Текст книги "The Lie I've Lived (СИ)"

Автор книги: jbern

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 41 страниц)

– Нет! – рычит она. – Мы не будем этого делать!

– Постой, Флёр!

– Ты… ты… это не… р-р-р! Всё, с меня хватит! Я ухожу! – чуть ли не кричит она, срывая фартук.

Развернувшись, девушка толчком открывает дверь камбуза и вылетает из помещения. А я пытаюсь вернуть самообладание и понять, что здесь, черт возьми, только что произошло. Слышу, как она орет на Крама:

– С меня достаточно, Крам!

– Не покидай нас так рано, Делакур! Ты ещё не видела последнего трофея. Великолепный экземпляр. Смотри, вон там!

Направляюсь к дверям камбуза, когда раздается приглушенный вскрик. Проходя сквозь дверной проем, замечаю, как съежившаяся Флёр взлетает по ступенькам, и слышу хриплый смех остальных. Поднимаю взгляд и вижу несколько звериных голов. Не понимая, в чем дело, перевожу глаза на Афину, а она жестом указывает направление. И посреди голов…

Вилорог. Виктор, должно быть, готовил зрелище с тех пор, как Рита упомянула в своей статье месье Вилорога.

– Это подло, Крам, даже для тебя!

– Мне наплевать на твое одобрение, Гарри Поттер, – равнодушно отвечает он.

Пристально смотрю на него, понимая, что он сам вырастил из себя высокомерного засранца. Мне нет нужды придавать злобы своему голосу, её и так там хватит.

– Не забывай, Виктор, у нас впереди ещё одна дуэль. В прошлый раз я всего лишь играл с тобой. А вот в следующий тебе будет худо.

– Твои дела здесь ещё не закончены, Гарри Поттер. Я тебя пока не отпускал. Возвращайся на камбуз.

– К счастью, я ни в чем тебе не клялся. Это было просто дело чести. Ты показал, какой ты на самом деле человек чести, так что катись к дьяволу, Виктор, вместе со всей этой твоей посудиной, – стащив фартук, несусь вслед за Флёр.

***

Мне не нужна карта, чтобы знать, куда она направляется. В лесу нахожу появившийся грот. Перебегаю защитную линию.

Она стоит на коленях, лицо уткнулось в ладони; девушка рыдает.

– Флёр… – подхожу к ней и приседаю. Палочкой быстро накладываю на нас согревающие чары.

– Уйди, Гарри, – она даже не осознает, что я не задел защиту.

– Это обман. Крам не убивал твоего друга. Он просто пытался тебя достать.

– Откуда ты знаешь? Я не видела его уже несколько недель!

Делаю глубокий вдох. Не так я хотел ей всё рассказать.

– Подумай, Флёр. Я не потревожил защитную линию. Знал, где будет грот. И я чертовски великолепен в трансфигурации.

Она поднимает голову; на щеках девушки ещё блестят слезы. В голове уже поворачиваются колеса, но пока до неё ещё не дошло.

– Что?

– Я анимагус – анимагус-вилорог. Поэтому мне доподлинно известно, что месье Вилорог в безопасности. Я ведь и есть он.

– Ты?

– Да. Я видел тебя настоящую – ту, которая не держит такой дистанции с окружающими. Именно поэтому я так заинтересован в первом месте.

Лицо Флёр искажается от злости. Она гневно пихает меня на землю.

– Как ты мог?

Её тирада обрывается, когда звучит предупреждающий сигнал защиты. Щиты вспыхивают, когда их пересекает невидимый нарушитель. Раздвигающиеся кусты трясутся. За ними – Дух, и он двигается на нас.

– Пришло время страданий, человечек! Ты больше не под защитой школы!

Ладно, проблема с Флёр отходит на второй план. Кусты летят на меня. Отбрасываю их заклинанием. Полтергейст бьет каменной скамейкой по моему колену, и я падаю наземь от боли.

Направив на него палочку, опускаюсь до самой темной магии – сотворяю Кандалы Духа, и тварь окутывают витки волшебной энергии. Дух безнадежно в них бьется. Скамья снова взлетает, но Флёр вышвыривает её из грота. Дух забрасывает меня камнями, левитацией пригнав их с края пруда, и комьями земли, но тут я заставляю тварь прижаться к поверхности.

Дела не так хороши, как мне хотелось бы. Дух начинает прорывать кандалы, продолжая швырять в меня всё, что попало. Быстро среагировавшая Флёр закрывает меня щитом – ну, почти успевает закрыть. Чтобы хоть как-то встать на поврежденное колено, накладываю на ногу сковывающее.

Кастую молнию – в прошлый раз это сработало. Сконцентрировав гнев, направляю палочку на землю и призываю её с небес, но тварь, наконец, освобождается из кандалов и уворачивается с пути заклятья, нырнув в воду, и моя молния оплавляет землю и поджигает кусты. Яростно сканирую пруд в поисках движения, готовый вторично наложить Кандалы Духа, но ничего не замечаю. Внезапно крылатый монстр с брызгами вырывается из воды и быстро ко мне несется.

На таком расстоянии молния поджарила бы нас всех, так что благодарю небеса, что изучал проклятья, действующие на паранормальное. «Стрелы для мертвых» достают тварь так, что та кричит. Флёр пользуется отталкивающим – это отбрасывает Духа назад, но не слишком далеко. Защитное благословение – обычно его накладывают на дом – заставляет его скорчиться от боли. Флёр продолжает отбрасывать существо – похоже, это единственное известное ей заклинание, способное хоть что-то сделать с полтергейстом.

В ответ Дух вдруг прыгает и бьет когтистой лапой, вбивая меня в остатки изгороди. Влетаю в заросли, но тут же, шатаясь, поднимаюсь на ноги, пусть и не без потерь в виде порезов и царапин. Хотя практически сразу же приходится нырнуть обратно: Дух надвигается на Флёр, и ему хватает времени швырнуть в меня птичьей поилкой – ко мне летит, вращаясь, блюдце смерти. Без палочки отбрасываю блюдце и создаю новую пару кандалов.

Дух вязнет в сражении с путами, а Флёр успевает подбежать ко мне. Она хватает меня за руку:

– Нужно уходить в замок, там безопасно. За амулетом я могу вернуться и потом.

Мои заклинания работают неплохо, и мне на ум приходит другая идея:

– Флёр, сможешь закрыть его в грот? Я сумею его там удержать.

– Да, но зачем?

С помощью девушки мне удается подняться на ноги:

– Я нарисую защитный круг, и он удержит тварь в ловушке. А ты возвращайся в замок, найди там ближайшее приведение и скажи ему, что мне нужна их помощь против этой штуки. Они знают, что делать. А теперь запечатывай!

Флёр заговаривает, и грот исчезает. Жестом прошу её поспешить. Амулет на земле начинает трясти. Скакнув вперед, приседаю на здоровое колено, поддержав равновесие левой рукой. Палочка из остролиста выводит вокруг него кривой круг, и я накорябываю в грязи защитные руны.

– Попался! – выкрикиваю я отчасти от боли, но всё-таки это хотя бы отчасти вопль победы. Амулет дрожит, пока я продолжаю скандировать связывающее. Для закрепления колдовства надо добавить крови; обычно режут руку. Рана на ноге – тот самый лимон, из которого мне удается сделать лимонад. Торчащая кость и кровь из пульсирующей ноги позволяют мне просто опустить кончик палочки в рану.

Амулет на земле по-прежнему вибрирует. Рвано дыша, обвожу первый круг снаружи ещё одним, побольше и получше. Кусты разодрали мне одежду и поцарапали кожу. Самое паршивое, что надо скандировать, не переставая, и я не в состоянии уделить время ранам. Что ещё хуже, я понятия не имею, куда улетели мои очки. На расстоянии в пару футов все расплывается.

Минуты идут, и царапины начинают пульсировать от боли. Заметив, что от замка приближаются расплывчатые силуэты, с облегчением выдыхаю.

– Здравствуй, потомок. Паршиво выглядишь. Мы спешили, как могли.

– Знавал я времена и получше – впрочем, и хуже видывал. Но вы всё-таки вовремя, – прекращаю скандировать и призываю очки. Хочу обязательно посмотреть на то, что произойдет дальше. В конце концов, я за это достаточно заплатил.

Рядом с Уильямом Поттером по меньшей мере дюжина духов. Древний рыцарь обнажает свой призрачный меч, испачканный кровью католического святого. Монах тянет из мантии дубинку. Глаза сэра Николаса мерцают нездоровым воодушевлением, и он похрустывает суставами в ожидании драки.

Когда Серая Леди задирает мантию на левой ноге и вытаскивает из ножен на голени призрачный кинжал, до меня доходит, что эти люди не всегда были привидениями, а большинство из них умерли ужасной, жестокой смертью, оставив их полными сожаления и гнева.

В Пивзе ничего не осталось от его обычной шутовской ипостаси. Хогвартский полтергейст больше похож на демоненка.

– Потти-неудачник поймал Духа-дикаря? – от тона его голоса по моей спине пробегают мурашки.

– Да, Пивз. Поймал, – отвечает Барон.

– Лорд Барон разрешает Пивзу делать всё, что угодно? – голосок прямо-таки детский. Чего нельзя сказать о намерениях.

– Да, Пивз. Мы намерены его уничтожить.

Мелкий полтергейст хихикает; хихиканье перерастает в маниакальный смех.

Подошедшая Флёр помогает мне встать. Остатки временных связывающих кругов рушатся, когда мы пятимся назад.

– Флёр, открывай грот. Лорд Барон, эта тварь – ваша.

– Ты можешь положиться на мои слова, последний из моего рода. Если снова поймаешь его в ловушку, дело пойдет гораздо быстрее.

Флёр начинает понимать, что происходит.

– Гарри, ты собираешься уничтожить полтергейста? Разве это разумно?

– Нет, уничтожать будут они. А я здесь просто в качестве помощника. Эта гадость пыталась нас убить. Я с удовольствием посмотрю, как его стирают с лица земли, и пусть Каркаров вместе со своей школой катятся к черту. Просто открой грот, пожалуйста.

Она неохотно выполняет просьбу, и я немедленно наколдовываю очередные кандалы – Дух при этом выглядит слегка удивленным. Заклинание удается мне лишь отчасти. Одна когтистая лапа остается на свободе, тварь натягивает цепь и рывком дергает меня в грязь.

До начала атаки хогвартских привидений во главе с лордом Бароном Уильямом Поттером я успеваю переместиться ещё на пару футов. Двуручный клеймор Лорда отрубает одно из крыльев; Дух гневно ревет и обрушивается на слизеринское привидение. Того отбрасывает в сторону, как тряпичную куклу, однако остальные быстро приближаются. Толстый Монах бьет дубинкой, в то время как Пивз и сэр Николас наваливаются вместе. Пивз увеличивается в размерах, принимая практически демонический облик, и лупит существо кулаками по голове. В свободную руку Духа с неистовством вцепляется гриффиндорское привидение.

Сражение бушует – Дух продолжает битву с замковыми привидениями. Нанесенные им раны были бы фатальными, если бы они не были уже мертвы. Наполняю силой кандалы, наблюдая, как мои союзники сокрушают тварь, и позволяю себе мрачно улыбнуться, видя, что устрашающее создание повержено теми, кого в замке обычно совершенно игнорируют.

Оно пытается их стряхнуть, но остальные духи, включая Миртл, роятся подобно адской своре и прижимают его к земле, пытаясь там зафиксировать. Я никогда не видел Серую Леди в таком свете – она снова и снова вонзает кинжал в бездушные глаза твари с яростью, практически не поддающейся описанию. От монстра поднимается струйка дымка – он словно воплощает собой тлеющее пламя.

Под яростно-уничижительной мощью взглядов привидений Дух вынужденно колеблется. Они заставляют рычащую тварь опуститься лицом на землю, где та продолжает злобно-пронзительно верещать. Когда мои кандалы спадают, тварь мечется и удваивает усилия, стараясь освободиться. Многочисленные раны существа дымят. Профессор Биннс неустанно пинает его по бокам, обзывая хобгоблином и призывая на его голову смерть.

Лишившийся шлема Барон с огромной вмятиной на доспехах снова вступает в битву. Его покрытые броней ботинки наступают на шею монстра, и Лорд поднимает высоко над головой свой громадный меч для завершающего удара.

Выдавливаю из себя:

– Я не думал, что ты будешь настолько глуп и выйдешь за пределы безопасности судна, тварь. Ты не смог противиться искушению и не пытаться меня достать, да? Это твоя последняя ошибка. Барон, отправь его обратно в тот ад, откуда он выполз!

– Да будет так, – говорит он.

Остальные подхватывают скандирование и, несмотря на раны, ощущаю что-то новое – привкус древней магии, странный для тех, кто ещё дышит и в ком ещё теплится жизнь. Наверное, мне не следовало этого видеть, – скорее всего, это зрелище не для глаз живых, но наблюдатель внутри меня с жадностью ухватывается за возможность посмотреть.

Они повторяют слова снова и снова, быстрее и быстрее, пока клинок Барона не опускается, пронзив Духа. Прозрачный ихор бьет струей, когда то, что держало фантома в цельном виде, начинает сдавать позиции. Краем глаза замечаю, что Флёр тоже пристально наблюдает. Беру её за руку, с признательностью ощущая другое живое существо.

Конец наступает, когда дурмштранговский полтергейст с криком, который долго будет помниться мне ночами, распадается. Но тут же на ум приходит рассказ Афины о том, что это существо использовалось в её школе в качестве наказания, и я понимаю, что мы всё сделали правильно.

Задумавшиеся о чем-то привидения отступают от почерневшего пятна, бывшего когда-то гротом Флёр. Многие из них носят призрачные раны. Тяжело сглатываю, размышляя, удастся ли когда-нибудь убрать следы осквернения. Этот грот был даром её родителей. Корю себя за то, что не придумал другого способа!

Тяжелую тишину разбивает голос:

– Уильям, – говорит сэр Николас, прочистив горло. – Ты обещал мне, что поможешь мне с моей маленькой проблемкой, если снова вернешь себе свой ножик.

Привидения воют от смеха, пока Барон удовлетворяет просьбу Николаса и делает его «Полностью Безголовым Ником».

Веселая группа практически в едином порыве внезапно пускается в обратный путь к замку. Барон останавливается подобрать искореженный шлем. Ник неловко пытается поднять отрубленную голову.

– Благодарю, Уильям, – неуклюже чуть кланяюсь я – это максимум, что я могу себе сейчас позволить, не упав.

– Не стоит благодарить, Гарри. Если мне и удастся освободиться от вечного проклятья, то именно тебе предстоит выполнить требуемую задачу. Но Духа я уничтожил бы всё равно – ради шанса вновь почувствовать себя живым. В тебе есть некое величие, и я горд был почувствовать себя причастным к нему, пусть всего лишь на миг. Спокойной ночи, лорд Поттер, и вам также, миледи. Пойдем, Пивз.

Упомянутый полтергейст вернулся в свой обычный, почти ангельский облик. Он подносит палец к своим губам:

– Ш-ш-ш! Не надо Потти-неудачнику говорить тупому неумехе-Дамби о маленьком Пивзе. Пусть забудет и думать, что по замку бродит безвредный крошка-Пивз.

Он пускается вскачь рядом с моим предком, и я спрашиваю себя – может, всё-таки убедить Барона осадить наглеца, пока я ещё не дал родичу возможность уйти в новую жизнь?

Флёр залечивает мои царапины, бросив полный сожаления взгляд на свой потерянный рай. Боль в ноге приглушена замораживающим. Благодарю её за наложенный ею щит в тот момент, когда я связывал привидение.

– Это было всё, что я могла сделать, – отвечает она. – Я понятия не имела, что существуют заклятья, способные причинить вред духу.

Стараюсь заверить её:

– Прости за осквернение. Я знаю, сколько твое убежище значило для тебя, – ненадолго замолкаю. – У меня есть одна книга. Именно из неё я узнал о кандалах и связывающем ритуале. Там есть и другие заклинания – заклинания, которыми я смогу воспользоваться, чтобы исправить вред. Времени уйдет немало, но оно обязательно будет выглядеть так, как раньше. Обещаю.

Она пристально меня рассматривает, как будто видит впервые, и тихо проговаривает:

– Я верю тебе, Гарри Поттер.

– И что будем делать дальше? – интересуюсь я, ощущая, как её палочка касается ранок на моих руках, исцеляя их. Царящая после битвы пустота заполняется ощущением близости и интимности.

– Мне хочется тебя ненавидеть. Я имею на это полное право.

– Знаю. Но ты не станешь, правда? – в тусклом свете смотрю в глубину её глаз, надеясь найти подтверждение своим словам.

– Нет, ты ведь герой. Даже души мертвых признают этот факт. Именно ты предупредил меня о драконах. Ты был со мной, когда меня расстроила Габриэль. Я могу злиться из-за того твоего шпионажа, но не в состоянии отрицать все то хорошее, что ты для меня сделал.

Улыбаюсь ей:

– Потому что мне далеко не все равно, Флёр, – прямо смотрю я в глаза девушки, поясняя смысл своих слов.

Она удивленно моргает, увидев по моим глазам, что я не лгу, и отводит взгляд.

– Это как-то слишком сложно… – неуверенно говорит она, пытаясь уклониться от обсуждения темы. Нет уж, не выйдет, однако придется действовать аккуратно. Между Джеймсом и Лили было нечто особенное, и это особенное разрушилось в один миг, как тот грот. Если я начну давить на неё, то вспугну как дикую лань, а я сейчас совершенно не в форме, чтобы за ней гоняться.

Нежно, ни с коем случае не прилагая силы, беру её руку в свои.

– Сложно? Нет. Совсем нет, Флёр. Это самое несложное на свете – простое и несомненное. Либо оно есть, либо его нет. По крайней мере, для меня. Я чувствовал это на Рождественском балу, да и ты, думаю, тоже.

Она колеблется, потом опускает взгляд на свою руку в моих ладонях, отводит взгляд и снова возвращает. Вдруг она порывисто придвигается ко мне, заполняя собой весь мир.

Это не тот неистовый поцелуй, как тогда на судне, – это нечто мягкое, робкое и нерешительное. Её губы едва касаются моих, но они сладкие, как мёд, и я нахожу в них утешение.

Напомнив себе, что следует проявить сдержанность, позволяю ей самой задавать темп. В этом нежном петтинге не пытаюсь взять больше, чем она готова дать. За запахом пота, грязи и моей крови различаю её аромат. Запомнив его, пытаюсь навеки запечатлеть в своей памяти. Одна рука поднимается, мягко касается её щеки, и пальцы перебирают растрёпанные пряди её волос.

Флёр расслабляется, и я улавливаю легкий намек на её ауру, легкий сияющий оттенок неосуществленных возможностей. Скорее всего, она даже не понимает, что делает.

Благодарю про себя ту сумасшедшею девочку из Равенкло с её безумной логикой. Она преподала мне интересный урок, который я пытаюсь здесь применить. Я заставляю Флёр «преследовать» меня, тогда как на самом деле всё наоборот – это я загонщик.

Естественно, раненая нога подламывается, и мы валимся на землю. Наши головы стукаются друг о друга, как в плохом комедийном скетче на BBC. Я практически вижу летающих птичек, она вскрикивает, но потом начинает смеяться. Нет, не своим обычным осторожным смехом. А другим, более искренним. Так или иначе, она показывает мне нечто важное – приоткрывает новую грань своей личность, доступную раньше лишь месье Вилорогу.

Принимаю смех как признак, что всё идет хорошо – за исключением, конечно, моей сломанной ноги и других ран. Замораживающее – замечательная вещь, но за этим заклинанием можно не заметить такую штуку, как внутреннее кровотечение.

Снова принимаемся целоваться, но я принимаю решение остановить свои жадные ручки. Практик во мне берет верх, черт бы его побрал. Отстраняюсь.

– Что такое? Я действую слишком быстро? – обеспокоенно спрашивает она. За всеми событиями я как-то забыл: она полагает, что я ещё ребенок.

– Нет, просто заклинание на ноге вот-вот прекратит действовать, причем очень скоро. И тогда мне будет немного больно. Как бы мне ни хотелось остаться и продолжить, надо идти в больничное крыло.

Флёр смущается и помогает мне подняться на ноги, позволив потом воспользоваться её поврежденным целительным амулетом.

– Прости. Меня несколько занесло.

Улыбаюсь, и, пока она помогает мне хромать в направлении замка, говорю:

– Не за что извиняться. Мне нравится это самое «занесло», в переносном смысле, конечно – прошу заметить, что речь не о хромоте.

Моя шутка снова заставляет её засмеяться, а я продолжаю:

– Надеюсь, ты дашь мне шанс исправить впечатление от кошмарного первого свидания.

Она отвечает со смущенной улыбкой:

– Думаю, я не против, хотя отчасти и страшусь того, что ты способен сделать на бис.

Потянувшись правой рукой, беру её обнимающую меня правую руку и, прижав к губам, целую.

– Надеюсь, ты согласишься на укромное местечко, где мы сможем просто потискаться и где нас никто не будет пытаться убить.

Флёр качает головой.

– Ох уж эти англичане. Нормальные поцелуи вы низводите до чего-то, чем занялись бы животные где-нибудь в сарае. Мне никогда этого не понять. Со мной, Гарри Поттер, «тискаться» ты не будешь. Я против этого слова. Мы будем целоваться, и тебе это понравится.

Её условия достаточно резонны – предоставляю ей свободу действий. Полагаю, это не слишком большая цена. Она француженка, да, и у неё есть пара-тройка раздражающих привычек. Что тут сказать? Хотя, полагаю, мне следует пойти дальше и забыть ещё и о слове «трахаться». Не хотелось бы мне выяснять, как она способна отреагировать на это конкретное слово.

========== Глава 21. Следи за своими манерами ==========

– Минуточку, – слышу я голос Поппи за дверью, когда Флёр прижимает палочку к камню-звонку, подающему сигнал в комнате медсестры.

Попытавшись пройти несколько шагов, Флёр сдалась и остаток пути меня просто пролевитировала. Рассматриваю её с выгодной позиции – взгляд упирается прямо ей в задницу – и, ухмыляясь, спрашиваю:

– Можно, я буду рассказывать, как к концу нашего первого свидания ты так покорила меня, что я был не в состоянии стоять на ногах?

– Ты просто невыносим! – за протестом кроется улыбка.

Поппи открывает дверь. Взглянув на меня, она качает головой.

– Что на это раз, Гарри?

– Каменная скамья, – отвечаю я, пока Флёр вносит меня левитацией. Поппи жестом предлагает ей переложить меня на кровать.

– Это последствия встречи со скамьей? – переводит она взгляд на Флёр. – Мне следует проверить его на предмет раны головы?

Моя – теперь уже моя – девушка смеется.

– Я ничего такого не заметила, хотя, думаю, вы вполне можете обнаружить следы множества подобных ран в прошлом.

Поппи хихикает:

– Возможно, вы правы.

– Эй, это совсем не смешно, – возражаю я.

Выгнув бровь, медсестра принимается выправлять мои кости.

– С моей точки зрения – ещё как. Неужто это тролль размахивал скамейкой, как дубинкой?

– Нет, это был полтергейст.

– Пивз?

– Нет, Дух из Дурмштранга.

– Я полагала, ваше пари отменили.

– Кто вам сказал? – ворчу я, в то время как снимают замораживающее.

– Профессор Снейп.

– Ну, вот вам и ответ.

Разъярившаяся Поппи, вызвав эльфа, отправляет того за Макгонагалл. Затем призывает из хранилища несколько флаконов и откупоривает их.

– Может, просто оставить замораживающее? – с надеждой спрашиваю я. Рядом с ней парят не самые вкусные на свете зелья.

– Нет. Пока я не увижу, как ты отреагируешь на первую порцию зелий, ни в коем случае. Потом я наложу его снова.

– А, ну ладно, – давясь, проглатываю содержимое двух флаконов, пока она выливает зелье из третьего прямо на рану.

Флёр сидит рядом, держа меня за руку, пока я пытаюсь переварить мерзкое варево. К моменту прибытия Минервы Поппи уже накладывает мне шину и, к счастью, возвращает чары на ногу. Надо отдать медсестре должное: никто в этом замке не владеет замораживающими чарами так, как она.

Приветствую Макгонагалл:

– Здравствуйте, профессор. Мы скучали без вас на ужине.

Она неплохо воспринимает новости.

– Это случилось с вами на судне Дурмштранга, мистер Поттер?

– Нет, но это сделал их полтергейст. Мы с Флёр были практически на опушке Запретного Леса.

– Зачем вы ходили в лес?

Флёр отвечает. Похоже, в её голове сейчас крутится множество мыслей, и фраза вылетает прежде, чем мы с Макгонагалл умудряемся вставить хоть слово:

– Он беспокоился за меня, и во время нашего разговора на нас напал Дух. Я бы хотела воспользоваться камином, если вы не против. Мой отец сейчас в посольстве в Лондоне, и мне хотелось бы поговорить с ним как можно скорее. Сомневаюсь, что он обрадуется сегодняшнему нападению.

– Да. Я вас прекрасно понимаю. Этот эльф отведет вас в мой кабинет; вы можете воспользоваться там камином. А тем временем мистер Поттер расскажет мне о случившемся.

Выпустив мою руку, Флёр легонько целует меня в щеку.

– Я скоро вернусь.

Как только дверь за грациозной ведьмой захлопывается, Минерва с Поппи окидывают меня недоверчивыми взглядами. Мой декан строго на меня смотрит.

– А теперь, мистер Поттер, полагаю, вам следует кое-что мне рассказать.

***

– Вы уволены, мистер Снейп, – заявляет Минерва, как только Снейп входит в больничное крыло. – Соберите свои вещи и уходите. К завтраку я не желаю видеть вас в замке.

– И как мальчишка оболгал меня на сей раз?

– Меня беспокоит отнюдь не его ложь, мистер Снейп, а ваша. Вы солгали мне, заявив в присутствии нескольких человек, что ужин с участием Поттера на борту Дурштранга был отменен.

– Именно так мне и сказали, – высокомерно отзывается он. – Возможно, меня ввели в заблуждение.

– Однако во время этого ужина на судне присутствовали и ваши слизеринцы. Только вы могли дать им разрешение.

– Действительно? Полагаю, придется с ними об этом поговорить.

– Нет.

– Нет?

Макгонагалл как будто проглатывает аршин, превращаясь в воплощение горской ярости.

– Я передумала. Вы покинете замок немедленно. Ваше имущество будет доставлено замковыми эльфами в Хогсмид. С меня хватит. Ваша милая вендетта против семейства Поттеров привела к нападению не только на мальчика, но и на дочь французского министра. Вы опозорили и дискредитировали этот замок, и я не хочу больше видеть вас здесь – вы уйдете немедленно!

Снейп смеется:

– Отлично, Макгонагалл. Наслаждайтесь антуражем своей временной власти. Посмотрим, что будет, когда вернется истинный хозяин этого замка.

– Альбус вынужден будет подчиниться решению.

– И по какой причине, интересно мне знать?

Она стоит спиной ко мне, поэтому я лишь по голосу ощущаю её улыбку.

– Потому что я заставлю его выбирать между вами и мной.

Из своего кабинета выходит Поппи и окидывает Снейпа оценивающим взглядом.

– А если он поведет себя как идиот и всё-таки оставит вас на посту, я тоже уйду в отставку.

Макгонагалл кивает мадам Помфри:

– К утру Флитвик со Спраут также будут в курсе, так что перед Альбусом предстанет единый фронт.

Я поистине счастлив, что у меня есть омут памяти! Три четверти учеников с удовольствием расстанутся с денежкой за возможность на это взглянуть.

Снейп – расчетливый мерзавец. Придется отдать ему должное. Он прекрасно знает, когда надо признать поражение. Одутловатый принц-полукровка пожимает плечами:

– Надо думать, настал момент, когда мне полагается осыпать всех мелочными оскорблениями и бессмысленными угрозами.

– Вообще-то, – говорю я сальному ублюдку, – настал момент, когда вам полагается убраться вон.

На его лице появляется слабая улыбка. Весьма опасная.

– О да, щенок. На этот раз я совершенно с тобой согласен. Пора мне убираться. Уверен, мы с тобой ещё встретимся.

– Не обо мне тебе надо беспокоиться, Сопливус. Когда мой крестный выяснит, что ты больше не под защитой Дамблдора… Я хочу всего лишь твоей смерти. А вот он жаждет убить тебя своими руками.

Снейп поворачивается и исчезает за дверью, но его место занимает ученик из Дурмштранга, поддерживающий Миллисент Булстроуд. Слизеринка стонет. На ней явно горела мантия, а рука у девушки сломана.

Поппи ступает вперед:

– Что это, во имя Мерлина?

Мальчик что-то бормочет по-немецки.

– Говорите по-английски! – приказывает она, пугая мага.

– Корабль ведет себя так, будто его прокляли. Заберите её. Мне надо вернуться, помочь вытащить его на берег, пока он не затонул.

– Что происходит?

Он пальцем показывает на меня.

– Это его вина!

Маг выходит, а Минерва оборачивается ко мне. Поднимаю вверх забинтованные руки.

– Не смотрите так на меня. Когда я оттуда уходил, с ним всё было в порядке. Может, это всё просто совпадение.

– Ты действительно полагаешь, что я в это поверю?

– Я просто взошел на борт и прислуживал за ужином.

– Ты забыл о столкновении с полтергейстом, Гарри.

Эти слова мне как обухом по голове. Я думал, что произойдет с Духом, если судно уничтожат, но не рассматривал обратной возможности. Быстренько суммирую в уме все события. И покатываюсь со смеху.

– О, это потрясающе! Они сговорились и завлекли меня на корабль, а чтобы избежать наблюдения взрослых, обманом не пустили туда вас. Что ж, если этот Дух был настолько важен для их гребаной шлюпки, кто-то обязан был остановить его от попытки убить нас с Флёр.

– Гарри, я не уверена, что твоя позиция правильная.

– О, я уверен, что они попытаются свалить всё на меня, но им придется объяснять, каким это образом – а главное, по какой причине – их Дух вдруг напал на нас с Флёр. Чем больше они будут нажимать, тем сильнее вляпаются! Гениально!

Обдумавшая мои слова Макгонагалл, похоже, не в состоянии оценить иронию. Она медленно проговаривает:

– Когда Альбус в следующий раз соберется покинуть замок и оставит меня за главную, я запрещу тебе покидать гриффиндорскую башню, даже ради уроков. Ты будешь сидеть там до тех пор, пока он не вернется. Ясно?

– Так вы хотите, чтобы все, что могло случиться, произошло именно в гриффиндорской башне?

– Да… Нет! Я уже слишком стара для этого, – и Макгонагалл, бормоча под нос совершенно несвойственные для леди словечки, покидает комнату, чтобы разобраться с кризисом.

***

Часа через полтора я, опираясь на костыль, рассматриваю открывающийся из окна вид. С одной стороны от меня Флёр, с другой – Миллисент Булстроуд, рука у которой в гипсе – «Хороший, плохой, злой» в моей версии. Внизу мы видим крошечные фигурки домовиков, прыгающих туда и обратно; они разгружают дурмштранговское судно, пытаясь облегчить его вес. Из иллюминаторов вьется дым, а на палубе как минимум два очага пожара. Волшебные палатки усеивают окрестный берег, и утомленные ученики Дурмштранга устраиваются в ожидании длинной ночи. Честно говоря, мне их не особо жаль. Одна паршивая овца портит всё стадо.

Корабль накренился градусов на тридцать. Это истинно мародерское зрелище, пусть в мои намерения и не входили подобные планы, – доказательство, что не следует переходить дорогу Поттеру. Когда я расскажу Бродяге об этом вечере, он с ума сойдет от ревности. Плевать на количество ведьм, с которыми он там сейчас кувыркается – я помог уничтожить полтергейста, причинил страшный ущерб судну Дурмштранга, нашел себе девушку, а ещё мне удалось добиться увольнения Снейпа. Ему придется изрядно потрудиться, чтобы меня превзойти.

– Когда Драко захочется поиграть с тобой, Поттер, в следующий раз, я приму снотворное и пораньше отправлюсь спать. Такого дерьма мне больше не нужно.

– Так что именно там произошло? – интересуюсь я у Миллисент.

– Драко поздравлял Крама с тем, как ловко он над вами поиздевался, и тут на судне погасли все огни. Сначала это все казалось ерундой, но потом дерево начало скрипеть, а корабль как будто очутился посреди бурного моря, хотя мы ведь были всего лишь на Черном Озере, а не посреди февраля месяца в Северной Атлантике, правильно? В общем, мы попытались выбраться на главную палубу, в этот момент камбуз внезапно загорелся, а камин стал выплевывать горящие поленья. Одна долбаная чурка попала мне прямо в руку и подожгла одежду! Этот чертов мерзавец, Драко, мать его, чуть не растоптал меня, пытаясь унести оттуда ноги.

Изо всех сил пытаюсь не рассмеяться над её стенаниями: