Текст книги "Последняя жизнь (СИ)"
Автор книги: Ifodifo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– Тише, – просит она, торопливо вытирая слезы и оглядываясь на доктора, – пусть поспит, он двое суток оперировал. Вот, если можешь, раздай лекарства, там все подписано, – она кивает на лоток с таблетками в маленьких стаканчиках. – Я попозже приду перевязки делать. Роза на сегодня отпросилась. И Лин. И Элис. И доктор Скот тоже… – она опускает глаза, разглаживая трясущимися руками на коленках халат. – Ты иди, Джон, все нормально…
– Хорошо, – Джон кивает, забирая лоток с таблетками, почему-то словам Бетани он совсем не верит.
Пока Джон раздает таблетки, в голове все крутится мысль о том, что идти на Багате Розе некуда. И двум другим медсестрам. Да и доктору Скоту тоже. Разве что в соседний госпиталь? Но раньше он в стремлении пообщаться с коллегами замечен не был.
– Эй, капитан, – Джона ловит за руку кто-то из раненых, – как там на фронте?
– Наши наступают, – врет Джон, также, как врут Бетани и Роза, Лин и Элис, доктор Скот и доктор Джармуш, когда их об этом спрашивают.
– Свисти больше, – смеется раненый и тут же заходится кашлем.
Джон подает ему салфетку и, удостоверившись, что все в порядке, идет дальше. Когда он заканчивает раздавать лекарства, появляется Бетани, улыбающаяся и разговорчивая, только глаза заплаканные. Джон садится на свою койку, ожидая, когда очередь дойдет до него.
– Ну, что говорят? – интересуется Бестер.
– Ничего не говорят, – Джон потирает предплечье, надеясь таким образом унять боль, – доктор спит, Бетани не в курсе.
– Ну-ну, – скептически замечает Бестер. – Слышь, друг, сходи, посмотри сам, что там, на воле, происходит? – просит он.
Взлетает очередной корабль, и Бестер матерится, проклиная командование и союзников.
– Все предатели, чертовы предатели… – шипит он.
Джон отворачивается, чтобы не слышать этого бессильного злобствования. Когда до него доходит очередь перевязки, рука уже почти не болит. Джон стойко переносит, пока Бетани ловко обрабатывает швы, и благодарно кивает. Когда она принимается за Бестера, Джон решает последовать совету соседа и выйти подышать свежим воздухом.
У входа в госпиталь стоит одинокая скамейка, на которой ходячие больные обычно курят, бросая окурки в пустую клумбу. Клумба в этой каменистой пустыне смотрится совершенно инородно, также как и их белоснежный шатер с красным крестом на куполе. Поскольку Джон не курит, а на скамейке уже сидят двое ребят с самокрутками, он решает прогуляться чуть дальше, до соседнего госпиталя, чтобы собственными глазами увидеть взлетающие корабли.
– Один за другим… – слышит Джон за спиной разговор курильщиков. – Через каждую минуту…
Джон идет по протоптанной дорожке к виднеющемуся впереди соседнему госпиталю, но, не дойдя метров десять, сворачивает к пригорку, чтобы посмотреть на белеющий вдалеке военный космодром. Спустя минут пятнадцать наблюдения за оживленным движением в небе над Багатом, Джон приходит к выводу, что, действительно, корабли взлетают один за другим. Есть и те, которые садятся, но они ведут себя так, словно вот-вот рванут обратно. Их спешно загружают техникой, редко ранеными, а затем отправляют обратно. Джон ничего не понимает: если линия фронта отодвигается вглубь, значит, должны объявить эвакуацию, но их госпиталь никуда не торопится, доктор спит, медсестра делает перевязки. Правда, второй доктор и вторая медсестра, и еще две, таинственным образом куда-то делись… Возможно, срочно потребовалась лишняя пара квалифицированных рук, возможно, где-то медики не справляются с наплывом раненных, но пока что Джон видит прибывающие пустые корабли и убывающие полные. Что за ерунда творится? Понаблюдав еще некоторое время, Джон решает вернуться – вдруг что-то изменилось в положении госпиталя, вдруг командование отдало приказ о наступлении… Джон торопится, смешно хромая, утиной переваливающейся походкой, опираясь на палку, к своему госпиталю, когда видит, как на одну из грузовых платформ вездехода начинают грузить раненных из дальнего госпиталя. Этот госпиталь считается привилегированным, там ждут отправки на большую землю высокопоставленные военные и дети богатых родителей. Джон тоже мог бы попасть туда, если бы в его сопровождающем листе указали происхождение, но на корабле эту деталь упустили из виду, а самому Джону даже в голову не пришло требовать перевода. Задумчиво наблюдая за суетой, Джон решает, что эвакуация, скорее всего, все же объявлена, вот только транспорта на всех не хватает, и, чтобы не сеять панику, от некоторых обреченных просто скрывают правду. Мысль настолько ужасна и страшна, что Джон тут же отметает ее с порога, ускоряясь в направлении своего госпиталя. Если кто и знает правду, то это доктор Джармуш, а значит, все же стоит с ним потолковать.
Стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не проколоться в собственной осведомленности (ну или предположительной осведомленности), Джон добирается до перевязочной, но там никого не застает, равно как и в операционной. Нехорошее предчувствие накрывает его – уж не сбежали ли и доктор с медсестрой, как это сделали их коллеги? В том, что доктор Скот и медсестра Роза, и Лин, и Элис оставили больных, чтобы попытаться спастись, Джон уже не сомневается, как и в собственной теории. Остановившись на небольшом пятачке между операционной и перевязочной, он раздумывает, где еще поискать, когда слышит смех Бетани, доносящийся из палаты, а следом и смех доктора Джармуша. Очень осторожно Джон заглядывает внутрь.
– А вот еще анекдот, парни, – доктор Джармуш поглаживает рыжую бороду и усмехается: – Встречаются гинеколог и терапевт…
Остановившись в дверях, Джон слушает старый, с бородой подлиннее куцей бороденки доктора Джармуша, анекдот и понимает, что выводы он сделал правильные. Вытирая слезы, выступившее от смеха, доктор поднимает взгляд и видит Джона. И по его тоскливым обреченным глазам Джон понимает, что не ошибся в предположениях. Планету оставляют неприятелю или что-то вроде, эвакуируя все, что и кого могут, а что и кого не могут – бросают на произвол судьбы. И доктор понимает, что Джон догадался, и их коротких переглядок хватает на то, чтобы прийти к общему знаменателю. Джон протискивается мимо столпившихся ребят и садится на место, которое поспешно уступает ему Бетани.
– Хороший анекдот, док, – улыбается Джон, – а спорим, я знаю гораздо больше анекдотов про пилотов?
– Поспорим, – кивает доктор, – кто разобьет, парни?
Разбивает лейтенант с ранением головы, и тут же вся палата делится на болельщиков Джона и доктора. Они рассказывают анекдоты старые и довоенные, смешные и не очень, и каждый из анекдотов встречают взрывом хохота. Джон напрягает память и сочиняет на ходу, при этом имея большой успех. Джон готов умереть, рассказывая анекдот, но хотелось бы знать точно, что их ждет и сколько им осталось. Определенно, Джон не готов вновь попасть в плен. В один из таких взрывов хохота он наклоняется к доктору и тихо спрашивает:
– Сколько в запасе времени?
– Час, полтора, – гримаса страдания искажает добродушное лицо доктора Джармуша.
– Что будет потом? – Джон продолжает улыбаться, ничем не выказывая того, что творится на душе.
– Бомбардировка. Разведка донесла – планету сотрут в порошок, – Джон коротко кивает.
– А вот еще анекдот, док. Вы его точно не слышали… – Джон рассказывает очередной анекдот, ломая голову над тем, что можно сделать.
Какая-то смутная мысль крутится и крутится где-то на периферии сознания, но поймать ее никак не удается, равно как и подумать серьезно, приходится отвлекаться на то, чтобы держать лицо и улыбаться, а еще вспоминать анекдоты.
– Моя очередь, – заявляет доктор Джармуш, – значит так, поймали людоеды гинеколога, терапевта и ортопеда… – Бетани мило хихикает, а испуг почти уходит из ее взгляда.
Джон усмехается, вспоминая присказку Мюррея – помирать, так с музыкой.
– Джон! – вздрогнув, Джон оборачивается, уже зная, кто стоит в дверях – Шерлок, невозмутимый, великолепный и изящный, как всегда.
Улыбка непроизвольно зажигается на лице Джона, сердце заходится как сумасшедшее. Вот кто знает, что делать, ведь Шерлок – волшебник, который всегда найдет выход даже из самого тупикового тупика. Джон сжимает руку лежащего рядом Бестера и просит шепотом:
– Подмени меня, буду твоим должником, – он глазами показывает на застывшего в нетерпении Шерлока, – ко мне посетитель, сейчас вернусь, – и незамеченным выскальзывает из палаты.
Вслед ему слышится очередной взрыв смеха и голос Бестера:
– Пока наш бравый капитан ходит по нужде, я – за него, мы, пилоты, своих не бросаем. Слушайте анекдот, поспорили три пилота, кто первый…
Едва Джон успевает выйти из госпиталя на свежий воздух, как оказывается прижат к стене твердыми руками Шерлока, а его рот запечатан жестким отчаянным поцелуем. У Джона опять кружится голова, и уже не от свежего воздуха, а от той свободы и счастья, которые несет с собой Шерлок. Джон упивается его дыханием, наслаждается горячей влажностью языка, близостью кожи, щекоткой кудряшек.
– Шерлок, Шерлок… – задыхается Джон, – откуда ты здесь? Шерлок…
Шерлок отстраняется, молчит, вглядываясь в лицо Джона, сердито хмурится.
– Почему ты в этом госпитале? – спрашивает, наконец, требовательно. – Я искал тебя там, – он кивает в сторону дальнего. – Дворянам полагается, я знаю… Там врачи более квалифицированные, обслуживающий персонал, с лекарствами получше.
Джон морщится:
– Откуда в тебе эти пережитки? – удивляется он.
– Это не у меня пережитки, а у вас, – злится Шерлок. – И если есть такое деление, то будь добр следовать ему, раз уж живешь в подобном обществе. Я не собираюсь потерять тебя только потому, что у врача на операционном столе закончился наркоз или антисептик.
Джон закатывает глаза:
– Да все нормально, – оправдывается он, – врачи хорошие, с лекарствами нормально. О чем мы вообще говорим?
– Ты три раза чуть не умер, – рявкает Шерлок. – Это, по-твоему, нормально?
Джон изумленно моргает:
– Откуда ты знаешь?
– От верблюда, – в голосе Шерлока слышится усталость. – Просто знаю, я умею наблюдать…
– Но это… – Джон действительно поражен: – Потрясающе!
– Да ладно, – Шерлок машет рукой. – Я тут случайно узнал, что ты в госпитале, подумал, а не навестить ли старого друга… Не хочешь прогуляться? – Шерлок вроде бы говорит как обычно, может быть излишне безмятежно, но Джон явственно слышит в его голосе что-то торопливо-нервное.
– Хорошо, прогуляемся, – он озадачен, если не сказать больше, удивлен поведением Шерлока, ведь тот явно знает, что планету будут бомбить.
Тогда почему ведет себя столь беспечно и не говорит о грозящей всем беде?
Они двигаются по тропинке в сторону космодрома, а Шерлок все болтает о том, как работодатель запретил ему покидать Батрейн, о том, сколько дел ему удалось раскрыть с Лестрейдом за последнее время, о том, что та самая новая преступная сеть Мориарти цветет и пахнет, о том, что ТУ ЖЕНЩИНУ, кажется, перевербовали… Шерлок говорит много, интересно, и Джон даже заслушивается, кивая в такт рассказу.
– Значит, ты просто решил меня навестить? – ему все же удается вклиниться с вопросом в монолог Шерлока.
– Что тут такого? – тут же ощетинивается тот. – Соскучился. Ты мне не чужой, – Шерлок демонстрирует руку с перстнем, а Джон видит следы царапин под черным браслетом переговорника (на самом деле это не переговорник, вернее, не только переговорник и даже не многофункциональное устройство с переговорником, это что-то вроде паспорта или айди, у каждого сфинкса есть такой браслет, и они никогда его не снимают – это Джон узнал от ребят с Батрейна, с которыми его звено довольно плотно сошлось в общении). Джон сердится на Шерлока, что тот до сих пор не свел дурацкую татушку, которая однажды его наверняка доконает. Лишь бы заражения не было от этого систематического расчесывания.
– И какие планы? – ехидно интересуется Джон.
– Планы обычные, прогуляться, пообниматься, позаниматься… У меня тут неподалеку катер стоит, можно в каюте удобно устроиться. Я понимаю, что ты ранен, но можно ведь по-разному… Что-нибудь придумаем, – вдохновенно врет Шерлок, а Джону становится смешно.
Он все кивает и кивает, слушая, как сфинкс разливается соловьем, заманивая на свой катер, а когда понимает, что от госпиталя они отошли довольно далеко, решает прекратить эту комедию.
– Шерлок, остановись, – тянет он его за рукав, и Шерлок неохотно останавливается, нервно бросая взгляд на часы в своем многофункциональном айди. – Тебе самому этот цирк не противен?
Шерлок моргает, а затем его лицо меняется и из напускной безмятежности быстро переходит в фазу жесткого самоконтроля.
– Ты уже все знаешь, – кивает он. – Отлично, тогда идем скорее. Времени мало, нужно срочно убираться, – Шерлок хватает Джона за руку и вновь поворачивает в сторону космодрома, но Джон упирается.
– Какой у тебя катер? – спрашивает он.
– Одноместный. Вдвоем втиснемся и даже взлетим, взять с собой больше никого не сможем, – резко отвечает Шерлок. – Не тормози, Джон, уходим срочно!
Джон лихорадочно обдумывает слова Шерлока, а потом вырывает руку:
– Не могу уйти, – говорит он твердо. – Не хочу, чтобы меня считали дезертиром. Я от опасности не бегал…
– Ты идиот, Джон, – орет Шерлок, – через полчаса тебя будет некому считать дезертиром! Кто тебе эти люди? – он кивает в сторону оставшегося позади госпиталя. – Случайные знакомые, – передразнивает он Джона, – да ты большинство даже по имени не знаешь. Если бы не напутали с твоей медкартой, ты бы эвакуировался. Просто считай, что мы исправляем чужие ошибки. Ты должен был выжить, и ты выживешь.
Джон делает шаг назад.
– Нет, я не должен был выжить, – упрямо повторяет он, – я черт знает сколько раз не должен был выжить. Может быть, хватит бегать от судьбы? – Шерлок молчит, сверля его злобным взглядом. – Ты пойми, я не хочу быть неблагодарной скотиной, но и не хочу уподобиться сбежавшим при первой же возможности…
– Я так и знал, что этим все закончится, – неожиданно спокойно кивает Шерлок, – очевидно, что вдолбленные с детства вашему дворянскому сословию ложные понятия о долге, чести и самопожертвовании…
– Шерлок, – предостерегающе произносит Джон, – я не идиот, который хочет умереть, хотя опыт нашего общения говорит тебе об обратном. Мне нужно время, понимаешь? Что-то такое крутится в голове… не могу ухватиться… – он отворачивается от Шерлока, бросая тоскливый взгляд на оставшийся позади госпиталь, – не могу, – повторяет он задумчиво.
– Джон, не напрягайся, – спокойный голос Шерлока должен бы Джона насторожить, но он слишком занят попытками вспомнить что-то важное, – я уже подумал за нас обоих. Прости, но я не могу позволить тебе умереть, – Джон удивленно оборачивается, но не успевает ничего увидеть, только почувствовать укол в предплечье. – Извини, но ты слишком важен для меня…
Это последнее, что Джон слышит, прежде чем провалиться во тьму, утягивающую вниз, словно бездонная воронка из кошмара. Даже обидеться на Шерлока он толком не успевает.
Голова болит ужасно, а еще вновь начинает ныть плечо, и ногу дергать – наверное, действие обезболивающего прошло. В уши врывается писк радиопомех, и Джон вспоминает все, что предшествовало выпадению сознания. Они с Шерлоком едва не поссорились, Джон не хотел улетать, а Шерлок все предусмотрел и просто вырубил его каким-то препаратом. Черт! Джон резко открывает глаза и оглядывается. Он сидит в кресле пилота, пристегнутый ремнями безопасности, а рядом на коленях скрючился Шерлок, занятый управлением катера. В небольшом обзорном окне Джон видит, как стремительно они покидают Багат – белое пятно космодрома превращается в крохотную точку на ржаво-коричневом фоне. Голова болит адски. Джон стонет, не сдержавшись, и Шерлок косится в его сторону.
– Там, возьми, в аптечке обезболивающее, – говорит он, – мне кажется, у тебя контузия, а ее даже не лечили.
– С медикаментами проблемы, – вяло откликается Джон, протягивая руку за аптечкой.
– А говорил, нормально… – цедит Шерлок. – Чтоб больше никогда такого не выкидывал, – предупреждает он, – а то приду и уши надеру.
– Как ты вообще с Батрейна ушел? – интересуется Джон, копаясь в лекарствах. – Ты ж говорил, невыездной.
– Сбежал, – откликается Шерлок. – Птичка на хвосте принесла, что моя рыбка опять вляпалась по самые уши. Надо было выручать тебя…
– Быстро ты, однако… – цокает языком Джон и выкатывает на ладонь шарик обезболивающего.
– Никто и не сказал, что быстро, – пожимает плечами Шерлок, – ты здесь всего две недели, от одной напасти избавился и во вторую угодил… Ладно, не важно, как я узнал, важно, что все обошлось.
Джон тоскливо наблюдает, как уменьшается в размерах Багат.
– Так как ты сбежал? – повторяет он свой вопрос.
– На мусорной барже, – неохотно отвечает Шерлок. – Ходят у нас такие, выкидыши прогресса. Только и годятся, что мусор перевозить. Он никому не нужен, на него охота не объявляется…
И тут Джона осеняет.
– Мусорная баржа! Точно! – орет он и тянется к пульту управления, за что получает по рукам. – Шерлок, я вспомнил! Мусорная баржа! В хорошем состоянии. Она стоит недалеко от нашего госпиталя. Местные про нее забыли, – торопится рассказать Джон, – когда эвакуировались. Я когда гулял, чтобы ногу разработать, наткнулся на нее. Двигатели рабочие, в ней даже мусора нет, она просто брошенная. На ней можно будет взлететь, ты понимаешь? – кричит Джон. – Поворачивай назад, срочно! Мы еще можем спасти людей, хотя бы один госпиталь. Ну же, Шерлок!
Шерлок молчит, сосредоточенно о чем-то думая, его глаза быстро перемещаются с одного предмета на другой, словно он что-то подсчитывает в уме или что-то ищет.
– Опасно, мало времени в запасе, – наконец произносит он.
– Когда тебя останавливала опасность? – возмущается Джон.
– А когда ты стал таким беспечным? – срывается в ответ и Шерлок. – Времени впритык. Даже если мы успеем взлететь на этой ржавой консервной банке, мы все равно столкнемся в воздухе с белыми, и они нас уничтожат там. Какая разница, где умереть на земле или в космосе?
– Свяжись со своими, пусть нас прикроют, за нами не надо садиться, только увести в безопасное место, – просит Джон. – Свяжись, фронт рядом, ваши где-то поблизости, ты же важная шишка, они не смогут отказать… Там же люди, Шерлок…
– Я не важная шишка, – грустно усмехается Шерлок, – и это чистой воды авантюра. Если двигатель не заведется с первого раза, у нас не будет шансов выжить. Я подсчитал все до последней секунды. Либо получится, и мы поднимемся, либо не получится, и мы погибнем.
Джон вскидывает на Шерлока глаза:
– Я буду рад погибнуть с тобой, Шерлок!
– А я буду рад выжить с тобой, малечек! – грустно качает головой Шерлок. – Ладно, перехватывай управление и сажай как можно ближе к этой барже, надо посмотреть на нее. Попробую связаться с нашими…
Джон хватает штурвал, круто разворачивая катер, а Шерлок уже что-то бормочет в айди-браслет на своем, на батрейнском. Джон прислушивается, но Шерлок говорит очень быстро и тихо, кроме того не на основном, а на вспомогательном диалекте, которым Джон не владеет, поэтому он в конце концов сосредотачивается на управлении катером, стараясь вести ровно, но скованность в руке дает о себе знать. Если получится выбраться из этой авантюры живыми, Джону придется навсегда попрощаться с космосом, с такими ранениями к пилотированию его больше не допустят. Багат стремительно приближается под тихое бормотание Шерлока, космодром становится точкой, а затем белым пятнышком, которое все больше и больше растет, прямо на глазах. Джон лихорадочно пытается увидеть в разбросанных белых кляксах с красными крестами свой госпиталь, но ориентиром оказывается именно баржа, которую он узнает по силуэту. Катер садится где-то между шатром госпиталя и шахтой, подняв в небо сноп рыжей пыли, чем вызывает удовлетворенную ухмылку Джона. Вылезти из катера оказывается не так уж и просто. Обезболивающее хоть и действует, но все же прыгать и бегать Джону больно. Он хромает вслед за опередившим его Шерлоком, а когда добирается до баржи, тот уже вовсю разбирается с управлением.
– Да, старенький, доисторический, но вполне рабочий металлолом, – произносит он, щелкая тумблерами на панели управления. – Сейчас попробуем завести это корыто, – он нажимает на продув двигателя, и все вокруг оглашается мерным трубным ревом, – узнаю знакомую песню, – улыбается Шерлок, – давай, малечек, веди сюда народ, я проверю остальные системы, – пытается перекричать вой двигателей он. – Шевелись, рыбка моя.
Джон понимающе кивает и орет в ответ:
– Метнусь молнией, – и кубарем скатывается вниз по ржавой крутой лестнице, жестко приземлившись на твердый грунт. – Чертова нога, чертово плечо, чертова голова… – ворчит Джон, собирая себя с земли.
Он находит свою палку и припускает в сторону госпиталя, напоминая себе уже даже не утку, а телегу с треугольными колесами, видел однажды такую в каком-то несмешном детском мультфильме. В небо уже давно никто не взлетает, похоже, эвакуация официально завершена. Джон добирается до госпиталя мокрый и взъерошенный, уставший до чертиков, с адской болью в ноге, в плече и везде. Возле входа на скамеечке для курильщиков сидят трое ребят-пилотов, блаженно потягивая сигареты. На изумленный взгляд Джона один отвечает:
– Док угостил. Вы с Бестером выиграли, анекдотов про пилотов больше. А мы, капитан, решили, ты уж провалился куда… – они ржут, переглядываясь и подталкивая себя локтями.
– Ну и славно, я всегда знал, что пилоты круче всех, – кивает Джон, – а теперь, парни, слушайте сюда. Через полчаса или даже меньше планету начнут бомбить. Кого смогло, правительство эвакуировало, кого не смогло, оставило, – Джон говорит сбивчиво, слова толкаются, налетая и опережая друг на друга. – Помните, утром была движуха, мы еще удивлялись, взлетают и взлетают один за другим? Ну вот, а теперь все закончилось. Больше ни за кем не прилетят. Тут недалеко есть брошенная мусорная баржа, мой друг сейчас приводит ее в рабочее состояние. Наша с вами задача максимально быстро разместить на ней наших ребят. Все, кто ходячие, берут носилки и тащат туда не ходячих. Вон по той тропинке, – Джон кивает в сторону баржи. – Все понятно?
Ребята-пилоты переглядываются:
– Скажи, что ты не пошутил, – просит один севшим голосом. – Не могу поверить, что нас списали…
Джон пожимает плечами:
– Принцип целесообразности… Ладно, времени в обрез, рефлексировать будем потом, сейчас надо отсюда выбираться…
Побросав недокуренные сигареты, ребята молча следуют за Джоном. В операционной и перевязочной, как и прежде, никого – все сейчас в палате, и даже доктор Джармуш, который смотрит на Джона как на ненормального. Похоже, он решил, собственно и правильно, что Джон воспользовался возможностью спастись. Попросив тишины и извинившись за то, что прервал беседу (доктор Джармуш рассказывал разные смешные случаи из своей практики), Джон еще раз по возможности не так быстро и более убедительно повторяет свой давешний рассказ. Некоторое время в палате царит тишина, а затем начинается движение, почище того, что было утром в небе Багата. Доктор и Бетани достают носилки (слава богу ими госпиталь укомплектован более чем) и начинают грузить раненных. Первых уже выносят. Длинная беспорядочная вереница вырисовывается в сторону баржи. Есть и такие среди ходячих, которые бегут, бросив своих товарищей, и Джон даже не хочет тратить на уговоры образумиться и помочь лежачим больным золотое время. Он вместе с доктором Джармушем руководит погрузкой, подключив к погрузочным работам немногочисленных роботов. Бетани носится между ранеными, хлопоча точно наседка над цыплятами. Особенно тяжелых приходится грузить с системами жизнеобеспечения (хорошо, что они работают от аккумуляторов и мобильны). Настроение по большей части у ребят злое, а не обиженное, и это то, что в академии называли «дух воина». Последнего лежачего выносят из госпиталя доктор Джармуш и Джон. Они и замыкают вереницу эвакуируемых, поторапливая впереди идущих. Бетани подходит к Джону:
– Давайте я понесу, – предлагает она, – а вы идите вперед, принимать и размещать ребят. От меня там будет мало проку, я даже не знаю, что в таком случае полагается делать. Да и без палки вы скоро свалитесь.
Джон еще сомневается, но Джармуш поддерживает Бетани.
– Идите, Джон, – говорит он, – ребят надо устроить, помочь подняться. Ваш друг один там наверняка не справится, да и они его не знают… А мы с Бетани дотащим.
Бетани протягивает Джону палку, и он хватается за нее, как за спасение, потому что ногу пронзает дикая боль, которая доходит до костей и словно ломает их, выкручивая суставы. Джон старается не думать об этом, хромая вперед мимо своих товарищей, бредущих с носилками или опирающихся на костыли, мимо безмолвных роботов, мимо чахлых ржавых пейзажей Багата, которые скоро перестанут существовать. Где-то между баржей и госпиталем он застает безобразную драку. Несколько ребят-пилотов из ходячих штурмуют оставленный Джоном и Шерлоком катер. Драка, похоже, длится довольно длительное время, потому что несколько пожелавших спастись поскорее, лежат бессознательными телами в непосредственной близости от катера, а трое других дерутся у входа, оттаскивая друг друга от спасительного люка.
– Прекратите, – орет Джон, – даже если вы заберетесь внутрь, панель управления заблокирована. Вы не сможете взлететь, лучше поторопитесь на баржу и не забудьте этих… – он кривится, не желая называть их товарищами. – Мы не будем вас ждать…
Но его то ли не слышат, то ли не желают слышать, продолжая драку. Остальные ребята проходят мимо с осуждающим видом, процент шкурников по отношению к общему количеству раненых не так уж и высок – обычный срез общества, представленный своими мерзавцами, сподвижниками и просто хорошими людьми. Джон помогает подняться парню-штурману с бомбардировщика, который, обессиленный долгой ходьбой, присел отдохнуть, и вдвоем они ковыляют к барже. Там вовсю идет погрузка. Нижний люк открыт, и люди грузятся в огромное и грязное пространство мусоросборника. Шерлока нигде не видно. Убедившись, что проблем с погрузкой нет, Джон помогает штурману забраться в отсек и идет отыскивать Шерлока, которого находит в кабине пилота.
– Ну что? – перекрикивает Джон гул двигателей. – Все нормально?
– Да, – Шерлок оборачивается и кивает, – системы в норме. Даже удивительно, похоже, в последний раз эта баржа поднималась вверх лет двадцать назад.
– За ней присматривали роботы, – поясняет Джон, – мне рассказал наш санитар из их братии. Сколько у нас времени?
– Почти нет, надо взлетать, – кричит Шерлок. – Все погрузились?
– Пойду проверю. Дай нам пять минут, – просит Джон.
– Три, и это опасный максимум. Взлетать надо срочно.
– Так нам помогут ваши? – не удержавшись, спрашивает Джон.
– Нас встретят, – кивает Шерлок, – главное, вовремя успеть.
– Сейчас-сейчас, – Джон привычно скатывается вниз, приземляясь в ржавый грунт.
Он видит подходящих со стороны госпиталя оставшихся раненых и замыкающих процессию доктора и Бетани. В спешке они загружаются в баржу.
– А те, у катера? – спрашивает Джон у доктора Джармуша.
– Они здесь, рисковать не стали, – отвечает он. – Инстинкт самосохранения победил.
– А те, что без сознания там лежали?
– Они с ними, Джон, – встревает Бетани, – я видела, как их тащили на себе.
– Ну и отлично, – кивает Джон, – тогда я задраиваю люк.
Он закрывает вход в мусорный отсек снаружи и карабкается вверх в кабину пилота. Шерлок кивает Джону, который усаживается рядом с ним в соседнее кресло.
– Ну что, рыбка моя, полетели? – улыбается он, натягивая наушники и быстро переключая тумблеры.
– Сирены не рыбы, – привычно возражает Джон, также надевая наушники, голове становится чуть легче, когда шум двигателя перестает назойливо лезть в уши.
– Рыбы, еще какие рыбы, – дразнит его Шерлок, не отвлекаясь от взлета. – Вот ты, к примеру, мой маленький малечек золотой рыбки. Знаешь таких? – косится он на Джона.
– Это сказки, – Джон закатывает глаза, – нет никаких золотых рыбок, и не было никогда.
– Есть, – упрямится Шерлок, – они исполняют желания. Вот когда ты подрастешь и перестанешь быть мальком, обязательно исполнишь мое желание, ведь правда?
– И какое оно, твое желание? – интересуется Джон.
– Хочу, чтоб ты мне спел, – Шерлок улыбается.
– Ох, не пожалей, – качает головой Джон, – помнишь ведь, что случалось с теми, кто слышал пение сирен?
– Помню, потому и хочу, чтоб ты мне спел.
– Хочешь сойти с ума от любви?
– Хочу узнать, что будет, если уже сошел с ума от любви…
– Минус на минус дает плюс, – Джон пожимает плечами, – значит, ничего не будет.
– Это только теория, – Шерлок перестает улыбаться, – кажется, приплыли, малечек. Я не могу поднять баржу.
– Как так? – Джон не может поверить в то, что слышит. – Я чувствовал, мы поднимались.
– Да, поднимались, – кивает Шерлок, – но что-то держит и не дает подняться. Мне надо подумать…
Он таращится стеклянным взглядом перед собой, нервно барабаня пальцами по панели управления, а Джон смотрит на него с надеждой, не в силах поверить, что их сейчас взорвут только потому, что они не смогли оторваться от земли. Шерлок шевелит губами, словно молится, но Джон точно знает об отсутствии религиозной составляющей в нем. Внезапно Шерлок хлопает ладонью по панели.
– Якорь, – выпаливает он. – Это старая модель, оснащенная якорем. Перехвати управление и взлетай. Я попробую в ручную его отсоединить от земли, если найду.
– Как же я без тебя взлечу? – не понимает Джон. – Ты отсоедини, возвращайся обратно и взлетаем.
– Джон, счет идет на секунды, – качает Шерлок головой, – если хочешь спасти людей, улетай.
– Тогда пойду я, – упрямится Джон.
– Ты весь раненый и контуженный, – ухмыляется Шерлок, поднимаясь, – у тебя просто не получится. Да ты и не сообразишь быстро. Действуй, капитан, спасай людей!
– Шерлок… – отчаянно кричит Джон, и тот на миг сжимает его руку.
– Я уйду на катере, – обещает он, – и найду тебя потом. Улетай, Джон, это был твой выбор.
Джон кивает, изо всех сил стараясь не разреветься, Шерлок исчезает в проеме, и Джон остается один. Задраив люк, он пересаживается в кресло Шерлока, вспоминая порядок управления подобными механическими махинами. Баржа начинает медленно подниматься вверх, стопорясь где-то метрах в пяти над землей, но Джон упорно тянет вверх, и вдруг невидимое препятствие исчезает – Шерлок сделал то, что был должен. Баржа поднимается в воздух, стремительно отдаляясь от Багата, Джон пытается разглядеть внизу катер и Шерлока, но, конечно, ничего не видит. Он щелкает тумблером передатчика и начинает бормотать:
– Всем кто меня слышит, прошу помощи. На борту раненые…
