Текст книги "No Good Deed (ЛП)"

Автор книги: Here'sTo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Или же, если бы она стояла прямо в кухне, как полная идиотка, пытаясь отыскать способ спасти двух женщин, похитивших и пытавших ее.

Что я делаю?

– Мы упустили грязнокровку, и что теперь?

– Кто-то должен пойти и посмотреть, что произошло.

– Бессмысленно, грязнокровка либо мертва, либо ушла, а Сивый может хоть удавиться, теперь уже все равно.

– Неужели мы ничего не получим?

– Это твоя вина, Трэверс, мы не должны были брать с собой оборотня.

– Все вы, заткнитесь на секунду, чтобы я мог подумать!

– Не мог бы ты поторопиться, Скабби воняет, как с помойки, и мне хочется вырвать, – произнесла Беллатрикс.

Гермиона оглядела комнату, пытаясь подметить каждую деталь, и заметила кое-что, лежащее на полу подле ног Нарциссы.

Палочка.

Могла ли она поверить, что Пожиратели смерти могут быть такими глупыми, настолько высокомерными, чтобы просто оставить палочку там? Гермиона взглянула на Булстроуда, который, казалось, обнюхивал волосы недовольной Нарциссы, возможно, даже ревниво, поскольку собственных уже не осталось.

– Хорошо, хорошо! – крикнул Трэверс, злобно взмахнув руками. – Мы упустили девчонку, и что теперь?

– И что? – Селвин застыл. – Она была самой целью этого плана и…

– И она ушла! Без сомнения, Сивый съел как минимум половину девчонки к этому времени, все знают, как он поступает с девушками. Но это не значит, что все потеряно! – выдал Трэверс.

Вскользь брошенная фраза, что Сивый мог сожрать ее, неприятно вонзилась в сознание Гермионы.

– Как же не потеряно, если нам не заплатят? – снова допытывался Скабиор.

– Министерство все равно даст нам много денег за Беллатрикс Лестрейндж, идиот! В любом случае, мы вряд ли бы смогли использовать золото Малфоев, его продажа создала бы кучу ненужных проблем! Но она сейчас номер один в списках беглых преступников, и ты думаешь, что, заполучив ее, они будут думать о горстке выживших Пожирателей смерти?

– Это не так хорошо, как если бы у нас была грязнокровка! – рявкнул Макнейр.

– Конечно, не так, но все же что-то, в любом случае, мы можем бросить семейку под автобус, и это будет не таким уж и плохим вариантом. Она же шанс для нас вернуться к нормальной жизни, или хотите и дальше ютиться как крысы по пещерам, как кучка облезлых псов?

Мужчины переглянулись, обдумывая слова, пока Беллатрикс выплескивала свое отвращение:

– Сволочи. Никогда бы не подумала, что комната, наполненная людьми, в чьих жилах течет чистая кровь древнейших родов Британии, может быть настолько пропахшей слабостью, трусостью и отчаянием, – выплюнула Беллатрикс. – Вы все позор, кроме Скабби, от него и так всегда несло.

Комнату наполнила тишина, только Скабиор пробормотал тихие проклятья в адрес язвительной женщины, которая, казалось, пугала его даже без палочки, абсолютно беспомощная.

Все они были ужасными людьми, но она не могла не согласиться со словами Беллатрикс. Ее гордость была неукротимой. И, возможно, это было не совсем хорошо, но заслуживало восхищения, в отличии от всех остальных.

– Вот как? – хмыкнул Макнейр. – Мы просто связываем, подбрасываем и надеемся на лучшее? Это наш план? Мы даже не можем для начала чуть-чуть развлечься? Залечить, как говорится, душевные раны…

Его волдырь набух. Он заглянул в корсет стоящей на коленях Беллатрикс. Взгляд женщины похолодел, а желудок Гермионы в очередной раз ухнул куда-то вниз.

– Откуда у вас этот маленький любовный укус, миссис Лестрейндж? – пробормотал Макнейр, используя свою палочку, чтобы убрать волосы ведьмы от шеи и обнажить метку, оставленную Гермионой всего лишь пару часов назад.

Беллатрикс ответила леденящим молчанием, казалось, вся комната покрылась изморозью.

Гермиона ощутила, как ее внутренности сжала холодная рука.

– Держу пари, она трахала эту грязнокровку. Это не простой синяк, и она никогда бы не позволила приблизиться грязнокровке к себе… Если бы сама не захотела, – произнес Селвин, разделяя развратную ухмылку с Макнейром.

Гермиона ощутила болезненный укол от того, что столь интимное было вынесено на общее обозрение.

– Это то, чем ты занималась, Лестрейндж? Трахала эту грязнокровку? – хмыкнул Макнейр.

– Да! Посмотрите на ее лицо! Она говорит, что выше нас, а сама мнет простыни с грязной кровью! – продолжал Селвин.

– Бедняжка, ей больше некому было греть постель. Это то, чего тебе не хватало, Лестрейндж? Это поэтому ты такая сука? – резко осведомился Макнейр. – Родольфус не удовлетворял тебя, да?

– Я бы мог помочь ей, – пробормотал Селвин, жадно рассматривая ведьму.

Нет, в ужасе подумала Гермиона. Неужели они действительно зайдут так далеко? Разве Беллатрикс не была на их стороне? Не был ли Трэверс даже товарищем ей в какой-то момент? Неужели они могут быть такими тварями?

– У нас нет на это времени, – произнес Трэверс.

Он, должно быть, почувствовал серьезно недовольство единомышленников, потому что быстро добавил:

– Просто поторопитесь и сделайте то, что хотите. Я хочу побыстрее закончить.

– Не волнуйтесь о Трэверсе, миссис Лестрейндж, мы обязательно позаботимся о вас и вашей сестре, – тихо произнес Макнейр. – Не так ли, Булстроуд?

Ответ был да, и Беллатрикс впервые согнулась так низко.

Булстроуд выразил удовольствие, зарывшись носом в белые волосы Нарциссы, крепко сжимая ее руками. Ведьма вздрогнула, но Беллатрикс молчала, ее глаза были полны ненависти, ужасного гнева.

Тогда Гермиона поняла, что никогда бы не смогла уйти и позволить этому случиться, а потом жить с чистой совестью. Она слышала, на что способны эти люди, на какие ужасные вещи с женщинами, которые были вне закона при их режиме. Но она никогда не думала, что может стать непосредственным свидетелем этих кошмаров.

Никто не заслуживал подобного. Это никогда не будет правильным.

Макнейр, ухмыляясь, провел палочкой по Беллатрикс. Гермиона почти задохнулась от негодования, когда корсет ведьмы разошелся наполовину, и теперь грудь была почти полностью видна.

Гермиона ощутила сильнейшее отвращение, протест, который бы почувствовала каждая уважающая себя женщина.

Беллатрикс не шевельнулась и не произнесла ни слова, но воздух вокруг нее наполнялся желанием чистого насилия. Ее энергия могла расплавить сталь, или заморозить огонь.

Она издевалась над Гермионой, ужасно унижала ее, и все же Гермиона не желала ей такой судьбы.

– О, черт возьми, да, – простонал Скабиор. – Я хотел опробовать эту сучку с того момента, как мы доставили Поттера, и она оставила меня ни с чем.

Что бы там Гермиона не собиралась сделать, она должна была действовать прямо сейчас.

Она посмотрела на Нарциссу, сопротивлявшуюся хватке Булстроуда, ее лицо исказилось от ужаса.

Однако Гермиона не ожидала встретиться с ней взглядом.

Гермиона замерла.

Булстроуд, к счастью, слишком был занят запахом Нарциссы, чтобы заметить гриффиндорку. Нарцисса Малфой смотрела на нее ледяными голубыми глазами, полными слез и шока, и сразу же на ее лице отразилась молчаливая мольба.

Она попыталась меня продать. Она предала свою сестру. Если я попытаюсь спасти ее и потерплю неудачу, то окажусь на ее месте.

Звук разъехавшейся молнии неприятно разрезал воздух. Нарцисса всхлипнула, когда Булстроуд медленно скользнул рукой по плоскому животу, поднимаясь выше. Макнейр медленно увеличивал разрез в корсете Беллатрикс, а Селвин пытался убедить скучающего Трэверса присоединиться к ним.

– Давай же, Трэверс. Ты же тоже всегда хотел поставить суку на место, – рассмеялся Селвин. Пожиратель отмахнулся.

Скабиор нетерпеливо подошел к Беллатрикс, когда Селвин лениво прижал палочку к боку.

Гермиона начала паниковать.

– Прикоснешься ко мне своими грязными лапами и сразу же лишишься их, – прошипела Беллатрикс.

Скабиор заколебался, его брюки уже свисали на бедрах. Он взглянул на Макнейра в поисках поддержки, и тот ухмыльнулся.

– Давай же, Скабби, она не тронет тебя. Покажи ей, что к чему.

Скабиор, ухмыляясь, потянулся рукой к груди яростно дергавшейся Беллатрикс.

Все мысли о хоть каком-нибудь плане резко покинули сознание Гермионы.

– Остолбеней!

Из палочки вырвался луч красного света, чуть не угодив в Нарциссу. Булстроуд был в недоумении около секунды, а потом мгновенно рухнул на пол.

– Палочка, Нарцисса, возьми палочку! – воскликнула Гермиона, а все в комнате в шоке развернулись.

– Грязнокровка! НЕТ! – взревел Трэверс, когда массивное тело Булстроуда распласталось на полу.

Нарцисса не уступала своей сестре в скорости.

Проклятие Трэверса пролетело мимо, она кинулась на пол, уклонившись от следующего, а затем снова вскочила, размахивая палочкой.

Все произошло так быстро. Нарцисса и Трэверс столкнулись в яростной дуэли, а Селвин и Макнейр начали выкрикивать проклятия в Гермиону, и она побежала обратно к двери, избегая лучей. Шкафы за ее спиной приняли удары нескольких заклинаний.

Она бежала, переполненная животным страхом, инстинктами и адреналином, а потом развернулась боком и выкрикнула:

– Инкарцио!

Черные веревки вылетели из палочки и обмотали руку ошеломленного Селвина, который бегал за ней по комнате с поднятой вперед палочкой. Гермиона отбежала еще назад, избегая Макнейра, пораженного ее ловкостью.

Она услышала визг и с удовольствием заметила, как Селвин был сбит с ног.

Было здорово снова использовать магию. Она словно снова распускала крылья, обрезанные, но все еще крылья. Наконец-то она снова могла бороться и сопротивляться.

Несмотря на обстоятельства, это было прекрасно.

Она ожидала ряд проклятий, посланных в нее, когда обернулась, но прежде чем смогла что-то понять, услышала яростный, адский вой Беллатрикс, всего на секунду она будто вернулась в Малфой Мэнор, слишком слабая и слишком напуганная, чтобы противостоять этой женщине.

С Трэверсом, отвлеченным Нарциссой, так же, как и в Малфой Мэноре, у остальных просто не было ни единого шанса против Беллатрикс.

Ведьма набросилась на Скабиора, буквально схватив за штаны. Она рванула его палочку из рук с нереальной силой, прежде чем он вообще понял, что происходит.

С яростным вскриком, она взмахнула палочкой, и Скабиор заревел от боли, когда его левое запястье ударилось об пол. Он схватился за свою изуродованную руку, а Макнейр обернулся на этот крик как раз вовремя, чтобы встретить в лоб пыточное проклятие Беллатрикс.

Оно было настолько мощным, что Пожирателя подбросило в воздух и ударило об стену над головой Гермионы, от чего она закричала в ужасе. Он упал вниз, потеряв сознание, а гриффиндорка была настолько поражена, что не могла даже пошевелиться.

Она снова причинит мне боль, снова покалечит.

Беллатрикс была самим дьяволом, восставшим из ада, и Селвин допустил ошибку, попытавшись проклясть ее.

Гермиона не рассмотрела, что с ним случилось, но услышала нечеловеческий крик.

Она не видела, что с ним случилось, потому что Фенрир Сивый схватил ее за волосы и откинул в кухню.

После столь долгого перерыва в магии, она забыла, что заклятия имеют срок действия.

Гермиона закричала от удивления и страха. Она врезалась спиной в кухонный стол, оттолкнулась и снова врезалась в стойку, на мгновение лишаясь дыхания.

Сивый настиг ее в несколько ударов сердца.

Инстинктивно, ее рука уперлась в его ключицу, а он, рыча и пуская слюни, сдавил ей горло и дернул за волосы. Его лицо исказилось от ярости и голода, он был совсем близко к ней.

Она приложила все силы, чтобы рукой отодвинуть его пасть от лица, визжа при этом от страха. Его зубы были желтыми и прогнившими. Он был настолько массивным и сильным, что буквально продавливал ею стойку.

– Ты, маленькая сучка, – прорычал Сивый. – Я слишком долго этого ждал. Сейчас я попробую тебя на вкус!

Он набросился на нее. Рука Гермионы уже не выдерживала животного напора, его зубы приближались, готовые обглодать ее лицо, пустить кровь и вывернуть мясо. Его грязные длинные ногти впились ей в горло. Она вскрикнула, когда эти волчьи когти прорвали плоть и погрузились в горло.

– НЕТ! ОНА МОЯ!

Сивый внезапно отлетел от нее, будто невидимая рука схватила его за ворот и отбросила в сторону. Но раны, нанесенные когтями, были слишком глубоки.

Жгучая боль обдала шею, и что-то вязкое и мокрое хлынуло из горла.

Колени подогнулись, голова закружилась, и Гермиона рухнула на пол, зажимая горло руками. Пальцы ее перепачкались влагой, и она увидела, как Сивый рухнул вниз, разломав своей тушью стол на куски. Он свалился на пол, крича от боли.

Беллатрикс возвышалась над ним, словно неукротимый, беспощадный, смертоносный ураган. Она была так ужасна и так красива.

Я не могу дышать.

Она глубоко вздохнула, но воздух не достиг легких. Булькающий звук заставил Беллатрикс обернуться к ней.

Яркие, блестящие черные глаза расширились при ее виде. Гермиона не знала, почему. Она ощущала странный холод и онемение, будто плавала под водой.

– Нет! – заорала Беллатрикс на Сивого. – Что ты сделал? Ты убил ее… Ты убил ее! АВАДА КЕДАВРА!

Яркая зеленая вспышка осветила комнату, Сивый дернулся и затих.

Гермиона почему-то подумала, что будет следующей.

И, возможно, впервые за долгое время успокоилась.

Она больше не хотела быть пленницей, и она поступила верно, спасая их, ведь так?

Но Беллатрикс уронила палочку и бросилась к ней. Ее руки сомкнулись поверх рук Гермионы, сдавливая рану. На мгновение девушка решила, что женщина собирается задушить ее голыми руками ради разнообразия.

Однако руки не душили, а прикрывали рану и согревали ее ледяную кожу.

– Нарцисса, Нарцисса! – воскликнула ведьма. – Помоги мне! Помоги!

Помочь? В какой помощи нуждалась Беллатрикс? Разве Гермиона не отдала все, спасая ее?

Тьма поглощала взор Гермионы. Она никогда не слышала такого страха в голосе Беллатрикс, даже когда женщина была на грани смерти.

Если же ведьма не боялась этого, то чего вообще она могла бояться?

Гермиона уставилась в эти глаза цвета корицы. Беллатрикс кричала ей, но звук был таким далеким. Она опустила взгляд на полные губы, что были испачканы кровью. Она почти пожалела, что не поцеловала эту женщину, когда у нее был шанс.

Почему она не сделала этого? В любом случае, это бы ничего не изменило…

Веки налились ужасной тяжестью, и она закрыла их, больше не в силах бороться.

Пахло соснами и ладаном.

Беллатрикс ударила ее, и голос ведьмы снова стал ясным.

– Нет! Ты не можешь умереть, грязнокровка. Слышишь, ты не можешь умереть без моего разрешения! Нарцисса, что б тебя! Помоги мне с Грейнджер, открой гребанные глаза, Грейнджер! Пожалуйста!

Гермиона закрыла глаза. Кажется, она улыбалась.

Она снова назвала меня Грейнджер…

– Гермиона, мать твою, Грейнджер!

Все потемнело.

========== Часть 12 ==========

Гермиона проснулась на коленях Беллатрикс.

Она медленно открыла глаза, ее голову разрывала ужасная, тупая боль, а в глаза нещадно бил яркий свет. Девушка попыталась избавиться от него, повернув голову, и тут же наткнулась на черные завитки волос Беллатрикс.

Это был всего лишь локон, но и этого ей было достаточно, чтобы понять, на чьих коленях покоится ее голова.

Она держит меня, поняла Гермиона сквозь ноющую боль. Беллатрикс держит меня.

Ее голову мягко сжимали, и она ощущала, как две теплые липкие руки держали ее за подбородок. Даже если бы она не узнала эти волосы, гриффиндорка бы определенно распознала этот дымный запах. Даже задыхаясь от крови.

Моя кровь.

Мысли разом наполнили ее разум, отчего голова неприятно потяжелела. Ее горло пульсировало, а Беллатрикс неприятно прижимала пальцы к ране, от чего Гермиона всхлипнула.

– С ней что-то не так, – произнесла Беллатрикс.

Ее голос звучал слишком громко в тишине, но тон ее был мягче, чем привыкла слышать Гермиона.

– Вероятней всего, она борется, если же она умирает, то я сделала все, что в моих силах.

Этот холодный тон мог принадлежать только Нарциссе. Значит, она тоже справилась. Гермиона понятия не имела, что случилось с другими Пожирателями смерти. Если бы Беллатрикс не отвлеклась на нее, их бы всех ждала участь Сивого.

Гермиона не знала, как к этому относится, но она не сочувствовала оборотню после того, как тот разорвал ей горло. Честно говоря, она вообще не была уверена, что до сих пор жива.

Как Нарциссе удалось остановить кровь и обработать такую чудовищную рану?

– Если она умрет, я убью тебя, – с изумлением услышала Гермиона голос Беллатрикс.

Сознание гриффиндорки плавало, она старалась не отключиться.

– Ты уже говорила это, – ответила не без боли в голосе Нарцисса. – До сих пор не пойму, почему тебя так заботит участь этой девочки.

– Потому что эта девочка больше заботилась о моей жизни там, чем ты, моя родная сестра, так что меньшее, что ты можешь сделать для нее, – это следить, чтобы она не потеряла слишком много крови.

– Я делаю все, что в моих силах.

– И поэтому ты больше не даешь ей этого зелья восполнение крови, да?

– Да, именно, если я дам ей больше, она отравится! Почему ты просто не можешь поверить мне, когда я говорю…

– Ой, даже не знаю, Цисси. Может потому, что ты лгунья? – прошипела Беллатрикс.

Наступила долгая пауза, за которую голова Гермионы почти перестала кружиться. Она была обессилена, все ее тело болело, но страха больше не было, будто все его запасы просто исчерпались.

Что еще может случиться, куда уж хуже?

– Я уже сказала тебе, что не знала, что еще можно сделать… – произнесла Нарцисса через минуту.

– Не продавать свою родную плоть и кровь кучке имбецилов было бы неплохо для начала, – огрызнулась Беллатрикс. – Скажи мне, почему ты солгала!

– Белла…

– Не называй меня так! – закричала Беллатрикс, болезненно сжав лицо Гермионы. – Просто ответь мне, черт возьми! Просто скажи мне, почему ты предала меня, свою собственную сестру, ту, кто…

– У тебя не было шансов! – отчаянно воскликнула Нарцисса до того, как Беллатрикс успела закончить. – Я пыталась, ты сама знаешь об этом, но им все равно. Независимо от того, что мы сделаем, они не отпустят тебя!

– Значит, ты решила бросить меня на произвол судьбы, чтобы спасти свою жалкую шкуру? Я бы никогда так не поступила с тобой, никогда!

– Я не хотела тебя бросать, я пыталась только заполучить девочку, ты бы все равно не отдала ее из-за своего ослиного упрямства! Из-за тебя я пошла на крайние меры, и это было ужасно. Прости. Ты должна понять. Я действительно считала, что Министерство будет торговаться за девчонку Грейнджер, но я ошиблась!

– Из-за меня? Не говори так, будто я держала ее для своей личной выгоды. Я прятала грязнокровку, потому что знала, что рано или поздно они придут к тебе, и знала, что сделают с тобой. Я держала ее для тебя и Драко! Думаешь, я не знала, что мне не выбраться отсюда живой? Ты была той, кто убедил меня, что, возможно, мне удастся избежать дементоров! Ты была той, кто убедил меня не убивать девчонку!

Хорошо, это был не совсем честный ответ. Беллатрикс выражалась так, будто не была на грани убийства Гермионы по совершенно нелепым причинам множество раз. Гермиона так бы и сказала это двум ведьмам, если бы не головокружение и желание держать рот на замке.

– Беллатрикс… Драко и я… Мы… Нам эта девочка уже ни к чему, – нерешительно произнесла Нарцисса с таким видом, будто разбила что-то особенно ценное.

– Что значит ни к чему? – потребовала Беллатрикс.

Гермиона вдруг очень пожелала, чтобы руки Беллатрикс не скручивали ее горло в течение этого, несомненно удобного, как и ее положение, разговора.

– Поттер поручился за Драко, а меня оправдали, – спокойно ответила женщина.

Морозная тишина была крайне неприятной, поэтому Нарцисса поспешила объяснить. Гермиона чувствовала, как Беллатрикс не контролировала свою хватку, и молила Нарциссу не доводить ведьму еще больше.

– Д-драко избежал десяти лет общественных работ и личного надсмотра, потому что Поттер поручился за него, это все потому, что Драко не выдал его тогда в Малфой Мэноре, когда их поймали в лесу. Я никогда не смогу получить хорошо оплачиваемую работу, а Драко всю жизнь в шею будут дышать авроры, но все намного лучше.

– И как же ты избежала Азкабана? – спросила Беллатрикс с толикой враждебности и подозрительности. Она кипела от ярости, ведь сестра скрыла от нее очень много. Гермиона не могла винить ее за это.

– Я… – Нарцисса колебалась около секунды. – Мне не могли предъявить какие-либо обвинения за реальные преступления, разве что пособничество и подстрекательство в отношениях с Пожирателями смерти. И я… Я совершила один поступок для Поттера.

Чем там, черт возьми, занимается Гарри?

– Что именно ты сделала для этого скользкого мальчишки, как он поймал тебя на крючок? – горячо потребовала Беллатрикс.

– Это неважно, в любом случае, мне запрещено разглашать это…

– Ты врешь, – яростно отрезала Беллатрикс. – ПРЕКРАТИ ВРАТЬ МНЕ!

Голова Гермионы запротестовала таким крикам, но никто в пылу разговора не слышал тихих стонов боли.

– Мерлин, да какая разница, что я сделала? Я сделала это и теперь спасена от камеры! – раздраженно ответила Нарцисса. Она повысила голос.

– Это важно, потому что я хочу знать! – ответила Беллатрикс, словно ребенок, устраивающий истерику.

Как она могла быть ужасающей Пожирательницей смерти и одновременно таким ребенком где-то глубоко внутри.

– Ты должна мне правду, ты, предательница крови! – зарычала Беллатрикс, когда Нарцисса продолжала отмалчиваться. – И если тебе не нужна девчонка, то какого черта мы затеяли весь этот цирк, как две идиотки?

– Для Люциуса.

Наступила тишина, Гермиона приоткрыла один глаз и увидела над собой тяжело вздымающуюся грудь ведьмы, ее губы изогнулись в недоумении.

– Для Люциуса?

– Да, для моего мужа, – виновато повторила Нарцисса с уверенным взглядом в глазах.

– Ты солгала мне, предала свою родную сестру, почти позволила нас обеих изнасиловать, не говоря уже о разорванном горле грязнокровки, только ради этого жалкого, хлипкого, трусливого куска дерьма Люциуса?

Гермиона была впечатлена, что Беллатрикс смогла вложить в один придушенный, возмущенный вздох столько синонимичных оскорблений.

– Да! – громко воскликнула Нарцисса. – Нечестно, что он почти единственный, кто был наказан, а у меня нет возможности поддержать сына в финансовом плане, Драко нужен его отец!

– А мне нужна была моя сестра!

Гермиона вздрогнула, когда Беллатрикс резко отдернула одну руку и пошевелилась. Нарцисса вскрикнула, и Гермиона услышала, как стекло разбилось об стену. Она поморщилась от боли в шее, но затем рука Беллатрикс снова вернулась на прежнее место, прикрыв рану.

Ой.

Что ж.

Это было просто странно. Черт, это было даже страннее того, когда Нарцисса втирала ей мазь в грудь.

Гермиона была все так же растеряна и продолжала мучиться от боли.

– Серьезно, Беллатрикс? Это было последнее мое зелье, – сердито прокомментировала Нарцисса, быстро восстановив самообладание после неконтролируемой вспышки сестры.

– Неважно, ведь если б она выпила еще, то отравилась бы, ведь так? – презрительно возразила Беллатрикс.

Несколько мгновений они молчали, поддерживая бессловесную дуэль. Гермиона снова задалась вопросом своего спасения.

Почему ведьма позаботилась о ней, если Гермиона теперь ей совсем не нужна?

И почему она так испугалась, когда я умирала?

Гермиона, мать твою, Грейнджер!

Низ живота пронзило непонятным теплом, когда она вспомнила, что Беллатрикс назвала ее по имени. Никогда раньше не случалось подобного.

Она поймала себя на том, что винит Нарциссу не меньше Беллатрикс, если бы не белокурая ведьма, она бы уже давно была дома, и ей бы больше не пришлось иметь дело со всей этой болью…

Теплый, липкий палец слегка поглаживал ее чуть выше порезов. Было больно, она ощущала, что где-то там в нее впивался Сивый. Гермиона всхлипнула, и движение прекратилось.

– Прекрати, – сказала Нарцисса. – Убери оттуда свои руки, или снова откроешь рану. Я еле смогла закрыть ее, не говоря уже о возможности заражения. Не знаю, почему ты такая упрямая, она все равно…

– Мои руки чисты, в отличии от твоих, – бросила Беллатрикс, не комментируя вторую половину слов сестры.

– У тебя руки в грязи, Беллатрикс. Ты… На тебе ее кровь.

Последовала пауза, затем Нарцисса, с едва сдерживаемым отвращением добавила:

– На тебе ее грязная кровь.

Гермиона почувствовала раздражение даже в недееспособном состоянии, хотя она не меньше Нарциссы была удивлена, что у Беллатрикс все в порядке с тем фактом, что она вымазана в крови грязнокровки.

– Забавно, как маленькая грязнокровка в последнее время стала центром наших планов и мыслей, да? – холодно осведомилась Беллатрикс.

Снова тишина. Гермиона почувствовала, как ведьма смахнула волосы с ее лица, и вздрогнула.

Почему… Почему она так ласкова к Гермионе? Это было чертовски мило.

– Беллатрикс, ты… Ты испытываешь влечение к этой грязной девочке? – неуверенно спросила белокурая ведьма.

Прямо к делу, Нарцисса Малфой.

Щеки Гермионы налились жаром; к счастью, она и так была вся красная, поэтому никто не заметил. Ее настолько задел этот вопрос, что даже в таком состоянии она умудрялась смутиться.

– Прости? – оскорбленно ответила Беллатрикс.

Ну, это было предсказуемо.

– Не надо пробовать этот тон со мной. Послушай, я не единственная, кто видел этот любовный укус у тебя на шее. Кто еще мог оставить его на тебе, кроме грязнокровки?

– Ты понятия не имеешь, что я делала все это время и с кем могла спать! В любом случае, это не любовный укус, а синяк-последствие из-за неповиновения девчонки, я должна была поставить ее на место, и это случалось не так уж и редко.

Ведьма врала и не краснела.

Честно говоря, это была не совсем ложь. Гермиона захотела, чтобы ведьмы вернулись к взаимным обвинениям вместо подобных бесед.

– Да ладно тебе, – усмехнулась Нарцисса. – Я не совсем глупа, чтобы…

– Чтобы не одурачить меня, да.

– Ты бы не позволила девочке приблизиться так близко, если бы сама не захотела, чтобы она это сделала. И, Мерлина ради, это не синяк!

– Да что ты, черт возьми, знаешь! Твоя глупость чуть не убила нас сегодня!

– Я знаю, как выглядит засос, Беллатрикс.

– Ты не знаешь всего, что было, и это не твое проклятое дело, что у меня на шее!

– Хорошо, тогда скажи мне, почему ты так боишься за жизнь грязнокровки, почему умоляла меня спасти ее со слезами на глазах, и почему все еще держишь ее, словно она самая хрупкая вещь на свете?

Она плакала из-за меня?

– Я… Ты… Ты сказала мне, что ее голова должна быть приподнята! – возмутилась Беллатрикс.

Беллатрикс никогда не оправдывалась. Что за безумие?

– Да, полтора часа назад. Но я же не знала, что ты используешь себя в качестве подушки, и ты так и не объяснила, почему настолько расстроилась.

– Заткнись! – зарычала Беллатрикс. – Я не сюсюкаюсь с грязнокровкой!

Свирепость в ее голосе, видимо, убедила Нарциссу, даже Гермиона пропустила несколько ударов сердца.

Женщина и глазом не моргнув солгала о метке на шее, более того, она не смогла отрицать всех остальных обвинений Нарциссы.

Она испугалась, испугалась за мою жизнь…

Боялась, что я умру.

Гермиона даже не знала, как к этому относится.

– Ладно, – неохотно согласилась Нарцисса, – но тебе все равно придется убрать руки. Мне нужно снова осмотреть рану и убедиться, что все заживет. Его когти ужасно огромные.

Беллатрикс не ответила, но Гермиона почувствовала, как руки соскользнули с ее окровавленной шеи. Она тяжело дышала носом и смотрела сквозь ресницы, когда Нарцисса склонилась над ней, ее прямые светлые волосы защекотали лицо гриффиндорки. Она пахла ванилью и жасмином. Гермиона не могла не отметить, что Беллатрикс пахнет куда заманчивее.

Длинный бледный палец скользнул по нижней части шеи, а затем вдоль плеча. Она захныкала.

Возможно, у нее давно был зуб на Нарциссу Малфой, но она не могла отрицать, что испытывала благодарность за сверхъестественное мастерство исцеления. Вероятно, это была единственная причина, по которой она все еще жива.

Это и, конечно же, настойчивость Беллатрикс…

Любопытно, любопытно.

– Кажется, все в порядке, но я бы не была слишком уверена. Порезы были настолько глубокими, что задели жизненно важные ткани. Не верится, что она не истекла кровью, пока ты держала ее в сознании, – пробормотала Нарцисса, заставив Гермиону сжаться от осознания того, как близко она была к смерти.

Ну, как будто в первый раз.

– Останутся шрамы, но «Диттани» выполнила свою работу. Зелье восполнения крови определенно вытащило ее с того света. Она должна быть в порядке и вскоре прийти в себя, – со сдержанной вежливостью отчиталась ведьма.

– Будут ли у нее волчьи замашки? – бесцветным голосом осведомилась Беллатрикс.

– Нет, не думаю. Подобное может быть от укуса, а не когтей, – к огромному облегчению Гермионы ответила Нарцисса. Она очень боялась этого, ведь помнила о последствиях встречи Билла Уизли с Фенриром Сивым.

– Она все равно должна хорошо забинтовывать горло еще долгое время, чтобы предотвратить инфекцию. Его когти были ужасны. Если ты позволишь мне, я смогу позаботиться об этом, пока ты приведешь себя в порядок…

– Нет. Я справлюсь.

– Беллатрикс…

– Я сказала, что позабочусь об этом! – выкрикнула, сжавшись, ведьма.

Тишина. Гермиона тяжело сглотнула. Ей хотелось сесть и прекратить все это, но голова раскалывалась, и мягкий захват Беллатрикс был единственным спасением от стучащей головной боли.

Почему она держит меня? Почему она все еще не отпускает?

– Прости, – произнесла Нарцисса спустя некоторое время. – Я хотела помочь.

– Ты не слишком расстроилась, что не смогла сделать этого, не так ли? – выплюнула Беллатрикс. Ее гнев никуда не делся.

– Должна быть откровенной, после всего, что ты сделала, они бы никогда не согласились на твою амнистию, – с растущим нетерпением произнесла Нарцисса.

– Как ты смеешь стоять здесь и говорить так, будто это моя вина? Ты не лучше Андромеды!

Гермионе не нужно было открывать глаз, чтобы увидеть, как дикость вспыхнула во взгляде женщины. Она знала, что будет дальше.

– Я говорила тебе с самого начала, что у меня не будет никаких шансов, но я подумала… Поверила на этот раз, что ты смогла бы спасти меня. Я думала, что ты любишь меня настолько, чтобы попробовать, я думала, что тебя это волновало… Но нет, я и рядом не стою с твоим драгоценным Люциусом, который точно не вернется! После всего, что я сделала для тебя, я даже не заботилась о своей свободе, просто желала, чтобы с тобой и Драко все было в порядке, но я и представить не могла, что, из всех людей, предашь меня именно ты! Как ты могла… Как ты могла, Цисси?

Гермиона была поражена.

Гриффиндорка приоткрыла глаза и увидела, что Беллатрикс согнулась над ней, закрывая от ослепляющего света. Ведьма задрожала, снова сжав Гермиону руками.

Нет… Она же не… Неужели она?

– Беллатрикс, – в отчаянии выдохнула Нарцисса. – Я никогда не хотела…

– Убирайся, – прошептала Беллатрикс.

– Белла…

– Просто уходи! – закричала Беллатрикс, от чего Гермиона вздрогнула, и Нарцисса отступила. – Просто убирайся, убирайся вон!