Текст книги "The Lie I've Lived (СИ)"

Автор книги: jbern

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц)

– Зависните над столом, мистер Поттер. Перекатитесь на него и лягте на спину.

Она проводит палочкой вдоль ноги и кидает хмурый взгляд в сторону заглядывающих в палатку людей.

– Скажите мне, мистер Поттер. Стоило ли ради одного очка за пятое место, заработанного в этом соревновании, лететь приблизительно двадцать миль со сломанной ногой?

– Спросите меня в конце Турнира, и я отвечу вам. А сейчас давайте просто назовем это гордостью.

– Не путайте гордость с упорством, мистер Поттер. Это обычная ошибка. Как ваша рука? – она принимается за неё вручную. Полагаю, она делает это специально для того, чтобы подкрепить свои слова делом.

– Радует меня здесь одно: после всего произошедшего я больше не обращаю внимания на руку. Можно попросить у вас обезболивающее и замораживающее, если у вас нет под рукой тоника?

Она слабо улыбается:

– Конечно. Опрометчиво поспешив вылечить твои раны, я забыла про комфорт. Сначала кровевосстанавливающее, а потом обезболивающее, – хватаю три флакона и медленно их выпиваю. На голень правой ноги Поппи накладывает замораживающее. Ох, так гораздо лучше!

– Вернусь через пару минут, как только разгоню толпу, и мы сможем перенести тебя в больницу, – она выходит, и входит Макгонагалл. Она стояла на страже у двери, а когда Поппи вышла, чуть ли не ругаясь, декан моего факультета заглянула на огонек.

Ведьма обходится без формальных расспросов о моей ноге и руке. Я в сознании, и медсестра ушла. Этого для неё больше, чем достаточно.

– Я вынесла протест от вашего имени, но ответственный наблюдатель на отметке ничего не видел из-за толпы, которая по большей части состояла из…

– …учеников Дурмштранга и Слизерина, – заканчиваю я за неё.

– Да, мисс Делакур единственная, у кого была возможность заметить, нарушил ли мистер Крам правила или нет. Она говорит, что не видела, так как сама готовилась проходить препятствие. Директор Каркаров указал на то, что даже если его ученик нарушил правила по текущим стандартам МАГМ, они не имеют отношения к этой конкретной гонке, здесь применимы лишь правила Тремудрого Турнира.

Осторожные ублюдки заранее подготовили себе позиции для защиты. Отлично, уступаю им этот раунд.

– Значит, делать нечего. Интересно, проделал бы он такое же с Делакур?

– Действительно. Если разрешите мне выступать в качестве вашего представителя, я поздравлю от вашего имени мисс Делакур с победой, а мисс Бокурт, мистера Диггори и мисс Манос с хорошей гонкой. К следующим выходным и первому раунду дуэлей ваши нога и рука должны быть здоровы. В среду вечером вы придете ко мне в кабинет, и мы удостоверимся, что вы и мистер Диггори должным образом осведомлены о технике дуэлинга. Обычно этим занимается профессор Флитвик, но поскольку он выполняет роль судьи во время данного мероприятия, это запрещено. Я одолжила мисс Грейнджер мою персональную копию книги под названием «Оборона в Дуэлинге». Я очень рекомендую вам с ней ознакомиться.

Она роется в сумочке и вытаскивает запечатанный конверт.

– Вот это также прибыло на ваше имя сегодня утром из министерства. Оно содержит временную лицензию на аппарацию. Чтобы научиться аппарировать, вы зарезервируете время с восьми утра до полудня. Поскольку в турнире предполагалось участие совершеннолетних, для выполнения некоторые из последующих задач может потребоваться владение данным искусством. В целях обучения я бы предложила вам поискать наставников среди шести– и семикурсников.

Мне нравится идея оскорбить Крама, попросту не обратив на него внимания.

– Спасибо, профессор. Я ценю ваши усилия. – «Оборона в Дуэлинге», Джеймс уже читал её на пятом курсе. Неплохое вводное руководство, сосредоточенное на защите во время дуэли. Хорошо, что дуэли начинаются не прямо сейчас, иначе я бы убил Крама. Придется просчитать стратегию первого раунда дуэлинга. Хочу ли я закончить, ничем не выделяясь среди серой массы, или так, чтобы обо мне потом говорили?

Кого я пытаюсь обмануть? Как только я ступлю на дуэлинговую платформу, то из кожи вон вылезу. Во мне слишком много от Джеймса, чтобы не взыграл конкурентный дух. Минерва ещё раз поздравляет меня по поводу моей настойчивости и двигается к выходу. Слышу краткий разговор, и створка платки снова отодвигается, когда Макгонагалл позволяет Эйми и Флёр войти внутрь.

– Леди? – поднимаю я бровь

Эйми улыбается и говорит по-французски:

– Ты хорошо сегодня летал, Гарри Поттер. Мы хотели зайти и поздравить тебя, – Флёр выглядит не слишком уж радостной.

– Спасибо. Вы обе были хороши настолько, насколько я от вас и ожидал. Что они сказали по поводу протеста?

Флёр поджимает губы и трясет головой.

– МАГМ не санкционировала эти соревнования, и их правила не применимы. Даже если бы я видела, как Виктор Крам ухватился за твою метлу, это правилами гонки никак не регулируется. Я предлагаю, чтобы ты удовлетворился знанием того, насколько ты хорошо летаешь, а все остальное покажет тебя в неприглядном свете – выставит вздорным и избалованным.

– Простите?

– Столкновение отбило тебе последние мозги? Протестуют только нытики, но никак не победители! Я ухожу, – она энергично поворачивается и выходит.

Эйми бросает в спину Флёр рассерженный взгляд и снова поворачивается ко мне.

– Немного потренируешься и запросто станешь профессионалом.

Отказываюсь упоминать, что с окончанием гонки Флёр вернула метлу точно туда, где ей и место – прямо себе в задницу! Выбираю лучший путь:

– Спасибо за комплимент.

– Ты его заработал. Гезальт постоянно ищет новые таланты. Моя тетя – менеджер в их гоночной команде. Когда я приземлилась, она тепло отозвалась о твоих способностях.

– Теплее, чем Флёр?

Она улыбается:

– Флёр не нравятся толпы.

– Но больше всего, как я понимаю, ей не нравится Англия.

Реплика вызывает у брюнетки изумленный смех.

– Точно. Не принимай на свой счет, если она кажется холодной. Она крайне скрытный человек, и обычно так себя и ведет. С её точки зрения, все остальные чего-то от неё все время хотят; она знаменитость.

Не позволив себе ни капли сарказма, отвечаю:

– Думаю, я с ней солидарен.

– Да, ты вполне можешь так говорить. Моя тетя просила, чтобы, когда тебе исполнится шестнадцать, ты вспомнил о гоночной команде Гезальт. Несмотря на произошедшее, уверяю, этот спорт обычно гораздо менее травматичный, чем квиддич, и карьера в среднем там длится дольше.

– Вербуете кандидатов заранее?

Она делает невинное личико:

– Разумеется, нет! Я здесь просто для того, чтобы поздравить тебя с хорошо пройденной гонкой. Я и не мечтала о том, чтобы на тебя повлиять. А теперь извини меня, мне нужно найти Флёр и убедиться, что она не причинит вреда желающим её поздравить.

***

Кое-кому я позволяю посетить меня в больнице, но очень немногим. По «соглашению» одна из них – Рита. Как только она выходит со своими записями, входит следующая группа – Олли, Пенни и Гермиона.

– Ты прекрасно сражался, Гарри, но вот в конце сломался, дружище, – начинает Олли с неудачного каламбура.

– Спасибо, запасной ты наш игрок.

По его лицу расползается хищная усмешка:

– Это ненадолго! Прошли слухи, что в следующем сезоне пройдет открытый конкурс. Мой предшественник не оправдал заключенного с ним контракта, и они полагают, что ему требуется мотивация.

– Рад за тебя, Олли.

– Сегодня на трибунах был наш главный менеджер. Ему понравился твой полет, невзирая на боль, и он попросил меня засвидетельствовать тебе его почтение – он надеется на твое скорейшее выздоровление.

Гермиона прерывает:

– Гарри, не могу поверить, что ты не в ярости! Этому мерзавцу, Виктору Краму, все так и сойдет с рук!

Пожимаю плечами:

– Зависит от точки зрения, Гермиона. Пенни, повторю тебе то же самое, что сказал Рите. Во время нашей гонки Виктор Крам применил спорную тактику, потому как его эго не вынесло мысли о том, что он не лучший летун. Это звание однозначно принадлежит Флёр Делакур, но если бы не моя раненая рука, он бы не пришел к финишу даже вторым.

Пенни удивленно поднимает бровь:

– Ты уверен, что хочешь раздразнить его прямо перед началом дуэлей?

– Если он проиграет дуэль, свидетелей будет слишком много. Преднамеренная грубость на глазах у толпы недёшево ему обойдется. Кроме того, я не беспокоюсь за дуэль с Крамом.

Гермиона разъярена.

– Гарри! В этой школе их учат и дуэлингу, и темным искусствам. Не глупи!

– Однако не учат сражаться с ПСами, противостоять дюжинам дементоров или василиску. Я буду осторожен на помосте, но ему не удастся меня запугать, – только Олли знает об имеющихся в моем распоряжении воспоминаниях и опыте профессионального дуэлиста. Пенни и Гермиона взволнованы.

– Гарри, а ты хотя бы с протего знаком?

– Со мной все будет в порядке, Гермиона. Поверь мне.

Пенни тоже выражает беспокойство:

– Уклонением особо многого не добьешься, Гарри.

Кто-то, похоже, поставил на меня заглушку, потому что Гермиона тарахтит как заведенная:

– Я просмотрела движения палочки и уже могу его наложить. Очень важно, чтобы за пару дней ты научился этому заклинанию.

Вытащив палочку, кастую щит, перекладываю палочку в левую руку и повторяю действие. Только так её можно заткнуть. Ну, на самом деле это не единственный способ… если она хочет испытать на себе мое оглушающее, могу ненадолго её оглушить. Так или иначе, ни в одной из этих дуэлей я не намерен накладывать простой щит или основное оглушающее. Быстро проверяю заклинанием, нет ли в комнате каких-нибудь насекомых, особенно жуков, но не нахожу ни единого. Рита, должно быть, отправилась к следующей жертве.

– Как я уже говорил, Гермиона, со мной все будет в порядке.

– Когда ты этому научился?

– Этим летом я был крайне занят, и в больничном крыле я тоже не просто варю зелья или заправляю постели. Помнишь переключающее на трансфигурации? Если бы я хотел сейчас встать и пойти, то просто переключил бы мою ногу с конечностью Олли и оставил его выздоравливать.

– Эй!

– Не волнуйся, не собираюсь я этого делать. Я просто подчеркнул, что если бы уж захотел, то запросто смог бы удовлетворить свое желание.

Гермиона затихает, но я знаю, что это далеко не конец. Она поджидает, пока я не наговорюсь с Пенни и Олли, а я пытаюсь повторить своей подруге-журналистке то же, что сказал и Рите, плюс кое-что добавить. Когда они уходят, Гермиона задерживается.

– Гарри, ты что-то скрываешь от меня, да? И я говорю не только о клятве, которую ты дал.

– Да, – киваю ей на соседнюю койку; она садится.

– Но мы ведь друзья…

– И, надеюсь, всегда будем друзьями.

Прямо-таки слышу, как проворачиваются у неё в голове колёса.

– Именно поэтому ты дал мне книгу по окклюменции? Дело ведь не только в Бродяге, не так ли? Тут что-то ещё.

– Как у тебя дела с окклюменцией? – лучше отвечать ей расплывчато.

Она мямлит:

– Меня настолько поглотила курсовая – я так хотела побольше времени на межшкольные соревнования, – что не получилось особо продвинуться в этой области. Если надо, я уйду из команды.

– Нет.

– Тебе может потребоваться моя помощь.

– Может, но в случае нужды я не останусь без поддержки. Ты заработала место в школьной команде и заслуживаешь быть в центре внимания. Много лет назад ты махнула на себя рукой, зарывшись в книги и отгородившись своим умом, но в тебе есть нечто большее. Мои тайны могут и подождать.

– Я могу дать обет молчания.

– Это не спасет от легилименции или сыворотки правды. Поверь мне. Ситуация слишком важна, и обет здесь не поможет. Она не настолько важна, чтобы ты рисковала из-за неё чем-то, чего так сильно желаешь.

– Для человека со сломанной ногой ты говоришь чрезвычайно убедительно.

– Она права, Поттер, – поднимаю взгляд – а вот и Добби с Сортировочной Шляпой в руках. Никто не пересекал границы моих чар приватности. – Ты должен мне шестьдесят галеонов.

– Ты уже одолжила у меня двадцать. И я тоже рад тебя видеть, Шляпа. А я-то гадал: где там мой советник?

– Хорошо, ты должен мне сорок галеонов. И чем бы, интересно, я здесь занималась? Я и не знала, что тебе требуется совет по поводу того, как не врезаться в крупные предметы. А я-то уж было поверила, что ты не настолько глуп. А как дышать, тебе случайно не надо напомнить? Я могла бы поворчать по поводу того, насколько плохо ты сегодня выступил, но, думаю, ты и сам это знаешь. Если намерен выиграть, придется изрядно постараться.

– Ты же собиралась поставить на Флёр.

Шляпа хмыкает.

– Собиралась, но этому хнычущему обезьяньему дерьму – твой работничек, между прочим! – не понравилась моя идея поставить на победу ведьмы, и твой дебильный эльф поставил на тебя.

Очередь Добби мямлить:

– Мерзкая Шляпа хотела, чтобы Великий Гарри Поттер проиграл!

– Тупой паразит! Где ты был, когда твоему хозяину нужна была помощь? – проклятая тряпка точно знает, на каких струнах играть.

– Добби был там, где господин Гарри Поттер ему приказал, слушал грязные слова мерзкой Шляпы. Добби знает: ты не хорошая вещь.

Вмешивается Гермиона:

– Господин Гарри Поттер…

Шляпа продолжает доставать Добби:

– Забавно слышать подобные слова от – кого бы вы подумали? – домовика! Сделай нам одолжение, Добби. Заткни хлебало.

Добби отбрасывает Шляпу и подбегает ко мне.

– Может Добби что-нибудь принести Гарри Поттеру? Добби просит прощения, что Альбус Дамблдор забрал карту Гарри Поттера. Добби хочет, чтобы Гарри Поттер доверял домовикам. Винки была плохим домовиком.

Сидящая рядом ведьма скрещивает руки, и у меня все ухает вниз – как и обычно, когда эльф говорит на людях.

– Гарри, ты что, теперь хозяин Добби? Мне бы хотелось знать ответ. Кто такая Винки?

– Пока нет. В порядке эксперимента я ему плачу, но это вполне возможно. Добби, давай больше не будем вспоминать о Винки, ладно?

– Хорошо. Добби не будет говорить о плохой эльфийке, которая пыталась убить Гарри Поттера.

– Добби!

– Гарри!

Не представляю, сколько ещё мне удастся выдержать «помощи» от Добби.

– Добби, спасибо тебе за то, что принес сюда Сортировочную Шляпу. Скажу тебе вот что: игнорируй любые «грязные» реплики с её стороны. Может, сходишь в спальню и принесешь мне сумку, которая лежит у меня на кровати? Она мне нужна. А потом что-нибудь перекусить.

Он исчезает, и я остаюсь в компании с расстроенной Гермионой Герйнджер и смущенной Шляпой. Думаю, требуется пояснение:

– Винки принадлежала Пожирателю Смерти, который пытался меня убить. Во время сражения она погибла, стараясь защитить своего хозяина, – ненадолго замолкаю, пытаясь отыскать никак не приходящие на ум слова. – Похоже, все остальное попадает под клятву молчания.

Такой ответ её не удовлетворяет.

– Это лишь укрепляет мое мнение о том, Гарри, что домовиками нельзя владеть.

Шляпа предлагает собственное мнение:

– Грейнджер, да попробуй ты сама хоть немного с ними пообщаться, особенно с этим поттеровским недоумком. Тогда осознаешь, что они просто не поймут, что им делать со свободой, если она у них вдруг появится. А если они все-таки выяснят, чем им заняться, то мы все окажемся в глубоком дерьме. Спустись в кухню и взгляни на их работу. Посмотри, как они счастливы.

– Они просто не знают, что может быть по-другому! Какое право имеем мы их порабощать?

– А ты знаешь? Отлично, Грейнджер, похоже, тебе нравится мастурбировать на логические задачи; попробуй-ка вот эту. А если тебе станет известно, что домовики – это связанные духи нечисти, бродившей когда-то по этой земле и сеявшей везде лишь бесчинство и хаос?

– Неужели это правда?

– Скажи мне, что я ослышалась, Грейнджер. Когда-то я думала, что в тебе есть некий потенциал. Да, «домовик» звучит лучше, чем «малый демон», недоразвитое ты существо. Так скажи мне: следует ли нам освободить демонов и надеяться, что века служения не дадут им вернуться в прежнюю форму? Посмотри, сколько огорчения доставляет эльф Поттера, просто пытаясь ему служить! Если бы этот идиот-дух учил вас чему-нибудь помимо гоблинских войн, ты ведь могла бы действительно что-нибудь знать о настоящей истории!

Честно признаю, что тоже этого не знал, но ведь моя жизнь не длилась тысячу лет. Да уж, наверняка это очередной из тех самых грязных секретов.

– Гермиона, для своего исследования ты можешь расспросить Сортировочную Шляпу.

– Правда? Это ведь твой советник. Я бы не хотела его у тебя отнимать, – в её голосе недоверие сочетается с восхищением.

– А что я от этого получу, ЭйчДжей? Я ведь сотрудничаю с тобой, а не с ней.

– Ты мне уже все уши прожужжала своими разговорами о деньгах; съездим тогда в Италию.

– В таком случае, я в твоем распоряжении, Грейнджер.

– А что в Италии? Вы собираетесь в Рим?

Отмахиваюсь:

– Не спрашивай – просто не спрашивай, и всё. Ответ тебе не понравится. Слушай, я несколько устал. Гермиона, может, заберешь с собой Шляпу, а завтра вернешься? Шляпа, будь с ней помягче. Не слишком её там травмируй.

Гермиона клюет меня в щеку и обнимает.

– Я забыла упомянуть: Рона несколько вывело из себя то, что его не оказалось в списке твоих возможных посетителей, – её взгляд серьезнеет. – Я сказала, что ему следует хорошенько подумать над своим поведением в качестве твоего друга. Он меня так иногда расстраивает.

– Я думал, ты решила держаться в стороне.

– В свою защиту могу сказать, что это он ко мне подошел. Хотя я бы рискнула предположить, что в противоположной ситуации ты проявил бы гораздо больше понимания, а не плакался бы о том, что тебя не внесли в список.

– Передай ему: если хочет, пусть приходит завтра – я внесу его в список. Слишком уж у меня все болело, когда мадам Помфри меня о нем спрашивала, – нужно ли мне сегодня это дерьмо?

Ответ мне уже известен. Нет, не нужно. Снова укладываясь в кровать, пытаюсь выкинуть из головы весь сегодняшний день. Надеюсь, где-нибудь во Франции Бродяга сейчас в кровати, с двумя женщинами и по уши залитый лечебными зельями.

***

На следующий день приходит Невилл с воскресным выпуском «Ежедневного Пророка». С тех пор, как я сказал Поппи впустить Рона, если он вдруг появится, тот ещё не являл своего светлого лика. Интересно, а стоило ли вообще суетиться? Я могу дружить с Геримоной. Возможно, теперь, когда жизнь ставит передо мной цели посерьезнее, наша дружба даже окрепнет.

Мы с моим новым фаворитом-гриффиндорцем сидим и читаем газету с кратким резюме гонки. Статья Риты написана в обычном для неё злобном стиле. По крайней мере, большая часть яда вылита не на меня. Разумеется, если она вдруг внезапно поменяет позицию и начнет меня восхвалять, к концу статьи все всё поймут. Вместо этого она сосредотачивается на том, в какой ужасной опасности я оказался и насколько не готов к предстоящим задачам.

Полагаю, это вынужденный компромисс. Пока Поппи разбирается с двумя учениками, пришедшими к ней с какими-то мелкими проблемами, мы с Невиллом разговариваем.

Нашу тихую дискуссию прерывает вошедшая староста школы. Хаффлпаффка Мелинда Терпин – старшая сестра Лизы. Если Лиза через три года хоть немного станет похожа на сестру, надо будет обязательно к ней присмотреться.

– Доброе утро. Директор попросил меня, чтобы я отвела тебя на собрание. Ты можешь ходить?

– Я уже принял обезболивающее, и мадам Помфри наложила мне гипс. Увидимся на собрании, Невилл.

Проследив, как убегает мой одноклассник, пробую ступить на ногу. В магловском мире выздоровление заняло бы несколько месяцев, но магия действительно творит чудеса. К концу выходных я буду как новенький. Подумав, решаю отказаться от костылей или трости. Крам не заслуживает удовольствия видеть меня слабым. Пока я одеваюсь, Терпин ждет в коридоре. Вообще-то, я просто трансфигурирую свою одежду в повседневную мантию.

Мелинда медленно и молча идет рядом, пока я сам не начинаю разговор:

– Гермиона говорит, что для командных соревнований ты взяла руны. По её словам, это очень интересно.

Очевидно, Мелинда крайне увлечена древними рунами. В памяти всплывает, что пару лет назад на СОВах её баллы были самыми высокими за последние сто лет. Благодаря воспоминаниям Джеймса Поттера я тоже о них кое-что знаю – по крайней мере, достаточно, чтобы хотя бы примерно понимать, о чем она лепечет. Девушка чуть ниже меня, у неё прямые каштановые волосы до плеч. В числе немногого мне о ней известного есть и сведения о том, что она встречается со слизеринцем-семикурсником, Октавиусом Пьюси. Кто-то из маглорожденных обозвал его как-то «Осьмипьюси», и кличка так и прилипла. Он один из подопечных Снейпа, поэтому я не слишком его люблю.

– Что ты планируешь делать после Хогвартса? – две минуты древних рун на сегодня более чем достаточно. Если я понимаю, о чем речь, это не значит, что я впадаю от темы в экстаз.

– О, я получила несколько предложений из министерства, но, скорее всего, годик попутешествую и посмотрю на места, где и расположены все эти руны. Гринготтс сделал мне интересное предложение – они хотят, чтобы я присоединилась к команде разрушителей заклинаний в качестве одного из переводчиков.

– Но?

– Работать надо в Южной Америке, а я не слишком хорошо знакома с культурой инков. Если я отправлюсь путешествовать, Октавиус тоже не очень-то будет рад. По этому поводу он высказался ясно.

Закатываю глаза:

– Мне лично известна только одна профессия, специалисты которой путешествуют по миру больше, чем разрушители заклинаний и мастера рун, – это гербологи. Полагаю, ему нужна девушка, чтобы можно было бы показаться с ней под ручку на всех этих его приемах. Если тебе хочется чего-то достичь в профессиональном плане, это тебе может сильно помешать.

Она с сомнением на меня смотрит.

– Это не твое дело, Поттер.

Чтобы поставить в деле точку, игнорирую её слова.

– Он был расстроен, когда Снейп не выдвинул его в команду?

– Он вообще-то ничего не сказал, – уклончиво отвечает она.

– Конечно, не сказал. Её же возглавляет Роджер, – у Роджера Дэйвиса и Пьюси не особо хорошие отношения. Слизеринец клянется, что это его собирались поставить старостой в этом году. Черт, он, наверное, полагал, что именно он и будет представлять Хогвартс в этом турнире. В общем, не его это год. Посмотрим, не удастся ли мне усугубить положение: а вдруг Мелинда его все-таки бросит?

– Разве я не говорила тебе не совать свой нос в мои дела?

Копни поглубже, и заденешь за живое. Надо бы закрепить позиции.

– Я не пытаюсь вас поссорить, я лишь предлагаю взглянуть на дело со стороны. Хочу сказать, Мелинда, что ты умная и привлекательная ведьма с потрясающим даром к рунам. Никому не позволяй отнимать у себя то, что тебе нравится делать, только лишь потому, что самолюбие человека не позволяет ему встречаться с более успешной ведьмой, чем он сам. Будет чертовски стыдно, если такой талант зароют в землю.

Она глубокомысленно меня рассматривает. Похоже, лесть её несколько смягчила.

– Я ценю твое беспокойство, Поттер, но спасибо, у меня все под контролем. Пойдем-ка на собрание.

Я не планировал начать месть с Пьюси, но, кажется, припоминаю, как он присутствовал на том повороте, где Крам применил свой грязный прием. Даже если его там и не было… Уверен, он приложил руку к этой истории.

ДП наверняка бы попытался очаровать старосту и посмотреть, что у него в итоге получится. Они с Сириусом коллекционировали «очки». Девушка-одногодка или постарше, с которой удавалось переспать, ценилась в одно очко. Старосты стоили два, а староста школы – пять. ДП прекратил играть после смерти родителей. Однако ему не мешала сломанная нога. С одной стороны, я стал мстительным – ну, или вновь стал. С другой же, сказать симпатичной девушке, что с её парнем, этим надутым ослом, можно не согласится, – это весьма для неё полезно.

Кто знал, что шалости можно совершать по такой благородной причине?

***

Когда Мелинда подводит меня к платформе, большинство учеников уже в Большом Зале. Занимаю соседнее с Седриком место, который, похоже, рад меня видеть; он о чем-то разговаривает со своим приятелем-паффцем.

Виктор Крам самодовольно меня оглядывает. Ага, вот доживем до дуэлей, придурок. Ты – мой! Афина вежливо кивает и продолжает свою беседу с Эйми. Флёр из всех сил старается казаться холодной и отчужденной. Она возвела это умение в ранг искусства. Как только я вылечу ногу, снова постараюсь найти её грот. Если и другая нога вилорога потребует усиленного внимания с её стороны, то, разумеется, её мнение о том, насколько эта страна варварская, лишь укрепится.

Проходит пара минут; Игорь Каркаров встает и движением руки закрывает двери. Он начинает с сильным акцентом:

– Сегодня речь пойдет о приближающихся заданиях Тремудрого Турнира. Гонка на метлах завершилась, и теперь пришло время дуэлей! Исхода у дуэли может быть только два: победа или поражение! Это поединок. Первая дуэль на палочках начнется в субботу. Произойдет три боя в первый день и два во второй. Каждый чемпион на этом помосте будет сражаться со всеми пятью остальными. Через четыре недели начнется второй раунд. Эти дуэли пройдут с посохами, как в старину. Победителем считается тот, кто останется на помосте. Проигравший останется на земле наблюдать за победителем. Третий раунд пройдет через несколько месяцев, снова с палочками. Победа в каждой дуэли будет оцениваться в одно очко в общем зачете.

Дуэль на посохах – этого я не ожидал. Нет, ну разве может быть что-то неправильное в традиции, когда все бьют друг друга палками! А ведь Дадличка полагал, что волшебный мир стремится вспять! В детстве Джеймс занимался с посохом, но это было так давно. И вообще, если уж на то пошло, я сейчас в теле четырнадцатилетнего мальчишки. Оглядываю Седрика. Долговязый и мускулистый парень. Интересно будет посмотреть на его сражение с низким и более плотным Крамом.

Каркаров пережидает, пока снова не наступает тишина, и продолжает:

– Дуэлиста, который наберет больше всего очков во всех трех раундах, ожидает награда. Телемахус Манос, трехкратный чемпион в дуэлинге, подарит победителю два месяца частных уроков дуэлинга в своей греческой школе.

На Афину обрушивается внимание. Насколько близко она связана с Телемахусом? Её ведь явно выбрали не из-за того, как она держится на метле. И это только добавляет сложности в уравнение.

– А теперь необходимо поговорить о задаче, которая состоится через несколько недель. Среди всего прочего, чемпионы должны заранее к ней подготовиться. Это задание на изобретательность, – во время своей речи он постоянно движется. Ноги приводят его к чему-то, закрытому покрывалом. Он театральным жестом сдергивает покрывало, открывая взорам макет комнаты и нож, рукоять которого отделана драгоценностями.

– Это помещение – комната-загадка. Комната-загадка бросает вызов участникам конкурса. – Каркаров касается макета палочкой, и в воздухе появляется увеличенная модель, на которой в дверях стоит фигура с палочкой. Бывший Пожиратель Смерти высоко поднимает нож. – Цель – забрать этот кинжал из другого конца комнаты! Он когда-то принадлежал Виглафу, служившему конунгу Беовульфу! Это священная реликвия. Комната не отдаст свой приз просто так. Кинжал Виглафа защитят Земля, Вода, Воздух и Огонь. Смотрите внимательно.

Фигура заходит в комнату. Стены и потолок окутывает пламенем. На первых тридцати футах есть земля, но оттуда время от времени поднимаются каменные столбы, которые постоянно двигаются, мешая фигуре идти вперед. Из земли появляются руки, хватающие фигуру за ноги. Его палочка отправляет фигуру вперед.

– Сначала необходимо преодолеть землю и огонь.

Земля заканчивается, дальше поверхность покрыта водой.

– На следующем этапе чемпионов попытаются остановить вода и воздух. Чему вы бросите вызов? – Появляются гейзеры воды и водовороты. По поверхности воды проходят опасные на взгляд вихри. Маленькое, но ярко горящее кольцо огня – последний барьер, защищающий кинжал. Каркаров заставляет фигуру дойти до конца, забрать реликвию и вернуться к стартовой линии.

– На моем рисунке это выглядит просто, не так ли? Но хочу вас предостеречь: комната-загадка очень опасна. Она не для трусов и уж, конечно, не для детей. Выбор таков: вас может уничтожить земля, сжечь огонь, ошпарить и утопить вода – или ударить воздух. Комната-загадка ещё более опасна, чем вы думаете: у чемпионов не будет палочек!

При этих словах толпа ахает. Ну-ну, интересно, к кому это относилась реплика о «детях»? Каркаров заканчивает.

– В комнату-загадку можно взять с собой лишь то, что сварит или зачарует сам чемпион. Чтобы победить, необходимо разгадать загадку заранее. Разве я неправильно говорю, Альбус?

Встает Дамблдор.

– Спасибо, Игорь. Действительно, комната-загадка – это сложная волшебная задача, которая проверит наших чемпионов на изобретательность и способность решать проблемы. Им разрешается варить зелья и создавать предметы, необходимые для достижения основной цели – забрать кинжал Виглафа. Это важное событие состоится на следующий после рождественского бала день. До этого дня у чемпионов будет возможность разработать победную стратегию, которая позволит им забрать оружие за самый короткий промежуток времени. Хогвартс обеспечит нашим шести начинающим мастерам чар и зельеварам специально огражденное место, куда будут допускаться только они и их советники. Чемпионы получат доступ к различным материалам. Если у нас чего-то не найдется, конкурсант вправе заказать материал, и его доставят. Тем не менее, вся работа по чарам, зельеварению и вырезанию рун должна быть сделана только самим участником. Каждого конкурсанта проверят при помощи веритасерума – дабы удостовериться, что эта работа сделана самим чемпионом, мы – я, мадам Максим и директор Каркаров – опросим всех конкурсантов.

Ищу и нахожу хитрый взгляд Снейпа. Он пристально меня рассматривает, делая вид, что ему скучно. Чувствую внезапную атаку легилименции, но отвожу взгляд, как только ощущаю первые признаки.

Дамблдор, глядя на нас шестерых, как обычно, приветливо улыбается.

– Я с нетерпением жду разработанных вами зрелищных решений. В каждой комнате для наблюдения за тем, чтобы процессу никак не помешали, будут повешены портреты от каждой школы.

Отдав нам более детальные распоряжения, он снова поворачивается обратно к толпе и заканчивает:

– А теперь – вы все гадали об этом – приз для победителя этой задачи. Естественно, мы не передадим победителю этот зачарованный кинжал, но у меня есть ещё один бесценный предмет. Для того, кто успешно завершит задачу за наименьшее количество времени, у меня есть редкий и ценный приз – омут памяти.

Дамблдор стаскивает покрывало со следующего предмета – под ним обычная на вид чаша, видавшая виды и очень старая. Она не сравнима с той, что когда-то встречал Джеймс, но мне наплевать на невзрачность.

– Обладать таким большинству волшебников и ведьм не по карману, но владением предметом с подобной историей можно по праву гордиться. Действительно, этот побывавший во многих местах и во многих руках артефакт нуждается в чистке и полировке. Он прибыл к нам из поместья моего дорогого друга, Николаса Фламеля. Это был его личный омут памяти, и в этом омуте – воспоминания одного из величайших умов, когда-либо живших на нашей планете. Я не совру вам, если скажу, что об этом скромном предмете спрашивали музеи, частные коллекционеры и даже некоторые министры. Его жена, по совместительству мастер, создавший эту четырехсотлетнюю реликвию, а также давняя сторонница возрождения традиций нашего турнира, не желала ему такой судьбы. Процитирую её точные слова: «Он предназначался для использования с определенной целью, а не для того, чтобы на него глазели и позволяли ему собирать пыль». Как тот, кого часто также называют древним ископаемым, я вполне могу оценить значение её слов.