра по морде. Но враг слишком силен, и раздается треск: по меньшей мере, одна из передних лап раздроблена. Зверя отбрасывает.