Текст книги "The Lie I've Lived (СИ)"

Автор книги: jbern

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)

Можно сыграть на престиже:

– О, это просто, когда в подругах у вас умнейшая ведьма в этом поколении и такие учителя, как Макгонагалл и Флитвик. При упорной работе и поддержке как хороших друзей, так и преподавателей получившего образование в Хогвартсе сложно преодолеть.

– О, фраза прямо как из рекламного буклета, или я никогда их не слышала! Скажешь что-нибудь по поводу объявления Дамблдора о том, что до конца учебного года Франсуа Гарон из Бобатона займет пост преподавателя по защите от темных искусств?

– Я пропустил это объявление. Это он судил два моих последних боя?

– Да.

Насколько всё-таки мал этот мир, однако.

– Ну, желаю ему удачи и с нетерпением жду начала его занятий, – конечно, я бы воспользовался правом чемпиона слинять из класса ради тренировок – в последнее время чаще пропускаю занятия, чем посещаю.

– Впечатления о соперниках?

– С кого начать?

– Естественно, с Крама.

Хочется ответить с болгарским акцентом, но я понимаю, что требуется ей совсем не это. Не будем оскорблять его ещё больше.

– Он сильный соперник, который крайне не любит проигрывать. Я хочу, чтобы он привык к этому чувству – постараюсь помогать ему в этом как можно чаще.

– Манос?

– Она хорошо сражалась. Исход дуэли мог быть совершенно иным.

– Спасибо. Как я посмотрю, ты не собираешься наживать себе во враги весь Дурмштранг целиком. Диггори?

– Нормальный хороший парень. Таким и должен быть выходец с факультета Хельги. Полагаю, с посохом в руке он будет сущим кошмаром.

– Делакур?

– Она не просто так занимает первое место в общем зачете, но впереди ещё немало этапов.

– Наконец, Бокурт?

– Она не дуэлист, как и Манос – не гонщик. Это означает, что у неё есть таланты, которых я пока не видел. У всех пятерых есть свои сильные стороны. Их выбрал либо Кубок, либо преподаватели. Мне придется изрядно постараться, если я хочу победить.

– А теперь расскажи о своем мнении по поводу Драко Малфоя и церемонии наказания, которая состоится сегодня вечером. Если бы не его вмешательство, ты бы превзошел всех, как в этом раунде дуэлинга. Говорят, ты сразу же вызвал его на дуэль до смерти.

Некоторое время молчу. На самом деле ведь Рита хочет некой сенсации.

– Согласно архаичным правилам этого турнира, вызов был вполне законен. В общем-то, он предназначался для того, чтобы умерить его бахвальство. Он абсолютно ничего из себя не представляет и более чем заслуживает любого наказания, которое сегодня будет отмеряно ему Кубком. Однако это не его вина.

– И чья же это вина?

– По моему мнению, его родителей: они были явно сосредоточены на продвижении по социальной лестнице, чем на обязанностях родителей. Если о них постоянно упоминается в твоей светской колонке, то кто тогда растит их ребенка? Судя по всему, никто. Это классический случай избалованного дитяти, жаждущего внимания, которого ему явно не хватает дома. Он пребывает в заблуждении, полагая, что мы с ним серьезные соперники. Тогда как в реальности является лишь досадной помехой. Честно говоря, если бы я мог выбирать, с кем мне расти – с моими магловскими родственниками или с Малфоями, я выбрал бы маглов.

– О, твои слова кое-кого весьма заденут. Уверен, что хочешь, чтобы я это напечатала?

– Дословно, Рита. Я не делаю секрета из того, что не люблю так называемых кающихся Пожирателей Смерти. Эта нелюбовь распространяется и на моего бывшего преподавателя по зельям, который держит опасные зелья в шаговой доступности – например, как то, которое, по признанию вора, тот украл из кладовки. Честно говоря, я уже удивляюсь, зачем он вообще беспокоится и запирает кладовую – ему ведь не интересно охранять её содержимое. Возможно, пора совету попечителей уделить этой проблеме больше внимания, как и поведению этого предположительно профессионального педагога?

Рита хищно смеется:

– О, ты у нас сегодня несколько вспыльчив; может, вспомнишь кого-нибудь ещё? Дамблдора? Остальных учеников твоего факультета – за то, что подвергли тебя порицанию?

Пожимаю плечами:

– Нет, пока хватит. Но день ведь ещё не закончился. Хочешь, попробуй проверить чуть позже.

– Подведи резюме, Гарри. Два этапа, и оба раза ты оказываешься под воздействием либо сомнительной тактики, либо грязной игры. Следует ли и дальше опасаться чего-то подобного?

– Я бы солгал, если бы утверждал обратное.

***

Мадам Розмерта кормит меня бесплатным обедом, и мой столик уставлен бутылками сливочного пива. Полагаю, теперь я официально «наживаюсь на своем имени». Я узнал, что Эйми не нравится сливочное пиво, она предпочитает на обед вино, однако Габби Делакур с жадностью хватает лишнюю бутылку. Эйми – её «названная сестра», и так как Флёр все равно пошла на свидание с Биллом, в качестве утешительного приза нам выдали восьмилетку. Остальные из нашей группы – это пара друзей Эйми, Чо Чанг, подруга Чо – Мариэтта, пара других -паффцев, Роджер Дэйвис, Гермиона, Невилл и сестры Терпин.

Мы уже до тошноты наговорились о дуэлях и, честно говоря, я стал уставать от темы. Посмотрев на Гермиону и двух старост, интересуюсь:

– Ну что, готовы защитить честь Хогвартса на первом этапе конкурса?

Роджер взволнован:

– Думаю, у нас неплохая команда. Наверное, после дуэлей толпе будет скучно на нас смотреть, но мы очень постараемся.

– Я буду за вас болеть.

– Спасибо, Гарри, ценю. Конечно, благодаря паре таких трудяг, как Минди и Гермиона, мы все в отличной форме.

Гермиона стремительно краснеет, а Мелинда дает Роджеру подзатыльник и велит прекратить её называть Минди – должно быть, здесь кроется некая история. Через пару минут Роджер с Мелиндой извиняются и уходят бродить по окрестностям – старосты обязаны патрулировать; Мелинда напоминает мне об уроках аппарации на следующих выходных. Их места немедленно занимают Сьюзан Боунс и Ханна Эббот.

– Поздравляю с победами, Гарри! И тебя, Седрик! – чуть не захлебываясь, тараторит Ханна. Седрик смотрит на меня тем самым взглядом, мол, «я же тебе говорил, правда?» – да, речь о тех самых четверокурсницах, которые сделали из меня идола.

– Благодарю. Слушай, а что это у тебя такое, Сьюзан? – Боунс опускает глаза и осознает, что на ней – один из значков Драко «Диггори – чемпион, Поттер – смердяк». До настоящего момента я практически не уделял им внимания.

Красная как свекла Сьюзан не в состоянии отыскать слова.

– Я, м-м, э-э…

– Можно посмотреть?

Нервничающая девушка практически срывает его со своей мантии. Присматриваюсь к нему и запускаю диагностическое. Габби, заметив надпись, смеется, когда она превращается в «Поттер – смердяк». Я вижу руны под надписью. Взмахом палочки меняю руны, и теперь надпись меняется на «Поттер – тролль». Стол покатывается со смеху.

– Что, по твоему мнению, на них должно значиться? – спрашивает Эйми. Чем подтверждает полученную в «тайном саду» мою теорию о том, что Бокурт – подающий надежды будущий мастер чар.

Наклоняюсь к ней и шепотом объясняю. Она озадачивается и заставляет меня написать. Палочка Эйми стремительно движется. Крохотные руны перестраиваются, и надпись меняется на «Кто такая Сара Андэхилл?»

Игнорируя первые вопросы, я ищу в своем разуме нужные чары. Так и вертятся на кончике языка. Ах, вот они!

– У кого-нибудь из вас ещё есть такой?

Мариэтта, одна из подруг Седрика, и вдруг заробевшая Ханна достают свои значки. Я вкладываю немало силы в значок Сьюзан, на одном дыхании проговаривая ответные чары. Эйми и Гермиона, сидящие рядом со мной, несколько отодвигаются, чувствуя силу, которую я вкладываю в работу.

Через несколько секунд надпись на других также гласит: «Кто такая Сара Андэхилл?»

Улыбаясь, вручаю значок Сьюзан обратно.

– Окажи мне услугу – носи его. Если в течение пары дней в пределах нескольких футов от тебя окажется другой значок, он также изменится. Только не упоминай моего имени.

Она смущена.

– Конечно, Гарри. Но кто такая Сара Андэхилл?

– Вопрос на тысячу галеонов. Ответ где-то рядом, – дни Снейпа в Хогвартсе сочтены, и я начинаю обратный отсчет. Надо заставить Сортировочную Шляпу помочь мне составить мой формальный протест в совет попечителей о том, что у «профессора» Снейпа по какой-то непонятной причине вдруг оказалось под рукой данное зелье. Если здесь и есть кто-то, знающий, каким «языком» правильно передать мое мнение, это Шляпа.

***

– Пусть обвиняемый выйдет вперёд! – велит голос Дамблдора. – По прибытию из Министерства Мадам Максим, директор Каркаров и два члена Министерства магии удостоверились, что Кубок не находится ни под чьим влиянием.

Драко Малфой приближается к Кубку Огня без своего обычного самодовольства; публично показанный страх – почти столь же хорошее наказание, как и то, что сейчас последует (каким бы оно ни было). Он бросает полоски пергамента, написанные его собственной рукой, в чашу, и Кубок оживает.

Я слышал, что кто-то из слизеринцев тоже пытался провести порицание, но, видимо, попытка провалилась. Сам слух – уже опасность для их золотого мальчика. Согласно тому же слуху, конец подобным разговорам положил Снейп. На лице у Люциуса холодное безэмоциональное выражение, но его жена еле сдерживает свою ярость.

Директор торжественно проговаривает:

– Драко Малфой. Положи руку на Кубок, и он вынесет решение относительно серьезности твоего нарушения.

В воздухе повисает тишина, пока мы все ждём, затаив дыхание. Пламя меняет цвет, и в направлении Дамблдора, как снаряд, вылетает единственная записка. Он разворачивает её и читает.

– Похоже, дабы предотвратить любые дальнейшие попытки повлиять на ход турнира, Кубок пожелал сделать своеобразное заявление. Он выбрал следующее: наказание мистера Малфоя – «Метка Негодяя».

Перекрывая сердитые возражения обоих родителей-Малфоев, Шляпа размышляет:

– Подходит ведь, разве не так, ЭйчДжей? Он всегда завидовал твоему шраму. Теперь у него будет собственный. Хочешь, можно попросить – и поставишь её сам? Можем сделать солидное клеймо.

– Давай я всё обдумаю, Шляпа. Это немалое искушение, но в моем интервью с Ритой я попытался отодвинуть это дерьмецо на задний план. Если я соглашусь на твое предложение, то вендетта примет более личный характер. Лично я бы хотел, чтобы наказанием занялся Люциус.

– Лучше уж та сумасшедшая сука, на которой он женился.

– Действительно, Шляпа! Теперь давай подумаем о комнате-загадке. Мне нужен омут памяти.

– Что у тебя на уме, ЭйчДжей?

– Ну, представь себе…

–

[1] Габби – болтушка.

========== Глава 13. Страх в клетке ==========

13 ноября 1994 г.

В процессе наказания Драко подавляю порыв зааплодировать. На фоне бормотания толпящихся людей в Большом Зале и воплей возражения Нарциссы Малфой каким-то образом мне это всё же удается. У неё уже пена изо рта идет.

В голове ликует Шляпа:

– Прибереги планы на комнату-загадку, ЭйчДжей. Давненько я не видела, как ставят клеймо, – хочу посмаковать момент.

– Я-то думал, что ты должна быть любезной, Шляпа. Не знал, что ты так ненавидишь Малфоев.

– Да чихать мне на это дерьмецо и на его презренную родословную! Хочу видеть боль и страдания! Хочу смотреть прямо в лицо Дамблдору, пока тот пытается выяснить, когда упустил мальчишку. Хочу запечатлеть каждую деталь, чтобы когда в следующий раз это ископаемое заикнется в споре о человеческой доброте, я смогла бы напомнить ему о дне, в который все с жадностью наблюдали, как одного из его учеников клеймят! Не перестаю поражаться, насколько вы, жалкие ублюдки, жестоки друг к другу. Удивлена, что вашей расе вообще удалось научиться ходить – не говоря уже о создании чего-то настолько великолепного, как я.

Чуть не засмеявшись вслух, отвечаю:

– От лица человеческой расы заявляю, что твои слова весьма обидны. Кстати, расскажи мне потом, как ты в действительности относишься к Дамблдору.

Люди озираются, некоторые гадают, как пройдет процедура. Благодаря Сортировочной Шляпе я это уже знаю. Именно поэтому на моём лице такая глупая усмешка. Я слишком далеко, чтобы видеть руны на поверхности чаши, но знаю: в центре – две руны. Первая – Райдо[1], которая символизирует правильность и порядок – символ правосудия. Вторая – Турисаз[2], но в перевернутом положении – значит, враг напал вовсе не с благородными намерениями. Самое смешное, что вместе две руны очень похожи на молнию. Поздравляю, Малфой, теперь у тебя есть своя собственная особая метка, только вот напоминать она будет всем обо мне.

Может, у Кубка есть чувство юмора?

– Шляпа, ты когда-нибудь говорила с Кубком Огня? Он, как и ты, тоже живой? И настолько же несчастен?

– Он не заговаривал ни разу. Раньше время от времени он бросал в мою сторону записки, но у меня ведь нет рук, чтобы их прочесть, правильно?

– Да уж, это затруднит любые отношения.

– Но я все-таки думаю, что когда-то, давным-давно, его создавали как артефакт правосудия – вы, неосведомленные придурки, тогда верили, что магию нельзя запятнать и что это чистая сила.

– Готов поспорить: всё это длилось, пока на него не наложили первый конфундус. И если он полностью отдает себе в этом отчет, тогда он более несчастен, чем ты. В последний раз он бывал снаружи несколько веков назад.

Проникаюсь иронией ситуации: Драко, наконец-то, получает причитающееся. Стоп, а ведь дальше ещё лучше…

– Начинается. ЭйчДжей, посмотри на Кубок.

Две руны вспыхивают, как будто отражая солнечный свет. К несчастью для Драко, солнце уже село.

– Что теперь скажешь о «мгновенной расплате», Шляпа? Без апелляций. Без подкупа чиновников Министерства. Немедленное правосудие – здесь и сейчас.

– Похоже, он собирается сделать это сам! Видимо, идея его отца – тот хочет, чтобы Драко хоть немного был похож на мужчину.

В наблюдении за тем, как безразличный механизм, называемый в магическом мире правосудием, пускается в ход ради кого-то другого, есть что-то успокаивающее.

– Мой бедный ребенок! Нет! – скулит Нарцисса, поднимаясь на ноги. Два служащих Министерства останавливают её, но она тянется за палочкой. Если вспомнить, как Нарцисса пыталась уничтожить мою подружку, похоже, она весьма ценит артефакты.

По большому счету, Драко всего лишь зудящий комар, раздражительный фактор. Должно быть, он был основным соперникам Гарри Поттера, но я в душе уже вовсе не Гарри. А может, мать его, и не был им никогда.

Люциус вручает запаниковавшему сыну какой-то предмет, который можно закусить. Конечно, он говорит этому придурку, что Малфои не кричат, как маленькие девочки. Нарциссу держат два министерских прихлебалы. Мерлин, надеюсь, они забрали у неё палочку, иначе события выйдут из-под контроля. Пусть-ка на эту сцену посмотрит ещё кое-кто – тот, кто тоже изрядно обижен на Дракусю.

– Добби! – едва слышно шепчу я. Хлопок.

– Господин Гарри… – пытаясь заткнуть домовика, зажимаю ему рот ладонью. Появление домовика на миг отвлекает от зрелища нескольких сидящих рядом со мной человек.

– Тихо. Смотри. Драко ведь никогда не страдал по отношению к тебе особым милосердием, да?

Этот психопат очень медленно кивает – его глазищи уставились на происходящее. С приглушенным криком прижав тыльную сторону запястья той руки, которой пользуется палочкой, к поверхности Кубка, Драко скулит от боли. Вспышка света. Баюкающего руку Драко отбрасывает назад – он выглядит ещё более жалким, чем после прошлогоднего инцидента с Клювокрылом.

Впереди кто-то восклицает:

– Ой, он описался! – Колин только что заработал себе пару галеонов. Я был почти уверен, что он на это не пойдет, но мальчик не просто так попал на факультет Годрика.

Краем глаза замечаю на лице Добби устрашающую улыбку.

– Господин Драко всегда говорил, что Добби плохой эльф. Добби должен был себя наказывать. Сколько сегодня Добби должен продержать руки в огне? И кто теперь плохой? – еле слышно бормочет эльф, посмеиваясь.

Мне не стыдно признавать: иногда этот эльф меня пугает. И я рад, что я его работодатель.

***

– Интересно, разит ли от неё подгоревшим цыплёнком?

– Я не настолько близко стоял, Бродяга, – отвечаю я, глядя в зеркало. В щель полога мне видно, что Дин и Симус, ради разнообразия, решили позаниматься. Отдыхая в тишине в кровати, под защитой щитов, решаю использовать появившуюся возможность и наверстать упущенное с единственным официально признанным человеком, когда-либо сбегавшим из Азкабана… ну, как полагает публика. Мне ли не знать, то это не так.

– И ты говорил, Цисси переживала?

– Она была готова кого-нибудь убить.

– Ну, она всегда ревновала к своим «игрушкам». С другой стороны, все эти годы она изображала показушную женушку – возможно, у Цисси не все в порядке с головой.

– Да уж, неслабый аргумент, если принять во внимание место, где ты проводил время! Кстати, выглядишь лучше, чем на прошлой неделе. Как там во Франции?

– Не жалуюсь. Особенно глядя на ножки сопровождающей вдову Фламеля медсестрички.

Качаю головой:

– Возвращаешься к основным инстинктам, Блэк? Должно быть, выздоравливаешь.

Он хищно улыбается:

– Не возвращаюсь… уже вернулся. Не уверен, гожусь ли уже на игры с медсестричкой и личным секретарем, но, думаю, проведенное в Азкабане время дает мне право на попытку.

– Уже играешь в несправедливо осужденного беглеца от правосудия ради пары меток на кобуре? Вряд ли мне следовало это слышать.

– Почему нет, ЭйчДжей? Строго говоря, ты богатый, знаменитый, весьма симпатичный молодой человек четырнадцати лет от роду – в школе, полной взрослеющих ведьмочек. Удивлен, что ты вообще нашел время со мной поговорить.

– Да хватит уже, Сириус. Единственные, кого стоит принять во внимание, это семикурсницы. Единственные семикурсницы, которых способен затащить в постель подросток, – те, от которых я предпочту держаться как можно дальше.

Он не может удержаться от улыбки:

– В чем дело, приятель? Боишься, что не справишься с парочкой авантюристок? Если уж они раздвинут ноги перед твоей славой – какая разница, они ведь все равно их раздвинут.

– Грубо, но мне сейчас не нужны ещё и эти проблемы. Наверное, ты забыл, насколько они бывают приставучими. Мне следует напомнить, сколько ведьмочек тебя осаждало? – изо всех сил копирую голос Сириуса-подростка: – Парни, Гленда Хоффман никак от меня не отвяжется. Если я начну себя глупо вести рядом с ней, проверьте меня на зелья…

– Девчонка была прямо-таки одержима – недурственна в плане потрахаться, но отрицательное перевешивало все её положительные качества.

– Кажется, на ней у тебя и закончилась фаза «берем количеством, а не качеством».

– Сколько тебе можно повторять? С неё началось преобладание качества, и не количества. Черт, до сих пор чудно говорить с тобой так, как будто бы ты Джеймс! Я-то полагал, что после всех странностей в магическом мире меня уже ничем не удивишь… прости, ЭйчДжей. Я ничего такого не имел в виду.

Пожимаю плечами.

– Я уже бросил по этому поводу волноваться. Шляпа напомнила, чтобы я не заморачивался о том, что не в состоянии изменить. – Мудро решаю изменить тему беседы, чтобы настроение не пошло на спад. – В общем, как я понял из этих твоих сообщений о недавних и будущих победах, ты возвращаешься в форму.

– Прихожу в норму, но до пика ещё несколько месяцев. На следующей неделе со мной начнет заниматься тренер по дуэлингу.

– Ты уже пытался с кем-нибудь связаться?

Он сжимает губы.

– Пока нет. Я жду, когда слухи дойдут до охотников за головами и боевых магов, которые могут за мной охотиться. После зимних каникул кое-что попробую и попытаюсь войти в контакт с наемниками.

Видимо, Сириус видит на моем лице что-то, что ему не нравится:

– Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

– Нет, ничего определенного, но его люди снова начали действовать, да и ублюдок, заменявший Хмури, тоже чем-то занимался – нельзя почивать на лаврах.

– Понимаю. Тот тренер по дуэлингу… У неё тоже должны быть кое-какие контакты.

– У неё?

– Естественно. Она какая-то дальняя кузина Эмми Вэнс. Если дама хоть немного похожа на Эмми, то я намекну тебе, когда получится с ней покувыркаться.

На это просто нечего сказать, кроме как:

– Ну ты и кобель, Сириус!

Он парирует:

– Не просто кобель, а вожак стаи! Ладно, тебе уже пора, ЭйчДжей. Если мне повезет, то через полчаса в мою дверь постучат, так что надо слегка прибраться.

– … а если тебе не повезет?

– Я сам её навещу. В конце концов, какая женщина устоит перед моим обаянием?

– Предпочитаешь в алфавитном порядке или мне отсортировать их по цвету волос? Ох, некрасиво такому старику, как ты, показывать подобный жест такому впечатлительному парню, как я.

Приятно видеть, что ему лучше. Сириус всегда подбадривал Джеймса. Хорошо, что я тоже могу на это рассчитывать.

***

Несмотря на сумбурное расписание, мне удается найти время и посетить следующий урок с Малфоем. Уверен, если люди узнают всю подноготную, то будут полагать, что с моей стороны это мелочно, но мне по фигу мнение остальных. Гарри всегда нервировало внимание, постоянно заставляя беспокоиться о том, чтобы не выделяться. К счастью, Джеймс кое-что знал о том, как можно выделяться, и при этом выделяться стильно. У меня и у самого может неплохо получиться.

Как только входит Малфой, тут же со своего места – из-за стола, который находится недалеко от его – киваю Шляпе. Она и сама справится.

– Вот он, Шляпа.

Та шепчет мне:

– Смотри и учись, как надо делать, Поттер, – усиливая голос, колпак смеется: – Странно, что люди, помешанные на разведении породы, ставят его в пример. Как ощущения от метки, юный маг? Не хотел бы ты послушать песню в честь такого события?

Есть для вас рассказ такой,

О сборище мудил,

Как клеймо словил Малфой

И лужу напрудил.

Начало сказ сей наш берет

С Тремудрого турнира,

Ну а в конце Малфой-урод

Прогнется нам красиво.

Сошлись в бою на страх и совесть

Талант свой показать –

Но нет, представьте, эта сволочь

Пыталась смухлевать!

Лишь только зелье помогло

Предателя поймать:

Тут преступленье на лицо,

Уж поздно отступать.

Но только он ведь все равно

Скулил и плакал, ныл,

Весь изошелся на говно

И все на Флер валил.

Увидел правду артефакт

И всем вокруг сказал:

«Сомнений нет, и это факт:

Малфой всех наебал».

Но как же быть? Ты дай совет!

Как наказать мухло?

И тот час был им дан ответ:

Клеймо ему, клеймо!

Пусть носит вечно этот знак

Позора и обид,

Огнем пусть светит для зевак,

Собою портя вид.

Но весь прикол не только в нем,

И фишка – не клеймо.

Пусть знает весь наш белый свет:

Малфой-то наш – ссыкло!

Вы спросите меня сейчас:

А какова мораль?

Учили идиоты вас,

Увы, мне очень жаль.

Профессора тут мудаки,

Раз знанья вам не в прок.

Но я уверен: все ж таки

Сей выучен урок.

Малфой – хамло и гад, подлец!

И получил сполна.

Коль Поттер в деле – все, пиздец –

Ты вечно номер два!

Драко мрачнеет:

– И вовсе я не обгадился!

– В Большом Зале говорят по-другому, – напоминает ему Шляпа.

В ответ Малфой пытается спрятать руку в одежде, но тут же выдергивает обратно, как будто её ужалило – гриффиндорцы смеются. Даже Гойл помимо воли улыбается.

Шляпа гогочет.

– Бесподобно! Это дерьмецо даже не знает, что если сознательно прятать метку, то последует наказание. Это магическая метка, усохший ты плод имбридинга! Твои заклинания потеряли силу? Возможно, во время каникул тебе захочется проверить, подходит ли ещё тебе палочка?

Творение Годрика внушает мне благоговение – как всегда. Последнее замечание лишь озвучивало нашу догадку. Никто из тех немногих, когда-то заработавших подобное наказание, никогда не писал о каких-то серьезных последствиях. Однако если он проведет несколько часов у Олливандера в попытке подобрать новую палочку, то частично компенсирует доставленные мне за прошедшие годы неприятности. Пока хватит; было бы неплохо, если бы он поумнел и постарался держаться от меня подальше.

Но вряд ли у него получится. Уверен, это ещё не конец.

– Думаешь, победил, Поттер? – после издевок тысячелетнего артефакта Малфою несколько неуютно. Он пытается вернуть привычный комфорт, втянув в меня в перепалку.

– Нет, сейчас побеждает Делакур. Мне придется постараться, но только дайте мне время.

Он шипит:

– Я с тобой говорю не об этом!

Притворяюсь, что не понимаю.

– Тогда о чем? Мы соревнуемся с тобой исключительно на квиддичном стадионе, и всем прекрасно известно, чем там обычно заканчивается дело. Похоже, ты уверен, что мы с тобой соперники, однако это далеко не так. Ты просто назойливый кузен в четвертом или пятом колене, которого я вынужден терпеть в школе.

Наступаю ему на больную мозоль – не просто упрощаю дело, но и напоминаю ему, что мы дальние родственники по линии Дореи Блэк-Поттер.

Хихикает даже парочка слизеринцев. Они предпочитают вступать в бой, когда у них есть преимущество. Окружающим меня гриффиндорцам, кажется, не терпится вернуть мое расположение. Интересно, много ли надо, чтобы спровоцировать ссору прямо здесь, в классе по защите?

Драко хмурится и бросает взгляд на дверь – вдруг там появился «одолженный» преподаватель по защите. Не подумывает ли он о том, чтобы вытащить палочку?

– Осторожнее, кузен, неизвестно, что случится, если ты вдруг поднимешь отмеченную руку на пострадавшего. Результат может быть фатальным, а твоя мамочка снова будет плакать из-за своего ребёночка.

А вот теперь я импровизирую, но выражение ужаса на его лице того стоит – надо будет изрядно поработать над темой. Юридически пострадавшая сторона – это Хогвартс, но кто знает? У кубка может быть и собственное мнение по поводу наказания. Милый Драко – первый за несколько веков человек, получивший подобную награду.

– Это ещё не конец, Поттер.

Пожимаю плечами, закатив глаза, но мой ответ адресован Шляпе:

– Похоже, он бредит, полагая, что между нами что-то есть. Думаешь, стоит начать волноваться?

– Я полагала, что сейчас люди не заявляют открыто о гомосексуальности, но это вполне объясняет нездоровый интерес мальчика. Получше приглядывай за своим задом, Поттер. Он может попытаться засунуть туда свою палочку, – нет нужды смотреть на Драко – я и так знаю, что он покраснел как свекла. Полагаю, тема урока «не трогай Поттера и однозначно не трогай Сортировочную Шляпу» вполне понятна. Смех вокруг лишь подчеркивает сказанное.

Беседу прерывает зашедший в класс новый преподаватель по защите. Зад? Какая гадость. Интересно, откуда же она всё это берёт?

***

– Гарри! Что ты собираешься со всем этим делать?

Левитируя по коридору несколько ящиков, усмехаюсь словам Гермионы. После перемещения трех гранитных блоков я слегка запыхался.

– Тебе придется подождать, как и всем остальным. Увидишь позже. У меня почти готова стратегия для комнаты-загадки.

– Шкура австралийского буньипа, экзотические ингредиенты для зелий, порошок перуанской тьмы, три промышленных котла и камень – такого количества хватит для открытия собственного карьера – я даже боюсь представить, что ты планируешь.

Улыбаюсь в ответ на тщательно скрываемое любопытство подруги:

– Умному и слова довольно. Прихвати наушники…

– Буду иметь в виду, – за легкомысленной улыбкой у неё прячется беспокойство.

– В чем дело, Гермиона? Только не говори, что ты волнуешься о соревнованиях.

– Очень может быть. Не смейся, но я уже устала от учебы. Я слишком вымоталась и решила спуститься посмотреть, чем ты тут занимаешься.

Вид девушки прямо-таки кричит, что её необходимо подбодрить.

– Поверь мне, у тебя все получится. Ты могла бы уже сегодня сдать СОВы, завтра – ТРИТОНы, а к выходным закончить Хогвартс.

Краснеющая от похвалы Гермиона все-таки нервничает.

– Возможно, я дам отличный ответ для ученицы четвертого курса, но не факт, что он дотянет до ожидаемого стандарта. В случае равенства голосов мои ответы должны быть самыми правильными. Кроме того, кажется, я припоминаю кое-кого, кто каждое утро перед квиддичным матчем совершенно безутешен, так что не тебе об этом говорить.

Парирую:

– Ну, это ведь только утром перед матчем. А до соревнований ещё два дня. Думаю, ты видела мой последний мандраж перед квиддичем. В следующем году я буду в команде, защищающей кубок, к тому же уже выиграю турнир. Придется соответствовать – ты ведь понимаешь, о чем я?

Она морщится.

– Скромностью ты отнюдь не страдаешь, особенно сейчас, когда пытаешься догнать по очкам.

– Мои противники там, где я и хочу.

– Когда отстаешь на девять очков от лидера? Ладно, просто будь осторожен и не задирай нос – может, лучше сказать не важничай? – движением руки она подхватывает пару ящиков и левитирует их по коридору. – Что в них?

– Всякие химикаты, – отмахиваюсь я – не говорить же ей о ящике алкоголя, «приобретенного» для меня Дангом Флетчером? У дверей лаборатории останавливаясь, чтобы поблагодарить девушку. – Спасибо за помощь. Весь Хогвартс у вас в долгу, мисс Грейнджер. Вы ещё раз доказали, что вы самая умная ведьма в нашем поко… О! Леди таких жестов не показывают! – посылаю в неё слабенькое заклятье щекотки и отпрыгиваю, прячась за дверь. Будет знать!

С тех пор как у меня появилось убежище, куда никто не может войти, я считаю своим долгом использовать его в не слишком благородных целях. Есть там во Франции один парень, который, зная об этом, ни за что от меня не отвяжется. Кроме того, я всё-таки мародёр. Забавно, когда рядом Гермиона, я ощущаю себя в большей мере Гарри. С ней я чаще веду себя как мальчишка. Как ни странно, этому способствует и Сириус, но там вариант намного хуже. Наверное, потому, что я отношусь к Блэку как Джеймс, а к Грейнджер как Гарри. С такими людьми, с кем и Гарри, и Джеймс проводили немало времени, – как Минерва и Хагрид, – разобраться гораздо сложнее.

Особенно с Альбусом Дамблдором. Я понятия не имею, что делать с этим человеком! Он должен был лично меня обучать и готовить к неизбежному возрождению Риддла. А вместо этого, похоже, удовлетворен тем, что ко мне относятся, как к обычному ученику. На кончике языка так и вертится вопрос: неужели старик окончательно превратился в маразматика? Уже во времена мародёров он отходил от дел, а в мою бытность «Гарри» я что-то не припомню, чтобы он давал себе волю. В состоянии ли Дамблдор вообще что-то сделать?

Если честно, не знаю, какая мысль меня больше пугает: что он сознательно притворяется слабым, когда Риддл собирает силы, или что это его «умывание рук» действительно приведет к проигрышу.

Единственное, что я знаю точно – что не могу на него полагаться.

***

– На два слова, Поттер, – подходит ко мне один из рыжих придурков. Явно поджидал, пока я не спущусь из спальни. В гостиной полно людей. В воздухе пахнет противостоянием.

– С чего ты взял, что мне есть что тебе сказать, Фред – или всё-таки Джордж?

– Если не можешь сказать, то и смысла нет разглагольствовать. Но мы знаем, что это ты стоишь за взрывом навозных бомб.

– Ты в этом уверен? Я слышал, хранение дешевых поделок в ограниченном пространстве способно привести к вполне предсказуемому результату.

– Твоя лучшая подруга, Грейнджер, весьма сообразительная, но довольно наивна. Мы просто пошли к ней и сказали, что ты признался и отослал нас к ней, если мы так уж хотим выяснить причину. Похоже, Грейнджер воспринимает себя всерьез, да?