Текст книги "Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса"

Автор книги: Jamique

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 57 страниц)

Шми

– Тихо.

Тихо.

Серый снег кружит на месте солнечного колеса. Иззубрились стены. Пористый камень, как мох. Древность. Небо опадает хлопьями. Смерть.

– Тихо.

Она огляделась вокруг – туда, куда ушёл рыцарь. Рыцарь растворился. Захлопнулся мир. Приобрёл серый оттенок. Пепел.

Рука прикасается к стенам – крошится стена. Грудь вдыхает воздух – вдыхается пепел. Мир опадает. На месте простора башни – каморка. Угасают звуки. Смерть.

Рухнула стена. Покатились камни. Кррак! – кто-то влез в пролом.

Она развернулась: обломки камня. Из пролома несло жаром и рыгало огнём. Плевки багрового оттенка. В проломе стоял молодой забрак, чихал, кашлял и матерился.

– Хххрррр..! – сказал он. – Рррррыцарррри… Живо, – он подскочил к ней, схватил за руку. Рванул на себя, в проход. Мир со вздохом опадал за спиною. Впереди гудел огонь. Она бросилась в него, не думая ни секунды.

Скалы вокруг.

– Еле успел, – буркнул забрак, отдыхая. Покосил жёлтым глазом. Они сидели в какой-то скалистой местности, в которой ничего не росло. Пробежав по тоннелю огня, оказались здесь. Скалы и небо. Огромное серое небо, в котором был воздух. Много воздуха.

Забрак пнул камень. Красноватый, как скалы вокруг. Взглянул в небо. Потом – вниз.

– Здесь есть дно? – спросила она.

– Не знаю, – отозвался парень. – Кэмер. Так меня зовут.

– Шми.

– Угу. Знаю. Кисель.

– Что?

– Кисель, – пробормотал забрак. – Здесь вокруг почти везде – один кисель. А тут нет.

Он снова взглянул на неё.

– Зачем? – спросила она.

– Что? А, это… Назло.

– Кому?

– Рыцарю.

– Куаю?

– Да.

– Что он тебе сделал?

– Хе, – ответил забрак. – Хе… мы были с ним в одном пространстве.

– И?

– Маленьком пространстве. Здесь. В мире великой Силы. Только мы двое. Долго.

Шми фыркнула в рукав.

– Смешно? – спросил забрак беззлобно. – Мне тоже, – он улыбнулся ей. – Я тебя видел. При жизни. На Татуине, – он вздохнул. – Не склалось.

– Что?

– Встретить вас раньше джедая. Глупость дикая… но уж получилось.

– Постой, ты о чём?

– Ну, я контролировал процесс. Доставки королевы Набу на Корускант. Негласно сопровождал её и эскорт из джедаев. Я близко не думал, что старший из рыцарей настолько е…тся, что… извини.

– Я выросла на Татуине.

– Всё равно. Словом, что тот захватит с собой девятилетнего мальчишку. А когда понял, что берёт… испугался. И сделал глупость.

– Ты – испугался? Погоди, ты кто?

– Ситх.

– Ой, – она засмеялась.

– Ученик того, кого галактика знает под именем Палпатина, – мрачновато сказал забрак, – а некоторое количество трусливых тварей и джедаи – под именем Сидиуса… Словом, я испугался. Именно что как ситх. Твой сын был слишком взрослый для того, чтобы в Ордене его могли переделать. Вот я и решил, что его убьют.

Шми долго молчала.

– Это было… трудное решение, – сказала она. – Очень. Я знала об Ордене больше, чем простой обыватель. Отец Анакина – сосланный джедай из сельхозкорпуса… сбежавший джедай. Нет, его бы не убили. Джедаи не убивают… они переделывают. Если могут.

– Как Обик на Мустафаре? – хмыкнул Кэмер. – Не спорю – переделал он его здорово. Сразу пришлось менять имидж. На более загадочный и чёрный.

Он повернулся к Шми – чёрные прорези в жёлтых глазах.

– Есть такая вещь, – сказал он. – Мы чувствуем своих. И чужих. Неодарённые об этом не знают. Тот рыцарь… он знал, что твой сын – не их племени.

– Племя?

– Да, – ответил Кэм. – Я понимаю: тысячу лет Орден джедаев был единственной организацией одарённых. Причём государственной. Учреждение на службе, – он пожал плечами, глубоко вдохнул воздух. Прищурясь, посмотрел на небо, на котором ветер рвал облака. – К тому же они никогда не вмешивались в дела прочих существ, – он улыбнулся. – А контроль над одарёнными – так государство взяло это на себя. Из своих собственных соображений и целей. И джедаи замечательно прикрылись целью государства. Понимаешь, – сказал он Шми, – противостояние форсьюзеров и нефорсьюзеров было определённым элементом жизни в галактике. Бесспорно. Но достаточно вялым элементом. По сравнению с войной тёмных и светлых. Ситхов и джедаев. Не просто войной – мгновенным желанием истребить нах, едва встречались. Отвращение. Уничтожить. Стереть. Невозможность жить рядом. Вообще. Мы друг друга гасим. По факту.

– Да?..

– Представь, что существуют два народа, один дышит кислородом, другой – фтором. И они вдруг оказались на одной планете. Или в одном корабле.

– А. Неужели настолько?

– Всё началось давно. Когда религия перестала быть религией. Когда способности отделили от верований, – Кэмер улыбнулся. – Религиозные заповеди перестали давить на мозги. И каждый стал следовать своей природе. Из того объединения, который сейчас называют первым Храмом, ушёл легендарный Ксендор или Зендор – и стал творить всякие гадости с точки зрения светлых. Ушёл не один, увёл с собой нехилую кучу тех, кто был ему соприроден… Я не знаю, как объяснить. Меня с джедаев тошнит. Их с нас – плющит. Мы будто друг у друга что-то очень важное задеваем. Жизненно важное. На уровне душевного скелета. Этот Ксендор стал открыто делать то, что раньше по разного рода резонам подавлялось и выбивалось, как могло. Понимаешь… ну, если говорить практически, то джедаи слушают Силу и… как бы это сказать – повторяют её изгибы, действуют в соответствии с её течением. Вступают с нею в гармонический симбиоз. Считают, что они – это ничто, что Сила должна вести живое существо. А ситы – они именно используют её. Пытаются заставить работать в своих целях. Хотят сделать – своей. Отсюда всякие взрывы, водовороты и всплывающая рыба, – он хмыкнул. – Пока джедаи гармонизируют с Силой, тихо плывя в лодочке по потоку, ситы – бух! – и на пути следования джедаев нехилый взрыв, воронка, волна, плотина, плотину прорвало, джедаев замотало, спасите-помогите – а тут перед их носом выныривает сит с остатками тротила в руке и говорит: б…ь, опять что-то не вышло…

Шми хохотала:

– Наглядно!..

– Ага, – довольно сказал Кэм. – Но, понимаешь, действие – всего лишь следствие того, какие мы внутри. Джедаев будет плющить от попытки идти против течения. Мы проблюёмся от гармоничного сплавливания вниз… даже не в лодочке, просто – медленно дрейфуя по течению… бррр… Кстати, это очень близко. К ощущениям. Есть такой эксперимент: погружают живое существо в ванну с водой температуры сходной с температурой его тела. И запрещают двигаться. В какой-то момент существо будто растворяется там. Брр. А джедаям – хорошо. Они – не только они, они ещё и ванна… Зато булькни в ванну что-то, сделай взрыв – вот тут их и переколбасит. Природа у нас – разная. И мы друг другу мешаем. Сильно. Их деятельность нас растворяет. Наша их – разносит в клочья. Смерть и там и там. Для каждого – своя. Как-то так получилось. Что два вида форсьюзеров в галактике мешают друг другу – в буквальном смысле до смерти. А поскольку так называемое тёмное течение якобы отделилось от светлого, то нас считают нарывом на здоровом древе Силы.

– Якобы?

– Ага. Светлые почти повторяют принципы древних религий. А мы – принципы тех, кто отпадал от веры, совершал тёмные обряды, ел младенцев и потом горел на кострах…

Циничная усмешка в пол-лица.

– Вот потому, – закончил он, – нефорсьюзеры просто не понимали, что у них под носом идёт война. На взаимное истребление. А теперь, – он ухмыльнулся, – представь, что два взаимно отрицающих друг друга существа живут в одном пространстве, причём одно из них косит под понимание другого.

– Зачем?

– Жить захочешь – не так раскорячишься, – буркнул Кэм. – Тысячу лет в этой галактике умирали одни джедаи!.. Конечно, они успели создать здесь свой мир. И вот после смерти все попадают сюда. Тёмные – тоже. И конечно, нас тут развоплощает. Если не сконцентрироваться и не собраться. Но ведь есть же где-то мир, который создали ситы.

– Да?

– Великие тёмные древности. Фриддон Надда, Нага Садоу, Экзар Кан. И другие. Где-то ведь, – сказал Кэмер, – он должен быть.

– А если исчез?

– Хреново, – кивнул забрак. – Тогда будем делать новый. Под себя. Жить очень хочется.

– Так что там было с моим сыном?

– На Татуине?.. А. Я как придурок, погнался за ними и попытался отбить. Мальчишку у рыцаря. Просто подхватить и увезти. Но… понятное дело, твой сын на незнакомца среагировал адекватно. У него хорошая реакция, – он вздохнул. – Схватить я его не смог. И тогда… тогда я решил убить джедая, – он задумчиво улыбнулся. – Крышесрыв, конечно. И опасность. Но мне очень хотелось его убить.

Он вздохнул снова.

– Но Анакина не убили, – сказал Шми тихо. – Почему?

– Потому что мой учитель – один из умнейших существ в галактике, – буркнул Кэм. – Когда к ребёнку проявляет внимание великий канцлер, который продемонстрировал жестокость и волю – тут сто раз подумаешь, прежде чем убивать. Орден всё-таки сильно зависел от государства. Конечно, я их всех подставил, – сказал он невесело. – Но… вот я и пытаюсь. И пытался. Компенсировать. Выжить. Стать шпионом. Стать помощником. Которого он потерял.

Это неприятно. Оказаться вдруг. Одному. И ещё вытаскивать мальчишку. Которого могли убить. Физически или морально. Мой учитель – очень смелый человек. И очень умный.

– Человек?

– Да – для забрака!

Они засмеялись.

– И что ты собираешься делать дальше?

Кэмер взглянул на неё:

– Пойдёшь со мной? Хочу, чтобы пошла. Одну тебя оставить не могу. Опасно. Но там тоже опасно…

– Я не форсьюзер.

– В мире Силы это не важно.

– А что важно?

– Чтоб тебя не тянуло блевать от того, кто рядом.

Мара

Что-то билось в висок. То ли кровь. То ли ненависть.

То ли – головная боль.

Настроение удивительно не боевое. И состояние.

Она вытащила рукоять меча, несколько раз подбросила на ладони, спрятала вновь. Приказы на войне не обсуждают. Но как бы хотелось – обсудить.

– Мы прилетим на планету Эльгир? – спросила Лея где-то рядом. С её локтём.

– Угу, – сказала она.

Обкорнали. Подстригли. И очень даже неплохо. И костюм… брючный. Такой задорный мальчик. Откинутая голова, прямой взгляд.

Мара хмуро взглянула на свой кулак. Сжала, разжала.

– Готовишься к бою? – фыркнула Лея.

– У меня там старая травма, – ответила она. Снова сжала и разжала кулак.

– На ладони?

Она не ответила ничего. Найти бы Пиетта. Или гвардейцев. Или поболтать со своими. Всё лучше, чем…

– Не хочешь отвечать?

Смысл?

– Просто – травма.

Зачем это существо им всем? Вейдеру, Палпатину? Перевоспитывать? Поздно перевоспитывать. Да и воспитывать не стоит.

– На этой планете, – машинально сказала она, – твой приёмный отец и Мотма, и большая часть ребельского флота, якобы сбежавшего к Суллусту. С одной стороны мы, с другой – Траун, возьмём в клещи, ударим. А форсьюзеры, как всегда – спецназ, который пойдёт на планету и захватит глав Альянса живыми. Не форсьюзеры только, конечно, но вести группу будем мы…

– Так это чисто военная операция?

– Не знаю, насколько чисто. Но военная – безусловно.

– Я хочу с вами.

Она обернулась и посмотрела на бывшую принцессу.

– Ты и так будешь с нами. Там. На этом корабле.

– Нет, я хочу в твою группу на планету.

– Ты?

– А в Альянсе я делала другую работу? Ту же. Возглавляла диверсионные группы в тыл врага.

– Почему? – спросила Мара. Ответ она знала, и было странно, что она не подумала об этом раньше. Спросила для другого. Лицо её ровесницы… становилось живым.

– Я получила военное образование на Альдераане, – ухмыльнулась Лея. – Традиция наследника престола.

– Наследницы.

– Так других не было.

Лея ухмыльнулась вновь. Гордость. Вызов. Туда, в прошлое. Сюда, в настоящее.

– Ты хочешь, чтобы я взяла тебя на Эльгир, – сказала Мара, тщательно выговаривая слова.

– Да.

– Включила в группу.

– Да.

– Зачем?

– Хочется резко изменить свою жизнь, – хмыкнула Лея.

– Не серьёзный предлог… То, что ты – профи, я знаю, – мотнула головой Мара. – Пусть вопрос, насколько профи – для меня… я о другом. Это твои союзники. Друзья.

– Кто?

– Приёмный отец…

– …лжец…

– Мон Мотма.

– Манипулянтка.

– Прошло несколько суток с того времени, когда ты за них могла отдать жизнь.

– Именно.

– А.

– Один не умер, вторая… – лицо вдруг сжалось в комок, скрутилось в узел. На мгновение мимика мышц не справлялась с ненавистью. Отвращением. – Впрочем, – мгновенье спустя сказала Лея абсолютно хладнокровно, – они оба использовали мою любовь к сказкам. И максимализм.

– Последнее – осталось.

– Так я сказала – использовали, – улыбнулась Лея. – А я бы поиспользовала сама.

– Мой мастер – тоже манипулятор.

– У меня к нему пока маленький счёт, – был ответ. – И он его даже оплатил. В некотором смысле.

Мара посмотрела на Лею.

– Он вытащил то, что заглохло, – сказала Лея. – Воспоминания и способности. Мои. Я хочу уметь использовать их. Силу.

– Для чего?

– Чтобы быть сильной.

– Можно без Силы.

– А можно и с ней. Приятно сознавать, что ты всю жизнь мог слышать, только из ушей тебе не вычистили серные пробки? – огрызнулась Лея. Вдруг ударила кулаком о кулак. – Добррррые рррродственички!

– Чего бы ты хотела? – спросила Мара спокойно.

– Не знаю. Сейчас – научиться использовать свои способности. Жить в Центре Империи – я имею на это право. А ещё я хочу вмазать в морду приёмному папочке. За всё хорошее.

– Что было плохое?

– Ты не слышишь? Я сказала: хорошее. Я никогда от него не видела ничего, кроме – хорошего. В этом и гадство.

– Почему?

– Я ведь должна быть ему благодарна?

Мара всё пристальней смотрела в лицо существа.

– Он желал тебе добра… – сказала она с иронией.

– Нет, – был резкий ответ. – Он желал добра – себе. Просто я входила в его добро.

– Лея.

– Да?

– Ты умеешь прощать?

– Не пробовала.

– А как относительно своего биологического отца? – ухмыльнулась Мара.

– Я не чувствую Вейдера отцом, – пожала плечами Лея. – Научусь использовать Силу – разберёмся.

Губы Мары морщил смех.

– Бедный Джабба, – сказала она. – Я правильно тебя не жалею… Ладно, принцесса. Пойдём в какой-нибудь зал. Там я посмотрю, что ты можешь… Ты вообще в состоянии подчиняться? Командовать группой буду я.

– Если я буду знать, для чего мы это делаем – то сумею. Пока.

– В этот раз – не пока.

– Хорошо, – кивнула Лея.

Встрёпанная стриженная девчонка с холодным злым взглядом.

Эльгир

– …таким образом, мы вышли на Йоду, – сказала Мотма. – На Орден джедаев в лице Йоды. Анакин вывел нас на него.

Она замолчала, вздохнула, поправила браслет на руке.

– Мы стали союзниками джедаев… Союзниками Ордена, который хотел восстановления древнего статуса. Советников при правителях. Возвращения большого пакета прав. Возможности занимать высокие официальные должности…

– Ты им это пообещала, я понимаю, – сказал Борск. – Но они поверили?

– Они хотели воспользоваться властолюбием канцлера, – сказала Мотма, и её жёсткий взгляд смотрел в никуда. – А потом использовать нас. А мы – их. Кто кого переиграет. Но на первой стадии мы работали вместе. Анакин был шпионом… и он подтвердил то, что было видно без подтверждений. Канцлер готовился к тому, чтобы захватить власть. Стать несменяемым правителем. И джедаи, как защитники демократии, арестовали б его, на время взяли власть в свои руки – руки гарантированных альтруистов – и передали бы достойнейшему.

– Но это же… жрецы определяют короля.

– Да, – сказала Мотма с кривой усмешкой. – Очень похоже.

– А галактика…

– Галактика? – Мотма расхохоталась. – Борск, к этому времени галактика тащилась от джедаев! Именно тащилась – я не просто так выбрала термин. От отдельных представителей. Орден тщательно создавал имидж наиболее ярким джедаям – героям войны. Тот же Скайуокер – да ты хоть представляешь, сколько девчонок писало ему письма, сколько голографий его раскупалось, какой рейтинг был у тех передач, которые давали сводки последних новостей с фронтов – Скайуокер!

– И Орден…

– Так это же не Орден дудел о нём во все трубы. Джедаи по-прежнему были непритязательны и скромны. А средства массовой пропаганды – что с них взять… При этом, учти, джедаи на войне действительно показали себя лучшими из лучших. Не все, понятное дело – но Орден посылал воевать тех, кто умел это делать. Из десяти тысяч выбор был велик. И уж Скайуокер… Галактика забыла о том, что когда-то считала джедаев чудаками. Впрочем, она бы не смогла сказать точно, что она думала о них сейчас – но отдельные представители Ордена ходили в героях. Джедаям тоже была нужна война.

– Как странно, – сказал Борск. – Они её простимулировали?

– Пушистик, а зачем был нужен Геанозис?

– А ситх?

– Какой ситх? Война была нужна правительству в лице Палпатина. Война была нужна Ордену. Война была нужна всем, тем более она назревала. Учти, джедаи чувствовали, как назревал нарыв. Джедаи знали, что он прорвётся. Джедаи предпочли его вскрыть. Это был лучший вариант. И война произошла. Между прочим, в создавшемся положении она была наиболее чистой и бескровной.

– Джедаи?..

– А что ты знаешь о джедаях?

– А ты?

– Я множество раз видела перед собой каменное личико магистра Йоды. С отнюдь не добрыми глазами. Если б я тогда знала, в чём дело, – она покачала головой, – я бы поняла, что шансов у нас нет. Йода сражался за выживание своего племени. Палпатин – своего. А мы всего лишь хотели власти, – она устало закрыла глаза. – В итоге ситхи всё-таки истребили джедаев, застав их врасплох. Джедаи тоже думали, что Палпатин всего лишь хочет власти. А тут пришёл Скайуокер и сказал, что канцлер – ситх. И всё. Они просто не смогли чего-то не сделать. И вместо того, чтобы отработать оговоренный план, арестовать канцлера, который попрал демократию, они совершили несанкционированное нападение на выигравшего войну Палпатина, тоже героя галактики, правителя, которого любили. Безо всякого повода. И Палпатин объявил Империю при полном согласии всего народа. Перевернули предлог…

– Зачем джедаи пытаются истребить ситхов? А ситхи – джедаев?

– Я не знаю, – покачала головой Мотма. – Не знаю… У них что-то появляется в глазах.

Они молчали.

– Так вот, Йода, – произнесла Мотма, очнувшись. – Он выглядел как существо, которое уверено в своей победе. Как существо, у которого есть информация… источник информации… поддержка, сила, союзник, о котором никто не подозревает. Сильный союзник.

Борск сказал:

– Обломал его этот союзник, как я вижу.

– И ещё как, – ответила Мотма. – Первый и последний раз в жизни я видела джедая, который испытывал такую ненависть, что она превратилась в лёд.

ПРОМЕЖУТОК
Падение в прошлое

Анакин в ночь уничтожения Храма

 
Кровью ненависти на губах,
Смехом злым – как пламенем во мгле,
Я иду – и убиваю страх.
Ваш, джедаев – на своей земле.
 

 
Корускант теперь – моя земля.
Я – огонь, оставшийся в золе.
Что ж, не додавили. Выжил – я.
Я, такой как есть. В дерьме и зле.
 

 
Залов высь, паренье колоннад
Я не позабуду никогда.
Не прощу до смерти светлый взгляд.
Я – другой. Моя горчит звезда.
 

 
Лучше уголь в кожу… Эта месть
Никаких не ситхов – а моя.
Я живой. Сейчас. Теперь. И здесь.
Вы умрёте. И останусь – я.
 

КАРТИНА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Без названия

Рина

Трава. Такая густая, что путались сапоги. Метёлки разнотравья – и вьюнки с крохотными коготками на изнанке листьев и стеблях, колючки всех мастей, что заканчивались сверху тяжёлым лиловым шаром. Цветы. С виду такие нежные. А, вцепившись в одежду, рвут её с мясом. А на коже оставляют кривые царапины.

И насекомые. Лезут в нос и горло, под одежду. Звенят. Ровный гул над полянкой.

Рина машинально смела с лица комаров.

– Лето, – сказала она, прислушиваясь к звуку слов. – Лето. Зимой убивает мороз, летом жрут насекомые, – она помолчала. – Осень холодней и весна холодней тоже… Осень уходит в холод и дожди, весна оттаивает дерьмом… из-под снега показываются трупы… впрочем, о чём это я. И это – средняя полоса планет. Самая благоприятная для жизни. В тундре – мошка, в степях – она же и крупные оводы. Я не говорю о тропиках… А в пустыне нечем дышать.

– О чём ты, не понимаю, – сказал Оби-Ван. Он пытался пристроиться на сухом обломке ствола, методично и бесперерывно делая пассы руками и хлопая себя по открытым участкам кожи. Даже секунду невозможно было сидеть неподвижно: в тело впивалось и жгло, тут же вспухал волдырь.

Ничего себе планета.

– О временах года, – ответила Рина и вновь провела ладонью по лицу. На лице остались красные полосы и два прилипших раздавленных трупика. Вторым движением она убрала их. – А ещё есть звери. Хищные. И сильные, – она улыбнулась. – Мне кажется, форсьюзеры, в отличие от большинства в галактике, пошли по естественному пути развития. Отрастили не клыки – Силу. Потому что бластер… и нож… и меч… чем физически слабей становились разумные существа, тем больше они компенсировали свою слабость опасными игрушками.

– И на что шли силы разума, – усмехнулся Оби-Ван.

– На выживание, – сказала Рина.

– Звезда Смерти потрясающе помогает выжить.

– Да. Именно.

– А не нападать?

– Стаю волков лучше сразу разогнать выстрелами, чем потом махать ножом в её кругу. У тебя примитивные понятия о выживании, джедай.

– Мои.

– Не спорю. Выжить можно, нападая, а можно – приспособившись.

– Великие ситхи нападали.

– Были времена, – ответила Рина, закрыв глаза и подставляя лицо солнцу. Каким-то образом она умудрялась не обращать внимания на насекомых.

– А потом они залезли в нору.

Она не ответила, продолжая стоять с закрытыми глазами.

– Что мы тут делаем?

– Стоим, – сказала Рина.

– Я сижу, – сказал Оби-Ван и хлопнул себя по лицу, щеке, лбу, за отворот рукава.

– Сиди.

– Мы кого-то ждём? – спросил Оби-Ван и ругнулся.

– Кусают? – спросила Рина.

– Да, – буркнул тот.

– Значит, живой. Раз кусают.

– А были предположения, что мёртвый?

– Были. И прежде всего – у тебя.

– У меня? – усмехнулся Оби-Ван.

– У тебя.

Пищание разного рода насекомых сливался в ровный низкий звон. Оби-Ван обнаружил, что быть живым очень больно… и на морде остаются красные припухлости и волдыри.

– Это планета Эльгир?

Рина приоткрыла глаза и взглянула на него сквозь жёсткую щётку ресниц:

– Какие-то сомнения?

– Да. Её окультуренная часть… и здесь вообще должна быть весна.

– Парк отличается от леса. Мы далеко…

Он внимательно посмотрел на неё:

– Но это Эльгир?

– Это то, куда меня притянуло, – Рина вдруг улыбнулась ему. Оби-Ван внезапно почувствовал, что ему не хочется, чтобы ему так улыбались. Сквозь невидящие глаза. – Мне кажется, я здесь была. И даже познакомилась с милейшей стайкой волков. Или каких других хищников. И с насекомыми – тоже. Но это было благо. Всё-таки не зима. Но потом пришла осень, холод, дожди, и наступила зима… Кажется, я её убила.

– Кого? – осторожно спросил Оби-Ван. Теперь он шёл по разговору, как по хрупкому льду, боясь стронуть и так колеблющийся разум.

– Ту, которая отправила меня сюда. Это было давно, – Рина усмехнулась. – И не смотри на меня так, джедай. Бывают фантомные ощущения. А бывает фантомная память. Тут кто-то жил. Может быть, здесь кто-то умер. А то, что я воспринимаю это, как я – так не волчьими же глазами.

– Ты о чём?

– Ты слышал своего Куай-Гона? Ну вот. Здесь тоже кто-то был, – она потянулась одной рукой, другой продолжая сгонять комаров. – А может, это память.

– Слушай, что мы тут делаем?

– Лично я – слушаю мир. А ты, если тебе нечем заняться – можешь идти своей дорогой. И бодро функционировать там.

– Я же сказал, что один – не могу.

– И я должна обеспечивать тебе жизнь вкупе с развлечениями? – спросила Рина. – Не можешь – так сиди и не вякай. Если дело в выживании, не думаешь о комфорте тела и души.

Оби-Ван закусил губу.

– А что ты хотел? – удивилась Рина. – Заботы от ситха? Если ты можешь существовать только рядом со мной – существуй, кто тебе запрещает. Это твой выбор, между прочим. А я буду делать то, что хочу.

– Может, тебе тогда меня убить? – съязвил Оби-Ван. – Мешать не буду.

На него с холодным интересом взглянули тёмные глаза. Оби-Ван понял, что бывает, когда принимают всерьёз то, что нормальные девяносто девять и девять в периоде принимают как фигуральность.

– Ты хочешь?

– Я пошутил.

– Больше никогда не шути. Убить легко.

– Я уже понял.

Рина вновь не ответила ничего, подставив лицо агрессивно жаркому солнцу, пригнавшему тучи мошкары.

– О, а ночью-то что будет, – ухмыльнулась Рина.

– Ночью?

– Ночью. Насекомых обычно бывает в два раза больше. Особенно в лесу.

– Ты куда-то собралась идти?

– Да.

– Куда?

– Тебя это не касается… Впрочем, – она прижмурилась сильней, – на моём пути ожидается много болот.

– Какого хрена?

– Хочу.

– Что?

– Идти.

– И это в то время, когда… – он замолчал.

Глаза открылись. Глаза смотрели на него.

– Когда галактика гибнет? – мягко спросила она. – Но мне нет до этого дела.

– И до приказа твоих мастеров?

– Ты не тот, кто имеет право говорить о моих мастерах.

– И что ты сделаешь, если я не оставлю эту тему?

– Не буду слушать.

Оби-Ван чувствовал, что логика происходящего ускользает из его рук. Впрочем, он ощущал и то, что, скорей всего, никакой логики не будет.

– Куда ты идёшь?

– Это моё дело.

– Не проще ли долететь на корабле.

– Проще.

Она улыбалась. В углах рта дрожал смех. И глаза тоже смеялись.

– Я от вас с ума сойду.

– Твоё право.

– Ты же летела на Эльгир помогать своим мастерам.

– А зачем им помогать? Они не маленькие.

– Но ты же убийца.

– И что?

– Если надо кого-то убить…

Рина засмеялась.

– Да, – сказала она, – у Палпатина точно не поднимется рука. Какую чушь ты несёшь, – она взглянула в чашу леса, гудящую от мошки. – Я иду туда.

И тут же в её руке был меч. Направленный остриём на Оби-Вана. Рина смеялась. Оби-Ван медленно снял ладонь с рукояти своего меча.

– Я просто…

– Я люблю танцевать со смертью на пару, – ухмыльнулась ситх. – А иногда вместо смерти. Думай, что делаешь, джедай. Попробуешь напасть – будешь трупом. Теперь уже навечно.

– Я всего лишь хотел…

– Я буду говорить с тобой, когда ты перестанешь лгать. Надоело. Ты похож на ужа, кусающего себя за хвост. «А на самом деле я…» Трус ты на самом деле. Мастер дискуссий и трус… или приспособленец, – добавила она задумчиво, выключая меч, но не убирала рукоятку. – Каждый выбирает свой способ. Выживать. И жить, – она спрятала рукоятку.

Оби-Ван криво ухмыльнулся:

– Ты о чём?

– Об Ордене. Который выживал тысячу лет, – она вздохнула и гулким шлепком размазала кровь по крайней мере, десятка комаров. – На самом деле, всё очень сложно. Мне надо подумать.

– Подумать? – спросил Оби-Ван с той же кривой ухмылкой. – Мне показалось, что ты уже всё придумала. И всех осудила.

– Правда? – спросила Рина. – А мне казалось, что судить – это право джедая.