Текст книги "Парень его мечты (СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Ромка, давай по существу, – перебил я его, заметив, что он свернул на весьма скользкую дорожку в присутствии Катеньки.

– Так вы же просили подробнее. Или я что-то не то…

– Роман Дмитри…

– Кать, давай уже без Дмитриевича и на «ты», ладно?

– Ладно. Роман, ты не мог бы без лирических отступлений?

– Попробую.

– И без упоминаний обо мне, – попросил я.

В общем, позвонил я Наташке. Она так обрадовалась. Сидит сейчас без работы… Сидела… Сразу спросила, когда у нас показ… Ну… Слово за слово, я и не заметил, как оказался у нее дома. Все как положено, привез виски, вино, фрукты, сыр… Палыч! Это такая горячая штучка! Вау! Не понимаю, как ты смог от нее от…

На этот раз мне не пришлось его затыкать, я только взглянул на него и он сразу понял, что погорячился.

– Впрочем, это все не важно. Важно то, что около часа ночи Натахе вдруг приспичило выйти в люди. А мы уже оба под парами. Я за руль в таком состоянии не сажусь. Вот и вызвал такси. С этого все и началось…

Ромка вдруг занервничал, начал совать Катюше свой пустой бокал, что-то мычать.

– Роман, я больше не налью, пока все не расскажете. – Катя была непреклонна.

– Палыч! – встрепенулся Малина. – С каких пор бабы нам указывают…

– За базаром следи. – перебил я его. – Рассказывай дальше, что там у вас началось.

– Не буду! Пока не нальешь, – хорохорился Ромка, но все же продолжил рассказ. – Ну, раз в «Аквамарин» мы поехали на такси, то и назад тоже на тачке ехать пришлось. А времени полпятого утра. Если бы я был за рулем, я никогда бы не остановил. Понимаешь? Ты веришь мне? Никогда бы…

– Катюша, может ему все же налить? Иначе мы никогда ничего не поймем.

– Тебе виднее, – она передала Роману бутылку.

Он налил полный бокал, осушил его, схватил с тарелки пирожок, закусил и немного успокоился.

Назад мы тоже поехали на такси. Вдруг Наташка как закричит: – «Тормози!», водила по тормозам. Наташка выскакивает из машины и мчится со всех ног вперед. И только тут я понимаю, что мы буквально в шаге от «Zimaletto». Что у самого турникета стоит Кира, а Ларина летит к ней.

– Кира? – вскрикнула Катя.

– Что она делала в это время у «Zimaletto»? – заорал я.

– Откуда я знаю? Понятия не имею! – заорал и Роман, решивший, что я кричу на него.

Короче, я выскочил из такси, сунул водиле бабки и бросился за Натальей. Пока добежал, они уже с Кирой сцепились. Начала скандала я не слышал, а то, что слышал мне очень не понравилось.

Ромка посмотрел на Катю, потом на меня, потом опять на Катю.

– Рассказывай, Роман. Мое прошлое – это прошлое. Катя не Кира.

– Только оценок своих прошлому Андрюши не давай, ладно? – попросила Катюша. – Рассказывай факты.

– Андрюши?

– Андрюши!

– Понял, не дурак.

Наташка кричала, что Кира последняя сука из сук. Что это она, Кира, перекрыла ей возможность работать, что таким образом она, в смысле Кира, не привяжет тебя к своей юбке. А потом вообще издеваться начала. Мол, если бы Кира умела удержать мужика в постели своей харизмой и женственностью, то он не бегал бы за всеми моделями, что Кирюше нужно априори каждую модель Москвы лишать работы, потому что рано или поздно, но ты переспишь со всеми. И она тебя понимает, потому что от такой, как Воропаева любой мужик бы гулял. А напоследок еще добавила, что когда модели собираются вместе, то как притчу во языцех рассказывают друг другу сколько раз за вечер с ней позвонила рогатая невеста и грозно спросила: «Андрей! Ты где?».

– Бедная Кира Юрьевна, – вдруг всхлипнула Катя. И так посмотрела на меня, что у меня внутри все перевернулось. Я понял, что это себя она сейчас поставила на место Киры.

– Бедная? Катенька! Она не бедная! Это Ларина бедная!

– Ромка, ты хочешь сказать, что это Кира?.. – мне срочно захотелось выпить. Не только додумывать, вообще знать не хотелось, что там дальше произошло.

– Наташку грохнула? Не знаю я. Вы дальше послушайте.

Кира не выдержала, влепила Лариной пощечину. А Наташка-то под парами, вот и схватила Кирюшу за волосы. Я бросился их разнимать, а они вместо спасибо обе набросились на меня, да с такой яростью, что мне ничего не оставалось, как ретироваться.

Ромка закатал рукав рубашки. Мама дорогая, чуть выше запястья его руку украшал синяк от укуса. Да какой! Прямо все следы от всех зубов видны были.

– Это кто тебя? Наташка или Кира?

– А я знаю? Они обе размахивали кулаками, причем по мне, и орали, что я такая же скотина, как ты. А кто укусил – это только экспертиза сказать может.

– Ясно. И что было дальше?

Мне и так сегодня хватило, и в обмороке полежал, и друг меня предал, а тут еще это. Ну я и вбежал в «Zimaletto», решив, что пусть они разбираются сами. Тем более, что выпил-то я немало. Вот и… В общем в туалет побежал. Иду назад, мне навстречу Потапкин. То да се, пока поболтали, да у него с собой фляжка с каким-то дерьмом оказалась. Ну, а потом я пошел к двери… Вот тут труп Лариной и нашли.

– Кто нашел? – спросила Катя побелевшими губами.

– Так я и нашел. Заорал, побежал к Потапкину.

– Погоди, а Кира где была? – спросил я.

– А я откуда знаю. Только ее там не было.

– А дальше? Ну, что из тебя все клещами надо вытаскивать?

– А что дальше? Прибежал я к Сергею, рассказал, и мы вместе к дверям пошли. Приходим… а трупа нет.

– Чего?

– Роман Дмитриевич, а с чего вы вообще взяли, что Ларину убили? Может она живая была, просто без сознания. Потом пришла в себя, встала и уехала. Или ушла, – с надеждой выстроила версию Катя.

– Живая? Жи-ва-а-а-ая?! Да у нее в башке была огромная дыра, и все лицо кровью залито.

– Ромка, а пульс ты ее щупал?

– Там ничего не надо было щупать, у покойников пульса не бывает.

– Допустим. И куда делось тело?

– А я знаю?..

========== Пациент скорее жив-мертв… ==========

POV Андрей Жданов.

– Роман Дмитриевич, а с чего вы вообще взяли, что Ларину убили? Может она живая была, просто без сознания. Потом пришла в себя, встала и уехала. Или ушла, – с надеждой выстроила версию Катя.

– Живая? Жи-ва-а-а-ая?! Да у нее в башке была огромная дыра, и все лицо кровью залито.

– Там ничего не надо было щупать, у покойников пульса не бывает.

– Допустим. И куда делось тело?

– А я знаю?.. – Ромка растерянно обхватил голову руками. – Как испарилось. Только немного крови на плитке и больше вообще никаких следов. Сергей Сергеевич говорит, что у него такое было, сразу после дембеля, когда он допился до белочки. Но я же не идиот! Я не алкоголик. Я очень хорошо помню все. Вот каждую мелочь. Палыч, ты мне веришь?

– Веришь-не веришь… Это что, гадание на ромашке? Тут не верить нужно, а знать! Давай разбираться. Потапкин следы крови видел?

– Конечно видел!

– И все равно говорит, что это белочка?

– Он говорит, что это не кровь.

– Не кровь?

– Не кровь!

– А что?

– Он говорит, что это краска.

– Откуда там краска?

– Говорит, что днем дорожные рабочие устанавливали столбики, чтобы машины не подъезжали близко ко входу, красили их, может краской плитку и испачкали. Но, Палыч, я же не идиот. Я видел Наташкин труп, понимаешь? Своими глазами видел. Вот как тебя. Что делать, Андрюха?

– Роман Дмитриевич, а вы не пробовали позвонить Лариной? – спросила Катюша.

– Кому звонить? Трупу? Так трупы не разговаривают по телефону.

– Серьезно? Ты в этом уверен? – вклинился я. – А я еще слышал, что трупы и не убегают вприпрыжку с места, где их обнаружили. Но наше-то тело особенное. Так что вдруг и разговаривать умеет.

Я включил мобильный, нашел в списке «Н.Л.» и нажал вызов. Раздались длинные гудки соединения, долго никто не отвечал и вдруг:

– Алло, – пьяный женский голос. Вроде Ларина, а вроде и нет.

– Наталья? Ты?

– Нет, не я! – захихикала. И смех как будто похож.

– Наталья, ты где?

– Жданов, тебе в рифму сказать? – и сразу раздались короткие гудки.

Катя с Ромкой не мигая смотрели на меня так, словно я был судьей и готовился зачитать приговор. Честно говоря, я не мог бы под присягой сказать, что я разговаривал с Лариной. Вроде похоже, а вроде и нет. Но Наташка была пьяна, возможно поэтому голос показался странным. С другой стороны… она меня узнала…

– Ну, что? – не выдержал Ромио.

– Это белочка, Малина. Или глюк.

На Ромку жалко стало смотреть. Он как-то поник, опустил плечи, растерянно заозирался по сторонам, казалось, еще секунда и он заплачет.

– Малина, ты чего скис? Я, конечно, понимаю, что глюки – это не самое приятное наслаждение, но согласись, что это все-таки лучше, чем хладный труп Лариной.

– Что-то здесь не так, Андрюха. Можешь ржать сколько твоей душе угодно, но то, что я видел возле входа в «Zimaletto», не могло само подняться и уйти. И я этого так не оставлю. Я не сумасшедший, слышите! Я не псих! – а у самого голос в верх взлетает и рука за бутылкой тянется.

– Роман Дмитриевич, – участливо сказала Катюха, перехватывая бутылку и пряча ее в шкафчик. – Давайте вы сейчас сходите в душ, а я пока завтрак приготовлю. А? Потом пойдете с Андрюшей на работу, там поговорите с По…

– Катерина Валерьевна! – даже не заорал, а как-то взревел Ромка. – Не надо со мной разговаривать, как с буйно-помешанным! Я пока ни на кого не бросался!

И тут моя Катюха такое вытворила, что не только Малина, а и я онемел. Ни слова не говоря схватила стакан с водой со стола и плеснула Роману прямо в лицо.

– А не псих, так остынь! Ты пока еще в моем доме и орать на себя я тебе не позволяла. Марш в душ! Там на полочке есть разовые зубные щетки. Полотенце в тумбочке, фен в зеркальном шкафчике. Обсушишь голову и рубашку. И не долго. Нам тоже собираться нужно.

Малина, совершенно ошалевший от натиска, даже не нашел, что возразить. Ни слова не говоря развернулся и пошел в душ.

– Катюш, ты чего?

– Андрей! Нужно же было его хоть немного в себя привести, тем более, что он пережил такой ужас.

Зазвонил мой мобильный – Кира. Я нажал сброс. Московское время шесть часов, пятьдесят минут.

– Думаешь, что ничего Ромке не померещилось?

– Андрюша, я уверена, что эта история дурно пахнет, и еще аукнется нам. Ох, и аукнется.

– Это выводы? Или женская интуиция?

– И то, и другое, и еще…

Зазвонил мой мобильный – Кира. Я нажал сброс. Московское время шесть часов, пятьдесят пять минут.

– Кать, так может все-таки в милицию?

– Не думаю. А вот частный детектив очень даже мог бы нам помочь. Ой! Ты чего? Андрей! Ой!

– Не кричи, Ромка услышит – шептал я ей на ухо пока мои руки совершали краеведческую экскурсию по ее телу.

– Маньяк! Ты маньяк, Андрюша! – смеялась Катя. – Тебя возбуждают разговоры о трупах? Извращенец.

– Меня возбуждаешь ты. Видела бы ты себя, когда ты на Ромку наехала, сама бы возб…

– Андрей, погоди! Мне нужно готовить завтрак. Ну, Андрей!

– Не гневайся, государыня рыбка! – с трудом, но я смог отойти от Катюши. – Кофе будешь?

– А ты сваришь? – я кивнул. – Да!

Зазвонил мой мобильный – Кира. Я нажал сброс. Московское время семь часов.

Из душа вышел Ромка, несколько задумчивый и плохо реагирующий на внешние раздражители, но спокойный. Мы накормили его завтраком и он, сославшись на то, что ему нужно еще переодеться, ушел.

А мой мобильный все надрывался и надрывался. Каждые пять минут сообщая мне, что Кира не дремлет, прямо как кариес.

– Андрей, почему ты не хочешь ответить?

– Не хочу себе портить настроение. Вот пойду на работу, а там уж отвечу за все сразу.

– Бедненький мой! Ты не волнуйся, я быстро приду. И буду рядом… Всегда. Пока я тебе нужна.

– Честно?

– Честно-причестно.

И только уже, выходя из дома, я вспомнил, что мы с Катюшей так и не поговорили. Как-то все было не до того.

POV Катя Пушкарева.

Я, наверное, самая счастливая женщина на земле. Я люблю и я любима, причем тем, кого я люблю…

Идти до работы было не более трех-четырех минут, но я вышла несколько загодя. Хотелось самой немного осмотреть «место происшествия», поговорить с Потапкиным, понять, что же случилось на самом деле.

– Александр Андреевич, ваш пропуск, – Сергей Сергеевич хоть и улыбался несколько подобострастно, но границу охранял, как и подобает настоящему пограничнику.

– А у меня его пока нет.

– Не порядок. Я вас, конечно, пропущу, мне Андрей Павлович велел, но только сегодня. Закажите себе корочку в отделе пропусков.

– Как вы, однако, строги! Нужно будет сказать Андрею Павловичу, что вы прекрасно исполняете свои обязанности. Может и премию вам выпишут.

– Не выпишут.

– Почему?

– Да я сегодня провинился перед всеми, – и так горько вздохнул, что сразу стало понятно, что сейчас он все расскажет. Ан нет! Не тут-то было. – Здравствуйте, Кира Юрьевна.

Ну, до чего же Воропаева сволочь! Даже головы в сторону Потапкина не повернула, не говоря о том, чтобы ответить. Зато меня окинула взглядом с головы до пят, и даже кивнула мне. Я тоже молча кивнула, пропустила ее вперед (что поделать, я же джентльмен, черт возьми), а сама, словно замешкавшись, в турникет не прошла. Не очень-то хотелось в одном лифте с ней ехать. Однако я успела заметить и темные круги у Киры под глазами, и помятость лица, и некоторую его бледность. Видно ночка и у нее была та еще, не только у нас с Андрюшей.

На ресепшене от девчонок удалось отделаться довольно быстро, чего я, честно говоря, не ожидала, и я побыстрее пошла в президентский кабинет. Пойти-то пошла, а вот зайти смогла далеко не сразу. Кира уже была в кабинете, по обыкновению говоря с Андреем на повышенных тонах.

– Я прошу тебя, Андрюша. Я просто умоляю тебя.

– Нет, Кира. Нет! Клочкова уволена и это не обсуждается.

– Ты не можешь уволить Вику. Не можешь! – взвизгнула Андрюшина «покаещеневеста».

– Я уже ее уволил!

– Значит, ты снова примешь ее на работу! – Кира уже кричала.

А вот это было очень интересно. Очень! И многое мне объясняло…

========== До самой сути… ==========

POV Катя Пушкарева.

На ресепшене от девчонок удалось отделаться довольно быстро, чего я, честно говоря, не ожидала, и я побыстрее пошла в президентский кабинет. Пойти-то пошла, а вот зайти смогла далеко не сразу. Кира уже была в кабинете, по обыкновению говоря с Андреем на повышенных тонах.

– Я прошу тебя, Андрюша. Я просто умоляю тебя.

– Нет, Кира. Нет! Клочкова уволена и это не обсуждается.

– Ты не можешь уволить Вику. Не можешь! – взвизгнула Андрюшина «покаещеневеста».

– Я уже ее уволил!

– Значит, ты снова примешь ее на работу! – Кира уже кричала.

А вот это было очень интересно. Очень! И многое мне объясняло. Вернее не так. Не объясняло, а помогло сформулировать, пожалуй, самый главный вопрос: почему Кира, возненавидевшая вчера Викторию и первая ратующая за ее увольнение, сейчас не столько настаивает и требует, сколько просит и даже умоляет вернуть Клочкову на работу? А весь ее крик и визг – это всего лишь завеса мольбы. Воропаева совершенно не тот человек, который прощает посягательство на ее «собственность», каковой она Андрюшу и считает. И если даже допустить, что Вике удалось бы упросить Киру ее выслушать, то одна только мысль о том, что во эти самые руки обвивали его шею, а вот эти губы, которыми шевелит ее бывшая подруга, впивались с губы «ее» Андрея, сразу бы лишила Кирочку возможности даже слышать слова Викуси, а не только понимать их. От ревности у нее сразу отключился бы мозг вместе со слухом.

Так что же такого могло произойти минувшим вечером или нынешней ночью, а скорее нынешним утром, что изменило решение Киры по поводу увольнения Вики. Изменило кардинально, со знака минус на знак плюс. Неужели она… Черт, мозги мои почти вскипали… Неужели Лариной больше нет, к этому причастна Кира, а Вика держит концы ниточек в своих руках.

Это было бы ужасно! Что бы там, в прошлом, не было у Натальи с Андрюшей, я не желала ей не только, не дай Бог, смерти, но и вообще ничего плохого. С Кирой все было сложнее и проще. Проще, потому что кого-кого, а ее мне никогда не было жалко. Сложно жалеть успешную, капризную, богатую хамку-снобку-дуру, которая к тому же пытается превратить твою жизнь в ад. Но! Если, опять-таки не дай Бог, Воропаева окажется замешанной в какой-нибудь публичный скандал связанный с убийством соперницы, то «Zimaletto» не возродить, его можно будет как можно незаметнее и тише похоронить. А этого ни Андрюша, ни Павел Олегович не переживут. Да и мне «Zimaletto» уже стала родной, ведь это любимый ребенок моего Андрюшки. А значит, я ни за что не дам Кире похоронить компанию.

– Я не буду принимать на работу твою шпионку. Ты уволила Пушкареву, умную, преданную работе, безотказную, добрую, чудесную девочку, хоть она ни в чем не была виновна перед тобой. Да не просто уволила, пошла на шантаж…

Андрюшенька! Родной мой, хороший! Боже мой, как приятно! Только зачем же он так? У него в голосе сейчас и нежность, и любовь, и желание. Да-да, не смейтесь, я же почувствовала, что он сейчас не просто вспомнил ночь, но и хочет ее повторить, значит, и Кира может что-нибудь почувствовать.

– Андрей, ты так о ней говоришь, что я лишний раз убеждаюсь, я была права, Пушкаревой нечего делать рядом с тобой. – ну вот, я так и знала, что она не сможет не заметить Андрюшино отношение ко мне. – Только мы сейчас говорим не о твоей мымре, мы говорим о Вике. Ты хоть понимаешь, что ей даже есть будет нечего?

– Не понимаю и понимать не хочу. Ты много понимала, когда потребовала Катиного увольнения? Или может ты подумала, что ей тоже нужно есть? Кирочка! Я тебе еще раз хочу повторить. Клочкова уволена! Не из-за чьего-то каприза или шантажа, а потому что она никудышная работница, в бумагах бардак, ленива до безобразия, вечно опаздывает, никогда не бывает на рабочем месте, а кроме того подслушивает и подсматривает.

– Значит, это месть за Пушкареву!

– Дура ты! Она все это время ко мне приставала! Уж очень ей хотелось занять твое место и таким образом решить все свои материальные проблемы!

Во дает! С ума сойти, как он Киру обескуражил. Прямо вижу, как у нее в голове сейчас шестеренки скрипят – ревность борется со страхом. И если она после всего сказанного не пойдет на попятный, значит шантажистка Воропаева точно на крючке шантажа Клочковой!

– Андрюша, – голос дрожит от слез, – Вике нужна моя помощь, и я пообещала ей, что помогу. Пожалуйста, Андрей!

– Нет! Клочкова уволена!

Да что же он делает? Придется мне помочь Кирюше. Вот бы никогда не подумала, что буду за Вику просить!.. Я постучала.

– Да!

– Здравствуйте, – обратилась я сразу к обоим, при этом стараясь смотреть исключительно на «покаещеневесту». – Я готов приступить к работе. Простите, что ворвался вот так, без доклада, но в приемной никого нет, и у меня просто не осталось другого выбора.

– Вот видишь, Андрюша, в приемной должен кто-то находиться. Нам нужна Виктория.

– Здравствуйте, Алекс, проходите. – и Кире: – Можно подумать, что она хоть когда-то там находилась. Нет, Кира, и не проси. Нет. В моей приемной шпионов не будет. Алекс займет место в приемной.

– Простите? – я даже бровь выгнула от якобы недоумения и недовольства. – Насколько я понял, мы вчера уже говорили о совмещении, и я категорически не согласен совмещать должность помощника президента с его… – я запнулась, хотелось сказать и не совсем по-хамски, но и очень уничижительно. Тут уж Андрей на меня посмотрит и я смогу ему подмигнуть, – с его секретуткой.

– Что? – он и правда посмотрел мне в глаза, а я подмигнула, но до него, видно, не дошло. – Алекс, да что вы себе позволяете? Мало того, что вмешались в чужой разговор, вы еще…

– Андрей, я прошу тебя, давай ты потом будешь решать проблемы со своим помощником. А сейчас я прошу тебя дать мне ответ.

– Какой?

– Вика может вернуться?

– Я же тебе уже сказал, что нет!

– Кира Юрьевна, – влезла я, – позвольте мне выступить в роли вашего адвоката?

– Конечно.

– Я бы вам посоветовал сейчас оставить эту тему, – сказала я ей почти на ушко, почти интимно. – Я постараюсь решить ваш вопрос.

Упс… мне даже стыдно стало, так благодарно, так заискивающе посмотрела мне Кира в глаза.

– Андрюша, я прошу тебя, подумай.

– Он подумает, обещаю вам.

Кира вышла и Андрей ко мне бросился, но я приложила палец к губам, а головой мотнула в сторону двери, и он все понял.

– Андрей Павлович, я бы хотел приступить к работе.

– Да, конечно, пойдемте, я покажу вам ваш кабинет. Вот сюда.

– Это? Это не кабинет. Это чулан под лестницей, здесь не могут работать живые люди. – я говорила громко, понимала, что Кира слушает нас. – Очень прошу вас, поставьте сюда кондиционер. И вот здесь неплохо бы сделать вторую дверь, чтобы мне не пришлось все время ходить через ваш кабинет.

– Ну, что же, это разумно. И, если уж перекраивать, то можно отрезать кусочек коридора, чтобы у вас получился настоящий большой кабинет.

Андрей тихонечко подошел к двери в приемную и резко ее распахнул. В приемной Киры не было. Тогда он проделал тот же маневр с дверью в конференц-зал. Все было чисто.

– Из нас параноиков сделают, честное слово. Кать, а что это был за демарш?

– Алекс! Не забывай имя, а то запутаешься.

– Хорошо, Алекс. И все же.

Я быстренько рассказала Андрюше свои выкладки относительно Вики и Киры.

– А ведь ты, пожалуй, права.

– Прав!

– Прав! Через часик зайду к Кире, скажу, что иду ради нее на очередную жертву. Но Клочкову пусть она забирает к себе. А в приемную посадим Амуру.

– Андрюша, а может лучше Машу Тропинкину. У меня на нее есть виды.

– Оба-на! У тебя? Алекс, ты ничего не перепутал? Все твои виды должны быть только на меня.

– На тебя, на тебя. Но Маша мне здесь нужна. Пожалуйста.

– Договорились.

В двери постучали, я сразу взяла блокнот в руки. Ну и что, что пустой, список дел я и так знала назубок.

– Да!

– Андрей Павлович, – в кабинет входила… Тропинкина, – я не знаю вашего расписания. И поставщики и клиенты звонят в вашу приемную, им никто не отвечает, Кати тоже нет, тогда они звонят мне, а мне что им отвечать? Что я ничего не знаю? Это не солидно и наносит ущерб репутации компании.

– Вы правы, Маша. Значит так. Вы переносите свои вещи в мою приемную. Отныне вы моя личная секретарша. Алекс будет вашим непосредственным начальником. Алекс, введите Марию в курс дела, а я пойду поговорю с Кирой.

– Я? Вашей секретаршей? Вместо Клочковой? Ура!

– Ура-то, ура. Но только одно опоздание и…

– Никогда! Вот увидите, никогда, – горячо уверила его Машка, и глаза ее при этом так горели, что даже я поверила, что опозданий не будет.

– Алекс, начните с переоборудования своего кабинета.

Фигушки, начать я собиралась совсем с другого! И начала, как только за Андреем закрылась дверь.

– Мария, пройдемте в мой кабинет, я все вам там расскажу. – а когда мы вошли… – Машка, – сказала я своим голосом, – только не ори! Это я, Катя Пушкарева.

А она и не орала. Она онемела, глядя на меня во все глаза и молча сползая по стенке.

– Маша, приди в себя. Мне очень нужна твоя помощь.

– Ка-а-а-а-тя! Ты? Катюха… Нет! Этого не может быть? А как же глаза?

– Контактные линзы.

– А брекеты?

– Сняла.

– А рост?

– Стельки в туфлях.

– А грудь?

Пришлось расстегнуть несколько пуговичек на рубашке и чуть-чуть расшнуровать корсет.

– Кать! Катенька! – Маша бросилась меня обнимать.

– Не кричи!

– Не буду. Ой, я сейчас соберу девять-один-один.

– Нет, Маша! О том, кто я такая будешь знать только ты.

– Катя, а зачем?

– А вот теперь мы подошли к сути…

========== Что сделано, то сделано. ==========

POV Катя Пушкарева.

– Кать! Катенька! – Маша бросилась меня обнимать.

– Не кричи!

– Не буду. Ой, я сейчас соберу девять-один-один.

– Нет, Маша! О том, кто я такая будешь знать только ты.

– Катя, а зачем?

– А вот теперь мы подошли к сути. Только это долгий, очень долгий разговор. А времени нет, нужно работать. И Андрей Павлович может вернуться в любую секунду. Давай знаешь что сделаем? Давай мы сейчас начнем работать, а во время обеда я все тебе расскажу.

– Все-все?

– Все-все. Только ты помни, ты теперь при президенте. И выживают здесь только те, кто умеет язык держать за зубами. Ну, хотя бы до обеда, – усмехнулась я. – Продержишься?

– До обеда в неизвестности я смогу продержаться, – засмеялась Машка. – Тем более, что у меня другая тема для обсуждения есть.

– Какая?

– Как какая? Я теперь секретарша, личная секретарша Андрея Павловича. Разве это не тема для жирного обсуждения?

– Тема. Только времени у тебя сегодня не будет для сплетен. И вообще, давай-ка заканчивать с посиделками в рабочее время. Ты же не хочешь, чтобы Андрей Павлович и тебя, как Клочкову? Зато в обед мы с тобой насплетничаемся всласть.

– Катя!

– Маша запомни раз и навсегда: в этих стенах я Алекс! Запомни, иначе мы все пойдем на биржу труда.

– Но хоть на «ты»?

– Конечно на «ты».

– Тогда все в порядке. Алекс, как нужно переоборудовать твой кабинет?

– Спасибо, – шепнула я и поцеловала Машку в щеку, и тут она как захохочет:

– А я вчера пыталась тебя соблазнить! Вот умора.

– Но я же не поддался, правда?

– Не поддался! Не поддался, – Машка все хохотала и хохотала, у нее даже слезы выступили на глазах. Ну, что же, это даже хорошо, сейчас отсмеется, примет ситуацию такой, какой она есть, и можно будет спокойно работать дальше.

Так и получилось. Я рассказала ей как нужно переделать кабинет, причем желательно не в рабочее время, а сегодня вечером начать, чтобы к утру все уже было готово.

– Алекс, за ночную смену у нас могут запросить по тройному тарифу.

– Машенька, если ни я, ни Андрей Павлович не сможем работать, «Zimaletto» потеряет больше.

– Я все поняла. Что-то еще?

– Нет, переезжай в приемную, я дам тебе все нужные номера телефонов и объясню все, что нужно.

Тропинкина перенесла свои вещи я ввела ее в курс дела, все объяснила, все показала. И пошла к себе, пора было работать. Дел накопилось катастрофически много и я с головой ушла в работу, очнувшись только тогда, когда в президентском кабинете раздались голоса Ромки с Андреем.

– А Катюха права, видит Бог, права. Кира не просто так Вику в «Zimaletto» вернула.

– Ромио, ты мог бы не упоминать Катиного имени в этих стенах?

– Не мог бы! Никак не мог бы! Может быть, сегодняшний утренний холодный душ водой из стакана было лучшее, что произошло в моей жизни? Может я теперь тоже «Рыжий, честный, влюбленный»*?

Вот балбес, кажется, он уже окончательно пришел в себя от утреннего потрясения.

– От, блин, Людвиг Четырнадцатый! Ты не забыл, что я тебе сказал?

– А что ты мне сказал?

– Что Катька моя!

– Палыч, ты мог бы не упоминать Катиного имени в этих стенах? – явно передразнивая Андрея, спросил Ромио.

Что-то мальчики расшалились. А дел у нас, меж тем, куча и далеко не все в шоколаде. Я нажала на кнопку селектора и сказала своим обычным голосом:

– Вы не забыли, что я «высоко сижу, далеко гляжу» и все слышу? Смотрите, как бы потом опять бить челом об асфальт не пришлось.

– Катька там? – вскрикнул Роман и уже через секунду, даже не постучав, распахнул двери в мою каморку. – Прив…

Вот тут его ждал… Нет, даже не сюрприз, он ведь знал, что я буду Алексом. Знал, но… Во-первых, он меня еще не видел в этом обличье, а во-вторых, не ожидал увидеть такого красавца, ведь я говорила с ними своим голосом. Я думаю, что он просто напрочь забыл, что увидит сейчас не Катю-серую мышку, как раньше, и не сисястую красотку в халате поверх пижамки, как утром, а парня.

Казалось, что Ромка снова увидел труп Лариной, так дико он остолбенел, завращав глазами. Но Малиновский не был бы Малиновским, если в любой ситуации не молотил бы языком.

– Катька твоя, Палыч! Я это уважаю и совершенно не претендую на нее. Я вообще после всех событий, особенно утренних, потерял всякий интерес к женщинам. Кажется, я голубею не по дням, а по часам. Так что Катька твоя мне совершенно не нужна. Забирай ее себе, а я лучше займусь Алексом.

– А скажи-ка мне, любезный, не напомнишь ли, отчего это я вчера тебя, придурка, не придушил? – Андрюша сделал вид, что собирается задушить Малину.

– Потому что я твой единственный друг? – высказал робкое предположение Ромка.

– Ошибаешься! Потому что в тюрьму не хочу! Но ты допрыгаешься, я тебя просто выброшу за окошко и скажу, что так и былО!

– И будешь прав, – поддержала я Андрюшу. – Роман Дмитриевич!

– Роман!

– Вне работы – Роман. А на работе – Роман Дмитриевич. Еще не хватало, чтобы из-за вашего трепа вся операция провалилась. Нужно быть хоть немножечко серьезнее.

– Палыч! Куда ты дел милую, добрую Катеньку? Верни ее взад! И спаси меня от этого кошмара. Я тебе еще пригожусь.

Ну, что ты с ним будешь делать? Таким уродился, таким и помрет.

– Андрей Павлович, – заговорила я голосом Алекса, причем по-деловому и строго. – Сегодня в час тридцать у вас обед в «Ришелье» с Германом Полянским. Столик заказан на три персоны. Роман Дмитриевич едет с вами, и именно ему нужно вычитать документы и внести поправки. Вот папка с документами.

– А почему это мне? – возмутился Ромка.

– Потому что завтра в двенадцать у господина Жданова встреча с Вячеславом Семеновичем из «ЛлойдМорис». Разговор будет не из самых приятных, о реструктуризации долга, я поеду с ним. А сейчас мы должны еще просмотреть всю документацию и подготовить необходимые справки. Этот вопрос жизненно важен для «Zimaletto». Если вас, дражайший Роман Дмитриевич удовлетворил мой ответ, то не смею вас больше задерживать.

– Удовлетворил? Меня бы больше удовлетворила…

– Сегодня утром ты уже был полностью удовлетворен, – захохотал Андрюша. – А? Как тебе мой новый помощник? Построил всех как по росту на плацу!

– Ему бы командовать дивизией, – ухмыльнулся Ромка.

– Да… «Жалко королевство маловато, разгуляться мне негде»**! – засмеялась я. – Держите папку.

Ромка взял документы, вздохнул и вышел из моей каморки папы Карло. Через секунду мы с Андрюшей услышали, как едва слышно хлопнула дверь в приемную и я сразу же нажала на селекторе цифру «три».

– Мария, это Алекс. Мы с Андреем Павловичем будем работать над справками. Пожалуйста, никого без доклада не пускай в кабинет.

– Никого?

– Никого, Маша, – сказал свое веское слово, Андрюша. И сразу, как только отключил селектор, начал расстегивать мою рубашку.

– Ты что творишь? – поинтересовалась я.

– Катюша, ты хоть на немного расшнуруй корсет. Меньше всего мне хочется навредить твоему здоровью. И вообще, пока ты у себя, ты можешь сидеть расшнурованная, я никого к тебе не пропущу, буду твоей личной охраной.

Я видела, это действительно была забота обо мне, он волновался за меня, по-настоящему волновался.

– Спасибо!

– За что, Господи?

– За все! За то, что заботишься, за то… Я слышала, как ты говорил обо мне сегодня Кире. Я видела с какой теплотой и нежностью ты… За то, что я стала красивой, за то, что живу. Живу, а не существую, как раньше…– у меня пересохли губы от переполнявших меня эмоций. Мысли прыгали с одной темы на другую. – Я так тебя люблю, Андрюшенька. Так люблю, что мне даже тесно внутри себя становится. Кажется, что я взорвусь от любви. Я все для тебя сделать готова. Все-все.