Текст книги "Последняя жизнь (СИ)"
Автор книги: Ifodifo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Не от нас, – тихо произносит Джон. – От нас я никогда не откажусь. Я просто не могу остаться, Шерлок. Боюсь, ты не поймешь меня… – он не рискует посмотреть Шерлоку в глаза. – Есть такое понятие, офицерская честь. Я дворянин и офицер. Я давал присягу императору. Сейчас моя родина в опасности. У нас война, а ты предлагаешь мне катапультироваться с военного корабля в разгар битвы. Запасной выход для трусов и предателей. Мои друзья, мои сокурсники прямо сейчас ведут бой с врагом, а я в тепле и благости прохлаждаюсь вторую неделю. Когда меня назначили в эту миссию, я обрадовался. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке, увидеться еще раз, но по возвращению планировал уйти на фронт. Если не возьмут пилотом, завербуюсь фельдшером. Я еду на войну, Шерлок, и если останусь, перестану себя уважать. Разве ты будешь любить труса? – наконец-то Джон осмеливается посмотреть на Шерлока, который все еще сжимает его руку, глядя нечитаемым взглядом в упор на Джона.
– Я люблю тебя любым, – тихо говорит он, – но, похоже, это чувство одностороннее… – голос Шерлока срывается, словно он хочет сказать еще и много, но насильно удерживает слова внутри себя.
– Шерлок… – отчаянно зовет Джон, но Шерлок вырывает свою руку.
– Убирайся, – роняет сквозь зубы, отталкивает от себя чашку и уходит в спальню.
Джон остается один. Он медленно загружает посуду в посудомоечную машину, убирает со стола недоеденные продукты, наводит порядок в гостиной, одевается. Ему не хочется хоть что-то брать у Шерлока, но его собственная рубашка совершенно непригодна для носки, поэтому Джон все же надевает рубашку Шерлока. Остальные свои вещи ему кое-как удается закрепить на себе без боязни потерять по дороге. Воспользовавшись телефоном Шерлока, он вызывает такси и ожидает в гостиной прибытия. Шерлок так и не выходит проводить. Джону хочется обнять его напоследок, возможно, они больше никогда не увидятся, возможно, Джона убьют в первом же бою, но Шерлок так и остается в спальне.
Пока Джон облачается в свой лейтенантский мундир, Микки, при полном параде, сообщает новости:
– Мы с Никки решили пожениться. Ты приглашен, и будешь моим шафером. Я-О-Я мы официально усыновим, правда, по законам империи он не может претендовать на престол, но лично я надеюсь, что Александр еще подарит наследника…
– А что на счет войны? – осторожно интересуется Джон. – Никки передумал уходить добровольцем?
– Нет, что ты, Никки уйдет на войну после свадьбы, – расстроенно вздыхает Микки. – Но мы вместе это решили. Вернее, я смирился. Буду его ждать… Займусь изучением военного дела. Неправильно, что в императорской семье нет ни одного военного – мой офицерский титул – формальность.
Джон мысленно одобряет решение Микки, и украдкой сам вздыхает, сожалея, что они с Шерлоком не пришли к такому же согласию. Заключительная часть переговоров тянется ужасающе медленно. Джон особо не вникает в подписываемые пункты, все больше переживая свое расставание с Шерлоком. Он даже пробует ему пару раз позвонить, но никто не отвечает. А в последний день переговоров случается чудо. Батрейн неожиданно объявляет о намерении заключить договор о военном сотрудничестве. Джон даже предполагает, что из-за открывшихся обстоятельств их миссии придется задержаться, но обе стороны неожиданно быстро приходят к общему согласию и названный договор подписывают в три дня, по истечении которых Джон чувствует себя не лучшим образом из-за круглосуточного характера переговоров. На официальном ужине по поводу торжественного завершения миссии Микки милостиво разрешает Джону не присутствовать, и Джон просто тупо отсыпается в своем номере, попутно пакуя свой и Миккин багаж. Отбытие назначено на завтрашнее утро, и Джон, в последней отчаянной попытке помириться, все звонит и звонит Шерлоку весь вечер. К сожалению, никто так и не снимает трубку. Ночь Джон спит плохо. Неожиданно заболевает Я-О-Я, и им с Микки приходится срочно искать информацию о болезнях пилул, а потом греть малыша под ультрафиолетовой лампой. Так что, когда за ними заходит адъютант генерала Хопкинса, оба выглядят не лучшим образом.
До челнока, который доставит делегацию сирен на орбиту, их провожают едва ли не все высокопоставленные лица Батрейна. Среди них Джон, к своему изумлению, узнает того самого важного сфинкса, который прилетал за раненым Шерлоком на Большой Сирене и арестовал его после плена. Очень хочется хоть что-то узнать о Шерлоке, но Джон не собирается унижаться. Раз Шерлок решил вычеркнуть его из своей жизни, что ж, так тому и быть, он навязываться не будет. Пока проходит церемония прощания, Джон мнется в сторонке, тоскливо поглядывая на челнок. Скорее бы уже сесть и улететь с этой планеты. Спасибо, что помогли, протянули руку помощи, правда непонятно, что подтолкнуло к этому, да в сущности и не важно, теперь империя в своем противостоянии с нтога не в одиночестве. Но находиться здесь, где-то рядом с Шерлоком, который вычеркнул его из своей жизни навсегда, очень тяжело. Наконец, имперцы начинают загружаться в челнок. Джон топчется рядом с Микки, безрадостно поглядывая по сторонам, когда что-то знакомое на периферии зрения привлекает внимание. Очень медленно, боясь обмануться, Джон поворачивается в ту сторону всем корпусом, и у него перехватывает дыхание. На границе летного поля, в одиночестве, засунув руки в карманы приталенного черного пальто знакомого покроя, стоит Шерлок. Ветер треплет его кудри, играет с шарфом, укутавшем шею, развевает полы пальто. Шерлок стоит далеко, и Джон не видит его лица, но почему-то он уверен, что Шерлок смотрит на него, что Шерлок пришел к нему. Не оборачиваясь, Джон рукой находит плечо Микки.
– Что, Джон? – слышит за спиной его голос.
– Я только попрощаюсь, – едва слышно произносит он, и Микки отпускает.
Джон еще стоит, не в силах сделать первый шаг к Шерлоку, когда Микки легонько подталкивает его в спину. Этот толчок словно спусковой крючок в арбалете. Джон срывается с места и мчится к Шерлоку в последней отчаянной попытке обнять, а Шерлок, замерев изваянием, ждет. Джон врезается в него, такого родного, костлявого, замерзшего (неизвестно, сколько тут простоял, пока Джон не увидел его, а если б так и не увидел? – от этой мысли становится страшно), утыкается носом в грудь Шерлока, вцепляется руками в его пальто и замирает так на долгое мгновение, спустя которое сильные руки Шерлока обнимают в ответ, а мягкие губы утыкаются в макушку Джона.
– Прости меня, – шепчет Джон, – прости, что не могу остаться. Я так люблю тебя, Шерлок. Люблю…
Шерлок молчит, тихонько целует Джона и крепко обнимает. Когда челнок дает первый предупреждающий сигнал об отлете, Джон судорожно вздыхает – пора. Шерлок в последний раз целует его в макушку:
– Пожалуйста, будь живым, – просит он, а потом отпускает.
Джон отступает на шаг и впервые после ссоры смотрит Шерлоку в глаза:
– Буду, – обещает твердо. – И ты живи.
– Для тебя, малечек, – Шерлок целует кончики пальцев и прикасается ими к губам Джона, оставляя на них невинный поцелуй.
Джон уходит. Садится в челнок, который почти сразу же стартует, а Шерлок остается стоять одинокой маленькой фигуркой, быстро превращаясь в черную точку, а потом совсем исчезая. Но в душе Джон знает, что Шерлок где-то там, и он любит Джона, и от этого знания ему становится легко и спокойно.
========== Глава 5. ==========
Джон. 27 лет. Корабль-носитель «Адмирал Межеров»*.
* – место действия не ограничивается указанным
На совещание к полковнику Марлоу Джона приглашают, как и остальных командиров звеньев истребителей. В неуютном кабинете холодно и ослепительно светло. На голографической карте района боевых действий, в котором дрейфует «Адмирал Межеров», хаотической россыпью обозначены планеты, занятые нтога, и планеты, пока еще удерживаемые альянсом. Полковник нудно и маловыразительно перечисляет потери, понесенные за истекшие сутки. Джон, который только что отлетал смену в патруле, зевает и усиленно пытается не закрыть глаза – закроешь хоть на мгновение, скоро не проснешься. Они все сидят на энергетиках, но организм начинает сдавать, требуя хотя бы пару часов сна. Все, что говорит полковник Марлоу, Джон и так знает. С тех пор, как империя и Батрейн подписали военное соглашение, изменилось многое. Их войска, набравшиеся опыта в боях, стали более смертоносны, но и враги не остались прежними. Они словно поменялись местами. Если ранее флот нтога представлял собой сборище разномастных кораблей, странным образом укомплектованных в нечто единое, а флот империи являл собой стройный и хорошо отлаженный механизм, то теперь флот нтога постепенно приобретает вид единого организма, где старые захваченные и угнанные корабли заменяются на новые, неизвестной технологии. Джон уже видел один такой строй истребителей, белоснежно-белых, странной конфигурации, быстрых и смертоносных. Их три звена с трудом унесли ноги, потеряв семь машин в ходе столкновения. Откуда берутся эти белые красавцы, никто не знает. Захватить их не получается: при малейшей угрозе пленения они просто самовзрываются, вместе с экипажем внутри. Джон с ужасом ждет того момента, когда весь флот нтога будет состоять из одних только белых красавцев. Вот тогда придет конец старому миру. Их флот, в сравнении с флотом нтога, давно утратил прежнюю красоту и стройность. В действие введено все, что может летать: законсервированные резервы, гражданские суда… Верфи заполнены военными заказами, но их невообразимо мало для удовлетворения нужд армии, постоянно теряющей в бою технику, потому что большая часть судостроительных верфей расположена во внутреннем мире, который сейчас подвергается массированным атакам нтога (та его часть, которую пока контролирует альянс). А сколько верфей оказались утраченными вместе с колониями. Наверняка на этих верфях сейчас и клепают белых красавцев. Былая военная мощь империи работает теперь против нее самой. При отступлении что-то взрывали, но большая часть оказалась сдана нтога. Джон бесится, когда вспоминает об этом и проклинает недальновидных политиканов, которые не смогли вовремя предусмотреть всех последствий. С помощью Батрейна дела несколько налаживаются. По крайней мере, их военные разработки менее зависят от колониальной промышленности и работают на полную мощность. Джон имел возможность оценить достижения батрейнской оборонки, он сам летает на истребителе, произведенном в Батрейне, чтобы с уверенностью сказать, они ушли вперед империи на много лет. И слава богу, что сейчас Батрейн и Сирена – союзники. Пока помощь Батрейна заключается в поставке вооружения и патрулировании отдельных участков на линии фронта, но поговаривают, что скоро их войска примут деятельное участие в открытых военных столкновениях. Джон ждет этого, потому что знает, на что способны сфинксы. А еще он старательно не вспоминает Шерлока, потому что вспоминать о нем больно. На войне нет места лирике, чтобы не размягчать сердце.
– … таким образом мы закрываем этот квадрат. Там сейчас тихо, но мы создадим отвлекающий бой в квадрате Зета-пять, так что проскочат. Думаю, двух звеньев хватит, чтобы прикрыть караван. Пойдут звенья Ганди и Ватсона…
Джон, встрепенувшись, пытается вникнуть в речь полковника. Сидящий рядом Ганди незаметно подталкивает свой планшет с обозначением маршрута каравана судов, перевозящих вооружение. Джон едва заметно благодарно кивает. Еще некоторое время поговорив о важности предстоящей операции и о необходимости выполнить поставленное руководством задание, полковник решает закрыть совещание.
– И последняя новость, так сказать на закуску, – он криво усмехается. – Мы будем первыми, кто примет участие в совместной войсковой операции с силами Батрейна. К нам идет корабль-носитель «Песня ветра» с новейшим вооружением, которым, в том числе, оснастят и наши истребители. Они будут здесь через три дня, а пока желающие поработать вместе со сфинксами могут оставить заявки у сержанта Пака. Это все. Ганди и Ватсон, задержитесь.
Полковник Марлоу Джону откровенно не нравится, но это скорее интуиция, чем конкретные претензии. Джон молча выслушивает последние наставления полковника и донесения разведки. Затем некоторое время они обсуждают детали предстоящей операции: коды, частоты, схему прикрытия. Джон делает пометки в своем планшете, согласовывает кандидатуры пилотов, уточняет время выступления звена. Когда мини-совещание закончено, полковник желает им удачи и отпускает. Джон бросает печальный взгляд на часы – до начала операции осталось не так уж много времени, даже выспаться не удастся. Они с Ганди еще немного размышляют над тем, как лучше выполнить поставленные руководством задачи, сетуют на судьбу, договариваются встретиться перед вылетом на короткое совещание звеньями, а затем прощаются. Джон собирается хоть немного поесть, раз уж поспать, скорее всего, не удастся.
В столовой закономерно пусто. Его звено, быстро закинувшись обедом, разошлось по каютам отдыхать, и лишь Мюррей, верный второй номер, с которым повезло опять вместе служить здесь, на «Адмирале Межерове», вяло колупает ложкой неопределенного цвета субстанцию.
– Что на обед? – интересуется Джон, усаживаясь рядом.
– Курица под ореховым соусом, разве не видишь? – удивляется Мюррей, решительно отодвигая от себя тарелку.
– Ууум, – Джон поводит носом, – а пахнет, как индейка с клюквенным соусом. Ты уверен?
– Да ни черта я не уверен, – огрызается Мюррей. – Что на совещании? Нам пришлют новые истребители? Мой собственный латаный-перелатаный, на нем летать стыдно. У Петерсона второй движок барахлит. Механики заплатки ставят, а если он в бою откажет? На технику мне плевать, а Петерсона жалко, – привычно жалуется на судьбу друг.
Робот приносит тарелку с концентратом и ставит ее перед Джоном, забирая недоеденное Мюрреем. Джон набрасывается на еду, успевая выкладывать новости:
– Везут новое оружие. Батрейнское. И через три дня тут будет батрейнский корабль с каким-то романтичным названием… не помню точно… типа «песня зари» или что-то похожее. Проведут первую совместную операцию, можно поучаствовать, пока набирают добровольцев. Про новые истребители ничего не говорят. Но у нас есть задание. Через три часа вылет. Сопровождаем караван кораблей с оружием. Идут в метрополию. Груз, сам понимаешь, особо ценный. Для отвлечения внимания наши пошумят в сторонке, а мы тихо прошмыгнем. Так что пусть ребята еще часок поспят, а там устраивай всем побудку. К механикам я сам загляну, потороплю, чтоб подлатали нас, подремонтировали. А добавка есть? – интересуется Джон, соскребая остатки питательного концентрата.
– Фиг тебе, – ухмыляется Мюррей, – добавка нам не положена. Ладно, тогда пойду отсыпаться. Где ребят собирать?
– С нами в паре работают ребята Ганди, так что давайте в конференц-зале, обсудим порядок действий, совместную координацию, то да се, – предлагает Джон. Мюррей кивает. – Ну, тогда разошлись. Еще целый час на поспать.
Прежде чем идти к себе, Джон заглядывает в механический цех, где вовсю идет работа по восстановлению работоспособности истребителей. Главный механик Михалыч в голос матерится на работяг, латающих дыры на бортах. Чуть ли не под каждой машиной лежит инженер с отвертками, проверяя настройки и работу систем. Джон подходит к главному механику поздороваться и узнать прогноз на введение в строй машин, пострадавших во время патруля.
– Понимаешь, у нас через три часа вылет, никто не даст свой истребитель полетать, а значит, мы будем минус единица, это в лучшем случае, – уговаривает Джон, – может, можно что-нибудь сделать? Ну поищи в резерве, а я у Марлоу выпрошу для вас сверх лимита на какие-нибудь дефицитные детали.
– Когда они будут, эти ваши детали, – перекрикивая шум в цеху, орет главный механик, – а движки у меня подотчетные. Я вашему Петерсону неделю назад новый поставил, а он уже его привел в негодность. Руки-крюки. Списать в пехоту. Нельзя так издеваться над техникой… – ругается он.
– Да он в прошлом бою трех наших собой закрыл, вряд ли спасся бы, если б твой движок его не вывел, чудом же дошел, на одном. Ты пойми, Петерсон – хороший пилот, а то, что движки у него летят, так потому что не отсиживается в сторонке, потому что дерется. И сейчас мне без него идти на задание, значит такого бойца лишиться. Ну поищи, Михалыч, ну пожалуйста, должен быть резерв.
– Нету, – угрюмо отвечает Михалыч, вытирая промасленные руки о штаны, – нету и все тут. Разве что с кого-нибудь другого снять.
– А это идея, – оживляется Джон, – у нас в ангаре пылится учебный катер, наверняка там нормальный движок. Кому он сейчас нужен? Пусть и дальше пылится, а движок Петерсону.
– Ну ладно, – сдается главный механик, – сниму и поставлю, но больше не проси. Нет резерва.
– Ладно, – покладисто соглашается Джон. – Не попрошу. А с остальными машинами порядок?
– Ну через два часа будет полный порядок. Поднастроим, подлатаем, откалибруем, – обещает Михалыч.
Джон прощается с ним и идет к себе в каюту.
Из часа, отведенного на отдых, осталось сорок минут. Джон заваливается на кровать как есть, в комбинезоне и ботинках, а просыпается, словно и не закрывал глаза, когда Мюррей тормошит его, чтобы привести в конференц-зал на короткое оперативное совещание. Джон сонно протирает глаза, выпивает таблетку энергетика и отправляется с Мюрреем к ребятам. Они уже ждут, рассевшись в жестких и неудобных креслах полукругом, громко смеясь и переговариваясь. Вздохнув, Джон открывает планшет.
– Итак, смотрим, ребята, сюда, – тычет он пальцем в экран, – наш квадрат, откуда предстоит вести караван с грузом. Идем в паре со звеном Ганди, – Ганди доброжелательно кивает, предоставляя Джону возможность высказаться. – Мы тут обсудили тактику предстоящей операции, есть идея разыграть комбинацию три два три…
Джон с увлечением рассказывает ребятам то, что они решили, попутно назначая ответственных за отдельные направления в обороне каравана. Еще некоторое время ребята согласуют схемы между собой, Джон передает коды и частоту переговоров, утрясает оставшиеся вопросы, и наконец все расходятся, чтобы к назначенному времени явиться на построение перед вылетом. Остается только Мюррей, который все копошится со своим планшетом.
– Ну что ты возишься, – раздражается Джон, – давай, помогу…
– Да все уже, застегнул, – пыхтит тот, – заела кнопка. Знаешь, Джонни, – Мюррей поднимает на него невеселый взгляд, – что-то предчувствия у меня не очень хорошие. Вряд ли это будет увеселительная прогулочка, как подает нам полковник…
– Да ладно, вон и отвлекающую операцию скоро начнут, я слышал, бомбардировщики готовятся на вылет… – неуверенно возражает Джон – интуиция у Мюррея бешеная, ни разу их еще не подводившая. – Но ты знаешь, заскочи на склад, закажи для нас дополнительный боекомплект, ну сам там сообразишь. Пойдем тяжелыми, но вооруженными. В конце концов, нам не в салочки играть, – решает Джон.
Мюррей кивает:
– Помирать, так с музыкой, – мрачно шутит он, – устроим салют наций!
Вылетают они, вооруженные до зубов, когда в квадрате зета-пять вовсю идет отвлекающий на себя вражеские силы бой. Звену Джона удается незаметно выйти в заданный квадрат и встретить караван, который уже ведет чуть раньше перехватившее его звено Ганди. Далее они сопровождают вереницу грузовых кораблей по согласованной ранее схеме. Поначалу движение протекает гладко. Слишком гладко, так комментирует это затишье Мюррей, и Джон с ним соглашается. Даже маленьких вражеских беспилотников, обычно бороздящих пространство целыми роями, с которыми так любит расправляться в свойственной ему грубоватой манере Петерсон, не видно. Словно их намеренно затягивают в некую ловушку. Но ловушки не может быть, по данным разведки корабли нтога сконцентрированы в другом районе. Джон усиленно просматривает пространство сканером, боясь упустить хоть малейший признак опасности, и шарахается от каждого подозрительного предмета, попадающегося по пути. Это напоминает паранойю, но Джон ничего не может с собой поделать. В наушниках чертыхается Мюррей:
– Джонни, глянь координаты, – он быстро передает ряд цифр, и чуткий бортовой компьютер уже фиксирует участок пространства, кажущийся Мюррею подозрительным.
– Ничего не вижу, – разочарованно произносит Джон после тщательного сканирования, – но, на всякий случай, свяжись с головным кораблем, уточни у них, как быстро они смогут убраться отсюда в случае проблем. Сигнал опасности прежний.
– Лады, – Мюррей отключается, переходя на частоту грузового корабля.
И тут начинается. Целый рой белоснежных гадов возникает словно из ниоткуда. Драка разгорается даже раньше, чем Джон дает команду. Просто все как-то закручивается, и вот уже звено перестраивается в боевом порядке согласно условленной ранее схемы. При этом вокруг полно белых истребителей, которые окружают их, словно плотный рой метеоритов, не прорваться без потерь. Джон не убирает палец с гашетки, но эти белые – юркие и быстрые, словно живые. На самом деле белых, наверняка, не так уж и много – у страха глаза велики, просто они… вездесущи. По всем характеристикам истребители альянса, даже батрейнского производства, уступают им. И бой представляет собой противостояние технологии нового поколения со старым добрым металлоломом. По крайней мере, Джон не может отделаться от такого ощущения. Когда невозможно поймать в прицел мишень, остается только палить в белый свет как в копеечку, в надежде попасть хотя бы случайно. Такова тактика ведения боя с белыми. Как же правильно они сделали, взяв дополнительный боекомплект. Краем глаза Джон отмечает минус две единицы у Ганди, и минус одну у себя. Ярость вскипает, и Джон начинает отстреливаться интенсивнее. Караван ускоряется, а белые словно не чувствуют увеличения скорости, как бы играючи выматывая их. Джон понимает, что у них не стоит задачи уничтожить, скорее, захватить. Эта война не только оружия, но и ресурсов, в том числе и человеческих. Однажды побывав в плену, Джон не собирается больше уцелеть, если вдруг случится такая ситуация. В паре с Мюрреем им удается подбить один белый, и это – большая удача. Редко кто может похвастаться подобным. Джон уже начинает подумывать о том, что, возможно, им удастся вырваться из ловушки, однозначно, ловушки, когда один из кораблей каравана оказывается подбит, и это плохо, очень плохо. С их-то грузом при детонации взорвутся все вокруг. Пока Джон связывается с кораблем, они сами справляются с повреждением, включая системы безопасности, но при этом теряют ход. Бросить корабль нельзя, слишком ценный груз, но снижение скорости продвижения всего каравана – смерть. Джон лихорадочно соображает, что делать, а корабль тем временем выходит из строя. Из всех пилотов, кто сейчас вместе с ним ведет бой, только он один может похвастаться пятью подбитыми белыми, а значит именно ему, Джону, предстоит остаться с кораблем. Ганди справится с двумя звеньями. Джон связывается с ним:
– Я первый, остаюсь с кораблем, уводи караван на максимальной, вас должны встретить, – командует он.
– Вас понял, первый, увожу караван, – откликается тяжело дышащий Ганди, его ребят тоже обложили со всех сторон, и они едва успевают отстреливаться, – удачи, Джон!
– Командир, не глупи, – вклинивается Мюррей, – я останусь, ты один не справишься.
– Не смей, – запрещает Джон, – их слишком много, уводите караван. Нельзя потерять груз! Это приказ! Как понял меня, второй?
– Вас понял, первый, держись, – голос Мюррея пропадает.
Джон видит, как караван ускоряется, уводя с собой большую часть белых истребителей, но все же три из них остаются добить Джона. Один, с потерявшим ход огромным кораблем, пусть и ощетинившимся имеющимся на борту оружием, Джон чувствует себя камикадзе. Но, по крайней мере, уж коли умирать, так унести с собой побольше врагов. Выйдя на частоту корабля, Джон быстро обсуждает тактику боя с их капитаном и уточняет возможность прибавления хода. К сожалению, нужно время, а у них не так уж много боеприпасов, и у самого Джона они тоже потихоньку заканчиваются. Джон вертится в пространстве вокруг корабля, как муха вокруг слона, прикрывая уязвимые места, но белые назойливо лезут во все дыры Джоновой обороны. Палец на гашетке немеет. Пот заливает глаза, один движок выведен из строя, но Джон в азарте боя этого даже не замечает. Ему удается каким-то чудом подбить еще один белый, но два оставшихся давят, ведя счет к полному обнулению. Когда красная лампочка на дисплее говорит о том, что снаряды вот-вот закончатся, Джон с сожалением понимает, что игра проиграна. Без огневой поддержки корабль тут же возьмут на абордаж, и все то, что могло продлить жизнь империи, обернется против нее. Безумная мысль мелькает в голове Джона, пока он расстреливает последние заряды.
– Эй, капитан, как насчет того, чтобы уйти из жизни красиво? – интересуется Джон у капитана подбитого грузового корабля.
– Я за то, чтобы уйти функционально, – откликается хрипло капитан.
– Это как? – Джон ухмыляется.
– Это, чтоб побольше врагов с собой забрать, – мстительно отвечает капитан.
– Чудная мысль, собственно, и я о том же, – соглашается Джон. – Как насчет того, чтобы запульнуть вам в главный двигатель парочку ракет? Не возражаете? У меня в остатке как раз две. С таким взрывом не только нас не будет, здесь никого не будет.
– Что надо делать? Ты же в курсе, что там бронь стоит?
– Запущу в тонкое место, строение помню, в академии проходили, точность гарантирую. Только не подстрели меня раньше времени, – просит Джон.
– В академии учился? – интересуется капитан. – Какой выпуск? – Джон называет дату. – А я лет на десять раньше, – вздыхает. – Мало пожили… Ну что, споем перед смертью?
– Споем, – соглашается Джон, – ну я приближаюсь к тебе, прикрой, если сможешь…
Они нестройно затягивают имперский гимн, и Джон ныряет под брюхо корабля, выискивая то самое место, куда надо ударить, когда сквозь писк радиопомех в ушах звучит чуть искаженный, но все же знакомый голос:
– Малечек, малечек, отзовись, рыбка моя…
– Шерлок… – выдыхает Джон пораженно, – откуда ты взялся, чертов сфинкс?
– Птичка на хвосте принесла, что моя рыбка вот-вот совершит в очередной раз громкий акт суицида, – отвечает голос Шерлока. – Давай заканчивай с похоронным настроением. Подмога пришла.
Джон выдыхает, не веря своему счастью, и вылетает из-под брюха корабля, чтобы наткнуться на жаркий бой, который завязался за те несколько мгновений, что он собирался здесь все взорвать. Умирать Джон передумывает, выпуская обе оставшиеся ракеты в противника, а затем с чувством полного удовлетворения наблюдает, как звено батрейнских истребителей усовершенствованной модели расправляются с двумя оставшимися белыми.
Дальше все развивается по какому-то фантастическому сценарию. Пара истребителей сфинксов остается с кораблем, а другие вместе с Джоном отправляются вслед ушедшему каравану. По сути, Джон уже бесполезен без боеприпасов и без одного движка, но он все равно сопровождает батрейнцев, чтобы не позволить погибнуть просто из-за того, что в бою их приняли за врагов. Ну и все же это по-прежнему операция Джона. С помощью звена Шерлока бой заканчивается очень быстро. Джон выясняет у Ганди и Мюррея потери, далее происходит небольшое совещание, после которого караван, в том числе и отставший корабль, который удается починить и тем самым восстановить ход, успешно конвоируется объединенными силами сфинксов и сирен до контрольной точки, где его встречает свежий конвой, а Джон со своими ребятами и звеном Шерлока возвращаются на «Адмирала Межерова».
В голове Джона вихрем носятся вопросы, которые очень хочется задать Шерлоку, но сперва обнять, а лучше поцеловать, однако нельзя – все потом, когда останутся одни. Как же все-таки вовремя появились батрейнцы. Джона переполняет восторг и эйфория, и вместе с этим скорбь по погибшим товарищам. По возвращению на «Адмирала Межерова» приходится пережить ряд формальных моментов: самому доложиться по результатам проведенной операции полковнику Марлоу, успеть услышать Шерлока, который с очень высокомерным видом вручает верительные грамоты командующему фронтом, срочно прибывшему на корабль, и вызывает на связь свое собственное руководство с «Песни ветра». Тут Джону приходится удалиться, так как информация, похоже, секретная. Его просят подождать в приемной, и от нечего делать, Джон падает в мягкое кресло, созерцая напряженного адъютанта командующего. По словам Шерлока, его звено вынужденно было вылететь вперед, получив донесения разведки о ловушке, устроенной союзникам. И это вся информация, которая доступна Джону. Некоторое время он честно ждет, переглядываясь с адъютантом и прислушиваясь к звукам, доносящимся из кабинета, а потом усталость последних дней и стресс после недавнего боя дают о себе знать, и Джон просто засыпает.
– Малечек, проснись…
Джон распахивает глаза и видит склонившегося над собой Шерлока. Невероятно! Губы сами собой расползаются в дурацкую улыбку.
– Тебе велели устроить меня по высшему разряду, – передает ему пожелания командования Шерлок, – лично заняться моей персоной.
– А твои ребята? – вспоминает Джон.
– Их отдали под начало того скромного юноши, что не спускал с тебя глаз, пока ты спал, – ухмыляется Шерлок, – я даже подумал, уж не начать ли мне ревновать…
– Это личный адъютант командующего, – объясняет Джон, – мы шапочно знакомы. Причин для ревности нет.
– Ну, тогда я в твоем распоряжении, – Шерлок разводит руками.
– Или я в твоем, – Джон поднимается, одергивая комбинезон и приглаживая волосы. – Пошли сперва поедим, а потом покажу твою каюту.
– Ууу, – Шерлок притворно надувает губы, – а я думал, ты покажешь мне ТВОЮ каюту. Кстати, с повышением в звании. Я гляжу, великий князь сдержал слово…
В груди у Джона теплеет:
– Спасибо. Свою каюту я покажу обязательно, но сперва в столовую. Идем, – он мягко, едва заметно касается рукой руки Шерлока, но сжать ее так и не решается – слишком много посторонних, вон, в углу полковник о чем-то беседует с майором Хантом, а там командующий сурово отчитывает своего второго адъютанта.
Они вместе выходят из приемной, направляясь в столовую.
– Ты извини, но рыбы и молочных продуктов у нас нет, только концентрат, – оправдывается Джон.
– Заблуждение, – горячее дыхание Шерлока на миг опаляет шею, отчего сладкое предвкушение разливается где-то в солнечном сплетении Джона, – одна рыбка уж точно есть. Хочу ее съесть…
Джон гулко сглатывает и облизывает вдруг пересохшие губы.
На этот раз в столовой людно. Пока Джон спал в приемной руководства, ребята, сирены и сфинксы, успели выкупаться и теперь, чистые и взъерошенные с аппетитом жуют концентрат, который мрачный Мюррей упорно называет «это нечто». Они садятся за свободный столик, и дежурный робот грохает перед ними тарелки.
