Текст книги "Парень его мечты (СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Вот вы о чем! – я рассмеялся. – Катенька, не переживайте. У нас есть еще один туалет, так сказать, для начальников, на одну кабинку.

– Где?

– А сразу за конференц-залом.

– Я не знала.

– Теперь знаете. Ну, что, переезжаете.

– Я – «за», Андрей Павлович, но папа… Он никогда не позволит.

– Кать, а если я вас отправлю в командировку?

– Куда? Зачем?

– Якобы в командировку. Для папы. А вы переедете в квартиру. Тогда вам не придется ежедневно врать, выкручиваться и…

– Конечно! Я просто один раз должна буду наврать такую кучу, чтобы хватило на все время, – девушка грустно улыбнулась.

– Не надо! Не врите, если вам это претит.

– А как же тогда?

– А я сам буду врать за вас. Вы только скажите, что согласны и увидите, как я все устрою.

Она посмотрела на меня своими огромными глазищами, на секунду в них мелькнул страх, знаете, как перед прыжком с парашютом.

– Врите! – сиганула Катя вниз в затяжном. – Только обязательно что-нибудь о военном положении в компании скажите, а я, мол, должна спасти.

– А это мы сейчас, это мы запросто, это мы с превеликим нашим… – я набирал ее домашний. – Елена Александровна! Здравствуйте. Это Жданов вас беспокоит, Андрей Павлович.

– Здравствуйте, Андрей Павлович.

– А могу я поговорить с Валерием Сергеевичем?

– Да, конечно. Валера, иди сюда, тут Катенькин начальник звонит.

Мы долго и нудно здоровались, потом мне пришлось выслушать несколько историй о том, как ему звонили из Германии и благодарили за Катю, да как Вячеслав Семенович из «ЛлойдМориса» ему лично руку за Катеньку жал, и только потом я сумел перейти к делу.

========== Лунный свет… ==========

POV Андрей Жданов.

Мы долго и нудно здоровались с Валерием Сергеевичем, потом мне пришлось выслушать несколько историй о том, как ему звонили из Германии и благодарили за Катю, да как Вячеслав Семенович из «ЛлойдМориса» ему лично руку за Катеньку жал, и только потом я сумел перейти к делу.

– Валерий Сергеевич, война у нас в «Zimaletto», представляете? Настоящая война. Придется открывать второй фронт. Наш Питерский филиал что-то начал крутить, какие-то махинации и аферы. Екатерина Валерьевна это первая заметила.

– Катюшка, она такая, она каждую мелочь подмечает.

– Вот! В общем, я посылаю Катю с аудитом и не только с аудитом. Но это при условии, что вы разрешите.

– Одну?

– Ну, что вы! Она поедет, как начальник инспекционной группы. Восемь человек посылаю.

– А Катюху за главную?

– Да.

– А кто едет? Женщины или мужчины?

– Семь женщин и один завалященький мужичок. Старенький, но очень умный.

– И Катя будет начальницей над ним?

– Да!

– А на сколько?

– Ну, не знаю, как закончат работу, так и вернутся. Может, на три месяца, а может, и на полгода.

– Ладно. Раз такое дело, то надо ехать, – вынес свой вердикт Пушкарев.

– Валерий Сергеевич, я ведь еще чего хотел-то…

– Чего? Да вы говорите, Андрей Павлович, не стесняйтесь. Может хотите, чтобы я с Катюшей поехал?

– Нет-нет, что вы, – этого нам еще не хватало.

– Почему это? – строго спросил Валерий Сергеевич, и я сразу же пошел на попятную.

– Это, конечно, было бы замечательно, и помогли бы, и Катя все-таки была бы не одна, а с отцом. Но видите ли в чем дело… Если будет хоть один человек в составе проверяющих со стороны, то нам придется давать делу официальный ход. А это было бы очень нежелательно для репутации компании.

– Так вы воров и аферистов покрывать, что ли, вздумали? Я дочку этакому никогда не учил. Она девочка честная.

Я весь облился холодным потом. Только теперь я понял каково Катюше ежеминутно ходить по минному полю.

– Поэтому мы и хотим ее послать в Питер. А покрывать нарушителей мы и не думали. Что вы? Просто вначале нужно разобраться действительно есть ли нарушения, по злому ли умыслу, – блин, я уже забыл что хотел сказать! Напрочь потерял нить разговора.

– А вот это правильно! Негоже людей обвинять огульно. Так какая просьба у вас ко мне?

– Валерий Сергеевич, – слава Богу, со страху все вспомнил, – Катя прямо завтра должна выехать, с утра. А сегодня мы задержимся допоздна с документами. Я сам ее привезу, вы не беспокойтесь.

– Сам? А ваша невеста не возражает?

– Нет! Она тоже с нами и тоже поедет Катю провожать.

– Ну, тогда ладно. А где они там будут жить, Андрей Павлович?

– «Zimaletto» снимает в Питере большую четырехкомнатную квартиру. Вот там и будут жить все вместе. Кроме мужчины, конечно, – поспешно добавил я.

– А телефончик там есть?

– Есть, конечно. Катенька вам позвонит и даст номер.

– Ладно. А Катюха там далеко?

– Рядом.

– Дайте ей трубочку. А то я в шесть утра поеду встречать однополчанина, так видно и не увижусь с дочкой. Хочу попрощаться.

– Конечно-конечно, – ответил я, быстренько сунул Катеньке свой мобильный в руки и с облегчением вытер со лба пот. Бедная девочка! Это не беседа, это допрос с пристрастием.

Катя быстро поговорила и отдала мне уже выключенный, слава Богу, мобильный.

– Тяжело врать? – загадочно улыбнувшись, спросила она.

– Невероятно.

– Андрей Павлович, маме я правду скажу, ладно?

– Вам виднее, Катюша.

– А мама сможет меня навещать?

– Катенька, давайте сразу с вами договоримся – это ваша квартира. Вы можете делать там все, что вам заблагорассудится.

Сказал и прикусил язык. А что, если я этой квартирой только путь Зорькину расчищаю? Что если Николай станет там навещать Катюшу? Чего-чего, а этого мне хотелось меньше всего. А если быть честным, то совсем не хотелось.

Мы сидели в машине почти в темноте и ждали Ромку, он должен был принести ключи от квартиры и показать ее нам. Сумерки сгустились до плотной, почти черной синевы, на небе начали зажигаться звезды и даже луна выглянула и-за облаков.

– Когда луна сверкнет во мгле ночной своим серпом, блистательным и нежным, моя душа стремится в мир иной, пленяясь всем далеким, всем безбрежным*. – едва слышно, почти одними губами прочла Катюша.

– Кать… – я почему-то тоже заговорил шепотом.

– Да, Андрей Павлович.

– Катя…

– Да…

– А можно тебя спросить?.. – я перешел на «ты».

– Да…

– Но это… Это личное. Можно?

– Можно.

– Кто для тебя Николай Зорькин?

– А вам зачем это знать? Вы не думайте, Коля никогда…

– Коля?

– А как мне его называть? Николай Антонович? Коля мой друг. Мой лучший друг, и он никому ничего о «НикаМоде» не расскажет.

– А я сейчас не говорю о работе.

– Тогда о чем?

– О тебе!

– Обо мне? А при чем тут Коля?

– А ты не понимаешь?

– Нет!

– Кать, ты мне очень нравишься.

– Я? Вам? Вы шутите?

– Нет. Я… Я только представил, что… Понимаешь, я даже не думал, что… Мне сказали, что ты влюблена в Николая и меня это взбесило.

– Почему?

– А ты сама не понимаешь?

– Нет. Но я не влюблена в Николая, Андрей Павлович!

– Это правда?

– Да.

– А в кого-нибудь другого?

– А вам это зачем? Вы боитесь, что переписали на меня компанию, а я теперь ради любимого человека…

– Катенька, подожди. Пожалуйста. Я не хочу тебе врать. А правду сказать боюсь.

– А вы не бойтесь.

– Да, Катя, такая мысль у меня была. Да была! Прости.

– Я думала, что вы доверяете мне, Андрей Павлович.

– Я тебе доверяю. Доверяю! Больше, чем себе. Но такая мысль у меня мелькнула. – ужасно не хотелось в это впутывать Ромку, и я не стал. – Понимаешь, я тогда еще был дурак. Я еще даже не подозревал, как дорога ты мне стала за это время, что мы работаем вместе.

– А тогда – это когда?

– Пару дней назад. Прости, Катя.

– Мне нечего вам прощать. Всех людей посещают разные мысли. Разве человек виноват, что ему подумалось? Не виноват. Только вы не должны опасаться Кольки, Андрей Павлович.

– Кать, да я просто приревновал тебя к нему. Понимаешь? Просто приревновал, только себе сознаться в этом не осмеливался.

– Приревновали? Почему? Хотя нет, подождите. Я хочу вам кое-что сказать. Я сегодня увидела, что я тоже имею право, и я дала себе слово.

– Имеешь право? Дала себе слово? Я не понимаю, Катюша.

– Андрей Павлович, вы не должны бояться Николая, потому что я люблю совсем другого человека.

– Кого? – губы у меня пересохли, а в горле словно прошлись наждаком.

– Вас, Андрей Павлович. Неужели вы этого не видите?

– Меня? Это правда? А как же… вы же… а все эти Ларины, Киры. А ты… Ты даже вида не подавала. Катенька! Как же так? Неужели не ревновала?

– Вас? – кажется, она и вправду удивилась. – А как можно ревновать чужого человека? Разве у нас хоть что-нибудь было, чтобы я могла ревновать? Больно было, но боль – не ревность, ее и спрятать можно. Вы не пугайтесь, мне ничего от вас не нужно, совсем ничего. Просто теперь вы будете знать, что я вас никогда не предам.

– И тебе ничего от меня не нужно? Совсем ничего?

– Ничего!

Катя гордо встряхнула головой. Ее сногсшибательная стрижка вихрем взметнула копну каштановых прядей. Безумно ей шел этот цвет волос, эта стрижка, этот макияж! Катька моя…

– А мне надо! Мне много надо! Мне все надо! – чуть не кричал я.

– Вы о чем? Я не понимаю.

– А я сейчас тебе все объясню. Все-все! На примере. Мне и это надо, – не спрашивая разрешения, я обнял Катюшу. – И это надо, – привлек ее к себе. – И это, – она совершенно не умела целоваться.

Смотрела на меня огромными глазами, словно не понимала, что я делаю и зачем. Ничего… ни-че-го!.. И Рим не сразу пал! Она любит меня! Она меня любит! Это главное, а все остальное придет. Я ласкал ее губы языком, аккуратно и настойчиво разжимая им ее плотно стиснутые зубы, а затем проталкивая его туда, где он встретился с языком Катеньки. И дрогнули ее веки, и отяжелели, и прикрыли глаза, а ее губы начинали жить своей, отдельной от ее контроля, жизнью, отвечая моим губам.

Мы почти задохнулись, когда она застонала. Тихо, но очень страстно. Мне не нужно было объяснять, что это значит, и я просто молча радовался про себя, собрав в кулак всю силу воли, чтобы остановиться. Нельзя было пугать девочку.

– Андрей Па…

– Катенька, забудь о моем отчестве.

– Андрей, Андрюша, – она тихонько и счастливо засмеялась.

– Катенька, – я снова потянулся к ней, но в это время из темноты трижды мигнула фарами какая-то машина…

Комментарий к Лунный свет…

* «Лунный свет» К. Бальмонт

========== Пари… ==========

POV Катя Пушкарева.

– Катенька, – он снова потянулся ко мне, но в это время из темноты трижды мигнула фарами какая-то машина. – Это Малиновский, жаль. – Андрей выпустил мою руку из своей. – Катюша, а давай поспорим, что он тебя не узнает?

– Зачем? Нет, я не люблю спорить.

– Катька! Это не такой спор, который ты не любишь, это очень интересный спор! Заодно посмотрим, как ты сумеешь перевоплотиться! Считай, что это репетиция.

– И какую роль мне репетировать? Мальчика?

– Наш мальчик так тих и скромен, что это уже девочка. Будешь репетировать роль девочки.

– А можно девочки-хулиганки?

– Можно и девочки-хулиганки.

– Все равно Роман Дмитриевич меня узнает.

– Спорим, что не узнает! – Андрей все вокруг заражал своей неуемной энергией. И меня зарядил.

– Спорим, что узнает! Андрей Па…

– Так нечестно. Если ты скажешь «Андрей Павлович», то он тебя, конечно же, узнает. А если ты… Так, радистка Кэт, запоминай легенду. Тебя зовут Алекс, мы познакомились пару часов назад и я тебя пригласил… Блин, куда я тебя пригласил?

– В ресторан! – я уже горела его идеей. – Но по дороге сказал, что тебе нужно подъехать забрать ключи и посмотреть квартиру. Ты ее для сестренки снял.

– Класс! А где мы познакомились?

– У Дробышева. Ты привел туда какую-то лахудру, а я… Андрюша, помогай. Что я там делала?

– Зашла к Славке поболтать.

– Он мой приятель?

– Он твой приятель. Только не смей больше о себе говорить «лахудра».

Фары машины Романа Дмитриевича снова начали мигать. Вот же нетерпеливый!

– Ну, что, Алекс, вперед? К приключениям?

– Вперед! – и тут меня осенило. – Андрюш, а на что мы поспорили-то?

– Мммм… Значит так! Если я выиграю, то завтра я сам заберу тебя из родительского дома, перевезу сюда и помогу устроиться!

– Договорились! А если выиграю я, то завтра вы… то завтра ты сам заберешь меня из родительского дома, перевезешь сюда, поможешь устроиться и поцелуешь. – я засмеялась.

– Так не честно! Если я выиграю, я тоже хочу поцелуй.

– А, была не была. Я сегодня добрая, так и быть, я согласна.

Мы вышли из машины, Андрей обнял меня за талию и повел к автомобилю Малиновского.

– Чего ты сигналишь? – мы подошли к дверце сзади и Андрей резко распахнул ее.

– Фу, черт, напугал меня.

– А что это ты такой пугливый? Выходи давай.

Роман Дмитриевич вышел из машины и только тут заметил меня.

– Не понял! Ты же вроде с Пушкаревой собрался приехать? Нет?

– С этой лахудрой, чё ль? – развязно сказала я писклявым голосом и выдула приличный пузырь из жвачки «Хубба Бубба», которую сунула в рот пару минут назад как раз для этого. Как она оказалась у меня в сумочке, я не имею никакого понятия. Пузырь с хлопком лопнул, вздрогнули оба.

Андрей, наверное, потому, что никак не ожидал от меня, ни такого голоса, ни такого тона, ни таких слов. А нечего было со мной спорить. Я, между прочим в детстве всегда играла в куклы одна. Все роли – одна. И маму, и папу, и дочку, и ее подружек, так что представление об актерском мастерстве имею. А вот почему вздрогнул Роман, я честное слово, понятия не имею. Хотя… видно от звука хлопка. Вот уж не думала, что господин Малиновский такой пугливый, то Андрея испугался, то жвачки.

– О, Палыч, слушай, что умные люди говорят, – загоготал Ромка. – Знакомить будешь?

– Алекс, я никому не позволю оскорблять Катю, – сказал Андрей, обращаясь к нам обоим, – ни тебе, ни тем более тебе, Ромио.

– Значит, вы Алекс, прелестное дитя? – не обращая никакого внимания ни на Жданова, ни на его реплику, спросил меня Малиновский.

– Ага, – я снова начала выдувать пузырь.

– А я Роман.

Я только головой кивнула, сложно разговаривать и дуть пузыри.

– Детка, выбрось эту гадость, – попросил Андрей, но я всего одним жестом показала ему, что он зануда, что я не собираюсь выбрасывать свою драгоценную жвачку и вообще, я буду делать то, что мне хочется.

Как я не сгорела со стыда, как смогла показать такой жест? Понятия не имею. Видно в момент объяснения ему в любви, я перешла границу за которой осталась Катенька Пушкарева. А по эту сторону жили только Алексы. Алексы мальчики, Алексы девочки. Хулиганы и свободные люди. И объединяло их лишь одно – любовь к Андрюше.

– Ах так? – нисколько не стесняясь Ромки, Андрей притянул меня к себе и поцеловал.

– Я вам не мешаю? – ехидно спросил Роман.

– Нисколько, – с сожалением отрываясь от меня и выплевывая жвачку, за которую у нас только что была война ртов, сказал Андрей. – Ну, что пошли смотреть квартиру?

– Пошли, – тяжело вздохнул Малиновский. – Алекс, а у тебя случайно подружки нет? А то позвонила бы, пригласила. Мы бы отметили новоселье…

– У меня все подружки – лохушки, других не держу, мне конкуренция не нужна.

– Ромио, я кажется, предупреждал, что это квартира не для нас…

– А для Катеньки! Помню. Поэтому мы идем туда с Алекс? А потом ты срочно вспомнишь, что мне пора уходить.

– Мальчики, губу закатайте, оба, – захохотала я так, что слезы выступили на глазах. Этого нельзя было допускать, ведь ресницы накрашены. – Роман Дмитриевич, вы что? Вы в самом деле меня не узнали? – спросила я уже своим, нормальным голосом.

POV Андрей Жданов.

– Мальчики, губу закатайте. Оба! – захохотала Катюша так, что слезы выступили у нее на глазах. – Роман Дмитриевич, вы что? Вы в самом деле меня не узнали? – спросила она уже своим, нормальным голосом.

Ромка начал крутить головой, оглядываться и только затем стал пристально вглядываться в Алекс. Он даже взял ее за плечи и развернул так, чтобы свет фонаря падал ей прямо в лицо. Мне это сразу не понравилось! Во-первых, не твое – не лапай, а во-вторых, я прямо физически ощущал, как где-то в недрах Ромкиного нутра зреет, готовясь прорваться фраза, состоящая из одних непечатных слов.

– Ромио, только без мата, – успел я предупредить друга. – И Катю-то отпусти… по-хорошему.

– Роман Дмитриевич, выходите из стопора. Это действительно я, Катя Пушкарева.

– Во я дурак, – ошалело пробормотал Малина, – как же я раньше не разглядел такой цветочек? – он убрал руки с Катюшиных плеч и, несколько пошатываясь, пошел к подъезду. Затем остановился, помотал головой, словно сбрасывая наваждение, резко развернулся и снова подошел к Кате. – Катерина Валерьевна, это действительно вы?

– Я!

– Андрей! Я так понимаю, что за этим цветком мне не ухаживать?

– Правильно понимаешь, садовник. Это мой цветочек, это Катька моя.

– Жаль! Катенька, если этот варвар обидит тебя, ты должна знать, что я всегда готов тебя утешить.

– Меня? Мисс «железные зубы»?

– Гад ты, Палыч. Ей Богу гад! Сразу решил меня заложить? Боялся, что Катя меня выберет?

– Ты чего, псих? Я ни слова Кате не…

– Мальчики, не ссорьтесь! А вы, Роман Дмитриевич, когда в следующий раз захотите что-то скрыть, не говорите об этом так громко в президентском кабинете. Потому что у меня все слышно.

– Что «все»? – слегка переменился в лице Малина.

– Ну, например… «Андрюха, ты должен влюбить в себя Катю» или «А если этот Зорькин потребует от нее «Zimaletto» в качестве приданного? Тогда что? Ты вообще представляешь на что способна влюбленная уродина». И про мисс «железные зубы» я тоже слышала.

– Так вот почему ты в машине сказала: «Вы боитесь, что переписали на меня компанию, а я теперь ради любимого человека…»? Да? Ты все слышала? И ты не обиделась?

– Обиделась, конечно, что вы оба мне не доверяете. Но потом…

Договорить она не успела. Ромка, стукнув мне под колени так, что я на них опустился, тут же добровольно и сам встал на колени и руки как для молитвы сложил.

– О, великая и великодушная царица Катерина, простите нас, смердов недостойных, – начал он и мы наперебой стали просить прощения и бить поклоны, едва не касаясь асфальта лбом.

Катя смеялась, говорила, что давно нас простила, гладила нас обоих по голове и казалась такой счастливой, что я невольно залюбовался ею.

– Ну, хватит, мальчики. Время позднее, мне еще ехать домой, собирать чемодан, а завтра рано вставать, завтра тяжелый день.

– А что будет завтра? – поднимаясь с колен, спросил Роман. – Вроде на завтра у нас ничего особенного не запланировано.

– Это у вас не запланировано, Роман Дмитриевич. А у меня завтра собеседование. Так сказать, кастинг! Пушкареву-то уволили, вакансия появилась, вот я и хочу занять это место.

– Типо Алекс?

– Так точно, Алекс!

– Ромка, если бы ты видел, какая Катюха красотка в образе Алекса.

– Красот.

– Что?

– Не красотка, а красот! Он же мальчик! Палыч, а ты не боишься, что Милко у тебя твоего хлопчика отобьет?

– Не боюсь!

Мы подошли к квартире, Ромка достал ключи, вошел первым и зажег свет.

– Первой надо бы пустить кошку, но за неимением оной сойду и я, – Малина прошел внутрь, а я не преминул воспользоваться тем, что мы одни и быстро, но качественно поцеловал Катеньку.

– Вау! Как здорово! Андрюша, посмотри какая ванна! Ой, а балкон какой громадный! На нем можно завтракать, или пить вечерний чай. А гардероб! Мамочка, он больше моей комнаты! Как мне все нравится.

Квартирка-студия и в самом деле была прелесть, что такое. Катенька бегала по ней, осматривала каждый уголок, восхищалась и восторгалась вместе со мной. Правда мысли у нас, скорее всего, были разные. Катя ошалела от размеров самой ванны-джакузи красного цвета, от черного кафеля, и зеркального потолка. Она даже не смутилась, чистое невинное дитя, смутился я, представив как будут отражаться в зеркале наши тела.

– Андрюш, а где спать? Тут маленький диванчик и кресла. Диван разбирается, да?

– Голову подними.

– Какая прелесть! – крикнула Катя и побежала по узенькой винтовой лестнице наверх. – Ой! Какая огромная кровать! И всю квартиру отсюда видно.

Я не стал подниматься следом, боялся, что еще и кровати я не выдержу.

– Кать! Тебе нравится? Берем?

– Конечно берем! – ее голова показалась над перилами навеса. – Роман Дмитриевич, спасибо!

Мы с Малиной перенесли Катюшины вещи из машины, она развесила все в гардеробе. Справа для Алеск-мальчика, слева для Кати-девочки…

Уже возле дома Катюши она сказала: – Спасибо, Андрюша, за это приключение. С завтрашнего дня начинается новая жизнь.

– Завтра в восемь? – спросил я.

– Завтра в восемь. И приснись мне, пожалуйста…

========== Безумству храбрых… ==========

POV Катя Пушкарева.

– Мама! Мамочка моя любимая. Спасибо тебе большое-пребольшое, вот такое, – я раздвинула руки, показывая какого размера мое спасибо. – Я знала, что ты меня поймешь, знала. И ты приходи ко мне! В любое время, вот когда хочешь, тогда и приходи. Я же скучать по тебе буду.

– Погоди, Катенька, давай-ка поговорим спокойно.

– Хорошо, мамочка. Хорошо.

– Катюша, ты же понимаешь что я не смогу приходить к тебе так часто, как захочется. Что я папе скажу? Куда я пошла, куда делась? Но ты права, тебе лучше в таком виде папе на глаза не попадаться. Это вы с Андреем Павловичем хорошо придумали, снять квартиру рядом с «Zimaletto».

– Это не мы, мамочка, придумали. Это Андрюша придумал. – фраза выскочила быстрее, чем я поняла, что выдала себя с головой.

– Андрюша? Катенька, ты что, ты его любишь? – мама спросила так, что врать было нельзя.

Да и не хотела я врать. Это беды да неприятности хоть и нелегко в себе держать, но можно, а о сегодняшнем дне хотелось кричать на весь мир, ну, или хотя бы только с мамулей поделиться.

– Люблю, мамочка. Очень люблю. С самого первого взгляда. С того дня, как интервью проходила.

– Бедная ты моя.

– Почему бедная? Мамочка, он мне сегодня признался… – я запнулась, стараясь вспомнить. Нет, Андрюша ни разу мне не сказал, что любит. «Ты мне очень нравишься» – говорил. «Катька моя» – говорил. Даже «Я приревновал тебя к Коле» – говорил. И еще, что я ему дорога. А вот слово «люблю» не звучало. – Он сказал, что я ему нравлюсь, и что я ему дорога. Значит, не любит? Да?

– Катенька, а может он просто не умеет говорить о любви.

– Он умеет, мамочка, он очень умеет, он это говорил Кире… И еще двум девушкам. Как только захотел их охмурить, так и признался в любви. А Кира… Кире он тысячу раз говорил, что любит. Хотя, с другой стороны… Кира клещами и пытками не только признание в любви может вытащить. Но ее он точно не любит. Ее нельзя любить. Она злая, завистливая, очень чопорная и звонит Андрею по сто раз в день. И скандалит. Нет, Андрюша ее не любит, это я знаю наверняка. Ее он только терпит, и то с трудом. А меня? Он мне этого не говорил.

– А у вас что-то было?

– Ничего! Честное слово, ничего. Только целовались. Сегодня…

– Знаешь, доченька, мне кажется, что тебя-то он как раз и любит. Раз не говорит это слово, которое для него ничего, как я поняла, не значит, кроме способа охмурежа.

– Ты думаешь? – с надеждой переспросила я.

– Да, Катенька. Только…

– Что? Ты о том, что у Андрюши есть невеста?

– Да, солнышко. Нехорошо это, он ведь почти женат.

– Мамочка, он с Кирой хочет расстаться.

– Из-за тебя? – мама всплеснула руками и закачала головой.

– Нет-нет, он давно уже на дух ее не переносит. Это правда, и это не из-за меня. Только он никак не может с ней расстаться из-за того, что она все время его шантажирует. То она его шантажировала голосом на Совете директоров, то скандалом на показе, а теперь шантажирует продажей акций или разделом компании. Представляешь? Она и нас всех уволила шантажом.

– Катенька, а вы бы Колей помозговали, как ее акции выкупить, вот она и не смогла бы больше твоего Андрея Павловича шантажировать.

Как же мне это понравилось! И то, что мама сказала «твоего Андрея Павловича» и то, что она нечаянно подбросила мне одну идейку. Как я думаю, осуществимую идейку.

– Девочка моя, я знаю что это такое любить и я тебя понимаю. Только глупостей, доченька, не наделай. Люби, живи, будь счастлива, только будь аккуратна. Сама же говоришь, что он бабник.

– Мамочка, ты за меня не волнуйся, я буду аккуратна, честное слово. А он, он не бабник, просто он еще не… Я должна хотя бы попробовать. Помнишь, как папа говорит, что лучше пожалеть о сделанном, чем всю жизнь жалеть о том, что даже не попробовал? Ты благослови меня, ладно?

– Я тебя благословляю, Катенька.

– Спасибо, – я легла, мама укрыла меня одеялом и я провалилась в сон.

Андрей не обманул, приснился. Только я даже маме никогда не смогу рассказать этот сон. Стыдно…

POV Андрей Жданов.

Черт возьми, да что же она со мной сделала? Приворожила, что ли? За ночь не уснул ни на секунду, только закрою глаза, Катька, как наваждение. То ее огромные глазища спрашивают-умоляют: «Дяденька, а вы меня не обманете?», то ее красивые, чувственные, сексуальные, манящие губы, и прелестная улыбка, сразу после снятия брекетов, то горько плачущая Катюша в зеркальном зале: фигурка-топлес, руки, прикрывающие грудь и голова опущена. А поцелуй, когда я отнимал ее жвачку, а еще… а еще… и еще…

В половине шестого я поднялся. Чего плющить подушку, если сон заблудился в грезах? Лучше сделать что-нибудь интересненькое, и какое счастье, что у нас теперь есть всякие круглосуточные магазины.

Для начала я купил всякие тапочки, пижамки-халатики, зубную щетку и прочие мелочи. Кстати, о тапочках для себя я тоже не забыл, как говорит Амура, были бы тапки – хозяин найдется. Нет, вы не подумайте, я не нахал, какой-нибудь, не то что я собираюсь поставить у вешалки тапки и все, типо место занято. Нет-нет. Но вот привезем мы Катюшин чемодан, хозяйка пригласит в дом, а у меня – опаньки, и тапочки есть с собой. А то, что уходя забыл забрать… Ну, вот такой я, рассеянный.

Потом заехал в продуктовый и купил всяческих разностей. Кушать-то девочке надо? Кофе пить надо? А чай? А как без чая, обязательно надо. А вино, виски, коньяк? Вдруг мама придет навестить ее, будет чем угостить. А не мама, так какой-нибудь непосредственный начальник…

Потом заехал еще в цветочный, и с семь двадцать уже забил холодильник и стол продуктами, на диван сгрузил домашнюю одежду и всякую утварь, а наверх, а посреди комнаты в двух ведрах, взятых у консьержки поставил все букеты. Правда один взял с собой. Теперь можно было ехать за Катюшей.

Катенька выпорхнула из подъезда в своей новой одежде и безо всякого чемодана, помахала мне рукой, я вышел из машины и пошел к ней.

– Привет, я соскучился, – ткнулся я носом в ее макушку. – Это теб…

Но тут двери подъезда снова отворились и на крыльце появилась уютная, полненькая женщина средних лет.

– Мамочка, это… – Катя замялась, явно не зная, как меня представить.

– Андрей Павлович. – пришел я ей на выручку. – Катюшин начальник, вот забираю ее в командировку. Спасибо вам…

– Елена Александровна, – подсказала Катя.

– Спасибо вам, Елена Александровна, за такую дочь. Это вам, – и цветы, предназначенные Катюше и кричащие о моей к ней любви на своем цветочном языке, пришлось преподнести маме.

– В командировку? Ну-ну. Забирай-ка ты ее Андрюша, побыстрее, а то Валерик приедет с вокзала, будет вам обоим командировка. Уж такая командировка будет, что тебя на сборы заберут, а Катюху на губу посадят. А за цветы спасибо. И за Катю. Кабы не вы, я и не знала бы, что она красавица. – Елена Александровна передала мне небольшую, но довольно тяжелую сумку от которой пахло корицей, уютом и бабушкиными пирожками.

– Мамочка, я позвоню.

– Идите дети, – Елена Александровна нас перекрестила и мы побежали к машине.

Вовремя, надо сказать побежали-сбежали, во двор въезжала голубая ВАЗ-21, любимое чудовище Валерия Сергеевича, отца Катюши.

POV Катя Пушкарева.

Пока мы ехали, я объяснила Андрюше, отсутствие чемодана, мамино «Андрюша», и все остальное.

– Я приехала, папа уже спал. А мы с мамой проговорили несколько часов. Знаете, Андрей Пав…

– Катенька! Опять?

– Я стараюсь, Андрюша. Правда. В общем, я рассказала маме почти всю правду. Не рассказала только о «НикаМоде» и наших проблемах. Мама знает, что я… Что мы вчера целовались.

– И она меня не прибила! Катька! Она меня не прибила! У тебя мировая мама.

– Я знаю.

– Кать, а что там в сумке? Аромат… Мммм… Даже голова кружится. У меня маковой росинки во рту со вчерашнего ресторана не было. Не спал, не ел, все о тебе, свет очей моих, думал.

– Бедненький. Ты с чем пирожки любишь?

– С капустой.

– Держи пока один, а приедем, я тебя накормлю. Только нужно чайник… А ерунда, я в кастрюльке воду согрею.

– Знаешь, Катюха, мне это в тебе ужасно нравится.

– Что?

– Ты не делаешь проблем на ровном месте. Нет чайника – будет вода в кастрюльке. Кира бы сей… Кать, прости, я не хотел вас сравнивать. Это я от восторга и обожания.

– Да, ладно. Слушай дальше. Папа сегодня уехал на вокзал, я собрала чемодан, а мама спрашивает: «Тебе там что-нибудь нужно»? А зачем оно мне нужно? Мне эти бабкины тряпки совсем не нужны. И мама спрятала чемодан в кладовку подальше от папы. И пожелала мне удачи. Это все. А! Нет! Не все. Я еще самое главное забыла.

– И что у нас главное?

– Ты мне приснился.

– Правда? И как?

– А вот этого я тебе никогда не скажу.

– Да и не говори, я сам когда-нибудь подсмотрю. Все приехали, выходи.

– Чур, я быстрее, – крикнула я и побежала в подъезд. А потом ждала у двери квартиры, пока Андрюша еле-еле поднимался по ступеням, испытывая меня на прочность и смеясь.

– Когда говоришь «чур», неплохо бы помнить, что у тебя нет ключей. Так что я быстрее.

– Я забыла, что ты их забрал, чтобы сделать запасные.

– Ладно, тогда мы вместе.

Андрей подхватил меня на руки, внес в квартиру и…

POV Андрей Жданов.

Я подхватил Катюшу на руки и внес в квартиру. Она огляделась, увидела продукты на столе, вещи на диване и цветы в ведрах посреди комнаты и расплакалась, как ребенок.

– Ну, что с тобой, детка? Тебе не нравится? Расценила все это как посягательство на…

– Нет-нет, Андрюшенька, мне все нравится. Очень нравится. Просто обо мне никто так не заботился, и никогда.

– Вот глупышка. Теперь у тебя есть я. Я буду о тебе заботиться.

– Да? А вдруг мне это только снится?

Пришлось ее чуть-чуть укусить, потом поцеловать, потом снова поцеловать.

– Не снится?

– Не снится.

– Тогда дай мне пару пирожков, умираю от голода. Держи ключи, держи паспорт, автобиографию, документы об образовании. Вот вроде и все. А, да! Скоро приедет Славка, на первый раз он поможет тебе с Алексом. Я ушел. Жду тебя одиннадцать в «Zimaletto». Повеселимся…

========== Премьера… ==========

POV Катя Пушкарева.

Я думала, что у меня обязательно должно быть déjà vu, ведь я уже вот так же входила в эту дверь, чтобы устроиться на работу, и Сергей Сергеевич Потапкин вот точно так же уже говорил:

– Стоп. Куда спешим?

– У меня здесь собеседование, – точно так же я уже отвечала. Так, да не так. Сейчас я себя чувствовала королевой (или королем) и никакой зажатости, никакого страха у меня не было. Гордо поднятая голова, загадочная улыбка, наглый и самоуверенный взгляд, отвечаю, словно делаю одолжение.