Текст книги "Констанция (СИ)"

Автор книги: Finnis_Lannis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Было неизвестно.

Долор никогда не говорил ему ни о сыне, ни о его прошлой жизни, а то, что он приходится его отцом, скрывал особенно тщательно. Почему? Все это было таким непонятным, хотя, по сути, являлись ответами на все вопросы.

Человеческая натура проста и легка – она всегда находит вопросы, на которые необходимы ответы, а если ответ найден, то к нему тоже стоит задать некоторое количество вопросов, чтобы человеческое любопытство росло вместе с этими вопросами и ответами в геометрической прогрессии.

Мужчина толком не знал, куда же шел, но он упорно двигался вперед, надеясь успеть все за пять несчастных дней, отмеренных ему Рогбертом.

Кстати, о нем. Фредерик еще никогда не видел такой сильной преданности, какая была у него. Странно, но ничего, кроме добрых дружеских чувств к Рогберту Фредерик не питал. Казалось, что тот наоборот, чувствует по отношению к Фреди что-то такое… что не принято называть в их светских кругах.

Вспомнилась госпожа Энниста, эталон высшего света, куда так беспощадно был брошен Фредерик. Как он, дикарь, человек-огонь, смог стать ее фаворитом, притом еще и горячо любимым?

Поговаривали, что госпожа Энни была в кого-то безнадежно влюблена, а встреча с Фредериком оживила ее, заставила отпустить невзаимную любовь, какой она, по словам людей, сильно дорожила.

Это не могло не льстить, хотя и чувствовалось явное приукрашивание. Госпожа Энни никогда не разговаривала с ним, своим фаворитом, о том, что ее гложет. Он был, словно экзотический зверек, которого приятно привлечь к себе, погладить, досыта накормить и поиграть. Никаких серьезных отношений. Никаких разговоров по душам.

Фредерик уже привык во всем полагаться только на себя, всегда сражаться в одиночку, но иногда его рука требовала не нож, а чью-нибудь другую руку, с обладателем которой можно просто поговорить.

За этим Фредерик сейчас шел через неприветливый лес, который вскоре станет особенно красивым, ведь человек, рожденный из огня, сам по себе создает вещи красивее, чем он сам.

А он был настоящим красавцем.

***

– Рогберт, последние несколько дней ты совсем опустился, – проговорила госпожа Энниста.

Сегодня был очередной вечер, посвященный изысканной литературе, которую все в высшем свете читают скорее для пафоса, нежели для пользы.

В небольшом зале, который находился на третьем этаже дворца госпожи Эннисты, находилось, по крайней мере, человек сорок, тринадцать из которых составляли верхушку общества, а именно, одухотворения.

Рогберт взглянул на госпожу Энни, как на маленькую, ничего не смыслящую девочку.

– Я просто… переутомился, – ответил он тихо.

– О, так господин Бливиллис тебя изматывает? Если хочешь, я могу сказать, чтобы он…

– Право, не нужно. Господин Бливиллис дает мне полную свободу, какую я могу только заслуживать.

Госпожа Энниста нашла взглядом фигуру Долора, который в данный момент открыто кокетничал с другими дамами этого вечера.

– Какой-то он сегодня чересчур веселый, ты не находишь, Рогберт?

Сразу стало ясно, что госпожа Энни просто пытается развести непутевого пажа на разговор или сплетни. Коварно, но жизненно необходимо.

– Он всегда был таким, возможно, вы не замечали, госпожа.

– Он был моим фаворитом, Рогберт! Уж поверь, я знаю каждую линию его поведения, каждую эмоцию, каждую привычку, которой он до сих пор следует. Год – большой срок, чтобы узнать друг друга, правда?

Рогберт никак не показывал своего раздражения, хотя внутри него все клокотало от обиды, тревоги и злости.

– Я знаком с господином Бливиллисом уже три года, два из них это работа его правой рукой, то бишь, абсолютное знание всех его скелетов в его необъятном шкафу, осведомление в его подноготной, причем не поверхностное, а скрупулезно изученное, как мне приказывали. Я знаю его от и до, госпожа. Иначе бы не был его правой рукой.

Рогберт был холоден, как самый северный лед, как самая глубокая точка самого холодного океана, и такая же темная.

– С таким подходом к делу, Рогберт, ты мог бы стать моим фаворитом, – ласково проговорила девушка и подалась немного вперед.

Коснулась запястья. Рогберт отскочил, как ужаленный. Его полный ненависти взгляд сказал ей многое, чего она бы никогда не увидела, если бы не додумалась заглянуть ему в глаза.

– Ты испугался, сладкий?

Такие речи сопровождали не только Рогберта. Он неоднократно слышал, как госпожа Энниста точно так же привлекала к себе Долора, когда тот наигранно волновался за нее.

Наигранно. Все почему-то кажется здесь игрой, театром абсурда, которому никто не следует как надо, потому что забыли сценарий.

– Я не испугался, просто ваша рука… она очень холодная.

Госпожа Энни одернула руку, почти коснувшись тонкими пальцами лица Рогберта.

– Хорошо, Рогберт. Но все-таки, что тебя волнует в данную секунду?

Мужчина замер, когда почувствовал ее руки на своем плече. Только сейчас он услышал унывную музыку, под которую она повела его танцевать.

– Я не могу вам сказать, госпожа. Вряд ли поймете.

Госпожа Энниста не настаивала. Она понимающе кивнула и с ловкостью пантеры закружила Рогберта по залу. Держались они немного отстраненно, словно бы их заставили танцевать друг с другом.

– Теперь тебе лучше? – спросила она, когда добрая половина танца была позади.

– Может быть, – ответил Рогберт, еще сильнее отстраняясь.

Госпожа Энни не собралась так просто отпускать Рогберта из своих цепких ручек, но вдруг заметила, как к ним начал стремительно подходить Долор, и остановилась.

– Добрый вечер, госпожа Энниста. – Легкий поклон, в духе Долора.

Когда-то за этот самый поклон Энни его полюбила. Едва увидев это строгое, до ужаса бледное лицо, она поняла, какой он красивый. Забылась музыка, которая играла в тот момент, забылись все знакомые имена, в голове лишь битом звучал его голос и имя.

От нахлынувших чувств Энни не знала, куда деваться.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Рогберт и попытался ретироваться от этих двоих, но госпожа Энниста ловко поймала мужчину за рукав.

– А где Фреди? Я не видела его с начала вечера, – спросила она.

«Неужели вспомнила о нем, стоило господину Бливиллису только подойти», – мрачно подумал Рогберт, а вслух пробормотал:

– Он заперся в своей комнате, и теперь разрабатывает новый препарат… для омоложения.

– В самом деле? – удивился Долор, изогнув одну бровь.

– В самом деле.

Теперь Энни отпустила его руку и, воспользовавшись шансом, Рогберт умыкнул от общества этих двоих. Им не мешало поговорить, как следует, по душам.

– Тебе нравится этот вечер, Долор? – спросила Энниста, поднимая на него свои красивые глаза.

– Естественно, мне все нравится. Тут так много красавиц, – Долор восхищенно обвел взглядом зал, – Но вы, госпожа, лучше.

Хмурый взгляд перерос в улыбку и, взяв руку мужчины, девушка потащила его танцевать.

Когда Фредерика не было рядом, она вдруг вспоминала все свои чувства, которые так любила ронять направо и налево.

***

Фредерик стоял в нерешительности перед домом, о котором ему говорил Рогберт два дня назад.

– Кто там? – спросили по ту сторону двери.

Женщина. Скорее всего, это новая мать ребенка – Джулия.

Фредерику было приятно смаковать это имя, перекатывать его звуки у себя на языке, ощущать их вкус. Джулия словно карамельный дождь, грязно-серый, мутный.

– Я Фредерик, пришел поговорить… эм… Джулия?

Но когда дверь открылась, Фредерик понял, что ошибался.

На него смотрела девушка с абсолютно ясными голубыми глазами, которые были настолько неестественны, что поглощали практически все внимание смотрящего в них. Волосы отливали серебром и были прибраны в небрежный пучок на затылке.

Джулия – не грязно-серый карамельный дождь, а тающий лед на языке человека, рожденного из пламени.

Он, рожденный из пламени, всегда стремился к холоду.

Сам не понимая, зачем, он предложил ей свое сердце. Она должна была отказаться, нет, она чувствовала, что должна была отказаться, но спазм сдавил горло и вместо отказа Фредерик услышал лишь гнетущее молчание. Даже этого было достаточно, чтобы окончательно понять, что эта девушка именно та, которую он искал и которую, несомненно, нашел.

– Джулия, у вас на попечении мой сын.

Джулия все равно молчала, как истукан, не понимала, что от нее требуется и что надо делать. Она замерла в нерешительности перед незнакомцем.

Из приоткрытой двери выглянула голова. Фредерик сразу же узнал в ней своего потерянного, отлученного сыночка, который, в свою очередь, узнал отца.

Молодое тело мягко упало в объятия человека-огня, а губы все шептали:

– Папа, ты нашел меня, нашел, нашел, папа.

Джулия выглядела потерянной и одинокой, словно бы ее собирались выбрасывать из собственного дома, потому что настоящий его хозяин наконец-то пришел.

Видя, как она страдает от предстоящей разлуки с ребенком, Фредерик предложил ей свое сердце еще раз. Теперь у нее не было выбора, и она согласилась.

***

Рогберт скучал. Ему надоели постоянные беседы с гостями и посетителями особняка господина Бливиллиса и он все чаще стал пропадать. Поначалу Долор ничего не замечал и ничего не видел, но потом постоянное отсутствие правой руки стало его раздражать.

Прошло три месяца с тех пор, как Рогберт в последний раз видел Фредерика. Все-таки, огненный человек не смог сдержать своего обещания и так и не вернулся обратно. Чем дольше тянулась эта резина, тем ожидание становилось острее, но вскоре и оно начало сходить на нет, когда Рогберт окончательно смирился с мыслью, что Фредерик не вернется. Чтобы хоть как-то снимать стресс и напряжение, Рогберт повадился бегать на небольшую ферму Долора и до смерти забивать кур. Какое удовольствие он получал с этого, никто, кроме него, понять не мог.

Как все и предполагали, началась гражданская война. Люди стали озлобленными, они находили дома одухотворений и поджигали их. Драли друг другу глотки за небольшой мешочек денег. Особенно бедные граждане караулили на улицах и убивали мирных жителей, желая отобрать их одежду или кошелек. Находиться в городе стало небезопасно, и Долор с остальными одухотворениями переместился во дворец Эннисты на некоторое время. Все, кроме Ронк. Где сейчас находилась она, никто толком не знал. Пряталась в лесу, может быть.

Долор вновь стал главным фаворитом госпожи Эннисты и вечеров, где его и Рогберта ждали, становилось все больше. Энниста была очень праздной особой, поэтому роскошные чаепития устраивались едва ли не каждый день, что очень нервировало Рогберта.

Только спустя шесть лет, после гражданской войны, девушка перестала собирать гостей в своем дворце так часто, как это было раньше.

Рогберт мечтал об одиночестве, мечтал забыться в сладком дурмане безразличия, который вырабатывается в организме лишь со временем.

На каждом вечере госпожа Энниста внимательно следила за ним. Поначалу Рогберт думал, что ему просто кажется, но чем чаще он ходил на эти глупые вечера, тем больше стал замечать, что зачастую госпожа не сводит с него взгляда. В такие моменты он пытался отвлечь себя или ее, а для этого всегда нужен был господин Бливиллис.

Сегодня на улице было так душно, что все гости собрались в просторном зале, а балкон пришлось закрыть, чтобы избежать жара, валящего оттуда.

Рогберт вновь потерялся в пространстве, задумался, представляя себе лицо Фредерика, его занятия в данный момент. Живот сдавила боль, ознаменовавшая волнение, которое всегда появлялось, стоило только подумать о Фреди.

Внезапно что-то коснулось его плеч, слегка сжало и из-за спины донеслось:

– Сколько можно напрягаться, Рогберт?

Голос явно принадлежал госпоже Энни. Рогберт не стал ничего говорить, но попытался скинуть ее руки со своих плеч.

– Ты каждый раз приходишь сюда и тоскуешь, – продолжала она, подталкивая мужчину по направлению в угол, к двери, ведущей в маленькую комнатку. – Скажи мне, о ком ты тоскуешь?

– Вам не стоит этого знать, госпожа.

Его руки уперлись в дверную ручку. Госпожа Энни, подхватив мужчину под локоть, быстро открыла дверцу и завела Рогберта внутрь.

Комната была крайне темная. Можно было подумать, что здесь кладовая, не будь она такой просторной. Вдруг зажглись свечи.

– Успокойся, мальчик. Мне лишь нужно разобраться.

Рогберт непонимающе рассматривал ее. Сейчас ее лицо приобретало зловещие нотки.

– Разобраться? В чем? – спросил он настороженно.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Вот уже месяц ходишь, как в воду опущенный, словно бы все в тебе против того, что сейчас происходит.

– А что сейчас происходит?

Энни задумчиво потрогала свой подбородок.

– Ничего необычного.

Они замолчали. Сквозь тусклое освещение Рогберт заметил справа от столика, за который она его усадила, односпальную кровать. И зачем она здесь?

– Что это за место? – спросил Рогберт, обводя комнату взглядом.

– О, эта комната? Моя база. В детстве я пряталась здесь от слуг, когда они хотели меня наказать или заставить что-нибудь делать. Так, а теперь скажи мне, почему ты такой грустный?

– Почему вам это так интересно, госпожа?

Энниста фыркнула:

– Ты, Рогберт, единственный, кто уже какой вечер подряд ходишь, как в воду опущенный. Советую признаться, что с тобой не так. Я смогу тебе помочь.

«Вряд ли вы сможете вернуть мне Фредерика», – подумал он, но вслух сказал:

– Я не уверен, что вы сможете.

– Ты действительно сомневаешься?! – она вдруг резко вскочила и указала на кровать. – Ложись.

Рогберт опешил от ее предложения. Он тупо посмотрел сначала на нее, потом на кровать и ничего не понял.

– Нет, погодите, я…

– Ляг на кровать спиной вверх. Давай-давай, побыстрее. Наше отсутствие может стать подозрительным.

Рогберт заторможено пробрался через стол к кровати и послушно лег на живот.

– Все в порядке, – сказала она будничным тоном.

Рогберт бы мог подумать, что она собралась делать ему массаж, если бы не резкая боль в пояснице.

– Ч-что вы делаете? – испуганно спросил он, хватаясь за простыни и неимоверно сильно сжимая ткань между пальцев.

– Поднимаю тебе настроение.

Ее рука скользнула выше, боль в пояснице мгновенно исчезла, появилось какое-то смутное чувство расслабления.

Энни плавно провела линию от шеи к зоне между лопаток и слегка надавила. Стало действительно лучше, ее руки уже не казались такими чужими и неприятными. Она продолжала медленно поглаживать эту область, затем аккуратно перешла на шею, нашла важную точку, отвечающую за радость, и надавила.

Рогберт ощутил легкое головокружение и приятную разреженность в животе. Он, будто отключившись, сдавленно проговорил:

– Мне надо найти его.

Госпожа Энниста на секунду прекратила свои поглаживания и вопросительно уставилась на мужчину.

– Кого? – едва слышно спросила она, но Рогберт ей не ответил.

Вместо этого мужчина, очнувшись, встал и, поправляя на себе рубашку, сказал:

– Вы действительно помогли мне, госпожа.

– Кого ты должен найти, Рогберт? – спросила она, нахмурившись.

Ее собеседник помешкал с ответом, что только усилило ее подозрения.

– Одного человека… в общем, вы его не знаете.

Затем мужчина ловко спрыгнул с кровати и быстро покинул комнату.

Госпожа Энниста задумчиво обвела комнату взглядом, будто бы пытаясь найти в ней ответ на свой вопрос.

Что за человек мог пропасть? И кого же Рогберт так хочет найти? Долор говорил, что у Рогберта слишком мало друзей, которыми он мог бы так искренне дорожить, а потому он делит свою преданность лишь с двумя людьми – самим господином Бливиллисом и его другом, Фредериком.

Фредерик!

Как же она могла забыть о нем? Поначалу его отсутствие не казалось подозрительным, ибо Рогберт безапелляционно заявлял, что тот занят разработкой нового препарата. Но потом все просто приняли это как факт и больше ничего не спрашивали.

В следующую секунду госпожа Энниста спешно покинула эту неприветливую комнатку и оказалась в просторном зале.

Стала нервно оглядываться в поисках Долора. Тот стоял неподалеку от кухни и медленно пил пунш. Она также попыталась найти взглядом Рогберта, но того и след простыл.

Она быстро подбежала к господину Бливиллису.

– Долор, – начала она, – ты не видел Рогберта?

– Вы начали заглядываться на моего помощника? Как это… мило. – И обезоруживающая улыбка.

– Нет-нет-нет! Просто скажи: ты видел его? Он должен быть где-то в зале!

Долор видел, как сильно она паникует. Его задело это.

– Я не видел его нигде уже около двух часов. Может, он ушел?

Долор знал, что в последнее время все эти вечера причиняли Рогберту сильный дискомфорт, и он сбегал из зала еще до наступления полночи.

– Конечно, он ушел! – прошипела она.

Встретив непонимающий и слегка испуганный взгляд собеседника, госпожа Энниста взяла себя в руки.

– Я говорила с ним. Он сказал, что должен кого-то найти, Долор. После пропажи Фредерика Рогберт ходит сам не свой. Разве это не подозрительно? А сегодня он вдруг решил уйти и искать кого-то. Ночью!

Она оперлась рукой о стену, потому что ноги не могли ее больше держать. Долор придержал ее под локти.

– Вы уверены? Может быть, Рогберт действительно ищет кого-то другого?

– Но кого? Ты сам говорил, что у него почти нет друзей, которых бы он смел любить и защищать. Только ты и Фредерик.

Долор вдруг понял. Его лицо вытянулось, а глаза потускнели, словно бы он умер – лицо было под цвет белого мрамора, украшающего этот зал.

– Я иду за ним. Я найду Рогберта, поняли? – он взглянул в ее потерянные глаза и легонько встряхнул бледное тело, чтобы Энни очнулась. – Я его обязательно найду.

Госпожа Энниста едва не упала, когда сильные руки господина Бливиллиса вдруг отпустили ее. Вновь устоять помогла стена.

Долор быстрым шагом направился к выходу.

***

Фредерик очень часто приходил в этот лес, чтобы наблюдать за жизнью обитающих там лис. Больше никакие животные его не интересовали, поэтому огненный человек предпочитал наблюдать лишь за лисами.

Вот уже три месяца Фредерик живет с новой семьей, которую нашел здесь же, возле леса. Такое единение с природой ему нравилось. Не было этих кошмарных вечеров, которые так любит устраивать госпожа Энниста, больше не было необходимости пресмыкаться перед ней, чтобы оставаться в ее фаворитах. Это все так изматывало.

Но было и то, из-за чего Фредерику нестерпимо хотелось вернуться. Рогберт. Он, возможно, очень зол и обижен на него, но разве у Фредерика был иной выбор? И все-таки, сомнения продолжали съедать его.

В очередной раз, когда Фредерик порывался вернуться и объясниться перед Рогбертом, его новая семья, а конкретно Джулия, останавливала его, уговаривала никуда не ходить, чтобы не навлечь бед на их обитель.

Маленькая лисичка, ребенок взрослой особи, вдруг отбилась от матери и засмотрелась на Фредерика. Он сидел от них неподалеку, притаившись в кустах. Лисичка еще немного задержала на человеке взгляд и отвернулась, догоняя ушедшую мать.

– Фредерик? – растеряно донеслось позади человека.

От резкого звука мужчина вздрогнул и медленно обернулся, отмечая про себя, что голос, позвавший его, явно знакомый.

Луна сияла на небе ярким небесным телом, но сквозь густую листву деревьев не могла достаточно хорошо осветить лицо человека, который пришел.

Был виден нечеткий силуэт, трепещущую на легком ветру свободную рубашку и волосы. Как всегда, волосы, затянутые в пучок. В одну секунду Фредерик понял, кто стоял перед ним.

Он встал следом, медленно повернулся всем корпусом к подошедшему.

– Р-Рогберт?

Названный не пошевелился. Он вообще напоминал зловещую фигуру в ночи, способную притаиться и кинуться на добычу в любой момент.

Добычу.

– Рогберт, ты… откуда здесь?

– Я искал тебя, – сказал Рогберт мрачно.

– Все это время? – голос предательски дрогнул и Фредерик зашелся в кашле.

– Нет. Но я постоянно думал, как же так? Почему ты бросил меня там одного и просто свалил, как дезертир? Неужели ты действительно надеялся, что мы никогда не вспомним о тебе?

– За эти три месяца вы действительно не вспоминали обо мне.

Обстановка накалялась.

– Они! Они не вспоминали, Фреди. Они забыли о тебе практически сразу, как только ты пропал из их поля зрения.

Фредерик сделал шаг вперед. Его глаза, несмотря на полутьму, начали ярко гореть, словно два угля с пламенем.

– А ты? Вспоминал обо мне?

– Все эти три месяца я думал о тебе, понимаешь?! Каждый день, каждый час у меня из головы не выходило твое поведение, твои поступки и слова, ты снился мне. Много раз.

Рогберт сделал несколько шагов по направлению к Фредерику и, замахнувшись, вмазал ему по лицу так сильно, как только мог.

– Ты урод, Фредерик, – сказал он гневно.

Фредерик схватился за больную щеку. Язык ощутил кровь во рту, видимо, вовремя удара он сильно прикусил губу.

– Тебе не понять, Рогберт. Я здесь свободен. У меня есть семья, которой я очень дорожу.

– А как же я? Я не заслуживаю твоего внимания?

Сейчас Рогберт походил на обиженного маленького мальчика, о котором позабыли все взрослые.

– Я очень дорожу тобой, как другом.

– Ты же прекрасно знаешь, что мне нужно не это.

Рогберт приблизился, чтобы коснуться губами лица Фредерика, но тот резко остановил его, обхватив его лицо ладонями.

– Я люблю Джулию, – сказал он.

Рогберт замер в его горячих ладонях, и будто бы сгнил от стыда и обиды, которые все эти три месяца, раз за разом постепенно съедали его нутро, оставляя только бездушную оболочку.

Фредерик смотрел на лицо своего друга (друга ли теперь?) и едва мог связать слова воедино, как будто бы язык опух, и во рту не осталось свободного места.

Рогберт вырвался из тисков человека и, взглянув на него еще раз, ушел.

Последний уничтожающий взгляд, брошенный в его сторону, взбесил Фредерика.

Он что, действительно виноват в том, что предпочел службе свободу? А может, он виновен в том, что отправился искать потерянного сына, а не остался сидеть в этом глупом особняке и развлекать Долора с Эннистой? И чувства Рогберта не нужны ему. Разве так ведут себя настоящие люди?

Он сам не заметил, как его руки загорелись. До этого он никогда не позволял себе зажигать настоящий огонь, чтобы не спалить что-нибудь ненароком. Но сейчас, когда сильные эмоции заполнили его, он не сдержался.

Пламя, вышедшее из его рук, метнулось на деревья, стало обгладывать живую кору, затем перекинулось на листву под ногами, и из-под них повалил сильный дым.

Фредерик чувствовал жар, которым обдало его тело, чувствовал, как оно горит внутри, требует выпустить из себя весь огонь, так долго копившийся в нем. И, неожиданно, огонь затуманил его разум, заставил делать две вещи: кричать и жечь.

Вдруг, ему на глаза попалась стайка лис. Они беспомощно сгрудились в кучу и испуганно поглядывали на дьявола, который пришел убивать.

И он убил.

***

Долор сразу же заметил дым, как только вошел в лес. Он валил с самого центра, такой жаркий и абсолютно непроглядный.

Животные в страхе спасались бегством. Они, не разбирая дороги, неслись от огня как можно дальше, сметая все на своем пути.

Он поспешил в эту опасную зону, ловко лавируя между бегущими из леса животными и валившимися на землю деревьями.

Он слышал эти умопомрачительные запахи боли, которые источали раненные деревья и потерянные животные.

Когда господин Бливиллис оказался в самом эпицентре огненного буйства, он заметил уходящую вдаль фигуру. Поспешил за ней, стараясь не терять из виду.

Не сложно было догадаться, что вдаль уходил Фредерик, человек, рожденный в огне, также сухой индивид, а после фаворит самой госпожи Эннисты.

Под ногами что-то зачавкало. Долор на некоторое время остановился, взглянул на землю. Прямо под его сапогами распростерлись свежие выпотрошенные внутренности лис. Их пустые тела валялись неподалеку.

– Господи, – прошептал мужчина, обходя это ужасное место.

Видно, Фредерик совсем слетел с катушек, раз решил побаловаться с местными лисами. Рогберт забивает кур до смерти, а Фредерик потрошит лис.

Они друг друга стоят.

Долор вновь поймал взглядом уходящую фигуру и стал оперативно ее преследовать, не подходя слишком близко.

Вокруг было так горячо и душно, словно в камине. Господин Бливиллис заметил, как фигура остановилась, затем сделала что-то непонятное.

Пока он остановился, Долор попытался подобраться к ним ближе, но путь вдруг преградила другая фигура.

О, нет.

– Удовольствие? Зачем ты пришла сюда?! – в сердцах воскликнул Долор и попытался обойти ее.

Лер Ронк легко, словно ей ничего не стоило, оттолкнула Долора на грязную землю. Сквозь мужчину прошел разряд тока, и он инстинктивно дернулся.

– Давай-ка подумаем вместе, дорогой Долор. Ты впустил это чудовище в лес? – она головой указала на застывшую неподалеку фигуру.

– Он сам сюда пришел, – одухотворение встало. – Отойди, Ронк. Я пришел его успокоить.

– Ты немного опоздал. Он спалил тут все к чертям! – закричала она, и голос ее утонул в треске огня.

Ронк выглядела крайне озлобленной. Возможно, этот пожар сжег ее домик, в котором она жила здесь.

– Я не знал, что он так разойдется!

Теперь Ронк освободила Бливиллису дорогу, и, устало прикрыв глаза, пробормотала:

– Точно так же, как и ты когда-то.

Она вспомнила, когда впервые увидела новое одухотворение Боли. Это был еще совсем зеленый мальчишка, никудышный и боязливый. Когда он понял, что с ним сделали солдаты, начал крушить все на своем пути. Убил пару кроликов, задушил и свернул им шеи, вырыл под землей ходы, чтобы убивать еще больше этих зверьков и поджог чью-то разрушенную хижину на каменном берегу по ту сторону леса. После этого Ронк поняла, что это одухотворение не просто коварное, а по-настоящему злое.

После этого она стала его ненавидеть. Ведь так приятно ненавидеть того, кого видишь впервые. Она решила, что убьет его собственными руками, точно так же, как он когда-то убил кроликов.

А его сын убил Лиссу. Тогда она еще не подозревала об этом, но после этого случая больше ничего не могло ее остановить. Никакое благоразумие не затмит застилающее глаза безумие.

– Выходи, Лисса, нам надо уходить, – прошептала Ронк, подозвав к себе девчонку, прятавшуюся до этого в кустах неподалеку.

Долор не услышал ее последних слов, и начал активно пробираться сквозь горящие обломки деревьев прямо к темной фигуре огненного человека.

Фредерик вновь начал медленно продвигаться к выходу из леса. Он больше не задерживал своего взгляда на горящих кустах или пробегающих мимо животных. Просто двигался вперед, не обращая на мир никакого внимания.

Долор догнал его только у самого конца леса, куда огонь еще не успел добраться. Впереди было поле, а вокруг темнота. Позади него горели деревья и листва, дым мягко рассеялся и весь лес погрузился в туман.

– Фреди! – крикнул Долор, останавливаясь.

Фигура остановилась, замерла на некоторое время, а затем медленно обернулась.

– Господин Бливиллис?

Одухотворение приблизилось к мужчине напротив и криво улыбнулось.

– Зачем ты поджог лес, Фреди? Ты погубил целое живое царство, погубил животных и разбил людям сердца. Вокруг гремит гражданская война, а ты, наплевав на нас, убиваешь, быть может, последний участок жизни! Пожалуйста, прекрати, иначе окончательно превратишься в меня.

На Долора смотрели два виноватых глаза, огоньки в них потухли, угли внутри остыли и теперь человек, рожденный из огня, жалел, что натворил это все.

– Я… разозлился. П-просто разозлился, – потерянно проговорил Фредерик.

Впервые разозлился так сильно.

– Иди сюда.

Мужчина, будто став маленьким мальчиком, приблизился к отцу и уткнулся в его плечо.

– Ты ни в чем не виноват. Запомнил?

Фредерик часто закивал.

– У меня к тебе предложение. Ты вернешься ко мне, но будешь работать удаленно, вместе со своей семьей. Что скажешь?

– Я… я буду жить здесь? С Джулией и Теддом?

– Конечно же. Живи, где хочешь и с кем хочешь. Ты будешь приходить ко мне, когда будешь мне необходим. Будешь?

– Буду, господин Бливиллис.

– Хорошо, Фредерик.

Они продолжали стоять, обнявшись, как настоящие отец и сын. Правда, эта сладкая минута длилась недолго: Долор мягко отстранился от огненного человека и поинтересовался:

– Ты уже видел Рогберта где-нибудь?

– Да… он приходил ко мне до пожара. Не знаю, почему, но после нашего разговора я стал совсем не свой, во мне загорелся огонь и я, чтобы не сгореть, начал выпускать его на деревья. Я… я очень сожалею!

– Все хорошо, мой дорогой Фреди. Я все улажу.

А лес по-прежнему продолжал гореть за их спинами.

========== 19 глава. Чело(вечность) ==========

「Неважно, что мы чувствуем, этого всегда недостаточно」

Meg Myers – Sorry

Когда Долор пришел в себя, Ронк рядом уже не было. Она ушла? Вокруг неслышно было ни одного звука, голоса смолкли, а люди будто исчезли.

«Меня пронесло?» – подумал он, но тут же отогнал эту мысль, решив, что она слишком трусливая. Неправильно бояться того, кто сильнее тебя.

Аккуратно встал с пола, но ноги подкашивались и отказывались держать его на себе. Его еще шатало, когда он наконец-то смог встать.

Тихо прошелся по коридору, осматривая пустующие двери и комнаты за ними. Все от страха выбежали на улицу еще тогда, когда Ронк только явилась.

Она вселяла страх.

Что можно подумать, видя, как Лер спасает олененка из капкана? Очевидно, что она добрый и чуткий человек, а может, лучше говорить божество?

Она прекрасна и очаровательна, ее работа заключается лишь в том, чтобы спасать. С п, а с, а т ь.

Но, если копнуть глубже, если разорвать эту яркую оболочку, можно понять, что внутри она гнилая. Г н и л, а я.

А он что? Он – чудовище, ужасный человек, отвратительное и бездушное существо, который лишь подчиняет. Но все видят только это, он же лидер, он вселяет страх. Но это не он. Никто не видит, что он не подчиняет, а подчиняется.

Возле комнаты Констанции господин Бливиллис заметил двух человек. Один сидел почти у самой двери, а второй у противоположной стены. Они разговаривали, а между ними лежал чей-то труп.

– Мой отец, значит? – спросил Тедд, будто пуская дым в воздух.

Лисса кивнула, прикрывая глаза.

– И откуда ты это знаешь?

– Ронк рассказала мне все, что произошло около семи лет назад.

При упоминании третьего одухотворения Тедд с силой ударился головой о дверь.

– Почему мы вынуждены сидеть тут, когда она – там? – в сердцах спросил он, вновь ударяясь головой.

– Ты ничем не поможешь девчонке. Сейчас, по крайней мере.

– Вы что тут делаете?! – крикнул Долор, подходя к ним ближе.

Лисса инстинктивно вздрогнула, но отползти мешало покалеченное тело. Тедд нахмурился.

– Господин Бливиллис, – сказал он грозно, – а вы зачем пришли?

Только подойдя к ним, Долор заметил, кому же принадлежало распростертое на полу тело. Его собственному сыну.

– Фреди? – он сел на пол подле трупа.

Теперь Тедд обратил свое внимание на убитого. Лисса стыдливо отвернулась, скрутив руки на груди.

– Зачем? – подал голос Долор, рассматривая мраморное лицо некогда живого человека.

– Он пытался убить Лиссу, господин Бливиллис. Он… он вообще многих пытался убить, судя по его прошлому!