Текст книги "Парень его мечты (СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

14. Не оказывая никакого сопротивления Роман прокатился в убойный отдел, где был допрошен с пристрастием и рассказал абсолютно все, что знал, умолчав о том, что этой информацией владеем и мы с Катей. Хорошо еще, что каждое его слово за час до его допроса было подтверждено Сергеем Сергеевичем Потапкиным. Обвинение в сокрытии с Малиновского не сняли, но его самого выпустили под подписку о невыезде.

15. Учитывая, что у Лариной нет никаких родственников, на опознание тела попросили проехаться все того же Ромочку. И он проехался. И опознал… И в ту же минуту услышал из разговора за спиной, что Киру Юрьевну Воропаеву удалось задержать по подозрению в убийстве, хотя на руках у нее были билеты до Лондона на вечерний рейс, и она кричала благим матом, что ей необходимо лететь, что от этой поездки зависит вся ее дальнейшая жизнь.

16. Роман позвонил Николаю, чтобы обсудить с ним ситуацию и решить стоит ли заявлять о попытке отравления. Маша почему-то оказалась рядом с Колькой и вот они все собрались на совещание в нашей квартире буквально за полчаса до нашего возвращения…

========== В суматохе дел… ==========

POV Катя Пушкарева.

Кажется, Андрюша все-все разложил по полочкам, все, что было возможно. А вот что делать с этими раскладками нам всем еще предстояло думать, думать и думать. Только я лично меньше всего сейчас способна была думать. Очень хотелось в душ и спать, больше ничего. Я умоляюще взглянула на жениха и он все понял.

– Ребятки, давайте-ка по домам. Время позднее, все устали, все равно мы сейчас ничего не придумаем, а Катюше нужен отдых. Будь тут еще пару комнат…

– Андрей Павлович, вначале вы сказали, что Кате нельзя нервничать, теперь, что ей нужен отдых. Кать, ты беременна? – наивно и громко спросила Тропинкина.

Мы с Андреем переглянулись. Я мысленно показала ему кулак, он так же мысленно пожал плечами, мол, прости, так уж получилось.

– Да, Катя ждет ребенка, – и улыбка Чеширского Кота обнажила все тридцать два зуба Андрюши!

– Во дурак-то! Катька, как я рада! Дядя Валера убьет вас обоих! – три возгласа слились в один гул.

– Малиновский! – у Андрюши даже лицо потемнело. – Еще одно слово и от дома тебе будет отказано. Дурак у нас – это ты. Да не простой дурак, а подкидной! С подкинутым трупом. Все, давай, вали отсюда. Разозлил ты меня не по-детски.

– Жданчик, ты чего? Я же… Ну, просто… Ну, помнишь мы с тобой всегда пили за безопасный секс… И все такое. А так-то… Ну… Если тебе приспичило папашей стать, то я не возражаю.

– Спасибо, Роман Дмитриевич, что не возражаете против нашего ребенка, – у меня тоже губы надулись, как у Андрюши.

– Ой, да бросьте вы обижаться! – Маша больше не плакала, ее лицо осветила такая открытая улыбка, что можно было подумать, будто это она ждет маленького. – Разве Роман Дмитриевич может понять, какое это счастье, когда появляется маленький? Он же не человек, он гуляющий сам по себе член. Не парламента, а междуножья. А той головой не думают, и сердца там нет.

Теперь пришла Ромкина очередь обижаться.

– Мария, я кажется, не давал повода…

– Давали-давали, – засмеялась Тропинкина.

– А я предлагаю выпить за такую хорошую новость. Потихонечку все уладится, и дядя Валера как-нибудь успокоится. А ребеночек, это всегда хорошо, – разрядил обстановку Колька. – Давайте не ссориться, у нас и так достаточно поводов для…

И тут зазвонил мобильный Андрея. Он глянул на дисплей и сделал огромные испуганные глаза.

– Катюха, мы забыли родителям отзвониться! – нажал кнопку соединения. – Мам, мы только что до дома добрались. Пробки. Я сам хотел вас набр… Что?.. Да как она посмела?.. Что?.. Вот дрянь. Мама, ты папе врача вызови и скажи ему, чтобы не расстраивался. То, что она арестована только поможет нам осуществить мой план. Она посговорчивей станет, да и Сашка тоже. Дай папу, пожалуйста… Что?.. Вот гадина! Скажи ему, что я обещаю, «Zimaletto» не будет даже упомянуто. Что?.. Хорошо, я записываю… Ага… ноль, семь, восемнадцать? Мгм… Игорь Петрович? Ма, спроси у отца, может лучше наших адвокатов привл… Понял! Все сделаю. Перезвони мне после визита врача… Катя хорошо! И чувствует себя тоже отлично… Да, обязательно!.. Вот, передает тебе привет и шлет воздушный поцелуй. Пока, мамочка.

Андрюша нажал кнопку разъединения. Совершенно диким взглядом оглядел присутствующих, на мне, почему-то не сфокусировался. Сфокусировался на рюмке с водкой, подошел к столу, молча опрокинул в себя содержимое рюмки и только тут обратил внимание на тревожную, какую-то выжидательную тишину.

– Вот же сука!

– Ты о Кире? – сразу поняла я. – Что она еще вытворила?

– У нее было право на один звонок, Катенька. Как ты думаешь, кому она позвонила?

– Папе?

– Папе!

– Вот же сука, – вырвалось и у меня. – Андрей, не тяни кота за хвост. Рассказывай. Что с Павлом Олеговичем?

– Был приступ стенокардии. Скорая уже уехала. Сейчас ждут семейного врача.

– Чувствует себя папа как?

– Приступ сняли. Ему получше, только он очень переживает. И за Киру, несмотря ни на что, он чувствует свою… ответственность, что ли, за нее перед покойным другом. И за «Zimaletto», конечно переживает. Нам такой пиар ни к чему.

– Жданов, черт побери! Ты можешь рассказать нормально, что произошло? – окрысился Ромка. – Сам говорил, что Кате нельзя нервничать, а сам кота за хвост тянешь.

– Успокойся, защитник беременных, – усмехнулся Андрюша. – Значит так… У Киры было право на один звонок. Она позвонила отцу, сказала, что ее арестовали… Кстати, ее арестовали или задержали?

– Арестовали. Предъявили обвинение в убийстве, – ответил Роман.

– Ясно. Короче суть Кириного монолога была такова: она никого не убивала, ее подставляют, одна она отдуваться не собирается и если ее не вытащат, она потянет за собой и Ромку, и меня, и «Zimaletto» вместе со всеми потрохами.

– Вот же сука, – сказала теперь уже Маша. – А вы-то при чем, Андрей Павлович?

– Ну, как это при чем? При всем! Если уж на Киру «повесят», это она так сказала – повесят убийство, то она будет давать интервью и всем заявлять, что это я довел ее до такого состояния, что из-за меня она стала убийцей. Мол, я изменял ей направо и налево, вот она и сорвалась. А… еще она сказала папе, что я теперь педик, и что это тоже станет известно прессе.

– Андрюша! Но это же практически признательные показания. Неужели Кира действительно убийца? – меня передернуло.

– Не знаю. Это признательные показания для нормальных людей, а чокнутые таким образом могут всего лишь пытаться шантажировать. И потом, Катенька, мне не нравится как ты выглядишь. По хер всех убийц и вурдалаков. Конференц-зал закрывается. Все по домам. Пока Катя не отдохнет, я никого не хочу здесь видеть.

– Андрюша! – мне уже было не до отдыха. – Я не больна, спать не хочу, в самолете выспалась! Да и отдыхать я вряд ли смогу в такой ситуации. Так что никто никуда не расходится. Маша, Колька и Ромка идут покупать надувные матрасы и подушки. Спальники тоже можно, у нас нет такого количества одеял. А мы с Андреем пока принимаем душ, переодеваемся и ждем вас на второе, более продуктивное заседание в нашем конференц-зале. Андрюшенька, ты же не возражаешь, правда?

– Возражаю, но понимаю, что это бесполезно. Только давайте мы все же поступим немного не так. Мария с Николаем за покупками, а Ромка на балкон – звонить, звонить и звонить.

– Куда это?

– Во-первых, одному частному сыщику, во-вторых, папа дал мне номер телефона адвоката по уголовным делам для Киры. Сказал, что лучше не трогать законников «Zimaletto».

Андрюша заметил растерянное лицо Кольки, и… Господи! Ну, какой же он самый-самый. Он сразу понял, что дело в деньгах, и незаметно сунул Зорькину свою визу в руки так, чтобы Машенька не увидела.

– Маш, – отвлекла я Тропинкину, – ты на цену не смотри. Возьмите один двухспальный матрас и один полуторный. И вообще, ты же женщина, соображаешь, что нужно покупать.

– Договорились. Мы еще и насос купим.

– Правильно. Все, идите. – ребята ушли.

– Малина, давай на балкон! Катя – в душ!

– Надо же, – засмеялся Ромка, – делает вид, что построил всех. А построила всех Катюха.

POV Андрей Жданов.

Ночка выдалась та еще. Врагу не пожелаешь. Катина квартира постепенно из уютного семейного гнездышка превращалась сперва в зал заседаний, потом в ночлежку, а потом, когда вначале приехал Глеб Семенович – частный детектив, а затем и Игорь Петрович – адвокат, и в проходной двор. Хорошо, что девочки около двух часов ночи сдались. Катька вырубилась на диванчике и я отнес ее к нам в кровать, а Маша прилегла в гардеробной на матрасе, сказала, что на пару минут, и верно, уже через пару минут Николай накрыл спальником мирно спящую Машеньку, нежно поцеловал ее в куда-то в висок и вышел к нам.

Мы с мужиками переместились на балкон, где под бутылочку виски, купленную, кстати, Колькой по настоянию Маши, и порешали все (ну или почти все… о своем плане я не собирался никого ставить в известность) задачи на завтрашний день.

Итак:

Глеб Семенович должен взять в оборот Викторию – это раз. Начать расследование самого убийства – это два. Переговорить с Потапкиным и отследить все связи самой Лариной – это три. Держать меня в курсе дела – это и раз, и два, и три, и десять.

Игорь Петрович прямо с ура должен направиться в следственный изолятор – это раз. Заявить о себе, как об адвокате Воропаевой – это два. Переговорить, а точнее допросить Киру – это три. Добиться для Киры разрешения на свидание со мной – это четыре. И, конечно же, держать меня в курсе дела.

Роман, Николай, Мария и Екатерина с утра отправляются на работу и работают не за страх, а за совесть.

Я… А я с утра начинаю осуществлять свой план, а затем тоже спешу на работу… Вот такие пироги, братцы-кролики.

И только около четырех, когда уже Игорь с Глебом собрались уходить, из гардеробной выползла заспанная Мария.

– Ребята, а вы рассказали детективу, что вас пытались отравить?

– О черт! – заорал Ромка, но заткнулся, увидев, что я готов его сам заткнуть.

– Кто вас пытался отравить? – шепотом спросил Глеб.

Пришлось снова перемещаться на балкон, там можно было разговаривать без опасения разбудить Катюшу. Николай быстро и четко рассказал адвокату и сыщику историю с рюмочкой коньяка и суточным сном, не забыв упомянуть, что при пробуждении у них было тяжелое физическое состояние и невероятная ясность ума.

– Вы сделали анализы? – спросил Глеб.

– Нет. Но мы все бутылки из моего кабинета перетащили в багажник моей машины.

– Я надеюсь, что вы были в перчатках?

– Я похож на дебила? Да? – полез Роман на рожон.

– Не всегда, – скромно сказала Машка. – Но с вами же был Николай, так что шансы найти отпечатки все же есть. – заржали все, а Ромка, так громче всех.

– Перчаток у нас не было, я пакет целлофановый на руку надел и очень аккуратно составил все бутылки в коробку.

– Машина где?

– Внизу.

– Пошли, я заберу твою коробку.

Наконец, Глеб с Игорем ушли. Ромка тоже спустился с ними, чтобы отдать детективу спиртное. Маша отправилась в гардеробную, Колька в ванную комнату. Я уже как-то рассказывал, что она огромная и двухспальный матрас там запросто поместился. Но тут вернулся Роман и завыё… завыпендривался.

– Вы что? Вы с ума сошли? Я с мужиком спать не буду!

– Жданов спит и не жалуется, – раздался откуда-то из-под потолка Катькин голос.

Это было последней каплей. Мы ржали так, что тряслись не только стекла, но и стены. Мы ржали долго, выхохатывая из себя страх и напряжение целого вечера…

А уже в десять утра я, побритый, отглаженный чистенький, благоухающий, с огромным букетом ярко-красных роз и взором, который я с большим трудом, но сумел зажечь, постучал в двери с красивой табличкой на которой была такая знакомая фамилия…

Комментарий к В суматохе дел…

* Поздравляем всех, кому это актуально с праздником!

Хаг Суккот Самеах!

========== На голубом глазу… ==========

POV Андрей Жданов.

Да понимаю я, что надоел вам всем до чертиков своими лирическими и не очень отступлениями. Но… Но мне необходимо объяснить и вам, и тем более себе, почему я решил, что Катюша пока, хотя бы пока, должна оставаться Алексом. Хотя бы до тех пор, пока не станет понятно, кто такая Кира. Она действительно убийца или ее подставляют.

…Катька мирно посапывала у меня на груди, из ванной доносился раскатистый храп то ли Ромки, то ли Николая, а я все не мог никак уснуть. Понятно, что когда в доме столько людей ни о какой близости с Катей и речи быть не могло. Но никогда еще Катенька, сама того не подозревая, не была мне ближе. Такой родной и близкой я ее почувствовал впервые, вернее даже нее ее – их, мою жену и мою дочь. Моих навсегда, до последнего вздоха. И я испугался. Я очень испугался за них.

Мне вдруг пришло в голову, что если Кира только за мимолетную связь со мной могла решиться на убийство Натальи, то Катю она не пощадит тем более. Мало того, что она всегда ненавидела мою девочку, так еще и я посмел… нет, не завести интрижку, а полюбить. Полюбить именно ее, Кириного злейшего врага. Да не просто полюбить, это бы может Кира и расценила, как блажь, а вот то, что я осмелился захотеть детей именно от нее, от Катеньки, это… это приговор. Так что пусть уж она пока побудет Алексом. И мне спокойнее, и Катя с Анюткой целее.

И… и простите, что отнял ваше время…

В десять утра я, побритый, отглаженный чистенький, благоухающий, с огромным букетом ярко-красных роз и взором, который я с большим трудом, но сумел зажечь, постучал в двери с красивой табличкой на которой была такая знакомая фамилия: «Воропаев А. Ю.»

Да-да-да! Я шел к СашЕньке, объясняться ему в любви и… делать предложение (об аресте Кирюши я «знать не знал»). Какое? Не скажу, сами узнаете, если будете читать дальше. Может, руки и сердца вместе с постом президента, а может, и продать мне его акции. Теперь было очень важно все выдержать, не полезть в драку, если повод даст, и заржать, если этот придурок обделается. А главное, как следует запугать Сашку, неважно чем, своей ли неадекватностью, крахом ли «Zimaletto», грозной ли рожей. Неважно! Лишь бы ему захотелось немедленно избавиться от акций.

Как этого достичь, хрен знает, но, как говаривал Наполеон: «Нужно сперва ввязаться в бой, а там видно будет». Ну, что, Жданов? В бой? За Катеньку, за Анечку?

– Марина! – голосом Сашки заверещал селектор на столе в его приемной.

Видно, начальнику не по душе стук в двери пришелся. Скорее всего, к их чиновничьему величеству не принято со стуком вламываться, а принято чтобы о визитере секретарша доложила, да еще и одобрение на вход получила. Это же не ко мне в кабинет ногой двери распахивать, правильно? Ну, а как Марина ему чего-то ответить могла, если я еще минут пять тому назад позвонил ей, и от имени более высокого начальства потребовал, чтобы она немедленно, вот прямо не задерживаясь ни на одну секунду мчалась в четвертый корпус, в рЭсторацию их чиновничьих величеств и помогала организовывать банкет, а Александру Юрьевичу чтоб и словом обмолвиться не могла, потому как это сюрприз для ее драгоценного начальника, потому как оне на повышение пошли. Дождался в сторонке пока Марина выскочила из приемной, вошел внутрь и двери за собой замкнул.

Я еще раз постучал, зная характер СашЕньки, дождался пока он нервно сам распахнул двери и сунул ему с ходу букет роз в руки. Очень важно было его огорошить сразу…

– Сашка, мне нужно с тобой поговорить. Это очень срочно и очень важно!

– Жданов? Ты что, сдурел? – на всякий случай Воропаев высунул голову в приемную и ошалело огляделся. – Это что? – он завертел букет в руках. – Ты случаем адресом не ошибся?

Значит, о Кире он еще ничего не знает, иначе начал бы разговор с ее ареста и плевать бы ему было на цветы. Замечательно! Главное все сделать вовремя!

– Нет. Не ошибся. Я, Сашка, к тебе.

– А веник чего приволок?

– Это не веник, – я даже губы надул. – Это прекрасный букет. Там еще записка есть. – и я потупился.

– «Тебе от меня», – прочел Сашка, сделал квадратные глаза, губы его вытянулись в ниточку и противно задрожали. Есть! Первый выстрел и сразу, можно сказать, контрольный в голову. – Жданов, ты охуел?

– Да нет, Саш. Я не охуел. Я решился!

– На что? – я заметил, как Сашка начал лихорадочно шарить рукой под столешницей, а чё там шарить, в приемной никого нет, и пока я не отомкну, так никого и не будет. – Андрюша, ты успокойся. Давай поговорим нормально, без нервов. – вторая стадия! Решил, что я кукукнулся.

– «Э, нет, милай, это было бы для тебя слишком просто», – подумал я, а вслух сказал: – Саш, я только вчера из Лондона. Поговорил с родителями, сознался им во всем.

Катька была права, пора менять профессию, актер я, как есть, актер! Вон даже слезы набежали на глаза.

– Андрей, – ого! Андрей! Это впервые. Обычно или пренебрежительное Жданов, или панибратское Андрюха, а тут целый Андрей! Расту. – Давай спокойно поговорим. Я не понимаю, чего ты хочешь. Я вообще не понимаю, о чем ты пытаешься мне сказать.

Не понимает он, блин, а как диктофон с компроматом на Катюшу приносить, так это он понимал. И никакой растерянности во взгляде, одно превосходство, пока мордой в дерьмо не окунули. Вот когда окунули, взгляд аккурат стал такой, как сейчас – испуганный, растерянный, подобострастный.

– Хорошо, давай спокойно поговорим. Давай, – я снял очки, потер переносицу, словно очень волнуюсь. Затем решительно водрузил их на место и сказал, словно в омут нырял: – Сашка, люблю я тебя! Давно люблю, очень давно… И вся наша… Все наше… Вся вражда, это потому, что я и себе-то боялся признаться, не то что тебе или кому-то еще.

Сашка даже пригнулся и начал лихорадочно взглядом обшаривать стены и потолок, как будто оттуда пули свистали поверх его головы. Это уж потом я догадался, что Санек таким образом камеры скрытые выискивал.

– Ты что? Ты так шутишь, что ли? Или какую-то новую пакость задумал? – а голос дрожит, словно у Паниковского, пойманного с ворованным гусем в руках.

– Сашка, ты только не нервничай, я сейчас все-все тебе расскажу. Все-все, по порядку.

– Все-все?

– Все-все!

– Не надо! Все-все не надо. По крайней мере не сейчас.

– Ох, Сашка, Сашка. Я решился, пришел к тебе чтобы… а ты… Да послушай же ты меня, Сашенька, – я схватил его за руку, словно в порыве страсти.

Ну, что вам сказать? От отвращения передернуло нас обоих, и руку он сразу выдернул, надеюсь, решив, будто меня дернуло током от страсти, иначе ничему не поверит.

– Андрей, успокойся. Присаживайся, успокаивайся и, – тут он тяжело вздохнул, словно осознав, что спорить с сумасшедшим бесполезно, проще выслушать, – и рассказывай, если так уж невмоготу стало.

– Саша, я же за тобой наблюдал, все время наблюдал. Ну, не нужны тебе бабы, никак не нужны. Ты же не любишь их, презираешь. Вика как-то Кире рассказывала, как ты ее тра…

– Заткнись! – заорал Сашка. – Заткнись немедленно! – ого! А вот это уже интересно, и даже очень. Неужто Санек и правда… Впрочем, какое мое дело?

– Прости, Саш, я не хотел. Прости.

– А чего? Чего ты хотел? Говори!

– Не психуй, ладно? Я все тебе сейчас объясню. В общем, я влюбился в тебя, а ты не обращал на меня никакого внимания. Вот я и решил… Правда тогда я еще не давал себе в этом отчета… Вот я и решил стать президентом, поднять «Zimaletto» на самую вершину модного Олимпа, а потом предложить тебе совместно управлять компанией, или вообще уйти от руководства и подарить тебе президентский пост. Глупо, да?

– Ну, если это любовь… – попался на крючок Сашка, – то никакие безумства не глупы.

Мечтательная улыбка уже украсила его порочные губы, а взгляд заволокло перспективой. Так захотелось ему сказать: – Закатай губу, дурик, – но я смолчал.

– Ты хочешь отойти от руководства «Zimaletto», и добровольно передать мне президентский пост?

– Уже нет.

– Не понимаю. Тогда зачем ты пришел?

– Чтобы спасти тебя, свою единственную любовь.

– Жданов! Может, мне вызвать бригаду медиков?

– А может, ты лучше меня дослушаешь?

– Ну, хорошо. Говори.

– Вчера я вернулся из Лондона.

– Ты это уже говорил.

– Но я не говорил, что сознался во всем родителям.

– Что? В чем?

– В том, что я тебя люблю, что больше не стану скрывать свою ориентацию. И в том… что я оказался не очень успешным президентом. В «Zimaletto» очень много проблем, Сашка. Наши акции сейчас стоят дорого, но это пока никто ни о чем не знает.

– Ч-ч-ч-что? Андрей, я ничего не понимаю.

«Конечно не понимаешь, тебе и не надо ничего понимать, тебе надо захотеть сбросить все акции», – подумал я.

– Зачем ты пришел, чего ты хочешь? – и голос больше не дрожит, только дикая усталость появилась. Даже жалко стало его, бедного.

– Репутация компании, когда я всем объявлю о своей сексуальной ориентации резко поползет вниз, согласен?

– Да!

– Если бы ты был мне безразличен, я сбросил бы свои акции, вот даже тебе. И ты бы с радостью их купил, если бы не знал ничего. Правда?

– Да!

– Но я этого не хочу, я люблю тебя. Поэтому предлагаю сейчас… – я как бы ненароком глянул на часы. Ну, давай же Игорь Петрович, не подводи, звони. – Пока еще это возможно, продавай свои акции. Я нашел покупателей. Продавай, я тоже продам акции родителей и свои. Я нашел прекрасного брокера, мы вложим деньги и будем получать прибыли намного больше, чем сейчас. Только нужно поторопиться с продажей акций и с вложениями. И жить будем вместе, ты как не против?

– Жить? Вместе с тобой? С ума сошел? А что сказали родители?

– А что они могут сказать? Плачут.

– А ты не врешь?

– Ну, позвони в Лондон, спроси сам.

– Слушай, а зачем торопиться с продажей акций?

– Пока еще никто не знает ни обо мне, ни о положении дел в компании, ты можешь взять хорошую цену.

– Я так и знал, что тебе нельзя до… – в эту секунду раздался долгожданный звонок на Сашкин мобильный. – Алло… Да, Александр Юрьевич. Кто это?.. Да, Кира моя сестра… Что?.. Когда?.. Вы ее адвокат?.. Господи! Что же делать?.. Нет!.. Нет!.. Главное, чтобы это не просочилось в прессу… Вы меня слышите?.. Простите, как вас зовут?.. Ага… Игорь Петрович, делайте все возможное, но никакого разглашения.

Пот ручьями тек с Сашкиного лба. Еще бы, узнать, что сестра арестована, для любого человека этого станет ударом. Но я ошибся. Передо мной был не человек, а скорпион, и ничего, кроме собственной шкуры и собственных денег его не волновало.

– Сашенька, что случилось?

– А? Да так, ничего особенного. Кира со своей ревностью.

– Что Кира?

– Да… Ерунда. Напилась, устроила в ресторане дебош. Звонил ее адвокат. Ну, ты слышал. Я попросил чтобы он замял дело. Не хватало еще больше репутацию «Zimaletto» уронить.

Сашка начал лихорадочно набирать какой-то номер на своем мобильном.

– Маргарита Рудольфовна? Здравствуйте. Вот тут ко мне пришел Андрей, он говорит… Что? – дальше Сашка слушал молча, настолько молча, что даже «до свидания» не произнес, дал отбой. Помолчал, подумал и повернулся ко мне. – Знаешь, Жданов, а я согласен продать акции. Другого выхода я просто не вижу.

– И мы будем жить вместе? – спросил я на «голубом» глазу…

========== Понедельник – тяжелый день ==========

POV Андрей Жданов.

У нас ничего не получалось, вот просто совершенно ничего. Не стоило и начинать… Под аккомпанемент записи нашего с Сашкой разговора не стоило и начинать сексуальные игры, несмотря на то, что мне просто необходимо было убедиться, что все у меня с ориентацией в полном порядке, и женщины, во всяком случае одна женщина, волнует меня, как и прежде.

Первый раз Катя скатилась с меня от смеха, когда услышала: – «Сашка, люблю я тебя! Давно люблю, очень давно… И вся наша… Все наше… Вся вражда, это потому, что я и себе-то боялся признаться, не то что тебе или кому-то еще».

Но тогда мы все еще не поняли, что одно из двух нужно заканчивать – либо любовные игры либо прослушку. Мы продолжили и то, и другое. Естественно, что после слов, правда теперь уже Сашкиных: – «Ну, если это любовь… то никакие безумства не глупы», – Катюха снова рухнула на кровать, сотрясаясь от дикого хохота.

А вот после моих слов: – «Чтобы спасти тебя, свою единственную любовь», – все упало уже у меня. Причем в этот вечер окончательно. И нам не осталось больше ничего, как слушать дальше, ржать и комментировать наш с Сашкой диалог.

– Знаешь, Жданов, а я согласен продать акции. Другого выхода я просто не вижу.

– И мы будем жить вместе? – тоном наивного дурачка.

– Давай вначале решим все дела, а уж потом будем говорить о любви и прочем.

– Как скажешь. Ради тебя я готов на все.

– У тебя и правда есть кому сбросить акции по нормальной цене? – в голосе Сашки недоверие, но и нетерпение тоже.

– Есть, Сашенька, есть. И цену дает хорошую, особенно учитывая нашу ситуацию. Давай сегодня в семь вечера…

– Нет-нет, вечером я, – перебил голос Воропаева, – я очень занят.

– Ну, ладно, если тебе вечером некогда, давай встретимся с покупателем завтра или послезавтра.

– Катюха, если бы ты видела какими бешеными глазами Сашка на меня посмотрел. Просто безумными.

– Так это он боялся, что ты, а главное покупатель, узнает об аресте Киры и цены на акции резко пойдут вниз.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Вот же гнида, даже на сестру плевать.

– Вот за свою жадность и наказан. Небось сейчас кусает себе локти.

– Да пусть хоть печень себе выгрызает. Какое нам дело. Он сам захотел этого.

– Вот именно. Ну и крыса, так ему и надо. Давай слушать дальше, – несмотря на все напряжение и нервозность дня, сна у Катьки не было ни в одном глазу. Зато нетерпение и любопытство были в обоих.

Я снова включил диктофон.

– Нет, Андрей. Ни завтра, ни послезавтра у меня не получится, – небольшая пауза, и радостным, от того, что ему удалось придумать убедительную ложь, голосом: – Я могу сейчас. Прямо сейчас. Вечером я должен лететь в командировку…

– Представляешь, – я нажал паузу, – как раз в этот момент мне позвонил Игорь Петрович и выдал новость дня! Я впадаю в прострацию.

– Ого, просто как по заказу!

– Ага. Не знаю, как мне вообще удалось скрыть свое потрясение от Сашки. Честное слово, не понимаю…

– Это потому, что ты у меня гений. Я бы не смогла. У меня бы рот как открылся от удивления, так и выдал бы всю информацию сразу.

– Не наговаривай на себя, Катюша. Ты тоже прекрасно умеешь играть. Фигушки мне удалось бы сыграть тетку так, как у тебя получается играть Алекса.

– Зато голубого ты играешь очень убедительно, – захохотала невеста. – Не отвлекайся, давай слушать дальше.

– Да нечего там уже слушать. Я в двух словах перескажу и достаточно.

– Хорошо, пересказывай.

– В общем, мне Игорь Петрович как сказал, что даты не совпадают, так я вначале немного запаниковал внутренне. Ты ж понимаешь, если бы Сашка узнал об этом, ни о какой срочной продаже акций речь бы уже не шла.

– Конечно понимаю.

– Ну вот… А так я сделал вид, что иду на поводу Сашкиного желания, спросил его когда он сможет подготовить документы. Ты ведь понимаешь, что там нужно кучу документов составлять.

– Еще бы не понимать, два часа над договором и актом купли-продажи просидели с Колькой, да еще юристов подключили.

– Умница ты моя.

– Колька тоже умница.

– Колька тоже умница, – послушно повторил я. Катюха вообще очень ревностно следила за тем, чтобы всем близким ей людям не забывали воздавать должного. – Зато мы все успели сделать.

– Хорошо, что ты сразу ему позвонил.

– А день у нас вообще выдался на редкость хорошим и удачным. Если не считать моего вечернего фиаско.

– Андрюшенька, это не твое фиаско. Не говори ерунды. Никто на твоем месте после такого трудного дня, да под запись собственного разговора с этим упырем, не смог бы даже попытку сделать. А ты… Ты гигант!

Катя была права, день сегодня был не только хорошим, но и невероятно трудным. Ну, посудите сами…

Сашка просит о немедленной встрече с потенциальным покупателем и как раз в этот момент Игорь Петрович сообщает мне, что по результатам вскрытия дата смерти Лариной почти на целую неделю не совпадает с тем самым днем, когда к нам в квартиру вломился Роман и заявил, что Ларина мертва. Наталья погибла на целую неделю позже, причем от удара тупым твердым предметом в затылочную (!) часть! Представляете мой шок? Это значило, что с места происшествия Ларина или ушла сама, или «ее ушли» живой. А убили/добили ее только через неделю. В этой ситуации могло быть огромное количество версий, и будь у Киры другой адвокат, он бы немедленно добился ее освобождения под подписку о невыезде.

Нельзя было допустить, чтобы эта информация достигла Воропаевских ушей до того, как он продаст свои акции, никак нельзя было. Пришлось делать вид, что я, идя на поводу исключительно у Сашкиного пожелания, созваниваюсь с юристами компании «НикаМода» (да-да, именно это мы и решили, все акции скупит наша параллельная фирма) Филиным и Рулиным, умоляю их о немедленной встрече с Сашкой и его юристами и прошу подготовить договор о передаче акций и акт купли-продажи.

Нет, позвонил-то я на самом деле, но якобы только потому, что это нужно было прежде всего СашЕньке.

А через четыре часа все было закончено. Закончено удивительно просто и гораздо дешевле, чем я ожидал. Колька действительно умница! Не высовываясь и не обнаруживая себя, исключительно по мобильному слушая разговор Сашкиных юристов с нашими, вовремя дал команду адвокату «НикаМоды» сделать вид, что он получил сообщение об аресте Киры и резко «попытаться» свернуть сделку. Сашка сразу пошел на попятный и уступил в цене. Хорошо уступил!

Меня на самой сделке естественно не было. Да и в качестве кого я мог присутствовать на ней? В качестве Сашкиной невесты? Но Рулин с Филиным, перебивая друг друга, нам потом в лицах пересказали и как Сашка побелел, когда они «получив» сообщение начали между собой говорить, что вроде бы Воропаева арестована, и что сделку надо бы приостановить, так как акции сейчас начнут падать в цене; и как поспешно Воропаев сбросил цену, и как он строил ужимки, делая вид, что информация, это вовсе не информация, а так… сплетни; и даже как СашЕнька «позвонил» Кире и «поговорил» с ней, доказывая, что «слухи о ее аресте несколько преувеличены»*.

Так что все хороши были. И наша сторона, с намерением обмануть и Сашкина. А то, что нам повезло больше, так это не вина наша, а заслуга. Мы просто оказались умнее, да и обманывать, по большому счету мы никого не собирались. Деньги Воропаева ему тут же было предложено потратить на покупку акций компании «Нефтегаз», но… И это «но» дорогого стоило! А все почему? А потому, что Катюха гений!.. Вместе с Колькой. Конечно вместе с Колькой, кто спорит? Никто!

А что тут спорить, если и на этой сделке «НикаМода», наша такая «палочко-выручалочковская» компашка, нагрела свои ручонки, проведя сделку купли-продажи под своей эгидой. А что здесь такого? Компания-то инвестиционная! Имеет право. И теперь каждый месяц с Сашкиной ренты мы будем получать свои пять процентов. Мелочь, приятно! Приятно, черт побери осознавать, что заклятый враг нам же еще и платит. Теперь главное, чтобы никто никогда не узнал, что «Zimaletto» в закладе у «НикаМоды», иначе… Компания-то на Катьку записана!