Текст книги "Последняя жизнь (СИ)"
Автор книги: Ifodifo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Когда десант, вооружившись в отличие от Джона не только фонтанной смесью, но и огнеметами, выступает в поход, маленький отряд, состоящий из Лестрейда, Шерлока, самого Джона и Микки с пилулой Я-О-Я, следует за ними на небольшом отдалении. Десантники вооружены специальными приборами, позволяющими разглядеть органику в раскинувшейся листве огромных деревьев, вроде тех, что использовали алюмни, когда искали Джона и Шерлока в горах Латанги. Бесполезные приборы в этой ситуации, решает Джон, когда отказывается от них, тут начнешь отвлекаться на каждую птичку и белочку, и пропустишь настоящую опасность. Они углубляются довольно далеко в лес, но мантида все еще не обнаружена. Лестрейд немного расслабляется, Шерлок, о чем-то задумавшись, вообще забывает смотреть по сторонам, а Микки шепчется с шариком. Джон единственный остается настороже, стараясь не пропустить мантиду и не особо доверяя топающим впереди солдатам. Как всегда самое плохое случается тогда, когда меньше всего этого ждешь. Солдаты впереди ушли довольно далеко, а их небольшая группа застряла посреди небольшой поляны. Лестрейд останавливается, чтобы вытереть пот и поправить огнемет, сползший с руки, Шерлок задумчиво грызет травинку, словно просто гуляет по парку, а Микки с интересом разглядывает какое-то диковинное растение. Краем глаза Джон улавливает почти незаметное движение над головой великого князя и с разворота пускает в ту сторону струю фонтанной смеси, одновременно дергая Микки на себя. Не удержавшись на ногах, они оба летят кубарем в траву, а шипение выпущенной фонтанной смеси говорит о том, что их маневр заметили. Когда Джону удается поднять голову и осмотреться, он видит неподвижную тушу мантиды, громоздящуюся на траве как раз на том самом месте, где Микки любовался растением, ботаник чертов, а Шерлок все еще опустошает ранец, продолжая распылять фонтанную смесь. Лестрейд рвет на себя свой ранец, но в нем что-то заклинило, и Джон понимает, поддержал их именно Шерлок. Встав на четвереньки, Джон добирается до Шерлока и бьет его по рукам, заставляя разжать пальцы и отпустить зажатую в них трубку.
– Все, Шерлок, все, мы ее вырубили, – бормочет он белому как мел Шерлоку, – никто не пострадал, все в порядке, – и Шерлок выдыхает.
– Я ее видел, – шепчет он и словно слепой начинает ощупывать лицо Джона, его руки, грудную клетку, шею… – Господи, я думал, она тебя раздавит, она падала прямо на вас, – произносит он едва слышно.
– Все хорошо, мы с Микки успели, ты успел, – пытается успокоить его Джон. – Шерлок, надо вызвать кого-нибудь, чтоб ее упаковали, пока она в себя не пришла, действие газа не продолжительное. У нас в запасе максимум минут сорок, потом она взбесится и все тут разнесет.
– Да-да, – кивает Шерлок на Лестрейда, который трясущимися губами наговаривает что-то в многофункциональный переговорник, точно такой же, как у Шерлока, из мягкого черного материала (у каждого сфинкса на руке такой браслет), – сейчас ребята прибудут. Они уже здесь. Ох, какая же она большая! – он потрясенно косится на зеленую тушу и яростно расчесывает запястье.
– Пусть обязательно найдут ее кладку, с ней она будет спокойнее, – советует Джон, – и еще, пусть ваши отправят ее к нам на Трикон. Не знаю, есть ли у вас места для таких, как она, существ, у нас на Триконе – лагерь беженцев с Сириуса, там, среди соотечественников, ей будет проще. Депортировать ее домой – жестоко. Сириус захвачен нтога.
– Да-да, конечно, – рассеянно кивает Шерлок, медленно поднимаясь с колен. – Это было очень… впечатляюще. У тебя отличная реакция, Джон, – произносит он, серьезно глядя на Джона сверху вниз, и Джон неуверенно улыбается.
– Спасибо. Просто я знал, с кем имею дело.
– Молодец, лейтенант, – подходит Микки, – думаю, в Лассе тебе пожалуют капитана за спасение моей жизни, – заявляет он.
– Ох, не знаю, как бы в рядовые не разжаловали за то, что взял тебя с собой, и мы ввязались в эту авантюру, – с сомнением качает Джон головой, и все трое смеются.
– Шерлок, – орет Лестрейд, – у нас ЧП! Ты мне срочно нужен! – он подлетает к ним, встрепанный с выпученными глазами. – Забыли про мантиду, теперь с ней разберутся специалисты, – он кивает на рассеявшихся по поляне ребят в оранжевых комбинезонах, – и катакомбами потом займемся, там пока еще чистильщики. Есть дело поважнее. У нас похищение. Пропал великий князь этих долбаных сирен со своим другом-любовником, – выпаливает он. – Приказано бросить все силы…
– Любовником? – Шерлок хмуро поворачивается к Джону и Микки. – Другом-любовником? – уточняет он, сурово взирая на них.
Микки и Джон переглядываются:
– Чушь какая-то, – бормочет Джон, ему ужасно неловко перед Микки.
– Как интересно! – восклицает тот и переводит восхищенный взгляд с Шерлока на Джона и обратно.
– Ну да, любовника, – подтверждает немного растеряно Лестрейд. – Всем известно, что их этот… князь великий – гей.
– И что из этого следует? – ледяным тоном интересуется Шерлок.
– Да откуда я знаю, – возмущается Лестрейд, – мне глубоко фиолетово, в каких он отношениях с этим лейтенантом, как там его…
– Ватсон, – угрожающе подсказывает Шерлок.
– Точно, Ватсон, – кивает Лестрейд и спохватывается: – А ты откуда знаешь? Хотя, о чем это я… Так, надо срочно лететь на место преступления и начать розыск. Ты со мной…
– Нет, – мрачно прерывает его Шерлок. – Никуда срочно лететь не надо. Тебе нужен великий князь, так вот он, забирай, – Шерлок кивает на Микки.
– Великий князь Михаил, – настороженно представляется Микки, – для друзей просто Микки, а это, – Микки кладет руку на плечо Джона, – лейтенант Ватсон, мой друг… – договорить он не успевает, потому что Шерлок собственнически притягивает Джона к себе.
– МОЙ друг-любовник, – заявляет он, делая ударение на слове «мой».
Лестрейд недоверчиво таращит глаза, не в силах прийти в себя.
– Ну как они обнаружили, что нас нет? – вздыхает Микки, косясь на Шерлока, обнимающего Джона. – Ведь все так здорово продумали… Придется возвращаться, Джон, генерал Хопкинс этого не спустит.
– Нет, ваше высочество, – Шерлок все еще крепко держит Джона, не отпуская, – у вас инфлюэнция, зачем вам Джон? Давайте, вы вернетесь, а Джон у меня погостит. Мы старые товарищи, вместе из плена бежали, давно не виделись… – значительно говорит он. – Небольшой отпуск он заслужил, как вы полагаете?
– Да-да, – кивает Микки задумчиво, – думаю, инфлюэнция удержит меня в постели дня три, так что ты, Джон, можешь быть свободен. Генералов я беру на себя. Три дня отпуска, под мою ответственность!
– Спасибо, – бормочет Джон, краснея, – я…
– Ничего не объясняй, – машет руками Микки, – отдыхай, отдыхай… И спасибо за сегодняшний день, это было… интересно, – он улыбается. – Инспектор, – обращается Микки к Лестрейду, – вы не против, если я заберу с собой этого малыша? – он ласково гладит пилулу. – На родину вернуться он уже не сможет, кто-то должен позаботиться о ребенке. Думаю, я смогу усыновить его. Я-О-Я обещает, что даст все показания по делу браконьеров, а как переводчик, я всегда в вашем распоряжении…
– Да, конечно, – ошарашено кивает Лестрейд, – я ни в коем случае не возражаю. Как пожелаете ваша… – он запинается.
– Ваше императорское высочество, – шепотом подсказывает Джон.
– Ну да, – убито кивает Лестрейд, – именно это я и хотел сказать. И простите меня за рыб, я совсем не думаю так…
– Даже не заикайтесь, – великодушно улыбается Микки, – все нормально! Все думают, что сирены – рыбы, это естественно. Ну что, сопроводите меня, инспектор, буду рад составить вам компанию…
Лестрейд делает приглашающий жест в сторону одного из полицейских каров, но Шерлок, словно что-то вспомнив, придерживает Микки за локоть и что-то шепчет ему на ухо, после чего Микки бледнеет, глаза его расширяются, а руки начинают хвататься за сердце. Таким взволнованным он и уходит.
– Что ты ему сказал? – набрасывается на Шерлока Джон. – Ну что за натура! Не мог удержаться, он вообще-то наследник престола! Эти твои штучки…
– Я всего лишь сказал ему, что его любовник порвал с ним потому, что собрался на фронт и не хочет, чтобы Микки страдал, если с ним что-то случится, – объясняет Шерлок, и Джон смотрит на него недоверчиво некоторое время.
– Откуда ты знаешь? – не удержавшись, интересуется он, а потом сам себе кивает: – Хотя о чем это я? Ты же все знаешь. Поразительно! – Шерлок самодовольно ухмыляется.
– Ну что, домой? – интересуется он, подхватывая Джона под локоть. – Такси мы здесь не поймаем, пойдем, напросимся к Донован, может, она подкинет до центра, – произносит он, склоняясь к уху Джона, теплое дыхание приятно щекочет шею, а запах узнаваемо волнует и кружит голову.
Джон сдерживается, чтобы не наброситься на Шерлока и не начать его целовать прямо на глазах полиции.
До квартиры Шерлока едут в молчании. Просто сидят очень близко, касаясь коленками, плечами, локтями, и старательно не смотрят друг на друга. Потому что Джон знает, от одного взгляда Шерлока он может вспыхнуть, как спичка, и тогда контроль над самим собой будет утерян навсегда. Пока Шерлок открывает дверь, Джон нетерпеливо мнется рядом, то и дело оглядываясь на вечерний сумрак, сгустившийся за спиной, будто боится, что на них смотрит вся улица, будто все вокруг знают, чем они собираются сейчас заняться. В тесном небольшом коридорчике Джон изо всех сил сохраняет спокойствие, ровно до того момента, как они преодолевают лестницу на второй этаж и оказываются в гостиной, так и оставшейся развороченной неизвестным торнадо. Отмечает это Джон уже краем сознания, потому что, едва дверь за ними закрывается, он оказывается прижат к стене. Шерлок, навалившись всем телом, целует жадно, сминает губы так, будто собрался съесть Джона. Но сам Джон отнюдь не против. Он плавится под жаркими поцелуями Шерлока, всхлипывая совершенно не мужественно, испытывая невыразимое томление внизу живота. Джон хочет сказать, что пора заканчивать с этими ритуальными плясками, что больше всего на свете ему хочется почувствовать Шерлока всем своим телом, языка и губ так мало, а одежды на них слишком много, но Шерлок как всегда понимает без слов. Он каким-то волевым решением отрывается от губ Джона и рычит:
– В спальню!
– Где у тебя спальня? – в отчаянии стонет Джон, не в силах включить мозги. Он с силой цепляется за Шерлока, словно боится, что сейчас придут их разнимать. – Веди сам, у меня, кажется, ноги не идут…
И тут потолок стремительно наплывает на Джона, а пол, наоборот, уплывает, потому что Шерлок подхватывает его на руки и несет куда-то, приговаривая воркующе:
– Рыбка ты моя родная, малечек, как же я скучал… – и Джон опять плавится от этих слов.
Шерлок раздевает его, беспорядочно сдергивая одежду и отбрасывая в стороны, словно срывает обертку с подарка, нетерпеливо, с детской непосредственностью, а потом в восторге смотрит на абсолютно голого Джона, раскинувшегося перед ним на широкой постели. Больше всего на свете Джон жаждет прикосновения своей кожи к коже Шерлока, но тот не торопится раздеваться, в каком-то молитвенном экстазе созерцая обнаженного Джона.
– Умоляю, разденься, иначе приму крайние меры, – угрожает довольно пока нежно Джон, и Шерлок, усмехнувшись, подчиняется, начиная раздеваться.
Поначалу он действует медленно, расстегивая пальто, освобождая шею от шарфа, высвобождая руки из пиджачного захвата, но на большее его терпения не хватает, и когда Джон мстительно проводит рукой по своему изнывающему от желания члену, начинает срывать с себя рубашку, выдергивая пуговицы с мясом, пытается выбраться из брюк, путается и падает на Джона, дрыгая ногами. Наконец-то брюки летят куда-то на пол, а нижнее белье с Шерлока снимает уже Джон, в желании добраться до члена, который и сам уже вовсю тянется к Джону. Наконец-то они оба обнажены, Шерлок лежит на Джоне, накрывая его своим телом, их члены соприкасаются, руки задраны над головой, пальцы переплетены.
– Как давно мы не виделись, – шепчет Шерлок в губы Джона, – я думал, с ума без тебя сойду…
– Я тоже, – улыбается Джон, – с ума без тебя сходил. Думал, больше не увидимся. Как же плохо было…
– Ну, теперь мы вместе, малечек, – бормочет Шерлок, – и у меня столько планов… – он быстро целует Джона в губы, потом спускается поцелуями по его шее, оставляя дорожку засосов, и добирается до соска.
Он обхватывает его губами и посасывает, причмокивая от восторга, а затем слегка прикусывает. Джон вскрикивает, выгибаясь дугой, распахивает глаза и недоверчиво смотрит на Шерлока – разве можно испытывать ТАКОЕ наслаждение всего лишь от укуса в… Шерлок повторяет свое действие, и Джон опять выгибается, вскрикивая – можно, доказано опытным путем. Шерлок играет языком с соском, потом, любовно поцеловав, переходит ко второму. Джон уже не сдерживает себя, стонет, комкая пальцами простыню, мечется под Шерлоком и тихо матерится, забыв аристократические замашки. Когда Шерлок спускается еще ниже, он не успевает заметить. Просто в какой-то момент чувствует, как горячий рот Шерлока накрывает его плоть. Что-то невероятное происходит сейчас с ним, словно крылья за спиной вырастают, в точности как у сфинксов. Джон будто в полете, эйфория накрывает с головой. Он ничего не делает, просто принимает то, что дает Шерлок, зарывшись пальцами в смоляные кудри. Шерлок сосет, облизывает, насаживается на член Джона, и Джон кончает громко и долго, в голос, забыв о стыде и сдержанности. Его тело сотрясается от оргазма, семя выплескивается в рот Шерлока, и Шерлок глотает все, вылизывая так, будто боится, что упустит хоть каплю. Он довольно урчит, наблюдая за тем, как Джон отходит от оргазма, а потом ложится рядом на бок, закидывая ногу на Джона, притягивает его руку и сжимает ею свой напряженный член. Едва пальцы Джона касаются плоти Шерлока, Шерлок издает полузадушенный стон и кончает на бедро Джона, выплескивая жемчужные вязкие струи.
– Как подросток, – смеется он тихо, – от одного твоего прикосновения…
Джон поворачивается так, чтобы видеть лицо Шерлока. В незакрытое окно светят две луны Батрейна, одна оранжевая, а другая голубая, и в свете этих ночных светил лицо Шерлока кажется потусторонним.
– Иногда мне казалось, что ты плод моего воображения, – признается Джон, протягивая руку и проводя пальцами по лбу Шерлока, скользя по скулам, подбородку, прочерчивая путь к мочке уха и возвращаясь к полным губам. – Ты ведь реальный?
– Ну как сказать, – Шерлок ловит губами кончики пальцев Джона и целует их, – все в этом мире относительно, малечек.
– Я люблю тебя, – говорит Джон, но Шерлок не слышит, потому что Джон говорит про себя.
Так просто произнести эти три слова вслух, но он не может, вместо этого подносит к губам руку Шерлока, ту, на которую надет перстень, и целует в раскрытую ладонь. На языке жестов сирен это равнозначно признанию в любви. Джон надеется, что Шерлок это знает и понимает его. Шерлок молчит, улыбаясь, и смотрит на Джона, не отводя взгляд. Джон тонет в его взгляде, падает в пропасть, но мощные крылья сфинкса не дают достигнуть дна, вознося к высоте.
Они просыпаются в одной постели, обнаженные, перепутанные ногами и руками. Голова Джона покоится на груди Шерлока, а сам Шерлок умильно сопит ему в макушку. Джон никогда и ни с кем ранее не просыпался в одной постели, если не считать времени, проведенного в плену: весь его сексуальный опыт ограничивался почасовой оплатой у мадам Форж и интрижками в каминной комнате. Просыпаться рядом с человеком, который как-то незаметно стал самым дорогим в этом мире – странно и… прекрасно. Джон некоторое время просто прислушивается к себе, к своим ощущениям, понимая, что переполнен неким тихим умилением и довольством. Он осторожно целует Шерлока в межключичную ямочку и наблюдает за трепыханием длинных ресниц, очерчивая пальцем абрис удивительно совершенной формы губ. Не открывая глаз, Шерлок улыбается:
– Малечек, уже проснулся? – шепчет сонно. – Ранняя пташка?
– Не знаю, – честно признается Джон, – с тобой рядом жалко спать долго. Всего три дня… – вздыхает он.
– Уммм… – мычит Шерлок, целуя его пальцы, – зато наши.
– Хочешь кофе? – интересуется Джон и, увидев мелькнувшее удовольствие на лице Шерлока, заявляет: – Я приготовлю, а ты пока спи.
Он выпутывается из объятий и простыни, чмокает Шерлока в нос и отправляется на кухню. Он готовит кофе (непривычная батрейнская технология, но разобраться с кофеварочной машиной пара пустяков), попутно выясняя, что из продуктов есть в холодильнике, но там лишь отрубленные пальцы и глазные яблоки вместо хлеба и масла. Отчего-то подобный «набор продуктов» не удивляет – очень в духе Шерлока. Когда Джон разливает кофе по чашкам, появляется Шерлок в халате. Ткнувшись носом в макушку Джона, обнимает его сзади, укрывая полами халата, и мурлычет:
– Малечек, тебе нужен халат, а может и не нужен, – он проводит носом по шее Джона и замирает, недвусмысленно потираясь вставшей плотью о джонову задницу.
– Мальчики, к вам можно? – слышится из гостиной голос давешней дамы, домовладелицы Шерлока. – Я булочек принесла свежих… Чудесная сдоба.
Джон ойкает, стесняясь своей наготы, а Шерлок собственнически прижимает его к себе, продолжая укрывать халатом их обоих. Пожилая дама входит, с любопытством стреляя глазами:
– О, простите, – она мило улыбается, ставя блюдо с булочками на стол, – не хотела мешать. Вы прекрасно смотритесь вместе.
– Это мой Джон, миссис Хадсон, – представляет Шерлок, – мы тут немного заняты… – он целует Джона в шею, отчего Джон заливается краской стыда.
– Очень рада, – миссис Хадсон улыбается, с интересом разглядывая его, словно диковинную зверушку, – наконец-то Шерлок вас нашел, – Джон не очень понимает, что значит «нашел», и злится на него за то, что тот ведет себя как настоящий засранец, нисколько не интересуясь, не против ли он формулировки «мой». В конце концов, Джон с собственной ориентацией не так давно определился, нужно ведь время, чтобы все уложить в голове.
Кроме того, Джон против публичных проявлений своих чувств.
– Ну, завтракайте, не буду вам мешать, – миссис Хадсон удаляется, а Шерлок раскрывает объятия, позволяя Джону выпутаться.
– Чувствую себя идиотом, – бурчит Джон, – что за замашки? Выставил меня озабоченным придурком перед своей домовладелицей, раскрыл все мои секреты перед Микки и инспектором, – Джон откровенно злится. – Зачем надо было говорить при всех, что мы любовники?
Шерлок нехорошо прищуривается:
– Может быть, затем, что в отличие от тебя, я не стесняюсь признаваться в своих чувствах и честно говорю, что люблю?
– Я не стесняюсь, – дергается Джон, – а ты не имеешь права говорить про любовь…
– Это еще почему? – начинает злиться и Шерлок.
– Да потому, что ты мне ни строчки не написал. Я переживал, боялся, что тебя посадили, расстреляли за измену родине… А ты… Ты даже не соизволил мне позвонить, когда я сюда прилетел. Семь дней я уже в Хоноре, и если б сам тебя не нашел, мы так бы и не встретились, – восклицает Джон в отчаянии, досадуя на себя за то, что не может сдержать обиды.
– Я ждал тебя, знал, что придешь, – холодно возражает Шерлок. – В конце концов, это я устроил наше свидание, ты не имеешь права говорить, что мне все равно.
– Ты устроил наше свидание? – переспрашивает Джон.
– А ты думаешь, сюда просто так попал? Твоя кандидатура была включена в список по настоянию батрейнской стороны, у меня хорошие связи в правительстве, – бросает Шерлок. – Я знал, что ты придешь, вот только не знал, что в компании этого Микки, – в голосе проскальзывают ревнивые нотки, и Джона неожиданно отпускает.
– Я не знал, – тихо произносит он, делая шаг к Шерлоку, – и я весь извелся без тебя. И я… – Джон набирает воздуха в грудь, словно перед прыжком в воду с вышки, – я люблю тебя, Шерлок!
Больше он не может вынести этого разъединения, когда они так рядом друг с другом, и, сделав еще шаг, обнимает его, уткнувшись носом в грудь. Через долгое мгновение Шерлок отмирает и обнимает Джона в ответ, вновь укутывая их обоих в свой халат.
– Я тоже люблю тебя, малечек, – шепчет он, целуя Джона в макушку, – люблю!
Они завтракают вдвоем, сидя друг против друга, как настоящая семейная пара, попивая кофе и устроив битву за последнюю булочку, а потом плавно перетекают обратно в спальню. Они лежат нос к носу, слушая дыхание друг друга, когда Шерлок шепчет:
– Хочу, чтоб ты вошел в меня…
– Что? – Джон вздрагивает. В его воспоминаниях проникновение – не самая приятная сторона секса, и только с Шерлоком она приобретает определенную привлекательность, но прошлый опыт все еще сидит в мозгу занозой. – Нет, я не могу, – он отрицательно качает головой. – Я не хочу причинять тебе боль.
– Ты и не сможешь, – шепчет Шерлок, как змей-искуситель. – Ты не можешь причинить мне боль. Просто поверь в себя, малечек. Сделай это. Доставь мне удовольствие…
И Джон сдается – невозможно упираться, когда так упрашивают. Шерлок, раскинувшийся перед ним своей идеальной наготой, вызывает в душе священный трепет. Некоторое время он просто смотрит на любовника, замерев на пятках у его ног, а затем наклоняется и начинает покрывать каждый сантиметр белой кожи поцелуями, следуя от пальцев ног вверх, туда, где напряженная плоть жаждет внимания. Словно гурман, Джон подкрадывается издалека, не торопясь, смакуя и посасывая кожу внутренней стороны бедер, зарываясь носом в курчавящиеся короткие волоски, вдыхая мускусный мужской запах (женщины не пахнут так остро и пьяняще), и замирает на мгновение перед темной истекающей смазкой головкой. Прислушиваясь к себе, Джон с удовлетворением отмечает, что никаких ассоциаций с давним насилием не возникает, то, что было – гадость и мерзость, поблекшая со временем, а Шерлок – весь мир, затмивший ее. Более не раздумывая, Джон, лизнув головку и слегка подув на нее (Шерлок задушено всхлипывает где-то далеко), накрывает член Шерлока своим ртом. Некоторое время он просто привыкает к ощущению большого нечто во рту, упирающегося в гортань, борется с рвотным позывом, дыша через нос, и, настраивая себя на правильную волну, начинает посасывать, легонько насаживаясь на плоть Шерлока. Джон воспринимает член Шерлока чем-то живым, думая о нем умильно и с нежностью, чувствуя, как он дергается, набухает, и сам начинает потихоньку толкаться. Осторожно опустив руки на бедра Шерлока, непроизвольно подающиеся навстречу рту, Джон поглаживает большими пальцами тазовые косточки, ощущая всю худобу и хрупкость раскинувшегося перед ним тела. По стволу Шерлока пробегает дрожь, значит, он вот-вот кончит, но Джон планирует для них кое-что другое, поэтому, проведя языком в последний раз по набухшей витой венке, целует головку и с мокрым чмокающим звуком выпускает член Шерлока изо рта. Шерлок издает стон, полный сожаления и утраты, и Джон улыбается:
– Тшш, родной, все будет, не волнуйся…
Он прослеживает поцелуями дорожку волос от паха до пупка, наслаждаясь запахом Шерлока и теми звуками, которые вызывают в нем каждое действие Джона, вылизывает солнечное сплетение, сворачивает к правому соску и задерживается, не в силах оставить эту сладость. Он сосет его, покусывая, рукой в то же время пощипывая левый сосок, и Шерлок издает такие звуки, от которых сердце Джона заходится бешеным ритмом. Когда Джон добирается до межключичной ямочки, его ноги дрожат от напряжения, а член соприкасается с членом Шерлока. Джон почти лежит на Шерлоке, трется кожей о кожу, членом о член, покусывает и посасывает соблазнительную ямочку под шеей. Сама шея – длинная, белая, словно мрамор, вызывает в Джоне предоргазменную дрожь. Ему хочется нарушить эту белизну, и он засасывает кожу в страстном поцелуе, а когда отпускает, с удовлетворением наблюдает краснеющий засос. К лицу Шерлока, чтобы не кончить раньше времени, лучше не прикасаться, поэтому Джон одним быстрым движением переворачивает любовника на живот и, оседлав его ноги, утыкается носом в ямочку под спиной, туда, где начинается великолепная подтянутая задница Шерлока. Джон, кажется, теряет сознание, потому что вот так, носом в эту ямочку, он готов провести всю жизнь. Шерлок под ним шевелится и капризным тоном интересуется:
– Ты там жив?
– Жив, – хрипит Джон, сглатывая слюну, – но едва не умер от восторга.
Шерлок самодовольно усмехается.
– Возьми, там, на тумбочке, капсулу, введи в задний проход, – велит он.
Джон тянется за упаковкой желтовато-прозрачных капсул, некоторое время рассматривает одну из них на свет и даже нюхает.
– Что это? – подозрительно спрашивает он.
– Облегчает проникновение, новейшая разработка наших фармацевтов, ну давай же, – он слегка поводит своей восхитительной… язык не поворачивается назвать это великолепие задницей, – я жду…
Джон осторожно продавливает капсулу в узкий вход, с сомнением размышляя, как он будет засовывать туда член. Он помнит, как Шерлок растягивал его пальцами, и все равно было больно и непривычно некоторое время, он совсем не хочет таких ощущений Шерлоку. Но все же он рискует, протискивая один палец, который проходит на удивление мягко, не встречая сопротивления мышц. Шерлок урчит от удовольствия и требует больше. Воодушевившись и возблагодарив батрейнских фармацевтов, Джон быстро заканчивает с тремя пальцами и приставляет ко входу свой истекающий и жаждущий оказаться внутри Шерлока член. Он входит легко и на миг замирает, чтобы ощутить всю полноту охватившего восторга. Внутри Шерлока тесно и жарко, идеально. Джон начинает медленно двигаться, опираясь на локти, чтобы не придавить Шерлока всей тяжестью своего тела, но вскоре становится просто не до заботы о партнере. Он срывается в какую-то бешеную скачку, наращивая ритм. Тяжелое дыхание и стоны наслаждения сопровождают это безумство до самого финиша, когда оба кончают ярко и бурно, почти одновременно, и Джон едва находит в себе силы скатиться с Шерлока, лежащего ничком на сбившейся в сторону простыне. С каким-то непонятным восторгом Джон наблюдает, как его семя вытекает из Шерлока и медленно по бедрам соскальзывает вниз. Дрожащей рукой Джон размазывает по алебастровой коже эту вязкую жемчужную субстанцию, а затем, не сдержавшись, приникает губами и начинает вылизывать, отчего не подававший признаков жизни Шерлок вновь принимается стонать и хрипло требовать еще…
Из кровати они выбираются только под вечер, голодные и перемазанные слюной и спермой друг друга. После душа, где все опять заходит слишком далеко, чтобы просто помыться, они вываливаются в гостиную, обессиленные и голодные.
– Пойдем в кафе, – предлагает Шерлок, и Джон бы не против, но тут выясняется, что большая часть его одежды пришла в некоторую негодность после страстного нападения Шерлока у стены.
Проблема решается просто – Шерлок широким жестом предоставляет в распоряжение Джона весь свой гардероб. Правда его вещи немного длинноваты для невысокого Джона, но укорачиваются быстро элементарным подворотом манжет у рубашки и штанин у брюк. Выход в свет все же происходит – Шерлок ведет Джона в уютный ресторанчик «У Анджело», где появление Джона в компании Шерлока производит фурор. Сам Анджело, приятный доброжелательный мужчина, изумленно-радостно хлопочет, выставляя лучшие блюда и обеспечивая романтический момент, при этом постоянно приговаривая:
– Как мы все рады за Шерлока. Наконец-то он нашел свою пару. Плохо остаться до конца жизни одиноким… Шерлок, Джон, мои поздравления!.. – и снова по кругу, как все рады за Шерлока.
И Джон мог бы устать от этой болтовни, если бы сам не умилялся абсолютно расслабленному и счастливому виду Шерлока, которого привык видеть собранным, язвительным и раздраженно-серьезным. Они ужинают с удовольствием, и у Анджело даже хватает такта оставить их одних.
– Скажи, ты специально попросил меня, чтобы я был… – Джон краснеет, но заканчивает мысль, – сверху? Это типа психотерапия? Чтобы показать мне, что я все равно мужик?
Шерлок настораживается:
– Если ты считаешь, что я был неискренен и не получил удовольствия от позиции снизу… – начинает он, – то ты ошибаешься, хотя в моих мотивах побыть под тобой присутствовал в том числе и названный. Это плохо?
Джон пожимает плечами, как ни странно, обиды или какой-то неловкости он не чувствует:
– Приятно осознавать, что ты обо мне заботишься, – признается он. – И мне понравилось. Но и когда ты был сверху, мне тоже нравилось. Я бы предпочел разнообразить нашу сексуальную жизнь, – он смущенно улыбается. – Так мало времени осталось. Уже один день прошел, еще два и все…
Шерлок молчит, смотрит, не мигая, на него, и Джон тонет в его прозрачных глазах. Покидают Анджело они в каком-то странном нетерпении скорее добраться до дома, до спальни, но все начинается гораздо раньше, стоит переступить порог квартиры. Мир теряется в страсти, захватившей обоих, и куда вынесет шторм чувств и желаний, неизвестно. Два оставшихся до расставания дня проходят как в тумане.
Последний совместный завтрак протекает под гробовое молчание. Джон мрачно жует тост и уже скучает по Шерлоку. Еще утром Микки позвонил, чтобы удостовериться, что Джон приедет вовремя. Генерал Хопкинс настаивает на присутствии великого князя, а следовательно, и Джона. Шерлок задумчиво пьет кофе и барабанит по столешнице нервными пальцами.
– Шерлок, – Джон накрывает его пальцы своей рукой, – перестань. Это же не конец света. Может быть, мы еще увидимся, – он улыбается, и улыбка выглядит жалко. – В конце концов, не факт, что империя проиграет… – они не говорили о войне, но она незримо присутствует между ними. – Ты же знаешь, потенциал есть. Да, перевес пока на стороне нтога, но и наши еще не задействовали всех мощностей военной машины, – Шерлок молчит, с сожалением глядя на Джона, словно взрослый на ребенка. – В конце концов, может быть, мы еще заключим с вами военный союз, – сам Джон в это не верит, потому что в сложившейся ситуации империя выглядит не самым выгодным союзником.
Максимум, на что она может рассчитывать, это торговое сотрудничество. В войну сфинксы влезут самыми последними, когда драка будет подходить к концу, и останется снять сливки. Они действовали так всегда, выбирая тактику выжидания, и похоже, не собираются от нее отказываться. Его слова – неубедительная попытка успокоить Шерлока, но она не достигает результата, чему Джон не удивлен, поскольку сам не верит в свои слова.
– Скажи, – Шерлок внезапно сжимает пальцы Джона, – если тебе предложат принять участие в дипмиссии, здесь, у нас, останешься? Как постоянный представитель империи? Я могу устроить. Мы будем вместе, ты и я. Вместе вести наши расследования, вместе спать, завтракать и ужинать. Всегда и везде вместе. И ты, безусловно, принесешь пользу родине… Будешь способствовать победе, действуя отсюда, в интересах императора… – Шерлок говорит с жаром, и поначалу в сердце Джона загорается огонек надежды, что не придется расставаться, что все и правда может быть так, как описывает Шерлок, но постепенно огонек гаснет, а с ним и речь Шерлока затихает. – Что не так? – Джон тяжело молчит, не решаясь вымолвить ни слова. – Что не так? – повторяет Шерлок. – Почему? Почему ты отказываешься от НАС?
