Текст книги "Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса"
Автор книги: Jamique
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 57 страниц)
Адмирал
Пиетту не спалось. Режим режимом, а нервы нервами. Они есть у всех. В том числе и у профессионального военного. С большим стажем за плечами. Тем более что этот стаж в последние годы был отмечен как быстрым продвижением наверх, так и огромным риском, который был с этим связан.
Лорд Вейдер сошёл с ума.
Так говорили.
Он пропускал эти идиотские замечания мимо ушей. Поскольку они исходили от недоброжелателей. От Таркина. От гранд-адмиралов. Лорд Вейдер сошёл с ума. Поправлялись: он стал непредсказуем и неадекватен, как любой ситх. В определённом периоде своей жизни. Неумеренное использование этих самых их способностей. Свои собственные интересы, которые никак не соотносятся с интересами нормальных людей. Какие-то там эксперименты. Со своими возможностями. Эдакие тёмные мистерии Силы.
Всякое говорили. Религия этих форсьюзеров…
Помнится, он присутствовал в разгар такого разговора в кают-компании нового штаба. Все как на подбор, блестящие молодые капитаны и генералы. И адмиралы. Новый штаб отмечал своё рождение и перспективы. Молодой капитан Пиетт стоял в стороне и слушал это зубоскальство. Он никогда не был привязан к ситхам. Этим так сказать, тайным учениям. Всей этой мистике и чертовщине. Но он знал одну вещь. Имперский флот под командованием лорда Вейдера не просто одерживал не одну победу. Он стал таким, каков он сейчас. Флотом непобедимой Империи. Флотом, тщательно сформированным, отобранным, проверенным. Мощь техники и доблесть людей. Люди на своих местах. Не блат, способности. Не жестокость, честь. Это было почти невероятно. На войне нет чести. Тем более на войне, которая идёт на захват территорий.
И тем не менее.
Капитан Пиетт мог гордиться своей принадлежностью к имперскому флоту. А могло быть иначе. Он это понимал. Военные – не идиоты, как их рисуют. А во флот Империи вообще не допускали идиотов. Академии выпускали не спецназ. Они выпускали образованных и думающих людей. Их преданность Империи была основана не на голом фанатизме. Они были лояльны ей совершенно сознательно. И сознательно защищали её принципы. Шли за неё в бой, проводили её политику, за неё воевали. Тогда он не знал, что император тоже ситх. Но и сейчас его это не потрясло. Он сражался под командованием другого ситха. И никакой иной мистики, кроме подчас фантастической удачи, которая стала нормой, он не видел.
Значит, чтобы создать сильное государство из хаоса и войны, были необходимы именно ситхи. Значит, чтобы это государство сумело стать не просто сильным, а по возможности стабильным, были нужны ситхи. Значит, чтобы эта стабильность балансировала на грани порядка, справедливости, чести – и жёсткости, порой жестокости к отступникам и неизменном умении жестокостью предотвращать сущий ад – нужны ситхи. Они почти нигде не сфальшивили. Удержались на острие клинка. По одну сторону от этого острия была слабость падения в оголтелую власть и жестокость. По другую – слабость и падение в анархию взбеленившихся мелких фанатиков власти. Любой сектор. Любая группа. Тот же Таркин. Те же каамаси, каламари, Хандрилла со своей политикой подмазывания нужных областей, Кореллия, Куат, Альдераан, внешние регионы.
Чтобы найти баланс. Чтобы предвидеть и рассчитать всё загодя. Чтобы предотвратить единственно верным много наихудшее. Возможно, для этого был нужен не просто гениальный политик – одарённый. И возможно, флот их стал именно таким флотом, потому что им командовал ситх лорд Вейдер.
Именно потому, что дольше жили. Что пласт интересов лежал и в другой плоскости. Что власть как таковая не имела над ними власти.
Была способом воплощения их способностей и интересов. Удовольствием от самого процесса работы. От её результата. Но не жаждой. В них было что-то сверх. То, что внутри. То, вкус чего делал вкус власти пресным. Какая-то иная энергетическая точка. И этот перевес делал их идеальными главами армии и государства.
Это. И ещё крайнее чувство ответственности, которое было для них характерно. Их личная черта? Или просто желание жить в доме, который хорошо обустроен?
Пиетт улыбнулся. Рассеяно, сам себе. Возможно, именно эти философские навороты. Именно они и не позволили ему отказаться от предложения капитанства на «Исполнителе». Конечно, флагман. За это место в другое время дрались бы многие. Но не тогда. Тогда туда шли лишь настоящие карьеристы и люди долга. Одних манил флагман. Других – главнокомандующий и Тёмный лорд. Вопреки всему. Той репутации, которая потянулась за ним за те годы. Преданные Империи люди сохраняли верность…
– …не империи, Тёмному лорду.
– Главнокомандующему.
– Не всё ли равно, как называть лорда Вейдера.
Пиетт снова улыбнулся. Хорошая… девчонка. Мара Джейд. По возрасту ведь – девчонка. Чуть больше двадцати. Сначала они оба были вежливы, нейтрально доброжелательны. Чуточку официальны. Но жадный интерес адмирала до новой области, открывшейся перед ним, быстро сломал лёд. Это да ещё не покидающее его последние несколько суток невероятное облегчение, которое оставалось с ним даже во сне.
Ситхи. Мда. Вот такие ситхи.
Он вздохнул. Сна не было. Почему? Сейчас ведь, кажется, всё успокоилось.
Очевидно, нет.
Он вздохнул, сел на койке и отложил на откидной столик книгу, которую вот уже два часа читал. С того времени, когда понял: сколько бант ни считай, будет не сон, а одно только стадо. Банты. Расплодившееся домашнее животное, умевшее приспособиться к любым условиям на любых планетах. Даже на Татуине. Главный источник мяса и молока в галактике. Такое вот миленькое стадо он видел и на Кариде. Видел в тот момент, когда он, кадет Пиетт в группе других кадетов, сдавал полосу препятствий длинной километров в двадцать. В полной выкладке. Незапланированное препятствие в виде стада настигло их, кажется, на десятом километре. И – Пиетт неожиданно для себя хихикнул – кое для кого стало непреодолимым. Бычка его товарищ испугался. До колик хохотала вся академия. А вот их наставник-майор не хохотал. Он поклялся, что перебросит всю группу на нецивилизованную планету и заставит ухаживать за дикими стадами кочевых племён. До тех пор, пока кадет такой-то не избавится от своей патологической боязни домашних животных.
Да. Было время. Потом их Академию посетил гранд-мофф. С этого и началась его карьера. Он сразу стал командиром патрульного соединения в одном из секторов Внешних регионов. В том, на который свою власть распространял сам гранд-мофф Таркин. Повоевали они там хорошо. Сектор был опасным. Стал безопасным. Пиетт принял награду из рук самого Дарта Вейдера…
О-хох… Сколько всего было. И сколько прошло. Самый трудный момент наступил тогда, когда он понял, что между его покровителем гранд-моффом Таркиным и главнокомандующим имперских вооружённых сил лордом Вейдером обозначился и разгорелся почти неприкрытый конфликт. Ему стало легче, когда он понял, что гранд-мофф был не карьерист, а предатель. И всё равно погано. Но что он хотел? Чтобы весь мир соответствовал его, Пиетта, понятиям о чести? Сказка это, дорогой мой, старая сказка. Карьера всё. Власть – всё. Преданность ничего не стоит.
Ничего. Теперь будет стоить. Теперь лорд Вейдер вернулся.
Борск Фей’лиа и его дом
Борск Фей’лиа главными своими качествами считал способность чувствовать настоящее и чуять опасность. И действовать в соответствии с этим двойным чутьём.
На этот раз оказалось, что второе чутьё сбоит. Поверить не могу, что прозевал такую колоссальную опасность. Возможность коллективно умереть. Но вот она: обезвреженный чип в руках. В конечном счёте сделали всё просто. Очень просто. Но такая простота для любого другого, кроме этого парня-ситха, означала неизбежную гибель всего корабля.
Запрограммировать на нужный ритм имитант детальки. Так, чтобы, работает гипердрайв или нет, взрывная система считывала ритм не с него через посредника. А с самого заменителя этого посредника.
Элегантное решение. Только вот в те несколько секунд, пока оригинал меняли, корабль как раз и мог взлететь. И даже не к ситховой матери. Таймер-то стоял на секундах.
Борск так и не понял. То ли парень успел за допустимый промежуток. То ли он его расширил. И в том и в другом случае ботан мысленно отдал ему поклон. Такого он не видел. Такого не мог и помыслить.
Лучший штурман. Лучший пилот. Лучший хакер. Настолько лучший, что о большей удаче нельзя и мечтать. Борск смеялся над собой. Забрак. То, что он был забрак, автоматически сняло с него девяносто процентов возможности любых подозрений. Ксенофобия.
Он улыбнулся. Почему-то он совершенно не досадовал и не сердился. Скорей восхищался. Его нюх на настоящее не дал сбоя. Вот они. Настоящие ситхи.
Он повертел обезвреженную детальку в руках. Такая фигня, а… Кстати, а где сам Тийен? Они провели почти полусуток вместе, пока тот возился с гипердрайвом. И одновременно, похоже, координировал отлов шпионов на корабле. И ещё говорил с кем-то. С кем – он Борску не сказал. Но ботан догадался. Жутко ему стало. По-хорошему жутко. Как будто изнутри обдало холодом, и сама вечность предстала перед ним.
Вот так, в поэтических терминах и словах. Но только так он и мог выразить свои ощущения от понимания факта, что молодой парень, сидящий на корточках около ноутбука и корпуса двигателя – что он сейчас, одновременно с касанием пальцами цифровой панели, говорит через пространство с кем-то на другом корабле. Как будто тот тоже был рядом.
– Лорд Вейдер? – не удержавшись, спросил Борск.
Тийен глянул на него одним глазом:
– Техническая консультация, шеф.
И продолжал слушать.
Ни да, ни нет.
Наверно, так и надо было.
К своему удивлению, Борск понял, когда Тийен прервал дальний контакт. И перешёл на разговор со своими собратьями по цеху. Тут же, на этом корабле.
– Ты не скажешь мне их имена? – спросил Борск.
– Нет, шеф, – забрак улыбнулся. – Без обид, ладно?
Неожиданно для себя Борск кивнул. Именно без обид. На изнанке интонации он уловил необходимость такого умолчания. А то, что ему дали саму возможность узнать об умолчании, воспринялось как доверие… и ещё что-то.
Вот это что-то сейчас не давало ботану покоя. После перекодировки гипердрайва они ещё немного поговорили в его каюте. Ну, не так уж и немного. А потом Тийен вдруг встал, сказал:
– Извиняй, шеф, тут одно дело, – и вышел.
Какое дело? Насколько?
Борск повертел деталь в лапах. Что-то не то. Где-то не то. Он сунул деталь в карман широкого халата. Чипчик. Умолчания-недоговоры. Ну и Мотма. Он, конечно, связался бы с ней. Сообщил о великолепном новшестве, вставленном в гипердрайв её, так сказать, вирусами. Да Тийен попросил: не стоит. Ну и где он теперь? Мотму навещает?
И через секунду Борск увидел её перед собой. Мон стояла в дверях. За ней стояли какие-то люди.
– А стучаться? – спросил Борск почти лениво.
Она открыла дверь, которую, по теории, открывала только его ИД-карта.
– Кисанька моя, – ответил Мотма, – извини, что нарушаю твою полуночную сиесту. Но ты бы не мог пройти с нами? Ко мне.
– А здесь тебя что не устраивает? – поинтересовался Борск.
– Меня – всё. Но я хочу тебе кое-что продемонстрировать. А нести далеко и тяжело.
– Я тебе тоже хотел кое-что продемонстрировать, – сухо сказал Борск, вставая. Сирены опасности буквально вопили у него во всём существе. Это означало, что он начал действовать спокойно, хладнокровно и с интуитивным расчётом. – Правда, мой помощник сказал, что передаст тебе это.
– Твой помощник?
– Да, – ответил Борск. – А что, не передал?
– Ты имеешь в виду забрака.
– Я имею в виду Тийена.
– Который шпион императора.
– Подруга, – сказал Борск, слегка раздражаясь, – вообще-то мы сдаваться летим, ты ещё помнишь?
– Уже нет.
Борск смотрел на неё. А потом сел обратно на пуфик.
– А теперь подробней, – сказал он, сложив лапки на груди. – И войди внутрь, будь добра. И пусть твои телохранители…
– Мои телохранители, – улыбнулась Мотма, входя. – Да, это мои телохранители.
– Твоя таинственность начинает меня раздражать, – сообщил ей Борск.
– А меня – твоя…
– Да неужели? – вскипел ботан. – А то, что нас из-за твоих прекрасных друзей могло взорвать при выходе из гипера…
– Я знаю.
Борск смотрел на неё.
– А подробней? – холодно повторил он.
– Тебя, пушистик, немного поимели, – сообщила ему Мотма любезно. Она села на противоположный пуфик. Её телохранители заняли дислокацию: один за её спиной, другой рядом. Спина у милейшей Мон была совершенно прямой. – Немного я. Чуть-чуть имперские шпионы. Честно говоря, я больше. Но это было необходимо. Я давно знала, что имперцы здесь. Только вычислить не могла. Пришлось принимать крайние меры.
– Меры?
– Извини, но чип установили с полного моего согласия. Прости, что доставила тебе много неприятных часов, – Мон холодно улыбнулась. – Впрочем, для тебя они были ещё и информативны. Провести время в дружеской беседе с одарённым – это бесценный опыт. Понимаешь ли, пушистик, – перешла она на деловой тон, – тебе сейчас придётся сделать выбор. Чтобы тебе его облегчить, я скажу всё, как есть. Твой план сдаться императору я предвидела. Мы предвидели, – она странно улыбнулась. – Так сказать, инстинктивная реакция нормального существа на то, что он считает повышенной манипуляцией. Ты был искренен в желании объединиться с императором. Я поняла, что такой шанс нельзя упускать. Мои люди обеспечили взрывоопасный чип… Кстати, отдай его мне.
– Кстати, договори.
– Ладно, – она кивнула, будто признавая справедливость его слов. – Так вот, твой штурман, – она усмехнулась, – был уверен, что ты теперь на их стороне. Так и было. Я временно устранилась. Сам понимаешь: бедная, беззащитная женщина, чьи планы пошли прахом, и которая переживает крах своих надежд. Так что меня они проверить не могли. Не догадались. А проверив тебя, обнаружили правду и ничего, кроме правды. Ты действительно хотел стать союзником императора. В тот момент. И перед лицом опасности они решили сконтактировать с тобой. И даже обезвредили взрывное устройство, – она любезно улыбнулась. – И стали искать неких шпионов, которых я пригрела на своей груди. Вирусов, которых дурочка напустила в корабль, – она улыбалась бесперерывно. Теперь в её улыбке был лёд и ничего кроме льда. – И таким образом себя обнаружили. Их всех вычислили, пушистик, – она развела руками, так и не гася улыбки. – И отловили по одному. Как раз тогда, когда они все направились допрашивать меня, – тут она засмеялась. – А твоего штурмана уложили прямо в моих апартаментах. И обезвредили.
– Спасибо, – сказал Борск. – Было очень интересно. А теперь объясни мне смысл.
– Мы продолжаем войну. Вот смысл, – мрачно ответила Мотма.
– И какими средствами?
– Тебя это волнует?
– Нет, я поехал сдаваться императору, потому что мечтал об этом с колыбели, – агрессивно ответил Борск. – Его портрет всегда висел у меня над кроваткой! Уж не знаю, для вида или как ты согласилась со мной – но мои аргументы были не для вида! У нас нет сил, чтобы продолжать войну с империей! А ещё эти благодетели, от которых больше вреда, чем пользы…
– Силы у нас есть, – ответила Мотма.
– Докажи, – сказал Борск.
– Доказать?
– У тебя завалялась третья Звезда? Или мы нашли эскадру суперразрушителей? Или заключили пакт с неизведанными регионами? Или…
– Тебя это волнует?
– Меня волнует наше положение! – Борск буквально взорвался. Он вскочил. Телохранитель сделал движение к нему – и остался на месте, остановленный жестом Мотмы. – Меня волнует то, как и чем мы сможем сражаться против превосходящих сил противника! Потому что путь интриг, как выяснилось, продиктован нам некоей конторкой, о которой мы ничего не знаем! И которой поиметь нас – раз плюнуть! И она нас уже поимела! Мы потеряли флот! И твоя гениальная задумка со Скайуокером…
– Борск.
В голосе Мотмы было нечто иное, чем прежде. Но Борска уже занесло:
– А ты хоть знаешь, что они могут общаться через гиперпространство?! Лапу даю на отсечение, Тийен говорил или с Вейдером или с императором! Они всё знают! Нет никакой закрытой информации! И мы не просто играем с огнём, мы…
– Борск, остановись, – сказала Мон мягко. – Погоди.
– Что?
– У нас есть резервные силы, – она улыбнулась. Это была её прежняя тёплая улыбка. Союзника и друга. – Даже ты о них не знал. Извини, но положение показало, что это было правильное решение. У меня есть резервные силы. И не из какой такой мистической конторы, – теперь её улыбка была мимолётной, чуть насмешливой и пренебрежительной. И относилась не к Борску. К чему-то перед собой. – Кое-что я приобрела, воспользовавшись наводкой этой самой конторы, – новая улыбка. – Но наводкой, не информацией. Информацию я проверяла по своим собственным каналам. Совершенно с другой стороны. Эта контора всего лишь дала мне возможность обратить внимание на то, о чём я раньше не знала. Но и до неё и помимо неё я скопила свои силы. Нашла союзников. Ты даже не представляешь реальных сил Альянса.
– Снова люди впереди алиенов? – с неприятным оскалом спросил Борск. – И инфу я тебе просто так таскал.
– Пушистик, извини, – сказала Мотма. – Это не из-за того, что ты алиен. Но мы не знали, можно ли тебе доверять.
– Нет, нельзя, – яростно фыркнул Борск. – Я тоже не альтруист. Мне нужна моя выгода!..
– Да! – кивнула, прервав его, Мотма. – Но мы боялись, что ты можешь всерьёз перейти на противоположную сторону. Ботаны вечно продают и перепродают информацию и…
– Мы ищем своей выгоды, – сказал Борск. Зрачки его были сжаты в нитку. – А теперь поведай мне, моя боевая подруга, кто это – мы?
– Ты его увидишь, – улыбнулась Мотма. – Мы разворачиваем корабль и летим в другом направлении.
– Мон, я тебе на общегале говорил: они слышат друг друга, и наше перемещение…
– Больше не услышат, – сказала Мон жёстко. – Не беспокойся.
– Ты их убила? Ситхов? Вот только не…
– Я их не убила, – ответила Мотма. – И вообще с ними работала не я.
Борск посмотрел на Мотму. Потом на её телохранителей. Потом подумал и сел.
– Не предполагал? – спросила Мотма, улыбнувшись.
– Вокруг меня за последнее время и так слишком много возникает одарённых, – сухо ответил Борск. – Причём я обычно о них до последнего времени ничего не слышу. И об их существовании вообще не знаю. Не предполагал. Слишком много неизвестных.
– Борск, – успокаивающе ответила Мотма, – ты бы поступил точно так. Была бы необходимость, ты б использовал меня.
– Да, – ответил ботан. – Но тогда б не пострадала моя гордость.
Мотма рассмеялась. Борск профырчал что-то не очень приятное. Телохранители расслабились.
– Так, – сказал Борск. – А теперь, раз ты, похоже, передумала засовывать меня в камеру, как шпиона императора – может, расскажешь, где ты откопала джедаев?
…В три часа пополуночи в информационную систему главной библиотеки планеты Эду было введено сообщение о том, что директор библиотеки Ноб Сати берёт своей волей не отгулянный ею за пятнадцать лет отпуск. Начало срока отпуска совпадает со временем введения сообщения в информационную систему. 3:01 am. На время её отсутствия все полномочия принимает на себя её заместитель.
КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ. ТРИПТИХ
Форсьюзеры, политики и дети форсьюзеров
За миг, как обрушится свод.
СТВОРКА ПЕРВАЯ
Форсьюзеры
Вейдер и ПалпатинИмператор вздрогнул и прервался на полуслове. Вейдер, который только что был несом потоком личных воспоминаний и эмоций, вынырнул из него. Отрезал нить. Прервал поток.
Два человека смотрят друг на друга. Два ситха. Напряжённо слушают эфир.
– Мальчишек замели, – сказал император фразу, невероятную в его устах. Но сказал столь по-домашнему. Тяжёлая вещь, которую предвидел. Которая необходима. И всё равно тяжела.
– Да, – кивнул Вейдер. – Я чувствую.
Они оба сидели молча и слушали. Достаточно долго. Около получаса. Затем вновь обменялись взглядами.
– Что ж, – сказал император невесело. – Всё идёт по плану. Будем держать руку на пульсе мира и действовать дальше.
Вейдер не стал говорить повелителю, что так было задумано и необходимо. Император не нуждался в утешениях. То, что он решал, он выполнял непременно. Поскольку все его решения были результатом долгих размышлений, комбинаций и планов. А на усталость каждый имел право. И на горечь.
Ты можешь рыдать и ругаться, но ты обязан пройти дистанцию. Так говорили они своим ученикам. Которые выросли и стали воевать – тоже.
Ни Вейдер, ни император не питали иллюзий относительно того, закончится ли когда-нибудь эта война. Они были на ней всю жизнь. Они на ней жили. Впрочем, Тёмный лорд подозревал, что император имеет на этот счёт мнение, отличное от его. Глубоко спрятанное, потаённое. Никому не открытое. И тем не менее, основанное на безупречных логических расчётах.
У императора всегда было что вытащить из широкого рукава хламиды. Вейдер верил в своего учителя.
– Итак, – сказал Палпатин, прищурясь, – Мотма и компания. Мотма сейчас, безусловно, повернёт в свою сторону и полетит к своей компании. Таким образом мы на неё выйдем.
– На Бейла?
– Бейл тоже загадочная личность, – сказал император. – Он отнюдь не слаб. Но я пока что не знаю, связан ли он с нашим фактором икс, а если связан – то как. Подождём. Найти логово Бейла – одна десятая проблемы. Необходимо, чтобы нас кто-то вывел на энфэшников. Скажем, на тех личностей, с которыми общалась Мотма.
– А если с ними общается и Бейл, то обязательно с теми же?
– Мысль, – одобрительно кивнул император. – А я старею. Действительно, почему я счёл, что если это – энфэ – то они должны быть едины и монолитны? Если это они, группа, то в любой группе всегда образовываются свои подгруппы. Хорошо. Очень хорошо. Итак. Мотма приводит нас к Бейлу. Мы изучаем, с кем связан Бейл, и с кем ещё может связаться Мотма.
– Борск.
– Тоже фактор икс. Ботанчик, похоже, не в восторге от таких контактов своей подруги. И вообще ботаны вечно работают на себя. И вообще, – в глазах императора блеснуло веселье, – ботаны вечно были, есть и будут очень низкого мнения об умственных способностях людей. И вообще не-ботанов. Я думаю, он привязан к Мотме и ценит её ум, но вечно делает скидку, что эта алиенка, как любые другие алиены, просто не обладает, бедняжка, профессиональными навыками политического делания. Каковыми обладает любой нормальный ботан. Их переплетения клановых интересов вызвало в своё время к жизни такое переплетение войн, агрессивной дипломатии, подлых приёмчиков, а в конечном счёте выработало такой навык бескровного утопления своего противника в ванной, что прочим и не снилось. Любой ботан впитывает с молоком матери способность к шпионажу, подставам, ложным союзам и мурлыкающей сдаче своего бывшего союзника своему бывшему врагу. То есть способность к большой политике, – император хмыкнул. – Пока империя только набирала силу, я совершенно сознательно задвинул ботанов в тёмный угол. Сильные противники. Только на них мне не хватало отвлекаться. Ну, а теперь…
– Ботаны и мон-каламари? – скептически хмыкнул Вейдер. – Они друг друга не съедят?
– Хищные пираньи – кошек? Не думаю. Впрочем, я им и не позволю, – ответил император. – Сила есть сила, и использовать её надо по назначению. Борск работает на себя. Это безусловно. Безусловно и то, что он в бешенстве от союза своей боевой подруги с неизвестно кем. Ему так же мало понравится то, что его использовали столько времени в непонятном ему союзе ради неизвестной ему цели. Конечно, он не впадёт от этого в прострацию. У всех ботанов органический навык спокойно воспринимать невыгодные для себя ситуации и в конечном счёте поворачивать их к выгоде для себя. Но сейчас он Мотме не союзник. Вопрос, понимает ли это Мотма.
– Тоже не дура.
– Дура, – император улыбнулся. – Все, кто вырос при Республике-Империи – все дураки. Человекоцентризм процветал как там, так и здесь. Я его лишь узаконил и обозначил. В Республике алиенов воспринимали точно так же. Как цивилизованный – но всё-таки зоопарк.
– Какой у нас умный император.
– А ты не ёрничай, – ответил Палпатин. – Я всего лишь не отношусь ни к какой расе вообще. Для меня люди – те же алиены. Если они не одарённые. И своим для меня будет одарённый мон-каламари или забрак. Другой ракурс. Для тебя, между прочим, тоже.
– Спасибо, что напомнили.
– А вдруг забыл?.. Ладно. Итак, Мотма и компания.
– «Дом-два», обозначим условно.
– Хорошо. Это направление назовём «Дом-два». Мотма, Борск, Бейл, их контакты и связи. В плане информации мы сидим и ждём информации. Задействуем наших хороших контактёров, чтобы не отвлекаться самим. Информационный поток – не такая сложная вещь, как… – император поморщился.
– Ну да, – кивнул Вейдер. – А в плане действий мы делаем вид, что ждём «Дом» около Корусканта и очень расстраиваемся, что он так и не прилетел.
– Не просто расстраиваемся. Мы в ярости. Ты в ярости. Мы начинаем искать проклятых повстанцев, которые нас обманули и захватили наших шпионов, у которых они могут вытащить из головы информацию…
– Ну нет!
– Что – нет? – глаза Палпатина смеялись.
– Мне надоело летать по галактике и изображать ужас, летящий на крыльях ночи! Я и так уже всех напугал.
– Таков твой имидж, друг мой.
– Убью.
– Кого?
– Кто мне этот имидж придумал.
– Я его придумал.
– Вот вас и убью, – Вейдер засмеялся. – Ну и Оби-Вана, который был автором идеи данного дизайна…
Они снова переглянулись.
– Нда, – сказал император. – Погоди, с Оби-Ваном чуть позже. Доведём до конца одну линию. Итак. Перепоручаем информационную линию молодым ситхам. Будут работать посменно. В нужный момент подключимся мы. Линия действий относительно «Дома-два», по моей мысли, такова: ты в полной боевой готовности, вместе со службой безопасности, ждёшь выход корабля из гиперпространства. Корабль не выходит…
– Лорд Вейдер делает вид, что он совершенно спокоен, – хмыкнул Вейдер, – от чего всем тут же становится очень не по себе.
– Верно. Далее ты как можно большее время, уже на Корусканте, продолжаешь делать вид, что ты совершенно спокоен.
– При этом готовлю к выступлению Эскадрон смерти-два, – насмешливо добавил Тёмный лорд.
– О да. Ты просто не представляешь, мой мальчик, какой выгодный имидж ты себе создал. Эдакий не всегда уравновешенный ситх, воин, но воин тёмный, с глубоким комплексом «я здесь самый главный, а кто не согласен, тот труп». Иногда не слишком умный… – император неожиданно ехидно хихикнул.
– Если бы иногда, – подмигнул ему человек. – А то ведь было бы очень сложно объяснить, какого ситха ситх служит неодарённому, а тот его контролирует. А так всё ясно. Эмоциональный, не очень уравновешенный, не всегда умный, гордый индивид с форсой – в руках очень умного политика…
Они усмехнулись одновременно.
– Как ты думаешь, – озабоченно спросил Палпатин, – насколько я себя выдал?
– Не очень, – Вейдер улыбнулся. – Меня Йсанне вытащила тотчас своим сообщением. Знаете ли, когда получаешь «Император сошёл с ума, просьба срочно прибыть на Корускант», как-то забываешь о том, что раньше было. Конечно, я добирался три дня. И конечно, я не всегда мог вас контролировать. Но… – он подумал. – Знают всё же немногие. Йсанне постаралась. Ситхи постарались. Информация, конечно, просочилась, но… она нам не слишком помешает.
– Конкретных записей и примеров нет?
– Нет.
– Тогда всё нормально, – Палпатин вздохнул. – Всё-таки Армонд Исард дело своё знал. Как теперь его дочка. Все возможные подозрения, которые могли бы возникнуть насчёт меня, в то или иное время контрразведка готовила и запуска в народ в виде слухов. В том числе, что император на самом деле – ситх, живёт триста лет и питается тёмной энергией убитых джедаев, – глядя на скептичное лицо Вейдера, император тихо усмехнулся. – Армонд всегда был очень профессионален. Он грамотно наращивал любой клубок слухов до такой степени неправдоподобия, когда любое здравомыслящее существо только бы посмеялось над ними, как над очередной выдумкой жёлтой прессы. И насчёт тебя много чего было. Ну, ты сам знаешь.
Тёмный лорд кивнул. Задумчиво.
– Верно, – он сплёл и расплёл пальцы. – Но вы сами понимаете, чего я опасался. Всё-таки ближайшее окружение всё это не могло не видеть.
– Вот и произошла проверка на лояльность, – кивнул император. – Второй раз такой проверки не пожелаю, это очень опасно. Тем более утечка всё равно была. Теперь Йсанне с этим работает. Тоже наращивает череду слухов. Например, что я полетел на Звезду смерти только с одной целью: уловить там в сети Тьмы единственного оставшегося в живых джедая.
– Что вообще-то правда.
– Ну да. И я о том же.
Вейдер хмыкнул, глядя в ехидное лицо учителя.
– Прелестная конфигурация, – сказал Палпатин. – Мои истинные мотивы поясняются всему народу. Только с умолчанием о моём тогдашнем психическом состоянии. Проще надо быть, Анакин, проще.
– Да уж совсем простым.
Палпатин вздохнул и нахмурился.
– Что ж, будем надеяться на то, что последствия этих трёх месяцев будут не слишком серьёзны. И мы в случае чего сможем обратить их в свою же пользу.
– Как ботаны.
– Я всегда приветствовал опыт умных существ. Так…
– Мы закончили на том, что я хожу по Корусканту и делаю вид, что совершенно спокоен. И собираю эскадрон смерти номер два.
– Правильно. Вот этим ты официально и станешь заниматься, пока мы с тобой, как два паука, будем собирать и классифицировать информацию. А эскадрон всегда понадобится. Всегда есть те, по кому стоит ударить. А сейчас ещё пойдёт информация о том, что проклятые ребелы чуть не взорвали вторую станцию. После этого найдётся очень много добровольцев, которым захочется пощупать рёбра Альянсу в их логове… Да, Вейдер. Я давно хотел сказать. Ты заметил, что мы все перешли на ребельскую расшифровку аббревиатуры ЗС?
– Конечно, – кивнул Тёмный лорд. – Я помню, Таркин по этому поводу сильно иронизировал. Звёздная станция превратилась в Звезду смерти. Но он не возражал.
– Я тоже, – Палпатин вздохнул. – Закончили с линией «Дома». Теперь. Твои дети.
– Да, – сказал Тёмный лорд. – Иногда я к ним боюсь приближаться. Всё жду, что меня снова скрутит. Эти иррациональные вспышки… – лицо его стало злым и резким. – Ненавижу.
– Всё это укладывается в следующую линию, – аккуратно сказал император. – Назовём её линией влияния энфэ на нашу жизнь.
Они переглянулись.
– Давай, Вейдер, – сказал Палпатин. – Сам перечисляй. Я послушаю.
Его губы сложились в сардоническую ухмылку. Императору было больно.
– Моё рождение на Татуине, – холодно и зло сказал Вейдер. – Приезд джедаев, совпавший с приездом вашего ученика. Атака вашего ученика джедаев на Набу. Глупая смерть Куай-Гона и Сайрина. Смерть моей матери. Моя психанутая привязанность к жене. Моя психанутая привязанность к детям. То, как у меня дрогнула рука на… Впрочем, главное – Оби-Ван. Йода и Оби-Ван…
Он замолчал. Два ладони сжали друг друга.
