Текст книги "Констанция (СИ)"

Автор книги: Finnis_Lannis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Констанция отсидела в комнате еще некоторое время, не решаясь выходить. Боялась случайно наткнуться на ходящего поблизости Долора.

Ей уже так надоело бояться его, и она уже вроде бы начинала перебарывать эту непонятную робость перед ним, но стоило хозяину появиться на горизонте, как все внутри вновь сковывалось от страха, сгорало за секунду, оставляя лишь плохой, ненужный пепел. Храбрость ее мгновенно терялась в складках бьющегося сердца, ритм которого как-то причудливо перекликался с пульсацией в висках. Все плыло, терялось, растворялось как сахар в кипятке. И Констанция никак не могла это преодолеть.

Констанция видела, как он смотрел на нее, – это вполне сравнимо с дулом пистолета, приложенного к вспотевшему лбу. Каждое его слово, как отдельный выстрел в череп, заставляет кричать и защищаться. Эти атаки действительно страшны и бесчисленны. Но вечно быть атакованной не имело смысла.

Увы, сидеть в комнате, сколько захочется, ей никто не говорил, а потому девочка все же вышла из своего укрытия и направилась в столовую.

Ее совсем некстати посетил вопрос: почему хозяин и Мелинда разговаривали в чужой комнате? А как же его кабинет? Насколько она знает, кабинет находится немного в другом коридоре, который люди, приехавшие сюда, посещают всего один раз – когда договариваются с хозяином о проживании в его особняке.

Поэтому, мест для разговоров вполне достаточно в том ответвлении.

Но почему она обращалась к нему на «ты»? Не настолько близко они могут быть знакомы, чтобы переходить на такое общение. К тому же, за спиной хозяина эта бойкая горничная делает вид, будто их двоих абсолютно ничего не связывает. Разве не должно все быть немного по-другому?

Столовая была наполнена гулом. Все уже о чем-то разговаривали, обсуждая какие-то проблемы и вопросы. В их взорах мелькали различные эмоции: от простого безразличия до полной заинтересованности.

Констанция вновь села на свое место и оглядела присутствующих. Все были на своих местах.

Тедд отсутствовал. Констанция не стала много об этом думать, ибо предположительно знала, что он ушел гулять по площади. А может быть, он больше и вовсе не вернется.

– Надеюсь, он не заблудился, – беззвучно сказала она, разглядывая его место.

Констанция находила его менее бестолковым, нежели своего прошлого друга, Фреда. Было какое-то звучное ощущение, будто бы девочка наконец-таки нашла человека, готового не лезть к ней самым бессовестным образом. Она так же отметила, что Тедд более смиренный, чем та же Мелинда, которой море по колено.

Гул вдруг смолк. Констанция уже поняла, что за ее спиной, в двери кто-то вошел. Она не стала оглядываться, просто продолжила спокойно есть, и напряженно вслушиваться в шорохи.

– Ну, наконец-то все в сборе, – ровным, ничего не выражающим голосом сказал господин Бливиллис.

Его голос раздался в тишине зала, подобно бархатной мелодии – баритоном своим он словно разгонял тучи; смущал сердце, дробил душу, угнетал и дергал за те колокольчики нервов, за которые дергать не умел больше никто.

Девочка заметила, что голос хозяина разительно отличается по тону от обычного голоса и про себя решила, что Долор – кусок, набитый разными бесполезными умениями и бессмысленными качествами.

Констанция ждала, пока кто-нибудь отметит отсутствие Тедда, но все молчали. Эти люди, они тоже боятся господина Бливиллиса?

– Ну, как ваше настроение, мои гости? – его голос приобретал зловещие нотки.

– Все отлично, – сказала старушка.

Девочка поежилась. Ей очень не нравился тон, с которым Долор говорил следующие слова:

– Как вы можете догадаться, я постоянно прерывал свое «важное» объявление (которое уже возможно даже не важное), потому что за столом постоянно кого-то не хватало.

«Меня, например», – мысленно добавила Констанция с легким вздохом.

– Итак, как вы все знаете, у нас в доме завелся человек, который умеет избавлять от боли почти так же, как и я. Я был удивлен, когда узнал, что это действительно правда. Я немного подумал и решил, что хочу, чтобы этот человек в течение следующих трех дней сказал мне, кто он есть. Я ничего не сделаю с ним – он всего лишь станет моим преемником. Это важная привилегия, помните это. Ему будет позволено получать от меня все, что он пожелает, посещать закрытые вечера и регулярно выходить на охоту. О-о, это далеко не все привилегии моему будущему преемнику. Я могу перечислять их целые сутки. Ваша задача, господа – найти его или признаться самим, кто из вас этот счастливчик. Но помните, за обман я буду наказывать!

Констанция подняла на хозяина глаза. В этот пронизывающий до костей взгляд она вложила все силы и старания, на которые вообще была способна в тот момент. Долор перевел свой вопросительный взор на девочку, одиноко сидящую за столом, но не задержался на ней и двух секунд.

Его благонамеренное лицо заслуживало крепкой пощечины.

– Вот и все, что я хотел сказать, в общем-то.

– Извините, – сказала робко старушка, – а если он не найдется в течение трех дней, что вы намерены сделать?

– Хороший вопрос. Думаю, я вычислю его сам и хорошенько накажу за скрытность. Всем все ясно?

Все закивали.

– Отлично. Приятного аппетита.

Внезапно его взгляд вперился Констанции прямо в лоб (как дуло пистолета) и она, не ожидая этого, вздрогнула. Взгляд продолжал сжигать ее, оставляя на коже неприятный зуд, который девочка уже жаждала смахнуть с себя, точно букашку.

Девочка уронила лицо в тарелку и принялась размеренно кушать, как будто бы этой глупой стычки никогда не было.

Мучение было недолгим. Хозяин вежливо улыбнулся, пятясь к выходу. Потом резко развернулся.

И ушел.

Констанция сидела, боясь пошевелиться. Внезапно до нее дошло, что Мелинда хоть немного, но знает о ее, так сказать, способности. А то, что у нее довольно теплые отношения с хозяином (кстати, пока до сих пор не понятно, почему), она вполне могла ему рассказать об этом. Не зря он ее караулил, не зря.

Страх липкими оковами обхватил сердце, с бессовестной настойчивостью сжал бьющуюся плоть до неожиданного вскрика. Констанция почувствовала, как тяжело становится дышать и уперлась рукой в стол.

На нее случайно обратила внимание Сьюзен, но, в испуге быть замеченной она сразу же отвела взгляд и спрятала его в свою тарелку.

– Повезло же этому человеку, – проговорила старушка.

– Я бы на его месте сразу же пошел говорить хозяину, что, мол, это я, – сказал следом Виктор.

«Если бы вы знали, что это не так просто!» – мучительно подумала Констанция.

Но всем было плевать. Они видели лишь выгоду в том, чтобы стать преемником самой Боли. А то, что им бы пришлось регулярно выносить этот тяжелый взгляд темных глаз, низкий тон и грубое поведение, они никак не могли себе представить. Кажется, эти люди слепы, если доверяются такому ужасному человеку, как господин Бливиллис.

Они возлагают надежду на Вельзевула, думая, что он Спаситель. Но он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо в нем нет истины.

Но Констанция уже давно не хотела подчиняться боли, даже со своими способностями. Ей это совсем не нужно. Она не хочет так жить. Возносить страдания выше собственного достоинства, чтобы хоть как-то выжить, было неправильной позицией с самого начала.

Когда закончился обед, Констанция решила, что ей надо будет срочно прогуляться, хотя бы на несколько минут. Темнота этого особняка и духота во всех комнатах смертельно давила.

Она тихо покинула особняк, направляясь к давно забытому ею коту. Она иногда приходила к нему, благо, он находился на одной территории и никуда не перемещался. Словно бы сторожил что-то. Констанция предпочитала думать, что этот кот просто привязан к той территории, на которой находится. Он уже давно стал ее другом. Правда, он пока сам этого не понял.

Девочка мимоходом подумала, что Тедд мог все еще блуждать меж улиц и подворотней. Но не должен же он быть настолько глупым, чтобы заблудиться и не найти выхода. Прошло довольно много времени с его ухода и, задержавшись больше, чем на час, парень рисковал попасть под волну негодования со стороны хозяина. Но, кажется, он не заметил его отсутствия тогда, на обеде.

А мысли плавно перетекли в страх. Что, если хозяин уже знает, кто этот самый избавитель и просто ждет, Когда Констанция уже признается?

И вообще, все поголовно твердят о наказании, как будто это действительно что-то серьезное. Но это все пустое. Вряд ли хозяин имеет право врываться в личное пространство его гостей и причинять им боль.

Но Констанция не была просто гостьей и он прекрасно это понимал. Ее не оставляло ощущение того, что они уже встречались однажды, причем при очень скверных обстоятельствах.

Вспомнив о «скверных обстоятельствах», Констанция вспомнила и про Сэма. Вспомнила, как он валялся там, в разрушенном городе, он лежал на войне и вдыхал последние остатки борьбы, которая сломала там все к чертям.

Кот по-прежнему сидел на своем месте, но уже не глядел так недружелюбно в сторону девочки. Она решила, что он наконец-то принял ее.

– Ты выглядишь уже не таким агрессивным, дружок, – проговорила Констанция, присаживаясь рядом.

Рука тихонько тронула мягкую шерсть за ухом, пальцы плавно спустились ниже, к шее. Нервно прошлись по линии позвоночника до самого хвоста и вновь лицо. Кот смотрел на Констанцию с плохо скрываемой любовью.

Только сейчас она заметила какие-то остатки еды, которые этот кот уже не мог впихнуть в себя и просто оставил их рядом медленно сгнивать.

– Думаю, он больше не хочет нас съесть, – сказал кто-то позади девочки.

Констанция повернула голову на голос.

– Почему тебя не было на обеде? – недовольно спросила она.

– Я просто кормил кота. Таскать курицу из близлежащего ресторанчика все-таки было далековато, как бы близко он не находился.

Констанция посмотрела на кота. Тот вылизывал свои лапы и мурлыкал. И, тем не менее, его глаза не были закрыты от умиротворения, они спокойно блуждали по лицу девочки, выискивали малейшие изъяны и словно бы что-то запоминали.

Это было как-то неприятно выносить на себе и Констанция отвернулась, чтобы не чувствовать этот адский взгляд.

– Ты, конечно, молодец, но обед пропускать не стоило. Хозяин делал объявление, которое должны были непременно услышать все. Если они узнают, что тебя не было тогда, тебе будет очень плохо.

– Они? – переспросил Тедд.

Констанция замялась:

– Ну, то есть он и его слуга, которому он очень доверяет.

Она понимала, что звучит это глупо, ведь слуги на то и слуги, чтобы убирать, готовить, подавать или выкидывать что-нибудь по повелению. А тут кто-то, кому Долор доверяет.

Мелинда.

– Ладно, допустим, я тебе поверил, – сказал Тедд удовлетворенно.

Девочка выдохнула, расслабляясь. Кот свернулся клубком и, положив миниатюрную голову на задние лапы, засопел. Констанция не переставала поглаживать его мягкую, темную от грязи шерсть.

– Погоди, хочешь сказать, что ты волнуешься, что мне достанется от хозяина? – Тедд криво усмехнулся.

Констанция отвернулась от него, чтобы скрыть свою лукавую улыбку.

– Нужен ты мне больно. Я просто предупредила, что тебе будет нагоняй за отсутствие, – холодно сказала она.

Правда, сама Констанция в этот «нагоняй» абсолютно не верила, потому что Долор еще ни разу при ней не поднял руку на кого-либо. Даже на надоедливого Фредерика, который в последнее время захаживал к хозяину в кабинет все чаще.

– Разве меня кто-нибудь предупредил, что на этом обеде надо было присутствовать? Я здесь недавно, я исследую территорию, – Тедд перешел на недовольный тон.

– Ладно, возможно, никто не заметил.

Парень усмехнулся. Констанция резко вскинула голову и внимательно посмотрела на парня. Тот, как будто ничего не произошло, рассматривал ее лицо.

– Что не так? – спросила она осторожно, задерживая руку у шеи спящего животного.

Кожа кота была неимоверно горячая. Интересно, их кровь тоже огненная или все-таки нет?

– Просто странно выходит. Все не заметили, а ты заметила, – пояснил Тедд, меняя позу.

Он облокотился на противолежащую стену и спрятал руки в карманы.

– Я вообще-то рядом с тобой сижу, я не могу не заметить, когда человека рядом со мной нет, – Констанция уже начинала злиться.

Нет, этот человек определенно хуже Фреда! Кажется, его не учили манерам, нормам приличия, этике, в конце-то концов!

– Ладно, не заводись. Пошли лучше поедим где-нибудь.

– Я сыта. Ведь, в отличие от тебя, я присутствовала на обеде.

– А я нет, – отрезал Тедд.

Он оттолкнулся ногой от стены и, по-прежнему не вытаскивая рук из карманов, кивнул Констанции головой, подзывая идти за собой.

Та медленно пошла за ним. Ей не хотелось как-то сопротивляться, ибо Тедд вселял в нее какое-то внутреннее восхищение, которое она пыталась подавить в себе, как могла.

Они прошли довольно много, а Констанция вдруг поняла, почему он пропустил обед.

Войдя в какую-то захудалую таверну, они расположились в углу заведения, и Тедд многозначительно взглянул на девочку.

Та смотрела на него сначала равнодушно, потом – с некоторым интересом, а позже – с нескрываемым недовольством.

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила, наконец, она, складывая руки на груди.

– Ты точно ничего не будешь есть? – спросил он с нечитаемым выражением лица.

– Я же говорю, я сыта. Обед был совсем недавно.

– Я знаю, что ты не любитель поесть, – сказал Тедд.

Глаза его заблестели. Констанция потеряла руки в складках грязно-белого платья. От его всевидящего и прожигающего взгляда некуда было деваться.

Констанция фыркнула:

– На что ты намекаешь?

Колени предательски задрожали и руки, все еще блуждающие по ткани, попытались их успокоить. Но ничего хорошего так и не вышло – Констанцию начало колотить.

– Сколько с тобой сидел, ты почти ничего не ела. Это странно, не замечаешь?

Девочка опустила голову. Она кожей чувствовала этот бегающий по ней взгляд – взгляд бессмертнопобедоносный, оказывающий сильное влияние даже тогда, когда на него не смотришь.

– Честно, мне уже начинает не нравиться то, что ты такой проницательный, – проговорила Констанция, по-прежнему не поднимая глаз.

Она не видела его лица, но могла поклясться, что он улыбался.

– Как давно ты в этом месте? – спросил он.

– Несколько дней. Здесь никто дольше двух недель не задерживается.

– Как думаешь, почему?

Констанция, наконец, взглянула парню прямо в глаза и, задумавшись ненадолго, произнесла:

– Их боль забирает хозяин и они с чистой душой и легким сердцем уходят отсюда.

– А ты хоть кого-то видела, кто уходил отсюда? – продолжал допытываться Тедд.

– Ну…

– Я имею в виду, что ты видела своими собственными глазами, как люди покидали это место? Махали ручкой хозяину на прощание и с чемоданом отправлялись двуколке. Видела?

Констанция скользнула взглядом по рукам Тедда, а затем медленно покачала головой.

– Вот я и спрашиваю, как думаешь, почему они дольше двух недель здесь не задерживаются?

Констанция совсем некстати вспомнила ту самую девушку, в комнату которой по ошибке зашла. Вид у нее был больной, на столике у зеркала лежал букет цветов с тошнотворным запахом. Записка.

А на следующий день она ее не видела.

– Ты намекаешь на то, что их…

–… убивают? Нет, я такое боюсь даже предположить, – сказал Тедд.

Констанция почувствовала позывы голода и едва удержалась от панического вопля. Руки судорожно перехватили желудок, хотя болело совсем не там.

Парень видел, как девочка поменялась в лице. Ей было дурно. Она побледнела, глаза заблестели, участилось дыхание. Взгляд ее больше не выражал того пренебрежения или недовольства, он полностью выбелился, стал бесцветен. Теперь в этих убийственных карих глазах плескалась синяя паника. Почему?

Кажется, она что-то вспомнила, раз так неадекватно отреагировала.

– А мне кажется, они все остаются здесь, – произнесла вдруг девочка, едва справившись с дрожью в голосе.

– И почему ты так решила?

Тедд рассматривал ее трепещущие веки. Она часто моргала, возможно, чтобы смахнуть слезы.

– Одна девушка, которая была тут до вашего со Сьюзен прихода… Она каким-то магическим образом избавилась от боли раньше, чем все мы.

Тедд не перебивал ее. Но девочка вдруг замолчала и замерла. Ее глаза на какой-то момент остекленели, дыхание исчезло. Она чувствовала, как сильно хочет есть и ничего не могла с собой поделать. Эта голодовка была намеренным действием, которое она, увы, не сможет вытерпеть. Внутри все скручивало, ломило нервы. Воздух тихо входил и выходил в тело, пропитывая удушливым ядом легкие точно так же, как и табак пропитывает дымом курильщика.

Парень тихо потянулся к ней через столик и вкрадчиво проговорил:

– И что дальше?

Констанция очнулась, растерянно взглянула на своего слушателя. Помотала головой.

– Просто, она захворала прямо после избавления и на следующий день пропала, словно таковой девушки никогда и не было.

Тедд заметил, что Констанция опять поникла, и что весь этот разговор доставляет ей сущие неудобства. Она упорно скрывала что-то, но, одновременно с этим, жаждала поделиться своими невзгодами с людьми, как будто они могли бы ее понять. Наивная.

Парень вдруг встал.

– Пошли отсюда.

– Что? – в полуобморочном состоянии прошептала Констанция.

Это веление не получило отклика еще три секунды и Тедд, весьма раздраженно повторил свою реплику. Констанция осталась сидеть на месте, теряясь в пространстве, как недавно руки терялись в складках платья.

Тедд мягко взял ее одной рукой за запястье, а второй под локоть и поднял. Кое-как на ватных ногах девочка устояла. В таком положении они направились к выходу.

Оказавшись на улице, девочка пришла в себя, и, оттолкнув парня, торопливо спросила:

– А как же твоя еда?

– Это сейчас не важно. Пошли.

Констанция где-то была ему благодарна, ибо чувствовала, что ее час как раз истекает. Если бы они остались еще на некоторое время там, девочка могла и вовсе свалиться в обморок. Она чувствовала, как разум вылетает из нее, словно ненужный.

Каким-то образом, только что Констанции удалось усмирить голод в себе. Если бы она не сделала этого, возможно, умерла бы.

Но героиням не положено умирать, ведь так?

Почти у самого входа в особняк к ним направилась знакомая фигура.

Сердце девочки в этот момент болезненно сжалось, словно ее придавило чем-то весом в тонну, а Тедд показался даже удивленным.

– Как ни выйду, ты, Констанс, постоянно на улице, – хозяин внимательно взглянул на девочку.

Констанция не нашла, что ответить, а потому просто молча буравила взглядом землю.

Долор перевел свой взгляд на Тедда и нахмурился.

– А тебя я на обеде не видел.

Парень хотел как-то оправдаться, но тут встряла Констанция, отбрасывая свою последнюю пугливость:

– Он был, я видела, господин Бливиллис.

Он каким-то образом спас ее от самопоедания, предотвратив самое ужасное – смерть. Не спасти его в ответ было бы равносильно предательству.

Тедд искоса бросил на нее осуждающий взгляд.

– Да? – Долор теперь смотрел только на девочку. – И где же он сидел?

– А-а… я не помню… Но я помню, что видела его, потому что я посмотрела на него и подумала, почему это он не сел со мной в этот раз.

От былого страха осталось одно название. Хозяин не сводил стойкого взгляда с девочки, словно бы пытался вытряхнуть из нее все, что она скрывает. Правда, Констанция тоже не собиралась сдаваться, поэтому она спокойно рассматривала буйные глаза оппонента – темные и будто посыпанные пылью.

Господин Бливиллис хмыкнул и направился дальше, пройдя мимо них. Когда он отошел на безопасное от них расстояние, Констанция выдохнула.

– Не знаю как, но я поборола этот дурацкий страх перед ним, – восторженно сказала она, глядя прямо перед собой.

Она наконец-то подавила страх. Выкинула его, как ненужную деталь. Затем взглянула на Тедда, не скрывая своей улыбки. Тедд был угрюм.

– Что-то не так? – спросила она.

– И зачем ты это сделала? Какой смысл был прикрывать меня? – спросил он грубо.

– Ну, я не хотела, чтобы тебе как-то досталось от него, – проговорила Констанция.

Тедд как будто пропустил ее слова мимо ушей. Он отвернулся от нее и медленно засеменил к особняку.

– Тедд, ты что, серьезно? Если бы я не прикрыла тебя, ты получил бы сильный нагоняй от хозяина за свое отсутствие!

– Я бы лучше получил нагоняй за то, что сделал, чем прятался за твою спину! – вдруг воскликнул он, на мгновение остановившись.

Констанция опешила. Она толком даже не понимала, что такого сделала неправильно, и почему Тедд так разозлился от простого желания помочь.

В ее голове уже давно притаилась мысль, что никому и даром не нужна чужая помощь. Все всегда в состоянии справиться сами, не важно, сложно ли это будет или вообще невозможно.

– Теперь мне стыдно оттого, что меня прикрыла девчонка, – добавил парень, отворачиваясь.

Констанция не стала ничего говорить. Она лишь остановилась, а он продолжил неспешно идти вперед.

Девочка буравила взглядом его спину, надеясь, что он сейчас же обернется, скажет, что пошутил. Но этого не произошло, Тедд дернул за ручку двери и вошел в темное пространство изысканной комнаты.

Когда хлопнула дверь, Констанция вдруг разозлилась.

Он понятия не имеет, что Долор может сотворить с людьми, которые как-то перед ним провинились! Она спасла его, а он просто взял и разозлился.

Но ведь… Констанцию наказание так и не постигло. Может быть, девочке просто кажется, что хозяин такой плохой?

Подумаешь, одухотворение Боли. Он же не само «зло во плоти». Констанция нарочито медленно прошла по коридору, бросая взгляды на двери. Сейчас ей нужна боль. Хотя бы немного.

Она знает, что Долор ушел, а потому некому больше следить за ней. Девочка принюхалась, попыталась осознать тот запах, который ей был нужен. Из дверей, как назло, не доносилось никакого запаха. Даже бывших следов не осталось. И где же все больные?

Констанция, разочарованная и злая, вернулась к себе и подошла к зеркалу. Села. Стала медленно расчесывать свои волосы по всей длине пальцами, наблюдая за результатом в стекло. Она уже совсем забыла, какими они могли быть длинными и путанными. Рука жестко проходила вверх-вниз и раздирала спутанные участки хладнокровно, не щадя.

Ее мысли не давали ей покоя. Столько вопросов и никаких ответов, одни предположения.

Сказала ли Мелинда хозяину о том, что Констанция не совсем обычная девчонка? Сейчас этот вопрос представлял наибольшую важность для девочки. Только сейчас она поняла окончательно, что все это делалось только для того, чтобы она созналась. Долор хотел, чтобы она призналась ему, что является тем самым избавителем от боли, который ему так сейчас нужен. Отсюда и эти обеды, ужины и разговоры о важном. Для нее важном.

Отсюда вытекал следующий вопрос: в каких отношениях Мелинда и господин Бливиллис? Она обращалась к нему на «ты», а он посвятил ее в какие-то свои планы касательно Констанции. Это наводит на не очень приятные мысли даже, если учесть тот факт, что это друг ее матери.

Еще Констанция никак не могла понять, кем является сам Долор. Он – одухотворение Боли и он должен быть ее союзником. Но разве приятно глотать такое количество боли, что легкие сворачиваются в трубку и дьявольски рвутся, когда боль выдыхаешь? Логично, что Констанция перешла на сторону Ронк. Она-то уже точно добрая, умная, заботливая и у нее есть цель.

Искоренить боль, какой бы она не была сильной.

И даже, несмотря на то, что она нарушает правила, вторгаясь на чужую территорию, она действует во благо людям. Ради того, чтобы избавить мир от боли и страданий, Констанция и воспылала. Итог был бы бесчеловечен, если бы девочка попыталась метнуться на сторону Долора. Сразу становится понятно, кто злодей, а кто спаситель.

Констанция вдруг вздрогнула.

Но, если Ронк искоренит боль, тогда Констанции будет нечем питаться. И тогда она умрет. У девочки болезненно сжалось сердце. Она медленно встала и вновь бросила взгляд в зеркало.

Такая напуганная и жалкая.

Она из последних сил дождалась ужина и, хватаясь за грудь и живот, вышла из своей комнаты. Двери были по-прежнему везде закрыты, воздух чист.

«Куда делась вся боль?» – мучительно подумала она, потягивая носом воздух.

Это было странно. Куда могла деться боль в особняке без окон, в котором живут душевно больные люди? Боль – не просто воздух, который может легко испаряться вне зависимости от желания людей.

Констанцию посетила мысль, что таким образом Долор выкуривает тайного избавителя от боли. Он знает, что в таком случае у кого-то может начаться ломка и тогда он сам прибежит к хозяину за дополнительной порцией.

Констанция поняла, что здесь больше нечем питаться. Она не пошла на ужин, понимая, что если посидит там хоть немного, то обязательно потеряет сознание.

Один выход – на улицу.

Она будет, как раньше, охотиться.

На площади, в толпе, обязательно найдется человек, который чувствует хоть какую-нибудь боль. Констанция в этом плане абсолютно всеядна.

Девочка не спеша двигалась в полусогнутом состоянии, морщась от боли, и внимательно внюхивалась в пространство.

Люди сновали туда-сюда, не обращая друг на друга никакого внимания. Явно спешили по своим делам.

Боль почувствовалась почти сразу, стоило девочке выйти на площадь. Она слышалась где-то слева от Констанции, невидимая, почти растворившаяся в кислороде.

Констанция направилась туда, с каждым шагом чувствуя, что ей становится все хуже и хуже.

Ей казалось, будто она прошла целую милю, а не несколько шагов по направлению к какому-то мужчине.

Констанция, стоило ей увидеть дымку, сразу же с жадностью втянула ее в себя, и шторм в легких прекратился, высвобождая на волю новые ощущения.

У девочки очень сильно заболело правое предплечье. Она взглянула на мужчину, стоящего впереди; до этого момента он несильно сжимал свою руку пальцами, как раз в том месте, где болело у Констанции. Сейчас он убрал руку от предплечья и с удивлением посмотрел на него. Повертел головой.

На его лице было какое-то смешанное выражение растерянности и радости. Он, все еще осматривая руку, двинулся навстречу девочке. Надавил на свое больное место.

Констанция едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от неожиданности и резкой боли. Мужчина же хмыкнул и пошел дальше, как ни в чем не бывало.

Констанция направилась обратно к особняку, надеясь, что еще успеет на ужин.

В голове еще крутились обрывки разговора с Теддом и девочка понемногу начинала понимать, почему он разозлился.

Он хотел решить проблему сам. Ведь это унизительно – девочка решает за тебя твои проблемы. Возможно, он был готов уже принять наказание. Возможно, он в него даже не верил. Но в одном Констанция просто была уверена – он не боится Долора.

Но стоит ли его вообще бояться?

***

На ужин она опоздала лишь на немного, придя уже к самой раздаче блюд.

Сев на свое место, она оглядела присутствующих. Одним боком девочка уже чувствовала, что рядом с ней по-прежнему сидит Тедд, но проверять свою догадку не стала. Возможно, он все еще обижается на нее.

Все, как и всегда, сидели на своих местах и ужинали в полной тишине. Обычно такой тишины никогда не было, все оживленно обсуждали какие-то проблемы.

Констанция вдруг поняла, что хотела бы, чтобы люди вокруг нее разговаривали, неважно о чем, лишь бы не было этой гнетущей тишины.

Эта тишина стала ей противна.

– Прошел день, – медленно выдавила из себя вдруг старушка. – А избавитель так и не сознался.

– Ничего, у него еще два дня впереди, – сказал Виктор.

Старушка, кажется, ее зовут Гвин, ничего не ответила на это.

Констанция же еще не могла решить, стоит ли говорить Долору о том, кем она является. Он может похвалить ее за этот выбор, но будет ли он рад, если случайно узнает, что она шпион? Возможно, ему предстоит нелегкий выбор, чтобы решить, что с же с Констанцией делать.

Если она скажет об этом, то это может повлечь за собой множество проблем, в том числе и предположение о том, что Констанция как-то связана с Лер Ронк. Но, если она не сознается, это тоже будет чревато плохими последствиями. Долор может сам вычислить ее и строго наказать (правда, она пока сама не представляет, как).

Трапеза вновь погрузилась в молчание. Констанция напряженно слушала эту тишину, не представляя, как раньше ей нравилось проводить часы в этом звенящем аду.

Если бы она была сейчас в состоянии говорить, она бы заговорила.

Возможно, со стороны ее взгляд казался безучастным, но на самом деле девочку крайне волновало все: каждый нервный вздох, дрожь ресниц, бегающий взгляд, – все, абсолютно все.

Все же, немного позже, она решилась бросить взгляд на Тедда. Тот спокойно ел, не смотря по сторонам. В общем-то, ничего интересного.

Внезапно его взгляд резко скользнул по лицу Констанции. Она мелко вздрогнула от неожиданности, попутно отводя взгляд.

Тедд же напротив, упорно сверлил девочку взглядом, надеясь, что она повторит свое действие и взглянет на него еще раз. Но она больше не поворачивалась, ведь он отбил все желание это делать еще в самом начале.

Ужин закончился, и Констанция закончила его самой первой. Как всегда, из еды почти ничего не тронуто, хоть подавай по второму разу.

Констанция шла по коридору, оглядывая двери на наличие какой-нибудь боли. Конечно, учуять она ее сейчас не могла, но хоть какой-то цветной проблеск увидеть может, если попытается. Двери вновь были закрыты, словно здесь никто и никогда раньше не жил, и девочке стало не по себе.

Ужин уже подходит к концу, многие уже должны были уйти, но почему никого до сих пор нет?

Она забежала в свою комнату и долго смотрела на свою дверь, словно что-то могла разглядеть сквозь нее.

Этот особняк скоро сведет ее с ума.

Пытаясь прийти в себя, девочка забежала в уборную, выливая из умывальника себе на руки холодной воды. Брызнула на свое лицо. Теперь блеклая раковина напоминала ей о тошнотворной крови, сгустками покидающую больную руку Мелинды. Этой драни было слишком много в ее голове, она, как навязчивая мысль, преследовала ее повсеместно.

Холодок немного остудил кожу, связки и мышцы, добравшись до мозга и костей. Ей стало легче, но ненадолго. Как плохо, что здесь нет окон, чтобы открыть их.

Констанция села на кровать и, кажется, наконец-то пришла в себя. Хотя можно ли сказать, что до этого она была не в себе?

В любом случае, теперь ей лучше и она это чувствует.

Однажды она уже поборола свою смерть, поборет и сейчас.

Констанция обратила внимание на свое платье. Некоторое время она ходила в белом, которое нашла в шкафу в этой комнате. Но вскоре ей вернули ее желтое платье, в которое она сразу же переоделась. Ей было приятно сменить неудобное платье на ее родную одежду, которая яро выделялась на фоне точно таких же белых платьев. Отвратительно.

Не все следы ее похода навсегда стерлись с желтой ткани.

Клякса исчезла, но некоторые места так и остались порваны еще с того момента, когда она бегала по лесу и цеплялась за ветки. Плащ ей тоже вернули, и он выглядел гораздо лучше, нежели платье. Порванные места подлатаны, а вся грязь исчезла без следа.