Текст книги "Сумерки разума (СИ)"

Автор книги: in-cognito

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Но я почему-то верю.

– Больше меня не ненавидишь?

– Не знаю. Не сегодня, – сощурившись, передразнила его я.

Он слабо, как-то рассеянно улыбнулся:

– Тебе здорово повезло.

– В чём, интересно?

– В том, кто ты есть.

– Не понимаю.

– Будь на твоем месте, скажем, Джессика, я бы не спас ее.

Странно, но я не расстроилась и не удивилась. Не то чтобы он сказал нечто приятное, я просто не удивилась сказанному, только нахмурилась.

– Еще одно. Тебе придется довольно быстро попрощаться с тем, что ты называешь моралью.

– Это вряд ли, – резко ответила я.

– Это не просьба и даже не приказ, а констатация факта, – пожал плечами Эдвард. – Неизбежность.

– Я всё-таки хочу знать. Хотя бы вкратце. Почему ты спас меня?

– Терпение, Белла. Тебе придется быть очень стойкой и терпеливой, лучше начинать учиться этому прямо сейчас, – он равнодушно посмотрел в окно. – Я думал, всё началось с твоим приходом, но ошибался. Настоящие проблемы начались после того, как я тебя спас…

– Проблемы?

– М-да. Когда мне пришлось наблюдать издалека. Обычно я всегда справляюсь с такой работой элементарно, а в этот раз не вышло. Нонсенс. Теперь мне придется изучать тебя открыто. Это плохо, потому что привлекает ненужное внимание. Но чёрт с ним, – он махнул рукой.

– Знаешь, я всё равно плохо тебя понимаю.

– Забавно, – он слабо улыбнулся.

– Что забавного?

– На самом деле, я очень много говорю. Самого раздражает.

– Можешь не переживать, потому что я тебя не понимаю.

– Вот и замечательно, – медленно проронил он.

– То есть, ты мой куратор, так? И мы будем общаться, обедать вместе…

– Вроде того, – он нахмурился с сомнением.

– А поточнее?

– Ты должна понимать, что от меня нужно держаться подальше. Каждую секунду тебе придется быть настороже. Это важно. Я не шучу, доверяй своей интуиции. Почувствуешь опасность – дистанцируйся от меня или беги, если нужно.

Я молчала.

– Не могу понять. Любая нормальная девушка на твоем месте поблагодарила бы, бросилась бы мне на шею. После угроз она бы сочла меня мерзким болваном, а потом обиженно бы меня игнорировала. Всё бы закончилось легко и просто.

– Я ненормальна, – ответила я рассеянно.

Он невозмутимо кивнул:

– Да, так и есть. В твоём возрасте быть такой… странно.

– Но то, что я ненормальная – лично тебя устраивает?

– Вроде бы, устраивает. Я отвечу на этот вопрос точнее, когда смогу сделать выводы относительно тебя.

Некоторое время мы оба молчали. Время для меня словно остановилось. Исчезла школа, дождь за окном, я не могла начать есть, мои мысли были заняты совершенно другими вещами.

– О чём ты думаешь? – неожиданно как-то резко спросил он. Словно невозможность читать мои мысли очень его раздражала.

Впрочем, я к этому привыкла. Решила отвечать только правду и будь, что будет.

– Пытаюсь понять, что ты такое.

Он приподнял бровь, кивнул и спокойно спросил:

– Какие предположения?

– Идиотские.

– Например?

Подумав, что мне всё равно, как он отнесётся к моим догадкам, я вздохнула и ответила:

– Ну… моя самая большая догадка в том, что ты – результат какого-то правительственного эксперимента. Или инопланетянин, который наладил контакт с нашей цивилизацией. Еще – наиболее разумный вариант – все сказки про буддистских монахов правда, и ты прошел всю их школу.

– Ладно… ты попыталась.

– Я нигде не угадала?

– Нет, – ответил он равнодушно, а затем приподнял брови и улыбнулся. – Твой поклонник рассуждает, в какое время выбить мне зубы, это забавно. Он решил, что я надоедаю тебе.

Но это не было забавно.

– Мой поклонник?

– Тайлер. Собирается спасать тебя от моего внимания.

– Он не мой поклонник. И ты всё выдумываешь…

– Нет, я элементарно читаю людей. Большинство очень просто устроено. Если уметь читать по лицам, знать психологию и немного ориентироваться в пирамиде желаний Маслоу, то любой человек станет для тебя элементарно предсказуем. Достаточно знать тип нервной системы, чтобы предугадывать стимул-реакции. Даже безумцы предсказуемы, потому что их поведение обусловлено их недугом. Но есть такие динозавры, которых не так просто предсказывать и читать. Они меня очень раздражают.

– Похоже, ты считаешь меня таким динозавром, – сказала я с усмешкой.

Эдвард холодно на меня взглянул:

– Я бы на твоем месте не считал это комплиментом. Такие, как ты – аномалии. С точки зрения эволюции такие личности чаще опасны, чем полезны.

– Вообще-то, я обычная.

– Я тоже так сначала думал. Но у тебя неадекватная система приоритетов. Не подходящая твоей природной организации. Тебя должно было это сломать, но почему-то не сломало. Люди твоего типа трусливы, осторожны, идут наиболее простыми и знакомыми путями. Ты словно нарочно ищешь для себя смерть и то, что поддается тебе хуже всего.

– Это и есть саморазвитие…

– Нет, это самоубийство. Саморазвитие – это когда человек четко оценивает свои возможности и развивает их, пусть порой и идя на риск. А ты не идешь на риск, ты шагаешь в чертову пропасть, Белла, – теперь он смотрел на меня совершенно недружелюбно. – Это как если бы ты решила взбираться на Эверест без страховки в первый раз. Ты погибнешь рано или поздно. Так вышло, что твои амбиции серьезно перевешивают твои реальные возможности. И ты идешь наперекор этому. Слабенько. Вяленько. Жалеешь себя. Но ты зачем-то идешь, хотя тебе чертовски больно. Ты даже при этом в себя не веришь. И никто в тебя не верит. А ты продолжаешь идти. Плачешь и идешь. Зачем?

Я дрожала. Я не могла смотреть на него и не могла ему ответить.

– Сидела бы ты лучше на месте, понимаешь? Жила бы себе. Так нет ведь, – процедил он.

– Но ты помогаешь мне.

– Динозавры меня раздражают, но это не значит, что они не интересны, – спокойно ответил он.

Я утомленно молчала. Наконец, чтобы чем-то заполнить наше тягостное молчание, я сделала большой глоток газировки. Эдвард поднял брови:

– Извини. Ты голодна, наверное.

– Нет, – рассеянно ответила я. – Меня подташнивает. Сам, между прочим, ничего не ешь, хотя по идее должен быть голоден.

Он покачал головой, странная улыбка коснулась его губ:

– Нет. Я не голоден.

Я устало вздохнула:

– А ты можешь в следующий раз предупреждать меня, когда решишь меня игнорировать?

– Зачем? – осторожно спросил он.

– Мне надо. Подготовлюсь морально к затяжному молчанию и пониманию того, что не видать мне истины в ближайшие дни, как своих ушей…

– Ладно, – неожиданно мягко сказал он. – Я обязательно тебя предупрежу.

– Большое спасибо, – вежливо ответила я.

– Ты странная.

– Я знаю.

Он неожиданно взял меня за руки, его неподвижное лицо осветилось слегка мятежной, почти диковатой усмешкой:

– Поиграем. Угадывай, кто я такой.

Я заторможено посмотрела на свои ладони в его руках. Потом брякнула:

– Ну… однажды давным-давно тебя и твоего брата должны были угостить волшебным зельем, чтобы вы обрели невероятную силу. Твой брат получил зелья чуть-чуть, а ты свалился прямо в чан… (1)

– Очень смешно. Еще попытка?

«Перестань держать меня за руки».

– Ммм, – я задумчиво посмотрела в потолок, – радиация?

– Нет, к сожалению, – цокнул языком он. Эта игра его веселила.

«Нет, правда… Перестань».

– То есть, ты не супермен, – напряженно уточнила я с крайне серьезным видом.

– Я совсем не супермен.

От того, как он это сказал, я негромко вымолвила:

– Похоже, ты очень опасное существо…

«Почему я не могу просто вытащить руки сама? Словно не управляю ими…»

– Логично, – медленно кивнул он, без улыбки глядя мне в глаза. Странные огоньки зажглись в глубине его зрачков, и они мне не понравились.

– Иногда ты напоминаешь мне демона, – призналась я сухо. – Или одержимого.

– И как впечатления?

– Ну, как-то жутковато и безумно интересно, – честно ответила я. – Мне далеко не всегда это нравится. Но ты же не демон?

– Не знаю, – тихо, но твердо ответил он.

– Ладно. Ты опасное существо с моральными принципами. То есть… как бы чудовище, но доброе.

Эдвард медленно, непринужденно рассматривал мои пальцы в своих руках, что слегка меня нервировало. Холод его ладоней сначала обжигал, а потом я к нему привыкла, и это могло бы стать приятно, если бы только при этом я внутренне не цепенела от страха.

– Тут ты не права, – после чего губ его коснулась странная улыбка. – Я чудовище. Причем, совсем не доброе.

– Вы причастны к исчезновениям людей в Форксе? – спросила я очень тихо.

Он продолжал держать мои ладони, я почувствовала, как он сжимает их. Улыбка не сходила с его губ:

– Причастны.

Потом он тихо рассмеялся. Я смотрела на него, точно замороженная. Неожиданно поняла, что я была готова к такой правде.

– С какой целью ты оставил меня в живых? Не говори, что не знаешь, я больше не поверю.

– Не скажу, – голос его напоминал ядовитый мед.

– Но я ведь зачем-то тебе понадобилась…

– Возможно.

– Пожалуйста, скажи, я хотя бы останусь в живых? – прошептала я, открыто глядя ему в лицо. Он покачал головой и пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Я не откажусь от желания узнать правду.

– Разумеется, не откажешься, – печально кивнул он.

Мы слишком поздно поняли, что столовая опустела. Вот-вот начнется биология, и я опаздывала.

– Тебе нужно идти, – пробормотал Эдвард. – Я пропущу этот урок. Не хочешь пропустить со мной?

– Если я не появлюсь на уроке…

– Одноклассники тебя четвертуют. Иди, – он выпустил мои ладони, но как-то очень медленно. Я заметила, что его желтые глаза на мгновение потемнели.

– Помни про обещание предупредить меня, когда вновь соберешься меня игнорировать, – строго сказала я.

Со звонком я побежала в класс. Эдвард продолжал сидеть в столовой, глядя в окно.

Как и в тот раз, когда меня едва не убил Тайлер, я шла, и реальность вертелась передо мной цветными пятнами. Мысли снова отказывались складываться в стройную картину.

«Но скоро всё прояснится. Я уже являюсь частью этой тайны. Я готова принять ее».

Теперь у меня было сокровище. Определенность. Теперь я была почти уверена, что Эдвард откроет мне правду.

Когда я влетела в класс, одноклассники встретили меня странно пристальным вниманием, которое я не сразу заметила, потому что была погружена в свои мысли. Джессика смотрела на меня с некоторым беспокойством. Ньютон – с удивлением. Но по большей части это внимание сквозило холодом и отчуждением. Быть с одним из Калленов означало быть против всех. В те секунды я этого не заметила, просто села за парту и постаралась морально подготовиться к уроку.

Прежде всего, должна сказать, что я не боюсь вида крови и трупов. Мне приходилось рассматривать снимки мертвых тел, будь то утопленники, самоубийцы или люди, которых сильно потрепало в аварии. Я знала, кем готовлюсь стать. Но я ничего не съела за обедом и скудно позавтракала.

Мистер Баннер раздал на каждую парту по коробке.

– Откройте их и рассмотрите, – он сел за свой стол. – Вы увидите карту-индикатор, – он показал белую маленькую картонку с четырьмя квадратами на ней. – А так же аппликатор, – он вытащил нечто похожее на маленький гребень. – И микроланцет. После того, как я смочу ваши карты специальной водой из пипетки, дождитесь разрешения начать работу.

Он подошел к каждому из нас и добавил по капле воды на каждый квадратик карты, это заняло некоторое время, так что я даже заскучала.

– После того, как вы уколите свой палец микроланцетом, добавьте по капельке крови на каждый зубчик аппликатора и приложите его к карте, – говорил мистер Баннер. – Вам будет полезно знать свою группу крови. А если вы уже знаете, то неплохо бы уметь определять ее у других, и для этого вы научитесь пользоваться этими инструментами. На следующий неделе Красный Крест приедет собирать донорскую кровь. Кто пожелает, может участвовать в сборе. Кому нет восемнадцати, должны сначала спросить своих родителей. Пусть они заполнят формуляры. Подойдете ко мне после урока, формуляр я дам… Белла, ты неважно выглядишь. Что с тобой? – учитель подошел ко мне.

А мне было очень плохо. Кажется, я перенервничала сегодня в столовой, и теперь вид крови вызывал у меня предобморочное состояние. Странно при этом, что крови я не боялась. Я видела ее и видела в больших количествах. Честно говоря, ее запах чем-то напоминал мне море и металл, а эти запахи я любила. Но теперь…

– Мне… нехорошо, – прошептала я.

– Так, кто-нибудь проводит Беллу в медпункт? – на весь класс поинтересовался учитель.

– Давайте я, – вымолвил Тайлер с готовностью.

– Можешь идти своими ногами? – спросил меня учитель.

– Да.

Тайлер обхватил меня за пояс одной рукой и, позволяя на себя опереться, вышел со мной из кабинета.

Он почти донес меня на себе до выхода из корпуса. На улице свежий ветер привел меня в чувство, хотя и ненамного. Меня всё еще подташнивало. Я глубоко вздохнула а потом присела на паребрик.

– Я тут немного побуду.

Тайлер внимательно смотрел мне в лицо:

– Кошмар. Ты вся зеленая.

Царевна-лягушка…

У меня не хватило сил на шутку, и я только глупо хихикнула.

– Ты очень хрупкая, – пробормотал неожиданно Тайлер. Я удивленно подняла брови, глядя в его лицо. Потом вздохнула и запоздало сообщила, нравоучительно подняв один палец:

– Между прочим, крови я не боюсь.

Он улыбнулся:

– Ладно.

– Правда, – рассердилась я. – Честное слово. Просто я не пообедала и перенервничала.

– Хорошо-хорошо.

Я сурово посмотрела на него, а потом устало опустила голову.

Что хуже всего, я услышала голос Эдварда, который звал меня по имени. «Вот чёрт! Он не должен знать, что я расклеилась из-за вида крови…» Но он был слишком близко, чтобы я успела предупредить Тайлера ничего не говорить Каллену.

– Она в порядке? Что случилось? – он быстрым, чеканным шагом подошел ко мне и требовательно склонился надо мной. – Смотри на меня.

Я мрачно на него воззрилась: «Принесла же тебя нелегкая». Тут еще Тайлер наябедничал:

– Она едва не упала в обморок на уроке. Не знаю, почему. Ей даже палец еще не укололи.

Каллен почему-то смеяться не стал, на мгновение лицо его будто окаменело.

– Сейчас ты в порядке? – негромко спросил он. – Голова больше не кружится?

– Убирайся, – простонала я. – Ты… не должен был… Просто уйди! – мой голос звенел от досады.

Что теперь обо мне будет думать человек, который должен посвятить меня в страшную государственную тайну? Я боюсь крови! Невыносимо.

Эдвард вздохнул:

– Пошли в медпункт.

– Я как раз туда ее вел, – неожиданно мрачно сказал Тайлер. – Но она захотела посидеть.

– Можешь идти в класс, я доведу ее, – сказал Эдвард.

– Это велели сделать мне, – тихо, но очень отчетливо сказал он.

– Забудь, с ним бесполезно спорить, – мягко сказала я Тайлеру. – Пусть уже тащит меня в этот медпункт, если ему так хочется. Возвращайся, хорошо?

Он со вздохом покачал головой и посмотрел на Эдварда с колючим вызовом во взгляде:

– Береги ее.

– Не сомневайся. Я уже привык ее спасать, – неожиданно отрезал Каллен.

Это был удар ниже пояса. Я посмотрела на Эдварда почти с ненавистью. Вот что ему сделал бедный парень? Он же и впрямь переживал за меня.

Странным образом любовь и даже влюбленность преображает даже самые простые лица. Тайлер взглянул на меня так, что на секунду перестал казаться мальчишкой, который недавно обещал запихать за шиворот Майка целый сугроб. На меня никто еще не смотрел так, как он. Я почувствовала, что краснею и добавила, немного запинаясь:

– В-всё будет х-хорошо.

Красивые люди всегда действуют на меня деморализующе, всегда так было.

– Ты уверена? – спросил Тайлер.

– Да, – кивнула я. – Увидимся на занятиях.

Эдвард закатил глаза, когда Тайлер ушёл.

– Что ты в нём нашла? – просил он скучающе.

– Ты был просто отвратителен, – сказала я ровно. – Зачем ты так с ним? Тайлер хороший парень, его и так ест чувство вины.

Он спокойно нес меня на руках и молчал.

– Он же тебе нравится? – спросил Эдвард.

– Нет… Не знаю. Я старалась не думать об этом, – я вздохнула. – Вроде бы и нет, просто он очень хороший, с ним весело, и он не навязчивый.

– То есть, нравится.

– В первый же урок физкультуры он стал пытаться страховать меня от моей же неуклюжести. Я не просила его об этом. Мы вообще не общались. И в те дни я вряд ли нравилась ему. Он сделал это не из-за какой-то причины, понимаешь? А просто потому что мог. Такой он человек, – я рассердилась из-за того что помимо воли разоткровенничалась и мрачно добавила: – Не переживай, я в курсе, что нормальных отношений мне не видать, так что всё в порядке. И отпусти меня, это бесит.

Он словно меня не услышал.

– Выглядишь кошмарно, – задумчиво констатировал он.

– Серьезно, Эдвард, отпусти, я могу идти сама.

Он опять меня проигнорировал.

– Выходит, ты не выносишь вида крови? – Каллен неожиданно тихо рассмеялся, но смех этот был каким-то сухим, странным.

Я попробовала ему возразить, но он добавил:

– При этом не выносишь вида именно чужой крови, – медленно, с расстановкой и странным удовольствием протянул он, после чего хмыкнул.

– Не боюсь я крови! – рявкнула я, наконец.

– Ну, разумеется, – снова протянул он. – Не боишься.

– Отпусти меня, – я задергалась в его руках.

Эдвард сначала резко опустил меня на землю. Снова пошел дождь. Он падал ему на лицо и шею. Я запоздало поняла, что он вышел на улицу без верхней одежды. Странное было у него лицо. Показалось, он воспринимает само моё существование, как способ бросить вызов чему-то. Он упрямо нахмурился.

– Противны мои прикосновения? – поинтересовался он с затаенной вкрадчивостью.

Я молчала.

– Тогда молчи и терпи, пока я несу тебя, – глаза полыхнули злостью. Он взял меня за руку и потащил в медпункт.

– Эдвард, – пробормотала я.

Он не отвечал.

– Если бы я не успела более-менее тебя узнать, решила бы, что я тебе нравлюсь.

– Ты поразительно тактична.

– Это же неправда?

Настала моя очередь холодно смотреть ему в глаза.

– Потому что если это так, перестань меня спасать. Меня интересует только…

– Замолчи, – вздохнул он, а потом покачал головой: – Господи… до чего ты наивная.

– Поясни.

– О, ты скоро меня поймешь, – беспечно ответил он. – Ты ведь так хотела знать правду.

В медпункте этот изверг зачем-то опять схватил меня на руки и таскал так, шагая из стороны в сторону. Я не могла слишком шумно ему сопротивляться, потому что в принципе не люблю вести себя шумно в общественных местах.

Эдвард явно наслаждался тем, как выглядит со стороны. Еще бы – красивый юноша беспечно держит на руках хрупкую девушку. Все медсестры смотрели на него такими… такими специальными взглядами восхищенных поклонниц. Оказывается, кто-то еще покупается на дешевую демонстрацию физических возможностей. Я проходила на биологии, как это работает.

Каллен с трогательной заботой положил меня на кушетку, и только я заметила дьявольский злорадный блеск в его глазах.

– У нее обычная тошнота, – сказал он покровительственно медсестре. – Они на уроке определяли друг другу группу крови.

– О, девушки часто боятся крови, – сказала с улыбкой медсестра и посмотрела на меня понимающе, так что мне убить ее захотелось. – Полежи минутку, дорогая, всё пройдет.

Как объяснить этим странным людям, что со мной всё в порядке?

Эдвард уже не скрывал злорадного оскала на своем лице, стоя позади медсестры. Как только она к нему обернулась, этот дьявол немедленно состроил на своем лице выражение самой трогательной заботы:

– С ней ведь всё будет хорошо, правда?

– Разумеется, – растаяла медсестра. – Скажи, милая, а часто с тобой такое?

На беременность намекает.

– Почти никогда не случается. Может, второй раз в жизни. Понимаете, я просто не пообедала и слегка перенервничала кое из-за кого, – я кинула на Эдварда испепеляющий взгляд, но он продолжал с выражением невинного неведения смотреть на меня.

– А вы можете возвращаться на урок, – сказала ему женщина.

– Мне велели с ней оставаться, – соврал Каллен. Он быстро посмотрел на меня, и я мрачно поджала губы. Он едва заметно покачал головой, а я скептически прищурилась.

– Правда? – приторно-мягко спросила я. – Что-то я не слышала, что учитель такое сказал.

– Белла, у тебя в принципе туговато с восприятием. К тому же ты была в обмороке, – произнес Эдвард с материнской нежностью.

Пока медсестра ходила мне за грелкой, я чувствовала себя очень глупо.

– Ты прав, – произнесла я.

– Я очень часто бываю прав, – совершенно не удивился он. – В чём на сей раз?

– Не надо было идти на биологию, – с досадой пробормотала я. – По-идиотски вышло.

Эдвард сел рядом со мной на стул:

– Когда я увидел, как Тайлер тебя тащит, подумал, он идет закапывать твой труп. Думал, прикончу его.

Мне стало не по себе от того, как непринужденно он сказал это. И я поняла, что Эдвард сейчас не лгал. Лицо его хранило свою обычную невозмутимость.

– З-зачем? – тихо поинтересовалась я.

– Чтобы отомстить. Я мелочен.

– Тайлер очень испугался за меня, – вспомнила я. – Мне даже стыдно.

– Да, и он меня ненавидит.

– Ты не можешь этого знать.

– Мы говорили о предсказуемых людях, помнишь? Так вот Тайлер для меня очень предсказуем.

– А откуда ты нас увидел?

– Сидел в машине, слушал музыку, – сощурился Эдвард, проницательно глядя на меня.

– Похоже, тебе лучше, – сказала медсестра, заглядывая ко мне. – А у нас тут пополнение. Похоже, ты не одна такая, Белла.

Я решила встать и сказала медсестре:

– Спасибо, мне гораздо лучше, я тогда пойду…

Майк привел в кабинет Ли Стивенса, с которым сидел на биологии. Пыхтя, он собирался усадить сильно побледневшего парня на кушетку.

– Чёрт… – я поморщилась, – кровью пахнет. Мне опять может стать плохо, я пойду.

И поспешила выйти в приемную.

– Что ты сказала?

Я обернулась на Эдварда.

– Пахнет кровью, мне могло…

– Да-да. Но люди не чувствуют запах крови.

– Ерунда, я чувствую, – поморщилась я. – Похоже на сильно разогретую медь – такой солоноватый запах. Обычно он мне даже нравится, но мне и правда следовало перекусить перед занятием. Наверняка, ему уже укололи палец, и крови много получилось. Чёрт, у меня руки слабеют… Выйдем на улицу, ладно? В чём дело?

Эдвард смотрел на меня, хмурясь.

– Только мне кажется, я тебя понимаю, и ты что-нибудь выкидываешь.

– То есть? – я поспешно выкатилась на свежий воздух.

– Ничего. Не важно, – сказал он. – У тебя занятие по физкультуре, но ты туда не пойдешь, потому что плохо себя чувствуешь. Просто… делай вид, что тебе нехорошо, остальное предоставь мне.

И втащил меня обратно в медпункт. Он убедил миссис Коуп подписать мне освобождение и вызвался проводить до дома. Я плохо соображала и почти не понимала, что происходит. В том же коридоре я увидела Майка. Он порой удивленно переводил взгляд с меня на Эдварда, но я только руками развела. Я понятия не имела, что ему сказать. Мне самой было странно, что Каллен так подобрел.

Точнее, не подобрел. Стал подбираться ко мне ближе. Единожды он посмотрел на меня, как на человека, – это было на автостоянке, когда я спросила его: «Взгляни на меня и скажи, что ты видишь». Всё остальное время он прикидывался за исключением редких моментов. Эти маски раздражали меня, мимика подростка ему не шла. В том числе это неуместно выглядело, когда он гадко вел себя с Тайлером.

«Пусть ведет себя, как хочет. Потом он посвятит меня в тайну».

Я поймала на себе взгляд Эдварда. Он смотрел на меня слегка опечалено, словно мог знать, о чём я думаю.

– Ты так внятно мне и не объяснила одной вещи, – получив на руки справку об освобождении, Эдвард шел со мной по автостоянке. – Почему, конкретно, ты так вцепилась в то… кто такие Каллены?

– Всё началось с интуитивного понимания, что с вами что-то не так. В глаза бросалось. Стало любопытно. Потом я узнала об исчезновениях людей, еще и ты вёл себя странно… А потом ты спас мне жизнь, и всё изменилось. Эдвард, для тебя это элементарно и обыденно, но всю свою жизнь я просто существовала и постоянно мечтала быть чем-то значимым в собственных глазах. Допустим, так выйдет, и я умру. Что я после себя оставлю миру, кроме слез своих родных?

– Ты уверена, что миру есть до этого дело?

– Нет. Но меня это не волнует. Разум и способность творить даны человеку не просто так.

– Тебе не приходило в голову, что разум – суррогат, данный нам эволюцией случайно? – спросил он прохладно.

– Пусть. У любой случайности есть логическая причина, мне этого достаточно.

Тогда Эдвард слабо, но вполне искренне улыбнулся. Так улыбается мудрый старец. У меня почему-то сладко задрожало сердце от этой его ироничной, печальной и понимающей улыбки, но впечатление быстро улетучилось.

– Итак, ты хочешь что-то оставить миру после себя. Как насчет детей?

После разговора с отцом этот вопрос вызвал во мне реакцию протеста:

– Генетический материал после себя оставляет даже муха-дрозофила, – отчеканила я. – Что-то я сильно сомневаюсь, что разум мне дан для того, чтобы я оставила после себя еще одного человека. Это какой-то бессмысленный круговорот. Нет. Для начала я хочу понять, что такое зло.

Он остановился и посмотрел на меня то ли неприязненно, то ли удивленно.

– Вот, значит, как… Это всё объясняет.

– Что объясняет?

– Ты даже не замечаешь, как притягиваешь к себе чистое зло. Все люди притягивают, но ты – сильнее остальных, словно ты самоубийца. Или просто любознательна. Порой невелика разница.

Мы с ним сели в машину, но я приоткрыла окно, чтобы свежий воздух обдавал лицо – лоб был еще липким от пота. Мы молчали.

– Майк запланировал поездку на пляж, – я решила быть вежливой. – Ты сказал, что намерен за мной наблюдать. Это не слишком интересно, но ты мог бы поехать с нами.

– Если это не интересно, зачем сама едешь?

Нужно быть честной.

– Во-первых, там находили тела некоторых пропавших людей. Во-вторых, именно на шоссе за пляжем нашли машину Эмили Геймур.

Он не удивился, услышав это имя. Покачал головой:

– Что тебе еще известно?

– Что на ее машине не было следов столкновения, зато нашлись следы от когтей. Еще, что ее подруга пропала из психиатрической клиники и бредила о какой-то дороге солнца. Я подумала, что прогуляюсь по местности, попробую воссоздать в воображении обстоятельства исчезновения людей. По большей части, могу надеяться только на удачу. Вряд ли местные станут охотно делиться со мной информацией.

– Ты и правда серьезно хочешь всё это раскрыть? – спросил Эдвард.

– Да.

– Потому что…

– Мне не всё равно. Их убивали только потому, что они одиноки, и их мог никто не искать. И это самый мерзкий факт в данных обстоятельствах.

– В Ла Пуш я с тобой не поеду, – неожиданно сумрачно произнес Каллен.

– Я не сказала, что еду в Ла Пуш.

Он никак это не прокомментировал.

– Почему не поедешь? – вздохнула я.

– Это не моя территория.

– То есть?

Но он словно сделался глух.

– Тебе лучше? – наконец, спросил он.

– Немного.

– Тогда тебе пора домой.

Я собралась выйти из машины, но он резко захлопнул дверь вольво и покачал головой:

– Я не закончил с тобой разговаривать.

– Но… мой пикап…

– Скажу Элис, чтобы она пригнала его к твоему дому.

– Как насчет того, что я против посторонних за рулем моей машины? – рассердилась я.

– Элис хорошая, – улыбнулся он. – Уж кого-кого, а ее тебе бояться не следовало бы. И с твоей машиной всё будет в порядке.

– Чёрт, Эдвард, ты не можешь просто брать и тащить меня, куда тебе вздумается. И ты не можешь хватать меня на руки, если тебе захотелось… Я тебя не понимаю. Порой ведешь себя так странно. Я серьёзно, почему ты, чёрт возьми, смеёшься?!

– Расслабься, просто развлекаюсь, – пожал плечами он.

– Мне не нравится!

Мне правда не нравилось, я была далека от шуток, но мой гнев его только смешил. Это раздражало.

– Что поделать, – слабо улыбнулся он.

Затем вольво аккуратно выехала со стоянки. Неожиданно из колонок стала доноситься красивая фортепианная музыка. Я узнала ее, потому что моя мама часто слушала Дебюсси. Классика мне нравилась, но спокойная и нежная композиция показалась мне печально неуместной. Слушая ее, я смотрела на стекающие по стеклу машины капли дождя.

– Не подозревала, что тебе нравится Дебюсси, – я прервала молчание, чтобы чем-то заполнить тишину.

– Ты еще и в классической музыке разбираешься? – бесцветно спросил Каллен.

– Не то чтобы хорошо. Я могу узнать великих классиков, отличу фугу от крещендо и всё такое, но даже названия произведений толком не помню, кроме тех, что мне нравится. Это странно, что ты слушаешь Дебюсси. Я бы еще предположила насчет Шопена, но это было бы слишком.

– Правильно, Шопена я не люблю, – произнес Эдвард. – Дебюсси тоже. Просто по радио иногда передают иногда симпатичные мне композиции.

– Твоему характеру больше подходит… – я задумалась, – Скрипка Паганини. И кое-что из Баха.

– В яблочко, – его голос был всё таким же бесстрастным. – Насколько я знаю, твоя мать интересуется классикой. Это от нее у тебя приличный вкус к нормальной музыке?

– Во-первых, ты мерзкий сноб, и я люблю в том числе тяжелый рок. Надеюсь, ты разочарован. Во-вторых, откуда ты знаешь, что моя мама слушает классику?

– Белла, мы собираемся посвятить тебя в одну из самых тщательно охраняемых тайн в мире. Как ты думаешь, я не навёл бы о тебе справки? Чем я, по-твоему, занимался всё это время? Мне известно о тебе почти всё, что только можно. Я знаю, какой ты была в школе, как училась, с кем общалась, куда ходила. Я знаю многое о твоих родителях и знаю, что тебя неплохо воспитали. Я знаю, что ты не опасна, и у тебя нет подозрительных тесных знакомств.

– Проверка на детекторе лжи будет?

– Как правило, она не нужна, когда изучением человека занимаюсь я, – сумрачно пробормотал он.

– Потому что ты очень проницателен.

– Верно. Я узнал, что всю свою жизнь ты была взрослее своих сверстников психологически. Ты сама лишила себя нормального детства, всегда была послушной, рассудительной и правильной, – лениво перечислял он.

– Мама говорила, что я родилась тридцатилетней. Ну, Эдвард, ты тоже мало напоминаешь школьника. Собственно, это сильно бросается в глаза.

– Только тебе, – взгляд его при этом слегка потяжелел.

– Порой я поражаюсь невнимательности окружающих…

– Прозвучало снисходительно. Кто после этого мерзкий сноб?

– Ой, отстань.

– И так, ты приехала в Форкс, – допрос продолжался, – чтобы дать своей матери пожить спокойно с Филом. Это очень благородно с твоей стороны, но ты задумывалась о том, сделала бы она то же самое для тебя?

– То есть?

– Допустим, ты найдешь своё счастье, будь то работа в любимом агентстве или человек, от которого ты без ума. Она так же великодушно примет твой личный выбор, каким бы ужасным он не казался? – строго спросил Эдвард. – Если да, то замечательно, но мне что-то подсказывает, что это не так. И тебе придется скрывать от нее свою жизнь. Ты готова на это пойти?

– По большей части родители не подозревают о том, что у меня в голове. Я только недавно сказала отцу, куда именно хочу поступить.

– Надо полагать, он не обрадовался.

Я посмотрела себе на руки:

– Думаю, он будет разбит, когда поймёт, что я не изменю своих решений. Я должна быть готова к этому во что бы то ни стало. Мама будет просто в истерике, когда узнает, но… – она развела руками, – как ты верно заметил, это мой выбор. Я не отступлюсь от него.