Текст книги "Жесть оцинкованная"

Автор книги: Gans_Spb

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 46 страниц)

О воровстве

Тема этого графомано-трека – воровство. Любите ли вы воровство так, как я люблю воровство?

Кадровики воруют деньги через левые схемы с приёмом на работу от рекрутёрских агентств. Тех директора воруют на технике и лицензионной софте. Креативные директора очень креативно пиздят на всём, на что фантазии хватит. Юристы воруют на продаже своего труда своей конторе через левые конторы. Начальник отдела ворует на мёртвых кадрах. Закупщик вообще просто вор. Продажник – тоже вор.

Уборщица ворует фейри и тряпки для мытья. Дворник пиздит ломы на лом и лопаты на алюминий. Рабочий пиздит всё, что видит. Домохозяйка тащит мелочи из Ашана.

Детсадовцы тырят фломастеры у соседа. Школьники тырят мелочь по карманам. Старшие школьники тырят сигаретки из супермаркета и мелочь у папы-вора из кармана. Пацаны из ПТУ отжимают мобилы. Студентики воруют ручки от приборов на лабораторных работах. Аспиранты хапают бабла на гавняных методичках.

Лаборант тащит осциллограф. К.т.н. пилит местный бюджет на науку себе в карман. Д.т.н. пилит бюджет города на науку себе в карман. Лауреат ворует на науку в масштабах страны себе в карман. Нобелевский лауреат ворует на уровне красного креста и гринписа себе в карман.

Красный крест ворует бинты у умирающих и жратву у черножопых. Гринпис ворует китов у океана. УЕФА тырит футбольные мячи и продаёт их футболистам в три дорога. ЮНЕСКО главный вор по вопросам образования, науки и культуры.

Поп ворует души. С душой жертвы он получает бабки на свечки, лицензию на беспошлинный ввоз бухла и льготы на налоги и оплату электричества.

Поэт подворовывает музу у коллеги и книжки из типографии. Музыкант барыжит тыренной аппаратурой из клуба. Художник ворует холсты и краски из Академии художеств. Режиссёр – просто вор. Актриса – воровка и блядь. Кинематограф – блядтсво и воровство, оплачиваемое тупым попкорным быдлом в кинотеатрах.

Водитель ворует соляру, ну и на ремонте чуток. Трамвайщица откручивает печки трамвайные, но может спиздить и рельсы. Водитель автобуса ещё ханыжит с билетов, а также левачит возить офисный планктон на природный проблевон. Мусороуборочная машина ночью тырит молдинги с машин и зеркала, а зимой – антиобледенитель себе на дачу. Оператор трактора ворует ковшами, каждым взмахом. Крановщик выше его по воровству и положению, техника обязывает.

Строители: прораб, каменщик, бетонщег, электрик, сантехник – просто пиздец и ахуй. Абсолютный единичный уровень по воровству, хранится в гринвичской палате мер и весов. Их воровство оплачивается другими уебанами, которые воруют в другом месте и могут купить квартиры по этим воровским ценам. Но у них строители тоже своруют красивый унитаз, розетки из стены и пару квадратных метров площади. А они спиздят у строителей тоже чонтьто.

Капитан корабля по ловле рыбки – сами знаете, вор и плут. Рыбку я не вижу, а его дачку в Сочах и дворец для сынка-дочки вижу. Капитан корабля, который не ловит рыбку, но с ржавыми ракетами, сдал не ржавые ракеты на цветной лом, ездит по североморску на праворульной помойке и поёт в пьяной компании патриотические песни про офицеров. Лётчик – птица высокого полёта и романтик, предложит вам чистейший спирт и изумительное авиационное топливо. Танкисты сливают соляру, загоняют БТРы новым русским а оружие – хачам. Они бы и танк продали, менты бы номера и ПТС подогнали, да пока спросу нет. Также у военных можно купить сапоги, плащ палатки, ракеты средней дальности, кусок военной части в аренду, пару военных секретов через еБэй и секретный военный шифр.

Мент тырит совесть у населения. От мента два выхода: или на нары или в истинно российское общество без совести. Он обменяет твою совесть на свободу, ибо без взятки ты огребёшь гемороя и сибири. Он начнёт со ста рублей за превышение, а закончит ста тыщами бакинских за сбитую девочку у школы.

Дети приворовывают денежки у родителей на травку. Родители воруют детство у детей, с 5ти лет запихивая их, на сворованные бабки, в блатную школу с углублённым изучения Всей хуйни на свете. Сыновья и дочери воруют квартиры у бабушек, ссылая их в дома для престарелых. Дедушки не умирают в своих хрущобах, и воруют будущее у своих детей, живущих в съёмных углах. Жена тырит у мужа на брюлики. Муж ханыжит у жены на съёмную хату для любовницы.

Человек ворует себя: говорит себе, что всё вокруг заебись, и он заебись, и жизнь заебись. А по сути он унылое гавно, вокруг унылое гавно, и в периоды прозрения нечего ему вспомнить, потому как он сам себя и спиздил.

Так и живём в матушке рассее. Без совести, без личности, без себя.

О мифической лестнице в небо

Кармический смысл существования человека на этой грешной земле – воровать и торговать.

По приближении возраста христа, мне всё понятнее становится кармический смысл существования человека на этой грешной земле – воровать и торговать. Аллахом клянусь, христоцентрическое это дело, богом освящёное и благословлённое. И в этом, истину говорю, и содержится воцерквлёный путь человечества к идеальному совершенству вселенной: наша с вами лестница в небо. «А не пошёл ли ка ты, например, нахуй», скажет щаз маскальский менагер по продажам Великолепногогавна, кроша пенопластовый бутерброд себе на клавиатуру в говноофисе говнобизнесцентра говногорода маськвы, «нам и тут хорошо плотютъ». А не пошли бы Вы, уважаемый Гансъ, фпесду, например», скажет уважаемая домохозяйка, мать одного дити, сидя круглосуточно в говноинтернете в своей говноквартирке в говнограйончике своего говногородка, «жизнь прекрасна, а ты – сраный пессимист». «Иди сюда, пидор, щаз в лоп дам», скажет люмпен-пролетариат, испивая говнопиво купленое в говнокиоске у проходной говнозавода в промышленном говнорайоне сраного промышленного говногорода, «пиво дешёвое, семки есть, чо ещё надо?». «Фак ю, мистер Ганс, рашнъ мазефака унд шайсе», шлёт мне превед из за океана импортный эльф, «ви а хай эффектив инвестмент менагерз, анд олл райт».

А ведь хули, действительно, что ещё надо? Все счастливы! Все прутся! Всем хорошо! Даже эльфам за бугром! Лично мне надо. Хочу, что бы каждое последующее поколение было лучше предыдущего, иначе будет скучно жить, а потом мы вымрем как сраные динозавры. Ездить на мерсюке, жрать кокс и тереть тёрки в клубах-ресторанах – унылое занятие для бабуиноподобных неандертальцев, неспособных ниначто, кроме торговли ресурсами и напёрсточных манипуляций с баблом.

Значит, сначала опустили учёных. Насрали им в глаз, раздавили пенсне, галстуком вытерли жопу. Сделали слово «учёный» синонимом «нищий лох ебенашка».

Сейчас взялись за инженеров, то бишь за меня. В результате хоть чуть сколько вменяемый человек никогда в жизни не пойдёт в инженеры: только в торгашню, в юристы или в гэбню. И не стоит высказывать молодёжи претензии: они правы, потому что так устроена жизнь, и они не хотят идти в аутсайдеры. Результаты такого развития мы уже пожинаем сейчас, и все об этом прекрасно знают.

Бяка в том, что на воспитание одного настоящего инженера надо ввалить лет 5-10 труда коллектива грамотных обучателей, то бишь школа нужна. Для учёных нужно ещё больше, поколениями растить. Сейчас все на это забили болт, и радостно попёрдывают в мерседесах, торгуя друг другу всяким китайским гавном. И не спасёт вас китай сраный, бо нет у них школы, ток что хвосты отвалились, и не надо мне песдеть про их многовековую историю да изобретение пороха. Только просвященая Европа может двигать всех вперёд, а великая Америка огранизовывать производство. На том и стояли ранее. А что щаз? Насрали на инженеров, насрали, суки.

И не будет вам больше песдатой БМВ в корпусе Е39, а будет пидорогламурная в корпусе Е60, зато с датчиком отката бабла, подстаканником, и ебанутой передней панели от опеля. И 124 мерседеса тоже не будет, хуй вам, суки. Будет только ломающееся гавно без харизмы, унылые кредитные помойки, в них унылые манагерки, а в сервисах рукожопые сервисманы, с очередями на ремонт по году.

И не будет вам больше новых объективов, будет мыльное пластилиновое гавно за бешенное бабло. Хуй вам, потому что все вы лично неосознанно ходили на могилу Карла Цейса, вскрывали могилу, своими менеджерскими хуями ебали его ссохшуюся учёную жопу, и всячески клали на последователей. Вечно снимать вам галимым цифромылом, пока не сплывутся на фотках ваши мерзкие морды в единогавно и не сгинете в небытиё. А последние среднеформатная пленочная камера, которой снята лесенка в этом посте, рассыпется в конце концов в прах, и похоронит под собой гламурных хуесосок моделек с гламурными молоденькими говнофотографами с пяточками. И будет фотозаебись, только холст и краски.

И не будет вам больше лекарства от рака, сдохните все, суки, в муках. Будет вам колбаса соевая, да булка пластиковая. Пойдите, да и купите лекарство от рака своей бабушке. Нет вы пойдите, да и купите в Евросети, у того менеджера, который по диплому химег? Посмотрите, что он вам скажет. Он встанет на стул, и воткнёт свой посох сладострастия вам в глаз, потому что он не химик больше, а менагер по продажам, а ваша бабка пусть сдохнет нахуй, так ей и передайте. Можете ей новый телефон купить в гроб.

И не будет вам больше ВАЩЕ НИХУЯ, только китайская срань, с восточным усердием и упорством в всемирном масштабе клонирующая Последнюю техническую мысль Последнего инженера в мире. Жрите пластиковую кашу, задроты. Вы это заслужили, гоблины ебучие.

И не подходите ко мне с просьбами написать софт. Всё, лавочка закрыта. Теперь я – ТОРГАШ! За вопросы о технике и о программировании буду без предупреждения бить пачкой баксов и ключами от тачки по еблу.

Вот и получается, что лестница наша к счастливому будущему находится в пыльном общем коридоре наших убогих бараков-панелек, и ведёт она на сраный чердак с бомжами и голубиным дерьмом. А всё потому, что обидили инженера, плюнули ему в его техническую душу, и поехали в крушевель на лыжиках кататься. Суки.

Бахилки

Рассказ

Федя звёзд с неба не хватал, судьба забросила его перегноем в придорожную канаву царской железной дороги Петербург-Москва, и всё, что отвёл боженька по его душу, должно было сводиться к впариванию китайских солёных огурцов и пива на станции Бологое, когда в краткие пять минут остановки состава из вагонов появлялись богатые столичные господа с шлейфом неведомых богатых ароматов парфюма и так же загадочно исчезали в тёплых тамбурах. Но Фёдор был парень не промах, хотя и промахнулся с рождением всего на 10 лет, и не успел схапать ни колхозной земли ни кусочка поселкового завода резиновых изделий. Работать Федя, как и любой нормальный человек, не хотел и не собирался, и бизнес идеи кружили голову уроженца россии ежегодно как дефиле богатых блядей в парижах. Торговля бодяжной водкой в лихие 90е с помощью хачей и ментов выбила зуб и отбила почки, выпил и вывоз леса кругляка лишил ещё одного зуба от ментов и бывшего начальника парткома, а более ресурсами его посёлок для него не располагал, и как бы намекал, что зря он тут вообще уродился.

Однакож мечта в виде БМВ прилипла к россиянину также, как мечта о всеобщей толерантности к европейцу, и явно мешала спать. Нет вы не подумайте, Фёдору было где жить: у родителей была отдельная поселковая двушка хрущовка от вышеупомянутого гандонного завода, а на еду спокойно хватало пенсии предков. Но это не есть цель, когда ты родился в умирающем постперестроечном российском посёлке, цель есть не иначе как джип БМВ Х5, и не колесом меньше, ради этого стоит рождаться жить и умирать, ради этого он, Фёдор, появился в этом богом забытом полустанке, и он должен реализовать свою мечту во что бы то ни стало. Но явно не выходило, родина никак не хотела кормить Фёдора, а у бывших партийных начальников уже вытанцовывались первые коттеджи из красного кирпича. Надо было что то делать, и этим чем то стали бахилы, обычные синие бахилы для больниц. Фёдор наладил поставки дырявых бракованных гандонов с завода себе в арендованный сарай с ворованным электричеством, где два таджика, там же живших, красочно расписывали дырявые гандоны гуашью под хохлому. Не сказать, что гандоны были удобными, но уж точно были очень оригинальными: при натягивании их на ногу появлялась и пухла надпись «Россия, ручная работа», а также мельче «Очистим россию от грязи» и лик президента, внимательно смотревшего на удивлённого клиента с ноги. Между прочим товар брали, американский центр косолапия как то заказал целую газель, потом отмечали всю неделю, даже на БМВ отложить ничего не удалось, впрочем как всегда.

Но что то тревожило Фёдора. То ли что он за три года отложил только на одно колесо от будущей БМВ, то ли что никак не соберётся расширить продуктовую линейку товаром под гжель. Но точнее сказать, что Федя, как любой наш человек, если уж жизнь заставила работать, так уж сразу что бы булки с неба посыпались, кареты золочёные и дворцы появились да пир горой. Федя хотел бабла, сразу и много, прямо сейчас. Так не получалось даже у бывшего парторга, ноне хозяина гандонного завода, но Фёдор верил в свою звезду счастья. И однажды его осенило! Кто то сказал Феде, что бахилки можно задвигать не только по ветхим больничкам с умирающими зажопистыми пенсами, а можно двинуть тему выше, к правильным людям, что летают настоящими самолётами. Пропустим тему о том, какими ссаными тряпками выгнали нашего новоявленного бизнесмена с шереметьево менеджерки по закупкам и как неуклюже не прошёл откат двадцатилетнему хуесосу от авиации. Это только придало Феде уверенности: сейчас или никогда! Возвращаясь домой в электричке вместе с примёрзшими бомжами горе-бизнесмена осенило: коенчно, поезд! Вот куда можно барыжить бахилами, миллионами! И БМВ Х5, даже не бэуш-ный от Ашота с лесопилки за полмиллиона без ПТС, а в новом кузове из дорогого салона поманил вкусным выхлопом баварского двигателя.

Остался нерешённым мелкий вопрос: в поезд пускали без бахил. Краткий экскурс в историю авиаперевозок, 11 сентября америки, и у фёдора созрел очевидный план пропихивания идеи в массы. Надо просто ёбнуть проходящий мимо поезд! Делов то, что такое поезд с незнакомыми людьми по сравнению с новым джипом лично для себя? Вопросы этики и социума в посёлке не поднимались никогда за отсутствием и ненужностью оных, Фёдор о них и не знал. Зато Фёдор знал дядю Пахома, сторожа с завода, который в войну работал подрывником, и на каждой пьянке, посвящённой очередному вытаскиванию с завода партии гандонов под расписные бахилки, грозился пустить под откос всех к ебеням и чёртовой матери, до чего страну довели и далее по списку. Взрывчатку как всегда купили в ближайшей военной части. Солдатики предлагали ёбнуть танком прям в морду проходящему паравозу, но не хватило двух бутылок водки и пол ящика тушонки, зато сто кило взрывчатки доставили на генеральском уазике и свалили перед домом. Участковому пришлось отдать один ящик, что бы не возбухал. И соседу полящика, рыбу глушить, а то грозился стукнуть куда надо, а там ящиком не отделаешься, всё отымут, изверги. За поллитра взрывчатку на колхозном тракторе отвезли к насыпи в километре от переезда. За оставшиеся три литра самогона путейцы в рыжих жилетках и красных носах за пол дня проворно и грамотно закопали всё добро под шпалы, причитая, что им похуй что это и что то там про хату с краю, лишь бы не было войны.

Как и полагается, строго после работы, в пятницу, дядя Федя с газетой «Из рук в руки» с тщательно обведёнными объявлениями о продаже БМВ Х5 от трёх до пяти лет, и дядя Пахом в армейском ватнике и газетой правда за 45й год с ликом Сталина в кармане, легли у насыпи. Два таких далёких поколения, и две таких разных идеи, но в одном месте и с одной целью. Сначала прошёл товарник, потом проехали пьяные путейцы в жилетках-апельсинах на дрезине и приветственно махали руками, весело изображая «бууух», за ними медленно проехал грязный зелёный поезд с плацкартами и унылыми людьми внутри да чадящими угольными буржуйками. Убогих было решено не взрывать, пропажу этого поезда могли и не заметить. Зимний дождь начал изрядно доставать, последнюю водку истратили на немецкий трофейный динамо-взрыватель из местного музея обороны, поэтому лежать было особенно грустно. И тут появился он! Из вечернего тумана стрелой появился лакированный блестящий локомотив, за которым начали быстро-быстро мелькать красивые сине-белые новые вагоны с сидящими в нём людьми, уткнувшихся то ли в газеты то ли в компьютеры. «И сральников-дырок нет, ссуки» – заметил Пахом, вспоминая потоки гавна и белых бумажек с обычных зелёных поездов. «Сидячий, блять. Явно не из России едут. Мо-сквачи, блять» – процедил сквозь зубы Фёдор. И тут, зачарованный инопланетным глянцем скоростного поезда, очнувшись к концу состава, Фёдор заорал – «Взрывай, Пахомыч, взрывай, ёбтвоюмать, уйдёт, падла!» Деда Пахом втопил ручку динамо. Ебануло.

Ебануло так, что дед Пахом разом вспомнил всю войну, а Фёдор просто оглох, и в звенящий башке звучало «нихуясебе долби сюрраунд». Задние несколько вагонов раскорёжило и они сошли с рельсов, завалившись на бок. Сверху падали куски вагона, шматки от взорванных людей, сотовые нокии, клавиши с ноутбуков и клочки бодрой розовой газеты с ять в конце названия. Добежав до вагона, Фёдор деловито осмотрел поле боя. Пиджак ему никогда не хотелось, поднятый сотовый был обгорелым и со следами чьих то наманикюренных окровавленных ногтей, а вот поджаренный каталог автомобилей ему понравился, взял. Оглянувшись, он оторвал деда Пахома от пинания кирзачом в рыло бесчувственной тушки грузного мужика в пиджаке с полосатым значком на лацкане. Но Пахом таки извернулся и врезал с ноги по пивному пузу жирного попа, лежащего крестом на шпалах удивлённо остекленевшими глазами смотря в небо, к начальнику. Из вагона доносилось чьё то истошное верещание по сотовому «мама, мы в аду». Удостоверившись, что всё хорошо, взрывники неторопливо пошли домой, отметив по пивку это мероприятие. Вечерело.

На следующее утро, отоспавшись, Федя с удивлением посмотрел репортаж о взрыве, что там погибло так мало человек, когда он лично наблюдал с десяток-другой вывалившихся с вагона красивых людей в пиджаках, некрасиво повисших на вывороченной арматуре. Плюнув в общем на вечный пиздёшь власти да на ему лично неизвестных погибших людей, бизнесмен расправил газету «из рук в руки» и, глядя на муравьиный кипеж по ТВ, зачеркнул все обведённые ранее джипы трёх-пяти летки и подчеркнул от года до трёх, попутно захватив пару джипов БМВ Х6 в «почти хорошем» сотоянии. На улице дед Пахом радостно трещал перед киоском старым пердунам, как он пустил этот поезд под откос и показывал мятую газету со сталиным и всё кому то грозил, но его, конечно, никто не слушал. Местный участковый бегал по посёлку с выпученными глазами, получивши гору пиздюлей и вводную от начальства с центра, писал объяснительные и пояснительные и усердно работал шариковой ручкой. Бывшего директора колхоза вообще вызвали наверх, а в подотчётные земли первый раз с перестройки приехала суровая проверочная комиссия. Как никак, а хотя бы какая то общественная жизнь завелась на заброшенном полустанке.

А в это время в интернетах самосвалами выгружалось дерьмо в вентилятор интернета, что вот щаз вот точно началось, обсуждался всемирный заговор, мусульманский теракт хачовых террористок под видом усатых юных бизнесменов; гэбистские начальники удивлённо звонили друг другу, пытаясь узнать, чей отдел отколол такую шутку; сразу три провинциальные нацисткие группировки взяли на себя ответственность за теракт; на телике разные морды, примелькавшиеся и не очень, на все лады крыли правительство и президента, президент в свою очередь вещал, что надо углубить и ускорить и опять мочить в сортире. РЖД тут же взвинтило цены на билеты, заложив в них стократную стоимость произведённого ремонта, да и вообще, повод поднять. Страховая компания лениво отбивалась от назойливых пассажиров в бинтах, попинывая их палками охранников в офисах по гипсам и синякам. Уже к концу первого дня народ устал обсуждать поезд, и лихо переключился на обсуждение стареющих сисек жиреющей анфиски чеховой и на цвет резинки трусов карлика тимати. Один лишь Фёдор, лёжа на бабкиной наследной кровати в родительской хрущобе спал и видел, как перед входом в Ленинградский вокзал в москве стоит очередь из красивых мужчин и женщин с модными кожаными портфелями и все важно трындят по сотовым. А в дверях, в простой русской вышитой рубахе, стоит улыбающийся Фёдор, рядом сверкает его чёрный джип, и Фёдор радостно подаёт каждому входящему хохломские бахилки его собственного производства, и каждый пассажир этой страны на каждом вокзале идёт на досмотр с пристрастием, с рамкой металлоискателя и просвечиваеним жопы фонариком от местного мента.