Текст книги "No Good Deed (ЛП)"

Автор книги: Here'sTo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Настал момент действия.

Гермиона, все еще немного в прострации, заглянула в комнату.

– Чем, во имя Мерлина, она здесь занималась? – пробормотала девушка, заимствуя известное высказывание Рона.

Полки вдоль обгоревших стен были усеяны осколками от разбитых банок и щепками от бочек. Тонна битого стекла устилала комнату. Для сравнения, Гермиона даже представила себе кладовку Снейпа, которую мог бы подорвать Симус Финниган.

Ингредиенты были раскиданы по всему полу, некоторые из них до сих пор угрожающе шипели. Стол в угле потопал в каком-то неизвестном розовом веществе, неподалеку от него валялось опрокинутое и почти сожженное дотла комнатное растение. Гермиона поморщилась, вступив в кучку саламандровых глаз.

Пузырящаяся черная масса в середине комнаты выглядела и пахла совершенно ужасно. Запах запекшегося металла и древесного угля.

Она знала, что это было. Гермиона приходилось видеть подобные зелья от Невилла Лонгботтома, что были способны уничтожать котлы.

Котел растекался по полу черной уродливой жижей, словно живой.

Беллатрикс сказала что-то о зелье.

Так это оно, то, чем она занималась все это время. Беллатрикс безуспешно пыталась что-то сварить.

В любом случае, когда темные зелья не получаются, то вместо них приходят неприятные последствия. Гермиона задавалась вопросом, как только ведьма не умерла, учитывая то, как пострадала эта комната.

Ну, это было довольно интересным, но никак не помогало ее плану побега. Здесь может оказаться кое-что полезное.

Гермиона проскользнула глубже в комнату, все так же вдыхая через одежду. Она заметила что-то, медленно утопающее в остатках котла.

Это была книга.

На самом деле, это был обыкновенный рефлекс. Гермиона чисто физически не могла оставить книгу в беде.

Она бросилась к ней и выхватила из жуткого беспорядка, а затем покинула комнату с трофеем в руках. Комната стала действовать ей на нервы после того, как фиолетовый дым ударил в голову.

Несколько капель топленого котла поели книги в углу, но не нанесли никакого реального ущерба комнате.

Книга была совершенно нечитабельна, и Гермиона разочаровано вздохнула, переворачивая рваные, почерневшие страницы. Некоторые из них были еще целы, но едва разборчивы.

Что хорошего? Как эта бесполезная книга могла вытащить ее из этого полоумного ада?

Тем не менее, привычка дочитывать до конца не позволила гриффиндорке отложить книгу.

Гермиона остановилась, заметив рисунок собачки на одной из последних страниц. Не обращая внимания на легкое раздражение при виде такого обращения с книгой, Гермиона пробежалась взглядом вниз страницы.

Буквы были размыты. Она разглядела первое слово.

Глоток.

В названии зелья было слово глоток. Как правило, такие зелья имели очень-очень мощный эффект.

Глоток… Глоток чего? Гермиона нахмурилась, пытаясь разглядеть надпись.

Последнее слово начиналось с «З», и это было все, что можно было рассмотреть.

Что это за зелье такое, что его пытается так отчаянно сварить сама Лестрейндж? А какие типы зелий предпочитает эта женщина?

Яды первыми пришли на ум, но толковых объяснений тому, зачем Беллатрикс варить яд, у нее не было. Даже если это и было в ее стиле, Гермиона не думала, что все последствия стоили того.

Второй мыслью было любовное зелье, но она никогда не слышала о подобных взрывах в случаях ошибки, да и Беллатрикс это было ни к чему.

Она же не собиралась что-то делать с ней…

Гермиона задумалась на некоторое время над этой неприятной теорией, прежде чем откинуть ее. Беллатрикс не нуждалась в любовном зелье, чтобы использовать Гермиону как того захочет.

Единственный глоток, о котором Гермиона знала, что его приготовление опасно, был Глоток Разума. Мозг хрупкая, неизведанная вещь. Чтобы произвести какие-нибудь изменения в нем, нужна была очень тонкая работа, а любая ошибка может убить вас, прежде чем вы достигнете желаемого результата.

В этом был смысл. Этот фиолетовый туман сбил Гермиону с толку, и это он сделал с совершенно нормальным человеком, не удивительно, что Беллатрикс так на него среагировала. Вопрос состоял в том, для каких целей варила его ведьма?

Глоток «З»… Завтрашнего? Возможно, она хотела попробовать увидеть будущее, но не было ни одного подобного удачного случая, плюс в большинстве попыток он убивает мозг. Она не настолько глупа и отчаянна. Так что же это? Глоток, глоток, глоток… Глоток чего…

Гермиона довольно долгое время стояла задумавшись. Эти ощущения были вызваны фиолетовой дымкой? Что же она делала с ней?

Она чувствовала тогда, что теряет сознание. Сходит с ума. Становится безумной, как Беллатрикс.

Безумной…

– Глоток Здравомыслия! – победно прокричала гриффиндорка. Она смотрела на нечеткие буквы и знала, что была права, она однозначно была права.

Беллатрикс пытается сварить зелье здравомыслия.

Восторг Гермионы от нового открытия быстро прошел, ведь кроме названия зелья у нее ничего не было.

Из интенсивного курса изучения зелий и их свойств, Гермиона знала, что варить подобное зелье было невыгодно, не говоря уже о том, чтобы пить его. Работа над этим зельем была очень кропотлива, к тому же большинство тех, кому хоть чего-то удалось достичь в приготовлении, сжигали себе горло прежде, чем могли сделать хоть один глоток.

Ингредиенты были сомнительны и опасны, зелье же по всем правилам варилось в очень быстром темпе, и малейшая ошибка несла за собой взрывоопасные последствия.

– Но… Почему? – вслух спросила себя Гермиона, усаживаясь и рассматривая рваную страницу.

Все всегда утверждали, что Беллатрикс сумасшедшая, но Гермиона никогда не думала, что Беллатрикс соглашалась с этим мнением. Сумасшедшие люди никогда не признают своего безумия, не так ли? Это было определяющим признаком сумасшествия. Они не знали, что происходит с их разумом на самом деле.

В ее голове снова послышались отголоски вопля Беллатрикс.

Он думает, что я не знала, что он думает, что они думают, что я сумасшедшая, хотите свести меня с ума? Потому что я действительно могу!

– Волан-де-Морт тоже считал ее сумасшедшей, – пробормотала гриффиндорка. – И она сказала, что не может сделать это без него. Возможно, он варил зелье для нее, может быть, он знал, как правильно…

Это многое объясняет. Если это было одной из тех вещей, которые Волан-де-Морт делал для Беллатрикс, то становилось немного понятней, почему она так горевала по нему. Если Беллатрикс действительно настолько безумная, как всем кажется, и если единственное, что помогало ей справиться с этим, теперь ей недоступно, неудивительно, что она чуть не померла от горя. Если он гарантировал ей здравомыслие, становилось ясно, почему она так слепо шла за ним.

И все же… Что-то ныло в задней части головы Гермионы. Кое-что не складывалось, и она не знала что именно.

Почему Волан-де-Морт делал для кого-то такую милость? Какая ему от этого выгода? Он никогда не поступал вопреки своим интересам.

– Ну, все очевидно, – печально промолвила Гермиона, рассеянно потирая правую голень. На ней красовался слабый изогнутый шрам.

Беллатрикс была самой могущественной ведьмой ее возраста, теперь Гермиона четко это осознавала. С подобной магической мощью она была полезным солдатом в рядах армии. Но ведь неконтролируемая мощь была небезопасна. Подобное безумие скорее могло мешать, чем способствовать продвижению дела.

Но… Гермиона ужасно не хотела этого признавать, однако Беллатрикс не была полностью безумна.

Волан-де-Морт был мертв уже несколько месяцев, так что она была лишена Глотка Здравомыслия все это время. И она вполне сознательно существовала, за исключением тех вспышек безумия, когда речь заходила о темном маге.

Только единственный случай Гермиона могла припомнить, когда Лестрейндж действительно слетела с катушек; безумие в момент гнева, который, казалось, было нереально укротить. Тот ужас в поместье Малфоев, когда Беллатрикс потеряла смысл своей жизни.

Но даже это не казалось пределом для кого-то столь жестокого. Люди гневаются и ломают вещи, когда переживают страшное горе. Как и любой другой Пожиратель смерти Беллатрикс бросалась и ломала людей, когда была расстроена.

Она была более дикой, чем кто-либо другой, если действительно задуматься. Гермиона просто уже привыкла ставить знак равно между Пожирателем смерти и сумасшествием.

Самое смешное было то, что Гермиона всерьез полагала, что вся эта муть с пытками и дикостью было последствием того, что Беллатрикс была просто… Сукой.

Да, Гермиона действительно рассмеялась над этой мыслью, но…

Жестокость и злость все же не являются обоснованием безумию, не так ли?

Гермиона не могла поверить, но даже с учетом всех обстоятельств, она не обходила стороной логику эмоций.

Беллатрикс была холодной, жесткой, черствой, непостоянной, но она всегда очень отчетливо понимала, что делает, и почему. Явное отсутствие совести делало ее социопаткой, но не сумасшедшей. Ее восприятие мира не поддавалось воздействию из вне, как могла заметить Гермиона, даже не смотря на все моральные устои. Она никогда не казалась женщиной, потерявшей с миром связь, не считая этот случай с зельем.

Но такое же воздействие эта микстура имела и на Гермиону, так что брать этот случай в расчет не имело никакого смысла.

Конечно же, Беллатрикс была своеобразной. Люди считали Пожирательницу безумной, потому что страх, вызванный ее смехом, заставлял их наложить себе в штаны, и это было совершенно необъяснимо. Но опять-таки, это не говорило в пользу ее сумасшествия.

Гермиона никогда не посещала ни одного психиатра, но в ней говорил здравый смысл. Ей на самом деле не нравилось, что она действительно склонялась к мысли, что Беллатрикс была полностью в своем уме.

И если Гермиона пришла к такому выводу, то, бесспорно, так же считал и Волан-де-Морт.

– Тогда почему? – тихо спросила она. – Зачем ему проходить через все эти неприятности, чтобы сварить зелье, которое никогда не сработает на женщине, которая была, без сомнения, злой, но не сумасшедшей?

Это было загадкой, но по прежнему не имело никакого отношения к освобождению Гермионы. Ей было любопытно, но она покачала головой, решив подумать об этом позже. Сейчас ей нужно торопиться и поискать что-то полезное в доме, а не бессмысленно размышлять над поступками мертвеца или вменяемостью жесткой женщины.

Гермиона пролистала до конца подгоревшую книгу, отметив, что несколько последних страниц были вырваны.

Она поднялась и попыталась определить, что делать дальше. Она решила, что должна положить книгу обратно, потому что любое проникновение в дела Беллатрикс заставляет ведьму доходить до крайностей, так что она вернулась в разрушенную комнату, прикрывая нос тканью, и бросила книгу в непосредственной близости от остатков растопленного котла, который, наконец, перестал растворять все вокруг.

Она как раз собиралась покинуть комнату с огромным количеством вопросов, нежели ответов, когда что-то мерцающее привлекло ее внимание.

Оно было спрятано вглубь комнаты за выступом стены, там расположилось что-то ярко поблескивающее. Гермиона колебалась, не желая присутствовать слишком долго среди этого погрома, опасаясь какого-нибудь взрывного взаимодействия случайно смешавшихся остатков зелья.

Гриффиндорка, должно быть, была кошкой в прошлой жизни, потому что любопытство победило.

Она осторожно подступилась к мерцающей поверхности и остановилась в удивлении о того, что обнаружила.

Блестящей, парящей поверхностью был Омут памяти.

Как он сохранился было непонятно, но Гермиона точно знала, что это был он. Кроме того, что она много читала о них, Гарри тоже рассказывал ей о своем опыте работы с ними.

На поверхности кружились серебристые вихри воспоминаний… Воспоминания, принадлежавшие Беллатрикс.

Гермиона сразу поняла, что здесь она сможет отыскать ключ от своей клетки. Если Беллатрикс поместила сюда воспоминания об этом месте, то существовала большая вероятность того, что Гермиона сможет узнать о происхождении, защите и слабых местах этого проклятого дома.

Серебристое вещество медленно парило в Омуте, оно могло стать ее спасением.

И все же…

Гермиона серьезно задумалась над тем, если женщина все же окажется безумной. Погружение в воспоминания Пожирательницы было сомнительной идеей. Там могут быть различные ужасающие видения, и Гермиона не была заинтересована в их просмотре. Было достаточного того, о чем она уже слышала.

Что если она увидит пытки родителей Невилла? Что если… Что если ей придется снова переживать смерть Сириуса? Добби?

И, что самое страшное, что если ей придется снова переживать собственные пытки?

Твердый комок застрял в горле. Ее глаза наполнились горячими слезами.

Все это служит причиной тому, почему ты должна сделать это, твердо подумала Гермиона, изо всех сил стараясь не расплакаться.

Страх перед неизвестным всегда был бессмысленным, а еще это был сильнейший страх гриффиндорки.

Да, она хотела знать все именно поэтому, она могла это признать.

В этом был смысл; потому что, зная об опасности за углом, ты сможешь понять, как можно защитить себя, тогда все прекращало быть настолько пугающим.

Гермиона понимала, что не могла смотреть своим страхам в лицо уже в течение долгого времени. Она была с Гарри и Роном, и все время стремилась куда-то, но теперь она должна была снова столкнуться со своими демонами.

Желательно прежде, чем Беллатрикс решит вернуться и поймать ее в копании в ее личных вещах гораздо глубже, чем раньше. Это было куда серьезней, чем заглянуть в дневник, наполненный ненавистью.

Грязнокровка, снова прозвучал леденящий голос в ее голове. Не делай этого, ты, противная мерзкая дрянь.

Грязнокровка.

Боже, Гермионе было так больно от этого слова. Она взглянула на шрамы на своей руке, обвиняющие ее даже тогда, когда Беллатрикс не было рядом. Она стиснула зубы и вытерла слезы, скатывающиеся вниз по щекам.

Пять минут. Если не найдем ничего за пять минут, бежим отсюда.

Она никак не могла узнать, когда Беллатрикс вернется. Она могла явиться через пять секунд, или же через минуту. Но гриффиндорка не могла уйти прямо сейчас. Она понимала это. Она хотела свободу гораздо больше, нежели боялась наказания.

По крайней мере, сейчас все было именно так.

Она осторожно заглянула в Омут. Серебристо-белый туман безмятежно плавал, ничем не выдавая буйный характер хозяйки.

Ты можешь сделать это. Ты должна.

Ради всех, кого мы потеряли. Для Невилла и его родителей, Сириуса, Добби, всех, кто когда-либо пострадал. За каждый раз, когда она называла тебя мерзкой грязнокровкой.

Ради себя.

Гермиона глубоко вдохнула и погрузилась с головой в воспоминания Беллатрикс.

Комментарий к

Благодарю за помощь в написании главы RainbowDash3214

Следующая глава выйдет только после экзаменов, а там все быстрее пойдет. Фанфик не заброшен, все будет.

========== Часть 9 ==========

Гермиона падала сквозь завесу Омута. В голове промелькнула ужасная мысль, что, вероятно, Сириус чувствовал себя так же, падая в эту жуткую арку. Она не смогла сдержать крика, когда вдруг ощутила твердую почву под ногами.

Она застыла и прикрыла рот рукой, прежде чем вспомнила, что в воспоминаниях ее действия ни на что не влияют.

Впрочем, это, в любом случае, не имело бы никакого значения, ведь она стояла в абсолютном одиночестве на холме посреди пустого поля.

Оглянувшись, Гермиона поняла, что сейчас было позднее время суток, уже темнело. Длинная трава на холме покачивалась вокруг нее с каждым легким дуновением ветра, и Гермиона совсем запуталась в том, что происходит, пока не заметила кого-то у подножья холма.

Беллатрикс.

Гермиона почувствовала, как ее сердцебиение рефлекторно ускорилось от того, что женщина смотрела прямо на нее. Она должна была помнить, что здесь Беллатрикс не могла видеть ее, что она смотрела сквозь нее.

И она… Боже, она была так прекрасна.

Это была молодая Беллатрикс Лестрейндж с неискаженной Азкабаном красотой, а не наколдованной магией. Ее волосы были еще гуще, цвет их был еще насыщенней, они спускались вниз крутыми завитками, ниспадая с плеч. Ее лицо было мягче, моложе. Глаза еще не горели тем фанатичным огнем, а коричневые ободки в глазах были гораздо лучше выражены.

Однако корсет неизменно облегал ее фигуру. Гермиона разрывалась между тем, чтобы закатить глаза, и тем, что ведьме такой элемент одежды даже очень был кстати. У нее еще не было шрама вдоль ключиц.

Все это было не тем, на что Гермионе следовало б обратить внимание. Она должна бы была повернуться и узнать, на что же так внимательно глядела Беллатрикс.

Или на кого.

– Мастер… Я не понимаю, – произнесла ведьма, слегка нахмурив брови. В ее голосе не было ни насмешки, ни гнева. В действительности… В ее голосе сквозили нотки испуга.

Впервые Гермиона видела Беллатрикс уязвимой. Гермиона могла бы поручиться, что чуть не отошла в мир иной, когда услышала голос позади себя.

– Юная Белла…

Гермиона отскочила в сторону и не смогла сдержать удивленный вздох.

Волан-де-Морт.

Она видела его раньше, конечно, но не так близко. Его белый лысый череп, его красные, змеиные глаза, все это было так близко. Мантия развевалась за ним по ветру, словно тень, и Гермиона отпрянула от него.

Даже память о Волан-де-Морте казалась зловещей.

– Однажды ты умрешь, – сказала Гермиона, зная, что он не мог услышать ее. – Ты получишь то, что заслуживаешь. Гарри победит тебя.

Это был удачный шанс получить долю наслаждения, но она была здесь по другой причине.

– Я говорил тебе, что это проверка твоих способностей, – произнес Волан-де-Морт, не замечая девушку рядом с собой. Он сложил руки в жесте, вероятно казавшимся ему обнадеживающим, сжимая тонкими длинными пальцами палочку, цветом и формой напоминавшую кость, палочку, которая когда-то запустит смертельное проклятье в ее лучшего друга.

Беллатрикс смотрела на него с чувством уважения и страха. Ее палочка была крепко сжата в руке, и она переместилась с ноги на ногу, принимая свободную, но готовую позу.

– Все мои Пожиратели обязаны продемонстрировать свои умения мне, моя дорогая Беллатрикс Блэк, – продолжил Волан-де-Морт мягким, но вкрадчивым голосом. Гермиона вздрогнула, несмотря на то, что не ощущала холода.

Беллатрикс Блэк.

Она почти забыла девичью фамилию Беллатрикс, а также то, что нынешнюю она возьмет у своего будущего мужа, Родольфуса Лестрейнджа. В этом отрезке памяти ведьма еще была незамужней. В действительности, Гермиона была удивлена, что обнаружила фактическую сцену посвящения Беллатрикс в ряды Пожирателей смерти.

– Дуэль, мой Лорд? – осторожно спросила девушка.

Хоть в глазах была видна тревога, она выглядела гораздо более храброй, чем Гермиона, стоящая возле людей, которые совершенно не могли нанести ей никакого вреда. Беллатрикс лихорадочно вертела палочку меж пальцев, по-прежнему не отрывая взгляда от оппонента напротив.

Красные глаза Волан-де-Морта вспыхнули.

Гермиона изо всех сил старалась не вздрагивать от выражения лица темного волшебника, зная о его мощи. Беллатрикс, однако, не показала ни малейшего признака, что была хоть как-то встревожена, кроме того, что слишком сильно сжимала палочку.

– Да, – тон Волан-де-Морта стал тяжелее, он проигнорировал вопрос ведьмы. – Я проверяю некоторых из них лично.

Он лжет.

Она не знала, почему была так уверена в этом, просто чувствовала. Искривленный уголок его губ был самый яркий признак нависшей угрозы.

Когда она оглянулась на Беллатрикс, она поняла, что будущая Пожирательница тоже обо всем знала. Гриффиндорка раньше пыталась врать ей, но женщина всегда знала, где ложь.

Когда она промолчала, усмешка Волан-де-Морта расширилась, становясь почти похожей на очаровательный оскал. Может быть, до того, как он превратился в эту змею, у него было что-то человеческое.

– Ты должна гордиться собой, дорогая Белла, я наслышан о твоей доблести. Я провожу такие демонстрации лишь с теми, в ком вижу великий потенциал, – произнес он и спустился с холма быстрыми, но плавными движениями.

И снова Гермионе показалось, что он не был искренен, и она быстро поспешила с холма за ним, чтобы лучше слышать.

Гермиона совсем забыла, зачем именно погрузилась в память ведьмы, происходящее слишком подогревало любопытство, ей не терпелось узнать, что именно здесь происходит, почему Беллатрикс выделила конкретно этот эпизод из своей памяти.

Опять же, Беллатрикс, казалось, тоже не чувствовала правдивости в словах собеседника. Она развернулась и стала перед Волан-де-Мортом с видом напряженной пантеры. Если бы у нее был хвост, в этот момент он непременно бы нервно подрагивал.

Это была еще не та фанатичная, одержимая и вечно преданная тьме Беллатрикс Лестрейндж, с которой довелось познакомиться Гермионе.

Это была Беллатрикс Блэк, прежде чем полностью погрузилась в ужасы служения Темному Лорду. Она явно знала о его силе, уважала ее и даже боялась.

Но она не доверяла ему.

Судя по плотно сжатым губам ведьмы и слегка вздернутому подбородку, он ей даже не нравился.

Все же, кое-что здесь Гермионе было знакомо. Эта атмосфера жуткой напряженности, обманчивое спокойствие, словно где-то рядом в любой момент может взорваться бомба. Словно затишье перед бурей.

Тут витала сильнейшая аура, которая внезапно напомнила Гермионе о Дамблдоре.

Она не была уверена, почему не задумывалась об этом раньше, но ведь Беллатрикс, подобно Дамблдору и Волан-де-Морту, излучала невероятную мощь. Это не было тем праведным светом, что горел в ярко-голубых глазах Дамблдора, и не было темного, гневного холода, исходившего от Темного Лорда.

Это было нечто совершенно особенное, неповторимая энергетика ведьмы.

Я – ураган, именно это кричала энергия, витавшая вокруг магов. Я уничтожу тебя свирепостью моей души. Никто не сможет пережить мой шторм.

Волан-де-Морт выдержал паузу, оценивая Беллатрикс своими рубиновыми глазами. Возможно, он тоже это чувствовал. Они стояли друг напротив друга, ощущая накал магии. Гермиона затаила дыхание от напряженности в воздухе.

– Не бойся, дорогая Беллатрикс, – тихо, с легкой улыбкой на губах произнес Темный Лорд, словно успокаивал. – Сегодня я не желаю навредить тебе, лишь хочу увидеть, на что ты способна.

– Я не боюсь, – сразу ответила она, выравнивая осанку. – Мой Лорд, – быстро добавила девушка, когда его глаза вспыхнули от резкого ответа.

– Если это то, что вам нужно от меня, я только рада подчиниться, – медленно произнесла ведьма, когда его гнев все еще плескался во взгляде. – Я только желаю служить вам в вашем благородном деле, мой Господин, и я сделаю все, что потребуется, чтобы вы приняли меня в свои ряды.

Голос Беллатрикс был почтительным, но Гермиона все еще ощущала ее неопределенность. Да, она боялась, но было что-то еще, будто она не была до конца уверенна в том, что должна относиться к этому человеку как к своему Лорду или Учителю.

Ее тон здесь был совершенно не похож на тот, пронизанный насквозь обожанием и благоговением, который Гермионе довелось слышать раньше.

Беллатрикс здесь была совсем другая, непоколебимая. Возможно, ее одолевал страх, но в глазах все так же было высокомерие, ее плечи все еще были идеально расправлены, а этой гордой осанке позавидовали б многие. Здесь в ней бушевала огромная сила, еще не подчиненная Волан-де-Мортом.

И он все это понимал.

– Я рад это слышать, – проговорил темный маг с явным недоумением в голосе, хотя улыбка все еще искажала его лицо. – Ты готова начать?

– Да, мой Лорд, – ответила Беллатрикс.

Гермиона заметила, как в ее глазах вспыхнуло азартное возбуждение.

Может быть, она действительно была сумасшедшей.

– Ты ведь осведомлена о формальностях дуэлей? – спросил он, отступая от нее. Его красные глаза сверкали.

Беллатрикс ответила глубоким поклоном, придерживая свои многочисленные юбки. Прежде чем ведьма опустила взгляд вниз, Гермиона заметила, что глаза ее сфокусировались.

Она знала, что последует за этим взглядом. Он послал странную, совсем неприятную дрожь по спине, которую гриффиндорка всеми силами пыталась игнорировать.

Волан-де-Морт ответил простым и быстрым поклоном, засмеявшись.

– Ну, конечно, твои родители хорошо тебя воспитали, – высокомерно произнес он. – Я и не ожидал ничего другого от благородного дома Блэк.

Это прозвучало искренне, но ощущалось легкое презрение в голосе. Когда Беллатрикс выпрямилась, Гермиона выдохнула.

Лицо ведьмы покраснело от смеха, даже если она и сдерживала его.

Беллатрикс Блэк насмехалась на Волан-де-Мортом, самым темным волшебником всех времен.

Ага. Определенно сумасшедшая, подумала Гермиона, наблюдая.

Она поняла, что Беллатрикс собирается что-то сказать, но в последнюю секунду передумала. Гермиона сразу узнала это. Она наблюдала за этим тысячу раз и вполне могла угадать, что именно вертелось на языке у ведьмы.

Грязнокровка, сказала бы Беллатрикс, если бы это Гермиона сейчас стояла перед ней. Ты, мерзкая грязь под ногами.

Хотя Гермиона все еще ненавидела эту женщину, она все же отдавала свою симпатию меньшему из зол. Она разрывалась между желанием увидеть унижение Темного Лорда и наблюдать за тем, как Беллатрикс получит то, что заслуживала.

Волан-де-Морт подметил все то же, что и Гермиона. Его улыбка окончательно превратилась в оскал.

Долгое время они не двигались. Оба держали свои палочки, только ветер трепал волосы и мантии. Гермиона почувствовала пустоту в животе, рефлекторный страх перед любым из них.

Он собирается уничтожить ее. Гермиона с удивлением поняла, что ни капли не рада этому.

Беллатрикс, казалось, выжидала, когда ее Мастер ударит первым, словно жест вежливости, хотя сама дрожала от энергии. В ее глазах росло маниакальное нетерпение, когда Волан-де-Морт медлил.

Легкий бриз долетал с моря. Темные волосы ведьмы укрывали ее лицо.

Ее рука взметнулась еще быстрее, чем Гермиона была в состоянии уследить.

– Пурпура мортемис! – вскрикнула Беллатрикс, и струя фиолетового пламени выстрелила прямо в цель.

Гермиона задохнулась, узнав смертельное заклятие, что использовал Антонин Долохов, чуть не убивший ее в Отделе Тайн.

Волан-де-Морт с громким треском отбил заклинание и безмолвно отразил вспышку света обратно. Беллатрикс с легкостью отбила удар, а голос Волан-де-Морта с громким холодным смехом снова сотрясал воздух.

– Уже стремишься убить, Беллатрикс? – крикнул он, небрежно отбрасывая свой плащ. – Как же ты будешь служить мертвому человеку?

– Если я смогу убить вас, то почему должна служить? – отчаянно ответила Беллатрикс, заставив Гермиону восхититься ее смелости.

В ведьме не было страха, больше не было уязвимости. Беллатрикс была в своей стихии. Гермиона не могла не удивиться этому. Если бы не предрассудки в ее семье, подобная храбрость отправила бы ведьму непременно в Гриффиндор.

Волан-де-Морт тоже поразился на долю секунды, но потом его лицо исказила ярость. Гермиона была уверена, что до этого момента никто и никогда с ним так не разговаривал.

– Справедливо, – отметил он с угрожающей улыбкой. – Но я рад сообщить тебе, дорогая Беллатрикс, что я уже победил смерть, и сделаю это с тобой.

С рывками его руки и палочки несколько разных полос света вылетели прямо в Беллатрикс, словно пули. Один за другим они ударялись о щит, который выставила ведьма, и когда последний отбился в сторону, она вывернулась и послала красный луч в ответ.

Два проклятия встретились между собой, и в последнюю секунду маг отбросил заклинание в сторону.

Но Беллатрикс не закончила.

Нападение, которое она когда-то продемонстрировала Гермионе в битве за Хогвартс, снова произошло на ее глазах, только с равным противником, который действительно имел шанс победить. Не сдерживаясь перед лицом самого опасного волшебника, Беллатрикс ринулась на него со всем арсеналом, которым обладала.

Гермиона инстинктивно вскрикнула, когда они начали кружить вокруг, безжалостно бросая проклятия и заклинания. Воздух был наполнен тресками и вспышками. Она была уверена, что Беллатрикс послала Смертельное проклятие прямо сквозь нее, прежде чем осознала, что она здесь в безопасности.

Боже мой, уставилась Гермиона в удивлении, наблюдая за дуэлью. Усмешка Беллатрикс никогда не покидала ее лица, в то время как Волан-де-Морт все больше и больше возмущался и удивлялся происходящему, когда ведьма умудрялась не только противостоять ему, но и контратаковать.

Они оба невероятны. Панорама из волшебства, открывшаяся перед Гермионой была величайшей из тех, что ей приходилось видеть. Их движения внушали страх и благоговение.

Гермиона увидела, как выражение лица Волан-де-Морта становится напряженней. Она задавалась тем же вопросом, что и он.

Как она противостоит ему? Думала гриффиндорка, ошеломленная магией Беллатрикс.

Не должно было быть волшебника на всей планете, помимо Альбуса Дамблдора, способного выстоять против Темного Лорда.

Беллатрикс выпустила тихое проклятье, схожее на белый раскат молнии, устремившийся прямо в противника. Это было настолько сильно, что, когда волшебник поднял свою палочку, чтобы отразить удар, он пошатнулся от мощи заклинания. Золотые искры безобидно отскочили на десятки метров вокруг.

Гермиона все еще слышала оглушительный звук грома от этого проклятия.

Как… Как она могла быть настолько сильной?

Улыбка Беллатрикс расширилась, когда лицо Темного Лорда застыло от шока.

И затем он резко бросился со своим следующим проклятьем.

– Ленчиа умбра! – Волан-де-Морт зарычал, Гермиона не смогла узнать это заклинание.

С кончика его волшебной палочки выплыл огромный шар синего оттенка, а затем растекся наружу, летя к Беллатрикс смертельной, темной жижей, словно массивное жидкое копье. У Гермионы перехватило дыхание, конечно, Беллатрикс не успела бы отразить такое быстрое проклятие.

Беллатрикс даже не успела сказать и слова.

Как оказалось, она в этом не нуждалась.

С замысловатым завихрением и взмахом своей палочки Беллатрикс вывернула копье, приближающееся к ней, разрезая его в столп искр, облетающих по сторонам от нее в последнюю секунду.

Не может быть!

Гермиона прикрыла рот рукой, безмолвно стоя в стороне.

Искры развеялись в траве за спиной ведьмы и лениво вспыхнули, но это не то, что так взбудоражило Гермиону.

Беллатрикс засмеялась.

Она смеялась перед Темным Лордом, безумно завывая. На ее лице отражалось искреннее наслаждение и чистое неверие в противника, она все продолжала и продолжала смеяться.

Она сумасшедшая. Она должно быть абсолютно безумна, подумала гриффиндорка, вспоминая все свои предыдущие теории о рассудке Беллатрикс.

Волан-де-Морт потерял всякую форму контроля над этим вопиющим неуважением к своей силе.

С яростным криком он выпустил зеленый луч, обернувшийся в чудовищного, пылающего зеленого змея. Он взмыл в воздух, и Гермиона отступила назад, несмотря на то, что ничто не могло ее здесь задеть.