Текст книги "Парень его мечты (СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Я красивую хочу! И блядистую.

– Какую?

– Блядистую и красивую. Как Вика.

– Опять дурак. С лица воду не пить, человек должен быть хороший и надежный, а красота дело десятое!

– Ага, тебя, дядя Валера, послушать, так я должен был на Пушкаревой жениться.

– А ты Пушкареву не замай! У нее жених не тебе чета.

– А ты откуда знаешь Пушкареву? – голос Потапкина стал подозрительным.

– Не мог я смолчать, – папа виновато посмотрел на нас. – Но я выкрутился.

– Не знаю я никакой Пушкаревой. Ты сам сказал, что она хорошая, добрая и надежная, значит, у нее обязательно будет самый лучший жених, не тебе чета. А Вика, это кто?

– Вика красивая.

– Это я понял. Она твоя невеста?

– Нет, дядь Валер. Не невеста она мне, а сука. Всего один раз и дала, и то второпях, в машине, когда ей кое-что от меня понадобилось, – голос Потапкина начал заплетаться. – А потом… Пошел вон! Как презерватив использовала и выбросила. Сука! А я из-за нее даже сесть могу. Вот такие пироги. – послышался громкий пьяный плач Сергея Сергеевича…

Комментарий к Папины выкрутасы…

Простите, за задержку главы. Правда не могла.

Вы сами хотели подробно, вот мы и не смогли пропустить выкрутасы ВС.

========== “Расколотая скала”… ==========

POV Катя Пушкарева.

Диктофонная запись (без купюр)…

– А Вика, это кто?

– Вика красивая.

– Это я понял. Она твоя невеста?

– Нет, дядь Валер. Не невеста она мне, а сука. Всего один раз и дала, и то второпях, в машине, когда ей кое-что от меня понадобилось, – голос Потапкина начал заплетаться. – А потом… Пошел вон! Как презерватив использовала и выбросила. Сука! А я из-за нее даже сесть могу. Вот такие пироги. – послышался громкий пьяный плач Сергея Сергеевича.

– Сережа, ты выть-то заканчивай. Ты лучше мне все подробно расскажи. Может я чем помочь смогу, а?

– Чем ты мне, дядь Валер помочь можешь? Ну чем?

– Так я же это, по… полковник!

– По… полковник? Милиции? Ты за мной пришел?

– Нет! Я по хозяйственной части, но связи всюду есть. Говори. Все говори! Я помогу.

– Ничем мне уже не поможешь. Каждый день жду, что вот сейчас за мной придут и арестуют. Каждый день. Я же в охране работаю у входа в «Zimaletto» стою, пропуска проверяю, за безопасность отвечаю. Ты точно не из милиции?

– Точно!

– А помочь можешь?

– Могу!

– Тогда слушай…

Отец выключил диктофон.

– Дальше женщинам слушать нельзя. Нет! Никак нельзя.

– Почему это? – спросили мы с мамой в один голос.

– Да там… Там через мат и вой не пробраться. Я даже в армии такого не слыхал, трехэтажный мат. Нет, пятиэтажный! Вот чего сыворотка правды-то делает. Все, что человек знает, он выдает. Хоть тайну какую, хоть мат. Я лучше Андрею диктофон отдам, пусть он один на один с ним посидит, послушает, поколдует, может и расшифрует запись.

Но Андрюша не стал слушать пьяный бред Потапкина в одиночестве, на прослушивание этого аудиоконцерта мой жених пригласил в свою холостяцкую квартиру и Глеба Семеновича, и Игоря Петровича, и Ромку, и даже Колю. Папа пришел к нему сам, без особого приглашения, зато с той самой заветной литровой банкой, плотно закрытой пластиковой крышкой.

Напрасно мы с Машулей ждали в этот вечер в моей квартирке своих суженых, напрасно выходили на балкон, как Пенелопа, ожидая своего Одиссея, вглядывались в даль. Этих паразитов, как их ласково назвала Тропинкина, словно корова языком слизала, а звонить первыми ни я, ни Маша не собирались. Гордость не позволяла.

О том, что происходило в доме Андрюши, нам потом наперебой рассказали Ромка, Андрюша и НиколЯ. Самое удивительно, что их даже пытать для этого не понадобилось.

Вы тоже хотите это узнать? Да ради Бога! Только пусть об этом напишет кто-то из участников мальчишника, а я лучше дам вам почитать «откровения от Сергея». Договорились?

Рассказ Потапкина, приведенный Андрюшенькой в человеческий вид и облагороженный Ждановской манерой письма. Без мата, заиканий, запинаний и прочей пьяной беллетристики, но ведущийся от первого лица:

Вику я приметил в первый же ее приход в «Zimaletto», приметил и полюбил. Красивая она очень, и глаза у нее такие развратные и манящие… То, что Клочкова не обратит на меня внимание, было ясно сразу даже мне, а я большим умом не отличаюсь.

Мда… Андрюша… Даже не знаю, что делать дальше. Рассказ Потапкина в твоем изложении, это как сонет Шекспира на стене в общественной уборной. А сам Сергей Сергеевич весь такой культурный и прилизанный, что можно подумать будто у него яйца и те диетические*. С другой стороны, а какая разница? Сути же это не изменит, правильно? Так что пусть все остается так, как написал Андрей. Почитаем диетического, этакого amabile** Серёженьку.

Рассказ Потапкина, приведенный Андрюшенькой в человеческий вид и облагороженный Ждановской манерой письма. Без мата, заиканий, запинаний и прочей пьяной беллетристики, но ведущийся от первого лица (продолжение):

И все-таки однажды судьба столкнула меня с Викторией вплотную. До сих пор не знаю, радоваться мне этому или огорчаться…

Вика попросила у меня открыть ей машину Романа Дмитриевича, мол, она хочет сделать сюрприз для любимого. А я знал, что они встречаются, сам сколько раз видел, как они в его машине ну… любезничали, открыл машину. Как же, сюрприз! Никакой это был не сюрприз, Малиновский ее из своего автомобиля выбросил и уехал. Вика давай у меня денег на такси просить. А я… Я дал ей деньги, только поставил условие, что она меня поцелует за это. Ой, дурак я, дурак, лучше бы просто отдал ей все свои деньги. Потому как пропал я после ее поцелуя, напрочь пропал. Ни о чем больше и думать не мог, только о ней.

Прошло какое-то время, случился скандал и Кира Юрьевна уволила Клочкову. Тут Вика ко мне и прибежала со слезами.

– Если ты мне не поможешь, – говорит, – то никогда меня больше не увидишь.

– А что надо делать? – спрашиваю.

– Ничего особенного, – отвечает. – Только сними слепок с Кириных ключей на машину.

– Зачем? – я сильно перепугался. А ну, как Вика решила угнать машину Воропаевой или еще чего.

А она не отвечает, только смотрит своим бесовским взглядом.

– Неправильный вопрос, Сереженька, – и ножкой, в колене согнутой, гладит мой пах.

– А какой, – говорю, – правильный?

– Нужно спрашивать не «зачем», а «что мне за это будет».

– И что мне за это будет? – послушно спросил я.

А она, зараза такая, губы свои облизнула, да так, что у меня вообще помутнение рассудка случилось. Я ей, как кролик удаву, ключи от машины Воропаевой и протянул, а из кулака-то не выпускаю.

– Это запасные, потом отдашь, – говорю. – Только расплата сейчас.

Ну, она и расплатилась. Так расплатилась, что я на седьмом небе побывал. Первый и последний раз. Больше она ни разу меня не… любила.

Андрюша рассказывал, что именно в этом месте Потапкин начал материться, как сапожник, а потом и рыдать взахлеб, прямо как баба-плакальщица на похоронах, с подвываниями и вскриками. Хорошо, что папе удалось его быстренько успокоить, предложив еще выпить.

Вика меня потом еще о многом просила, только уже не расплачивалась, как в первый раз. Глупый я, вот она меня и обвела вокруг пальца. Вместо оплаты сказала, что я теперь ее сообщник и если не стану ей помогать, то она на меня все свалит, мол, она умная и у нее связи, она пойдет как свидетельница, а я как организатор. Так что это я теперь должен был отрабатывать, то одним, то другим. А то и деньгами она не гнушалась брать.

На этом Андрюшины записи обрывались.

– И это все? Но это, прости, почти ни о чем не говорит. Андрей, что это?

– А это ты у папы своего спроси. Он для Потапкина дозу не рассчитал. Уснул сном младенца СерСерыч. Не добудиться было. А поутряне он пить уже не стал, ушел. Вот так-то.

– И что теперь делать?

– Катенька, прежде всего, не расстраиваться. Потапкина сегодня уже раскрутил Глеб Семенович. До конца, до самого донышка.

– Как?

– Ну, как… как… А вот так… Услышал он свои откровения, записанные папой на диктофон, и пошел на «чистосердечное», тем более, что Глеб пообещал ему устроить явку с повинной в милицию.

– Так Сергей знал, что Глеб частный сыщик?

– Знал, в общем-то поэтому и был абсолютно откровенен.

– Андрюша, я так устала от всей этой гадости. Не хочу даже слушать запись допроса. Просто расскажи своими словами.

– Хорошо, заинька, как скажешь. Короче… Помнишь, мы видели запись с камеры, когда Потапкин встречался у дерева с Клочковой?

– Конечно помню.

– Он должен был забрать у Вики второй экземпляр ключей от машины Воропаевой…

– А раньше чего не отдала?

– Когда раньше? Раньше она не успела. Но было и еще кое-что.

– Что? Андрюш, ну не томи!

– Кроме ключей Клочкова дала Сергею небольшой пакетик… Кать, хорошо сидишь?

– Да.

– Пакетик со свиной кровью, который он должен был положить у столбика.

– Только положить?

– Только положить.

– Андрюша, это бред какой-то. Кстати, а что Потапкин передал Клочковой?

– Ты не поверишь, – Андрей засмеялся. – Зажигалку!

– Бред!

– Погоди! Это еще не все.

– Что еще?

– А еще Потапкин должен был изменить угол наклона третьей камеры.

– А третья камера что показывала?

– А третья камера показывала, как Кира уже после драки садится в свою машину и уезжает из гаража.

– Опять бред! Если только… – тут мне в голову пришла одна здравая мысль, но я промолчала, опасаясь, что я неправа.

– Что «если только»?

– Не обращай внимания. Глупость… И что дальше?

– А дальше Глеб отвез Потапкина в милицию, попросил оформить ему явку с повинной и…

– Отправился за Клочковой?

– Совершенно верно! Викуся сейчас в стальных руках Глеб Семеныча.

– Видишь ли, милый, – попробовала пошутить я, – как выясняется, с Клочковой не руки стальными должны быть.

– А что?

– А либидо нулевым!..

Комментарий к “Расколотая скала”…

*яйца и те диетические – меткое выражение Ф. Г. Раневской об одном супер культурном и прилизанном актере.

** amabile – музыкальный термин (любезно, приятно)

========== В пасть к дракону… ==========

POV Андрей Жданов.

Телефон звонил долго, нудно и противно, я предпочел решить, что мне это снится, но не тут-то было.

– Андрюша, просыпайся, твой мобильный звонит, – Катенька поцеловала меня в плечо и протянула трубку. – Соня, просыпайся.

– Алло, – со сна я даже не взглянул на дисплей.

– Андрей?

– Секунду, – прошептал я. Сна как не бывало. Я поцеловал Катеньку, спустился вниз и вышел на балкон, чтобы разговором не мешать спать моей девочке. – Кира?! Ты?!

– Я, Андрюша. Нам срочно нужно увидеться.

– Погоди, я не понял, ты где? В тюрьме?

– Нет! Меня десять минут назад отпустили. Я еду к тебе, просто позвонила, чтобы узнать дома ли ты.

– Я не дома. И не нужно ко мне приезжать, слышишь?

– Я поняла, я все поняла, – в голосе появились истерические нотки. – Ты дома, только не один, а с какой-нибудь моделькой!

– Снова здорово! Кирочка, я же вроде бы уже тебе говорил, что женщины меня не интересуют – это раз. Но есть еще и два-с… Кто ты такая, чтобы заглядывать в мою постель? Кто ты такая, чтобы устраивать мне истерики по поводу моей личной жизни?

– Я? Я?! Андрюша, я твоя невеста!

– Твою мать! Кира! Ты о чем? Какая невеста? Я Сашке предложение сделал. Сашке! Теперь жду ответ. Понятно? И все! И хватит! Я больше не хочу говорить на эту тему.

– Сашке? Моему Сашке?

– Да!

– Ты решил сделать нас с братом врагами?

– Вообще-то вы и так не очень-то большие друзья.

– Господи, – заплакала Кира, – какой позор, какой ужас! Брат увел у меня жениха. Надо мной весь бомонд хохотать будет.

– Черт! Я об этом не подумал. Кирюша, не надо плакать. Сашка еще не согласился, да и вообще…

– Что вообще?

– Мне понравился другой, Кирочка. Так что все еще не окончательно.

– Теперь ты будешь изменять Сашке? Мучить его? Пожалуйста, оставь его, я прошу тебя.

Я на какое-то время замолчал, сделал вид, что думаю, а сам посмотрел на часы, выматерился про себя (только Кире может прийти в голову позвонить в шесть-тридцать утра).

– Хорошо, я оставлю Сашку в покое, – спасибо, Кирюше, она дала мне удачный пас. – И давай закроем эту тему. Ты лучше скажи почему тебя выпустили… Да еще в такую рань!

– Игорь Петрович помог. Спасибо тебе за него.

– Не за что. Подробнее можешь рассказать? Что там с убийством Лариной?

– Вот об этом и хотела с тобой поговорить, Андрей. Давай я сейчас поеду к себе, приму ванну, переоденусь, отдохну, а через пару часиков ты подъедешь и мы поговорим обо всем.

– Нет, Кирочка, я к тебе не приеду.

– Мы что? Не можем остаться друзьями?

– Расстаться друзьями, ты хотела сказать?

– Нет, остаться, Андрюша! Остаться! Помнишь, ты хотел посетить врача, возможно, тебе помогут, и тогда…

– Кирюша! Невозможно! Понимаешь? Невозможно! Даже если я снова стану самым натуральным натуралом – невозможно!

– Почему?

– Наши отношения себя изжили. Тебе плохо со мной, а мне – с тобой. Ничего вернуть нельзя. Да и не было у нас с тобой ничего хорошего, признай это. Живи дальше. Ты еще встретишь человека который тебя полюбит. И тогда ты поймешь, что такое счастье. И может, даже будешь благодарна мне, что я решился разрубить этот Гордиев узел.

– Знаешь что? – тумблер ненависти включился мгновенно. – Не было у нас ничего хорошего? Только плохое было, да? Ну, так ты еще не знаешь, что такое плохо. Я сегодня же начну процесс раздела «Zima…»

Мой смех оборвал ее словесный понос. Господи! Как хорошо жить-то!

– Ты ничего не перепутала, Кирочка? Не заболела ретроградной амнезией? Не ударилась головой о нары?

– Андрей, что с тобой? Ты чего такой неадекватно довольный?

– Я? Я не просто довольный! Я счастливый! Знаешь почему?

– Почему?

– Потому что вот уже несколько дней, как все что ты можешь сделать, это получать свои проценты по акциям «Нефтегаз». Потому что никакого отношения к «Zimaletto» ты больше не имеешь! Потому ч…

– Ах, ну да! Совсем из головы выскочило, не до того было. Мы же больше не имеем отношения к компании.

– Да-да! Вы больше не имеете отношения к компании. Ни ты, ни Сашка, ни Кристина. Это точно.

– Так ведь и ты с родителями тоже не имеете отношения к «Zimaletto», правильно?

– Нет! Не правильно! Не правильно, Кирюша!

– Что?! Ты обманул меня?

– И да, и нет!

– Хватит говорить загадками! Я сегодня же приеду в компанию и мы обо всем поговорим.

– Извини, но нет!

– Что нет?

– Сегодня я очень занят. Мы встретимся завтра в «Ришелье», все вместе. Ты, я, Сашка, Кристина и Алекс…

– А при чем здесь Алекс? – перебила меня Кира.

– Значит, при том, если он мне на этой встрече нужен. Так вот, жду вас завтра в два на обед.

– Я не понимаю зачем такие сложности. Мы можем приехать в «Zimaletto».

– Нет! Не можете, вам всем троим в компанию путь закрыт, и это не обсуждается.

– Что?! – казалось, что Кира начала задыхаться. – Ну, ладно… Ладно! Запомни эту минуту! Ты еще об этом пожалеешь.

– Убьешь меня, как Ларину? Да?

– Что? Меня отпустили! Понимаешь ты? Отпустили!

– Конечно отпустили, кстати, я тоже руку к этому приложил. Ты только забыла сказать, что никто с тебя непредумышленного не снимал. Кирюша, я знаю все! – с этими словами я нажал кнопку «сброс», а потом и вовсе выключил мобильный.

Аккуратно, чтобы не потревожить Катин сон, я сварил себе кофе, сделал два бутерброда и снова вышел на балкон. Мне было о чем подумать…

Ночка сегодня выдалась чумовая, ни я, ни Катюша не спали почти до самого утра, можно сказать, всего-то часа за два до Кириного звонка и уснули. А все почему? А все потому, что Глеб полночи нам спать не давал. Раскрутил Вику на признательные, сдал ее в милицию, позвонил Игорю Петровичу и сразу поехал к нам, докладывать о проделанной работе. Можно подумать, что без его немедленного доклада мы с Катюшей ни есть, ни пить, ни спать не смогли бы.

Честно говоря, я попытался сопротивляться ночному вторжению частного сыщика. Когда он позвонил и сказал, что преступление раскрыто, и он едет к нам с докладом, я ответил, что мы уже спим.

– Ничего, просыпайтесь. Вы зачем меня наняли? Чтобы я взял в оборот Викторию – это раз. Расследовал само убийство – это два. Допросил Потапкина и отследил все связи самой Лариной – это три. А так же для того, чтобы держать тебя в курсе дела. Правильно?

– Правильно.

– Работу заказывал? Получи и распишись! А мне с утра за новое дело браться.

Приехал Глеб только около часа ночи. И с порога затараторил.

– Ну, Андрей, я много видел всяких преступников. Всяких, поверь мне! И преступлений я тоже видел немало. Но тут! У меня просто нет слов.

– Здравствуйте, Глеб Семенович, – поздоровалась Катенька.

– Здравствуйте, красавица. Простите, что мешаю вам спать, но работа есть работа.

– А можно как-то ближе к делу? – вмешался я.

– Можно! Особенно если вы мне кофеёчку с коньячком сможете предложить.

– Вам только предложить, или подать тоже? – рассмеялась Катя.

– Мне можно не предлагать, только подать, – не остался в долгу Глеб. Но, увидев мой хмурый взгляд, быстренько выпил коньяк, запил его кофе и спросил. – Ребятки, вам подробно рассказывать или только самую суть? Потому что если я начну описывать, как мы «кололи» Викторию, то как раз до утра мне времени хватит. Нет! Я много повидал змей на своем веку, но такую скользкую и наглую – это впервые.

– Глеб, да какое нам дело, как ты заставил Клочкову говорить, по мне, так хоть иголки ей под ногти всаживал, главное, что есть результат. Так что переходи сразу к сути.

– Андрюшенька, какой ты у меня кровожадный! – начала юморить Катя, но и она заметила мой хмурый взгляд и быстро добавила: – За что и люблю.

Я злился, я правда злился. И было от чего. Накануне Катька сдала анализы, оказалось, что у нее понижен гемоглобин, врач посоветовала ей есть виноград, печень, свеклу, прописала таблетки, а еще сказала, что Кате нужно побольше отдыхать и высыпаться. Я даже от секса с ней сегодня отказался, чтобы девочка моя подольше поспала. И вот пожалуйста, приходит Глеб и ни сна, ни отдыха.

– Глеб, Катенька беременна, ей нужно высыпаться, так что переходи сразу к сути.

– Так бы сразу и сказали. К сути, так к сути. А все случилось именно так…

Когда Клочкову уволили, причем при попустительстве ее лучшей подруги, она решила этой подруге, то есть Кире, отомстить. И надо сказать, что в этом своем желании поджарить Воропаеву в аду на медленном огне Виктория, увы, была далеко не одинока. Не было во всей Москве ни одной модели, которая бы не порадовалась, увидев Киру не только поверженной, но и павшей. А тут еще так совпало, что и Потапкин не прочь был бы «этой хамке» (а он Киру Юрьевну иначе и не называет) хвост прищемить.

– Андрей, о Потапкине отдельный разговор будет. Не здесь и не сейчас. Мужик конечно, виноват, но…

– Глеб! Я не хочу сейчас говорить о вине СерСерыча! Пусть этим занимается суд. Давай ближе к теме, прошу тебя.

– Ладно.

В общем… Вика встретилась с Лариной, у которой на Воропаеву не просто зуб был, а целый зубище. Поболтали заклятые подружки, поболтали, да и разработали целый план, как отомстить Кире. И все бы у них получилось, но вмешался его величество случай! Увы.

– Ты хочешь сказать, что Ларина сама полезла к дракону в пасть?

– Не просто сама полезла. Наталья сама вырыла себе могилу…

========== Донцовы отдыхают… ==========

POV Андрей Жданов.

– Глеб! Я не хочу сейчас говорить о вине СерСерыча! Пусть этим занимается суд. Давай ближе к теме, прошу тебя.

– Ладно.

В общем… Вика встретилась с Лариной, у которой на Воропаеву не просто зуб был, а целый зубище. Поболтали заклятые подружки, поболтали, да и разработали целый план, как отомстить Кире. И все бы у них получилось, но вмешался его величество случай! Увы.

– Ты хочешь сказать, что Ларина сама полезла к дракону в пасть?

– Не просто сама полезла. Наталья сама вырыла себе могилу. – Глеб тяжело вздохнул и продолжил:

План эти дамочки разработали такой, что все эти Донцовы, с Хмелевскими отдыхают. Многоступенчатый, многоуровневый, сам себя превзошедший.

Короче… Клочковой нужно было взять у Потапкина ключи от машины ее бывшей подруги, сделать копию этих ключей и передать их Наталье. Затем среди ночи Ларина должна была позвонить Кире и сказать, что она кувыркается в этот самый момент с Андреем и в его, и в ее кабинете, и вообще всюду, где только возможно. Особенно стоило сделать упор даже не на месте прелюбодеяния, а на… как бы это помягче… на способах. Зная характер Воропаевой, подруги были уверены, что она тут же приедет в «Zimaletto». А здесь нужно будет встретиться с ней у входа в здание, спровоцировать ее на то, чтобы она ударила Наталью первой и завязать драку. В какой-то момент Ларина должна была упасть и залить себе лицо свиной кровью (заряженный пакетик с кровью Потапкин заранее положил у столбика, Наталье оставалось только взять его, подбегая к Кире).

Дальше модель должна была изобразить мертвую (не шевелиться, не стонать, не моргать ресницами). Опять же, зная Киру, как облупленную, подруги не без основания предположили, что она сразу же покинет место происшествия, и не подумав оказать Наталье помощь. И не потому, что Воропаева такая сволочь, а потому, что от содеянного она просто обязана была впасть в прострацию. И это аксиома!

А потом все могло пойти по двум сценариям: или Кира побежит в гараж и уедет, или убежит. Если уедет, значит – уедет, а вот если просто убежит, то это еще лучше. Тогда Наталья должна была сама пойти в гараж, предварительно смыв кровь с лица и спрятав длину волос под ворот своего, так похожего на Воропаевское, пальто, обязательно убрать вещи из багажника в салон машины, показывая камере, что «Кира» освобождает место для «трупа». Главной задачей было не поднять на камеру свое лицо. А затем Наталье нужно было перегнать машину к дому Воропаевой.

В любом случае Ларина объявлялась для Киры мертвой. А поскольку Наташа, из-за невозможности найти работу в Москве, по воле все той же Воропаевой, уже вечером того дня собиралась уезжать в Питер, то вряд ли ее можно было бы так запросто разыскать.

Всю драку Виктория должна была снимать на видеокамеру. Потапкину же отводилась роль фотографа, обязанного щелкнуть мобильным «окровавленный труп» Лариной. Ну, а затем Вике всего-то и оставалось, что пойти с видео и фото к Кире, сказать, что Наталья умерла, что тело ее Клочкова припрятала в надежном месте… и всё!

Дальше можно было вить из Воропаевой веревки, вымогая деньги, работу и вообще, что хочешь.

– Простите, Глеб Семенович, – Катенька вдруг вскочила и побежала в ванну.

До нас донеслись неприятные звуки. Катю рвало. Впервые не подташнивало, не тошнило, а рвало. И как оказалось, это был не токсикоз. Ей стало плохо от того, что придумали Вика с Наташей.

– Андрюша, Господи! Как же так можно? Какая бы Кира не была, но все, что она делала, было под влиянием эмоций. Она никогда не продумывала заранее как бы поставить кому-то подножку, как бы состроить козни.

– Да? – спросил я. – А как же с кражей твоей работы? Это ведь была запланированная подлость.

– Знаешь, я уверена, что это ее Клочкова на кражу подбила. Жалко ее ужасно.

– Давай отставим на какое-то время эмоции. Жалко или нет, но и Кирюша тоже хороша в этой истории, – мне хотелось поскорее услышать всю историю и как можно быстрее уложить Катю спать.

– Катерина, – вмешался Глеб, – погодите со своей жалостью. Как минимум потому, что Воропаева все еще под следствием.

– А почему она все еще под следствием?

– Во-первых, потому, что не оказала помощь, не вызвала скорую. Вернее, это во-вторых. А во-первых, потому, что… Катя, не сбивайте меня. Дайте рассказать так, чтобы все стало ясно. Черт. На чем я остановился?

– На шантаже. На том, что дальше можно было вить из Воропаевой веревки…

– Да… да… Веревки…

Дальше можно было вить из Воропаевой веревки, вымогая деньги, работу и вообще, что хочешь. Но! Вот это «но» и погубило заклятым подругам весь план, отправив одну в тюрьму, а другую на кладбище.

Во-первых, в дело совершенно неожиданно вмешался Малиновский. Как Наталья не пыталась от него избавиться еще в «Аквамарине» перед отъездом, как не ругалась с ним в такси, намекая, чтобы он катился колобком по своей тропинке, не удалось ей избавиться от назойливого провожатого. А ведь казалось бы, переспать с ним – она уже переспала, да не по одному разу, у Синицкого с ним отжигать – отжигала, чего еще-то? «Ехай» себе домой! Правильно? Зачем в бабские склоки вязаться? Выскочила девушка из машины – радуйся, баба с возу, кобыле легче, будете проезжать мимо – проезжайте. Нет! Увязался следом за Натальей!

Пришлось спустить на Романа всех собак, немного поколотить его, втягивая в драку и Воропаеву, но и это не помогло. Тогда Ларина применила тяжелую артиллерию, она просто напросто очень сильно укусила Малиновского за руку, чтобы он, наконец-то понял, что где двое дерутся, там третий не приставай. Вот только после этого он и скрылся в недрах «Zimaletto». Но времени на проведение операции… его не то чтобы не осталось, оно осталось, однако стало непредсказуемым. Ну, в самом деле, неизвестно же ни куда Роман пошел (а может милицию вызвать надумал), ни когда вернется обратно. Эдак он может и всю операцию сорвать. Поэтому действовать пришлось несколько хаотично, и Наталья, которая мечтала кроме душевных мук для Воропаевой, оставить еще и несколько синяков на ее красивом личике, немного перестаралась: пребольно ударила соперницу в живот. Кира взвыла и так оттолкнула Ларину, что та врезалась головой в стекло со всего маха, после чего, успев автоматически прижать руку ко лбу, Наталья благополучно потеряла сознание.

Тут нужно отметить, что рука Лариной не была пустой, как раз перед этим моментом она достала из кармана пальто пакетик с кровью. Вот пакет и лопнул залив Наташе лицо. Кира взвизгнула, склонилась над жертвой и увидела не только кровь, но и зияющую в голове дыру. От такого зрелища Воропаева сама едва не грохнулась в обморок. Правда не грохнулась, устояла на ногах, а потом и вовсе убежала.

– Точно! – вспомнил я. – Ромка тоже говорил о зияющей ране на голове. Я это помню.

– Глеб Семенович! Откуда же взялась эта рана? – почти шепотом спросила Катя с расширившимися от ужаса глазами.

– Да никакой раны там не было. Просто пакет с кровью лопнул резко и сразу, края вокруг дырки чуть загнулись и, залитые кровью, зрительно создавали эффект зияющей раны. Понятно?

– Не очень.

– Тогда налейте воду, а лучше красную краску в плотный полиэтиленовый пакет, лопните его резко и посмотрите. И перестаньте меня перебивать! Слушайте дальше.

Вот такой, лежащей в луже крови и с раной Потапкин ее и сфотографировал. А потом пошел на перехват Малиновского, чтобы задержать его, пока Наталья не встанет и не убежит в гараж. Роман вообще не должен был видеть жертву в крови. Но она-то была без сознания, вот этого охранник и не знал!

Лежит это значит себе Ларина вся из себя молчаливая, тут выходит Малиновский, насилу избавившийся от Сергея, видит то, что видит, начинает орать и убегает за Потапкиным. Тот, как раньше время тянул, да отвлекал Романа разговорами, так и сейчас пытается это сделать. Но его визави не до разговоров, он орет и тащит охранника ко входу. За это время Наталья приходит в себя, встает и убегает за угол, чтобы, значит попасть в гараж.

– А где она кровь смывала? – снова не выдержала Катя.

– Катенька, это не суть! Может у нее мокрые салфетки были, может еще что, – Глеб посмотрел уже немного рассерженно.

– Катюш, там прямо за углом старая колонка стоит. Могла и там смыть свою кровь, – поспешно сказал я.

– Не свою, а свиную.

– Хорошо, свиную.

– Дальше будете слушать?

– Будем.

– Тогда слушайте!

Ларина вбегает в гараж, открывает Кирину машину, вещи из багажника перекладывает в салон и уезжает к дому Воропаевой, оставляет машину на ее стоянке, не забывает и сигнализацию включить, чтобы у Киры уже полный когнитивный диссонанс начался. И уезжает на такси к себе домой. Клочкова же, напротив, приезжает к Воропаевой, предъявляет ей видео и фото доказательства ее преступления, говорит, что тело Натальи надежно спрятано и требует за молчание помимо немедленного восстановления на работу… (внимание!) сто тысяч долларов, которые после уговоров соглашается взять частями.

– Ничего себе! Красиво они Кирюшу развели, – не удержался я. – Нет, Катя, мне ее совершенно не жалко. Нет! Думала, что убила человека, жила с этим и боялась только разоблачения. Да еще и козни мне строила в то же самое время. Скандалы устраивала, и все время тащила в постель, ей еще хотелось секса! Была уверена, что убила Наташку и думала о сексе! Ромка только увидел «труп» и несколько дней не мог в себя прийти, а с Киры, как с гуся вода.

– Погоди, Андрюша. Сам говорил, что эмоции пока лучше отставить в сторону. Глеб Семенович, я так ничего и не поняла. Так кто же все-таки убил Ларину?

– Все понемногу, в том числе и сама жертва. Но непосредственный виновник смерти Натальи… – сыщик сделал просто-таки МХАТовскую паузу, – Кира Юрьевна Воропаева.

– Что?! Кто?! – закричали мы с Катей в один голос…

========== Чистосердечное… ==========

POV Катя Пушкарева.

Андрюшка совсем измучился с этими записями, и понять его можно. Даже мне, для которой все эти Киры, Вики и Натальи были совершенно посторонними и, кстати, совсем неприятными людьми, и то было уже не по себе от всех козней, подстав, хитросплетений и прочего «гламура» этих дам полусвета. Что уж говорить об Андрее, у которого с Лариной был ро… Стоп, проехали! Не хочу даже думать о том, что и с кем было до меня у моего любимого, у отца моей Анечки, просто пусть он готовит кофе себе и Глебу, пусть заваривает мне чай с мелиссой и лимоном, а я сяду за его ноутбук и продолжу рассказ сама.

– Так кто же все-таки убил Ларину? – спросила я Глеба Семеновича.

– Все понемногу, в том числе и сама жертва. Но непосредственный виновник смерти Натальи… – сыщик сделал просто-таки МХАТовскую паузу, – Кира Юрьевна Воропаева.

– Что?! Кто?! – закричали мы с Андреем в один голос.

– Кира Юрьевна Воропаева, увы-увы.

– Глеб! – Андрей не просто закричал, он взревел. – Ты долго будешь издеваться над нами? Время, знаешь ли, не детское, у нас кроме всех этих детективных расследований, есть что делать. Завтра нас ждет очень трудный день, а ты со своими играми в прятки совершенно выбиваешь нас из колеи. Ты когда-нибудь уже закончишь эту эпохальную историю или нет?

– Да прямо сейчас и закончу.

– Давай!

– Итак… Мы остановились на том, что Ларина припарковала Кирину машину у ее дома и поехала к себе. Правильно?

– Правильно.

Если бы у нее было хоть немного здравого смысла, она поехала бы не пьянствовать в свою квартиру, не праздновать, как впоследствии оказалось, Пиррову победу, а немедленно обратилась бы в больницу. Увы и ах, в этой прехорошенькой головке мозги никогда не появлялись даже проездом, хоть и грех так говорить о покойнице.