Текст книги "Квинтэссенция любви (СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Кира, я в любом случае проголосую за Андрея. Так надо, Кира, поверь мне.

– Папа, не предавай меня, пожалуйста. Я очень тебя прошу, пока прошу – дочка почти шипела, и Юрий почувствовал скрытую угрозу в ее словах. – Ты можешь хотя бы не говорить Андрею о том, что в любом случае проголосуешь за него?

– Ох, Кира, Кира. Ты не понимаешь, о чем просишь. Ты лучше послушай, что я решил, и это мое решение окончательное. У нас есть пятьдесят процентов акций на пять человек. Каждый получит по десять процентов. И на этом моя забота о вас заканчивается. Делайте, что хотите, – Юрий Александрович снова пошел к двери, и на этот раз Кира не смогла его остановить ни вопросами, ни просьбами, ни криками, ни мольбами.

Да и что отец мог рассказать дочке? Правду? Так его уже сегодня же упекли бы в сумасшедший дом, оформили бы над ним опекунство и никогда бы он не увидел больше ни свою Марго, ни денег по дивидендам. Никогда. А если он сделает все, как она велела, то у него будет его личное будущее, рядом с любимой женщиной. А здесь ли, там ли, какая разница? Тем более, что смерти не существует. Правда, зачем ему там нужны будут деньги, он не подумал.

***

Впервые Марго послала ему весточку ровно две недели назад, когда Андрей прилетел из Швейцарии. Юрий в тот день сидел в своем кабинете безвылазно, только дважды и отлучился и то ненадолго, по нужде. Но он потом спрашивал Марину, свою секретаршу, она сказала, что в его кабинет никто не заходил, да и дверь в конференц-зал была заперта, он проверил, а ключ от нее есть только у него. Значит, письмо Риточки возникло на его столе само по себе. Ну, а как иначе?

Юрий подошел к столу и вначале уловил аромат «Diorissimo», ее любимых духов, а потом уже увидел красиво сложенный листок дорогой писчей бумаги цвета слоновьей кости. Он схватил лист, открыл его и прочел надпись, сделанную ее, Маргаритиной, рукой, в этом он не мог ошибиться: «Я вернулась. Смерти нет». Сердце забилось часто-часто, а ладони вспотели. Он быстро сложил листок и положил его в ящик стола, надеясь, что стоит только отдохнуть немного, и все пройдет само собой. Он откроет ящик через некоторое время, а там никакого листка нет и не было. Ну, привиделось ему, что тут поделать? А через пару минут у него зазвонил мобильный, и он не глядя нажал на «вызов».

– Алло.

– Я вернулась. Смерти нет. – голосом Маргариты сказали в трубке.

Юрий тогда закричал, закричал дико, только почему-то голоса его никто не услышал, у него пропал голос. Тогда он стал бегать по кабинету, то подбегая к столу и протягивая руку к ящику, где лежало ее письмо, то одергивая руку и отбегая от стола. В конце концов победил здравый смысл. Юрий перестал бегать и постарался мыслить логически. Возвращение Маргариты невозможно – она умерла это так же точно, как-то, что он Воропаев Юрий Александрович. Он видел ее умирающую, он хорошо заплатил тому врачу, который сообщил ему о смерти Риты за информацию. Очень хорошо заплатил. В доказательство тот даже фото мертвой Марго прислал. Да и весь ее отряд с ней прощался, он потом расспрашивал женщин, стараясь узнать о ней как можно больше. А мертвые писем не пишут, и по телефону мертвые не звонят. Кто-кто, а он, прожженный материалист, был в этом уверен. Значит, это чей-то глупый розыгрыш. Только не понятно было, кому это нужно и зачем.

Успокоив себя таким образом, Юрий решительно открыл ящик стола и развернул бумагу. Она была девственно чиста. Он схватился за свой мобильный, номер последнего вызова не определился, а в кабинет никто не заходил. Все это было, по меньшей мере странно. Но самое странное случилось вечером того же дня.

Выбитый из колеи Воропаев к работе приступить смог не сразу после происшествия, далеко не сразу, поэтому задержался в своем кабинете до позднего вечера, а когда опомнился было уже около восьми вечера и Марина давно ушла домой.

Снова зазвонил мобильный, на этот раз Юрий вздрогнул и посмотрел на дисплей. Он так боялся, и так хотел, чтобы это была Марго, что когда увидел на экране надпись «Светлана», то всю злость, всю горечь, накопившуюся за день, выплеснул именно на нее, хотя она всего лишь звонила ему, чтобы напомнить, что вечером они приглашены к Серёгичевым. Прокричавшись, Юрий отшвырнул от себя аппарат. Вот тут оно и случилось, самое, странное и страшное за весь день.

В президентском кабинете начал мигать свет, причем исключительно в президентском кабинете, Юрию было хорошо видно сквозь стеклянные двери, что эта неприятность никак не затронула приемную. Да и контрольная лампочка конференц-зала мигать как-то даже не думала. Свет помигал пару минут и перестал, а как только Юрий вздохнул спокойно погас окончательно. Тут же отворилась дверь в приемную и в проеме показалась Маргарита. Лица он ее не видел, видел только силуэт. Но это был ее силуэт! За это Воропаев мог поручиться. Недолго думая он бросился к двери, чтобы немедленно положить конец этой мистификации, но был остановлен сильным, властным голосом Маргариты:

– Не смей подходить. Исчезну и больше не появлюсь никогда.

Свет в приемной начал медленно гаснуть, как в театре после третьего звонка. И это сильнее, чем что-либо еще убедило Юрия в нереальности, в потустороннем и магическом происхождении происходящего. В чем-чем, а в электричестве он понимал и точно знал, что для того, чтобы свет гас медленно, должен быть выключатель с устройством для плавного включения света, в приемной был совершенно обычный выключатель – включил-выключил.

Они тогда проговорили долго, очень долго может минут пять или даже десять и она исчезла, как растворилась. Больше на такое долгое время она никогда не появлялась, зато звонила ему часто и он всегда ждал этих звонков.

Поначалу он еще пытался сопротивляться этим то ли видениям, то ли контактам с потусторонним миром. Назавтра потребовал выяснить с какого номера ему звонили, но узнать ничего не удалось – ему словно звонили из ниоткуда. Юрий даже съездил в поселок Панковка, где и находилась зона ОЯ 22/7 строгого режима, и там попытался аккуратно расспросить доктора Ивана Марковича, не может ли быть такого, что Маргарита выжила. Врач посмотрел на Юрия Александровича, как на не очень здорового человека, достал заключение о вскрытии и протянул его Воропаеву.

– Даже если она и была жива на момент начала вскрытия, – цинично ухмыльнулся врач, – то без внутренностей вряд ли бы смогла продолжить свое земное существование.

Юрий дико посмотрел на шутника и пулей выскочил за ворота. А Иван Маркович тут же набрал номер Артема и рассказал ему о визите Воропаева.

Больше Юрий Александрович ни визитам, ни звонкам Марго не противился, не пытался дать им логического объяснения, не пытался приблизиться к Маргарите или в чем-то ослушаться ее. Они говорили обо всем, о «Zimaletto», о Кире, о Светлане и, конечно же, об Андрее. Марго-то и открыла ему глаза на всю никчемность его прошлой жизни, на гнусность поведения его жены, рассказала, как та приезжала к ней на зону, как пыталась унизить и насладиться ее заключением. Объяснила, что делать, чтобы обрести покой, и может быть тогда она сможет его простить и они будут вместе…

***

Разговор с отцом Кире страшно не понравился. Во-первых, замысел отца мог лишить ее уже почти решенного брака с Андреем. Во-вторых, еще совсем недавно отец говорил, что собирается Сашку лишить акций в компании, вернее оставить ему выплаты по дивидендам, но лишить права на продажу. А теперь вот хочет отдать ему десять процентов, и Кристине десять процентов. За что? За какие заслуги, если только одна Кира вкалывает в «Zimaletto», как ломовая лошадь, а ее братец с сестричкой только и умеют, что тратить деньги и прожигать жизнь.

Нужно было что-то срочно предпринимать. Но не сейчас, сейчас у нее есть другие дела. Сегодня показ, нужно еще привести себя в порядок, ведь сегодня она впервые будет на показе вместе с Андреем, как его невеста. Потом попросит довести ее до квартиры, мол боится идти по лестнице одна, потом пригласит выпить чая, мол что в этом такого, а потом… У нее уже все приготовлено, чтобы затащить Андрея в постель, не захочет по-хорошему, так будет по-плохому. Благо сейчас есть интернет и там можно прочесть, как это сделать…

========== О показе и не только ==========

Для чего на этот раз презентация новой коллекции проходила в Гостином дворе Андрею было совершенно непонятно. Настолько непонятно, что он попросил маму выяснить это у Воропаева.

– Ма, ну подумай сама, коллекция дорогая, с претензией, но далеко не самая интересная. Аренда зала в Гостином сожрала половину бюджета презентации. Ты вообще понимаешь хоть что-нибудь? Ее же не отбить будет. У меня такое ощущение, что у нас появился конкурент, – Андрей был в отвратительном настроении, и не без причины.

Идти на демонстрацию коллекции совершенно не хотелось, особенно сейчас, когда Литка была в шаге от него, Ритуся сладко спала на его руках, а Пашка у его ног пытался провезти через тоннель поезд и не сделать аварию. Такие тихие семейные вечера выпадали на долю Жданова очень редко, и он дорожил ими, как дорожат глотком воздуха в безвоздушном пространстве.

Вот уже чуть больше двух недель вся его семья жила в Глазынино, но ему всего дважды удалось выбраться к ним. Маму Андрей видел чуть чаще, все же она «работала» под его прикрытием, Литусю тоже видел, когда она забирала маму, правда видел издалека и это бесило больше всего. Особенно мерзко было однажды, когда мама, устроив Юрию очередной спектакль вышла из «Zimaletto», прошла мимо Андрея, которого в этот момент, словно спрут, обвила своими щупальцами Воропаева-младшая, и медленно пошла к серебристому Renault, за рулем которого сидела Аэлита. В этот момент Жданову больше всего хотелось стряхнуть с себя Киру, догнать маму, сесть за руль и увезти своих девочек подальше от этого высотного здания, ставшего папиным могильщиком.

Да, Андрею было тоскливо среди пауков семейства Воропаевых, и страшно за мать, несмотря на то, что никто и ни разу ее не узнал, даже те, кто был с ней неплохо знаком в прошлой жизни, зато родители Литы были на седьмом небе от счастья впервые увидев внуков. И одно это мирило Жданова со всеми своими неудобствами и переживаниями.

– Что ты имеешь ввиду, сыночка?

– Ты просто узнай, чья это идея, устроить показ в одном из самых дорогих залов, тогда может хоть что-то прояснится.

– Мамуля, Андрюша хочет сказать, что есть кто-то, у кого план еще проще нашего. Если мы хотим создать подставную фирму, переписать на нее все активы «Zimaletto», быстренько продать ее и раствориться в пространстве, то кому-то другому пришла в голову мысль просто обанкротить компанию, предварительно перекачав ее активы на свой счет, возможно личный, возможно семейный, – Аэлита была обеспокоена не на шутку. – Если это идея Киры, то она гораздо умнее, чем я думала. И это плохо. Значит не Андрей ее цель, а деньги, и Андрюшу она решила прибрать к рукам просто чтобы отвлечь от того, что происходит под его носом.

– Литусь, я думаю, что ты ошибаешься, скорее всего, это не Кира, это Сашка воду мутит. – Анастасия подняла Пашу с пола, усадила к себе на колени, достала влажные салфетки и вытерла ему нос. – Если тебе не трудно, скажи, пожалуйста, маме, чтобы не закармливала ребенка, он за две недели поправился так, что глаза начали заплывать.

– Мам, а сама сказать не хочешь?

– Хочу, но мне неудобно. Одно дело, когда мать делает замечание бабушке, и совсем другое, когда одна бабушка указывает другой. Это не очень-то этично. Она может обидеться.

– Мама, – вмешался Андрей, – через неделю ты с детьми летишь в Испанию. Давай обойдемся без замечаний и конфликтов. Я уверен, что Пашка быстро сбросит лишний вес, зато никто не будет обижен.

– Ну, может быть, ты и прав.

– Ты мне лучше скажи, тебе что совсем не страшно расхаживать по «Zimaletto»? Я посмотрел на тебя со спины… Мама, ты нисколько не изменилась, только цвет волос и их длина. А так, и фигура, и походка, и облик твои. Не страшно, что узнают?

– Не узнали же. Во-первых, и не предполагают, что такое возможно, я же умерла. А во-вторых, даже если кто-то со спины и подскочит, то достаточно мне будет повернуться лицом, и человек сразу поймет, что ошибся. Мне же не возрастную подтяжку сделали. Мне изменили внешность и сделали лет на пятнадцать моложе. Вспомни, как ты сам привыкал ко мне, Андрюша. Как не узнавал и вздрагивал поначалу.

– Мамуля, ты лучше скажи, почему ты считаешь, что это не Кира, а Сашка воду мутит? – спросила Лита.

– Юрка мне сотню раз говорил о том, что у Киры идея-фикс одна – заполучить Андрея. Так что я не думаю, что она его, как ширму своим делишкам заполучить пытается. Она его хочет!

– Мам, ты с ума сошла? Нашла при ком говорить, что меня кто-то хочет. Считай, что Кира уже труп, – Андрей хихикнул.

– Не знаю, как Кира, а вот игры с Юрием пора прекращать, если мы не хотим, чтобы он помер.

– Нет, мамуль, я смерти никому не хочу. Поговори с ним завтра последний раз по мобильному, скажи, что твоя миссия выполнена, потому что он искренне раскаялся, расскажи ему, что делать дальше и попрощайся. Типа до встречи там.

– Я именно об этом и думала, Литочка. Он ей Богу раскаялся, и мне его даже жалко стало. А вот Светку я навещу, обязательно навещу, да так, что она у меня заикой останется.

– Вот и правильно. Когда к ней пойдете? Там все нужно продумать от «а» до «я». Так что давайте в пятницу, за день до отлета. Не возражаете? Я даже знаю где вы с ней сможете встретиться, и как. Андрюша, это будет очень круто, вот увидишь. – и Аэлита тут же, без паузы перешла на другую тему. – Я сегодня еду с тобой на презентацию.

– Обалдела? Там ринга нет, там подиум.

– Андрюша, я сама хочу прощупать Киру, и Сашку, и Свету, и Юрия. Ты не волнуйся, они меня даже не заметят.

– Шапку-невидимку оденешь?

– Зачем? Одену униформу официантки, возьму в руки поднос и стану невидимой.

– Литуся, ты можешь объяснить для чего тебе это нужно? Если это ревность, то мы немедленно прекращаем этот спектакль с Кирой. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы ты переживала.

– При чем здесь ревность? Ты ведь знаешь, что я чувствую людей, их боль, их мысли. Ведь знаешь! Но на расстоянии я этого сделать не смогу, я должна попасть в их энергетическую зону. А если тебе этого объяснения мало, то могу еще добавить. Мне не по себе, как будто с тобой может что-то произойти. Не опасное, но ужасно неприятное. Так что я сегодня еду с тобой на презентацию. Мамуль, я права?

– Наверное. Андрей, доверься Литиной интуиции. Идея стать официанткой, очень неплохая идея.

***

Вот прямо, как в воду Литуся смотрела. Предчувствие ее не обмануло, ей нужно было ехать вместе с Андреем на показ новой коллекции, иначе неприятностей было бы не избежать.

Ссориться Кира с Андреем начала еще у входа в демонстрационный зал.

– Я не понимаю, почему я не могу идти под руку со своим женихом. Объясни. Я же не прошу, чтобы ты меня здесь при всех целовал или еще что-нибудь. Но взять тебя под руку – это, по-моему, так естественно.

– Я просто не люблю ходить под конвоем. Это же не трудно понять. Я вообще страдаю гаптофобией. Понимаешь?

– Гаптофобией? А что это? Это не заразно?

– Это навязчивый страх, боязнь прикосновения окружающих людей. Но это не заразно.

– Боже мой! А лечиться ты пробовал?

– Это не лечится, понимаешь? Это следствие, а не причина.

– А в чем причина?

– В обсессивно-компульсивном расстройстве и психастении.

– Давно это у тебя?

– Ага, как папа умер, так я и заработал психастению. – Андрей смотрел на Киру честными глазами и думал: «Литка все-таки гений, вон как вобла озадачилась».

– И в чем выражается болезнь, Андрей?

– В стремлении защищать своё личное пространство, нежеланием прикасаться и общаться с другими людьми, особенно незнакомыми или неприятными.

– Что за чушь ты мне сейчас несешь? А как же Изотова с Лариной? Ты на всех снимках с ними в обнимку. Иногда даже когда они вдвоем.

– А они мне хорошо знакомы и очень приятны. Понимаешь? Ты никогда не задавалась вопросом, почему я не гуляю с другими, всегда только с Наташей или Лерой?

– И почему?

– Так я же тебе уже сказал, у меня гаптофобия.

– И как мы будем с тобой жить?

– Не знаю, Кира. Понятия не имею. Давай будем потихоньку знакомиться и учиться доверять друг другу. Тут главное не спешить.

– Послушай, Жданов, а твоя психастения не помешает тебе быть президентом?

– Не помешает! Наоборот! Благодаря ей я очень недоверчив и осторожен. Ну, могу иногда поорать, ну, могу руку не пожать твоему братцу или папаше, а во всем остальном, я очень даже президент.

– Ты издеваешься? – наконец дошло до Воропаевой.

– Есть маленько, – усмехнулся Андрей.

– Сволочь. Ну ты Жданов и сволочь!

– А что, уже и пошутить нельзя? Кира, если серьезно, то я просто ненавижу ходить под конвоем. Пошли в зал.

– Не хочу, – невеста решила покапризничать.

– Ну, как хочешь, а я пойду выпью. – Андрей подошел к прехорошенькой официантке и взял с подноса бокал с коньяком, на который та указала ему взглядом. Чай был великолепным, хоть и холодным.

И начались мучения Андрея, которые без Литы он бы просто не перенес. Первым к нему подошел Сашка, протянул свою руку для приветствия.

– Прости, жать руки не гигиенично. У меня гаптофобия.

– Бывает. Но поговорить-то нам твоя гаптофобия не помешает?

– Не помешает, да разве это место для разговоров? Приходи ко мне в кабинет, там и поговорим.

– Мне срочно нужно.

– Тогда говори.

– Слушай, Андрей, ты не мог бы мне денег занять?

– Могу, конечно, – Жданов медленно полез в карман брюк, достал портмоне, раскрыл его и протянул Александру сотню. – Столько хватит?

– Ты издеваешься?

– Что, мало? Ну, возьми еще двадцать. Саша, что с тобой, ты побледнел. Неужели и теперь мало?

– Я тебе это унижение припомню, – Воропаев оттолкнул руку, протягивающую ему, как он решил, милостыню и отошел.

К нему сразу же подпорхнула официантка и протянула ему бокал с виски. Напиток был что надо, и Сашка не ограничился ни одной, и ни двумя порциями. Он даже тремя не ограничился, и, может, пил бы еще, но спиртное на подносе закончилось, и обслуга, как презрительно Александр называл всех, кто ниже его по чину, испарилась. Вовремя испарилась, надо сказать, как раз успела заметить, как Кира бросив какую-то таблетку в фужер то ли с виски, то ли с коньяком, размешала содержимое пальцем и понесла его Андрею.

– Твой бокал совсем пуст, держи, – протянула невеста жениху спиртное.

– Спасибо, Кира.

Андрей совсем было решил пригубить коньяк, как нерадивая официантка, пробегая мимо него, споткнулась, задела его локтем и опрокинула на него весь свой поднос.

– Простите, Бога ради простите, я все сейчас очищу, – первым делом выхватив фужер из его руки, запричитала подавальщица.

– Ничего страшного не случилось, успокойтесь.

– Простите, – пропищала она еще раз и убежала, оставив на полу и поднос, и битую посуду, и унося с собой только бокал из рук Андрея.

– Что значит, ничего страшного не случилось? – прошипела Кира. – Посмотри в каком ты виде. Мы больше не можем оставаться на презентации. Ну я ей сейчас устрою!

– Кира, успокойся, что ты срываешь злость на официантке. – в это время зазвонил его мобильный. – Да, алло… Что? Ничего себе… Хорошо, я обязательно это сделаю. Вот именно. Все, скоро буду. – Жданов повернулся к Кире. – У меня проблема. Ты оставайся, а я пойду. Тем более, что мой вид тебя смущает.

– Как это? Ты хочешь, чтобы я осталась одна?

– Можешь тоже уйти. Как хочешь.

– С тобой?

– Нет, Кира. Я же сказал, что у меня проблема.

– А как я одна пойду домой, ты об этом подумал?

– Вызови такси, или попроси Сашку тебя проводить.

– Вот ты как со мной, Жданов? А потом ты хочешь, чтобы мы с папой голосовали за твою кандидатуру? Это еще нужно заслужить.

– Кира, я же тебе сказал, у меня проблемы. Но ты такая чудесная невеста, что даже не спросила, какие проблемы.

– А что случилось?

– Не стоит делать вид, что тебя это волнует. Пока, – Андрей повернулся, чтобы уйти, и даже отошел пару шагов, но затем вернулся. – Ты у своей мамаши научилась шантажу? Да? Я не лох, Кирочка, засунь свой голос, вместе с голосом твоего папаши себе в задницу. Ясно? Наше короткое женихание подошло к концу. Я никому не позволю вести грязную игру со мной.

– Андрей, прости. Я была неправа.

– В задницу, Кирюша, в задницу! – и вдруг резко привлек ее к себе и поцеловал так, что у нее закружилась голова. «Пусть знает, что теряет», – как сказала Лита по телефону.

– Андрей, – кричала Кира в спину, но он ни разу не обернулся.

***

– Не знаю, как я ее не придушила, – ерзала Литка на заднем сидении его машины. – Мало того, что подсыпала какую-то гадость, так еще свои грязные руки запустила в твой бокал. А ты, Андрюшенька, потом пей ее пойло! Вот гадина. Сейчас направо. Я подожду тебя здесь, не нужно, чтобы нас видели вместе.

– Хорошо, я не долго.

Вернулся Андрей и правда довольно скоро, залез на заднее сиденье к Лите обнял ее.

– Спасительница моя, – поцеловал руки, – родная моя девочка, – поцеловал глаза, – солнышко мое, – приник к губам.

– Ну, что там? – спросила его девочка, когда немного отдышалась после обжигающего поцелуя.

– «Оксипутенат натрия»*

Не успели доехать до дома, как Лита залезла в интернет, прочла все об этом препарате и побелела, как мел.

– Андрюша, послушай только, – Аэлита начала читать: – Действие препарата наступает через тридцать-тридцать пять минут, если принимать его с алкоголем, усиливающим его эффект. Приходит раскрепощение. Испытываешь достаточно сильное сексуальное возбуждение. При передозировке может вызвать остановку дыхания, западение языка и летальный исход. – девушку затрясло. – Она что, ненормальная? Ты взял официальное заключение?

– Нет, это же частным образом я анализ сделал.

– А бокал забрал?

– Конечно забрал.

– Завтра же нужно будет сделать официальный анализ и откатать все пальчики. Я подключу Артема. – и вдруг заревела. – Никогда больше ничего не бери из ее рук…

Комментарий к О показе и не только

* Название препарата умышленно изменено.

========== Началось… ==========

– Мда… – Анастасия прищурилась и глубоко задумалась, постукивая мобильным по ладони. – Неплохая комбинация. Мда…

– Мамуля, может и нас просветишь? – встревожено спросила Лита.

– Может и просвещу, если сама пойму, – но было ясно, что мама отвечает не Лите, а каким-то своим мыслям, и это продолжалось не минуту и не две. Наконец взгляд ее стал осмысленным. – Андрюша, помнишь, ты просил меня выяснить, чья это была идея, устроить показ в одном из самых дорогих залов?

– Ну да, помню, конечно. И чья?

– Ребятки, ни за что не поверите, мы ее вообще не принимали в расчет в делах «Zimaletto», а оно… Вот оно как…

– Кристина? Светлана? – с один голос спросили Андрей с Литой?

– Светка! Светка, сучка, повела свою игру. А ведь никогда в дела компании не лезла, только однажды на своем настояла, когда захотела переименовать нашу с Пашей «Маргаритос» в «Zimaletto».

– Думаешь, что это она решила обанкротить компанию, и денежки прибрать себе? Мама, а у нее что, есть экономическое образование? Там нужно все делать очень по-умному, иначе сядет. Это же не личное предприятие, у меня тоже пятьдесят процентов по акциям есть, между прочим. Получается, что она обворовывает меня. Так может мне аудит провести? – Андрей ходил по комнате взад-вперед.

– Солнце мое, умоляю, не маячь, пожалуйста. Ты меня с мысли сбиваешь. Что-то мелькает, какая-то мысль, а что не могу ухватить за хвост. – Литуся терла виски ладонями. – Андрюша, мне нужно на озеро, срочно.

– Отвезти тебя на Глазынку? – Жданов давно перестал удивляться ее вот таким внезапным желаниям. Уж сколько раз тесное общение с природой, помогало Аэлите решать сложные, иногда, казалось, неразрешимые задачи.

– Нет, пойдем пешком. Мамуля, ты нас дождись, ладно, не ложись спать.

Едва спустившись к воде, Лита сбросила с себя всю одежду, волосы стянула в высокий хвост резинкой, бесстрашно вошла в довольно прохладную, ночную воду и поплыла по лунной дорожке до противоположного берега озера и обратно.

Андрей ждал свою девочку на берегу с огромным махровым полотенцем в руках. Он так хорошо ее изучил, что когда она вышла на берег и одним движением руки выпустила волосы на свободу, он понял, что задачу Аэлита благополучно решила.

– Беги, ко мне, моя умница, буду тебя вытирать и одевать.

– А такая я тебе не нравлюсь?

– Нравишься, детка, еще как нравишься. Но растереть тебя все-таки нужно. Не дай Бог, заболеешь.

Он и правда не мог налюбоваться зрелищем мраморно-белого ее тела на фоне звездного неба и луны. Какая-то неземная, космическая, магическая красота и притяжение.

– Я сегодня уже говорил тебе, что я тебя люблю? – спросил Жданов, до красна растирая полотенцем ее ледяную кожу.

– Сто раз, и я тебе сто раз говорила.

– Ну, ничего, скажу еще раз. Много мало не бывает. Правда? Я люблю тебя, родная моя.

– Я тоже тебя люблю. Очень-преочень. Мне даже воздуха иногда не хватает, когда тебя рядом нет. Вот как я тебя люблю. И мне всегда тебя мало.

– Прости, ты о чем? Хочешь сказать, что я перестал тебя удовлетворять?

– Дурачок! – Лита прижалась к мужу. – Хочу сказать, что я начинаю хотеть тебя в ту самую секунду, как только ты из меня выходишь, и я начинаю скучать по тебе за минуту до того, как мы расстаемся. Я даже спать ненавижу, потому что когда я сплю, я не с тобой. Понимаешь?

– Я бы тоже не возражал, если бы можно было тебя ко мне приклеить каким-нибудь «Моментом». Ну, что, пошли домой?

– А почему ты не спрашиваешь поймала ли я убегающую мысль, поняла ли суть проблемы?

– Без сомнения поняла, иначе бы дергала себя за хвост, а не распустила волосы.

– Ааааа! – закричала Аэлита. – Восторг! Это восторг!

– Что, детка? Что тебя привело в восторг?

– То, как ты меня изучил. Значит, я тебе не безразлична, ты обращаешь внимание на каждую мелочь, связанную со мной. Мне, например, тоже не нужно у тебя спрашивать случилось ли что-нибудь, если ты трешь переносицу. Я и так знаю, что случилось. А если у тебя руки в задние карманы джинсов засунуты, значит, ты обдумываешь какую-нибудь шкоду. Вот!

– Ой-ой-ой! Рассекретила! Домой пойдешь? Или позволишь тебя отнести?

– На ручки? Конечно хочу! Пока дети не видят.

Всю дорогу до дома они дурачились, то он нес ее, то они бежали на перегонки, то вдруг останавливались и замирали на одном месте, и целовались, как сумасшедшие, словно им вот-вот расставаться нужно будет, а не в одну постель ложиться. Возле дома Лита посерьезнела и говорить начала сразу же, едва переступив порог.

– Мамуля, я все поняла, и все расскажу. Только мне нужно задать вам обоим по парочке вопросов. Договорились?

– Конечно, спрашивай.

– Мам, у тебя сегодня был последний разговор с Юрием? – Анастасия кивнула. – И на чем вы расстались? Что он решил делать дальше?

– Я сказала ему, что простила его, что если он и дальше будет таким же паинькой, то мы с ним обязательно встретимся, когда придет его срок уйти из земной жизни. Что он никак не должен приближать этот срок, а наоборот должен жить долго и много каяться, и не только за Пашу, а и за все, что он в жизни подлого совершил. Знаете, ребята, мне показалось по разговору, что его семейка решила Юрку объявить психом и оформить над ним опеку. Только он сказал, что не собирается этого дожидаться. Он что-то для себя решил во время нашего разговора. Кстати, я сказала ему, что Кира чуть не убила Андрея. И что это я послала официантку выбить у сына из рук бокал, потому что я ангел-хранитель у сына.

– Понятно. Мамуль, а как он принял, что ты больше не появишься?

– Как данность. Смирился сразу.

– Это хорошо. Думаю, что я знаю, что он решил, – словно про себя сказала Лита и обратилась уже к мужу: – Андрюша, а о чем ты разговаривал с Сашкой на показе? Я видела только, что ты протянул ему какие-то деньги, а он разозлился-спросила Лита.

– У, глазастая ты моя. Ничего от тебя не…

– Андрей, я сейчас серьезно.

– Он пытался одолжить у меня деньги.

– А ты?

– Я дал ему сто рублей, потом еще двадцатку добавил. Но он, почему-то, посчитал это за оскорбление.

– Ну, вот и все, пазл сложился. Слушайте. Мамуль, помнишь, ты говорила, что ради Сашки Света пойдет хоть в ад, что она его любит больше всех, и больше мужа, и больше остальных детей?

– Помню. Это так и есть, Литочка. Я многое услышала от Юрки. Он достаточно порассказывал о своем житье-бытье.

– Так вот, Сашка проигрался в пух и прах, это не предположение, это утверждение. Если хотите, я могу потом в интернете покопаться, уверяю вас, что найду доказательство проигрыша.

– Лита, ты это чувствуешь, и этого достаточно, – Анастасия, как всегда безоговорочно верила Аэлите, как, впрочем, и Андрей.

– Так вот, мама, ты убедила Юрия разделить акции поровну между всеми. Боюсь, что Светлану это не устраивает, боюсь, что она решила произвести раздел Воропаевских акций по-своему. А твои акции, Андрюшенька, превратить в бумагу, обанкротив «Zimaletto», и перекачав на свой, или на Сашкин, или на подставной счет все активы компании. Мне кажется, а значит, так оно и есть, что нашего игрока поставили на счетчик, и его жизни грозит реальная опасность. Но и это еще не все. Светлане необходимо низложить Юрия, и либо стать самой президентом, либо сделать президентом Сашку. Иначе у нее ничего не получится.

– Почему?

– А ни у Светланы, ни у Сашки нет генеральной доверенности и нет права подписи. И даже такой идиот, как Воропаев-младший понимает, что без этого они могут только подворовывать. Но никак не захапать все. Думаю, что в нашем плане ничего не должно меняться, разве что борьба за кресло президента становится острее, и план мы должны ускорить. Мамуль, давай ты завтра же встретишься со Светланой, а послезавтра вы уже улетите. А в четверг мы уже приступим к выполнению своего плана. Да, вот еще что. Ма, нужно будет написать Юрию записку исчезающими чернилами, что, мол, если он решил уйти из «Zimaletto», то пусть поставит Андрея временно исполняющим обязанности президента, до совета директоров.

– Это хорошая мысль. Литка, а теперь рассказывай, где и как мама должна встретиться со Светланой Алексеевной.

***

Встреча старых подруг прошла по заранее намеченному плану. Покойная Марго настигла Светлану, когда та, взбешенная утренним решением мужа, вышла из лифта на своем этаже, и поразилась тусклому и слабому освещению на лестничной площадке. Мало того, что ее благоверный спутал ей все карты, решив уйти в Валуйский Успенский Николаевский мужской монастырь прямо сейчас, заранее написав дарственную на сорок процентов своих акций, разделив их поровну между членами семьи, и отдав распоряжение все дивиденды от своих десяти процентов перечислять на счет сиротского дома при том же монастыре, так еще и лампочка едва-едва горит, словно догорает.