Текст книги "The Lie I've Lived (СИ)"

Автор книги: jbern

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 41 страниц)

– Поппи! Я здесь!

Пока слова покидают мой рот, в палатке появляется Фоукс, несущий кричащую ведьму, и роняет её на кровать.

Поппи обездвиживает Эйми, обрывая тем самым крик. Я уже у кровати. Блокирующими чарам тушу пламя на мантии Эйми. Её лицо в жутком состоянии – кожа под прикосновениями Поппи расползается.

– Поттер! Проверь ожоги на груди и на руке. Я займусь интубацией.

Уничтожив оставшиеся от мантии лохмотья, запускаю диагностику. Ожоги ужасны – характерно для драконьего пламени.

– На груди – третьей степени. Акцио бальзам! С рукой большие проблемы!

Она может остаться без руки, но сейчас это ерунда по сравнению со всем остальным. Потерявшая все краски грудь Эйми отчаянно вздымается-опадает, несмотря на обездвиживающее. Поппи подтверждает мои страхи.

– Рот в ужасающем состоянии. Огонь проник внутрь. Буду резать и накрывать пузырем.

Ловкими движениями она раскрывает глотку Эйми, и рану тут же накрывают чары пузыря, которые гонят воздух ей внутрь. Наколдовываю кисть, которая толстым слоем наносит бальзам на грудь Эйми, пока я работаю над почерневшей рукой.

Фоукс приносит Дамблдора. Движением палочки маг с силой отталкивает от палатки Флёр, Крама и нескольких других магов.

– Поппи, как она?

Поппи поднимает глаза от остатков лица Эйми.

– Плохо.

– Фоукс может перенести её в Мунго.

Медсестра отрицательно качает головой.

– Её нельзя передвигать. Лучше пошли туда Фоукса – пусть принесет их сюда. Передай: ожоги первой степени.

Провожу палочкой поверх руки девушки, и зеленоватый оттенок расползается по руке и груди. Он явно темнеет, что очень плохо.

Поппи снимает мои чары и кастует свои.

– Черт бы все побрал! Ей не хватает кислорода даже с чарами. Её легкие!

Если Поппи начинает ругаться, значит, ситуация просто плачевная. Эйми задыхается, потому что её легкие сожжены. Воздух поступает, но легочные альвеолы уничтожены.

На это есть лишь один ответ. Заклинанием снимаю мантию.

– Делайте пересадку Дикстры.

– Ты слишком молод! Альбус?

Мы со стариком переглядываемся. Волдеморт к этому никакого отношения не имеет, как мне кажется.

– Я согласен с Гарри. Он подходящего размера. Я буду управлять процессом переключения. Твои действия нужны, чтобы спасти девочку.

Поппи кивает и разрезает левый бок Эйми, раскрывая полость. Проконтролировав следующим движением кровотечение, медсестра смотрит на Дамблдора.

Мой разум затопляют воспоминания о попытке спасения Бенджи Фенвика.

– Скажу лишь, что будет очень больно, Гарри.

– Я неплохо выдержал круцио Яксли. Давайте.

Как и у множества других целебных заклятий и ритуалов, корень его лежит в области черной магии. Маг по имени Дикстра любил выпить. Он уничтожал себе этой привычкой печень пять раз и просто брал её у кого-то другого. Это переключающее заклинание для органов – мое левое легкое поменяется на её.

Я слышал, что маглы делают нечто подобное, но их операции длятся часами. Наша занимается столько, сколько требуется Дамблдору для того, чтобы разрезать мне левый бок и наложить переключающее – максимум двадцать секунд.

С помощью окклюменции сдерживаю крики боли, переросшие в глухой рев, когда ощущения такие, как будто Хагрид ударил мне в грудь битой. Альбус обездвиживает меня. Конечно, они не могут меня оглушить. Мне необходимо быть настороже и подстраиваться под дыхание Эйми.

Пока я сосредотачиваюсь, из глаз льются слезы. Имеет значение, лишь как поднимается и опускается грудь; все остальное неважно. Поппи снова накладывает диагностическое, и темно-зеленый цвет начинает светлеть, указывая, что её тело получает больше кислорода. Работает.

Прибывает Фоукс с парой целителей и оборудованием. Оба окидывают меня оценивающими взглядами, когда Поппи упоминает Дикстру. Один накладывает на меня то же самое диагностическое, убедившись, что я дышу достаточно хорошо, и они быстро начинают просматривать подробный перечень ран Эйми, диктуя зачарованному перу. Из аварийного медицинского комплекта то и дело призываются разные предметы. Один маг надиктовывает список вещей, которые необходимо взять в Мунго, и они отдают его Фоуксу, который снова исчезает.

***

Время смазывается и теряет значение – возможно, прошло полчаса, а, может, вдвое больше. Больно, только когда я дышу – значит, каждые пару-тройку секунд. В один прекрасный момент они заявляют, что Эйми достаточно стабильна, и её можно, наконец, перемещать. Меня освобождают и позволяют устроиться на одном конце кровати, пока всю её целиком анимируют и направляют своим ходом в замок. С помощью зачарованных простыней Дамблдор скрывает от публики происходящее.

Слышу отчаянный вопль Флёр:

– Дайте мне её увидеть! Как она? Дайте же посмотреть!

Голос Дамблдора полон искренности:

– Я понимаю ваше беспокойство. Мисс Бокурт занимаются одни из лучших целителей Англии. Дайте им время сделать свою работу, пожалуйста.

Обмотанная пропитанными бальзамом бинтами Эйми напоминает мумию, а не ведьму. Смотреть здесь совершенно не на что, давайте уже идти.

Как только мы оказываемся в больничном крыле, один из целителей отпускает мою правую руку и вручает мне маску. К маске приделан фиал со слезами феникса.

– Мистер Поттер, нужно начинать лечить в вас легкое. Дышите через маску – пусть начнёт действовать целительная сила слёз.

Конструкция напоминает мне ингалятор, которым пользовался паренек с астмой в то время, когда мы с Дадли вместе ходили в школу. Делаю глубокий вдох.

– Я бы не отказался от замораживающего.

Он грустно мне улыбается.

– Может быть, через час, но сейчас нам нужно, чтобы вы имели возможность сказать нам, где болит. Её ожоги слишком сильны. Пока мы лечим легкое, ей необходимо оставаться под наркозом.

Он наклоняется над лицом девушки, открывает ей рот и с помощью маленькой кисточки начинает наносить на полость слёзы. Целитель иронизирует:

– Дети против драконов, и это всё ради развлечения!

– Надо будет пересаживать и второе легкое?

– Возможно, но для этого найдем другого волонтёра. Я восхищаюсь вашим мужеством, мистер Поттер. Вы не просто разделили с ней боль.

– Что дальше?

– Будем делать пересадку кожи. Сюда должны привезти живых поросят, чтобы тут же пересадить с них кожу.

А я-то полагал, что уже досыта сегодня наелся жестоким обращением с животными; вот только ей кожа нужна больше, чем им. Разумеется, создатели этого заклинания были гораздо более избирательны по поводу того, у кого брать кожу – в качестве доноров использовали маглов.

– А потом?

– Начнем курс зелий, чтобы предотвратить распространение инфекции. Не все опасности для неё пока позади. Будем надеяться, что она единственная, кого мне придется сегодня лечить.

Разговариваем с ним о долгосрочном прогнозе для девушки, пока я наблюдаю, как он снимает кожу с поросят и пересаживает на раны Эйми. Целитель впечатлен глубиной моих знаний.

– Когда я услышал, что Поппи взяла вас в качестве ассистента, то подумал, что она сошла с ума, однако у вас очень глубокое понимание предмета. Не думали ещё в перспективе о профессии целителя? Если принять в качестве показателя ваш бальзам, то вас ждет впереди отличное будущее. Он сделан на уровне медицинских стандартов.

Мы слышим в отдалении приветственные крики со стадиона – значит, соревнования продолжаются. Афине с Седриком ещё предстоит их закончить. Второй целитель вводит родителей Эйми и главного администратора французской больницы для магов. Пока целитель Дуглас их информирует, ведется своеобразное поигрывание мускулами – заявляют права на территорию, показывая, кто тут круче.

Мадам Бокурт – министр внутренних дел Франции, приблизительно третий по силе человек в их стране после отца Флёр и их министра. Она никак не подходит на роль взволнованного родителя.

– Хорошо, готовьте её к перемещению. Мы немедленно забираем её во Францию.

– Сейчас это было бы не слишком благоразумно, – замечает целитель Дуглас, готовясь к предстоящему спору.

– Я вообще-то разговаривала не с тобой, англичанин, но если уж это произошло, немедленно передайте мою дочь в ведение моего личного врача, чтобы я могла забрать её во Францию, где о ней должным образом позаботятся.

– Нет уж, пока в её теле моё лёгкое, ни в коем случае, – придется ей простить мне мой угрюмый вид. Слишком уж больно.

– Хорошо. Ребёнка забирайте тоже.

– Боюсь, нас не представили должным образом. Меня зовут Гарри Джеймс Поттер, и я никуда ни с кем не пойду. Кто вы вообще такая, черт вас побери? – как я сейчас чудесно влияю на англо-французские отношения… да плевать.

– Я министр Бернадетта Бокурт, юноша, и лучше бы вам прикусить свой язычок!

– Рад встрече, мадам. Мы здесь немного заняты. Пусть ваш замечательный врач произведет вам черепно-ректальное экстрагирование, а потом объяснит, что такое пересадка Дикстры и почему мы никуда не двинемся с места в ближайшие двадцать четыре часа.

Женщина вспыхивает от ярости, не в состоянии поверить, что «какой-то мальчишка» так с ней разговаривает. Жаль, здесь нет Шляпы. Тогда к выходным могла бы начаться война. Отчасти во всем виновата боль, но, с другой стороны, я наслаждаюсь перепалкой. Она француженка, разговаривает так, как будто все окружающее глупее её, да ещё и политик. Этого для меня более чем достаточно. Её целитель вместе с мужем буквально вытаскивают брызгающего слюной министра из комнаты, умоляя успокоиться.

Целитель Дуглас смотрит на меня.

– Если вы и в самом деле хотите стать целителем, вам необходимо поработать над врачебным тактом. Он у вас зверский.

– Не одобряете, значит.

– С точки зрения профессионала – нет. Однако ваша манера иметь дело с бюрократами заставляет меня зеленеть от зависти. Можно с уверенностью сказать, что если вы будете лечащим целителем, никто никогда не осмелится самоуправствовать. Черепно-ректальное экстрагирование, надо же!

***

Вернувшийся значительно менее неуравновешенный мистер Бокурт получил оценку состояния дочери.

Как ни странно, за это время он ни разу ко мне не обратился и даже не посмотрел в мою сторону. Гермионе, Рону и Невиллу позволили зайти на пять минут и поговорить со мной – так я узнал, что Афина заняла второе место. Дракон сожрал трансфигурированных ею зверей, а потом она сняла действие своих заклинаний, и сочное мясцо в пищеводе дракона превратилось в камни, и зверь рухнул от боли – у него жутко заболел живот. Чарли, Хагрид и остальные укротители были вынуждены промывать у венгерской хвостороги желудок. Хагрид наверняка был в шоке, бедняга.

Седрик стал шестым, заполучив за свои труды несколько неприятных ожогов, но ничего особо серьезного, хотя потом вокруг него пару дней витал аромат свеженького бальзама.

Обнаруживаю, что отстаю от Крама на три очка – мы с Флёр делим второе место. Я сплю на ходу, и мне предписали сильные анти-усыпляющие зелья. Если получится умыкнуть пару-тройку доз, можно будет нажить небольшое состояние, загнав их семикурсникам ко времени ТРИТОНов. Есть и хорошая новость: целитель Дуглас отлично владеет замораживающим. Я уже не настолько беспомощен и теперь отдыхаю в удобном кресле у кровати Эйми.

Прогнавший моих однокурсников из больничного крыла Дамблдор улыбается. С его плеча слетает Фоукс , приземляясь рядом со мной. Птиц смотрит на меня, как будто говоря: «Ну и чего ждешь?» Начинаю поглаживать перья, и он удовлетворенно щебечет.

– Я пришлю тебе книгу по уходу за фениксами. Фоукс продолжает готовить тебя в качестве моей замены.

– Может, я ему просто нравлюсь? Кстати, вопрос: Фоукс – это он или она?

– Этого мне так и не удалось узнать, Гарри. Фоукс – это просто Фоукс. Он показывает признаки обоих полов: гордый, тщеславный, и у него замечательная длинная память – он помнит обо всех попытках оскорбительного для него равнодушия, реальные они или лишь плод воображения.

При этих словах феникс, фыркнув, переводит взгляд на меня. Я не уверен, что он пытается сказать: отрицает обвинения или упрекает в том, что я прекратил его гладить. Своим поведением птица как бы подтверждает слова Дамблдора.

Директор продолжает:

– Несколько учеников Бобатона вот-вот придут навестить свою одноклассницу. Их проинструктировали не загораживать от тебя мисс Бокурт, – он делает паузу и с едва заметной улыбкой добавляет: – Их также предупредили, чтобы они не вздумали проявлять глупость и раздражать тебя.

– Сейчас, после замораживающего и обезболивающих зелий, я несколько терпимее. Они ведь знают, что её пока специально не приводят в сознание, верно?

– Подобное состояние никогда не мешало людям тебя навещать, – добавляет он с мерцанием в глазах.

– Туше. Хорошо, пусть приходят. Кстати, пока я не забыл: почему вы дали мне только девять очков?

Дамблдор улыбается и показывает на Фоукса, который щебечет, прощаясь.

– Ты был вне их лиги. К тому же, что гораздо важнее, исполнять любую песню Роллинг Стоунз, кроме “Ruby Tuesday”, – это преступление.

– Развелось тут критиков…

_______

[1] англ.“Epans” – анаграмма имени «Снейп». Плюс используется игра слов, “spans” (одно из значений – четверть = примерно 23 см), “pans” (одно из значений – задавать жару).

[2] – песня Роллинг Стоунз.

========== Глава 18. Мольба о прощении ==========

Волшебники и ведьмы из Бобатона маленькими группками собираются вокруг своего павшего чемпиона. Отчасти чувствую себя не в своей тарелке – мне не следовало бы здесь находиться. Некоторые из ведьм полагают, что мои действия были своеобразным признанием в любви к Эйми. Ситуация усугублялась и тем, что многие уже слышали о моем столкновении с её властной матерью. Дамблдор бы мной гордился. Веду себя как паинька. Лишь объясняю, что во время конфронтации был немного не в форме – мне было слишком больно, и что всё слышанное было искажено сплетниками.

Большинство поздравляет меня по поводу моей «необычной» тактики поединка с драконом, а один даже утверждает, что судьи были предубеждены. Подумать только!

В ближайшем будущем я с места не сдвинусь, так что изо всех сил стараюсь быть милым и дружелюбным. Выслушиваю добрые слова, адресованные лежащей без сознания чемпионке; пролито немало слез. На ум приходит вопрос: интересно, сколько людей навещало меня в больничном крыле? Я провел здесь немало времени сначала в качестве Джеймса, потом Гарри, и, наконец, как ЭйчДжей – вообще-то, слишком много.

Мадам Максим приводит и уводит учеников. Последняя группа состоит из одного человека, Флёр. До настоящего момента полувеликанша не сказала мне ни слова. Она подводит пепельно-бледную Делакур к кровати Эйми, возвышаясь надо мной, как башня, и прочищает горло.

– Когда вас включили в число участников турнира, я, как и все, сомневалась в вас и радовалась возможности выставить ещё одного чемпиона. Теперь я думаю, что мне не следовало так жаждать участия ещё одного человека в этих играх. Такая ситуация весьма отрезвляет, напоминая, что их жизни вверены в моё попечение. Спасибо, мистер Поттер, за ваши действия во имя спасение Эйми. Если вам когда-нибудь что-то понадобится, не стесняйтесь ко мне обращаться.

Благодарю её; она поворачивается к Флёр. Полувеликанша наклоняется, целует её в макушку и говорит:

– Будь здесь столько, сколько пожелаешь, милая. Ты знаешь, как вернуться в наши апартаменты.

Максим уходит, закрыв за собой дверь и оставив меня наедине с обеими французскими чемпионками.

– Как ты, Флёр?

– Если мы когда-нибудь снова столкнемся с дементорами, я знаю, что я услышу – её крик, – отвечает она, смахивая с глаз слезы. – Это случилось так быстро… Когда ты оттолкнул меня, я чуть не набросилась на тебя. Разумеется, ситуация с дементорами уже была у тебя под контролем, а мне снова только и оставалось пытаться выяснить, что происходит. У тебя дар.

Кладу руки себе на колени и наклоняюсь вперёд:

– Это не дар. Слишком часто мне приходилось бороться не на жизнь, а на смерть. Вспомни нашу беседу об урагане – именно так и выглядят последствия.

– Думаю, я начинаю понимать, – она делает паузу, пытаясь подобрать слова. – Спасибо за то, что спас её. Хоть меня и выгнали из палатки, я слышала разговор и знаю, что именно ты настоял на процедуре, несмотря на грозящий тебе риск.

– Если послушать Поппи, то у меня неприлично высокий болевой порог, плюс мне крайне не хватает здравого смысла. Так или иначе, Эйми хороший человек и прекрасный друг. Я ничем не рисковал, потому как верю в способности Дамблдора и мадам Помфри.

Флёр отводит взгляд.

– Мне стыдно, что от меня не было пользы. Я не смогла вовремя убрать её из зоны действий, а потом запаниковала.

– У тебя хорошие инстинкты, Флёр. Ты пыталась призвать её заклинанием. Даже фениксу Дамблдора не удалось добраться туда вовремя. Моя анимация спасла от пламени лишь ноги и живот Эйми. Научись продолжать действовать, несмотря ни на что, и не останавливаться. Ты замерла от ужаса лишь тогда, когда остановилась. Именно это тебе и следует преодолеть – не думай, просто действуй.

– Когда ты говоришь, это кажется таким простым. Мне сказали, ей предстоит длинный путь к выздоровлению.

– Да. Её ждёт несколько ритуалов, но, если будет достаточно денег и времени, она поправится. Пламя дракона – мерзкая штука. Руку спасли, но, возможно, ей никогда не удастся полностью восстановить привычную подвижность, а это может повлиять на гоночные качества. Очень вероятно, что ей придется заново учиться говорить, и это будет очень сложно. Как ей удаются невербальные?

– Лучше, чем остальным, так что она не останется без магии.

– Хорошо. Как я слышал, если теряешь возможность творить заклинания, выздоравливать намного сложнее. Это чревато депрессиями. Эйми повезло, что у неё такие хорошие друзья – ей понадобится ваша помощь и поддержка.

– Такое впечатление, что ты намерен стать целителем. Или профессиональным дуэлистом. Или гонщиком на метлах. Или игроком в квиддич. Похоже, перед тобой открыты все дороги.

– Я ещё не решил, – сделав паузу, смеюсь: – Возможно, сделаю все перечисленное.

И наплевать на реальность, на возрождение ПСов, на попытки Риддла убить меня и заполучить тело, да и на все остальные предзнаменования. Моё будущее слишком похоже на будущее Джеймса Поттера во время его седьмого курса, только вот он отказался от мечты в пользу мести убийцам своих родителей. Мне повезло – у меня нет выбора. На повестке дня у меня пророчество.

Она улыбается, не заметив подразумевавшегося сарказма.

– Я бы сказала, что это невозможно, но я уже знаю, что ты сам определяешь свой потолок.

Какое-то время молча сидим, а потом она решает сменить тему:

– Я разговаривала по камину со Стефаном. Разговор вышел довольно напряженным.

– Да уж, представляю. Он придет её навестить? – интересно было бы услышать.

– Да. Это больше моих ожиданий, хотя я всё ещё беспокоюсь по поводу его мотивов. Он может придти только лишь для того, чтобы сохранить лицо, или из-за семейных связей Эйми. Кстати, о семье: похоже, ты произвел не слишком хорошее впечатление на её маму. Она послала за мной – именно поэтому я пришла последней, а не первой.

– Полагаю, я был несколько резок, но, если уж быть честным, она не произвела на меня впечатления.

– Она один из наиболее влиятельных политиков во Франции.

– На это я только пожму плечами – хотелось бы напомнить, что я Гарри Поттер. Я буду вежлив, если будет вежлива и она, но только потому, что мне так хочется, а не из-за того, что меня вынудили. – Я был бы не против иметь семейство Бокурт в качестве союзников, когда Риддл вернется, но вовсе не намерен ради этого целовать чью-то задницу.

– Да, ты Гарри Поттер, и этим все сказано. Крам отложил долг по проспоренному пари из уважения к состоянию Эйми.

– Отложил? – спрашиваю я. – Как мило с его стороны. Он заявил это наедине или сначала побеспокоился о прессе?

Слышу от неё первый искренний смех с начала её визита.

– Практически наедине. Вокруг были лишь несколько членов его свиты. Вряд ли ему в голову приходила мысль отменить пари.

– Подобного я от него и ожидал. Это даст ему время хорошенько подготовиться к тому, чтобы поиздеваться над нами. Когда я приду ему прислуживать, надо будет ради прикола захватить с собой Пивза. Поразвлекаемся.

Она игнорирует мое заявление.

– Кстати, если уж говорить о пересмотре позиций: думаю, я приму твое предложение и схожу с тобой на свидание-другое.

– Серьезно? – мне следовало бы испытывать волнение, однако я совершенно спокоен.

– Да.

Ага, её задело за живое.

– Единственное, что изменилось с момента нашей беседы, это Эйми, и если ты хочешь таким своеобразным образом «поблагодарить» меня за спасение её жизни, то лучше не надо.

Она ошеломлена, даже, можно сказать, в ярости.

– Что?!

– Помнишь, ты говорила о том, что не хочешь, чтобы в тебе видели человека, который разбил сердце Гарри Поттера? Эта метла о двух концах. В данном случае я буду парнем, который пригласил Эйми на бал и бросил её после ранения ради более привлекательной подруги.

– Все знают, что у неё есть парень.

– Разумеется. Тебя тут не было и ты не видела, что здесь творилось. Большинство твоих одноклассников уверено в том, что у нас с Эйми романтические отношения. Если я пойду с тобой в Хогсмид, скажут, что я хам, а мне сейчас этого не нужно. Я не против с тобой встречаться, Флёр, но я хочу, чтобы всё начиналось не с чувства долга.

– Это не так! – повышает она голос.

Отрезаю:

– Так, и ты это знаешь. Слушай, Флёр, мне было нечего делать, спать я не мог, поэтому немало поразмышлял над ситуацией. И пришел к выводу, что повторил немало ошибок своего отца. Тактика по отношению к драконам была полностью в его духе. Он был известен тем, что пытался достичь недостижимое, и именно так я попытался действовать с тобой. Не пойми меня неправильно, я очень ценю твое предложение. Если ты действительно желаешь пойти со мной на свидание, подожди месяц, пусть все успокоится. Если к тому времени ты всё ещё будешь не против, то я с удовольствием соглашусь. Но сейчас я вынужден отказаться.

Я ступаю на неизведанную землю. Джеймс никогда не действовал зрело. Он попытался бы как-то трахнуть Флёр, при этом продолжая наблюдать за Эйми.

Зеркала – можно попробовать с зачарованным зеркалом или с двумя. Надо только поставить их правильно, а ей придется побыть сверху…

Делакур смущена и расстроена. Вряд ли человек в здравом уме её бы отшил. Бродяга меня съест, когда я ему всё расскажу. Она встает и разглаживает юбку.

– Мне следует уйти.

– Останься. Побудь с подругой ещё. Поговори с ней и игнорируй меня – нет, даже не так: расскажи мне пару историй о вас с Эйми. Тогда тебе тоже станет легче.

***

К вечеру следующего дня диагностические показывают, что легкое Эйми в моем теле работает достаточно хорошо, и его можно переключать обратно. Этот парень, Стефан, ждёт сейчас в Париже и любезно «вызвался добровольцем» для проведения второй процедуры – желает быть первым, кого она увидит по пробуждении.

Вряд ли мне стоит так осуждать парня, он ведь может оказаться и вполне приличным человеком. С другой стороны, ему нет ещё и двадцати – едва ли в отношении любого из нас можно употреблять слово «приличный».

Второй доброволец по имени Флёр решил поехать с ними на случай, если возникнут какие-то сложности. Жаль, но мне так и не удастся нормально попрощаться с Эйми, потому как все это время её будут держать под наркозом. Всё, что получится – сидеть и тихонько напевать “The Air That I Breath”[1], старую песню “Hollies”, которая так нравилась Лили, и ждать, пока меня снова не вскроют. Дамблдор неподалеку, но в этом вопросе он подчиняется целителю Дугласу. Будь у меня выбор, я бы предпочел, чтобы переключение делал мастер трансфигурации, но я понимаю, почему директор предпочитает «не гладить против шерсти» без особой необходимости. Без этого он бы так далеко в жизни не продвинулся. Мерцание в его глазах и, что гораздо важнее, феникс на плече, убеждают меня, что он держит руку на пульсе.

Забавно, что я совершенно не колебался, принимая решение в ситуации, когда жизнь человека висела на волоске. Желаете вырвать у меня легкое и переключить его с поврежденным? Да валяйте! А теперь, когда все скрупулезно планируют каждый шаг процедуры, у меня вдруг возникли сомнения. По крайней мере, хоть Шляпа посмеется, когда будет меня дразнить.

Ловлю взгляд Флёр и быстренько ей подмигиваю, в то время как Поппи снимает с меня одежду и подготавливает к началу операции на левом боку. В который раз переживаю, что не начал пить старящее зелье. Мышцы у меня вполне приличные, но на груди нет даже намека на волосы. Разве можно казаться ещё большим малолеткой, чем сейчас?

– Как вы прекрасно знаете, мистер Поттер, это будет достаточно больно. Держитесь.

Кивнув, раздумываю вот о чем: может, когда мне исполнится семнадцать и я официально вступлю в права, следует поменять семейный девиз на эту фразу?

***

– Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Можем сделать паузу, чтобы ты мог отдышаться, – всю дорогу по лестницам Гермиона квохчет надо мной, как наседка.

– Да, – отвечаю я. – Денек-другой, и всё будет в норме. Как у тебя вчера прошла викторина?

– Её собирались было отменить, но ученики Бобатона настояли на проведении. Сначала мы победили их, но потом проиграли второй раунд. Темой были темные искусства и зелья.

– Темные искусства или защита против темных искусств?

Она пожимает плечами:

– Темные искусства. Курс Бобатона называется «Понимание темных искусств», поэтому вопросы, похоже, больше относились именно к этой теме, чем непосредственно к защите. Следующими будут чары и гербология, и я уверена, что там нам удастся отыграться. Ну что, ждешь первого квиддичного матча на выходных?

– Честно говоря, я об этом практически не думал. На время матчей я одолжил свою Молнию Чо, а Седрик тренируется с ней в паре. – Пусть даже её искусство чтения по губам не выявило больше ничего инкриминирующего в отношении Каркарова и Снейпа, мне казалось, так следует поступить – в конце концов, сделка есть сделка. Альтернативной заменой в команде мог стать только Малфой, поэтому я предупредил свою подругу из Равенкло, чтобы она почаще оглядывалась.

Мы подходим к Полной Даме, и я бормочу пароль. Она лишь улыбается мне и качает головой.

Гермиона пихает меня локтем:

– Профессор Макгонагалл поменяла фразу: «Героизм измеряется не баллами, а делами». – Портрет открывает проход, а она ухмыляется: – Думаю, в этом есть некое послание, не так ли?

В гостиной праздничная атмосфера, в мою честь устроена мини-вечеринка. Мило улыбаюсь и веду себя вежливо, вспоминая между тем, что, когда мое имя выскочило из кубка, практически все, за исключением семикурсников, голосовали за порицание. Ох, до чего же у нас любят победителей! Интересно, долго ли обожание продлится на сей раз?

– Спасибо за то, что финишировал так, как мы от тебя и ожидали, Поттер. Благодаря этому мы восстановили сальдо, – говорит один из близнецов.

– Полагаю, разнос лимонада по трибунам откладывается на следующий раз. Жаль, я так этого ждал.

– Отвали, Джордж! Мамочка в гневе – самое страшное, что ты видел в своей жизни, а всё туда же. А вот Гарри превратил столкновение в драконом в шутку. Кстати говоря, не хочешь открыть яйцо и получить подсказку? – интересуется Рон, во рту которого корчится шоколадная лягушка.

Джордж потихоньку отползает. Забавно видеть, как Рон утирает нос одному из братцев – он наслаждается наблюдением за тем, как «их высочества фигляры от буффонады» терпят унизительное поражение. Слишком уж они его достали, разучивая тонкое искусство шутки.

Гермиона, Невилл и несколько других человек подгоняют меня, так что я открываю яйцо; раздаются жуткие звуки. Под несколько менее дружелюбными взглядами моих софакультетников я немедленно его закрываю.

– Я понятия не имел, что оно заорет, – протестую я. Да, у меня есть тенденция производить громкие звуки, но сейчас-то моей вины тут нет.

– Как, Мерлин побери, ты будешь выяснять, в чем здесь фишка?

Пожимаю плечами, притворившись, что не знаю ответа на вопрос Рона. Во времена ДП было модно погружаться на дно озера. Сейчас таких людей практически и не встретишь. Так или иначе, я не говорю на русалочьем, но знаю, как он звучит – один из русалов гнался за нами с Питером и Сириусом аж до самого берега, осыпав нас ругательствами, когда мы выбрались на сушу. Это было ребяческое пари, но не в том суть – в итоге Джеймс оказался прав, когда заявлял, что у русалок нет лобковых волос.

Русалочий язык означает, что мне предстоит сделать что-то под водой. Будем надеяться, что месть по линии семьи у них не в почете.

***

Проходят несколько часов, и в данный момент я занят тем, что смотрю на Шляпу, разместившуюся сейчас не на големе, а на моей кровати.

– Значит, они заберут у меня что-то ценное, а я это спасу, преодолевая препятствия. Как думаешь, в какой миг всё полетит под откос?

– Сложно сказать, особенно с учетом того, что ситуация по мере времени становится всё хуже и хуже. Если обеспечение безопасности возлагается только на русалов, то организаторы прямо-таки напрашиваются на неприятности. Лучше бы они не пытались совать меня под воду, черт их побери! Что думаешь делать?

– Ну, мне хотелось бы вернуться на лидирующую позицию в турнире. Так что сосредоточусь на том, чтобы стать самым быстрым, а не самым пафосным.

Оповещающие чары ударяются о щиты, окружающие мою кровать. Открыв полог, выглядываю и вижу Ремуса Дж. Люпина. Он выглядит невозмутимым.

– Кто там, ЭйчДжей?

– Люпин. Сказать ему, чтобы отвалил?

Шляпа фыркает:

– Распустим слух, что в башне оборотень. Спасайте ваши жизни, жалкие людишки!

– Не-а, думаю, надо послушать, что он скажет.

Выхожу из-за барьера.

– Здравствуй, Люпин. – В последнее время он частенько приходил мне на ум. Я серьезно поразмышлял над тем, как иметь с ним дело при следующей встрече.

Он накладывает впечатляющие чары приватности. Одни из тех, которым Лили научила весь Орден.

– Здравствуй, Гарри. Или следует называть тебя Джеймсом?

Такого я не предусмотрел, поэтому на миг делаю паузу, обдумывая перспективу.

– Как тебе удалось выяснить?

– В то время, как ты выздоравливал, я съездил во Францию. Сириус всегда был несдержан на язык, когда полагал, что остальные уже знают тайну. Я просто сказал ему, что ты мне доверился. Не забывай, я тоже был мародёром. Иногда самый легкий способ выяснить правду – позволить кому-то думать, что ты уже её знаешь. Теперь я понимаю и твою реакцию на мои комментарии о Джеймсе, и всё остальное.

– Что ж, с этим тебя и поздравляю. Теперь ты понимаешь, почему я не прыгал от радости, завидев тебя. Возьми печеньку, заслужил.

Повисает неловкое молчание, пока мы в упор рассматриваем друг друга, не зная, что сказать. Большая часть моих планов строилась на его незнании. Теперь придется импровизировать.