Текст книги "Сумерки разума (СИ)"

Автор книги: in-cognito

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Мы уже приехали к дому, но я не спешила выходить из машины. Странно говорить с существом, которое ты еще недавно так сильно ненавидел. Я всё еще относилась к нему настороженно. Его было крайне сложно понять. Мимика Эдварда очень выразительна, он здорово прикидывается киношным злодеем, но вот сейчас, когда мы опять наедине, его лицо бесстрастно. Он спрашивает и отвечает, но я вижу лишь хладнокровную работу его разума. Он изучает меня, словно автомат.

– Не могу понять, сколько тебе лет, – наконец, призналась я.

Он напряженно посмотрел на дорогу, и я добавила:

– Психологически.

– Тебя это волнует?

– Мне просто интересно.

– А если бы мне было много лет… психологически?

– Возраст – это обозначение количества пройденного пути энтропии. Психологически – в том числе. И теперь мне кажется, я не хочу знать, сколько тебе лет.

– Боишься?

– Нет.

Эдвард опустил голову, посмотрел на часы и произнес, обрывая наш разговор:

– Я должен подвезти родных. Уже заканчиваются занятия.

Странно, в ту секунду я остро сожалела, что мы прощаемся. Эдвард нахмурился:

– В чём дело?

– Удивилась тому, что с тобой можно разговаривать, не желая тебя при этом придушить.

– Ты еще ребенок, – снисходительно пробормотал он.

– Надеюсь, так и останется.

– Удачной поездки, – неторопливо пробормотал Эдвард, продолжая остановившимся взором буравить дорогу перед собой.

– Можно вопрос?

– Я могу не ответить, но задавай.

– А как ты намерен провести выходные?

– Я и Эмметт должны будем сегодня уехать…

– Я имею право спросить, куда?

– К скалам у горы Ренье, – безразлично ответил он, прекрасно понимая, что эта информация ничего мне не даст. – Мы с семьей часто проводим время на природе. Мой отец любит лес.

«Может, это и хорошо, что я буду избавлена от его общества. Мне что-то совсем не нравится моё нынешнее состояние. Очень-очень не нравится. Стоило ему капельку дружелюбия проявить, и вот я уже не хочу с ним прощаться. Ничего, я с собой разберусь».

Неожиданно он проницательно взглянул на меня:

– Да, кстати, у меня к тебе просьба. И… на будущее, когда я говорю «просьба» это значит, что ее лучше выполнить ради твоего же блага.

– Послушай, ты несколько раз спас мне жизнь, но я ненавижу, когда ты говоришь таким тоном, так что перестань. У меня есть голова на плечах. Что за просьба?

Он улыбнулся так легко и иронично, словно увидел, как на него всерьез пытается рычать щенок.

– Как пожелаешь, – подняв бровь, с притворной покладистостью сказал он. – Постарайся не влипать в неприятности и беречь себя. Договорились? Это значит – не стой под падающим деревом, не прыгай под машины…

Я вжала голову в плечи:

– Сделаю всё от меня зависящее.

Затем открыла дверь машины и гордой походкой прошлась до входной двери, не забыв полуобернуться в его сторону на прощание. Мне показалось, что Эдвард смеялся.

Мне не нравился его смех. Искренний, но… такое впечатление, что он смеётся над котёнком, с которым играет. Я не хотела быть котёнком, я собиралась стать львом.

Комментарий к Диалоги со сфинксом. Часть пятая – Сфинкс изучает тебя

Из плейлиста Эдварда:

Thousand Foot Krutch – Courtesy Call

André Gagnon – Nelligan

Sick Puppies – So What I Lied

========== Диалоги со сфинксом. Часть шестая – ты начинаешь понимать ==========

Покончив с домашним заданием и ужином, я сосредоточилась на самом главном. Я продолжила угадывать, кто такие Каллены и почему это одна из самых тщательно охраняемых тайн в мире.

Он сказал, что мне повезло, потому что я та, кто я есть. Но во мне не было никаких странностей, кроме занудства, которое объясняется ранней самостоятельностью. А упрямство… Что ж, по-моему, каждый старшеклассник упрям.

У меня появились еще идеи: Каллены киборги, потомки рептилоидов или новая ступень эволюции.

В пятницу весь класс обсуждал мой обморок. Я бы находила это очень забавным, если бы шутки на данную тему прозвучали только три раза подряд, но слушать это целый день слегка раздражало. Похоже, то, что я сидела с Калленом в столовой, несколько испортило у класса впечатление обо мне.

«Наплевать».

Хуже всего то, что даже Джессика восприняла это в штыки. Она сердилась, я чувствовала это, но не находила объяснения. Майк, кажется, единственный остался нейтрален, а Тайлер целый день меня избегал, что, вероятно, к лучшему.

– Ты так и не рассказала, что вы там обсуждали с таким видом, будто речь о секретном государственном проекте, – чуть ли не пыхтя от негодования, выпалила Джессика, требовательно садясь ко мне за парту. До тригонометрии оставалось пара минут. Я посмотрела в ее лицо и неожиданно рассмеялась.

– Что? – спросила она недоуменно.

«Просто представила себе, как пытаюсь тебе всё объяснить, а ты ну очень пытаешься меня понять, и твоё симпатичное личико изо всех сил изображает интеллектуальные терзания. Господи, какая я отвратительная, убейте меня».

– Забудь, – ответила я. – Не важно.

– Знаешь, у тебя такое лицо было, когда ты с ним сидела… – вкрадчиво сказала Джессика.

– Словно я в вольере с аллигатором?

– Шутишь? Ты смутилась, у тебя был вид перепуганной школьницы, которую посадили с суперзвездой. Есть, от чего подхватить столбняк. В конце концов, Каллены никогда не сидят с такими, как мы. А тебя он счел достойной своего внимания.

“Вот оно что? Ты говорила, что вы их игнорируете. Ты говорила, что они изгои. И вот ты говоришь мне, что я приблизилась к звезде…”

Эта черта характера в Джессике никогда мне не нравилась. Ее и впрямь волновала популярность.

– Послушай, – мягко сказала я, – давай проясним ситуацию. Каллены – обычные люди, просто более высокого социального круга. Ты же не веришь в эту чушь про то, что все равны? Не равны. Ни социально, ни интеллектуально, ни по менталитету. Так вот, они умны, богаты, красивы, и им попросту не о чём с нами говорить, у них другой круг интересов. И Эдвард – такой же. И говорили мы с ним, в основном, о всякой чепухе, вроде погоды и школы. Вероятно, он счел, что будет вежливо поддерживать со мной контакт после того, как спас меня. Еще пару раз пригласит за свой столик, и всё. Это обычные расшаркивания.

Джессика нервно кусала губу, глядя на меня колючими глазами, полными недоверия. Она знала, что я права, ей было нечего ответить, но ярость на существующую правду вздымалась в ней волной.

– Всё равно они не имеют права быть такими высокомерными, – процедила она.

– Имеют, – спокойно ответила я. – Как бы мне это ни было противно, они имеют на это полное право. И если нас это не устраивает, то мы можем либо подняться до их уровня, либо найти в себе достоинство, чтобы это игнорировать. У меня не всегда получается, – добавила я флегматично.

– Знаешь, я начинаю понимать, что в тебе нашел Эдвард. В тебе есть что-то похожее. Даже сейчас, пока ты со мной говоришь, – неожиданно сказала Джессика, очень проницательно на меня посмотрев.

– О, надеюсь, что нет, – недовольно нахмурилась я. – Вот ещё.

– Я спорю на что угодно, что Каллен приударит за тобой, и ты потеряешь голову.

Это прозвучало довольно забавно, так что я рассмеялась. Разозленная тем, что ей не удалось задеть во мне ни тщеславия, ни гордыни, она с досадой от меня отсела, и целый день порой вскользь шутила насчет моего высокомерия. Я знаю, что сама виновата. Я высокомерна, и что.

Впрочем, Джессика – девушка отходчивая, лёгкая. Она быстро перестала обижаться и мы с ней быстро помирились. Хотя она всё равно долго обзывала меня “венценосной особой”. Признаю – я это заслужила.

Еще я поняла, что ни одна обычная девушка не привлекла бы к себе внимание Калленов. Точнее, я остро почувствовала это после разговора с Джессикой. На секунду я представила себя той, какой должна была быть в воображении Эдварда – слабой, тихой, скромной, типичной серой мышкой с типичным внутренним миром, заполненным романтикой, классической музыкой и мыслями о семье. Местами храброй, местами стереотипной и забавной. Потом я представила себе, как на меня несется синий фургон. И Эдвард мрачно смотрит, как меня расплющивает о машину. Невелика потеря. Просто не стало еще одной очень неплохой девушки, такое случается, но не рисковать же из-за этого важнейшей тайной.

Не знаю, кто в точности такой Эдвард, но он и правда чудовище. Только в сказках чудовища бывают добрые. Только в сказках они рискуют своей тайной, чтобы спасти милую и добрую, ничего не подозревающую девушку. Естественный отбор убил бы их обоих рано или поздно.

А может, я просто слишком цинична для своего возраста.

Завтра обещали солнце, и за столом на ленче все говорили именно о предстоящей поездке в Ла Пуш.

Солнце… Мысли о нём возвращали меня к Финиксу. Я вспоминала свою тихую, безмятежную жизнь под сухим, палящим, но нежным солнцем. Я не скучала по ней.

– Как интересно, почему это сегодня Белла, – Лорен подчеркнула моё имя сардонической интонацией, – сидит с плебеями, вроде нас, а не с Калленами?

Она расположилась совсем близко рядом со мной. Лорен была девушкой красивой, но достаточно высокомерной. Почему-то так сложилось, что всю свою жизнь меня не любили платиновые блондинки. И так вышло, что я настороженно относилась к ним. В сущности, до сего моменты мы с ней почти не общались. Это была утончённая умная девушка с сильным характером и привыкшая к вниманию в свою сторону. Не злая, не стерва и не помешана на популярности, но я на всякий случай обходила её стороной.

– Если ты хочешь сидеть с ними, подошла бы сама и попросилась бы к ним, – ответила я неожиданно громко. – Зависть плохо отражается на цвете кожи. Позеленеть можно.

За столом воцарилась мертвая тишина. Сегодня я целый день игнорировала их шутки, но в последний момент поняла, что устала. Я встретилась со своей одноклассницей взглядом и улыбнулась. Она была готова разорвать меня на части.

«Тоже мне нашла молчаливую овцу, которая под предлогом чувства собственного достоинства терпит, когда ее оскорбляют. Если кто-то из них вякнет еще хоть что-то, я устрою тут такую сцену, что меня месяц все обходить будут, как прокаженную». Явственно прочитав мои намерения у меня на лице, Лорен подняла бровки и предпочла сосредоточиться на своем ленче, молча. Так мило с ее стороны…

В чём-то Эдвард прав. Я и впрямь веду себя и мыслю совершенно несоразмерно с собственными физическими возможностями. Причем, самое забавное, что я всегда выходила сухой из воды.

После прошлой беседы с отцом наши отношения были несколько натянутыми. Чарли пытался сделать вид, что всё в порядке, но я знаю, что он нервничал. Он испугался, что я заговорила о Куантико всерьез и, скорее всего, подбирал слова, которыми будет меня отговаривать. Когда это не подействует, последует ультимативная форма. Для начала, например, он всё расскажет маме, потому что она всегда имела на меня влияние.

Я не жалела о том, что всё рассказала. Рано или поздно они бы узнали, и теперь я вижу реакцию Чарли. Всё предсказуемо, всё нормально, я должна держать себя в руках, принять это и не останавливаться. Впрочем, можно подумать, я двигаюсь куда-то.

За ужином я пыталась как-то скрасить наше молчание.

– Скажи, а что это за скалы около горы Ренье? Там красиво?

Отец недоуменно на меня посмотрел:

– Ну… дикая природа сама по себе красива. Но я полагаю, ты туда не собираешься?

– А что такого? Пара парней из нашей школы в поход туда поехали.

– Надеюсь, они знают, что делают. Белла, в это место ездят для охоты. Причем, чаще всего туда ездят очень опытные охотники и только группами. В тамошних лесах полно диких медведей. Зона непроходимая и опасная.

– Полагаю, я не так их поняла, – я поспешила успокоить отца, а сама задумалась.

«Действительно крайне странное место для семейного отдыха… – потом я вспомнила, как Эдвард остановил машину руками. – Или это правда охота? Я бы не удивилась. Он сказал, его отец любит природу. То есть, речь об охоте? Но они уезжают иногда пару раз за месяц то всей семьей, то парами. Какая-та фанатичная страсть к убийству зверей, на мой взгляд».

Ответ лежал у меня под носом, я чувствовала это. Все детальки нехитрой загадки давно сложились в паззл, а я не видела ответ, потому что просто не хотела его видеть. Именно – я боялась правды, которую подсознательно начала понимать очень быстро. Я ведь… я ведь с самого начала сравнивала его с демоном. В его хищной усмешке таилось нечто Мефистофельское. Он напоминал мне типичного героя романов сестер Бронте – подчеркнуто холодный, но внутренне мятежный. Никогда не любила таких, они всегда вызывали во мне инстинктивное стремление держаться настороже или бросать им вызов.

На следующее утро вышло солнце, и под его лучами Форкс преобразился. Небо здесь, оказывается невероятно синее, а воздух почти дрожит от собственной чистоты. Капельки влаги искрились на стволах и ветвях, обжигая глаза почти до боли своей яркостью. Одевшийся в серебристый туман, лес казался особенно прекрасным. В Финиксе цвета от желтого до раскаленно-красного, его листва не такая зеленая, слишком привыкшая к пеклу, здесь же на солнце каждый цвет города кричал свежестью. Форкс напоминал очень некрасивого и неприятного человека, который, улыбаясь или смеясь, волшебным образом преображается.

Солнце здорово подняло мне настроение, и я стала готовиться к поездке в Ла Пуш.

Я подъехала к одному из немногих магазинчиков в Форксе, на котором лежал лоск современности – «Олимпийская экипировка Ньютонов» находился почти за городом, в северной его половине. Судя по машинам на стоянке, Тайлер, Майк и Эрик с еще парочкой парней из класса уже приехали. Чуть позже явились девушки – Лорен, Джессика и Анджела со своими подружками. Их смех разливался еще издалека. Похоже, не одну меня обрадовало солнце. Но Лорен, увидев меня, изменилась в лице, ее синие глаза источали в мою сторону презрение.

«А и плевать. Я еду для того, чтобы поискать информацию насчет пропавших людей, а не для того, чтобы обращать на тебя внимание, куколка». И ослепительно ей улыбнулась. Похоже, мой псевдодружелюбный оскал ее напугал.

Майк умел как бы объединять вокруг себя людей. Рядом с ним довольно трудно собачиться или портить друг другу жизнь, поэтому я держалась рядом с ним.

– Ты всё-таки явилась! – он широко улыбнулся мне, махая рукой. – Смотри, я был прав, сегодня солнечно.

– Я не могла пропустить эту поездку.

– Скажи… – он почему-то воровато обернулся на Тайлера, державшегося особняком, – ты никого не пригласила?

– Каллен отказался ехать, – прямо ответила я.

Майк вздохнул облегченно и сказал мне тихонько:

– Слушай, было бы не очень хорошо, если бы он поехал. Знаю, тебя достали вопросами, но… он правда глаз на тебя положил?

Он спрашивал не просто так, я видела это по его лицу.

– Нет, – ответила я честно. – У нас просто может начаться что-то вроде совместного классного проекта. Только это еще не точно, поэтому я никому не говорю. Мы не дружим или что-то типа того…

Майк явно успокоился:

– Тайлер с ума сходит. Ты не можешь сесть с ним в одну машину?

– Какое благородство. А не потому ли это, что ты хочешь сесть рядом с Джессикой?

– Если не можешь обойтись без сарказма, разрешаю тебе просто кивнуть, – иронично улыбнулся Майк.

– Ладно, я сяду рядом с ним. И не скажу, что это ты меня попросил.

– Ну, еще бы, – фыркнул он.

Тайлер сдержанно согласился сесть рядом со мной. Он пытался не показывать того, как себя чувствует, и я была благодарна ему за это. А он был благодарен мне за то, что я веду себя, как ни в чём ни бывало. Возможно, это немного неловко, но мы оба знали, что так будет лучше. Хотя я понимала, что разговора не избежать… и готовилась к нему.

Как давно меня не было на этом пляже. Едва я увидела знакомый полумесяц береговой линии, окаймленной высокими деревьями, сердце у меня сладко сжалось. Правда, я не понимала, почему. Я знаю, что ездила сюда ребенком, и мне тут не то чтобы нравилось. Красиво, конечно, но сыро и холодно. И тем не менее, увидев пляж, я почувствовала тепло. Будто вернулась к чему-то родному, но давно позабытому. Может, дело в гальке, которую я швыряла в воду. Или в том, что тут я пыталась научиться водить велосипед. Равновесие – не про меня, так что я толком не выучилась.

Могучие волны даже летом кажущиеся густо-черными спадали пенистыми гигантскими лапами на каменистый берег. От поваленных в грозу деревьев на берегу пахло мхом и морской солью. Величественные, острые скалы и рифы усеивали пляж. А дальше от берега вздымались каскады сосен – древних, темно-зеленых, нахохлившихся каждой иглой. Галька искрилась и пестрела на солнце. Издалека она казалась однотонно-темных оттенков, но если взять какой-нибудь камушек и рассмотреть его, то можно было найти жемчужно-белый, прозрачный, как у слюды, кирпичный, агатовый и изумрудно-зеленый.

Прохладный морской ветер пах йодом и сырым лесом, от него немного кружилась голова. Словно вскрики призраков в вышине – это перекрикивались пеликаны. Над лесом высоко взмыл невозмутимый орел, занятый поиском пищи. Из-за горизонта на пляж уверенно ползли темнеющие тучи, грозя вытеснить синее небо, но дождем пока не пахло. То, как медленно гигантские тучи надвигались из-за воды, казалось бесшумным приближением черного цунами. Сделалось даже не по себе.

Похоже, Майк не в первый раз возит сюда ребят. Когда мы приехали, он командовал, где мы расположимся и кто будет искать хворост. В эти секунды он выглядел по-настоящему взрослым, и я видела, как Джессика, стоя подле него, сияет не хуже солнышка в небе. Хоть кто-то сейчас по-настоящему счастлив.

Я растерянно подошла к воде и попыталась вернуться к мыслям о пропавших людях, но меня вывел из задумчивости Тайлер.

– Не похоже, что ты приехала отдыхать.

Я обернулась к нему, попытавшись изобразить вежливую улыбку.

– Так, думаю кое о чём. Тут, вроде недавно люди пропадали.

– Да, я слышал об этом. Но в Форксе об этом мало кто знает. Тебе лучше пообщаться с кем-нибудь из резервации.

– Пропадали их люди? – спросила я.

– Понятия не имею, – признался Тайлер. – Просто это было недалеко от их территории.

– Странно…

– Что?

«Я вспомнила, как Эдвард сказал, что не хочет сюда ехать, потому что здесь не его территория. Понятия не имею, что это значит».

– Ничего, – проронила я.

– Я хотел кое-что спросить.

Я молчала.

– У меня есть шанс? Или можно даже не пытаться? Знаю, девушкам такие вопросы задавать нельзя, но тебе можно. Ты не любишь играть с чувствами. Тебе нравится прямота. И я решил спрашивать прямо.

Ну, он не дурак.

– Еще недавно я бы сказала тебе, что шанс есть, – печально улыбнулась я.

– Эдвард Каллен, – медленно выговорил он, качнув головой. Ни капли печали в его светло-голубых глазах.

– Нет. Подготовка к поступлению.

– И это никак не сочетается с нормальной личной жизнью?

– Если я скажу, ты будешь смеяться.

– Может быть. Но ты всё равно скажи.

– Я хочу стать федеральным агентом, – и улыбнулась, глядя ему в лицо. – Если ты кому-нибудь проболтаешься, я тебя убью. А я умею заметать следы, и мой папа местный шериф.

– Не знаю, шутишь ты или нет, но почему бы и нет? Ты очень способная.

– Спасибо. Подготовка действительно сейчас занимает всё моё время. Извини.

– Ладно, я верю, что ты не могла всё это выдумать, чтобы меня отшить, – усмехнулся он. – И, хотел сказать, кстати, полегче с Лорен.

– Почему? – сурово нахмурилась я.

– Ты не знаешь, что случилось между ней и… Калленами?

– Нет.

– Я думал, ты уже в курсе. Это случилось ещё до тебя, но все уже фактически знают. Лорен была влюблена в Джаспера. Сильно. То есть, если быть честным, она пыталась… ну… преследовать его.

– Ого.

– И вроде как он это прекратил. Причём, странно получилось. Все знали, что они должны были встретиться. И встретились, наверное, но после этого Лорен резко перестала бегать за ним, успокоилась. Только стала более замкнутой и отчуждённой. До сих пор не вполне понятно, что именно он ей сказал. Порой её начинает немного не туда уносить, и она говорит, ведётся себя… как они, понимаешь? Потом он проходит. То, что ты общаешься с Эдвардом – просто кинжал ей в сердце. Только не говори ей, что я тебе сказал. Просто ты можешь в какой-то момент на неё надавить, она не выдержит и… В общем, Лорен девушка вспыльчивая и способная порой на весьма радикальные поступки. Никто не хочет никаких казусов.

“Вот оно что. Я видела в ней просто завистливую высокомерную блондинку, а у неё, оказывается, и впрямь проблема…”, – подумала я и мне стало неловко.

– Всё нормально. Спасибо, что сказал. Я буду осторожна.

Я параллельно подумала, что в школе Финикса эта ситуация бы так просто не разрешилась. Там и впрямь учатся совсем другие дети.

Мы поговорили на удивление легко. Мне показалось, он и правда немного успокоился, а мне не придется терять школьного товарища.

После этого мы все решили подняться в лес, кроме тех, кто решил остаться у костра и жарить зефир. Нас вёл Майк, разговоры шли, в основном, о школе, и я принимала в этом вялое участие.

«До ближайшего жилого места километра четыре. Лес очень большой, почва сырая. Мы сюда приехали на машине. Пешком или на велосипедах сюда отправляются, в основном, рыбачить и охотиться. Допустим, кто-то убивал этих пропавших людей. Какой смысл? Они бедны, они разного пола и возраста. Их объединяет один единственный фактор – все они одиноки или мало связаны с самим Форксом. Все они пропадали бесшумно, и начинали искать их далеко не сразу. Здесь есть какое-то жуткое противоречие… Ведь они все разные. Разный пол, разная внешность, разный возраст. Одинаковы условия исчезновения. Словно тот, кто ловил их, относился к ним не как к людям, а как к чему-то неодушевленному – ему плевать на пол и внешность, ему всё равно, где выбросить тело. Я в упор не вижу причины. Может, потому что я всё выдумываю, и никакой причины нет? Может, эти люди стали жертвами диких зверей и непогоды? Если бы мне только знать, в каком виде находили трупы».

Чем дальше мы шли, тем темнее становилось небо, которое от нас порой заслоняли плотные, мощные лапы ветвей деревьев. Зная свою сверхспособность спотыкаться на идеально-ровных поверхностях, я шла очень аккуратно и перешагивала через стволы деревьев.

Я заметила, как странно тут распространялись звуки. Когда Майк крикнул нам чуть издалека, чтобы мы поторопились, я едва его услышала с расстояния примерно ста двадцати футов. То есть, и крики о помощи здесь вряд ли далеко разносятся.

Вскоре мы вновь вышли к пляжу, сонм деревьев понемногу расступился, пропуская к нам солнечный свет, почти уже окольцованный тучами. Я аккуратно подошла к одному из самых прочных на вид валунов и села на него. Меня охватывало разочарование, я чувствовала себя уставшей. Мне уже хотелось домой, потому что я начинала думать, будто поездка в Ла Пуш вышла совершенно бесплодной. Да, я убедилась в том, что это не маньяк. Что, если их и убивали, то мотив не типичен. Что убийства были спланированы и хладнокровны. Что, скорее всего, я всё надумываю, и этих бедняг действительно убивал бесстрастный господин Случай.

Единственным светлым пятнышком во всей поездке мне виделся обед на свежем воздухе. У меня разгулялся аппетит, и я рассчитывала, что вкусные сандвичи с индейкой немного поднимут мне настроение.

Когда мы вернулись к оставшимся ребятам на пляж, то обнаружили, что они не одни. Эти люди точно были из резервации – они выделялись и ростом и цветом кожи и прическами. Один из них – совсем молодой парень с оленьим разрезом черных глаз, светло-бронзовой кожей, как у человека, привыкшего находиться на свежем воздухе. Я поймала себя на том, что в последний раз видела таких красивых парней где-то по телевизору. Только этот оказался лишён… наигранности. Вероятно, наивный мальчик не подозревал о том, какой владеет силой. Он не замечал взглядов обращенных на него, простодушно улыбался, и всё в нём твердило о детской непосредственности.

Его звали Джейкоб.

С самой первой секунды это имя болезненно врезалось в сердце, вызывая чувство, похожее на то, какое я испытала, увидев пляж.

Мальчик, моргая, смотрел на меня, протягивая мне руку, пока я заторможено смотрела на протянутую ладонь.

«Дура, он с тобой знакомится, поздоровайся».

Я вяло пожала его теплую, мягкую руку и улыбнулась, кажется, представившись в третий раз подряд. Не хватало только смущенно захихикать для довершения образа.

Это моё проклятие – чужая красота всегда действовала на меня немного дезориентирующе вне зависимости от того, какого пола этот человек или возраста. Я порой украдкой глазела на парня, искренне им восхищаясь и печально думая, как он изменится через каких-то пару лет. Поймет, что его окружают толпы поклонниц, осознает свою власть и очарование, а потом окончательно и бесповоротно испортится, преждевременно пресытившись легкими победами и вниманием. Но сейчас он еще мальчишка. Сейчас он еще свободен.

С первой секунды я воспринимала его с некоторой снисходительностью, как ребенка. Так уж вышло.

Я вяло жевала свой бутерброд, мало поддерживая с кем-либо беседу. Этот парень так заполонил мои мысли, что я не сразу осознала, какой шанс мне выпал. Воистину, красота – страшная сила. Ведь наши гости – жители резервации… Именно отсюда шли слухи об исчезновениях!

Я чуть не выронила сандвич, рассеянно оглядываясь по сторонам и жадно выискивая добычу для допроса. Почти все парни, как оказалось, разошлись. Кто в лес, кто к воде с девушками, а кто-то в магазин. Не повезло именно Джейкобу. Кстати, мальчик странно смотрел на меня время от времени. Порой он улыбался таинственно, и я не могла понять, почему.

– Похоже, я сильно изменился, – вот что он сказал первым, пока я подбирала слова, чтобы к нему обратиться.

– Чего? – непонятливо переспросила я.

– Моя фамилия Блэк. Ты купила пикап у моего отца, – пояснил он всё с той же улыбкой.

– Точно! – воскликнула я обрадованно. – Ты же сын Билли! Но ты и впрямь сильно изменился. В последний раз ты был коротышкой ниже меня с пухлыми коленками.

– Не удивительно, что ты не узнала меня. А вот я тебя вспомнил.

– Надеюсь, не потому, что я слабо переменилась с двенадцатилетнего возраста?

И тепло в груди, образовавшееся у меня внутри, когда я увидела пляж, взорвалось бомбочкой. Я помнила, как мы с Джейкобом и его сестрами сюда ходили. Как правило, с нами присутствовал мой отец. Я часто получала ссадины и синяки. Мы с Джейкобом никогда толком не играли, потому что он, во-первых, был мальчиком, а во-вторых, самым младшим. Мы относились к нему покровительственно, снисходительно, и он на это очень обижался. А сейчас этот тип выше меня на полголовы и почти такой же широкий в плечах, как мой отец. Он улыбнулся мне очаровательно простодушной улыбкой.

– Нет, ты тоже переменилась, дело не в этом, – он неожиданно почему-то испуганно посмотрел себе под ноги, после чего поспешил сменить тему разговора: – Мои сестры давно покинули отчий дом. Рейчел сейчас в Вашингтоне, а Ребекка вышла замуж за серфера. Сейчас на Гавайях. Они очень редко приезжают, но я не особенно скучаю, если честно. Мы были не особенно близки. Кстати, а как тебе пикап?

– Он потрясающий, – сказала я. – Сразу стал мне понятный и родной.

– Я рад, если так, – глаза его польщённо заблестели. – Отец серьезно контролировал мою работу, пока я собирал его, и не разрешал браться ни за что новое. Так что я вложил в него все свои возможности.

Я недоверчиво посмотрела на него:

– Ты сам машины собираешь?

– Конечно, – беззаботно пожал плечами он. – Собственными руками. Но моя страсть – байки. Вот где действительно простор для творчества.

– Хотела тебя спросить, – вкрадчиво начала я, – что тебе известно о пропажах людей в районе Ла Пуш?

Он посмотрел на меня с легким удивлением:

– Странно, что этим кто-то интересуется в Форксе. Почему ты спрашиваешь?

– Интересно стало. Тут тишь, мир и благодать. Не те условия, при которых можно считать пропавших, – уклончиво ответила я.

Неожиданно я поняла, что меня слышал второй парень, спутник Джейкоба. Тот был намного старше него. Он показался мне фанатом белковых коктейлей. Он приблизился ко мне, глядя в лицо своими темными, слегка сощуренными глазами:

– Мы тоже хотим знать о том, почему в этих лесах пропадают люди. Мы знаем только, что никто в резервации не причастен.

– Откуда такая уверенность? – стараясь его не испугаться, прямо спросила я.

– Потому что убийце среди нас было бы невозможно спрятаться, – вкрадчиво, раздельно выговаривая слово за словом, ответил он.

Джейкоб взглянул на него с удивленной полуулыбкой:

– Успокойся ты, она же не обвиняет. Мы с ней дружим с детства. Это дочь друга моего отца.

Я решила не сдаваться. После слов Джейкоба незнакомец с сомнением посмотрел на меня, думая, стоит ли мне доверять. Наконец, приняв какое-то решение, он слегка расправил плечи и перестал смотреть на меня угрожающе.

– Вы знаете Калленов?

Я спросила это, потому что Эдвард сказал «это не моя территория». Реакция превзошла мои ожидания. Друг Джейкоба нахмурился и очень сухо отрезал:

– Каллены сюда не приезжают.

И сказано это было так специфически, словно… они здесь персоны нон-грата.

– Почему?

– А почему лисы в одиночку не ходят в логова волков? – спросил он со злой, ироничной усмешкой, обнажив при этом белоснежные, красивые зубы.

– Я не понимаю.

– А тебе и не нужно, – ответил он лениво.

– Слушая тебя, можно решить, что ты что-то знаешь об исчезновениях, – сказал Джейкоб, явно заинтересованный.

– Только то, что виновника происходящего точно нет среди наших. И не может быть. Если бы мы только могли найти его или их…

– То есть, это точно не простые исчезновения? Не несчастный случай? – спросила я, стараясь не выдавать взволнованности.

– Поверь мне, случайности тут не причем, – ответил он. – На всех трупах находили след. Очень специфический след, – мне показалось, что он дрожит от злости. – Их шеи были буквально разорваны.

Да, именно в ту секунду я и начала догадываться, с чем имею дело. Видимо, жуткая догадка была написана на моём лице, парень подумал, что сказал слишком много. Помолчав немного, он сослался на какое-то дело и покинул нас. Повисла довольно тягостная тишина. В моих висках гулко стучала кровь, перед глазами темнело.

«Сосредоточься».

Я перевела взгляд на задумчивого Джейкоба.

– Он странный.

– Иногда он мне тоже кажется таким. Это Сэм.

– Ты не знаешь, почему он так странно отозвался о Калленах?

– Ну… у меня есть предположение, – он неожиданно улыбнулся. – Но оно дурацкое. Понимаешь, у нас многие всерьез принимают разные древние страшилки и истории. Я стараюсь относиться к ним снисходительно.

– Расскажешь? – зачарованно спросила я. Видимо, у меня так блестели глаза, что я выглядела слегка ненормальной. Джейкоб рассмеялся:

– Мне запрещено.