Текст книги "Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса"
Автор книги: Jamique
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 57 страниц)
Так джедаи и государство сработали против ситхов. Превентивные меры. Ощутить потенциальную опасность. Шпионы от форсы не зря вышли на Коррибан: фонило. Сильно фонило. Объединение набирало силу, достаточную для выплеска агрессии вовне. Джедаи были нужны для того, чтобы ощутить своих агрессивных собратьев на той стадии, когда они уже достаточно сильны, чтобы их можно было почувствовать, но недостаточно сильны для того, чтобы их нельзя было остановить. Схема. Провокация агрессии на той стадии, когда силы ситхов в полной мере ещё не собраны. Но агрессия есть, и республика отвечает на агрессию. Нет никакой лжи. Оставь агрессивное объединение в покое, через десяток или пять десятков лет – те бы напали. Только война с ними была б гораздо более долгой и кровопролитной. И менее победоносной.
Победоносной. Почему нет? Защитник мира может и должен быть сильней агрессора, воображавшего, что он самый крутой, и никто не сумеет ответить силой на силу. Дело не в этом. Джедаи думали, что воевали за свой мир. А это было ложью.
Битва на Руусане. Мир, поделенный пополам. До того сражения в отношениях одарённых и прочего мира был выбор: сражаться или договориться. Отдельно существовать не получалось. От того, что мир стал меньше. Что Республика набирала силу. Что одарённые тоже плодились. И в этом новом, всё более тесном мире, был возможен бой или компромисс. Нельзя было жить, не соприкасаясь.
Да никто и не хотел.
Одарённые-ситхи расплодились, государство натыкалось на них везде. Направленно. И они направленно мешали государству. Претендовали на одни и те же территории. Забирали одарённых. Наращивали военную мощь.
А джедаи… считали, что мир велик, и лучше договориться. Не одно это, конечно: мир как целостность. Иллюзия гармонии мира. И прочая философская дурь. И враги, которые попросту мешали им ощущать Силу. Ситхи производили такие эксперименты, что джедаев потом трясло. И на бытовом уровне они тоже были врагами. Тоже делили мир.
Поделили.
Высокомерие джедаев натолкнулось на практичный мир. И сдохло.
Нельзя сотрудничать и доверять государству чужаков. Ситхи знали аксиому. Чужой – значит враг. А если чужой при прочих равных слабее – то он враг вдвойне. Никто не прощает своей слабости. Никто не простит факта, что в любой момент сильный союзник может использовать слабого, а слабый этого даже не поймёт.
Хищные звери хороши в клетке. Там ими можно любоваться. Признавать силу и грацию движений. Но знать, что в клетке. И туда их поместило слабейшее существо. Большее численностью и наделённое рассудком.
Но джедаи не признавали в отношении к миру слова «враг». Это не враг. Это поле, которое надо возделать. Помочь, принести мудрость, принести свет…
Нужен свет слепцам, как лошади мясо. Они предпочитали жить в закоулках, своих серых углах. Нужна им иная интенсивность жизни, накал мироздания, всё заливающий, не оставляющий и угла, где можно спрятать своё уродство, свет. Им хорошо так, в полумгле. Не освещай урода, он не простит. А лечить калеку… а он захочет? Он считает себя нормальным. А тут приходишь ты и приносишь с собой его личный комплекс неполноценности. И куда-то расти? И в чём-то меняться? Жизнь коротка, и в ней слишком много боли, и труда, и неприятностей всех мастей. Дай мне разрядиться, дай мне отдохнуть, дай мне делать то, что я считаю нужным, а ты приходишь и трындишь о чём-то, чего я не понимаю. Пока тебя не было, я считал свою жизнь полноценной. Это моё бытиё. Я достиг своего предела. И я не хочу знать о том, что существует лишь воображаемая линия горизонта.
Я нормально живу, уходи.
А тут ещё Сила. Паранормальные способности. Будят. А не будят – так пытаются исподволь управлять. И то и другое безумно не нравилось миру.
Руусан. Великая победа джедаев. То, о чём было сообщено всему миру. Орден джедаев разгромил проклятое войско тёмных тварей. Много их полегло, но имена тех, кто очистил галактику от нечисти, навсегда сохранятся в наших сердцах.
Руусан. Имя, вытравленное кислотой в сердце каждого джедая. Одно имя. А рядом с ним: месть.
Что? Джедаи не могут мстить? Конечно. Это убеждение мы развеивать не будем.
Руусан.
Бомба разума. Ситховская припарка.
…великая мощь победы, горячий шок поражения. Бомба разума на Руусане. Учёные из неодарённых тёрлись, тёрлись, тёрлись около своих высокомерных союзников. Выспрашивали, измеряли, брали разработки. Для того чтобы уничтожить проклятых ситхов. Дотёрлись. Изобрели. Джедаям так и не сказали, как действовало то устройство, которое в самый разгар боя в виде бомб сбросили на землю Руусана. Бомбы взрывалось не пламенем. Оно рванули на частоте, недоступной неодарённым. Взрывая мозги форсьюзеров. Всех. И чем сильней те были, тем било сильней.
Кажется, можно было закрыться. Не успели. Взрыв был как шок. Лопались головы. Вытекали мозги. Наверно, на ментальном плане. Но умирали – реально. Шёл бой. Одарённых на одарённых. Ситхов на джедаев. И ни одна из сторон не закрывалась. Напротив. Долбало друг друга так…
Погибли все. Тёмные. Светлые. Все.
И великие мудрые союзники государства встали перед фактом: их поимели. Они встали и перед фактом того, что им могут вскипятить мозги. Государство обладает оружием против одарённых. Которое совершенно безопасно для остального галактического населения.
В протянутой руке оказался намордник.
Нет, конечно, государственные деятели улыбались и говорили, что они скорбят, что они были вынуждены не предупреждать джедаев, это была тяжкая жертва, и ответственность за сознательную отправку на смерть берёт на себя государство, не перекладывает её на руководство джедаев. Зато галактика свободна от ситхов. Это был единственный выход. Иначе огромное скопление тёмных форсьюзеров уничтожило и лучшие силы джедаев, и республиканский флот. Да, силы джедаев уничтожены и так, но в последнем случае они погибли не зря, а послужили победе. Общей победе. Это же замечательно, правда? Мы победили. Теперь нам не мешают неконтролируемые подонки, теперь мы, как разумные существа, сможем подписать долговременный контракт, как то и пристало цивилизованным людям.
Что на это ответишь? А у вас случайно нет ещё и портативного прибора, который в случае надобности сможет вскипятить нам мозги? А ещё двух-трёх бомбочек разума?
Разве такие вопросы можно задавать в культурном обществе…
Их и не задавали. Потому что не нуждались в ответе.
Джедаи посмотрели в лицо своему поражению и своему врагу. Наработанное умение не проявлять и гасить свои чувства помогло им в этом. Культурно подписали контракт. Культурно расписались в своём подчинении. С каменными лицами отказались от множества прав, подтверждая, что им не нужна мирская суета, политика, слава. Они служат Силе, и мировые блага им ни к чему. Всё очень культурно. Ни одного повода для злорадства, для насмешливой улыбки. Значит, отрешённые эмоциональные кастраты? Да. Именно. Посмотрите. Мы действительно такие. Вы считали, такого не бывает? Есть. Мы – джедаи. Мы – Храм. Мы – защитники мира и порядка. Нет хаоса, есть гармония. Нет гнева, есть бесстрастие… Получите – ваш вариант.
Горькое удовлетворение от того, что на мёртвых рожах существ постепенно сменялись недоумение, удивление, ошеломление, досада, озноб. Посмотри: ты стоишь перед бесстрастным Светом. Тебе нравится быть в его лучах?
Ещё сто лет шла охота на недобитых ситхов. Потом успокоились. Разве что где-то возникали смоучки от форсы. Но таких было немного. При государственном контроле и выявлении одарённых сразу после родов. Мир забыл тёмных ситхов. Но мир не погрузился в покой. Обычные армии, планеты, государства лихо долбали друг друга в локальных конфликтах. Центр, впрочем, стал мирным. И жителям центральных планет было мало дела до какой-то очередной войны на очередной крохотной провинциальной планете. Джедаям – было. Джедаев туда посылали. Они урегулировали тысячи конфликтов за тысячу лет. Переформировали Орден. Основная масса джедаев – и круг избранных. Не всегда совпадающий с официальным руководством. Тот, который уже тысячу лет смотрел в лицо своему новому врагу. Миру слепцов, который поработил их.
Миру, который жрал, воевал и спал, который не продирал глаза и не смотрел на солнце, который не видел неба, который забыл о душе. Самодовольный жрущий мир, у которого комнатным псом были джедаи. Как он был рад. Как он был доволен. Как он был туп. Масса глухих идиотов, уходящих в землю, стелящихся по земле. Трава-однодневка, пожираемая новой травой. Ни мысли, ни вздоха, ни взгляда. Какая Великая Сила? Чем мы её колеблем?
В очередной раз кто-то из-за дури своей повернул дело к конфликту и войне – и будет ещё серия войн. Потому что круги от смерти разнесутся по галактике и стронут равновесие там, где без этого жизнь могла бы остаться мирной. Вы не верите? Это метафизика? А откуда берут свои предсказания джедаи? Да, эти предсказания не конкретны. Но мы говорим: будет серия войн. И она случается. Мы выдумывали? А, ладно, это легко было вычислить по…
Глухая дрянь. Даже не войной. Просто грязным существованием своим: под себя под себя, под себя. Интриги, подлость, трусость, равнодушие, тупость – всё вместе, накопившись на какой-то процент, продавливало спину миру. Да. Последняя война началась потому, что Корускант двести лет жрал и спал. Вы нам не верите? А мы вам и не скажем.
Но самое страшное, что происходило. Умирал Храм. Успокаивались в декларируемом покое те, для которых покой декларацией не был.
Свет – оружие, острый клинок. Свет – сила, холодная, резкая, злая. Свет – золотая парча над зеленью миров. Свет – радуга после бури, пёстрая дорожка над влажной землёй. Свет от далёких звёзд, который манит и тянет. Ослепительный свет солнц, вместе с жаром, который вблизи убивает, а на расстоянии дарит жизнь. Свет, который как радуга, многоцветен. Выбирай: воин ты или врач, утешитель или защитник, луна или солнце, тепло или холод, война или смерть. Гармония не в покое, а в многогранности выборов и дорог. Это было давно, это практически забыто. Живая Сила. Да вот что это такое. Жизнь.
А теперь был ровный свет покоя. И чем дальше, тем больше. Орден умирал, и смерть его была незаметной.
Ровный спокойный свет. Клокочущая пустота мира вокруг. И горстка ещё живых, которые не знали, что делать.
Живая Сила.
Она была в этом мальчишке. Который стал бы их вождём. Если бы не…
Если бы ситхи не выжили – тоже.
…Но я думаю, они имели на это право.
Совещание
– И пошли они разбрасывать листовки по городам, – сказал Рэк, задумчиво глядя в окно. – И делать очередную глупость. Чаю, магистр?
– У тебя есть чай? – спросил зелёный гремлин.
– У меня есть всё. Это мой кабинет.
Который и изучало зелёное существо, с насупленным видом обходя кругами и заглядывая по углам.
– Несовременный.
– Угу. Реальность – понятие растяжимое. Мне нравится – под старину. Так какой вам чай? Зелёный? Чёрный? Цветочный?
– Диетический, – буркнул Йода. – Мне всё равно. Лишь бы в нём был вкус и запах.
– Угу, – не хотелось шутить. Насчёт того, что свои требования надо формулировать конкретней. Потому что бывает разный вкус и разный запах…
Йода, наконец, обошёл все углы и с удовлетворённым вздохом взгромоздился в большое условно кожаное кресло. Поджал лапки, выставил вперёд посох. Рэклиат с сосредоточенным видом заварил чай и разлил его в две маленькие чашки.
– Так здесь надо есть?
– Можно, а не надо, – он протянул чашечку Йоде. – Можно пить. Можно не пить. Можно есть. Можно не есть. Вот рефлекс дыхания перебороть удаётся очень редко. А в принципе – можно даже не дышать. Удобно, правда?
Он сел не в кресло – устроился на подоконнике, открыв окно. В сад. В голубое небо.
– Здесь когда-нибудь бывает дождь? – спросил Йода.
– Здесь всё очень сложно, – ответил Рэк. – Почти как в жизни. Здесь свои законы. Только они другие. И мир здесь вполне материален. Только по-другому. Сила великая, идиотизм какой… магистр Винду, вы-то хотите чаю?
Чернокожий джедай сидел в углу и молчал. И был почти обстановкой. На вопрос поднял голову, недоумённо посмотрел на Рэклиата. Будто действительно счёл себя обстановкой.
– Чаю? – переспросил он так, будто ему, по меньшей мере, предложили крокодила. Сушёного крокодильчика. Не опасно – странно.
– Да. Чаю.
– Не знаю.
– Тогда берите, – Рэкс спрыгнул с подоконника и, повозившись с чайным прибором, через минуту протянул Винду его чай. После чего вновь занял позицию на подоконнике. – И что мы, уважаемые, будем делать? – спросил он, поставив чашку рядом с собой.
– Вопрос именно в том, делать или не делать, – кивнул ушастой головой Йода.
– Вы о чём? – спросил Мейс и хмуро опрокинул содержимое кукольной чашечки себе в рот. Целиком.
– О том, что будут делать умные существа, позволив уйти марионеткам.
– Гм? – спросил Йода Рэклиата. – Марионеткам?
– Или глупцам. Хотя всё-таки… – он покачал головой. – Это надо было придумать. Начать давить на мать.
– У Куая не было матери. Точней, он о ней не помнит, – сказал Йода.
– У-гу. А доказывать рвущемуся в бой существу я ничего не намерен. Во-первых, он бы меня не послушал, – произнёс Рэк. – Во-вторых, его идею поддержал Шат, – он поморщился. – А спорить с Шатом я зарёкся. У него процесс очень далеко зашёл.
– Процесс чего? – спросил Мейс.
– Хм, – Рэк взглянул на него. – Мы это называем свободное обезличивание. Термин многоэтажный, верно? – он засмеялся. – Попытаюсь пояснить. Ну. Любое существо играет какую-то роль. Внешний облик вписанной в общество личности. Так, ещё непонятней… Ну, предположим, один и тот же человек является в семье мужем и отцом, на работе – служащим, в компании – да-это-свой-в-доску-парень, в транспорте – пассажиром, перед головизором – зрителем и так далее. Не роль – а личность по отношению к кому-то. В основном так и бывает, поскольку существо редко оказывается сам собой и наедине с собой.
– Этого обычно избегают, – ухмыльнулся вдруг Мейс. – Оставаться наедине. С собой. Когда я был молодым, меня очень прикалывало… не то слово. Наблюдать за свободными, так сказать, существами. Вне Храма. Они встречаются – и тут же включаются. Начинают говорить. Они расходятся – и вставляют в уши плеер. Они боятся тишины… почему они боятся?
– Вы не знаете, магистр? – спросил его Рэк.
– Я джедай, конечно…
– Нет, – буркнул Йода. – Просто в тебе есть ты.
– Что?
– Сказка была, – произнёс Рэк. – Или кошмар на экране. Не помню. Там что-то произошло. Главный герой боялся смотреть в зеркала. Зеркала отражали… казалось, что кошмар, а на самом деле – реальность. Так вот, когда он в них всё-таки заглянул, оказалось, что там почти никто не отражался. Их на самом деле не было. А они даже не знали. Я помню взгляд главного героя, который стоял посреди толпы в огромном холле – а в зеркале видел пустой холодный зал – и себя единственного посередине. А потом он посмотрел вокруг себя и… фильм закончился.
– Хорошие фильмы показывали в твоё время, – сказал Йода.
– Во все времена нет-нет – кто-то да отразит реальность, – пожал плечами Рэк. – Как зеркало. Так вот, к вопросу о личинах. Шат – давно именно что эмиссар. Роль, в которую он воплотился. И не более того.
– А Куай?
Рэк и Йода вдруг фыркнули – переглянулись.
– У него есть шанс, – сказал Рэк. – Стать немного более живым, получив по морде. Додумался. Идти к матери.
– А что? – спросил Мейс.
– Да так, ничего, – ответил Рэк. – Его убьют, а на костях танец станцуют.
– Или он просто уйдёт, – сказал Йода. – Жалко.
– Материнский инстинкт? – неуверенно спросил Мейс.
– Да, если брать чистую формулировку, то это называется именно так, – подтвердил Йода.
– Если брать чистую формулировку, то и рваная рана – царапина, – ухмыльнулся Рэк. – Для того, кто на своей шкуре не почувствовал разницу одного от другого. Материнский инстинкт, да. Ладно, это не наше дело. То есть наше… но только как реакция на то, что произойдёт.
– Произойти может очень много, – сказал Йода.
– Произойти могут только две вещи, – произнёс Рэк. – Нет. Три. Либо эта галактика погибнет. Вместе с ситхами. Либо ситхи выкарабкиваются, и галактика не погибает – но что-то умрёт вокруг.
– Мы, в частности, – буркнул Йода.
– Да. Контролирующий элемент. Либо. Либо всё-таки умрут одни ситхи. То есть сделают то, что и должны были сделать трое суток назад.
– Что? – спросил Мейс. – Не понял.
– Ты что-нибудь слышал о причинно-следственной связи? – спросил его Йода.
– Конечно.
– И о том, что даже теоретически нельзя изменить прошлое, если б мы и имели такую возможность? Причинно-следственная связь нарушится, события пойдут по-другому… в мире, расположенном на временном отрезке после изменения, произойдёт катастрофа. Большего или меньшего масштаба.
– Ну? – спросил Мейс. – Я читал фантастические романы.
– Ты джедай, – сказал Йода. – Ты знаешь, что для мира Великой Силы времени не существует. Точней, для неё время – именно отрезок, линия, то, что перед глазами. Существа движутся вместе со временем – для Силы это то же, как для нас вид из окна. Вот речка делает поворот… вот она уходит вниз водопадом… вот там влага порождает деревья, а вот там – болота, там обязательно должен быть крутой берег, потому что из-за него речка поворачивает вбок, и именно поэтому там долина, и в той долине были построены дома и вот уже двести лет существует посёлок. Всё уже было. Точней, не так. Всё уже есть. От начала и до конца.
– Бред какой-то, – буркнул Мейс.
– Это хорошо, что вы так думаете, – сказал Рэк. – Именно – бред, а не гармония, итить-вашу, которую надо поддерживать. Прошу прошения.
– Нормально, – пошевелил ушами Йода.
– Нет, это бред, – возмутился Мейс. – Это что за предопределение?
– Это не предопределение, – терпеливо сказал Рэк. – Магистр, выслушайте внимательно. Просто Великая Сила, условно говоря, уже видит – отрезок пути, который на протяжении всего течения времени совершали свободные существа. Они это сделали. Мы это видим. Чтобы вам было легче: мы же не можем изменить прошлое. То, что было – уже было. Жёстко и строго. Но мы не сомневаемся в том, что события прошлого были порождены свободной волей существ, их целями, отражённых в гранях случайностей. Никакого противоречия, верно? То, что было, не может быть изменено. Но свобода остаётся свободой.
– Дда, – задумчиво кивнул Мейс. – Понимаю. Но…
– Во всех реальностях и во всех плоскостях, – сказал Йода, философски глядя на свою чашечку с чаем, – Вейдер трое суток назад бросил императора в реактор. Вот уже трое суток галактика в реальности празднует победу над Эндором и смертельный удар, нанесённый империи. Вот уже трое суток в статической реальности Вейдер и император мертвы, Альянс набирает обороты, а Люк Скайуокер, потрясённый видом меня, Кеноби и счастливого отца где-то в мире Великой Силы, даёт клятву следовать пути джедая и возродить Орден. Вот уже трое суток как имперский флот разбит у Эндора, а его остатки сбежали…
– А «Исполнитель» взорван, – сказал Рэк.
– А раскаявшийся Анакин у нас, – сказал Йода.
– А вместо этого все живы, никто не умер и вообще происходит ситх знает что! – рявкнул Рэк. – Они думают, что реальность бесится потому, что по ней ударила какая-то малолетняя киллерша? Что мёртвые потому возвращаются? Что потому происходит хрен знает что – и ещё маленькая тележка? Фиг. Это только начало. Реальность сопротивляется. Там сейчас такое будет… Они умерли. Всё. Это разложено и зафиксировано. Как зафиксирована вся история – дальше. А вместо этого…
Он замолчал, прерванный звуками из угла. Это смеялся Мейс. Вулканическим смехом. Рэк и Йода с любопытством посмотрели на него.
– Что, Мейси? – спросил зелёный магистр.
– …избранный!.. – выплюнул тот наконец, слово.
– Да, избранный, – пошевелил ушами гремлин. – Слово дурацкое. Термин, который ничего не значит. Точней, значил… когда-то, и не для такого случая. Анакин никем не избран. Он просто однажды родился. Сочетанием целей и случайностей. Существо, способное быть наравне с Силой. С законами. Способное изменить реальность.
– Так поэтому?.. – начал Мейс.
– Именно поэтому, – кивнул Рэк. – Убить. В вашем Ордене. На инстинкте. Убить. Опасность. А у нас – не на инстинкте. Тоже – убить… Орден ведь – хранитель мира и порядка, верно? Ну вот. А продолжение Ордена здесь. Хранители законов и следственно-причинных связей. Хранители устойчивой реальности и жизни. Хранители… Что делать будем, господа хранители?
– Анакин справится с тем, что происходит? – с сомнением спросил Йода.
– А понимает ли он, что происходит? – буркнул Рэк.
– Знаешь, – в глазах Йоды вдруг полыхнула ирония, – на его месте я бы что-то заподозрил. Ну, не каждый день мёртвые возвращаются назад. Причём всем скопом.
И интеллигентно отпил из чашечки чаю.
