Текст книги "Констанция (СИ)"

Автор книги: Finnis_Lannis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

– Не называйте меня Фреди, господин Бливиллис, – проговорил Фредерик напряженно, будто бы с неохотой признавая то, что ему это не по душе. – Хотя бы при ней.

Бливиллис засмеялся, вновь отстукивая ритм по столу. На этот раз ритм был сложнее – раз-два-четыре-четыре-три-два.

Констанция задумчиво следила за его пальцами, которые отстукивали чудесный ритм на деревянной столешнице. Как он мог не путаться в последовательности и держать одну скорость, было не понятно, но очень занимательно. Фредерик уловил ту же нить.

Он, взъерошив свои пепельно-черные волосы, восхищенно похвалил господина Бливиллиса в его игре.

Для второго, казалось, это было чем-то таким же обычным, как для человека трапеза.

– Констанс, тебе нравится еда здесь? – спросил в свою очередь Фредерик, подпирая рукой подбородок. Его кружка уже давно опустела. – Ты ее пробовала?

Констанция ничего плохого про еду сказать не могла просто потому, что часто даже не ела ее, а лишь поглощала, не обращая внимания ни на вкус, ни на запах. Боль есть было гораздо сытнее.

– Нет, – сказала она пристыжено, не поднимая глаз.

– Тогда поешь, – сказал господин Бливиллис спокойно.

– Да! Мы не уйдем, пока ты не съешь всё! – воскликнул уже захмелевший Фредерик.

При этих его словах нутро девочки словно окатило горячей струей. И как она будет есть? И как же ей скрыть то, что она необычная?

«Может, попробовать отказаться?» – подумала она и пристально взглянула Долору в глаза.

Ее мгновенно обдало кипятком: сварило и заморозило тело, лишив способности двигаться.

– Господин, – кротко начала она, внутренне сгорая от стыда, – я не хочу есть.

Долор никак не поменялся в лице. Пиво в его кружке уже совсем кончилось.

– Тогда почему ты так спешила в особняк? – не понял он.

Констанция испуганно придумывала ответ. Действительно, зачем? Могла бы сказать, что есть здесь она совсем не желает, встать и убежать…

Но идти таким путем было тоже крайне нелогично.

– Я уже не хочу есть, – выдала она, переводя взгляд с господина Бливиллиса на Фредерика и обратно.

– С этим не стоит шутить, дорогуша. Возьми вилку и нож, как приличный человек и начни есть.

– Хотя бы попытайся, – сказал человек с неприятными сухими глазами.

А потом, неожиданно, потянулся к самому ее лицу и тихо выдал:

– Еда этого заведения однажды спасла меня от смерти.

Сердце было надежно и точно перехвачено его костлявой рукой и сжато – больно и крепко – и девочка испуганно отшатнулась.

Господин Бливиллис наблюдал за этой сценой с плохо скрываемым раздражением. Его начинал тяготить опьяневший с одной кружки Фредерик, который лез совсем не туда, куда следует.

Констанция прочла во взгляде Фредерика по-настоящему отцовскую заботу, которой ей крайне не хватало. Ей захотелось что-нибудь сделать для него, чтобы Фредерик – господин Сухарь – не страдал, чтобы он тоже чувствовал ее заботу, пусть маленькую и очень ничтожную, но хотя бы такую.

Она опустила голову, села смирно и стала разглядывать свои колени. Старые царапины уже заживали, а новые затягивались.

Долор косо поглядывал на девочку, выискивая в ней какие-то доныне скрытые черты характера или способности. Он пару раз наблюдал за ней, когда она передвигалась по коридору и подслушивала под дверями. Странная.

Долор еще не был уверен, стоит ли ее вообще подпускать к остальным жителям его дома, и стоит ли ей с ними разделять трапезу. То, что она что-то выискивает, затравленно ходит по коридорам, уже само по себе наводит на мысль о том, что она замышляет что-то опасное. Поэтому, пока что он ее лишь немного прикормит в этом заведении, чтобы после она уже сама упрашивала его сходить поесть сюда.

Она всегда должна быть у него на виду.

Но у Констанции были совсем другие взгляды на еду. Она ела, не чувствуя особого голода или аппетита, да и вкус был для нее слабый, неестественный. Сейчас ей нужно было прийти на обед и поглотить боль той девушки, которая выглядит слишком молодо для своего возраста.

Фредерик уже почти полюбил эту маленькую испуганную девчонку, которую силой привели сюда и заставили сидеть с ними, двумя взрослыми мужчинами. Господин Бливиллис не видел в этом ничего необычного, ведь его действия были оправданы – он вытворял это в целях безопасности. Фредерик же вовсю развлекался и жил только затем, чтобы веселиться.

Констанция еще раз обратила свое внимание на тарелку.

Ее от одного вида этой чертовой курицы воротило, но Долор словно бы этого и не замечал. Его довольная ухмылка, отстраненный взгляд – вот все, что она в нем увидела.

– Я и правда не хочу есть, – в последний раз заявила Констанция.

Ее тон был грубее и громче, чем до этого, но хозяину было все равно. Он ее не слышал.

– Ешь, еда здесь очень вкусная, – настаивал он на своем.

Девочка обратилась за помощью к Фредерику, но тот улегся на стол и прикрыл глаза.

Затем, он с господином Бливиллисом начал вести негромкий диалог ни о чем.

Констанция хотела вновь заупрямиться, но с испугом подумала, что скоро истечет час, который она должна проводить за пределами особняка. Если он истечет, то Ронк не сможет прийти сюда. Сейчас не время для упрямства.

Констанция послушно подвинула к себе порцию и через отвращение и обиду стала поглощать еду.

Курица была явно пересолена. А еще было слишком много паприки в мясе. Даже по запаху эта специя была ощутима настолько, что девочка невольно задержала дыхание.

– Ну, вкусно? – ехидно осведомился Долор, отвлекаясь от разговора.

Фредерик вскинул голову, желая посмотреть на эту девчонку.

Констанция не видела его глаз, ибо сконцентрировала свое внимание полностью на курице. Она лишь кивнула в знак подтверждения.

Долор, довольный своей работой, заказал себе еще пива и уставился в рядом находящееся окно, вид которого выходил на улицу и похожие фасадом домики.

Констанция чувствовала, что ее сейчас стошнит. В легких неприятно кольнуло, и девочка дернулась.

Фредерик заметил это.

«Господи, что происходит?» – мучительно подумала она и принялась жевать с большим воодушевлением.

Девочка пыталась как-то мысленно остановить эти резкие покалывания в груди, но ничего не получалось. На глаза навернулись слезы.

Мужчина, вновь подперев подбородок рукой, подозрительно на нее покосился.

– Все в порядке? – спросил он, теперь уже пристально наблюдая за девочкой.

Та, как можно безразличнее, кивнула головой. Долор тоже принялся рассматривать Констанцию, как интересный экспонат. Он заметил, что ей абсолютно не нравится эта ужасная еда, но не мог понять, почему. Его коробило от одной только мысли, что повар, готовивший эту курицу, облажался именно сегодня.

Проглотив последний кусок отвратительной курицы, Констанция сказала, откидываясь на спинку стула:

– Спасибо, было очень вкусно.

Ей пришлось через силу сглотнуть подступающую тошноту.

– Я рад, что тебе понравилось, – сказал господин Бливиллис с сомнением в голосе.

«Кто бы сомневался», – язвительно подумала девочка.

Констанция решила, что не стоит предавать этому значение. Она случайно встретилась взглядом с Фредериком, и ее словно обдало холодом – мужчина совсем высох и походил на давно разложившийся труп.

Она не смогла закричать лишь по той причине, что тошнота все еще душила горло.

– Теперь я могу идти? – спросила она, собираясь вставать.

– Да, иди. Но я бы на твоем месте еще бы погулял здесь. Наш городок хороший.

Констанция лишь кивнула. Знает она, какой он хороший. Здесь есть странный кот и особняк, полный секретов.

Наконец, девочка покинула таверну и быстрым шагом поспешила по направлению к особняку.

На улице сгущались сумерки и она уже не чувствовала себя среди этого сброда как белая ворона, ибо молодые девушки выскочили на площадь в красивых платьицах всевозможных цветов и сейчас разгуливали друг с другом под ручку.

Констанция не была уверена, туда ли идет, но остановиться не давало то ощущение тошноты в животе, который явно эту чертову курицу не переваривал.

Вот, она прошла площадь. Проскочила мимо места, где обычно находился кот. Но сейчас это место пустовало, кажется, кот решил прогуляться в другое место.

Констанция остановилась здесь всего лишь на секунду и сразу же побежала дальше, борясь с желанием вытошнить курицу прямо здесь. На нее смотрели пустые дома и глазницы за полупрозрачными занавесками.

А час уже почти истек.

Но вот показались знакомые очертания. Этот особняк девочка мысленно воспринимала, как свой дом. Дом, которого раньше у нее не было.

Дверь скрипнула, так привычно и естественно, что звука никто не заметил. Констанция вошла. Мелинда что-то говорила на фоне, какие-то незнакомые голоса ей поддакивали, иногда перечили, но в основном молчали. Коридор словно стал темнее, мрачнее.

Констанция влетела в свою комнату и первым делом побежала в ванную. Жутко пересоленная курица рвалась наружу. Она выходила непонятными сгустками, какими-то горькими и жгучими, иногда даже с кровью. От одного вида этого кошмара становилось противно и тяжко.

Чем он ее накормил?

Что это за кровь? Откуда?

Констанция всхлипнула. Ее выворачивало довольно долго. По ее меркам, целый год. Хотя прошло всего пару минут.

Когда все прекратилось, девочка тщательно вымыла рот и прыгнула на кровать.

К черту теперь Долора.

Он делает ей плохо.

Он пичкает ее какой-то дрянью, смеется над ней и пьет пиво со своими друзьями.

Он плохой человек. Пора это запомнить.

Но на Фредерика стоило бы обратить более пристальное внимание.

***

Когда Констанция проснулась, не знала даже она сама. Это отсутствие окон и часов постоянно затрудняло ориентирование во времени. Окна были только в столовой и в коридоре. В любом случае, вышла она именно тогда, когда все только собирались есть.

Девочка тихо села за свое место и стала внимательно изучать входивших в комнату людей. Той девушки среди них не было.

«Почему она не пришла поесть?» – спросила Констанция сама у себя.

В остальном все было на своих местах: мужчина напротив, старушка, рыжеволосая женщина, еще один мужчина и… девушка без боли.

Она еще не уехала? Почему она все еще здесь?

Констанция удивленно приподняла брови.

– Знаете, кажется, Бог сжалился и надо мной, – с улыбкой произнес мужчина, сидящий неподалеку.

Послышался вопросительный гул.

– Сегодня я проснулся, а мое сердце не ныло, понимаете?

Констанция опешила. Кто же избавил его от боли, если не она?

Хозяин?

Ну, будет логично, если это действительно он. Ему нравится смотреть на страдающих людей, а потом, когда человек ему надоедает, он отбирает у него боль. Но почему не та девушка с каштановыми волосами? А может, он уже ее излечил?

И все же, все произошло как-то слишком быстро. И слишком подозрительно.

– Эй, – ткнула девочку сидящая рядом рыжая дама. – Почему не ешь?

Констанция вздрогнула. А затем сразу же посмотрела на свою тарелку.

После вчерашнего есть совсем не хотелось.

– Я просто задумалась, – буркнула она, отводя взгляд.

И что этим людям от нее надо?

– Мы-то понимаем, – сказала старушка, растягивая слова. – Но понимаете ли вы, что нам от этого не легче?

– Мне уже легче, – подала вдруг голос рыжая, – значит, я больше, чем на три недели здесь не задержусь.

Констанция ждала, когда они заговорят об отсутствовавшей девушке, но никто не издал ни звука. Всем плевать?

– А я только что сюда приехала и мне не легче оттого, что остается ждать еще так много. У меня вообще такое ощущение, будто он нас не лечит, а потешается над нашими проблемами.

«Она права», – мысленно согласилась девочка.

– Надеюсь, что вы не правы, – сказала женщина, поправляя свой воротник.

Старушка ничего не ответила, лишь кинула мрачный взгляд на сидящего рядом мужчину. Теперь, помимо вопроса о пропавшей девушке прибавилось еще и то, что одного из присутствующих излечила не Констанция.

Скорее всего, это Долор, но почему же он не оставил в покое сначала ту девушку, которая, по ее словам, здесь находится уже почти две недели? И почему она не пришла в столовую?

Констанция вдруг оборвала свои размышления. Она ведь тоже как-то не приходила на обед. Ну и что с того? Никто ведь не считал ее таинственно пропавшей. Может, Долор всех по очереди водит в ту таверну?

Но сейчас завтрак. Вряд ли он поведет кого-то завтракать в столь ранний час. А может, это что-то большее, чем просто дружеский поход?

Констанция энергично покачала головой, ибо такие мысли не должны лезть в голову в такой ситуации.

Хозяин делает все не просто так и заявлять, что он просто хотел позвать ее на свидание – глупо и не логично.

Девочка решила оставить эти размышления, когда нечаянно задела кого-то идущего навстречу. Она не обратила внимания, кто это был, да и неинтересно это было вообще сейчас.

Возможно, здесь шатается кто-то новенький, кто-то с такой же приятной болью. Констанция задумчиво остановилась и потянула носом воздух.

Но никакого шлейфа фиолетовой дымки не почувствовала. Тогда она обернулась – слишком резко – и никого не увидела. И кто же ее задел?

Она заметила, как из-за угла кто-то вышел. Первое, что она выхватила из полутьмы – красноватые глазницы, в которых едва были видны зрачки, черные как смоль.

Сердце упало в пятки, перед глазами все поплыло и, в следующий момент, Констанция дернула ручку первой попавшейся под руку двери.

Дернула на себя и буквально влетела в ближайшую стену слева. Комната встретила ее прохладой и странным сладковатым запахом.

«Цветы?» – пронеслось у нее в голове, когда она выпрямилась во весь рост и огляделась.

Удачное стечение обстоятельств – она попала сразу же в свою комнату. Здесь, правда, было прибрано и не очень приятно пахло цветами, но, в целом, это была ее вылитая комната, в которой девочка провела уйму бессонных часов в попытках узнать себя и мир.

Констанция посмотрела на зеркало – на столике подле него лежал букет свежих дурнопахнущих цветов, которые неприятно кружили голову и вызывали тошноту. Сладость была просто невыносима на вкус.

Девочка подошла к цветам вплотную и взглянула на них. Красные небольшие цветы скрывали в своих недрах нечто розовое и большое.

Маки. В середине лета. Со сладким запахом. Здесь что-то не так.

В глубине букета скрывался сладкий наливной пион и бледная записка. На ней красивым, витиеватым почерком было выведено: «Выздоравливай».

– Что? – шепнула себе под нос Констанция.

Запах издавал пион. Маки же сами по себе не пахли ничем, а потому были в какой-то степени любимым растением девочки. Какое-то время ей нравились розы.

Воспоминание пришло откуда-то сзади. Она, с дряхлым букетиком из трех роз, бежала кому-то навстречу. От ее личного, собственного садика, где росли различные кустарники и цветы, она спешила только в одно место – наверх, к маме. Мама стояла на вершине небольшого склона, ее руки были неприятно бледны, сухи и безжизненны. Волосы непонятного цвета блестели на солнце – кажется, они были карамельными.

Вот она завела прядь за ухо, ибо беснующиеся волосы застилали ей обзор. А смотрела она вниз.

– Констанция!

Девочка выронила цветы. Шипы больно укололи пальцы. А запах – запах сжег сердце, не оставив ни одной капли крови. Стало удушающее больно.

– Не правда ли, этот букет головокружительно красивый? – спросил кто-то за её спиной.

Констанция от испуга даже не сразу узнала этот голос. Это была та самая девушка, но что-то в ней было все же не так. Кожа бледнее, чем у мертвеца, синяки темнее и ярче на фоне белой мраморной кожи, а глаза уже больше не блестят – умерли.

Она заболела. И цветы эти ей. И это не комната Констанции. Девочка вдруг вспыхнула, прикрыла ладонью лицо и тихо извиняясь, поспешила выйти. Как это она могла так ошибиться комнатой? Но, одно хорошо, эта девушка жива и она все еще здесь. Но… Констанция не почувствовала ее боли. Где вся ее боль? Неужели исчезла так же, как и у того мужчины? Господин Бливиллис зря времени не теряет.

– Извините, что побеспокоила! – воскликнула девочка и побежала к двери.

Дрожащими руками повернула ручку и резко толкнула – дверь легко поддалась и Констанция вновь оказалась в коридоре.

Ей было плохо, ее еще тошнило от запаха цветов, преследующих ее по пятам, но она не позволяла себе ни секунды на то, чтобы еще раз подумать о прошлом – больно.

Констанция, все еще не переставая держать пылающее лицо, зашла к себе в комнату и села на кровать.

Так. Надо собраться. Она прикрыла глаза и отдышалась. Что с ней такое? С чего вдруг такая нестабильность эмоций? Перед глазами всплыл Фред. Сейчас он вновь начнет задавать вопросы.

Нет, он же умер, постойте. Но вот рот его открывается, а лицо все ближе и ближе. Сейчас он уткнется носом в ее глаза. Все померкло, а из глаз обильно потекли слезы, сопровождаемые всхлипами и какими-то голосами.

Ее голосами.

Констанция и не поняла, когда она успела лечь, подумать о Фреде и выплакать все слезы, но сейчас все прошло, словно это было каким-то наваждением.

И всё-таки, как бы сильно ни было вспоминать прошлое – оно все равно находит ее, следует за девочкой по пятам, чтобы съесть.

Такова ее природа?

Руки не переставали мелко дрожать, и прямо сейчас Констанция впервые пожалела, что не может съесть свою боль. Как же неприятно было чувствовать глубокое отчаяние и нервную дрожь в теле только из-за того, что у нее кто-то умер. Почему?

Ее пальцы бессильно мяли подушку, а слезы оставляли мокрые следы на простыне. Боль не уходила даже после этого. Девочку уже не просто потряхивало – ее чертовски колотило, она будто пребывала в настоящей истерике.

Хотя, разве она не сейчас в ней?

Ее опять затошнило. Цветы до сих пор морочат нос и горло. Цветы ли перебили запах боли? Девочку затрясло еще сильнее.

Такие странные вещи, так много боли вокруг и вся она такая съедобная. Было бы интересно потреблять ее вместо настоящей пищи.

В ушах зазвенело.

Девочка, прекрати, перестань же думать, прошу, остановись, закрой мозг, вырви его с носом и глазами, проткни легкие…

Констанция вскрикнула… и будто очнулась.

Ее тело резко вскочило и, чтобы не упасть обратно, она уперлась локтями в кровать. Боли больше не было. Она ушла, оставила в покое.

Но вместо боли пришел голод. И совсем не человеческий.

– Что это было? – негромко вслух сказала она, желая убедиться, что с ней все в порядке и она в той реальности.

Было странное наваждение, словно тысячи голосов говорили, что ей надо сделать, словно весь организм вел себя по-своему.

Здесь нет окон, чтобы открыть их.

Ее еще немного трясло, но в остальном она была в порядке.

Мыслей уже не осталось, но Констанция все равно судорожно размышляла, чтобы это могло быть.

Подействовал ли так дурманящий запах пиона и мака?

От одного воспоминания хотелось блевать.

========== 11 глава. Мысли путаются ==========

「Из черной дыры моих мыслей стал распускаться сад」

Halsey – Garden

Прошло несколько дней с этого самого инцидента. Констанция еще долго не могла выходить завтракать или обедать, не могла принимать у себя Фота или других слуг. Поэтому, единственным ее собеседником стала Мелинда.

По истечении завтрака, Мелинда бодро вошла с внушительным подносом в руках. Девочка по-прежнему лежала на кровати, и казалось, спала.

– Ты скоро доконаешь меня окончательно, – прикрикнула Мелинда, почти кидая поднос на столик рядом.

Но Констанция лишь угрюмо приоткрывала глаза и недовольно морщилась. После того неприятного ужина больше никогда не хотелось принимать какую бы то ни было пищу.

Противно.

– Спасибо, Мелинда, – пробормотала Констанция, приподнимаясь на кровати, – ты, как всегда, добра.

Мелинда лишь махнула рукой, отворачиваясь.

– Ешь.

Констанция неуклюже встала и приблизилась к зеркалу. Как всегда ужасна – лицо опухло, а волосы распластались по спине и плечам неопрятными кольцами. На ее фоне Мелинда выглядела просто прекрасной принцессой. Ну, или милой горничной.

– Ты бы прогулялась, – сказала Констанция, поглядывая на бледную кожу девушки рядом с ней. – Постоянная темнота этого дома стерла весь твой загар.

На это заявление Мелинда лишь махнула рукой.

– Мне не нужно выбираться на улицу, что бы получить солнце. Я стойкая.

Констанция начала не спеша кушать, с колоссальной выдержкой терпя неприятный вкус. Еда больше не привлекала.

– А вот тебе бы стоило прогуляться, – закончила девушка.

Констанция вскинула голову и с любопытством и испугом взглянула на горничную. Та ответила таким же многозначительным взглядом.

– Подыши свежим воздухом, посмотри город. Что угодно! Возьми и выгуляй уже свое тело, наконец!

Констанция нервно проглотила кусок бутерброда и спросила:

– А ты?

– Хозяин… не выпускает меня, – Мелинда пристыжено отвернулась, как будто ей пришлось против воли открыть секрет.

– Ну, хорошо, – Констанция встала, слишком резко, чем хотелось бы.

У нее неприятно закружилась голова. В последнее время она сильно ослабла, и теперь каждая мелочь вызывала у нее физические боли.

– Ты же не упадешь в обморок? – спросила Мелинда озабоченно.

– Я… не знаю. Думаю, мне опять потребуется твоя помощь.

Мелинда сразу же поняла, о чем она. Она кивнула, подхватив девочку под локоть, и повела ее в ванную. Глаза опять были ослеплены яркой белизной этой комнаты. Было бы не очень хорошим решением все здесь испачкать.

– Ты готова? – спросила Мелинда.

Констанция кивнула, напряженно глядя на девушку. Мелинда смочила руки. На немой вопрос девочки, она коротко пояснила:

– Мне так привычнее.

Констанция подала ей зажатый в своей руке нож, который Мелинда принесла ей вместе с подносом. Мелинда покорно приняла это подношение и, нисколько не колеблясь, полоснула себя по запястью. Констанция заметила, что помимо новой раны, там было еще много мелких порезов и пару крупных, вздувшихся – теперь шрамы.

Из пореза начала сочиться кровь, горько-красного оттенка. Стекая в раковину, кровь мгновенно бледнела, смешиваясь с водой.

Констанция заметила, как из руки выходит фиолетовая дымка. Легкие одиозно свело – они захотели еды. Мелинда частенько подкармливала девочку таким способом. Только по этой причине она таскала с собой столовый нож каждый завтрак и каждый обед – чтобы Констанция смогла поесть по-настоящему.

Видя, как дымок становится насыщеннее, Констанция приблизилась к раненой руке, готовясь вдохнуть боль в себя.

– Стой-стой-стой, – прошептала Мелинда, хватая девочку за плечо. – Потерпи еще немного.

Сейчас они вдвоем сгорали от боли. Мелинда испытывала сильное жжение в области запястья, а Констанция боролась с болью в легких.

– Ты тоже испытываешь от этого удовольствие? – спросила Мелинда тихо-тихо, чтобы только Констанция могла ее услышать.

Но девочка не смогла ничего ей на это ответить. Как только Мелинда отпустила ее плечо – девочка, словно хищник, набросилась на ее руку. Высосала всю боль, которая там была.

По телу разлилось тягучее спокойствие. Больше не было спазма в легких, лишь руку неприятно жгло, но это было намного лучше ужасной боли от голода.

– А теперь, Констанс, иди, – проговорила Мелинда, смотря на свою окровавленную руку.

Девочка замешкалась. Не могла она вот так просто оставить Мелинду одну в своей комнате, с разодранной раной, из которой сочились лейкоциты и тромбоциты, все вперемешку. Раковина была почти розовая.

– Вали отсюда, Констанс! – крикнула Мелинда, подталкивая девочку к выходу.

Констанция буквально вылетела из ванной и, упершись руками в кровать, на пару секунд замерла. Ее уха коснулся тихий стон и стук металла по мрамору.

Мелинда взяла нож.

***

Гулять. Поглощать холодный и свежий воздух.

Все хорошо.

Долор нетерпеливо наблюдал за подходящим к нему Рогбертом. Тот, подвернув недавно ногу, теперь двигался гораздо медленнее, и это сильно раздражало хозяина.

– У меня новости, – выдохнул он, останавливаясь.

Эти передвижения затрачивали много энергии.

– Я уже это понял. Идти быстрее было нельзя?

– Я пытался, но вы же понимаете, это сложно с больной ногой.

– Да, я знаю, – согласился господин Бливиллис. – Так что за новости?

Рогберт выпрямился, насколько это было возможно:

– В южной части города говорят, что сюда идет какая-то девушка со странной внешностью. Она не одна.

Долор задумчиво кивнул.

– И кто они? – спросил он, хотя уже знал ответ.

– Удовольствие и ее беглянка, полагаю.

Этот момент действительно почти наступил. Лер Ронк идет сюда, а значит, будет война. Она давно говорила о том, что хочет убить Долора, потому что он – помеха.

Нутро неприятно сдавило.

– Ясно. А что насчет Сэма? – спросил хозяин, рассматривая небольшие кустики неподалеку от своего особняка.

– Ничего. Он испарился.

– Ясно.

Новости были плохими. Сэма так на горизонте и не появилось, а вот Ронк уже решила делать первые шаги по направлению к его замку. Скверно, но ничего с этим не поделаешь.

– Может, подключить к розыскам и Фредерика? – спросил Рогберт, смахивая со лба испарину.

– Фредерик мне нужен здесь. Он неплохо ладит с моими посетителями.

– Вы хотите привести его в дом?

– Конечно же, нет. Даже в человеческом обличье он будет яро выделяться среди прочих людей.

– Почему вы так считаете?

– Констанс чувствует что-то неладное, когда находится рядом с Фредериком.

Опережая следующий вопрос Рогберта, господин Бливиллис спокойно пояснил:

– Да, они успели познакомиться. К слову, ты ведь тоже легко отличил этого человека среди других абсолютно таких же.

– Это была случайность, – ответил Рогберт, пряча взгляд.

Они постояли в тишине. Хозяин все думал о том, как бы ему держать Фредерика, местного оборотня, поближе к себе. Люди не воспримут его, как самого обыкновенного пострадавшего и это было скверно. Ронк надвигалась на замок, и это тоже было скверно. Что же, она решила идти на абордаж, но есть ли у нее все необходимые силы для победы?

Стало удушающее жарко.

– Ронк… – вдруг начал Рогберт робко, – Она ведь не пройдет в особняк?

– Она не может. По закону, ей запрещено входить на территорию Боли, так же, как и мне запрещено входить на ее территорию. Но она довольно хитра, а потому может всегда найти какую-нибудь лазейку.

– Это вы о Сэме?

– Солдаты шепнули мне, что это будет Сэм. Но где он?

Солдатами он называл необычные силы, видящие как будущее, так и прошлое. Они наблюдают за всем миром и знают все на свете. Даже сами боги и Судьба иногда прибегают к их советам.

По древним обычаям, именно Солдаты или, как их еще называют, Посланцы, каждое поколение готовят новых полубогов. Помимо Ронк и Бливиллиса, существуют полубоги, например, полубогиня Вечности и полубог Спокойствия.

Божеств бесчисленное множество, просто некоторые предпочитают прятаться в земле или на небе, а не теряться среди людей, как Лер Ронк и Долор Бливиллис.

– И вы им верите, этим Солдатам? Я считаю их мифом, – проговорил Рогберт, смелея.

– Ага, как и Судьбу и богов. И нас, полагаю, тоже.

– Ладно, не буду об этом говорить.

– Сам понимаешь, Сэма надо найти и убить. Он опасен сейчас.

– Да, понимаю. Думаю, через часок пойду еще опрошу людей.

Было бы глупо искать человека, основываясь лишь на его имени, но солдаты больше не говорили по этому поводу ничего. Все, что было известно, так это то, что нужный им человек – мальчик с простым именем Сэм. Ни внешности, ни место проживания.

– Кстати да, не забудьте: обыскивать нужно не только наш город, но и все соседние, ясно?

Рогберт кивнул и ушел. Хозяин уже знал, что тот сделает. Он пойдет в агентства и переложит всю ответственность на их плечи. Найти такого маленького человека в таком большом мире было крайне сложно для одного Рогберта, а потому, ближайший месяц на него будут старательно работать несколько сотен людей, от дееспособных до самых калек, и все будут искать иглу в стоге сена.

А Лер Ронк все-таки упрямо направляется к ним.

Долор в плохом настроении зашагал по направлению к особняку.

Констанция уже возвращалась с небольшой прогулки, сильно удрученная своим настроением. Она шла медленно, шумно и как-то даже зло. Мысли ни к чему не приводили. Они метались по кругу, скованные между собой, словно звенья цепи.

Девочка настороженно подняла голову. Около дверей входа стоял господин Бливиллис и с любопытством смотрел на Констанцию.

Та дернулась, как от испуга, но силой воли заставила себя остаться на месте и взглянуть в глаза Долору. Она заметила, что его белки налились кровью. Лопнули сосуды от напряжения, с каждым бывает.

Тот никак не отреагировал на ее взгляд и испуганное поведение, а Констанция не стала его объяснять.

– Уже нагулялась? – безразлично спросил он, отворачиваясь.

Констанция удивилась: таким его голос она еще ни разу не слышала. Он был расстроенным.

Девочка выдавила из себя пару энергичных кивков, и сделала еще пару шагов по направлению к двери.

– Это хорошо, – кивнул хозяин, открывая двери и входя.

Констанция, не понимая, что с ним такое, вошла следом и перевела дыхание. На улице было лучше. Светлее. Просторнее. Свежее.

Она нехотя поплелась в свою комнату.

На этот раз никакого нового и странного запаха не слышалось, никаких неожиданных букетов тоже не появлялось, и это было хорошо. Это было отлично.

Мелинда уже ушла, оставив на столе бесцветную записку: «Выздоравливай, избавительница».

Простой клочок бумаги непонятно почему пронзил сердце. Чтобы эта записка не мозолила глаза, Констанция выкинула ее, предварительно разорвав в клочья.

Никто не должен знать об ее роли в этом абсурде.

Констанция легла на кровать, закрывая глаза ладонями. Попыталась собраться с мыслями.

Так.

Есть она. Она поглощает боль. Она поглотила боль у одной девушки, которая была безнадежно влюблена семь лет. А есть Долор. Не ясно, какие способности, связанные с болью имеет он. Он может насылать боль на людей, это факт. Но может ли он ее забирать обратно? С этим сложнее.

В принципе, с этим может справиться и Ронк, для этого она и нужна. Для равновесия между ними.

Но, если смотреть с другой стороны, то одухотворение Боли вполне может, как насылать боль, так и освобождать от нее.

В этом есть смысл. Остановимся на нем.

С азами разобрались, теперь назревает вопрос: в чем заключается роль Констанции? Кем она является, союзником Удовольствия, или, как все говорят, преемницей Боли? Девочка и сама еще не разобралась в этом.

Ей всегда казалось, что она против боли, против страданий. Ей хотелось изничтожить каждую особь, дающую и причиняющую боль, потому что такое поведение отвратительно.

Констанция ненавидела боль, но ей приходилось с ней жить, потому что от количества получаемой дымки напрямую зависела ее жизнь.

Боль – отрицательное чувство, ее не должно существовать. И, хоть боль естественна, она приносит лишь страдания.

Если девочка так думает, значит ли это, что она на стороне Удовольствия?

В дверь резко постучали.

Констанция отняла руки от глаз и нехотя встала.

– Кто там? – равнодушно спросила она, уже готовясь впустить незнакомца.

– Хм, хозяин этого особняка.